Данилюк Семен. Милицейская сага

сделал паузу и, не отводя от Тальвинского пристального взгляда, размеренно произнес. - Будем отбирать комбинат у Паниной.
    Как ни готовился Андрей к подвоху, но удержать себя в руках не сумел.
    - С Паниной можно договориться и сделать из нее союзника. Я берусь...
    - Не надо. Слишком много помельтешила баба. Засветилась еще когда коммунистов поддерживала. А это помнится.
    - Но у нее сильный банк. - На силу всегда сила найдется, - Меденников посмотрел значительно, напоминая, откуда запомнилась ему эта фраза. - Через пару дней начнет проверку налоговая полиция. Уголовное дело под это уже приготовили. Поизымаем в центральном офисе все компьютеры и - через недельку, глядишь, сама в ноги бухнется. Дело апробированное. Но потребуется силовая поддержка на месте. Так - ты готов? Только сразу!
    - Мы с Паниной тесно работали.
    - То есть, нет?
    - Сам посуди! Большая бы мне цена была, если б вот так резво умел от тех, кто рядом, отступаться?
    - Да или нет?!
    - Ты сам, я знаю, человек слова. Должен понять.
    - Жаль, не узнаю прежней реакции. И впрямь постарел, что ли? Андрей Иванович! У тебя деньги есть?
    - Так... Сколько нужно? - Андрей сунулся в бумажник, но по хохотку Меденников а сообразил, что в очередной раз "сморозил" глупость. - Да есть кое-что.
    - В Панинском банке?
    - Он у нас самый надежный.
    - И - сколько?
    - Я не пом... Тысяч шестьдесят.
    - В долларах? Неплохо. Это как же надо было экономить, во всем отказывать, чтоб с зарплаты начальника УВД накопить. Жена-то, помнится, не работает.
    Пунцовый Андрей обреченно мотнул головой.
    - А еще?
    - Что?!
    - Еще, спрашиваю, где есть накопления?
    - Нет. На меня больше ничего нет.
    - А не на тебя, но для тебя?
    Андрей вскинулся было возмущенно. Но Меденников сидел на столе, с любопытством разглядывая какого-то сувенирного чертика. Что-то в этой "расслабухе" было неестественное. Какое-то особое ожидание.
    - Да! - решился Андрей. - В офшоре.
    - И - сколько?
    - Где-то семьсот тысяч, - выдохнул он и с содроганием заметил удивленные глаза. "Значит, все-таки не знал. Просто взял на понт. И я - как пацан "раскололся"!".
    - Не густо. А еще?
    - Все.
    - И на чем она тебя повязала? На криминале?
    - Нет! Что..вы? - Тальвинский и впрямь возмутился. - Этого я себе не позволял. Я офицер!..Так, отдельные преференции. Но - все в рамках!
    Поняв неуместность своего возмущения и ту безудержную власть, в которую сам только что отдал себя этому человеку, Андрей замолчал угрюмо и, не спрашивая разрешения, потянулся к коньяку.
    Меденников , по-прежнему сидя на столе, меж тем разглядывал его с холодным интересом, не переставая болтать ножками.
    - М-да, жизнь нас забрасывает. Это хорошо, - неожиданно произнес он.
    - Что хорошо?
    - Все. Что разговор у нас честный получился. Не во всем, конечно. Слышал, что еще порядка четырехсот тысяч у тебя на Багамах "зарыто".
    - Но!..
    - Но - в целом признался. Стало быть, основа для доверия налицо. Так я понимаю?
    - Да вообще-то...
    - А главное, хорошо, что деньги эти у тебя есть.
    - Я, пожалуй, сяду. Что-то меня от всего этого повело.
    - Нет, это и впрямь замечательно. Ну, сам подумай, как ненадежно иметь в союзниках безупречного человека. За которым ничего нет. Это ведь как голый на борцовском ковре - ухватиться не за что. Как такому довериться? А когда компромат на соратника имеешь, и - работается легче. И - что важно - по человечески понятней. Понял? Нет?
