Дорошевич Влас. Сказки и легенды

   Великий визирь сказал:
   - Хорошо! Пожар, когда о нем знают в самом начале, наполовину уж погашен.
   Он позвал к себе начальника стражи и сказал:
   - Отправляйся сейчас в кофейню Саиба, на Большом Базаре. Все кушанье, которое там найдете, съешьте. Деньги, которые найдете в выручке, возьми себе. Кофейню закрыть. А шляющегося туда учителя Садрая немедленно арестовать и посадить в тюрьму! Будут знать, как учить гуляк говорить гадости про свое начальство!
   Не прошло и получаса, как начальник стражи явился и сказал:
   - Доношу, что приказание исполнено. Саиб разорен. Садрай - в тюрьме. Мое донесение - это гром, молния поразила уже виновных. Таково должно быть правосудие.
   Великий визирь успокоился:
   - Дурной цветок уничтожен, и с самым горшком.
   Прошло две недели.
   Проходя по базару, Ифтагар услышал громкий спор двух торговцев, по обязанности своей заинтересовался, остановился и прислушался.
   Один торговец упрекал другого в том, что тот, продавши ему десяток огурцов, обсчитал на две штуки.
   - Ты - вор! - кричал обиженный.
   Но обсчитавший только улыбнулся на такое оскорбление.
   - В другое время я, может быть, взял бы тыкву и ударил тебя по голове, чтобы ты не ругался так скверно. Но теперь в слове "вор" нет ничего оскорбительного. Это все равно, что назвать меня "великим визирем". Если уж самого великого визиря зовут вором, то как же еще титуловать меня? Раз сам великий визирь - вор, нам, простым смертным, и аллах велел!
   Ифтагар, по обязанностям службы, заинтересовался и спросил:
   - Откуда ты знаешь, добрый человек, что наш великий визирь... вот то, что ты о нем говоришь?
   - Что он вор-то? - расхохотался торговец. - Стыдно было бы этого не знать. Мне сказал шурин, который полгода сидел в тюрьме за кражу и только что вышел. У них в тюрьме иначе и не называют великого визиря, как "вором". Им это очень хорошо рассказал учитель Садрай. Хо-хо-хо! Если даже мошенники, жулики, конокрады, обманщики, содержащиеся в тюрьме, иначе не называют великого визиря, как "вором", - хотел бы я слышать, как же отзываются о нем честные-то люди?
   Ифтагар арестовал торговца и побежал донести обо всем этом великому визирю.
   Визирь пришел в гнев на самого себя:
   - Захотел наказать: положил свинью в грязь!
   Приказал немедленно извлечь Садрая из тюрьмы и привести к себе.
   - Не умел, негодяй, жить в просвещенном городе Тегеране, где и поесть можно хорошо, и музыку послушать, и танцовщиков посмотреть, и ученых медведей, и другие всевозможные удовольствия...
   - Мне-то трудненько было ими пользоваться, - улыбнулся Садрай, я сидел в тюрьме!
   - Забыл пословицу: "Что такое язык?" Язык - это ключ от собственной тюрьмы, который всякий носит при себе! - продолжал великий визирь. - Не умел жить среди просвещенных людей, - поживи среди дикарей.
   И приказал немедленно же сослать Садрая из Тегерана в самую дальнюю провинцию в полунощных странах.
   Прошло месяца два, и великий визирь стал уже забывать о самом имени Садрая.
   Как вдруг, однажды проходя по улице, Ифтагар заметил странно одетого человека, который шел и с любопытством рассматривал дома.
   - Должно быть не здешний! - подумал Ифтагар.
   По обязанностям службы, Ифтагар приветливо сказал:
   - Мир тебе, незнакомец! Ты, должно быть, из далеких краев и, кажется, что-то разыскиваешь. Не могу ли я быть полезен тебе? Я здешний и все здесь знаю.
   - Я, действительно, издалека и в первый раз приехал, по своим торговым делам, в Тегеран! - отвечал незнакомец. - Мне хотелось бы увидать дом великого визиря, а если можно, то и его самого.
