Страница:
Как же сказать об этом Джейни?
7
8
Силы, движущие миром
1
2
7
«Получилось!» — радовалась Лина. Ей даже не понадобилась помощь Вилли. Правда, она растянула лодыжку, что было весьма досадно, но зато трудно было придумать более удачный способ познакомиться с Феликсом Гэйвином.
Он на руках отнес ее в номер, осторожно уложил на кровать и сейчас прикладывал к ее больной ноге пакет со льдом.
Пока он ходил за ним вниз, Лина успела облачиться в длинный свободный свитер, доходивший ей до колена. Переодевание совершенно измотало ее, но награда была велика: едва лишь добросердечный спаситель вернулся и увидел, как она побледнела, он тут же потребовал, чтобы она немедленно отправлялась в постель.
Феликс был интересный мужчина — сильный и нежный, и Лине сразу же стало ясно, что нашла в нем Джейни Литтл. Однако она никак не могла понять, почему эта девчонка решила порвать с ним.
«Ну, — философски сказала себе Лина, — кто-то теряет, а кто-то находит».
Стараясь очаровать Феликса, она пустила в ход все свои знания, приобретенные на уроках актерского мастерства. Созданный ею имидж являл собой довольно привлекательную смесь: скромная, но не наивная; ранимая, но с достоинством переносящая боль; открытая и дружелюбная, но немного одинокая. Короче, не недотрога, но и не шлюха.
Насколько Лина могла судить, это срабатывало. Правда, Феликс, как истинный джентльмен (что было весьма удивительно, учитывая его происхождение), ничего особенного не сказал и не сделал, но Лина почувствовала симпатию с его стороны: по тому, как он смотрел на нее, как смущался, разговаривая о самых обычных вещах.
— Какая скверная история! — Она поморщилась, попытавшись приподняться и прислониться к изголовью кровати. — Вы, наверное, думаете, что я села на велосипед впервые в жизни?
— А вы много катаетесь?
Лина кивнула:
— Мне это очень нравится. Но я не привыкла к таким дорогам и не привыкла ездить на велосипеде с рамой. Зачем вообще приделывают перекладины к мужским велосипедам? Должно быть, от этого парни становятся еще более нервными.
«Ой! — прикусила она губу, заметив недоумение, мгновенно отразившееся на лице Феликса. — Сбавь-ка обороты, если не хочешь спугнуть его».
— В любом случае, — быстро добавила она, — мне повезло, что вы оказались рядом и пришли мне на помощь. Вы просто ангел.
— Я не сделал ничего особенного.
— Ну, это вы так думаете.
Феликс пожал плечами и оглядел комнату.
— Вы приехали сюда отдохнуть? — спросил он. Лина горько усмехнулась:
— Вряд ли вам будет интересно услышать, что я здесь делаю совсем одна.
— Отчего же? Я хороший слушатель.
«Нисколько в этом не сомневаюсь», — подумала Лина и, желая продержать Феликса в своем номере как можно дольше, сочинила целую историю. Она сказала, что живет в Бостоне и работает секретарем, но мечтает стать актрисой, а сюда ее привез друг — теперь уже бывший, который уверял, будто он режиссер, снимающий в Англии фильм, и просил составить компанию.
— И я как дурочка согласилась, — пожаловалась она в заключение. — А вечером первого же дня мы расстались, когда я объяснила ему, что я не из таких…
— А про что должен был быть фильм?
— Про что? О, он хранил это в строжайшем секрете, и теперь я знаю почему. Просто потому, что никакого фильма нет. Не пойму, зачем он тащил меня в такую даль, если ему нужен был только секс. По-моему, дешевле нанять какую-нибудь девку.
Лина чуть было не ляпнула Феликсу, что «ее бывший друг» зарегистрировался в местной гостинице, назвавшись репортером из «Роллинг стоун», но едва лишь она представила себе возможную реакцию Бетта, как эта идея перестала казаться удачной.
— Может, он и вправду хотел снять фильм? — предположил Феликс.
— Может. Тогда сейчас он попытается найти мне замену из местных.
— Не травите себя.
— А что мне думать? Все это путешествие с первой минуты было ошибкой. Я здорово сглупила, согласившись. — Она вздохнула. — Теперь у меня еще девять дней до отлета домой, а я не знаю, чем заняться. Мне, конечно, очень нравится Корнуолл, но одной быть не слишком весело.
— Понимаю вас.
Лина улыбнулась:
— Похоже, у вас своя грустная история. Может, вам нужно выговориться?
— Сомневаюсь, — потупился Феликс.
— Женщина, да? — спросила Лина.
Феликс с удивлением поднял глаза и встретился с ее сочувственным взглядом.
— Повсюду одно и то же, — сокрушенно покачала головой Лина. — Мы обречены всю жизнь искать свою вторую половинку, а если находим, выясняем, что она уже несвободна или просто не желает нас узнавать.
— Кажется, вы выходите из депрессии.
— Возможно… Я стараюсь не быть сентиментальной и считаю, что подобные люди не стоят моих переживаний. Хотя осадок-то все равно остается, правда?
— Правда…
Феликс заметно погрустнел, и Лина решила сменить тему. Но Феликс сделал это раньше.
— Ваша татуировка на запястье… — начал он.
— Ну, это старая история… — Она застенчиво прикрыла голубя правой рукой. — Я была еще подростком. Одна из тех глупостей, о которых уже через десять минут начинаешь жалеть.
Феликс рассмеялся. Закатав рукав рубашки, он показал Лине татуировку на своем бицепсе — цветное изображение старика, сидящего на ящике и играющего на аккордеоне.
— Мне нравится, — похвалила картинку Лина. — А сами вы играете?
Феликс кивнул.
— Профессионально?
— Нет.
— Мне почему-то кажется, что вы отличный музыкант.
— Это не важно… Кстати, а почему именно голубь?
— Ну, голубь — символ… символ старого…
Черт, она зашла слишком далеко. Если бы Бетт ее услышал… Или отец…
— Старого — чего?
— Ну, голубь — это мир во всем мире, любовь, цветы и все такое. Я была влюблена в шестидесятые, главным образом потому, что сама их не застала. Когда я решила сделать татуировку, мне хотелось, чтобы это был символ мира. Вот я и выбрала птичку.
«Поверил или нет?»
Но она не успела это выяснить, поскольку в следующее мгновение в комнате раздался телефонный звонок. Феликс протянул руку и, прежде чем Лина смогла остановить его, снял трубку.
— Алло? Хм… тишина…
Он озадаченно посмотрел на нее.
— Странно.