    - Как скажешь.
    - Вот так и скажу. Так что - берем панинский комбинат? Только живо...
    - Да.
    - Хорошо. Ты пока н е высовывайся . Основная нагрузка на первом этапе лежет на налоговиков.
    - Но Панина! Она-то всей информацией владеет. И не только на меня.
    - Это само собой. Не дура! А потому - очень бы кстати получилось, если б и у тебя на нее серьезная встречная компра нашлась. И для тебя важно. И для меня. Мне ведь с ней так и так насчет комбината торговаться придется. А с "увесистой" компрой всегда легче договариваться - глядишь, дешевле сольет. Но если нет...
    - Есть! - вскричал Андрей. - И еще как есть!
    - Да? Вот и хорошо. Вот и удачно.
    - Конечно же! Виталий!
    - Ви?.. Мороз? Так он, слышал, в заключении.
    - Освободился. Ты историю с убийством Котовцева помнишь?!
    - Еще бы.
    - Так вот Мороз нашел и сберег документы, подтверждающие, во-первых, факты преступной деятельности и Паниной, и Кравца, и, во-вторых, что именно Панина организовала убийство Котовцева! Как тебе?
    - Да это!.. Выше крыши. Только не блеф ли? - А сам оцени, - Тальвинский извлек из кейса полученные перед тем материалы, со всей возможной небрежностью протянул Меденников у. Тот с недоверчивым видом поднес к глазам. Но очень скоро, оставив наигранное недоверие, принялся нетерпеливо перебирать, то и дело присвистывая.
    - Да. Спасибо за гостинчик. На такой компре я у нее не только комбинат задаром, но - еще и банк впридачу подгребу, - азартно объявил он. И тут же забеспокоился. - А Мороз - отдаст подлинники?
    - Мне-то?!.. Разреши воспользоваться? - Тальвинский выудил из кармана оставленную Морозом записку, набрал телефон. - Пожалуйста, информация для абонента шестнадцать восемьсот пядьдесят два - "Ты прав, Виташа! Дружба превыше всего. Но пассаран! Немедленно жду твоего звонка на телефоне.." - он обнаружил надписанный на аппарате номер, продиктовал диспетчеру пейджинговой связи.
    Повесил трубку:
    - Ждем-с!
    Патетическое послание заставило Меденников а поморщиться. - Сколько он запросит?
    - Запросит? - вопрос оказался для Тальвинского неожиданен. - Понятия не имею. Думаю, ничего.
    - За ничего и результат - ничего. Ста тысяч ему хватит?
    - Долларов?!
    - Не тугриков же. - Он, насколько знаю, планировал передать это в прессу или - в один из предвыборных штабов.
    - А вот этого категорически нельзя, - быстро отреагировал Меденников . - Категорически! Компромат имеет переговорную силу, пока он в наших руках. Если "выстрелит" где-то, то - убрать Панину, может, и уберем. А "уронить" ее в цене уже не получится. Так что, если Мороз твой заартачится, предложишь вдвое.
    - Да не заартачится он. У него идея фикс - Панину и Кравца свалить. А как мы это сделаем, его не волнует. И потом - мне он верит.
    Раздался зуммер связи с приемной.
    - Слушаю, - склонился Меденников .
    - Там какой-то Мороз. Говорит, что...
    - Соедините. Держи!
    Андрей схватил трубку, предвкушающе улыбнулся:
    - Виташка! Все образовалось. Я рассказал о...нашей проблеме. Короче, ты сейчас звонишь не куда нибудь, - он сделал вопросительное движение бровями, и Меденников подтверждающе кивнул, - а в администрацию Президента. И - чтоб долго по телефону не распыляться - здесь к твоей информации проявлен большой интерес. Ты меня слышишь?
    - Да. А как ее планируется...реализовать?