   - Доброе желание! - сказал Ифтагар. - Но почему же тебя так особенно интересует великий визирь, добрый человек?
   - Да уж очень, говорят, он вор! - простодушно отвечал приезжий из дальней провинции. - Я сам купец, и мне интересно было бы посмотреть такого вора.
   - Кто тебе сказал это? - ужаснулся Ифтагар.
   - Да неужели у вас, в Тегеране, об этом не знают? - диву дался купец. - Ну и столица! Нечего сказать: просвещенный город! Хо-хо-хо! В самых отдаленных пределах Персии знают, а вы не знаете! На что у нас дичь! Самая глухая провинция в полунощных странах! И то каждый вот этакий мальчишка знает: "великий визирь - вор". Этому научил нас ученый, мудрый и праведный Садрай, которого прислали из Тегерана, чтобы нас просвещать.
   Ифтагар приказал арестовать купца и побежал донести великому визирю.
   Великий визирь пришел в страшный гнев на самого себя:
   - Желая от людей скрыть тайну, сам им об ней письмо послал. Сам постарался, чтоб обо мне во всех концах земли раструбили. Пустил паршивую овцу пастись в чистое стадо!
   И приказал:
   - Взять немедленно негодяя Садрая из полунощной провинции, отвезти его в самую полуденную и бросить там в дремучем лесу одного. Не умел с людьми жить, пусть живет с обезьянами!
   Так и сделали. Прошло три месяца.
   Великий визирь совсем уж было забыл обо всех этих неприятностях.
   Как вдруг, однажды, его собственный попугай, только что присланный ему в подарок отдаленным губернатором, крикнул во все горло:
   - Великий визирь - вор!
   На базаре продавали только что привезенных, только что пойманных попугаев.
   Совсем диких, которые не умели еще даже сказать:
   - Дурак!
   Но каждый дикий попугай кричал:
   - Великий визирь - вор!
   Даже во дворце самого шаха только что привезенный попугай крикнул было:
   - Великий визирь...
   Но, к счастью, верный Ифтагар, - он и во дворце бывал по тем же обязанностям службы, - успел ему в эту минуту откусить голову.
   Чем и помешал докончить крамольную фразу. Великий визирь пришел в смятение:
   - Что ж это? Неужто же сама природа против меня? Но природой повелевает аллах. Аллах совершенен. Он не может быть неблагодарен: я каждый год жертвую в мечеть по ковру!
   Он позвал к себе верного Ифтагара и сказал:
   - Пойди и узнай, что за негодяй учит птиц таким гадостям? Кто из попугаев сделал собственный язык?
   Ифтагар пробегал по городу три дня, не спавши и не евши, и пришел исхудалый и потрясенный:
   - Верь моей опытности, властитель моих дней! Никто попугаев не учит. Мы имеем дело с чудом. Я арестовал всех продавцов попугаев. Они все в один голос показали одно и то же. Попугаи нынче стали родиться такие, что от природы умеют тебя ругать. Они говорят, что весь дикий лес в полуденной стране, где ловят этих птиц, стоном стоит от их крика: "Великий визирь..." далее следует попугайское слово. Чудо!
   Великий визирь ударил себя по лбу и воскликнул:
   - Бьюсь об заклад! Ставлю верблюда против курицы, - что все это штуки Садрая! Это он, негодяй, в лесу учит птиц разным гадостям! Хорошо же, теперь я знаю, что мне с ним сделать!
   И приказал немедленно же отправить целый отряд, оцепить лес в полуденной стране, поймать и привести Садрая. Целая война!
   Целое войско обложило лес в полуденной стране. По лесу пошел стон, треск от валившихся деревьев.
   По ошибке было арестовано и заковано в кандалы 375 обезьян, которых сначала приняли за Садрая.
   А перепуганные попугаи перелетали с ветки на ветку и во все горло орали:
   - Великий визирь - вор!