Лина, уже вошедшая во вкус, хотела «предположить», что это, должно быть, звонил ее бывший друг, однако передумала.
Между тем Феликс взглянул на часы.
— Ну, мне пора, — сказал он. — С вами все будет в порядке? Хотите, я принесу вам чего-нибудь перекусить?
Лина решила не задерживать его: у них еще будет время. Она не сомневалась в этом. Кроме того, если звонил Золотой Мальчик, Феликсу лучше поскорее уйти.
— Нет, спасибо, — ответила она. — Попозже я закажу ужин по телефону.
Феликс поднялся и надел куртку.
— Впрочем, вы могли бы кое-что для меня сделать, — продолжала она. — Если, конечно, вас это не затруднит.
— Что именно?
— Мне понадобится трость, чтобы передвигаться по городу. Вы не достанете ее для меня? — И когда Феликс заколебался, добавила: — За деньги, конечно.
— Нет-нет, дело не в этом. Просто… Ну хорошо.
— Я понимаю, что сейчас все магазины уже закрыты, так что вам придется еще раз прийти завтра.
— Хорошо. Во сколько вы просыпаетесь?
— Где-то в полдесятого.
— Я приду в десять.
Лина виновато улыбнулась:
— И еще одно. Мне подойдет любая трость, но, может быть, вам встретится что-нибудь оригинальное. Например, антикварное.
— Ладно. На Чепел-стрит есть неплохой магазинчик. Правда, я не знаю, когда он открывается.
— Не беспокойтесь, я подожду. И спасибо вам за все. Не представляю, что бы я без вас делала.
Феликс кивнул:
— До завтра. Постарайтесь поменьше напрягать ногу.
— Да, сэр.
Молодой человек засмеялся и ушел.
После того как дверь за ним захлопнулась, Лина раскинулась на кровати и самодовольно ухмыльнулась, — похоже, парень попался на крючок. А если они с Джейни Литтл уже успели во второй раз разбежаться, Лине это только на руку.
Вот только почему она чувствовала себя немного… грязной?
Через час явился Бетт и стал на нее орать. Он ни на секунду не поверил в историю о том, как она зацепилась за край коврика и упала, растянув лодыжку, однако поделать ничего не мог и лишь бросал на нее испепеляющие взгляды в немой угрозе, которую, если бы не «папочка», он непременно осуществил бы. Когда же Бетт начал давать ей инструкции относительно Феликса Гэйвина, Лина сама на него чуть не набросилась, но сдержалась: если посвятить его в свой план, он, чего доброго, присвоит ее идею. Поэтому она ничего не сказала, но едва лишь взбешенный Бетт ушел, подняла трубку и заказала междугородный разговор.
— Алло, папочка? — начала она голосом маленькой обиженной девочки. — Не подумай, что я жалуюсь, но Майкл ведет себя как-то странно… Нет-нет, он не угрожал мне, по крайней мере напрямую, но он меня толкнул, и я упала… Я повредила ногу… Нет, она не сломана… Да, опухла… О, ты пришлешь Джима? Тогда забронируй ему номер в этом же отеле, но пусть он не появляется здесь, пока я сама с ним не свяжусь…
Постепенно Лина перешла на тон деловой женщины:
— Папочка, ты очень обрадуешься моим успехам. Я познакомилась с бывшим женихом Джейни Литтл… Да, я уже близка к тому, чтобы он выложил мне все секреты Данторна. Надеюсь, ты доволен? Конечно, папа, я буду осторожна… Я тоже люблю тебя.
Лина положила трубку. Теперь отец расскажет остальным членам Ордена, что идея использовать Феликса Гэйвина принадлежит исключительно ей, кроме того, Лина получит защиту от Бетта. Все встает на свои места!
Впрочем, при мысли об «использовании» Феликса Лина поморщилась, словно опять коснулась чего-то грязного.
«Не будь дурой! — сказала она себе. — Он ведь просто неуклюжий моряк».
Однако Феликс казался ей самым симпатичным моряком на свете. И не таким уж неуклюжим. А главное — он обращался с ней лучше, чем большинство людей ее крута. Разве многие из них остановились бы, увидев упавшую с велосипеда женщину, какой бы привлекательной та ни была?
Лина слезла с кровати, и ногу тут же пронзила боль.
— Черт! — тихо выругалась она. Ну почему жизнь такая сложная?
Он на руках отнес ее в номер, осторожно уложил на кровать и сейчас прикладывал к ее больной ноге пакет со льдом.
Пока он ходил за ним вниз, Лина успела облачиться в длинный свободный свитер, доходивший ей до колена. Переодевание совершенно измотало ее, но награда была велика: едва лишь добросердечный спаситель вернулся и увидел, как она побледнела, он тут же потребовал, чтобы она немедленно отправлялась в постель.
Феликс был интересный мужчина — сильный и нежный, и Лине сразу же стало ясно, что нашла в нем Джейни Литтл. Однако она никак не могла понять, почему эта девчонка решила порвать с ним.
«Ну, — философски сказала себе Лина, — кто-то теряет, а кто-то находит».
Стараясь очаровать Феликса, она пустила в ход все свои знания, приобретенные на уроках актерского мастерства. Созданный ею имидж являл собой довольно привлекательную смесь: скромная, но не наивная; ранимая, но с достоинством переносящая боль; открытая и дружелюбная, но немного одинокая. Короче, не недотрога, но и не шлюха.
Насколько Лина могла судить, это срабатывало. Правда, Феликс, как истинный джентльмен (что было весьма удивительно, учитывая его происхождение), ничего особенного не сказал и не сделал, но Лина почувствовала симпатию с его стороны: по тому, как он смотрел на нее, как смущался, разговаривая о самых обычных вещах.
— Какая скверная история! — Она поморщилась, попытавшись приподняться и прислониться к изголовью кровати. — Вы, наверное, думаете, что я села на велосипед впервые в жизни?
— А вы много катаетесь?
Лина кивнула:
— Мне это очень нравится. Но я не привыкла к таким дорогам и не привыкла ездить на велосипеде с рамой. Зачем вообще приделывают перекладины к мужским велосипедам? Должно быть, от этого парни становятся еще более нервными.
«Ой! — прикусила она губу, заметив недоумение, мгновенно отразившееся на лице Феликса. — Сбавь-ка обороты, если не хочешь спугнуть его».
— В любом случае, — быстро добавила она, — мне повезло, что вы оказались рядом и пришли мне на помощь. Вы просто ангел.
— Я не сделал ничего особенного.
— Ну, это вы так думаете.
Феликс пожал плечами и оглядел комнату.