    - Будет предъявлена...фигурантам. После чего под угрозой огласки им придется лишиться и постов, и бизнеса. Ты понял? Это то, Виташа, чего ты так уперто добивался. И - вопреки всему, добился. Больше того, намекну, что страдания твои окупятся. Сто, - разглядел поспешный жест раздвинувшего пятерню Меденников а, - сто пятьдесят тысяч долларов - как тебе это? Что молчишь? Язык разом отсох от счастья?
    - То есть - материалы покупают?
    - Само собой. А как ты думал? Сейчас все цену имеет. Задаром, что ли, ты свои круги ада наматывал ?.. Короче, дружище, я сейчас возвращаюсь к себе. И жду тебя с бумагами. Виташка, ты даже не представляешь, как я рад, что все так здорово разрешилось, и мы опять вместе, - Андрей сочно хохотнул. - Все! Обрадуй жену. Исстрадалась бедняжка. .. Что? Кончай свои шуточки и живо выдвигайся ко мне. Жду!
    Тальвинский положил трубку, хохотнул:
    - Вот натура. Я, говорит, подумаю. Даже здесь не может не повыдрючиваться.
    - Так он согласился? - Меденников ткнул пальцем в телефон.
    - Ты ж слышал!
    - Не очень, - Меденников что-то прикинул. - Вот что, наше дело стремное - лишнего риска не любит. Мало ли как там карта ляжет! Ты решай со своим Морозом. А я с этими копиями прямо сейчас к Кравцу нагряну. Он сегодня как раз в Совете Федерации тусуется. Возьму на арапа, чтоб кандидатуру снял. Ему ж неизвестно, что оригиналов у меня пока нет. Сейчас главное, чтоб не просочилось. А ты возвращайся к себе и - будь на стреме.
    Подошел в упор, пытливо заглянул снизу вверх:
    - Большое дело начинаем. Большие перспективы. Но и - много работы.
    - Работы не боюсь. А без дела соскучился.
    - Вижу, как ожил. Только что копытом не бьешь. Значит, не охолодела еще кровь-то? Готов к труду и обороне?
    - Всегда.
    - Тогда по рукам и - побежали. Нас ждут великие дела.
 

* * *

    Андрей шагал по коврам Администрации Президента, кивал попадавшимся навстречу с новым чувством причастности к происходящему и даже, возвращая пропуск, позволил себе легкую шутку:
    - Далеко не убирайте.
    И поймал ответную приязнь - в нем угадали своего.
    "БМВ" он обнаружил припаркованным на дальней площадке. Белобрысый водитель, растянувшись вдоль сидения, тихо "балдел", нацепив наушники.
    При виде начальства вскочил и принялся суетиться, возобновляя в машине прежний порядок.
    - Товарищ генерал. Я тут... Думал, вы дольше.
    - А я не дольше. Но - прочнее.
    - Куда теперь прикажете?
    - Домой. С песнями.
    - Хорошее, вижу, у вас сегодня настроение!
    - Друга, понимаешь, потерянного вернул.
    - Здесь?! - с недоверием обернулся в сторону серого здания водитель.
    - Вообще вернул, - Андрей с удовольствием отметил, как, пропуская его выезжающую с заветной стоянки машину, постовой на Китайгороде перекрыл движение и взял под козырек. Да! Жизнь продолжается. - А ну! Включай фарсаж и... покажи на что годишься! Нас ждут великие дела.
    - Даже не сомневайтесь! Пулей домчу.
 
    От мягкой упругой качки Тальвинский задремал.
    - Товарищ генерал! - расслышал он, неохотно открывая глаза. Москвы давно не было. Машина стремительно летела по окаймленному деревнями шоссе. Андрей скосился на спидометр. Стрелка устойчиво подрагивала на ста шестидесяти километрах. - Телефон, товарищ генерал.
    Тальвинский дотянулся до пульсирующей трубки, сдерживая зевоту, нажал на кнопку.
    - Товарищ генерал! - от всполошного голоса дежурного по УВД дремота схлынула разом.