   Что еще больше увеличивало ярость сражающихся воинов. Наконец, злодей был пойман. И притом на месте преступления.
   Он сидел на лужайке, кормил попугаев орехами и учил их крамольным вещам. А те, сдуру, кричали во все горло:
   - Великий визирь - вор.
   Так они, вместе с пищей, вкушали семена крамолы. И так злодей, вместе с орехами, садил плевелы. Воины схватили Садрая, заковали по рукам и по ногам в кандалы и, с великой радостью, с музыкой, привели его к великому визирю.
   - А, негодяй! - сказал великий визирь. - Мало тебе было людей учить, - ты и птиц! Да не на того напал! Согрешил я перед небом и перед землею нашей! Избытком доброты согрешил. Умеренность - вот закон природы. И солнце само - греет умеренно - хорошо. Чересчур начнет греть - засуха. И дождь - выпадет умеренно - благодать нивам. Чересчур - потоп. И добродетель, как солнце, должна быть умеренна. Прегрешил я добротой к тебе. Но теперь я сумею заткнуть тебе глотку.
   И приказал:
   - Посадить его на кол!
   - Странный способ затыкать именно глотку! - только и заметил Садрай.
   В тот же день его посадили на главной площади на заостренный и обитый железом кол. Люди любят зрелища. Если нет хороших, - смотрят плохие. Весь Тегеран сошелся смотреть на казнь. Садрай сидел на колу, охал и опускался все ниже.
   - За что его? - спрашивали в толпе не знавшие.
   - Да все за то, что говорил: "Великий визирь- вор!" - отвечали знавшие. Благоразумные люди жалели Садрая.
   - Зачем ты это говорил? Как будто ему от этого делалось легче. Садрай, среди охов, криков, стонов, отвечал:
   - Что ж мне было говорить, если правда?.. С детства сам учился, а потом и других учил, что надо говорить правду... Сказал бы про него другое, - никто бы не поверил, потому что все другое было бы ложью.
   И, глядя, как мучился и умирал Садрай, толпа решила:
   - Значит, правда, - если человек, и на колу сидя, то же говорит! Значит, другого ничего про великого визиря и сказать нельзя, если даже на колу сидя, человек ничего другого не может выдумать!
   Так весь Тегеран узнал и поверил, что великий визирь - вор. Теперь уже все - старики и дети, женщины и солдаты, богатые и мудрые, бедные и дураки, ученые и неучи - все в один голос говорили:
   - Великий визирь - вор...
   Даже сократили.
   В обычай вошло, - никто больше не говорил: "великий визирь", говорили просто:
   - Великий вор.
   И всякий понимал, о ком идет речь.
   Увидев, что зло приняло такие размеры, великий визирь смутился и сказал себе:
   - Ого! Пожар разгорелся так, что одной своей мудростью мне его не погасить! Что ж делать! Когда у людей не хватает своих денег, - они занимают у соседей.
   И приказал по всей стране избрать самых мудрых людей и прислать в Тегеран на совет. Избрали и прислали.
   Тут были самые ученые муллы и такие древние старики, которые сами не помнили, когда они родились; были люди, родившиеся в нищете, а нажившие большие деньги, - чем они доказали свою бесспорную мудрость; были чиновники, сумевшие удерживаться при всяких начальниках, как бы мудры начальники ни были, - чем они доказали еще большую мудрость.
   А так как и среди простой травы растет салат, - не были забыты и земледельцы.
   Земледельцы избрали старика Нуэдзима, за мудрость которого они ручались, как за свою собственную:
   - Этот уж знает! Этот уж посоветует!
   Великий визирь встретил их обычным приветствием, призвал на их головы благословение аллаха и сказал:
   - Не считаю нужным скрывать, для чего я вас сюда созвал. Вы можете слышать это на каждой улице, на каждом базаре, в каждом переулке. "Великий визирь - вор!" - только в Персии и разговоров. Этак не может продолжаться. Это конец всему. Если уж великого визиря так называют, - чего же ждать простому правителю провинции, - не говорю уже о каком-нибудь начальнике базара или улицы! Соберите же все силы вашей мудрости, подумайте и выдумайте: как прекратить такое зловредное неуважение к властям?