— Вы приехали сюда отдохнуть? — спросил он. Лина горько усмехнулась:
— Вряд ли вам будет интересно услышать, что я здесь делаю совсем одна.
— Отчего же? Я хороший слушатель.
«Нисколько в этом не сомневаюсь», — подумала Лина и, желая продержать Феликса в своем номере как можно дольше, сочинила целую историю. Она сказала, что живет в Бостоне и работает секретарем, но мечтает стать актрисой, а сюда ее привез друг — теперь уже бывший, который уверял, будто он режиссер, снимающий в Англии фильм, и просил составить компанию.
— И я как дурочка согласилась, — пожаловалась она в заключение. — А вечером первого же дня мы расстались, когда я объяснила ему, что я не из таких…
— А про что должен был быть фильм?
— Про что? О, он хранил это в строжайшем секрете, и теперь я знаю почему. Просто потому, что никакого фильма нет. Не пойму, зачем он тащил меня в такую даль, если ему нужен был только секс. По-моему, дешевле нанять какую-нибудь девку.
Лина чуть было не ляпнула Феликсу, что «ее бывший друг» зарегистрировался в местной гостинице, назвавшись репортером из «Роллинг стоун», но едва лишь она представила себе возможную реакцию Бетта, как эта идея перестала казаться удачной.
— Может, он и вправду хотел снять фильм? — предположил Феликс.
— Может. Тогда сейчас он попытается найти мне замену из местных.
— Не травите себя.
— А что мне думать? Все это путешествие с первой минуты было ошибкой. Я здорово сглупила, согласившись. — Она вздохнула. — Теперь у меня еще девять дней до отлета домой, а я не знаю, чем заняться. Мне, конечно, очень нравится Корнуолл, но одной быть не слишком весело.
— Понимаю вас.
Лина улыбнулась:
— Похоже, у вас своя грустная история. Может, вам нужно выговориться?
— Сомневаюсь, — потупился Феликс.
— Женщина, да? — спросила Лина.
Феликс с удивлением поднял глаза и встретился с ее сочувственным взглядом.
— Повсюду одно и то же, — сокрушенно покачала головой Лина. — Мы обречены всю жизнь искать свою вторую половинку, а если находим, выясняем, что она уже несвободна или просто не желает нас узнавать.
— Кажется, вы выходите из депрессии.
— Возможно… Я стараюсь не быть сентиментальной и считаю, что подобные люди не стоят моих переживаний. Хотя осадок-то все равно остается, правда?
— Правда…
Феликс заметно погрустнел, и Лина решила сменить тему. Но Феликс сделал это раньше.
— Ваша татуировка на запястье… — начал он.
— Ну, это старая история… — Она застенчиво прикрыла голубя правой рукой. — Я была еще подростком. Одна из тех глупостей, о которых уже через десять минут начинаешь жалеть.
Феликс рассмеялся. Закатав рукав рубашки, он показал Лине татуировку на своем бицепсе — цветное изображение старика, сидящего на ящике и играющего на аккордеоне.
— Мне нравится, — похвалила картинку Лина. — А сами вы играете?
Феликс кивнул.
— Профессионально?
— Нет.
— Мне почему-то кажется, что вы отличный музыкант.
— Это не важно… Кстати, а почему именно голубь?
— Ну, голубь — символ… символ старого…
Черт, она зашла слишком далеко. Если бы Бетт ее услышал… Или отец…
— Старого — чего?
— Ну, голубь — это мир во всем мире, любовь, цветы и все такое. Я была влюблена в шестидесятые, главным образом потому, что сама их не застала. Когда я решила сделать татуировку, мне хотелось, чтобы это был символ мира. Вот я и выбрала птичку.
«Поверил или нет?»
Но она не успела это выяснить, поскольку в следующее мгновение в комнате раздался телефонный звонок. Феликс протянул руку и, прежде чем Лина смогла остановить его, снял трубку.
— Алло? Хм… тишина…
Он озадаченно посмотрел на нее.
— Странно.
Лина, уже вошедшая во вкус, хотела «предположить», что это, должно быть, звонил ее бывший друг, однако передумала.
Между тем Феликс взглянул на часы.
— Ну, мне пора, — сказал он. — С вами все будет в порядке? Хотите, я принесу вам чего-нибудь перекусить?
Лина решила не задерживать его: у них еще будет время. Она не сомневалась в этом. Кроме того, если звонил Золотой Мальчик, Феликсу лучше поскорее уйти.
— Нет, спасибо, — ответила она. — Попозже я закажу ужин по телефону.
Феликс поднялся и надел куртку.
— Впрочем, вы могли бы кое-что для меня сделать, — продолжала она. — Если, конечно, вас это не затруднит.
— Что именно?
— Мне понадобится трость, чтобы передвигаться по городу. Вы не достанете ее для меня? — И когда Феликс заколебался, добавила: — За деньги, конечно.
— Нет-нет, дело не в этом. Просто… Ну хорошо.
— Я понимаю, что сейчас все магазины уже закрыты, так что вам придется еще раз прийти завтра.
— Хорошо. Во сколько вы просыпаетесь?
— Где-то в полдесятого.
— Я приду в десять.
Лина виновато улыбнулась:
— И еще одно. Мне подойдет любая трость, но, может быть, вам встретится что-нибудь оригинальное. Например, антикварное.
— Ладно. На Чепел-стрит есть неплохой магазинчик. Правда, я не знаю, когда он открывается.
— Не беспокойтесь, я подожду. И спасибо вам за все. Не представляю, что бы я без вас делала.
Феликс кивнул:
— До завтра. Постарайтесь поменьше напрягать ногу.
— Да, сэр.
Молодой человек засмеялся и ушел.
После того как дверь за ним захлопнулась, Лина раскинулась на кровати и самодовольно ухмыльнулась, — похоже, парень попался на крючок. А если они с Джейни Литтл уже успели во второй раз разбежаться, Лине это только на руку.
Вот только почему она чувствовала себя немного… грязной?
Через час явился Бетт и стал на нее орать. Он ни на секунду не поверил в историю о том, как она зацепилась за край коврика и упала, растянув лодыжку, однако поделать ничего не мог и лишь бросал на нее испепеляющие взгляды в немой угрозе, которую, если бы не «папочка», он непременно осуществил бы. Когда же Бетт начал давать ей инструкции относительно Феликса Гэйвина, Лина сама на него чуть не набросилась, но сдержалась: если посвятить его в свой план, он, чего доброго, присвоит ее идею. Поэтому она ничего не сказала, но едва лишь взбешенный Бетт ушел, подняла трубку и заказала междугородный разговор.
