Страница:
Пока Джейни и Клэр разглядывали ее, собаки продолжали дружно лаять, явно не собираясь успокаиваться. Хелен пронзительно свистнула, когда вожак — помесь терьера и колли — хотел было броситься в сторону Джейни. Он замер, и остальные уселись полукругом, не переставая пристально наблюдать за девушками.
— Они не причинят вам вреда, — повторила Хелен, — при условии, что вы немедленно уйдете.
Клэр кашлянула:
— Мы пришли к мистеру Гонинану.
— Он не любит гостей.
— Ну… — растерялась Клэр, но тут вмешалась Джейни:
— А он любит, когда кто-то принимает решения за него?
Хелен посмотрела на нее своими странными блеклыми глазами, один из которых был зеленым, а другой — голубым.
— Это не важно, — сказала она.
— А что важно? — не унималась Джейни. — Мы, понимаете ли, не могли предупредить его о своем визите заранее — у него же нет телефона.
— Он вообще не любит, когда его беспокоят.
— Но мы вовсе не намерены его беспокоить. Мы пришли к нему за помощью.
В глазах Хелен зажглось любопытство.
— Какого рода?
— Такого, который не имеет к вам отношения. — Джейни покосилась на собак. — Сейчас я пройду к дому, и если один из ваших псов попытается укусить меня, вы об этом горько пожалеете.
„О Джейни, не надо так!“ — испугалась Клэр. Впрочем, едва лишь Джейни шагнула в сторону коттеджа, Хелен вновь свистнула, и собаки разбежались. К тому времени, как все три женщины ступили на крыльцо, вокруг не было никого, кроме чаек, круживших в небе.
Бросив на Хелен красноречивый взгляд, Джейни громко постучала в дверь.
— Открыто, — послышался голос изнутри.
2
3
4
— Они не причинят вам вреда, — повторила Хелен, — при условии, что вы немедленно уйдете.
Клэр кашлянула:
— Мы пришли к мистеру Гонинану.
— Он не любит гостей.
— Ну… — растерялась Клэр, но тут вмешалась Джейни:
— А он любит, когда кто-то принимает решения за него?
Хелен посмотрела на нее своими странными блеклыми глазами, один из которых был зеленым, а другой — голубым.
— Это не важно, — сказала она.
— А что важно? — не унималась Джейни. — Мы, понимаете ли, не могли предупредить его о своем визите заранее — у него же нет телефона.
— Он вообще не любит, когда его беспокоят.
— Но мы вовсе не намерены его беспокоить. Мы пришли к нему за помощью.
В глазах Хелен зажглось любопытство.
— Какого рода?
— Такого, который не имеет к вам отношения. — Джейни покосилась на собак. — Сейчас я пройду к дому, и если один из ваших псов попытается укусить меня, вы об этом горько пожалеете.
„О Джейни, не надо так!“ — испугалась Клэр. Впрочем, едва лишь Джейни шагнула в сторону коттеджа, Хелен вновь свистнула, и собаки разбежались. К тому времени, как все три женщины ступили на крыльцо, вокруг не было никого, кроме чаек, круживших в небе.
Бросив на Хелен красноречивый взгляд, Джейни громко постучала в дверь.
— Открыто, — послышался голос изнутри.
2
Приближаясь к дому Клэр, Дэйви Роу уже знал, что ему предпринять. Он держал руки в карманах и теребил кончиками пальцев деньги, полученные от Вилли.
Он не мог просто отдать их Клэр, и это искренне огорчало его. Она непременно спросила бы, где он их взял, а врать Дэйви не хотел. Однако ничто не мешало ему потратить эти деньги на Клэр. Например, пригласить ее на ужин.
Сегодняшний вечер они проведут вместе!
Можно будет отправиться в ресторан „Контрабандист“ в Ньюлине на специальный воскресный ужин — ростбиф с гарниром и йоркширский пудинг, и даже выпить немного вина — как делают в фильмах.
Дэйви гордился своей идеей. Правда, он не исключал вероятности, что Клэр ему откажет. Возможно, у них с матерью свои планы на этот вечер… Что ж, в таком случае он пригласит их обеих, а заодно захватит и свою маму. Неужели Клэр и на такое предложение ответит ему „нет“?
Единственное, чего Дэйви не принял в расчет, так это то, что ее может попросту не оказаться дома.
— Сожалею, — буркнула ее мать, отворив ему, — но Клэр куда-то ушла.
А в ее взгляде читалось: „Моя дочь не слепая, чтобы показываться на людях с парнем вроде тебя! Может, она и калека, но уж никак не уродина!“
— А… а вы не знаете, когда она вернется?
— Не знаю. Ей что-нибудь передать?
— Да нет… Я просто проходил мимо…
— Я скажу ей.
И дверь захлопнулась перед носом Дэйви прежде, чем он успел добавить что-нибудь еще.
„Черт!“ — мысленно выругался он. Все одинаковы — что те парни из „Королевской рати“, что эта женщина. Они не желают дать ему ни единого шанса! Вероятно, Лилит Мэбли будет хохотать до упаду, рассказывая дочери о его визите…
Дэйви невольно сжал кулаки, представив, как Клэр смеется над ним.
Но нет. Она ни за что так не поступит. Скорее всего, она позвонит ему и спросит, зачем он приходил. Вот тогда-то он и пригласит ее на ужин!
Дэйви поспешил домой, чтобы не пропустить звонка Клэр, и обнаружил у себя на крыльце незнакомого мужчину. Тот поднялся, едва завидев его.
— Меня зовут Бетт, — представился гость, не протягивая руки. — Майкл Бетт.
В его речи отчетливо прозвучал американский акцент.
— М-м…
— Мне нужно поговорить с вами, Дэйви. Где-нибудь поблизости есть спокойное место?
Что-то в мужчине показалось Дэйви очень знакомым, но он не мог понять, что именно.
— В гавани есть бар, — сказал он.
— Я предпочел бы что-нибудь более уединенное. Как насчет побережья?
Дэйви кивнул.
— Замечательно, — улыбнулся Бетт. — Я не прочь прогуляться, да и вы не пожалеете, что согласились, когда услышите мое предложение.
— Вообще-то я жду звонка… — замялся Дэйви. Бетт достал банкноту достоинством в сто долларов и сунул ее в нагрудный карман куртки Дэйви.
— Я займу у вас от силы час.