   В усердии недостатка не было.
   Каждый спешил перещеголять другого мудростью. Но, по здравом рассуждении, советы мудрецов оказывались мало пригодными.
   Эбн-Кадиф, сам бывший начальник обширной области, рекомендовал:
   - Рубить голову всякому, кто произнесет: "Великий визирь - вор".
   Великий визирь покачал головой:
   - Страна превратится в пустыню. Только и останутся, что ты, да я. Да и то, и тебе нужно отрубить голову: ты только что произнес.
   Нимб-Эддин, тоже человек заслуженный, советовал:
   - Вообще, запретить говорить что бы то ни было. Тогда и этого вот говорить не будут! Но великий визирь с тоской покачал головой:
   - Разве уследишь!
   И верный Ифтагар со слезами подтвердил:
   - Никак не уследишь!
   После таких неудачных опытов рвение у мудрости упало. И, наконец, мудрость совсем смолкла.
   - Что ж это такое? - в ужасе воскликнул великий визирь. - Неужто же никто ничего не может посоветовать? Неужто же никто не знает средства?
   Тогда из задних рядов поднялся Нуэдзим, застенчиво поклонился и сказал:
   - Я!
   - Говори! - обрадовался великий визирь. - Ты хочешь, чтоб перестали говорить: "Великий визирь - вор"?
   - Да.
   - Я знаю средство. Самое верное. Действительное. И к тому же единственное.
   - Именно? - обрадовался великий визирь.
   - Перестань красть!
   Великий визирь тут же, не сходя с места, приказал отрубить ему голову.
   - Из двух злоумышленников, - сказал он, - Садрай безопаснее. Он хотел лишить меня только доброго имени, а этот - даже и доходов.
   ПРИКЛЮЧЕНИЕ ПРИНЦЕССЫ
   (Провансальская народная сказка)
   Принцесса Клотильда гуляла по великолепным садам своего дворца и мечтала... о бедных. Вчера принцесса спросила у камергера:
   - Скажите, в нашем королевстве есть бедные?
   Камергер улыбнулся тою улыбкой, которой он улыбался всю жизнь. Которой улыбался всю жизнь его отец-камергер. Которой улыбался его дед, тоже бывший камергером. Сделал глубокий поклон и ответил:
   - Правление его величества, августейшего родителя вашего высочества, а нашего всемилостивейшего короля, так мудро, что во владениях его величества вовсе нет бедных!
   Принцесса вздохнула и сказала:
   - Жаль!
   Камергер чуть было не взглянул на нее с удивлением, но счел это несогласным с этикетом, и с сочувствием вздохнул.
   - А во владениях нашего соседа, короля Ромуальда, водятся бедные? - спросила принцесса.
   Камергер вспомнил мудрое правило своего отца, которое тот получил еще от деда:
   - Ничто не возвышает нас так, как унижение другого. Если бы дворец упал, - деревенская колокольня была бы самым высоким зданием в окрестности.
   Он сделал глубокий поклон и ответил:
   - Если бы, - от чего да избавит нас бог! - на свете не было нашего всемилостивейшего короля, - его величество короля Ромуальда можно было бы назвать самым мудрым правителем в мире. Но, к сожалению, выбор приближенных у его величества не так удачен, отчего сильно страдают государственные дела. И я не посмею скрыть от вашего высочества, что королевство его величества короля Ромуальда имеет бедных больше, чем нужно для благоустроенного королевства!
   - Счастливое! - вздохнула принцесса.
   Камергер поторопился в глубоком поклоне скрыть новый приступ удивления.
   Отправился домой и поспешил записать весь этот разговор в книгу, которую он вел каждый день и которая называлась: "Летопись величайших событий, свидетелем которых я был". Потому что, будучи камергером, он считал себя человеком историческим.