— Алло, папочка? — начала она голосом маленькой обиженной девочки. — Не подумай, что я жалуюсь, но Майкл ведет себя как-то странно… Нет-нет, он не угрожал мне, по крайней мере напрямую, но он меня толкнул, и я упала… Я повредила ногу… Нет, она не сломана… Да, опухла… О, ты пришлешь Джима? Тогда забронируй ему номер в этом же отеле, но пусть он не появляется здесь, пока я сама с ним не свяжусь…
Постепенно Лина перешла на тон деловой женщины:
— Папочка, ты очень обрадуешься моим успехам. Я познакомилась с бывшим женихом Джейни Литтл… Да, я уже близка к тому, чтобы он выложил мне все секреты Данторна. Надеюсь, ты доволен? Конечно, папа, я буду осторожна… Я тоже люблю тебя.
Лина положила трубку. Теперь отец расскажет остальным членам Ордена, что идея использовать Феликса Гэйвина принадлежит исключительно ей, кроме того, Лина получит защиту от Бетта. Все встает на свои места!
Впрочем, при мысли об «использовании» Феликса Лина поморщилась, словно опять коснулась чего-то грязного.
«Не будь дурой! — сказала она себе. — Он ведь просто неуклюжий моряк».
Однако Феликс казался ей самым симпатичным моряком на свете. И не таким уж неуклюжим. А главное — он обращался с ней лучше, чем большинство людей ее крута. Разве многие из них остановились бы, увидев упавшую с велосипеда женщину, какой бы привлекательной та ни была?
Лина слезла с кровати, и ногу тут же пронзила боль.
— Черт! — тихо выругалась она. Ну почему жизнь такая сложная?
8
Когда Джейни вернулась, дома никого не было. Она поставила чайник и поднялась к себе в комнату за свитером. Надев его, девушка мельком взглянула в зеркало, а затем подошла к книжному шкафу — убедиться, что «Маленькая страна» на месте.
Все нормально: книга была там, где она ее оставила.
Джейни взяла роман в руки и принялась листать в надежде снова услышать утреннюю музыку. Ничего… Вздохнув, девушка захлопнула книгу, сунула — ее под мышку и спустилась в гостиную, чтобы позвонить Клэр.
— Со мной приключилась удивительная история! — затрещала она, едва лишь сняла трубку.
Джейни рассказала подруге о репортере из «Роллинг стоун» и об их беседе в кондитерской.
— А что он собой представляет? — поинтересовалась Клэр.
— О, он очень милый. Американец. Не могу сказать, сколько ему лет, но, в любом случае, он еще не стар. У него глаза как у Пола Ньюмэна, и он здорово разбирается в музыке. Не сомневаюсь, что он напишет отличную статью.
— Потому что у него красивые глаза?
— Клэр!
Клэр рассмеялась:
— Я просто шучу. Ты, наверное, очень довольна.
— Еще бы.
— А когда выйдет статья?
— Понятия не имею. Думаю, через какое-то время. Чего можно ожидать от журналов, которые печатают рождественские истории в июне?
— Ты уже видела Феликса?
— Нет, я как раз собиралась спросить тебя о том же.
— Около полудня я встретила его возле поста береговой охраны. Мы немного поболтали, а потом он отправился домой.
— Должно быть, мы с ним разминулись. Интересно, куда он снова подевался…
— А что ты чувствуешь теперь, когда он вернулся?
— Сложно сказать… Наверное, и радость, и страх одновременно.
— Но он все еще тебе нравится?
— Конечно, — не задумываясь, ответила Джейни и лишь спустя мгновение поняла, что это действительно так.
— Он замечательный человек. Надеюсь, на этот раз у вас все получится.
— Я поговорю с ним, когда он придет. И больше не буду упрямой ослицей, как назвал меня Дедушка.
— А может, Феликсу нравится твой характер.
— Может… Ой, калитка скрипнула. Я побегу — вдруг это он?
— Позвони мне завтра.
— Обязательно.
Джейни повесила трубку как раз в тот момент, когда дверь открылась и на пороге появился Дедушка. А ей сейчас так хотелось, чтобы это был Феликс…
— Все в порядке, дедуля? — спросила она, заметив его угрюмый вид.
Дедушка вздохнул:
— Я принес тебе плохие вести, дорогая. Не знаю даже, с чего начать.
— Что-нибудь с Чоки?
В голове у Джейни нарисовалась страшная картина: два чудаковатых старика ремонтируют стену, и один из них роняет на ногу другому кирпич.
— Нет, — отозвался Дедушка. — С Чоки все хорошо.
— Тогда почему у тебя такое лицо?
Дедушка прошел на кухню и уселся за стол, двигаясь так, словно на его плечи разом навалился груз всех прожитых лет. Заметив это, Джейни забеспокоилась еще больше.
— Это касается Феликса, моя ласточка. Он выдал нашу тайну.
Когда Дедушка рассказал Джейни, кого Феликс катал на велосипеде, кровь отхлынула от ее лица.
— Это неправда, — прошептала она. — Скажи мне, что это неправда.
— Я отдал бы за это все на свете, милая, но я еще верю своим глазам.
А глаза самой Джейни быстро наполнялись слезами.
Все нормально: книга была там, где она ее оставила.
Джейни взяла роман в руки и принялась листать в надежде снова услышать утреннюю музыку. Ничего… Вздохнув, девушка захлопнула книгу, сунула — ее под мышку и спустилась в гостиную, чтобы позвонить Клэр.
— Со мной приключилась удивительная история! — затрещала она, едва лишь сняла трубку.
Джейни рассказала подруге о репортере из «Роллинг стоун» и об их беседе в кондитерской.
— А что он собой представляет? — поинтересовалась Клэр.
— О, он очень милый. Американец. Не могу сказать, сколько ему лет, но, в любом случае, он еще не стар. У него глаза как у Пола Ньюмэна, и он здорово разбирается в музыке. Не сомневаюсь, что он напишет отличную статью.
— Потому что у него красивые глаза?
— Клэр!
Клэр рассмеялась:
— Я просто шучу. Ты, наверное, очень довольна.
— Еще бы.
— А когда выйдет статья?
— Понятия не имею. Думаю, через какое-то время. Чего можно ожидать от журналов, которые печатают рождественские истории в июне?
— Ты уже видела Феликса?
— Нет, я как раз собиралась спросить тебя о том же.
— Около полудня я встретила его возле поста береговой охраны. Мы немного поболтали, а потом он отправился домой.
— Должно быть, мы с ним разминулись. Интересно, куда он снова подевался…
— А что ты чувствуешь теперь, когда он вернулся?