Дэйви бросил взгляд на окна своего дома. Может, стоит попросить мать подежурить у телефона? Впрочем, нет: она замучит его расспросами. И потом, Клэр может и не позвонить. Но если она все-таки решится, а его не будет дома…
— Я…
— Пойдемте же, — настаивал Бетт. — Что вы теряете?
— Значит, всего лишь час?
— Обещаю.
— Ладно, — сдался наконец Дэйви. — Но ни минутой больше.
— Понимаю, — сочувственно вздохнул Бетт. — Время — бесценная вещь. Особенно для такого занятого человека, как вы.
„Он что — издевается надо мной?“ — насторожился Дэйви.
— Куда идти? — спросил Бетт.
Дэйви жестом указал направление, и они тронулись в путь. По дороге американец восхищался прелестями Маусхола и интересовался, как молодой человек вроде Дэйви проводит досуг в подобном месте. Еще задолго до того, как они вышли на прибрежную дорогу, Дэйви пожалел, что не отказался. Но вместе с тем его терзало любопытство: ведь это американцы плели что-то вокруг Литтлов, и это они едва не погубили Клэр. Стало быть, он вполне мог узнать от Бетта что-нибудь полезное — даже если ради этого ему сперва придется выслушать массу всякой ерунды.
Дойдя до поста береговой охраны, Дэйви остановился и повернулся к своему собеседнику. Они были одни. Бетт вытер о траву испачканный в грязи ботинок и огляделся.
— Очаровательное местечко, — усмехнулся он.
Теперь Дэйви не сомневался, что над ним издеваются: да, природа здесь прекрасна в любое время года, но этого никак нельзя было сказать о постройке. Краска на полуразрушенном здании поста давно уже облупилась, крыша покосилась, а у разбитого крыльца виднелась огромная лужа, в которой плавали опавшие листья.
— Что вам от меня нужно? — нахмурился Дэйви.
— Ну…
Бетт сунул руку в карман и, достав оттуда небольшой пистолет, направил его прямо на Дэйви.
— Мы с тобой, — процедил он, — не закончили одно дельце прошлой ночью.
Только сейчас Дэйви понял, почему американец показался ему таким знакомым.
Беда заключалась в том, что — как это случалось всю его жизнь — прозрение пришло к нему слишком поздно.
Он не мог просто отдать их Клэр, и это искренне огорчало его. Она непременно спросила бы, где он их взял, а врать Дэйви не хотел. Однако ничто не мешало ему потратить эти деньги на Клэр. Например, пригласить ее на ужин.
Сегодняшний вечер они проведут вместе!
Можно будет отправиться в ресторан „Контрабандист“ в Ньюлине на специальный воскресный ужин — ростбиф с гарниром и йоркширский пудинг, и даже выпить немного вина — как делают в фильмах.
Дэйви гордился своей идеей. Правда, он не исключал вероятности, что Клэр ему откажет. Возможно, у них с матерью свои планы на этот вечер… Что ж, в таком случае он пригласит их обеих, а заодно захватит и свою маму. Неужели Клэр и на такое предложение ответит ему „нет“?
Единственное, чего Дэйви не принял в расчет, так это то, что ее может попросту не оказаться дома.
— Сожалею, — буркнула ее мать, отворив ему, — но Клэр куда-то ушла.
А в ее взгляде читалось: „Моя дочь не слепая, чтобы показываться на людях с парнем вроде тебя! Может, она и калека, но уж никак не уродина!“
— А… а вы не знаете, когда она вернется?
— Не знаю. Ей что-нибудь передать?
— Да нет… Я просто проходил мимо…
— Я скажу ей.
И дверь захлопнулась перед носом Дэйви прежде, чем он успел добавить что-нибудь еще.
„Черт!“ — мысленно выругался он. Все одинаковы — что те парни из „Королевской рати“, что эта женщина. Они не желают дать ему ни единого шанса! Вероятно, Лилит Мэбли будет хохотать до упаду, рассказывая дочери о его визите…
Дэйви невольно сжал кулаки, представив, как Клэр смеется над ним.
Но нет. Она ни за что так не поступит. Скорее всего, она позвонит ему и спросит, зачем он приходил. Вот тогда-то он и пригласит ее на ужин!
Дэйви поспешил домой, чтобы не пропустить звонка Клэр, и обнаружил у себя на крыльце незнакомого мужчину. Тот поднялся, едва завидев его.
— Меня зовут Бетт, — представился гость, не протягивая руки. — Майкл Бетт.
В его речи отчетливо прозвучал американский акцент.
— М-м…
— Мне нужно поговорить с вами, Дэйви. Где-нибудь поблизости есть спокойное место?
Что-то в мужчине показалось Дэйви очень знакомым, но он не мог понять, что именно.
— В гавани есть бар, — сказал он.
— Я предпочел бы что-нибудь более уединенное. Как насчет побережья?
Дэйви кивнул.
— Замечательно, — улыбнулся Бетт. — Я не прочь прогуляться, да и вы не пожалеете, что согласились, когда услышите мое предложение.
— Вообще-то я жду звонка… — замялся Дэйви. Бетт достал банкноту достоинством в сто долларов и сунул ее в нагрудный карман куртки Дэйви.
— Я займу у вас от силы час.
Дэйви бросил взгляд на окна своего дома. Может, стоит попросить мать подежурить у телефона? Впрочем, нет: она замучит его расспросами. И потом, Клэр может и не позвонить. Но если она все-таки решится, а его не будет дома…
— Я…
— Пойдемте же, — настаивал Бетт. — Что вы теряете?
— Значит, всего лишь час?
— Обещаю.
— Ладно, — сдался наконец Дэйви. — Но ни минутой больше.
— Понимаю, — сочувственно вздохнул Бетт. — Время — бесценная вещь. Особенно для такого занятого человека, как вы.
„Он что — издевается надо мной?“ — насторожился Дэйви.
— Куда идти? — спросил Бетт.
Дэйви жестом указал направление, и они тронулись в путь. По дороге американец восхищался прелестями Маусхола и интересовался, как молодой человек вроде Дэйви проводит досуг в подобном месте. Еще задолго до того, как они вышли на прибрежную дорогу, Дэйви пожалел, что не отказался. Но вместе с тем его терзало любопытство: ведь это американцы плели что-то вокруг Литтлов, и это они едва не погубили Клэр. Стало быть, он вполне мог узнать от Бетта что-нибудь полезное — даже если ради этого ему сперва придется выслушать массу всякой ерунды.
Дойдя до поста береговой охраны, Дэйви остановился и повернулся к своему собеседнику. Они были одни. Бетт вытер о траву испачканный в грязи ботинок и огляделся.
