- Давай, - неожиданно легко согласился Мороз.
   - Не-не-не, солнышко - это сюда, - он заметил счет, что держала официантка, и перехватил его. Насупился, пытаясь вчитаться. Но - остатков трезвости хватило единственно, чтоб осознать безнадежность этой затеи. А осознав, вытащил из кармана смятую пачку денег и протянул официантке, глаза которой зажглись предвкушением. Увы, краткие надежды сменяются глубокими разочарованиями, - Марина, не стесняясь, перехватила руку и забрала себе и деньги, и счет.
   - Вы нам такси не закажете? - попросила она.
   - За углом сколь угодно. Баре какие, - обиженная официантка отошла к более перспективному столику.
 
   - Куда тебя? - поинтересовалась Марина, с трудом затолкав сделавшегося громоздким Мороза рядом с собой на заднее сидение такси.
   - То есть? Дурацкий вопрос. К тебе, конечно, - полагая вопрос решенным, он положил голову на ее плечо и мирно засопел.
 
   Марина - младшая подбежала к двери. Торопясь, откинула цепочку.
   - Ну, где ты ходишь? Ведь обещала к восьми быть, - обрушилась она на мать, но обескураженно смолкла, в виду поразительного зрелища. Взмокшая Марина - старшая с трудом удерживала у стены норовящего осесть мужчину.
   - Лифт опять не работает, - задыхаясь, пробормотала она.
   - А это что еще за алкоголик?
   - Ну, не бросать же было, Марюсечка, - мать искательно улыбнулась. - Заберут в вытрезвитель. А он все-таки из уголовного розыска.
   - Этот?! - Марина - младшая презрительно оттопырила нижнюю губу. - И куда катится страна?.. Ладно, Бонька на даче. Положим у двери на его попоне.
   - Вот и славно. Помоги. А то я сама сейчас на попону рухну.
 
   7.
   Виталий проснулся от того, что солнечный луч точнехонько пробуравил слипшиеся ресницы. И сразу в нем возникло ощущение безотчетной тревоги. Что-то непоправимое произошло вчера. Он осторожно осмотрелся и обнаружил себя лежащим поверх чужой постели, в совершенно незнакомой комнате с приоткрытой дверью в другую, внутреннюю, в которой, было слышно, кто-то дышал во сне. Да, давно он так не надирался. Проклятый недосып сыграл с ним злую шутку. Но что-то было и хорошее. Что-то очень...
   Он похолодел - Марина!.. Все, что было до шашлычной, он вспомнил разом. А вот что было там? Там... точно, они заказали бутылку коньяка. И что это мы потом понесли? Ой-е-ей! Боясь заскулить, он уткнул лицо в подушку. Подушка пахла знакомыми духами. Прелестно! Не хватало еще оказаться в ее квартире - в горизонтали. Дышит-то, надеюсь, не муж. Нет, муж должен храпеть. Или похрапывать. Но никто не храпел и не похрапывал. Будем логичны: мужа быть не должно. Случайного знакомого тащат на глаза мужу только, если знакомый этот вовсе до фени. Но тогда чего тащить? Стало быть, мужа нет. И это единственный лучик. На прочие "стало быть" не приходится и надеяться.
   От небывалого умственного напряжения Мороз почувствовал приближение головной боли. А главное - при мысли, что скоро Марина появится и надо будет посмотреть ей в глаза, ему стало не по себе. Он поднялся, проклиная скрипнувшую тахту, с трудом натянул разбросанную по полу одежду. Глянул в зеркало и сморщился: то, что там отразилось, симпатии не вызывало. Теперь надо двинуться в прихожую. Нет, не надо. Во-первых, сил уйти, не повидав ее, тоже нет. И потом, как бы плохо ни было, но, если он уйдет, не повидавшись, хуже уже не станет, потому что будет никак. А если повидаться, то наверняка станет хуже. Но потом есть шанс, что будет иначе. Стало быть, во имя "иначе" надо перетерпеть "хуже".
   Здорово "слепил". Не зря любит повторять главный райотдельский шкодник Ханя, что Мороз, мол, умеет подвести безупречную базу под всякую пакость.