— Сложно сказать… Наверное, и радость, и страх одновременно.
— Но он все еще тебе нравится?
— Конечно, — не задумываясь, ответила Джейни и лишь спустя мгновение поняла, что это действительно так.
— Он замечательный человек. Надеюсь, на этот раз у вас все получится.
— Я поговорю с ним, когда он придет. И больше не буду упрямой ослицей, как назвал меня Дедушка.
— А может, Феликсу нравится твой характер.
— Может… Ой, калитка скрипнула. Я побегу — вдруг это он?
— Позвони мне завтра.
— Обязательно.
Джейни повесила трубку как раз в тот момент, когда дверь открылась и на пороге появился Дедушка. А ей сейчас так хотелось, чтобы это был Феликс…
— Все в порядке, дедуля? — спросила она, заметив его угрюмый вид.
Дедушка вздохнул:
— Я принес тебе плохие вести, дорогая. Не знаю даже, с чего начать.
— Что-нибудь с Чоки?
В голове у Джейни нарисовалась страшная картина: два чудаковатых старика ремонтируют стену, и один из них роняет на ногу другому кирпич.
— Нет, — отозвался Дедушка. — С Чоки все хорошо.
— Тогда почему у тебя такое лицо?
Дедушка прошел на кухню и уселся за стол, двигаясь так, словно на его плечи разом навалился груз всех прожитых лет. Заметив это, Джейни забеспокоилась еще больше.
— Это касается Феликса, моя ласточка. Он выдал нашу тайну.
Когда Дедушка рассказал Джейни, кого Феликс катал на велосипеде, кровь отхлынула от ее лица.
— Это неправда, — прошептала она. — Скажи мне, что это неправда.
— Я отдал бы за это все на свете, милая, но я еще верю своим глазам.
А глаза самой Джейни быстро наполнялись слезами.
Силы, движущие миром
Это была машина жизни — не хорошо отлаженный и смазанный механизм, снабженный тысячами точнейших датчиков, но безумная, дающая сбой конструкция, состоящая из странных и едва ли совместимых друг с другом деталей.
Маргарет Мэхи. Память
1
Нетти Шепед открыла дверь и увидела на пороге своего дома Дензила Госсипа. Опершись на трость с серебряным набалдашником, он смотрел на нее сквозь запотевшие стекла очков.
«Пышная» было лучшим определением, которое приходило Дензилу на ум всякий раз, когда он встречал тетку Джоди. Это была крупная, но удивительно пропорционально сложенная женщина. У Нетти были полные бедра, пышная грудь, широкие плечи, округлое лицо и водопад огненно-рыжих волос. В общем, все невероятно большое. Узнав Дензила, она расплылась в широченной лукавой улыбке:
— Вот уж не думала, что вы когда-нибудь заглянете сюда.
— Я здесь по делу. Я… — Дензил смутился и замолчал.
— Ко мне наведываются только по одному делу, мистер Госсип, — получить удовольствие.
— Гм… Вообще-то я пришел навестить Джоди. Она дома?
— Вы хотите сказать, что она не у вас?
— Она не заходила ко мне со вчерашнего дня.
Нетти как-то странно скривила губы и распахнула дверь настежь.
— Прошу.
Дензил на мгновение заколебался и окинул улицу внимательным взглядом. Улыбка Нетти стала еще шире.
— Боитесь, что кто-нибудь заметит, как вы входите в эту обитель порока?
— Но ведь это публичный дом! — испуганно воскликнул Дензил.
— О да, у нас шикарная публика!
— Пожалуйста, прекратите.
Нетти вдруг как-то помрачнела:
— Вы правы.
В прихожей она забрала у Дензила трость и цилиндр и добавила:
— Сейчас действительно не время для шуток.
И вскоре Дензил понял почему.
Пройдя в гостиную, он обнаружил, что этим вечером он не единственный, кто пришел сюда не ради удовольствия: в креслах у окна сидели Кейден Тремер, главный констебль Бодбери, и Вдова Пендер. Тремер тяжело поднялся и протянул Дензилу пухлую руку. От него пахло сладковатыми духами, и Дензил решил, что констебля вытащили прямо из постели в одной из комнат наверху. После того как Дензил ответил на рукопожатие, Тремер с явным облегчением опустился обратно в кресло.
Вдова же просто кивнула новому посетителю.
— Чаю? — предложила Нетти.
Дензил вежливо отказался, после чего снял свои очки, протер их рукавом и снова напялил на переносицу. Нетти указала ему на свободное кресло, однако он предпочел остаться на ногах.
— Джоди что-нибудь натворила? — поинтересовался он.
Вдова хмыкнула.
— На этот раз все очень серьезно, — вздохнула Нетти.
Тремер попытался придать своей веселой физиономии скорбное выражение, что, впрочем, плохо ему удалось.
— Джоди забралась в дом Вдовы и похитила ценные фамильные вещи, — пояснил он, произнеся слово «вещи» так, словно имел в виду клещи.
— Джоди и фартинга чужого не возьмет! — возмутился Дензил.
— Но Вдова видела, как Джоди вылезала из окна ее дома. Я лично осмотрел место преступления, мистер Госсип, и могу подтвердить, что там полнейший беспорядок. Стекло разбито. Все разбросано. Нехорошо!
Дензил повернулся к Нетти:
— А что говорит сама Джоди?
— В том-то вся и беда, — сказал констебль, прежде чем Нетти успела открыть рот. — Мисс Шепед пропала.
Дензил так и рухнул в предложенное ему кресло.
«Вот это новость!» — ахнул он в ужасе. Такого он никак не предполагал, направляясь сюда в надежде что-нибудь разузнать.
— Когда вы видели Джоди в последний раз? — спросил он Нетти.
— Когда она пошла спать — кстати, слишком рано для нее. Не было еще и полуночи.
— И? — нетерпеливо произнес Дензил, подозревая, что она о чем-то умалчивает.
Нетти снова вздохнула:
— Поутру я нашла постель несмятой, а окно спальни открытым. Время от времени Джоди уподобляется вашей обезьяне, мистер Госсип, и начинает лазить по водосточным трубам. До двух сосчитать не успеешь, как она смоется и что-нибудь натворит.
— Например, украдет у старой, больной женщины дорогие ее сердцу воспоминания, — вставила Вдова.
Голос ее дрожал, а лицо выражало неподдельное горе, однако Дензил ни на секунду этому не поверил. Он прекрасно знал, что Вдова Пендер куда здоровее многих молодых людей и черствая как сухарь. Кроме того, она способна сделать любую гадость просто из вредности. Дензил не мог поверить только в то, что она ведьма, хотя ребятишки из Трущоб настойчиво твердили об этом.