— Очаровательное местечко, — усмехнулся он.
Теперь Дэйви не сомневался, что над ним издеваются: да, природа здесь прекрасна в любое время года, но этого никак нельзя было сказать о постройке. Краска на полуразрушенном здании поста давно уже облупилась, крыша покосилась, а у разбитого крыльца виднелась огромная лужа, в которой плавали опавшие листья.
— Что вам от меня нужно? — нахмурился Дэйви.
— Ну…
Бетт сунул руку в карман и, достав оттуда небольшой пистолет, направил его прямо на Дэйви.
— Мы с тобой, — процедил он, — не закончили одно дельце прошлой ночью.
Только сейчас Дэйви понял, почему американец показался ему таким знакомым.
Беда заключалась в том, что — как это случалось всю его жизнь — прозрение пришло к нему слишком поздно.
3
К удивлению Джейни, в доме Питера Гонинана оказалось удивительно светло благодаря стеклянному люку на скате крыши. Внутри дом состоял из одной огромной комнаты, часть которой была отведена под кухню. С другой стороны располагалась лестница наверх в спальню. Посреди комнаты стояли старый диван и пара кресел с потертой обивкой.
В крайнем из них сидел сам Гонинан — высокий, худой, абсолютно лысый мужчина. Если Хелен Брэй напоминала Джейни и Клэр кошку, то хозяин явно походил на птицу. У него были маленькие, близко посаженные глаза, тонкий нос и впалые щеки. Определить его точный возраст не сумел бы; наверное, никто. По мнению Джейни, ему с одинаковой долей вероятности могло быть и около пятидесяти, и чуть за семьдесят.
Сходство Гонинана с птицей усиливалось птичьим щебетом, наполнявшим его дом, а также многочисленными картинами, статуэтками и масками пернатых — от грубо вырезанных из дерева до настоящих произведений искусства, украшенных сотнями крошечных перышек. На книжных шкафах виднелись чучела совы, вороны и малиновки. На стенах, словно ритуальные принадлежности шаманов, висели длинные связки перьев и птичьих лапок.
И повсюду были книги — на специальных полках и просто в коробках и ящиках. Особое внимание Джейни привлекли витрины, где хранились старинные монеты, окаменелости, древние глиняные свистульки в форме птиц, кусочки костей, крошечные деревянные куколки с юбками из перьев и другие предметы, к каждому из которых была прикреплена табличка, подписанная аккуратным почерком.
„Он и в самом деле похож на птицу“, — думала Джейни, оглядывая гнездо Гонинана, которое тот в течение многих лет наполнял всем, что его интересовало.
— Они отказались уйти, — сообщила ему Хелен.
Гонинан улыбнулся:
— Все в порядке. Я ожидал визита Джейни Литтл.
Джейни заморгала от изумления:
— Правда?
— Я видел вас несколько раз на утесе у залива — вы играли на волынке и вистле. Вы прекрасный музыкант. У меня даже есть ваши записи… где-то здесь.
Он махнул рукой в сторону ближайшей груды коробок, но Джейни позволила себе усомниться, что кто-нибудь мог отыскать что бы то ни было в таком бардаке.
— Я знал, что рано или поздно вы придете сюда, — продолжал Гонинан.
Джейни невольно заволновалась, пытаясь отгадать причину подобной уверенности.
— Чаю? — предложил Гонинан.
— М-м…
— Хелен, поставь, пожалуйста, чайник.
Хелен кивнула и, ловко продвигаясь по захламленной комнате, направилась в сторону кухни.
— Садитесь. — Гонинан указал на диван.
Не ожидавшая такого приема, Джейни окончательно растерялась.
— А вы?… - Гонинан вопросительно взглянул на Клэр.
„Ну, по крайней мере, он не всеведущий“, — с облегчением выдохнула Джейни, пока Клэр знакомилась с хозяином.
Они осторожно прошли к дивану и сели. Джейни устроилась на самом краешке, продолжая с любопытством осматривать комнату. Куда бы она ни повернулась, ей на глаза тотчас попадалось что-нибудь удивительное.
„Я могла бы провести тут неделю“, — мысленно отметила она.
Гонинан снова улыбнулся.
— Мы пришли к вам за помощью, — обратилась к нему Клэр. — Вы ведь считаетесь экспертом в области… В общем, не могли бы вы рассказать нам об одном предмете?
— Я предпочитаю, чтобы меня называли теургом.
— Что-что? — переспросила Джейни.
— Магом, — пояснила Клэр.
— Что-то в этом роде, — согласился Гонинан. Джейни недоверчиво вздохнула.
— Слово „теург“, — подхватила Хелен, возвращаясь с кухни и усаживаясь в свободное кресло, — происходит от греческого theurgia, которое переводится как „искусство вызывания духов“. Проще говоря, теург общается с духами, следящими за нашим миром.
— А вы, я полагаю, его подмастерье? — съехидничала Джейни.
Клэр пихнула ее локтем в бок, что означало: „Веди себя прилично!“ — и поспешила сменить тему:
— Нас больше интересуют ваши познания в области тайных сообществ.
Брови Гонинана удивленно поднялись, однако он ничего не сказал, и Клэр продолжила:
— Мы хотим спросить вас об одном символе. Возможно, вам известно название организации, которой он принадлежит.
Джейни подумала о рисунке Феликса, затем снова обвела взглядом дом, наполненный вещами, которые имели то или иное отношение к птицам, и в очередной раз засомневалась. На память ей пришла старая поговорка: „Птицы одного полета“. Впрочем, было уже поздно: достав из кармана рисунок, Клэр протянула его Гонинану.
— Ага! — присвистнул тот.
— Есть ли в вашей библиотеке что-нибудь о людях, использующих этот символ? — спросила Клэр. — Они носят его у себя на запястье в виде татуировки.
— Да, я знаю. Мне даже не нужно копаться в библиотеке.
„Черт побери, мы пропали!“ — ахнула Джейни.
— Эти люди называют себя Орденом Серого Голубя. Они следуют принципам Герметического Ордена Золотой Зари и тому подобных организаций. Я наблюдал за ними в течение многих лет. — Гонинан улыбнулся. — Отчасти из-за символа.
— Потому что это птица? — уточнила Клэр.
Гонинан кивнул:
— Мои птицы — это мой персональный ключ к окружающему нас миру духов. Мой тотем, если желаете.
— А что этот Орден делает с голубем? — поинтересовалась Джейни. — Общается при помощи его с духами?
— Они ищут знания — как и все мы, но их методы предполагают деятельность, которую я бы назвал… сомнительной.
— И какого же рода знания они ищут?
— Да обычные: бессмертие, власть… постижение сущего, хотя последнее стало настоящей редкостью среди подобных людей.
— Если бы они искали только это, — пробормотала Джейни себе под нос.
— О чем это вы? — прищурился Гонинан.
Джейни бросила умоляющий взгляд на Клэр, но та лишь невинно пожала плечами: дескать, мы же для разговора сюда и пришли.
— Кажется, у нас есть кое-что, за чем они охотятся, — выдавила из себя Джейни. — Правда, лично я ума не приложу, зачем им понадобилась эта вещь. Бессмертия и власти она им точно не принесет. В ней вообще нет ничего примечательного.
„Если не считать странных событий, которые начинали происходить всякий раз, когда ее открывали“, — добавила она про себя.
И музыки.
И ее недавнего сна.
— Самая безобидная с виду вещь может таить в себе огромную силу, — заметил Гонинан. — Нужно только знать, как ее использовать.
— На что это вы намекаете? — нахмурилась Джейни.
— На магию.
— На магию?!
— О, никаких заклятий и секретных формул. Речь идет о различных верованиях. Возьмем, к примеру, учение Георгия Гурджиева [46]— русского философа.
— Я с ним знакома, — кивнула Клэр. — Ну, не с ним самим, конечно, — смутилась она под изумленным взглядом Джейни. — Я хотела сказать, что читала его книги. Они у нас продавались — „Рассказы Вельзевула внуку“ и другие.
Гонинан посмотрел на девушку с интересом:
— Вы работаете в книжной лавке?
— Да. На Чепел-стрит в Пензансе.
— А, новая. Я заказывал там кое-что.
Клэр покосилась на Хелен, вновь отправившуюся на кухню, чтобы снять с плиты вскипевший чайник.
— Ваша помощница периодически заходит к нам.
— Верно. Хелен привозит мне книги. Теперь я редко появляюсь в городе сам.
— Вы говорили о магии, — напомнила Джейни.
— Нет, я говорил о Гурджиеве. Он утверждал, что существует три уровня сознания. — Гонинан принялся загибать пальцы. — Сон, обычное бодрствование и самоосознание [47]. Сон — это просто сон. Обычное бодрствование, которое более уместно назвать согласованным трансом, — это когда мы двигаемся… — Он внезапно указал на руку Джейни, которой та похлопывала себя по колену. — Вы ведь делали это не задумываясь, не так ли?
Джейни растерянно пошевелила пальцами:
— Так.
— Вот это и называется обычным бодрствованием. Мы живем, не умея контролировать даже собственных тел. Самоосознание же — это когда мы действуем сознательно, охватывая разумом не только самих себя, но и весь окружающий нас мир. Это высшая форма сознания, приближающая человека к воплощению божества на земле, — в ней есть нечто сродни осведомленности Христа или Будды.
Для большинства из нас проблески этой истинной осведомленности крайне редки. Они наступают лишь в самые ответственные моменты нашей жизни — например, во время произнесения брачных обетов или перед смертью, когда мы вдруг обретаем способность в мгновение ока постичь все и вся. Вы меня понимаете?
Обе девушки медленно кивнули.
— Теперь вообразите, что вы достигли подобного состояния. Если вы будете постоянно видеть истинное положение вещей, то рано или поздно получите такой контроль над своей волей, что с помощью ее сможете подчинить себе и чужую — все равно как если бы это происходило посредством магии.
Мы обладаем настолько огромным потенциалом, что порою сами его пугаемся. Вспомните об удивительных поступках, которые совершают люди, оказавшиеся в критических ситуациях: женщина, чей ребенок попал под машину, поднимает ее в одиночку, чтобы освободить его, хотя за минуту до этого не смогла бы сдвинуть ее и на миллиметр.
Ученые объясняют это выбросом адреналина — то есть считают чисто физическим феноменом. Но при этом они забывают подчеркнуть главное, а главное заключается в том, что в моменты высшей осведомленности нам открывается истина, которая в корне переворачивает все наши прежние представления о собственных возможностях. Поскольку на самом деле мы можем все.
— И это то, чем занимаются члены Ордена Серого Голубя? — спросила Джейни.
— Нет, но это то, чего они добиваются, — это их магия. Сознание многих из них и вправду развито гораздо больше, чем у обычных людей. Они обрели великую силу, когда сумели пробудить в себе таланты, дарованные от рождения каждому из нас. Вот только используют они ее для темных дел.
— А зачем им нужна вещь, которую они ищут? Ну, та, что, по их мнению, хранится у нас?
— По-видимому, это своего рода талисман. Или катализатор. Понимаете ли… несмотря на то что каждый человек при наличии должного упорства, знаний и опыта может пробудиться ото сна, в котором пребывал всю свою жизнь, в мире всегда существовали предметы, способные значительно ускорить этот процесс. В западной традиции, например, таковыми являются чаша Грааля и копье, пронзившее грудь Христа. Есть, конечно, и другие — может, не столь известные, но от этого ничуть не менее эффективные. К сожалению, нередко люди, в чьи руки попадает магия, не обладают достаточной мудростью и моральными принципами.
— Выходит, у нас хранится некий магический талисман?
— Я не могу сказать этого наверняка, не увидев его своими глазами.
— А…
„Ну еще бы“, — усмехнулась про себя Джейни.
Целая свора стервятников годами охотилась за романом Данторна, а теперь ей предлагают просто взять и показать его Гонинану, словно речь идет об украшении, требующем оценки.
Однажды Джейни уже совершила подобную глупость, когда пыталась продать одну старинную драгоценность. Пожилая дама в ювелирной лавке долго разглядывала вещь, приговаривая: „Боюсь, тут и не пахнет золотом, моя дорогая. Это больше смахивает на подделку викторианской эпохи“.
То же самое могло произойти сейчас и с книгой: Гонинан начал бы доказывать, что в ней нет ровным счетом ничего особенного, и любезно предложил бы купить ее за какую-нибудь символическую плату. Именно так поступила дама из ювелирной лавки, а когда Джейни выяснила, что отдала ей за бесценок целое состояние, было уже поздно.
Так что нет — больше она не совершит подобной ошибки!
Но Гонинан снова удивил ее…
— Но я не уверен, что хочу видеть эту вещь, — добавил он вдруг.
Джейни снова заволновалась.
— Почему? — спросила Клэр.
— Я знал Билли Данторна так же хорошо, как и Том Литтл, а в некотором отношении даже лучше, поскольку у нас с ним были общие интересы, — Гонинан посмотрел на Джейни, — которых ваш дедушка не разделял.
— Он всегда говорил, что Билли очень практичный человек, — возразила она, — он не мог входить ни в какую тайную организацию.
— Правильно. Но он тоже искал тайные знания. И он их нашел.
В памяти Джейни тут же всплыла строчка из письма, вложенного в „Маленькую страну“: „Полоумного Билла Данторна вновь посетило знаменитое предвидение“.
— Магия, — тихо произнесла она. — Вы ведь о ней говорите?
Гонинан кивнул:
— Хотя, полагаю, Билли предпочел бы назвать это очарованием. Данторн действительно нашел его и спрятал в своей книге — в той, что была отпечатана в единственном экземпляре. Полагаю, ее-то и жаждет заполучить Орден Серого Голубя.
— Вам известно о книге?!
— Конечно. Мы с Билли часто беседовали о ней.
— Отчего же вы ни разу не попытались завладеть ею?
— На свете существует столько же путей познания, сколько самих людей. Путь, выбранный Билли, не был моим. Я еще в молодости почувствовал, что меня ожидает совсем другая дорога, и не испытывал ни малейшего желания топтаться на чужой.
— Вы решили, что ваше призвание заключается в общении с духами через птиц?
— Ну, можно выразиться и так.
— А какими способностями обладает книга Данторна? — поинтересовалась Клэр.
— Она может отворить врата в Призрачный Мир.
— Но каким образом? — спросила Джейни.
— И что в конечном счете это даст? — подхватила Клэр.
— Отвечаю на оба вопроса сразу: я не знаю. Повторяю: это была дорога Билли, а не моя. Да, мы делились друг с другом своими открытиями, но существуют такие вещи, которые можно постичь исключительно через личный опыт. Мне было жаль прерывать свои изыскания ради того, чтобы вникнуть в суть его достижений, и Билли вел себя аналогичным образом в отношении меня. Мы просто сравнивали результаты — не материальные, а духовные.
Джейни вздохнула:
— У меня от всего этого голова раскалывается.
В это время Хелен принесла с кухни поднос, на котором стояли чашки с чаем, тарелка с булочками и маленькие глиняные кувшинчики со взбитыми сливками и вареньем. Гонинан бодро потянулся.
— Предлагаю сделать небольшой перерыв и предоставить вашему подсознанию возможность усвоить услышанное. А после того как мы перекусим, я расскажу вам о Джоне Мэддене.
— А кто это такой?
— Глава Ордена Серого Голубя. Крайне опасный человек.
Джейни вспомнила о покушении на Клэр и о том, как Феликса накачали наркотиками, и мрачно кивнула:
— Похоже, что так.
Гонинан вдруг стал очень серьезным.
— Не хотелось бы портить вам аппетит, но должен предупредить сразу: какие бы неприятности ни приключились с вами к этому моменту, боюсь, что самое худшее еще впереди.
— Ох, не говорите так, — простонала Джейни.
— Почему вы так думаете? — спросила Гонинана Клэр.
— Потому что вы открыли книгу. Я чувствовал ее чары в течение последних нескольких дней. А если ее смог почувствовать даже я, то Мэдден и подавно — ведь он ищет ее большую часть своей жизни.
— Но в книге Данторна нет ничего магического, — пожала плечами Джейни. — Это обычная история, и в ней не упоминается ни о каких секретных знаниях… Ну, по крайней мере, до сих пор не упоминалось — я еще не дочитала ее до конца.
Гонинан указал на поднос:
— Угощайтесь. Мы продолжим нашу беседу позже. Однако для этого нам придется выйти на улицу.
— Зачем? — поинтересовалась Джейни.
Но Гонинан только улыбнулся и, взяв с тарелки булочку, принялся ее жевать.
В крайнем из них сидел сам Гонинан — высокий, худой, абсолютно лысый мужчина. Если Хелен Брэй напоминала Джейни и Клэр кошку, то хозяин явно походил на птицу. У него были маленькие, близко посаженные глаза, тонкий нос и впалые щеки. Определить его точный возраст не сумел бы; наверное, никто. По мнению Джейни, ему с одинаковой долей вероятности могло быть и около пятидесяти, и чуть за семьдесят.
Сходство Гонинана с птицей усиливалось птичьим щебетом, наполнявшим его дом, а также многочисленными картинами, статуэтками и масками пернатых — от грубо вырезанных из дерева до настоящих произведений искусства, украшенных сотнями крошечных перышек. На книжных шкафах виднелись чучела совы, вороны и малиновки. На стенах, словно ритуальные принадлежности шаманов, висели длинные связки перьев и птичьих лапок.
И повсюду были книги — на специальных полках и просто в коробках и ящиках. Особое внимание Джейни привлекли витрины, где хранились старинные монеты, окаменелости, древние глиняные свистульки в форме птиц, кусочки костей, крошечные деревянные куколки с юбками из перьев и другие предметы, к каждому из которых была прикреплена табличка, подписанная аккуратным почерком.
„Он и в самом деле похож на птицу“, — думала Джейни, оглядывая гнездо Гонинана, которое тот в течение многих лет наполнял всем, что его интересовало.
— Они отказались уйти, — сообщила ему Хелен.
Гонинан улыбнулся:
— Все в порядке. Я ожидал визита Джейни Литтл.
Джейни заморгала от изумления:
— Правда?
— Я видел вас несколько раз на утесе у залива — вы играли на волынке и вистле. Вы прекрасный музыкант. У меня даже есть ваши записи… где-то здесь.
Он махнул рукой в сторону ближайшей груды коробок, но Джейни позволила себе усомниться, что кто-нибудь мог отыскать что бы то ни было в таком бардаке.
— Я знал, что рано или поздно вы придете сюда, — продолжал Гонинан.
Джейни невольно заволновалась, пытаясь отгадать причину подобной уверенности.
— Чаю? — предложил Гонинан.
— М-м…
— Хелен, поставь, пожалуйста, чайник.
Хелен кивнула и, ловко продвигаясь по захламленной комнате, направилась в сторону кухни.
— Садитесь. — Гонинан указал на диван.
Не ожидавшая такого приема, Джейни окончательно растерялась.
— А вы?… - Гонинан вопросительно взглянул на Клэр.
„Ну, по крайней мере, он не всеведущий“, — с облегчением выдохнула Джейни, пока Клэр знакомилась с хозяином.
Они осторожно прошли к дивану и сели. Джейни устроилась на самом краешке, продолжая с любопытством осматривать комнату. Куда бы она ни повернулась, ей на глаза тотчас попадалось что-нибудь удивительное.
„Я могла бы провести тут неделю“, — мысленно отметила она.
Гонинан снова улыбнулся.
— Мы пришли к вам за помощью, — обратилась к нему Клэр. — Вы ведь считаетесь экспертом в области… В общем, не могли бы вы рассказать нам об одном предмете?
— Я предпочитаю, чтобы меня называли теургом.
— Что-что? — переспросила Джейни.
— Магом, — пояснила Клэр.
— Что-то в этом роде, — согласился Гонинан. Джейни недоверчиво вздохнула.
— Слово „теург“, — подхватила Хелен, возвращаясь с кухни и усаживаясь в свободное кресло, — происходит от греческого theurgia, которое переводится как „искусство вызывания духов“. Проще говоря, теург общается с духами, следящими за нашим миром.
— А вы, я полагаю, его подмастерье? — съехидничала Джейни.
Клэр пихнула ее локтем в бок, что означало: „Веди себя прилично!“ — и поспешила сменить тему:
— Нас больше интересуют ваши познания в области тайных сообществ.
Брови Гонинана удивленно поднялись, однако он ничего не сказал, и Клэр продолжила:
— Мы хотим спросить вас об одном символе. Возможно, вам известно название организации, которой он принадлежит.
Джейни подумала о рисунке Феликса, затем снова обвела взглядом дом, наполненный вещами, которые имели то или иное отношение к птицам, и в очередной раз засомневалась. На память ей пришла старая поговорка: „Птицы одного полета“. Впрочем, было уже поздно: достав из кармана рисунок, Клэр протянула его Гонинану.
— Ага! — присвистнул тот.
— Есть ли в вашей библиотеке что-нибудь о людях, использующих этот символ? — спросила Клэр. — Они носят его у себя на запястье в виде татуировки.
— Да, я знаю. Мне даже не нужно копаться в библиотеке.
„Черт побери, мы пропали!“ — ахнула Джейни.
— Эти люди называют себя Орденом Серого Голубя. Они следуют принципам Герметического Ордена Золотой Зари и тому подобных организаций. Я наблюдал за ними в течение многих лет. — Гонинан улыбнулся. — Отчасти из-за символа.
— Потому что это птица? — уточнила Клэр.
Гонинан кивнул:
— Мои птицы — это мой персональный ключ к окружающему нас миру духов. Мой тотем, если желаете.
— А что этот Орден делает с голубем? — поинтересовалась Джейни. — Общается при помощи его с духами?
— Они ищут знания — как и все мы, но их методы предполагают деятельность, которую я бы назвал… сомнительной.
— И какого же рода знания они ищут?
— Да обычные: бессмертие, власть… постижение сущего, хотя последнее стало настоящей редкостью среди подобных людей.
— Если бы они искали только это, — пробормотала Джейни себе под нос.
— О чем это вы? — прищурился Гонинан.
Джейни бросила умоляющий взгляд на Клэр, но та лишь невинно пожала плечами: дескать, мы же для разговора сюда и пришли.
— Кажется, у нас есть кое-что, за чем они охотятся, — выдавила из себя Джейни. — Правда, лично я ума не приложу, зачем им понадобилась эта вещь. Бессмертия и власти она им точно не принесет. В ней вообще нет ничего примечательного.
„Если не считать странных событий, которые начинали происходить всякий раз, когда ее открывали“, — добавила она про себя.
И музыки.
И ее недавнего сна.
— Самая безобидная с виду вещь может таить в себе огромную силу, — заметил Гонинан. — Нужно только знать, как ее использовать.
— На что это вы намекаете? — нахмурилась Джейни.
— На магию.
— На магию?!
— О, никаких заклятий и секретных формул. Речь идет о различных верованиях. Возьмем, к примеру, учение Георгия Гурджиева [46]— русского философа.
— Я с ним знакома, — кивнула Клэр. — Ну, не с ним самим, конечно, — смутилась она под изумленным взглядом Джейни. — Я хотела сказать, что читала его книги. Они у нас продавались — „Рассказы Вельзевула внуку“ и другие.
Гонинан посмотрел на девушку с интересом:
— Вы работаете в книжной лавке?
— Да. На Чепел-стрит в Пензансе.
— А, новая. Я заказывал там кое-что.
Клэр покосилась на Хелен, вновь отправившуюся на кухню, чтобы снять с плиты вскипевший чайник.
— Ваша помощница периодически заходит к нам.
— Верно. Хелен привозит мне книги. Теперь я редко появляюсь в городе сам.
— Вы говорили о магии, — напомнила Джейни.
— Нет, я говорил о Гурджиеве. Он утверждал, что существует три уровня сознания. — Гонинан принялся загибать пальцы. — Сон, обычное бодрствование и самоосознание [47]. Сон — это просто сон. Обычное бодрствование, которое более уместно назвать согласованным трансом, — это когда мы двигаемся… — Он внезапно указал на руку Джейни, которой та похлопывала себя по колену. — Вы ведь делали это не задумываясь, не так ли?
Джейни растерянно пошевелила пальцами:
— Так.
— Вот это и называется обычным бодрствованием. Мы живем, не умея контролировать даже собственных тел. Самоосознание же — это когда мы действуем сознательно, охватывая разумом не только самих себя, но и весь окружающий нас мир. Это высшая форма сознания, приближающая человека к воплощению божества на земле, — в ней есть нечто сродни осведомленности Христа или Будды.
Для большинства из нас проблески этой истинной осведомленности крайне редки. Они наступают лишь в самые ответственные моменты нашей жизни — например, во время произнесения брачных обетов или перед смертью, когда мы вдруг обретаем способность в мгновение ока постичь все и вся. Вы меня понимаете?
Обе девушки медленно кивнули.
— Теперь вообразите, что вы достигли подобного состояния. Если вы будете постоянно видеть истинное положение вещей, то рано или поздно получите такой контроль над своей волей, что с помощью ее сможете подчинить себе и чужую — все равно как если бы это происходило посредством магии.
Мы обладаем настолько огромным потенциалом, что порою сами его пугаемся. Вспомните об удивительных поступках, которые совершают люди, оказавшиеся в критических ситуациях: женщина, чей ребенок попал под машину, поднимает ее в одиночку, чтобы освободить его, хотя за минуту до этого не смогла бы сдвинуть ее и на миллиметр.
Ученые объясняют это выбросом адреналина — то есть считают чисто физическим феноменом. Но при этом они забывают подчеркнуть главное, а главное заключается в том, что в моменты высшей осведомленности нам открывается истина, которая в корне переворачивает все наши прежние представления о собственных возможностях. Поскольку на самом деле мы можем все.
— И это то, чем занимаются члены Ордена Серого Голубя? — спросила Джейни.
— Нет, но это то, чего они добиваются, — это их магия. Сознание многих из них и вправду развито гораздо больше, чем у обычных людей. Они обрели великую силу, когда сумели пробудить в себе таланты, дарованные от рождения каждому из нас. Вот только используют они ее для темных дел.
— А зачем им нужна вещь, которую они ищут? Ну, та, что, по их мнению, хранится у нас?
— По-видимому, это своего рода талисман. Или катализатор. Понимаете ли… несмотря на то что каждый человек при наличии должного упорства, знаний и опыта может пробудиться ото сна, в котором пребывал всю свою жизнь, в мире всегда существовали предметы, способные значительно ускорить этот процесс. В западной традиции, например, таковыми являются чаша Грааля и копье, пронзившее грудь Христа. Есть, конечно, и другие — может, не столь известные, но от этого ничуть не менее эффективные. К сожалению, нередко люди, в чьи руки попадает магия, не обладают достаточной мудростью и моральными принципами.
— Выходит, у нас хранится некий магический талисман?
— Я не могу сказать этого наверняка, не увидев его своими глазами.
— А…
„Ну еще бы“, — усмехнулась про себя Джейни.
Целая свора стервятников годами охотилась за романом Данторна, а теперь ей предлагают просто взять и показать его Гонинану, словно речь идет об украшении, требующем оценки.
Однажды Джейни уже совершила подобную глупость, когда пыталась продать одну старинную драгоценность. Пожилая дама в ювелирной лавке долго разглядывала вещь, приговаривая: „Боюсь, тут и не пахнет золотом, моя дорогая. Это больше смахивает на подделку викторианской эпохи“.
То же самое могло произойти сейчас и с книгой: Гонинан начал бы доказывать, что в ней нет ровным счетом ничего особенного, и любезно предложил бы купить ее за какую-нибудь символическую плату. Именно так поступила дама из ювелирной лавки, а когда Джейни выяснила, что отдала ей за бесценок целое состояние, было уже поздно.
Так что нет — больше она не совершит подобной ошибки!
Но Гонинан снова удивил ее…
— Но я не уверен, что хочу видеть эту вещь, — добавил он вдруг.
Джейни снова заволновалась.
— Почему? — спросила Клэр.
— Я знал Билли Данторна так же хорошо, как и Том Литтл, а в некотором отношении даже лучше, поскольку у нас с ним были общие интересы, — Гонинан посмотрел на Джейни, — которых ваш дедушка не разделял.
— Он всегда говорил, что Билли очень практичный человек, — возразила она, — он не мог входить ни в какую тайную организацию.
— Правильно. Но он тоже искал тайные знания. И он их нашел.
В памяти Джейни тут же всплыла строчка из письма, вложенного в „Маленькую страну“: „Полоумного Билла Данторна вновь посетило знаменитое предвидение“.
— Магия, — тихо произнесла она. — Вы ведь о ней говорите?
Гонинан кивнул:
— Хотя, полагаю, Билли предпочел бы назвать это очарованием. Данторн действительно нашел его и спрятал в своей книге — в той, что была отпечатана в единственном экземпляре. Полагаю, ее-то и жаждет заполучить Орден Серого Голубя.
— Вам известно о книге?!
— Конечно. Мы с Билли часто беседовали о ней.
— Отчего же вы ни разу не попытались завладеть ею?
— На свете существует столько же путей познания, сколько самих людей. Путь, выбранный Билли, не был моим. Я еще в молодости почувствовал, что меня ожидает совсем другая дорога, и не испытывал ни малейшего желания топтаться на чужой.
— Вы решили, что ваше призвание заключается в общении с духами через птиц?
— Ну, можно выразиться и так.
— А какими способностями обладает книга Данторна? — поинтересовалась Клэр.
— Она может отворить врата в Призрачный Мир.
— Но каким образом? — спросила Джейни.
— И что в конечном счете это даст? — подхватила Клэр.
— Отвечаю на оба вопроса сразу: я не знаю. Повторяю: это была дорога Билли, а не моя. Да, мы делились друг с другом своими открытиями, но существуют такие вещи, которые можно постичь исключительно через личный опыт. Мне было жаль прерывать свои изыскания ради того, чтобы вникнуть в суть его достижений, и Билли вел себя аналогичным образом в отношении меня. Мы просто сравнивали результаты — не материальные, а духовные.
Джейни вздохнула:
— У меня от всего этого голова раскалывается.
В это время Хелен принесла с кухни поднос, на котором стояли чашки с чаем, тарелка с булочками и маленькие глиняные кувшинчики со взбитыми сливками и вареньем. Гонинан бодро потянулся.
— Предлагаю сделать небольшой перерыв и предоставить вашему подсознанию возможность усвоить услышанное. А после того как мы перекусим, я расскажу вам о Джоне Мэддене.
— А кто это такой?
— Глава Ордена Серого Голубя. Крайне опасный человек.
Джейни вспомнила о покушении на Клэр и о том, как Феликса накачали наркотиками, и мрачно кивнула:
— Похоже, что так.
Гонинан вдруг стал очень серьезным.
— Не хотелось бы портить вам аппетит, но должен предупредить сразу: какие бы неприятности ни приключились с вами к этому моменту, боюсь, что самое худшее еще впереди.
— Ох, не говорите так, — простонала Джейни.
— Почему вы так думаете? — спросила Гонинана Клэр.
— Потому что вы открыли книгу. Я чувствовал ее чары в течение последних нескольких дней. А если ее смог почувствовать даже я, то Мэдден и подавно — ведь он ищет ее большую часть своей жизни.
— Но в книге Данторна нет ничего магического, — пожала плечами Джейни. — Это обычная история, и в ней не упоминается ни о каких секретных знаниях… Ну, по крайней мере, до сих пор не упоминалось — я еще не дочитала ее до конца.
Гонинан указал на поднос:
— Угощайтесь. Мы продолжим нашу беседу позже. Однако для этого нам придется выйти на улицу.
— Зачем? — поинтересовалась Джейни.
Но Гонинан только улыбнулся и, взяв с тарелки булочку, принялся ее жевать.
4
В дверь номера Джима Гейзо постучали. Лина попыталась подняться с дивана, но Гейзо жестом попросил ее оставаться на месте. Достав из кармана пистолет, он встал в углу и громко произнес:
— Входите.
Секунда — и на пороге появился Вилли Кил.
— Мисс Грант, — начал он, едва завидев Лину, — я пришел, чтобы…
В этот момент Гейзо вышел из своего укрытия. Захлопнув дверь ногой, он прижал дуло пистолета к шее Вилли. Тот остолбенел.
— В эт-том нет ник-какой необход-димости… — простучал он зубами.
— Как вы узнали, что мисс Грант здесь?
— Все в порядке, Джим, — вмешалась Лина.
Кил заметно расслабился, когда Гейзо опустил оружие.
— И тем не менее потрудитесь объяснить: как вы узнали, что мисс Грант находится здесь, — повторил телохранитель, засовывая пистолет обратно в карман.
— Можно мне присесть? — выдавил из себя Кил, обращаясь к Лине.
Она кивнула:
— Мне тоже интересно послушать, Вилли.
— Ну… — вздохнул он, усаживаясь. — Я не купился на сцену, разыгранную вами сегодня утром: мне сразу стало понятно, что вы знакомы, и потому, постучав в вашу дверь и не получив ответа, я решил заглянуть в номер вашего приятеля.
Лина опять кивнула: это казалось вполне логичным.
— И что же тебе от меня нужно? — поинтересовалась она.
— Денег…
— Но ведь я обещала, что мы отправимся в банк завтра. Ты что — сомневаешься в моей честности?
— Дело не в этом, — поспешил заверить ее Кил. — Просто кое-что изменилось. — Он бросил быстрый взгляд на стоящего у стены Гейзо. — Другой ваш знакомый — тот, которого я встречал на станции…
Брови Лины взметнулись вверх.
— Он приходил ко мне недавно. Он поклялся, что убьет меня, если я не назову ему имени того, кто спас Клэр Мэбли прошлой ночью.
— И вы назвали его? — презрительно скривился Гейзо.
Вилли поднял рубашку, чтобы продемонстрировать множество синяков, покрывающих его грудь и бока. Лина захлопала глазами.
— Посмотри на это, приятель, — повернулся Вилли к Гейзо. — У того парня нет ни капли терпения, а мне не хватает денег, чтобы убраться как можно дальше из этих мест. Клянусь: он собирается убить меня, — добавил он, снова обращаясь к Лине. — Я прочел это в его глазах.
Вилли опустил рубашку и, застонав от боли, принялся заправлять ее в брюки. Лина сочувственно поморщилась.
— Тебе и вправду лучше уехать, Вилли, — согласилась она. — А друга своего ты предупредил?
Вилли покачал головой:
— У него дома никто не отвечает, — должно быть, они с матерью куда-то ушли.
Лина указала на телефон:
— Может, попробуешь еще раз?
— Некогда. Снаружи меня ждет машина. Завтра в это время я уже буду в западной части страны — там, где ваш знакомый меня не найдет. Я не вернусь сюда, пока он не покинет Англию.
— То есть ты хочешь получить оставшуюся часть денег немедленно.
— Ну, если они у вас есть.
Кил полез в карман и замер, когда Гейзо шагнул в его сторону.
— Я просто хотел достать бумажку с адресом, — пояснил он. — Можно, мисс Грант?
— Входите.
Секунда — и на пороге появился Вилли Кил.
— Мисс Грант, — начал он, едва завидев Лину, — я пришел, чтобы…
В этот момент Гейзо вышел из своего укрытия. Захлопнув дверь ногой, он прижал дуло пистолета к шее Вилли. Тот остолбенел.
— В эт-том нет ник-какой необход-димости… — простучал он зубами.
— Как вы узнали, что мисс Грант здесь?
— Все в порядке, Джим, — вмешалась Лина.
Кил заметно расслабился, когда Гейзо опустил оружие.
— И тем не менее потрудитесь объяснить: как вы узнали, что мисс Грант находится здесь, — повторил телохранитель, засовывая пистолет обратно в карман.
— Можно мне присесть? — выдавил из себя Кил, обращаясь к Лине.
Она кивнула:
— Мне тоже интересно послушать, Вилли.
— Ну… — вздохнул он, усаживаясь. — Я не купился на сцену, разыгранную вами сегодня утром: мне сразу стало понятно, что вы знакомы, и потому, постучав в вашу дверь и не получив ответа, я решил заглянуть в номер вашего приятеля.
Лина опять кивнула: это казалось вполне логичным.
— И что же тебе от меня нужно? — поинтересовалась она.
— Денег…
— Но ведь я обещала, что мы отправимся в банк завтра. Ты что — сомневаешься в моей честности?
— Дело не в этом, — поспешил заверить ее Кил. — Просто кое-что изменилось. — Он бросил быстрый взгляд на стоящего у стены Гейзо. — Другой ваш знакомый — тот, которого я встречал на станции…
Брови Лины взметнулись вверх.
— Он приходил ко мне недавно. Он поклялся, что убьет меня, если я не назову ему имени того, кто спас Клэр Мэбли прошлой ночью.
— И вы назвали его? — презрительно скривился Гейзо.
Вилли поднял рубашку, чтобы продемонстрировать множество синяков, покрывающих его грудь и бока. Лина захлопала глазами.
— Посмотри на это, приятель, — повернулся Вилли к Гейзо. — У того парня нет ни капли терпения, а мне не хватает денег, чтобы убраться как можно дальше из этих мест. Клянусь: он собирается убить меня, — добавил он, снова обращаясь к Лине. — Я прочел это в его глазах.
Вилли опустил рубашку и, застонав от боли, принялся заправлять ее в брюки. Лина сочувственно поморщилась.
— Тебе и вправду лучше уехать, Вилли, — согласилась она. — А друга своего ты предупредил?
Вилли покачал головой:
— У него дома никто не отвечает, — должно быть, они с матерью куда-то ушли.
Лина указала на телефон:
— Может, попробуешь еще раз?
— Некогда. Снаружи меня ждет машина. Завтра в это время я уже буду в западной части страны — там, где ваш знакомый меня не найдет. Я не вернусь сюда, пока он не покинет Англию.
— То есть ты хочешь получить оставшуюся часть денег немедленно.
— Ну, если они у вас есть.
Кил полез в карман и замер, когда Гейзо шагнул в его сторону.
— Я просто хотел достать бумажку с адресом, — пояснил он. — Можно, мисс Грант?