   Он тихонько прошел на кухонку, включил чайник.
   Обернулся на почудившееся движение. Прислонившись к косяку, в пижаме, стояла девочка лет двенадцати, тоненькая, словно зубочистка, и, не пряча любопытства, его разглядывала.
   Виталий вздохнул.
   - Похмелиться хочешь? - догадалась она.
   - Нет, - в ответе его прозвучала неуместная гордость.
   - Странно. Этот всегда хочет.
   - Этот - это кто?
   - Отец.
   - А он где?
   - На учениях, - и - без перехода. - Меня Мариной зовут. Для своих - Марюська. А ты, выходит, на маманьку запал? Мороз вскинулся было, но тут же осел: потрепанный алкоголем организм к вранью оказался не готов.
   - Выходит, так, - обхватив раскалывающуюся голову, признался он.
   - Да ты не стесняйся. К ней многие липнут. У кого, конечно, вкус есть.
   - А она?
   Девочка с сомнением поковыряла в зубах, что-то прикинула:
   - Да так. Вообще-то ты первый, кого она сюда притащила. При мне. Я тебя тоже волокла. Чуть не надорвалась.
   - Благодарствую. И чем обязан?
   - Мороженое. И еще одно - за информацию.
   - Так, вымогательница уже вовсю трудится, - сзади в коротком халате стояла Марина - старшая. У Виталия свело зубы.
   - Да вот, ввожу товарища в курс дела, - хихикнула Марюська.
   - Топай-ка лучше в ванную, маленькая разбойница, пока я не заняла, - она развернула дочь за плечи и легким тычком придала направление.
   - За правду страдаю, - исчезая, поплакалась та.
   Они остались вдвоем. И Виталий покаянно склонил голову.
   - Ты хоть помнишь, что вчера нес?
   - Нет, - признался он. - Но все несомненная правда...Маринк, ты не прогоняй меня сразу. Назначь какое-нибудь испытание. Я ведь не всегда пью.
   - Да? - Марина с сомнением поморщилась. - И какого ж испытания ты хочешь?
   - Любого! Самого жестокого, - бесстрашно замотал головой обнадеженный Мороз. - Давай, например, пойдем вечером в ресторан.
   Со стороны коридора донесся тонкий смех - Марина-младшая подслушивала.
   - Марш, говорю, в ванную! - прикрикнула мать. Дождалась звука защелки. - Ладно, давай поговорим всерьез. Тем более вижу, ты по-хорошему не понимаешь. Я тебе нравлюсь. Так?
   - Так.
   - Самое неприятное, что и ты мне немножко нравишься, - она уклонилась от попытки ее обнять. - Только ничего хорошего отсюда не вытекает. Ты ведь еще во дворе, пацаном, на меня пялился.
   - Так ты помнишь?!
   - Какая разница? К тому же я старше тебя лет на пять - шесть.
   - Пять лет не так много.
   - До того как я подхватила сифилис, может, это и было немного. А теперь - пропасть.
   - Не понял.
   - Я ведь из семьи староверов. Где преданность мужу - это основа основ. Но если уж это поломано, тогда - все! Как прорвавшаяся плотина. Море разливанное -и без границ. Потому и по рукам пошла. И сама мужиков коллекционирую. И остановиться, Виталий, не могу и не хочу. Я б и не говорила этого, да вижу тебя. Мучиться ведь станешь.
   - А почему бы не поверить, что и ты в меня можешь влюбиться?
   - Да потому и говорю, что запросто. Только для меня это ничего не изменит. А тебе надо, чтоб... ты не один был? Так что, держись подальше. Девочек и без меня хватает. И вообще я, наверное, скоро уеду. Мужа на новое место службы переводят.
   - Это после всего-то?!
   - Муж все-таки, - она поднялась, давая понять, что разговор затянулся. Всмотрелась в подрагивающее лицо. - Хотя, если совсем невмоготу, приходи. Только чтоб потом без претензий.
   - Ну, и стерва же ты! - не сдержался Мороз.
   - Наконец-то понял.
   Он выскочил в коридор, где возле ванной едва не наткнулся на затаившуюся Марюську.