— А почему вы считаете, что это дело рук Джоди? — спросил он Вдову. — Кража-то произошла ночью, не так ли? Возможно, вы обознались.
— Нет, я ни с кем ее не спутаю, — нахмурилась Вдова. — Она подначивает детей сочинять про меня небылицы.
Увы, с этим Дензил поспорить не мог.
— А почему вы так долго ждали, прежде чем обратиться в полицию? — продолжил он нападки на старуху и, обращаясь к констеблю, уточнил: — Если я не ошибаюсь, миссис Пендер сообщила вам об ограблении только что?
Тремер виновато шмыгнул носом и возвел глаза к потолку.
— Я… хм… то есть она…
— Женщине моего возраста трудно собраться быстро, — объяснила Вдова. — Я страдаю артритом.
«А вот это ложь», — подумал Дензил. Тремер между тем успел взять себя в руки. Он достал блокнот и ручку и принялся составлять рапорт.
— А когда вы видели Джоди в последний раз, мистер Госсип?
— Вчера. А сегодня она не пришла, и я встревожился. — Дензил покачал головой. — Джоди не могла совершить то, в чем ее обвиняют, — выдал он свое заключение.
Нетти кивнула, явно ободренная этой поддержкой.
— Она ведь еще ребенок, не так ли? — напомнила Вдова. — А разве дети не сущее наказание?
«Не такое, как ты», — усмехнулся про себя Дензил. Он встал, поклонился Тремеру и Вдове и повернулся к Нетти:
— Если вам что-нибудь понадобится, свяжитесь со мной.
— Спасибо.
— А если вы встретите Джоди первым… — начал Тремер.
— То немедленно сообщу вам об этом, — заверил его Дензил и махнул Нетти, поднявшейся было из кресла, что провожать его не нужно.
В прихожей он забрал трость и шляпу и покинул дом Шепедов. Снаружи его очки снова мгновенно запотели, но Дензил устал воевать с ними: он и так то и дело или пытался что-нибудь разглядеть сквозь мутные стекла, или старательно протирал их.,
Творилось что-то странное, и он намеревался докопаться до сути. Впрочем, сперва ему нужно было выпить, чтобы избавиться от неприятного чувства, оставленного в его душе лицемерием Вдовы и кривлянием перед ней Тремера.
Дензил еще раз взглянул на дом Нетти, а затем зашагал в сторону гавани — к ближайшему бару под названием «Корабельный двор».
А там, словно нарочно для того, чтобы окончательно испортить ему настроение, сидел Топин, дожидаясь, пока кто-нибудь угостит его выпивкой.
Дензил тут же собрался уйти, но было поздно: Топин успел его заметить и теперь приветливо махал рукой. К тому же следующий бар располагался в десяти кварталах ходьбы, а у Дензила не было сил для подобной прогулки.
«Кроме того, — решил старик, — дети любят этого чудаковатого философа, так что, может, он знает что-нибудь о Джоди».
«Пышная» было лучшим определением, которое приходило Дензилу на ум всякий раз, когда он встречал тетку Джоди. Это была крупная, но удивительно пропорционально сложенная женщина. У Нетти были полные бедра, пышная грудь, широкие плечи, округлое лицо и водопад огненно-рыжих волос. В общем, все невероятно большое. Узнав Дензила, она расплылась в широченной лукавой улыбке:
— Вот уж не думала, что вы когда-нибудь заглянете сюда.
— Я здесь по делу. Я… — Дензил смутился и замолчал.
— Ко мне наведываются только по одному делу, мистер Госсип, — получить удовольствие.
— Гм… Вообще-то я пришел навестить Джоди. Она дома?
— Вы хотите сказать, что она не у вас?
— Она не заходила ко мне со вчерашнего дня.
Нетти как-то странно скривила губы и распахнула дверь настежь.
— Прошу.
Дензил на мгновение заколебался и окинул улицу внимательным взглядом. Улыбка Нетти стала еще шире.
— Боитесь, что кто-нибудь заметит, как вы входите в эту обитель порока?
— Но ведь это публичный дом! — испуганно воскликнул Дензил.
— О да, у нас шикарная публика!
— Пожалуйста, прекратите.
Нетти вдруг как-то помрачнела:
— Вы правы.
В прихожей она забрала у Дензила трость и цилиндр и добавила:
— Сейчас действительно не время для шуток.
И вскоре Дензил понял почему.
Пройдя в гостиную, он обнаружил, что этим вечером он не единственный, кто пришел сюда не ради удовольствия: в креслах у окна сидели Кейден Тремер, главный констебль Бодбери, и Вдова Пендер. Тремер тяжело поднялся и протянул Дензилу пухлую руку. От него пахло сладковатыми духами, и Дензил решил, что констебля вытащили прямо из постели в одной из комнат наверху. После того как Дензил ответил на рукопожатие, Тремер с явным облегчением опустился обратно в кресло.
Вдова же просто кивнула новому посетителю.
— Чаю? — предложила Нетти.
Дензил вежливо отказался, после чего снял свои очки, протер их рукавом и снова напялил на переносицу. Нетти указала ему на свободное кресло, однако он предпочел остаться на ногах.
— Джоди что-нибудь натворила? — поинтересовался он.
Вдова хмыкнула.
— На этот раз все очень серьезно, — вздохнула Нетти.
Тремер попытался придать своей веселой физиономии скорбное выражение, что, впрочем, плохо ему удалось.
— Джоди забралась в дом Вдовы и похитила ценные фамильные вещи, — пояснил он, произнеся слово «вещи» так, словно имел в виду клещи.
— Джоди и фартинга чужого не возьмет! — возмутился Дензил.
— Но Вдова видела, как Джоди вылезала из окна ее дома. Я лично осмотрел место преступления, мистер Госсип, и могу подтвердить, что там полнейший беспорядок. Стекло разбито. Все разбросано. Нехорошо!
Дензил повернулся к Нетти:
— А что говорит сама Джоди?
— В том-то вся и беда, — сказал констебль, прежде чем Нетти успела открыть рот. — Мисс Шепед пропала.
Дензил так и рухнул в предложенное ему кресло.
«Вот это новость!» — ахнул он в ужасе. Такого он никак не предполагал, направляясь сюда в надежде что-нибудь разузнать.
— Когда вы видели Джоди в последний раз? — спросил он Нетти.
— Когда она пошла спать — кстати, слишком рано для нее. Не было еще и полуночи.