    - Что у вас?
    - Сообщение из Москвы, из аппарата Совета Федерации. Двадцать минут назад прямо во время встречи с представителями президентской администрации от обширного инфаркта скоропостижно скончался губернатор области. Примите наши соболезнования, Андрей Иванович.
 
    Оцепленное милицией кладбище было переполнено истомившимся народом. Накрапывал дождь. Гроб с незакрытым телом давно стоял на возвышении, возле могилы, вырытой посреди центральной аллеи. Невдалеке от родственников умершего, среди которых выделялся скорбной выправкой начальник УВД, расположился военный оркестр и солдаты с оружием - для салюта.
    На кладбище собрался весь областной бомонд. Отсутствовала единственно президент губернского банка Панина. Но это удивления не вызвало. Сутки назад банк был опечатан, и у самой Паниной хватало теперь иных забот. Меж собравшимися были замечены руководители коммунистической фракции в Госдуме, двое губернаторов из соседних областей. И тем не менее траурную церемонию не начинали. Шепотом передавали друг другу, что ждут представителей Президента. Слабо надеялись и на приезд самого Президента, что резко бы повысило рейтинг похорон. Наконец, из-за поворота послышались звуки сирены, и вице-губернатор заспешил к дороге - встречать. - Кто? Кто? - нервно переговаривались ожидающие, наблюдая за выбирающимися из машин москвичами. Общее любопытство удовлетворяли вхожие и потому - самые сведующие.
    Пока гости шли к могиле, были опознаны все: и министр внутренних дел в сопровождении двух начальников главков (последние дни по городу пошли слухи, что Тальвинский уходит на повышение); и заместитель Главы президентской Администрации. Заместитель Главы что-то оживленно говорил шедшему чуть впереди полному лысоватому человеку, который время от времени снисходительно кивал в знак согласия. Его-то, не сходящего с экранов телевизоров, узнали разом и без подсказок - Меденников , "серый кардинал" Администрации, один из самых яростных вдохновителей новой правительственной концепции - широкого подъема российской промышленности. - Вы сами начнете или?... - тихонько уточнил вице-губернатор.
    - Начинайте, мы в конце, - разрешил заместитель Главы. Он с любопытством разглядывал могучий, из глыбы гранита памятник по соседству, возвышавшийся над прочими кладбищенскими плитами, как жираф над стадом кенгуру, - с золоченой надписью у подножия "На память братанам от братей и семьи". Быть похороненным на аллее Славы среди городской братвы считалось круто.
    Желающих привлечь к себе внимание оказалось много. И речи, несмотря на поторапливания распорядителей, следивших за реакцией москвичей, затянулись.
    - Послушай, ты не знаешь вон того? - зыркавший от скуки по рядам заместитель Главы подтолкнул Меденников а.
    - Где? - неохотно отвлекся тот от занимавших его мыслей.
    - Да метрах в семидесяти. Во-он у заброшенной могилы. С рослой девахой.
    - О! - Меденников оживился. - Виталий Мороз, собственной персоной. Эк как его жизнь покорежила. А ты чего вдруг приметил?
    - Чего?! - Замглавы пригляделся. - Да нет, точно - он! Со стороны шрама-то не признать. А вот как левой щекой повернулся... Помнишь, в девяносто первом мальчишку на баррикадах, что штурм тогда предотвратил? Мы его еще разыскивали, чтоб к Герою представить!
    - Он?!.. Мать честная! Во жизнь как закручивает. Я всегда говорил: стеснительность - качество хорошее. Но не для России. Ведь чего только мужик не натерпелся. Едва, слышал, выжил. А не сбежал бы тогда, погодил денек, сейчас сам бы всех разруливал!
    - Может, доложим? Поднимем?! Положительные герои теперь очень кстати. Ведь в самом деле: если б не он, ничего, гляжишь, нынешнего для нас бы и не было.
    От собственного предположения заместителя Главы перетряхнул озноб.