   Третьего дня, - это было воскресенье, - принцесса Клотильда была в придворной церкви.
   Знаменитый проповедник, приехавший из Парижа, произносил проповедь: - О любви к бедным. Он заклинал любить бедных. - Как любят их господь бог и все святые. Напоминал, что божественный младенец родился среди бедняков.
   И в пламенном красноречии своем воскликнул:
   - Самые великолепные дворцы не видели в своих стенах столько праведников и святых, сколько жилища бедняков.
   Речь произвела сильное впечатление на принцессу. Третий день она чувствовала, что в голове ее происходит что-то такое, чего не делалось никогда. Она думала:
   "Что же это за люди - эти "бедные"?
   Если сам господь бог, которого, конечно, с восторгом приняли бы в свои дворцы самые могущественные короли мира и окружили величайшей роскошью, предпочитает дома и общество "бедных"?
   Если все святые стремятся к ним? Вероятно, они умны, остроумны, интересны, добры. Самое дыхание их, может быть, наполнено ароматом. Какие манеры должны быть у них!
   Какие платья они носят? В каких жилищах должны они жить?
   Если их предпочитают нам! Если мы, в сравнении с ними, кажемся несчастными и недостойными! Эти люди блестящее королей и великолепнее принцесс! Которых нельзя не любить, которых любить велит нам святая церковь!"
   Отправиться в соседнее счастливое королевство и увидать этих таинственных и чудных людей стало мечтой принцессы.
   Она выбрала день, когда король, ее отец, был в хорошем настроении.
   Это было нелегко. Его государство вело в это время несчастную войну, и его армия терпела поражение за поражением.
   Но сегодня королю удалось затравить на охоте двух зайцев, и он был в отличном расположении духа.
   Принцесса воспользовалась счастливым случаем и сказала отцу:
   - Ваше величество спрашивали меня вчера, почему я так задумчива. Скажу вам откровенно, как я привыкла говорить вам все. Мне хотелось бы развлечься и проехать в соседнее королевство короля Ромуальда, если это не противоречит желаниям вашего величества...
   Король посмотрел на нее с улыбкой.
   Принцесса была его единственным ребенком, а у соседа был сын.
   Король только и мечтал, чтобы его дочь сделалась королевой обоих королевств. Он весело сказал:
   - Прекрасно, малютка! Отличная мысль! Кстати же, король Ромуальд со своим сыном был у нас, и я еще должен ему визит. Постарайся быть еще красивее, если только это возможно, - на следующей неделе мы едем к старику Ромуальду.
   С трепетом сердца въезжала принцесса в столицу короля Ромуальда.
   - Здесь!
   Она с жадностью глядела по сторонам. Но видела то же, что видела и у себя.
   Посыпанные желтым песком улицы. Очень много солдат, конных и пеших. Флаги. Ковры на балконах. Триумфальные арки. Гирлянды цветов через улицу. За солдатами ту же толпу иначе, чем солдаты и придворные, одетых людей. Те же крики, музыка и пушечная пальба. "Если бы "они" были здесь, - мне сердце сейчас бы сказало: вот они! Да их было бы невозможно не узнать!" - думала принцесса.
   - Но они так избалованы! Любимцы бога и святых! Так горды, что не захотели даже поинтересоваться взглянуть на нас! - добавляла она про себя с невольной горечью.
   Среди балов, среди празднеств она однажды спросила наследного принца, с которым ее нарочно оставили беседовать вдвоем:
   - У вас много бедных, ваше высочество?
   Принц не счел нужным скрывать своего удивления.
   Он взглянул на принцессу с удивлением и ответил:
   - Да. Кажется, много. Они живут там, на краю города.
   Принцесса спросила с замиранием сердца:
   - Их можно видеть?
   - Они сюда никогда не показываются, ваше высочество.
   - И вы, вы, ваше высочество, никогда не видали "бедных"?
   - Зачем?