— И? — нетерпеливо произнес Дензил, подозревая, что она о чем-то умалчивает.
Нетти снова вздохнула:
— Поутру я нашла постель несмятой, а окно спальни открытым. Время от времени Джоди уподобляется вашей обезьяне, мистер Госсип, и начинает лазить по водосточным трубам. До двух сосчитать не успеешь, как она смоется и что-нибудь натворит.
— Например, украдет у старой, больной женщины дорогие ее сердцу воспоминания, — вставила Вдова.
Голос ее дрожал, а лицо выражало неподдельное горе, однако Дензил ни на секунду этому не поверил. Он прекрасно знал, что Вдова Пендер куда здоровее многих молодых людей и черствая как сухарь. Кроме того, она способна сделать любую гадость просто из вредности. Дензил не мог поверить только в то, что она ведьма, хотя ребятишки из Трущоб настойчиво твердили об этом.
— А почему вы считаете, что это дело рук Джоди? — спросил он Вдову. — Кража-то произошла ночью, не так ли? Возможно, вы обознались.
— Нет, я ни с кем ее не спутаю, — нахмурилась Вдова. — Она подначивает детей сочинять про меня небылицы.
Увы, с этим Дензил поспорить не мог.
— А почему вы так долго ждали, прежде чем обратиться в полицию? — продолжил он нападки на старуху и, обращаясь к констеблю, уточнил: — Если я не ошибаюсь, миссис Пендер сообщила вам об ограблении только что?
Тремер виновато шмыгнул носом и возвел глаза к потолку.
— Я… хм… то есть она…
— Женщине моего возраста трудно собраться быстро, — объяснила Вдова. — Я страдаю артритом.
«А вот это ложь», — подумал Дензил. Тремер между тем успел взять себя в руки. Он достал блокнот и ручку и принялся составлять рапорт.
— А когда вы видели Джоди в последний раз, мистер Госсип?
— Вчера. А сегодня она не пришла, и я встревожился. — Дензил покачал головой. — Джоди не могла совершить то, в чем ее обвиняют, — выдал он свое заключение.
Нетти кивнула, явно ободренная этой поддержкой.
— Она ведь еще ребенок, не так ли? — напомнила Вдова. — А разве дети не сущее наказание?
«Не такое, как ты», — усмехнулся про себя Дензил. Он встал, поклонился Тремеру и Вдове и повернулся к Нетти:
— Если вам что-нибудь понадобится, свяжитесь со мной.
— Спасибо.
— А если вы встретите Джоди первым… — начал Тремер.
— То немедленно сообщу вам об этом, — заверил его Дензил и махнул Нетти, поднявшейся было из кресла, что провожать его не нужно.
В прихожей он забрал трость и шляпу и покинул дом Шепедов. Снаружи его очки снова мгновенно запотели, но Дензил устал воевать с ними: он и так то и дело или пытался что-нибудь разглядеть сквозь мутные стекла, или старательно протирал их.,
Творилось что-то странное, и он намеревался докопаться до сути. Впрочем, сперва ему нужно было выпить, чтобы избавиться от неприятного чувства, оставленного в его душе лицемерием Вдовы и кривлянием перед ней Тремера.
Дензил еще раз взглянул на дом Нетти, а затем зашагал в сторону гавани — к ближайшему бару под названием «Корабельный двор».
А там, словно нарочно для того, чтобы окончательно испортить ему настроение, сидел Топин, дожидаясь, пока кто-нибудь угостит его выпивкой.
Дензил тут же собрался уйти, но было поздно: Топин успел его заметить и теперь приветливо махал рукой. К тому же следующий бар располагался в десяти кварталах ходьбы, а у Дензила не было сил для подобной прогулки.
«Кроме того, — решил старик, — дети любят этого чудаковатого философа, так что, может, он знает что-нибудь о Джоди».
2
«Что толку сидеть здесь без дела?» — подумала Джоди спустя полчаса. Похоже, кошка не собиралась сдаваться. Поднявшись, девушка отряхнула брюки и потащила Эдерна искать другой выход из лабиринта.
Но куда бы они ни направились, кошка, привлеченная шорохом их шагов и бранью, которой Джоди щедро осыпала все семейство кошачьих, уже подкарауливала их у выхода.
— Гром и молния! — выругалась Джоди. Подняв камень, она метнула его в кошку, но это не возымело никакого действия: то, что сейчас казалось Джоди булыжником, на самом деле не превышало размером и кукурузного зернышка. Тем не менее девушка продолжала швырять камни в усатую хищницу до тех пор, пока у нее не заболела рука. Джоди устало опустилась на землю рядом с Эдерном.
— Почему эти проклятые кошки такие терпеливые? — спросила она его.
Он пожал плечами:
— Этот твой приятель, Дезил…
— Дензил.
— Он волшебник?
Джоди хихикнула:
— Дензил самый серьезный человек на свете. Он вообще не верит в магию. По его мнению, если что-то не поддается логическому объяснению, значит, мы просто неверно его выстраиваем.
— В таком случае нам не стоит на него рассчитывать.
— Но он мудрый и изобретательный. А еще он мой лучший друг.
— Да, но он не разбирается в магии и, следовательно, ничем не сможет нам помочь.
— А у тебя есть идея получше?
— Думаю, да… Что тебе известно о менгирах на вересковой пустоши?
— Чертовски мало, за исключением того, что они вызывают во мне дрожь и ощущение какой-то таинственности, что ли.
— А ты никогда не слышала о том, что такими камнями отмечены места, где встречаются два мира — наш и Призрачный?
— Да ну тебя! — рассмеялась Джоди. — Теперь ты решил призвать на помощь гномов и эльфов?
— Если есть ведьмы, то почему бы не быть и эльфам?
— Так ты хочешь попросить у них помощи?
— Ага.
Джоди снова засмеялась, однако спустя пару мгновений задумалась и стала рассуждать логически. Как Дензил.
Магия реальна — она и Эдерн сами служили тому живым и бесспорным доказательством. Так зачем же отрицать существование эльфов?
— А с чего бы им помогать нам? — поинтересовалась она.
— Возможно, мы сможем предложить им кое-что взамен.
Джоди сунула руку в карман и вытащила оттуда раскрошенное печенье, которое она обычно носила с собой, чтобы угощать уличных собак; три стеклянных шарика; две монетки достоинством в пенни; кусочек отполированного морем дерева; два колесика; маленький перочинный нож и катушку ниток и окинула свое богатство критическим взглядом.
— И что из этого может приглянуться обитателям Призрачного Мира? — ехидно спросила она Эдерна.
— Услуга, — спокойно ответил он.
— Какого рода?
— Ну, это они сами решат.
Джоди вздохнула:
— Ох, не знаю… — Она покосилась на кошку, пристально наблюдающую за ними через щель между ящиками. — И потом, сперва нам нужно выбраться из этой мышеловки.
— Но когда мы выберемся…
Джоди запихнула свои сокровища обратно в карман, оставив лишь печенье. Один кусочек она предложила Эдерну, другой съела сама.
— Камни на пустоши, — пробормотала она, горько сожалея о том, что поблизости нет ни капли пресной воды, чтобы запить скудный сухой паек. — Каменные кресты и тому подобное, да?
Эдерн кивнул.
— Интересно, как бы все сложилось, если бы Бог послал на землю своего ангела — посмотреть, что тут с нами происходит? Вряд ли тот изъявил бы желание спасти меня — ведь я наверняка не записана в его Книге.
— Едва ли такое случится.
— Ты думаешь, что Бога нет?
— Я думаю о Мерри Мэйденс.
— О, я помню эту историю. Тринадцать девушек осмелились танцевать в воскресенье, за что Бог превратил их в камни. Там еще были двое музыкантов, которые пытались сбежать, но их постигла та же участь.
— А почему ты вдруг заговорила о Боге?
— Ну, ты же сам начал.
— Вовсе нет. И согласно моей версии, Мерри Мэйденс — всего лишь русалки, которых восход солнца застал на берегу.
— Чушь какая!
— Дело в том, — продолжал Эдерн, не обращая никакого внимания на замечание Джоди, — что в этих камнях заключена Мудрость Моря, и, если она согласится нам помочь…
— Бьюсь об заклад, что Мудрости я тоже не понравлюсь, — потупилась девушка. — Вся моя семья пришлась ей не по душе.
Отец и дядя Джоди утонули, а спустя год после их гибели ее мать умерла от горя, так что море и в этом виновато.
Джоди долго молчала, думая о родителях, которых помнила очень смутно, потому что была еще слишком мала, когда их не стало.
Но куда бы они ни направились, кошка, привлеченная шорохом их шагов и бранью, которой Джоди щедро осыпала все семейство кошачьих, уже подкарауливала их у выхода.
— Гром и молния! — выругалась Джоди. Подняв камень, она метнула его в кошку, но это не возымело никакого действия: то, что сейчас казалось Джоди булыжником, на самом деле не превышало размером и кукурузного зернышка. Тем не менее девушка продолжала швырять камни в усатую хищницу до тех пор, пока у нее не заболела рука. Джоди устало опустилась на землю рядом с Эдерном.
— Почему эти проклятые кошки такие терпеливые? — спросила она его.
Он пожал плечами:
— Этот твой приятель, Дезил…
— Дензил.
— Он волшебник?
Джоди хихикнула:
— Дензил самый серьезный человек на свете. Он вообще не верит в магию. По его мнению, если что-то не поддается логическому объяснению, значит, мы просто неверно его выстраиваем.
— В таком случае нам не стоит на него рассчитывать.
— Но он мудрый и изобретательный. А еще он мой лучший друг.
— Да, но он не разбирается в магии и, следовательно, ничем не сможет нам помочь.
— А у тебя есть идея получше?
— Думаю, да… Что тебе известно о менгирах на вересковой пустоши?
— Чертовски мало, за исключением того, что они вызывают во мне дрожь и ощущение какой-то таинственности, что ли.
— А ты никогда не слышала о том, что такими камнями отмечены места, где встречаются два мира — наш и Призрачный?
— Да ну тебя! — рассмеялась Джоди. — Теперь ты решил призвать на помощь гномов и эльфов?
— Если есть ведьмы, то почему бы не быть и эльфам?
— Так ты хочешь попросить у них помощи?
— Ага.
Джоди снова засмеялась, однако спустя пару мгновений задумалась и стала рассуждать логически. Как Дензил.
Магия реальна — она и Эдерн сами служили тому живым и бесспорным доказательством. Так зачем же отрицать существование эльфов?
— А с чего бы им помогать нам? — поинтересовалась она.
— Возможно, мы сможем предложить им кое-что взамен.
Джоди сунула руку в карман и вытащила оттуда раскрошенное печенье, которое она обычно носила с собой, чтобы угощать уличных собак; три стеклянных шарика; две монетки достоинством в пенни; кусочек отполированного морем дерева; два колесика; маленький перочинный нож и катушку ниток и окинула свое богатство критическим взглядом.
— И что из этого может приглянуться обитателям Призрачного Мира? — ехидно спросила она Эдерна.
— Услуга, — спокойно ответил он.
— Какого рода?
— Ну, это они сами решат.
Джоди вздохнула:
— Ох, не знаю… — Она покосилась на кошку, пристально наблюдающую за ними через щель между ящиками. — И потом, сперва нам нужно выбраться из этой мышеловки.
— Но когда мы выберемся…
Джоди запихнула свои сокровища обратно в карман, оставив лишь печенье. Один кусочек она предложила Эдерну, другой съела сама.
— Камни на пустоши, — пробормотала она, горько сожалея о том, что поблизости нет ни капли пресной воды, чтобы запить скудный сухой паек. — Каменные кресты и тому подобное, да?
Эдерн кивнул.
— Интересно, как бы все сложилось, если бы Бог послал на землю своего ангела — посмотреть, что тут с нами происходит? Вряд ли тот изъявил бы желание спасти меня — ведь я наверняка не записана в его Книге.
— Едва ли такое случится.
— Ты думаешь, что Бога нет?
— Я думаю о Мерри Мэйденс.
— О, я помню эту историю. Тринадцать девушек осмелились танцевать в воскресенье, за что Бог превратил их в камни. Там еще были двое музыкантов, которые пытались сбежать, но их постигла та же участь.
— А почему ты вдруг заговорила о Боге?
— Ну, ты же сам начал.
— Вовсе нет. И согласно моей версии, Мерри Мэйденс — всего лишь русалки, которых восход солнца застал на берегу.
— Чушь какая!
— Дело в том, — продолжал Эдерн, не обращая никакого внимания на замечание Джоди, — что в этих камнях заключена Мудрость Моря, и, если она согласится нам помочь…
— Бьюсь об заклад, что Мудрости я тоже не понравлюсь, — потупилась девушка. — Вся моя семья пришлась ей не по душе.
Отец и дядя Джоди утонули, а спустя год после их гибели ее мать умерла от горя, так что море и в этом виновато.
Джоди долго молчала, думая о родителях, которых помнила очень смутно, потому что была еще слишком мала, когда их не стало.