    - Нет! - отмел идею Меденников . - Теперь это никому не нужно. Поезд ушел. А там - свои герои давно расписаны. Если только лет через двадцать, когда опять начнем историю переписывать. А вот мне он сегодня более чем нужен.
    Движением пальца он поманил подвернувшегося порученца.
 
    Мороз во все той же вечной куртчонке, подрагивая под порывами пронизывающего ветра, пытался прикрыть собой озябшую Марюську. Несмотря на холод, глаза девушки, направленные на пышную процессию, были полны любопытства. - Виташа! А вот тот розовощекий поросеночек - это кто? Очень знакомая физиономия.
    Мороз коротко оглянулся:
    - Тот боров? Меденников собственной персоной! Я тебе о нем рассказывал.
    - Надо же какой важный.
    - Ворон! Наверняка на запах падали прилетел - поживу учуял. Та еще молодая поросль!
    Он заметил, что губки Марюси побелели и, стянув зубами перчатки, потянулся растереть ее щеки.
    - Замерзла, бедненькая!
    - Еще бы! - она капризно переступила сапожками. - Ну, где твой Тальвинский?
    - Потерпи. Ему тоже неудобно отойти, пока все не закончится.
    После завершающей, про чувствованной речи заместителя Главы гроб, наконец, закрыли, под музыку и орудийные залпы опустили в могилу, к которой тотчас выстроилась длинная цепочка бросающих комья людей.
    - А вы точно договорились, что материалы передашь на кладбище?
    - Я же сказал.
    Раздраженная интонация его Марюське не понравилась.
    - Ну-ка посмотри на меня! - потребовала она. - Подними башку, говорю! Хватит глаза отводить. Опять все сначала?
    - Не трудись. Ты мне давно все объяснила. Это называется - "сбылась мечта идиота". И очень приличные деньги.
    - Это не приличные деньги, Виталик. Для нас с тобой это богатство. Просто другая жизнь!
    - Да, конечно. Как скажешь.
    - Что значит?.. Эй, эй, Мороз, ты чего это?
    - Тошно. Понимаешь, они там чего-то меж собой переиграли. И информация вдруг понадобилась. Не потому что - прониклись. А просто - в жилу пришлась. Понимаешь?
    - Да не глупей тебя! Но разве ты не этого добивался? Помнишь из школы: "Что у кого убудет, у другого прибудет"?
    - Вот и Тальвинский то же говорит.
    - И правильно говорит. Ты ж, надеюсь, не рассчитывал мир перевернуть?
    - Да нет, наверное.
    - Тогда что смущает?! Что тебе за это заплатят? И слава Богу. Уж если кто заслужил, так ты! И тот же Коля твой, будь он сейчас жив, первым бы сказал: "Бери деньги и - не принимай в голову". Разве не так?
    - Но он же не может сказать, - Мороз чуть скосился на звук приближающихся шагов.
    - Вы Виталий Мороз? - требовательно уточнил подошедший.
    - Кому Виталий. А кому Виталий Николаевич.
    - Приглашают, - посланник значительно указал подбородком на стоящую особняком московскую команду.
    - Кому надо, сам подойдет.
    Дико взглянув, тот исчез.
    Мороз приобнял насупившуюся жену:
    - Не заводись. Я же согласился. Хоп? Все в порядке?
    - Н-не знаю...Посмотри, кто идет.
    Из общей группы отделился Меденников . Под прицелами удивленных взглядов колобком докатился до Мороза.
    - Рад видеть, Виталий Николаевич! - с удовольствием, сдерживаемым пониманием момента, поздоровался он. - Вижу, не меняешься! Все такой же резкий. Наслышан о твоих злоключениях. Жаль! Не узнал своевременно. Помог бы. Мне-то подобные катаклизмы куда как знакомы!
    Меденников намекающе кивнул насторожившейся девушке.
    - Он ведь, Виталий Николаевич-то, когда-то едва меня не "окрестил"! Но впрочем, не о том! ... Чем заняться думаешь?
    - Сыскное агентство откроем, - недовольно зыркнув на отмалчивающегося Мороза, ответила за него спутница.
    - Это все баловство. Фантики. Хочу дело предложить.
    - С тобой-то? - не удержался Мороз.
    - Собираюсь поднять ваш химкомбинат. Производство обновить. Иностранцев серьезных подбиваю, чтоб вложились. Как тебе?
    - Так что тут скажешь? Смешно бы было. Там одних рабочих мест с десяток тысяч.
    - По плану реконструкции будет двенадцать. Команда подобрана. Огурец к огурцу! Со дня на день приступают. Но - проблема!
    - Будяк! - догадался Мороз.
    - И не только! Расплодили посреднических фирм, как грязи! Присосались клопы к комбинату так, что все мало-мальски живое высасывают. Нужен замдиректора по безопасности. Вымести всю эту нечисть. Да и вообще - настоящую охранную систему отладить.
    - Это вы нам предлагаете? - уточнила бойкая девушка.
    - Контракт серьезный. Налоговые, РУБОП, ОМОН в помошь - это все без вопросов. Хотя опасно, конечно! Бандит, он всегда бандит! Тем более, когда из-под него жилу золотую выдирают. А тебе, понимаю, после пережитого дух бы перевести. Но - может, все-таки пораскинешь? Мне ведь на эту должность позарез надежный человечек нужен. Такой - чтоб ни купить, ни объехать. Очень бы у нас сладилось! А? Как? По рукам и - побежали?
    Он протянул ладонь. Но ладонь оказалась "подвешенной" в воздухе.
    - Хотя тебя нынче никаким контрактом не сразишь, - по-своему понял заминку Меденников . - На сто пятьдесят тысяч меня, считай, вскрыл, хитрец. Но ничего. В убытке не останусь. Теперь с твоими бумагами уроню Панину по самое некуда. Так-то!
    Увлеченный, как всегда, собой, он не заметил того, что увидела встревожившаяся Марюська, - щека Мороза принялась быстро подергиваться.
    - Так это все по д тебя? - глухо произнес Виталий.
    - Само собой. Но и под Тальвинского. А теперь и под тебя. Вливаешься в команду. Да и давно, по чести, пора. Ты ж штучный мужик, Виталий. А полжизни загубил среди какого-то отребья. Холодно, поди, в куртчонке-то! Ништяк! Теперь подле меня отогреешься.
    Довольный шуткой, захохотал.
    - Да, согреться бы не мешало! - сквозь зубы подтвердил Мороз. - У тебя зажигалка есть?
    - Зажигалка? Держи, конечно. Только что тут можно?.. - Меденников недоуменно повертел головой, вопросительно глянул на девушку, которая, почему-то побелев, прикрыла глаза. Только когда Мороз выхватил из-за пазухи тугую пачку бумаг и принялся поджигать ее снизу, до него дошло происходящее. Он даже сделал движение кинуться, потом оглянулся беспомощно на далекую охрану. И лишь поняв тщетность усилий, разом обмяк и тупо смотрел, как разгорается на его глазах то, что за несколько секунд перед тем было грозным компроматом.
    - Не с мог , - виновато глядя на юную жену, пробормотал Мороз.
    - Что уж теперь? - в тонкой ее усмешке проглядывала причудливая смесь грусти и облегчения. - Как ты там говоришь? Прорвемся.
    - Да, Мороз, дорого мне обойдутся твои непредсказуемые шуточки, - медленно выходящий из стопора Меденников обескураженно потряс головой.
    Уже сделав шаг в сторону, озадаченный олигарх скосился на очищенную от снега убогую плиту из мраморной крошки и с трудом разобрал полустершуюся, ничего не говорящую надпись - " Лисицкий Николай Петрович. 1960 - 1989. Горел и - сгорел ".
 
    К О Н Е Ц