   - Прощай, маленькая разбойница, - Виталий потрепал девчонку по плечу, разглядел слезы на ее глазах и, склонившись, нежно поцеловал на прощание в щечку.
   - Ты заходи, - пробормотали ему вслед.
   Мороз через две ступени устремился вниз. Хватит с него сомнительной лирики. Лучшее средство выхаживаться после похмелья и незадавшихся романов - работа, работа и работа. Пора взять Меденникова за вымя!
 
   8.
   ... - И один доставленный сегодня утром для проведения следственных действий, - закончил рапорт о результатах суточного дежурства вытянувшийся перед начальником райотдела Галушкин.
   - Кто? - вскользь поинтересовался Тальвинский.
   - Меденников! - отчеканил Галушкин.
   Андрей почувствовал, что челюсть у него непроизвольно задвигалась.
   - Да ты!... Опять за свое?!
   - Никак нет! Доставлен по личному указанию замначрозыска Мороза.
   - Мороза?.. Что-то ты, Федосыч?.. - Андрей заботливо заглянул участковому в зрачки. Но если не считать явного, просто-таки отплясывающего в них торжества, других признаков безумия не обнаружил.
   Напротив, многозначительно показав на камеру, из которой были слышны переговоры в дежурке, Галушкин увлек начальника в коридор.
   - Мороз его по наезду "наколол".
   - Ты не шутишь? Как только появится - ко мне. И... - пораженный услышанным, Андрей запнулся, забыв, что собирался перед тем приказать.
   - Прикажете заходить на "развод"?
   - Именно.
 
   9.
   - Разрешите, товарищ подполковник? - Мороз был единственным из прежних приятелей, кто никогда не выпячивал свои особые отношения с начальником райотдела.
   Тем более что в кабинете, как он заметил, уже сидели Муравьев, Галкин и Препанов - с блокнотом наизготовку.
   - Заходи, заходи. Заждались, - пробасил Тальвинский. - Рассказывай, как дошел до жизни такой! Все, что было до того, мне доложили, - Галкин подтверждающе кивнул. - А вот что у тебя против Меденникова есть?
   - Все! То, что это был джип, до меня дошло где-то к обеду. Проработал коттеджный поселок. Всего три внедорожника. У двух - железное алиби. Третий - Меденниковский. Самый навороченный. Там и колеса, дай бог иному грузовику, и вес - соответственно. Позавчера он приезжал в коттедж с какой-то барышней. По показаниям охраны и шофера, был как раз где-то до пол-одиннадцатого. Шофера он оставил в коттедже. А за руль сел сам.
   - Пьяный?
   - Мнутся. Не хотят босса подставлять. Они ж тоже про аварию слышали.
   - То есть за рулем был Меденников?
   - Больше некому. Он часто сам рулит.
   - И все-таки это пока только наши домыслы?
   - Так мы и рождены, чтоб сказку сделать былью. Если разрешите, Андрей Иванович, я в вашем присутствии чуток покамандую. - Валяй, валяй. Похоже, ты сегодня именинник.
   - Благодарствуйте! - Мороз повернулся к Муравьеву. - Леша! Садись на Меденниковский джип. И дуй к начальнику судмедэкспертизы Катковой. Она тебя ждет. Даже вскрытие отложила. По дороге к криминалистам заскочи, возьми одного с собой. Я им звонил.
   - Так. И?.. - Джип сразу на яму загоните. Дно - чтоб каждую гайку облизать: волосок, тряпочка. Даже если отмывал, - что-нибудь да могло зацепиться...
   - Должно было! - жестко уточнил Тальвинский.
   - Так это вы на меня положитесь! Сам с лупой все облажу, - Муравьев вскочил. - Разрешите, Андрей Иванович?
   - Разрешаю! Колеса не забудьте со следом на теле сопоставить. И, если есть хоть какой-то шанс протектор идентифицировать, при понятых размонтируйте и - к криминалистам. Если надо, я решу, чтоб без очереди.
   - А мне какая задача будет? - нетерпеливо напомнил о себе Галкин. - Все-таки на моей территории, народ у нас из-за этой истории просто на измене стоит. Так что хочется, так сказать, посильно вложиться... Может, с Муравьевым съезжу или с допросом помогу?
   - Нечего в ногах друг у друга путаться, - остудил его Мороз. - Велосипед изъятый, что мы к тебе домой закинули, на месте? - А куда ему деваться?
   - Грузи на машину и вези туда же, к криминалистам. Пусть делают экспертизу по механизму удара.
   - И соскобы с заднего обода не забудьте, - Тальвинский ткнул пальцем в блокнот непрестанно строчащему Препанову. Не отрываясь, тот понятливо кивнул. Чего в Препанове было не отнять - так это железную исполнительность. Достаточно было разъяснить, что доверенное ему поручение важно для отдела или что затронута честь мундира. И - можно было не беспокоиться: в пределах своей компетенции он сделает все точненько в соответствии с заданием - от сих до сих.
   - Так у меня машина на профилактике, - смутился Галкин.
   - Всего полгода получил и - уже?... - под возмущенным взглядом Тальвинского Галкин лишь виновато развел руки. - Вы так скоро всю технику раздолбаете. Ладно. Ради такого случая возьмешь УАЗик. Скажешь, я велел. ...Как, кстати, себя Незналова - старшая чувствует?
   - Жива, слава Богу, - успокоил Мороз. - Перелом руки, сотрясение мозга, еще какие-то мелочи. А так... - Ей сказали про дочь?
   - А куда было деться? Лучше уж, чтоб в больнице узнала. Истерика, конечно. Мать-одиночка. Поздний ребенок. Хорошего мало. Завтра-послезавтра можно будет допрашивать.
   - А почему не сейчас? Я готов съездить, - внес свою лепту Препанов.
   - Без толку, - пресек инициативу Мороз. - Врачи по моей просьбе с ней переговорили. Она ничего не видела. Свет фар сзади, удар. А дальше...Лучше садись за назначение экспертиз. Это сейчас - самое срочное. Хоп! Я все сказал.
   - Тогда все, кроме Мороза, свободны! - объявил Тальвинский. -Прошу только помнить. Вы расследуете не просто преступление, а особо дерзкое, вызвавшее справедливое негодование среди населения. Потому что человек, который, совершив такое, сбежал, даже не оказав помощь, пожалуй, пострашней убийцы будет.
   Они остались в кабинете вдвоем.
   - Чего-то ты больно блеклый. Намотался вчера? - прищурился Тальвинский.
   - Так! Не обращай внимания. Наши женские дела. - Опять? Мне начинает казаться, что в твоем блокноте девиц больше, чем по переписи населения.
   - Как раз девиц там не осталось, - отшутился Мороз. - Гляжу, и ты нехорош. После утреннего объяснения с Мариной обычные меж ними гусарские "подколы" были ему неприятны. К тому же вспомнились ее намеки насчет жены Тальвинского. - Опять, должно, с супругой поцапался? Ей-богу, отправь ты ее куда-нибудь работать, что ли. А то она у тебя все дома, в четырех стенах. Не удивительно, что звереет. - Так скоро три месяца как работает. Я тебе что, не говорил? Начальником секретариата на Хлебзаводе пристроил.
   - Хорошее дело. Подружки появятся. Всякие женские компании. Глядишь, и за тобой бдеть перестанет.
   - Уже. Теперь другая проблема: за сыном смотреть некому. А надо бы. Тут из школы звонили. Их там несколько человек отловили - какую-то травку, стервецы, курили. Самый стремный возраст! А жена иной раз позже меня возвращаться стала. Каждый день мероприятия. Такая активистка, куда там! Но - из двух зол, брат Виталий, выбирают меньшее. Так что Бог навстречу.
   Мороз с нарочито благодушным видом кивнул: информация Садовой начала косвенно подтверждаться. Поднялся:
   - Ну, так что? Пойду развлекусь с этим Меденниковым. Все-таки старые знакомые. Или желаете самолично добить загнанного зверя?
   - Присоединюсь позже. Мне только что позвонили из управы - к нам Муслин выехал.