   Принц пожал плечами и перевел разговор на соколиную охоту.
   - Принц - это глупость, одетая в красоту, - решила про себя принцесса. Между тем, праздники кончались, и был назначен день отъезда. Уехать, так и не увидав этих таинственных людей, которых сам бог предпочитает королям!
   Накануне отъезда, в одиннадцать часов, откланявшись королю Ромуальду и пожелав спокойной ночи отцу, принцесса еще час подождала в своей комнате и в полночь, одна, вышла из дворца и пошла, - побежала, скорее, на край города, туда, где живут "бедные".
   Принцесса страшно беспокоилась:
   - Так ли я одета? Не покажусь ли я им жалкой? Не осмеяли бы меня? Она уже давно обдумала тот туалет, в котором теперь бежала по улицам. В этом платье она была такой хорошенькой, что не побоялась бы явиться пред всеми королями мира, собравшимися вместе.
   Но то короли. Знакомые люди. А это - "бедные". Таинственное племя.
   На ней были надеты все лучшие ее драгоценности. Им позавидовала бы любая принцесса. Но то подруги! А женщины "бедных"? Как одеты они? Не показаться им дурнушкой, плохо воспитанной, одетой без вкуса!
   Но они добры. Если что не так, - они извинят. Дома становились все ниже и ниже. Улицы все уже и грязнее. Пахло все хуже и хуже.
   "Должно быть, я пришла!" - подумала принцесса. И обратилась к первому встречному, редкому прохожему.
   - Добрый вечер, кавалер, - сказала она, приседая.
   - Ступай, ступай своей дорогой! Я - человек женатый! - ответил прохожий.
   Принцесса ничего не поняла и с реверансом обратилась к следующему встречному:
   - Добрый вечер, кавалер! Не будете ли вы добры проводить меня?...
   Прохожий только взглянул на нее мельком:
   - Сколько вас тут развелось!
   И пошел дальше.
   "Сколько тут принцесс!"- с ужасом подумала принцесса. Она решила:
   - Вежливость, однако, очевидно, не принята в столице короля Ромуальда.
   И к следующему прохожему обратилась уже без реверанса и приветствия:
   - Не будете ли вы так добры мне сказать, где живут бедные?
   Прохожий махнул рукой вправо:
   - Там!
   Махнул рукой влево:
   - Тут!
   Махнул рукой вперед, назад:
   - Где вам угодно. Идите в любой дом!
   И принцесса в глубоком недоумении осталась среди улицы.
   - Как же могут жить "бедные" среди такой грязи? Когда каждую минуту к ним может придти святой?
   Во всех домах было темно.
   "Бедные уже спят!" - с горечью подумала принцесса. Но в одном окне увидела свет, осторожно отворила дверь и вошла.
   - Кто там? - раздался испуганный женский голос из комнаты, из которой на принцессу пахнуло таким дурным запахом, что принцесса чуть не лишилась чувств.
   - Извините! - слабым голосом пролепетала она. - Я не туда попала! Я хотела бы видеть "бедных".
   - Входите! Входите! Беднее нас нет во всем околотке!
   Женщина стояла около детской колыбельки, в которой тяжело дышал, хрипел и задыхался ребенок, весь красный, со струпьями на лице.
   Увидев принцессу в золотом платье, с брильянтами и жемчугом на пальцах, женщина, одетая в грязные лохмотья, вскрикнула и упала на колени:
   - Вы фея?
   Принцесса с изумлением глядела кругом. Здесь? Эти? Такой запах?
   Женщина ползала у нее в ногах:
   - Вы пришли спасти моего ребенка? Вы его спасете? Вы фея?
   Принцесса в ужасе от этого страшного голоса спросила:
   - Что с вашим ребенком?
   - У него оспа. Он умирает. Спасите!
   Услыхав, что ребенок умирает, принцесса забыла и про грязь, и про вонь, и про лохмотья.