   - Знаешь, с чем едет? - в тоне Мороза проявилась нервозность: редкие посещения райотделов заместителем начальника управления внутренних дел по кадрам Муслиным всегда заканчивались одинаково - обзорными приказами о наказаниях.
   - Догадываюсь, - частное определение из суда по Хане лежало приготовленное на столе. - А с Меденниковым будь поаккуратней. Штучка, имей в виду, непростая. В большую сволочь за эти два года вырос. И вообще - пока это дело полностью не раскроешь, все другое по боку. - Здрасте - приехали, - присвистнул Мороз. - Это называется без меня меня женили. Да на моей зоне еще с десяток "висяков". Если стану по нескольку дней на одном деле зацикливаться, завалим раскрываемость. "Колону" быстренько и - отдам Препанову.
   - Это еще если колонешь!
 
   Выйдя в коридор, Мороз неохотно посторонился, чтоб не столкнуться с напористо шагавшим полковником Муслиным. Попадавшиеся ему навстречу сотрудники, отводя глаза, спешили шмыгнуть к стене. Мороз, напротив, пересекшись с требовательным взглядом, интимно подмигнул. Подначивающая эта привычка, как напоминание о первой, далекой встрече, укоренилась в нем еще с того времени, когда Муслин был просто замполитом райотдела. От подобных игрищ его не раз предостерегал Тальвинский, хорошо изучивший памятливый характер Муслина. Но обожающий риск Мороз не мог отказать себе в удовольствии пощекотать нервы. Не сдержался и теперь.
   Но на провокационно-панибратский жест тот ответил мягким движением и даже чуть задержался, чтобы пожать руку.
   " Или - это теперь новый начальственный стиль, или - ему от меня чего-нибудь надо", - прикинул обескураженный Мороз.
 
   10.
   - Ну, здорово, начальник! - громко объявил о себе Муслин, входя в кабинет.
   - Здорово, большой начальник, - Андрей, полный радушия, шагнул навстречу. Крепко сжал протянутую руку, с демонстративным удовольствием оглядывая вошедшего: фигура Муслина оставалась той же, юношески-стройной. И лишь вблизи по пигментированным пятнам на лице да по некоторой вяловатости кожи можно было приблизительно определить истинный возраст. А по обманчиво снисходительному взгляду - высокую должность.
   - Я тебя еще не поздравил, - Андрей провел пальцем вдоль погон. Это "ты" - единственное, что сохранилось меж ними от тех времен, когда Муслин состоял у Тальвинского в замах. Пока очень быстро не "выстрелил" наверх.
   - Спасибо. Как наш бывший?
   - Звонит иногда. Скучно ему на пенсии, - Андрей жестом пригласил располагаться.
   - Да, сходят потихоньку старые кадры, - вздохнул значительно Муслин. - В чем не откажешь, умел старик дисциплину держать.
   - Понятны ваши намеки. То есть ты по поводу частного определения из облсуда? Прикажете писать объяснение, товарищ полковник?
   Тальвинский поднялся, подтянулся официально. Но Муслин лишь покоробленно развел руки.
   - Вот ведь характерец. Чуть задень и - сразу в боксерскую позу норовит. Тебя-то, Андрей, как раз по старой памяти выгорожу. Но - что есть, то есть - слишком много возле тебя шума.
   - Если ты все-таки по Хане, я думаю, разговор уместней вести при начальнике следствия, - не дожидаясь согласия, Тальвинский нажал на кнопку селектора. - Чекина ко мне.
   - Тебе видней, - Муслин натянуто повел плечиком.
   - Может, кофе пока?
   - Есть! - Муслин радостно хлопнул себя по ляжкам. Удовлетворенно поймал недоумевающий жест Тальвинского. - Я еще входя в твой кабинет сам с собой пари заключил, что ты обязательно в трудную минуту предложишь кофе или чая, чтоб умаслить начальство. И сам у себя выиграл!.. Что делаешь вид, будто не понимаешь? Видел, видел твою секретаршу. Очень...живописная барышня. По-прежнему умеешь подбирать кадры. Кстати, знаешь, кто ее родители? - Откуда? - Андрей пожал плечами. - Вы ж сами на стажировку прислали.
   Муслин тонко улыбнулся. Но, расслышав скрип двери, сбился.
   Обмер и Андрей. В дверях стоял Аркадий Александрович Чекин - в сером вытянутом джемпере, из-под которого выглядывал ворот байковой клетчатой рубахи, форменных брюках и нечищенной обуви. На правой, неестественно вздутой щеке отчетливо обозначилась гематома - след от удара тупым предметом. Воспаленные глазки его слезились.
   - Половником, что ли?! - догадался Муслин. Он был в курсе семейных чекинских проблем.
   - Так, домашний диспут. Не поделили, какую передачу смотреть. Но я стоял за программу "Время", - Чекин прокашлялся, быстро проморгался. - Что-то ко мне?
   Проклиная импульсивное свое решение, Андрей переглянулся с Муслиным. Тот отрицательно кивнул.
   - Да нет, пожалуй, сами решим. Иди, Александрыч.
   Едва пожав плечом, Чекин вышел. В кабинете наступило тяжелое молчание.
   - Правильно сигнализируют, - веско произнес Муслин. - Ни к черту в отделе дисциплина. А следствие - так просто слов не нахожу. Смотри, как все одно к одному выстраивается. И насчет Чекина - я тебя еще два года назад предупреждал. Помнишь?
   - Еще бы, - ни от кого так не доставалось безграмотному в уголовном праве Муслину, как от въедливого Чекина.
   - Даже и не знаю, что теперь делать. Вообще-то действительно насчет Хани собирался посоветоваться.
   - С Ханей горячиться бы не надо.
   - Да никто и не горячится, кроме тебя! - надбавил в голосе Муслин. - Вор он и взяточник. И чем быстрее очистимся, тем лучше. Только вот вижу, гнойник-то куда глубже!.. Я тебя и так покрываю, сколько могу. Мое особое отношение к Красногвардейскому райотделу всем известно. Но - теперь придется докладывать генералу и начинать комплексную проверку исполнительской дисциплины. Другого выхода не вижу. Игрунчики! Они скоро начальнику УВД при встрече подмигивать начнут.
   - Причем здесь подмигивать? - не понял Андрей. - Я о другом. Чекин и Ханя тянут на себе всю следственную нагрузку. За Чекиным вообще двадцать лет безупречной службы. Имеет награды.
   - У нас у всех награды! - строго оборвал Муслин.
   - Но - за разное! - не удержался Тальвинский.
   - Что вы этим хотите сказать?! - вспылил Муслин, но тут же взял себя в руки. - Хотя понимаю твою горячность, Андрей Иванович. И - ценю: не каждый так за старых друзей стал бы бороться. Но даже не знаю, чем в этой ситуации тебе помочь, - он призадумался. - Если только сможешь быстро отчитаться по-дорожному. Страсти вокруг него кипят. Даже областная пресса заинтересовалась. Слышал, у тебя и подозреваемый есть.
   - Быстро отстучали! - ухмыльнулся Тальвинский, пытаясь с ходу определить, кто из узкого круга причастных лиц слил информацию наверх. - Хороши мы были бы, если б не владели ситуацией на местах. А дорожное это, если говорить откровенно, очень кстати!
   - Даже так? Так ты с этим приехал?
   Муслин колебался, в последний раз прикидывая, правильно ли будет говорить откровенно. И - решился:
   - С этим. Помнишь, должно быть, как два года назад твой архаровец самолично Меденникова этого выпустил...
   - Помню.
   - Не выпусти тогда, глядишь, и сейчас у нас проблемы не было бы.
   - А что? Есть проблема?
   - Скажу так: большие люди по Меденникову заинтересованы. Прежде это пацан был. Стручок. А теперь вовсю разворачивается. Недавно два новых завода у нас арендовал. Да и в Москве в политтусовке крутится. К Демроссии примкнул. Очень верткий!
   - Полагаю, ему теперь лет на семь-десять отдохнуть от этих забот придется.
   - Так и я о том! Чрезвычайно бы это кстати! Он ведь до чего обнаглел! Выставил свою кандидатуру на выборах в мэры. - Ну, тогда понятно, чьи эти огорченья.
   - И не только. Первый секретарь обкома тоже очень в курсе. Нажировали, гаденышы. Теперь во власть рвутся! Неужто так за здорово живешь и пропустим? Нет, шалишь! Дорожное это ЧП Меденникова просто сметет. Сегодня же арестовывать! - непривычно возбужденный Муслин даже навалился на стол.
   - Сначала, с вашего позволения, доказать надо, - буркнул Тальвинский.
   - А вот это уж - твоя проблема. Чему-чему, а оперативно-следственному мастерству не тебя учить! Больше скажу: не упустишь Меденникова, остальные провинности спишем!
   - Попробуем.
   - Без энтузиазма отвечаешь, Андрей. А тебе это сейчас особенно важно. Проводи, - Муслин поднялся и повлек Тальвинского вместе с собой к выходу. - Сутырин-то на следственном управлении закачался. С прокуратурой не уживается. Новый молодой начальник нужен. Энергичный!
   Он многозначительно пожал ему локоть.
   - Да и мне свои люди на ключевых местах не помешают.
   Последний намек как бы обозначил особую степень доверительности: в области шла чистка кадров. Начальника управления, старого милицеского генерала, вот-вот должны были проводить на заслуженный отдых. И Муслин начал потихоньку примирять освобождаемую вакансию на себя.
   Они вышли на улицу. По асфальту цокал крупный летний дождь. - Большие дела нас ждут, Андрей! - Муслин проскользнул в дверцу, придерживаемую съежившимся водителем. - О результатах расследования докладывать лично. Утром и вечером. И сегодня же жду сообщения об аресте!
   Водитель обежал машину, поерзал за рулем. Наконец, медленно отжал педаль газа.
   Высокий руководитель намекающе помахал из окошка поливаемому дождем начальнику Красногвардейского райотдела.
 
   11.
   Настраиваясь на допрос, Виталий Мороз покачивался на стуле в своей комнатенке. Из смежного, большого кабинета волнами докатывался глухой несмолкаемый рокот: там, на семи столах, сосуществовали оперативники угро и участковые. С утра, когда в кабинете скапливается до двух десятков человек, каждый из которых спешит решить какие-то свои дела, рокот переходит в мощный, заглушающий телефонные звонки штормовой гул. К обеду участковые разъезжаются на участки, сыщики, шушукаясь, разбегаются по своим, таинственным делам, и тогда снаружи потихоньку утверждается штиль. Не всегда, впрочем: когда идет раскрытие тяжкого преступления по "горячим" следам, грозовые всплески нередки и по ночам. - Разрешите ввести? - услышал Виталий. Заглянувший помощник дежурного, дождавшись подтверждающего кивка, отодвинулся.
   Мороз окинул взглядом появившегося в проеме осанистого, начавшего оплывать человека, пытаясь узнать в нем того нахального большеголового парнишку, которого спас два года назад.
   Введенный, в свою очередь прищурился на свету и, даже не успев размежить веки, заявил: -Требую немедленно сообщить о задержании моему личному адвокату. И пока он здесь не появится, никаких переговоров не будет. Имейте в виду, в Москве знают, где я. Я член исполкома движения "Демократическая Россия", и вы еще горько пожалеете... Наконец глаза привыкли к свету, и Меденников обрадованно всплеснул полными ручками:
   - Виталий Мороз! Ты! Как же здорово, что ты! А я уж решил - что политический заказ. Но - раз ты!..
   - Не понял. Причем тут заказ? Да садись!
   - Ну, как же! Что ж ты все такой же непонятливый! Я за это время сильно продвинулся. В весе добавил!
   - Это вижу.
   - Да не о том, - Меденников чуть смутился. - Главное - серьезными "бабками" оброс. Помнишь, как старпер Галушкин меня за мастерскую крутил? А? - он хохотнул ностальгически. - Смешно вспомнить, с чего начинал. Так вот недавно пару новых предприятий новых под свой холдинг подгреб: цементный и хлебзаводы. Теперь на Химкомбинат ваш нацелился. Пора его из грязи вытаскивать. Как полагаешь?