   - Как? У вас умирает ребенок, - и вы не позовете доктора? Да это бессердечно! Это бесчеловечно! Скорее, скорее пошлите за вашим доктором и за аптекарем. Доктор пропишет, аптекарь сделает лекарство!
   - У нас нет денег заплатить доктору! - простонала женщина.
   - Как? - изумилась принцесса. - Ребенок умирает, и человек, который знает, как его спасти, станет требовать за это деньги?! Вы ошибаетесь, моя милая! Вы слишком дурно думаете о людях!
   - Дайте, дайте нам денег! - стонала женщина, не слушая ее, ползая в ногах и целуя подол ее золотого платья.
   - Денег? Принцесса развела руками.
   - У меня нет денег. Зачем деньги? О деньгах думают только дурные люди.
   Тогда женщина вскочила, словно рассвирепевшая кошка:
   - Зачем же ты пришла сюда? Кто ты? Смерть? Смерть ты? За моим ребенком?
   От ее крика в углу с кучи тряпья поднялся проснувшийся человек.
   Такого вида, что у принцессы подкосились ноги. С бородою. В рубище.
   - Что там такое? - сказал страшный человек. - Что с нашим ребенком?
   - Отец! Спать! Когда ребенок умирает! - воскликнула принцесса, хватаясь за голову.
   - Поспала бы, если бы набегалась целый день, искавши работы! сказал страшный человек. - Это что за барыня? Откуда?
   - Я прошу у нее денег, денег, - в ужасе, в отчаянии кричала женщина, тыча в нее пальцем, - а она врет, будто у нее нет!
   - Но у меня нет денег! - заплакала принцесса. Ей казалось, что она спит, и что ей снится страшный кошмар.
   - Стой, жена! - сказал страшный мужчина, отодвинув рукой ужасную женщину и подходя ближе к принцессе. - Слушайте, барыня! Помогите, в самом деле! Если у вас точно нет денег, - дайте хоть вещь. Ого! Какие кольца! Для каждого из них ростовщик ночью вскочит с постели да еще ущипнет себя: не во сне ли? На каждое такое кольцо можно позвать полсотни докторов. Мы заложим не за дорого. Завтра вы пошлете и выкупите. Дайте самое дешевенькое, какое у вас есть. Вот это.
   - Это подарок моего отца! - воскликнула принцесса. - Будет оскорблением для него, если я расстанусь с его подарком.
   - Ну, это?
   - Это подарок отца моего будущего жениха. Он почтет обидой, если узнает, что я оказала такое презрение к его подарку, и брак может...
   - Ну, это!
   - Это фамильное. Это кольцо носила еще моя покойная мать...
   - Да есть же у вас хоть одна вещь, купленная вами...
   - Я не покупала ни одной вещи! - дрожа, ответила принцесса. - И не имею права ни одной распорядиться...
   - Так на кой же дьявол ты, разряженная, пришла сюда? - завопил вдруг и затопал ногами страшный человек. - Смеяться? Вон! Убирайся вон! Слышала? Вон! "Убирайся"... "Вон"...
   Принцесса не знала, что значат эти слова. Но чувствовала, что они значат что-то нехорошее. Закричала в ужасе и опрометью кинулась из страшного дома. Голова у нее горела.
   Она бежала, путаясь в платье, падала, вскакивала и снова бежала, боясь оглянуться.
   Ей казалось, что страшный человек гонится за ней по пятам. Едва добежала она до дворца. Земля поплыла у нее под ногами.
   Принцесса упала в дверях без памяти. Всполошилась стража. Всполошили дворец. Принцессу, в изодранном платье, в грязи, перенесли на постель.
   Она встала с красным, пылающим лицом, с открытыми, полными ужаса глазами, никого не узнавала. С ее сухих, воспаленных губ срывались неясные слова: - Бедные... ребенок... деньги... кольца... убьет... На следующий день у нее открылась оспа. Принцесса лежала без памяти, среди видений. То ей представлялся страшный человек в рубище и с бородой. С ножом в руках. Человек кричал: