Страница:
Инос перевернула страницу и нахмурилась, глядя на нее. Затем она заметила приближение Кэйдолан и села прямо, опустив ноги.
— Не вставай, дорогая, — сказала Кэйд, усаживаясь рядом. — Не заставляет ли тебя снегопад скучать по дому?
Лицо Инос озарилось улыбкой, которая могла бы покорить императорский легион.
— Это-то? Не думаю, тетя, что в Краснегаре вообще назвали бы это снегопадом. Вряд ли в нем можно потерять лошадь.
— Да уж, тут и медной монетки не потеряешь! Надеюсь, он не станет сильнее и не испортит нам катанье на коньках.
— Надеюсь, нет! — ответила Инос, радостно глядя в окно на заснеженный сад. Она впервые попробовала кататься на коньках лишь несколько недель назад, в Краснегаре это не практиковалось, и теперь это стало ее любимым занятием. Скорее всего, она унаследовала любовь к таким активным занятиям от отца.
Инос оглянулась, не может ли кто-нибудь их услышать. Кэйдолан уже убедилась, что поблизости никого нет.
— Ты ведь пришла, чтобы поругать меня, тетя. У тебя всегда бывает такое выражение лица, когда ты мной недовольна.
— Боже мой! Неужели я так плохо стала скрывать свои чувства на старости лет?
Инос хихикнула и сжала руку тетки.
— Ну конечно нет! Я просто смеюсь. Но я действительно хотела бы знать, чем я тебя расстроила. Я делаю это достаточно часто, не правда ли?
— Нет, дорогая... — Кэйдолан чувствовала, как ее изучают самые зеленые в Империи глаза, большие, глубокие и загадочные.
— Но раньше-то это было! — сказала Инос, хитро улыбаясь. — Я вела себя просто ужасно, когда мы сюда приехали, и я искренне раскаиваюсь, дорогая тетя! Но теперь я вижу эту несчастную гримасу намного реже, так что или ты махнула на меня рукой, или я потихоньку исправляюсь. Так что из двух верно?
Когда Инос хотела быть очаровательной, ей было невозможно сопротивляться.
— Ты ведешь себя чудесно, дорогая!
Радостный блеск удовольствия в глазах девушки был тут же скрыт кокетливой улыбкой.
— Но...
— Да... этот моряк уехал.
— Капитан Эгголи? — Инос сделала вид, что шокирована. — Можно ли ему путешествовать в его состоянии? В такой-то снег?
— Казалось, ему не терпится уехать. И он никак не хотел пойти попрощаться с тобой.
Инос драматически воздела руки.
— А я так надеялась услышать в очередной раз, как он протаскивал под килем этих несчастных бунтовщиков! Разве это не невоспитанность со стороны офицера Империи не прийти попрощаться?
Принцесса не могла полностью скрыть насмешливый блеск в глазах, хотя в целом научилась гораздо лучше владеть собой. Надо сказать, что Иносолан вообще очень многому научилась за последнее время. И потом, это действительно было смешно.
— Чего я совсем не могу понять, — продолжала Кэйд, подыгрывая племяннице, — это как такой крепкий молодой моряк мог свалиться с простудой, когда все вокруг совершенно здоровы?
Инос все еще сохраняла серьезное выражение лица.
— До меня дошли слухи, что он провел всю ночь в сарае, где хранились горшки.
— Это кажется неразумным! Всю ночь?
— Почти всю, я думаю. Он очень упорен.
— Ох, Инос, как ты могла?
— Я? Но меня там не было!
С притворно застенчивым видом она отвернулась к окну, наблюдая за крупными снежинками. После чего посмотрела на Кэйдолан, и обе рассмеялись. Смех был слишком громким и продолжительным для столь знатных дам.
Инос успокоилась первая. Она поправила альбом для рисования, вздохнула и сказала:
— Он и вправду заслуживал этого! Я не осуждаю тех, кто ищет себе жену. Я имею в виду — пусть ищут. Но мне не нравится, когда они так уверены, что произвели на меня впечатление... Ну, не знаю, как это выразить...
— А ты не торопись, дорогая. Я думаю, что пора обсудить все начистоту.
Инос посмотрела на нее с удивлением.
— Начистоту? Как женщина с женщиной?
— Как дама с дамой!
Несколько недель назад такого разговора между ними просто не могло бы произойти.
— Ну хорошо! Ты и вдовствующий дракон...
— Инос! — осуждающе прошептала Кэйдолан.
— Так ведь начистоту! Вы двое продемонстрировали своих племенных жеребцов...
— Инос!!!
Девушка усмехнулась.
— Ну ладно! Но ты знаешь, почему у меня тогда в Кинфорде случилась истерика, на показе лошадей?
— Конечно знаю! И все знают.
— И ты считаешь, что я должна теперь повзрослеть. Прости, тетя, но я просто не могу принимать все это всерьез!
Кулаки Инос непроизвольно сжались.
— Тебе придется, дорогая! Когда-нибудь ты станешь королевой. Твой брак — дело государственной важности, ты же знаешь.
Принцесса вздохнула и надула губы.
— Отец обещал, что меня не будут принуждать выбрать мужа сейчас.
— Твой отец хочет, чтобы ты сделала выбор по любви. Мало кто из королей стал бы учитывать чувства дочери. В Краснегаре нет никого, подходящего тебе по положению, и он надеется, что ты встретишь кого-нибудь здесь. Здесь тебя знакомили с несколькими наиболее подходящими...
— Наиболее скучными, толстыми, старыми!
— Не будь такой высокомерной! — сухо заметила Кэйдолан. — Люди приезжают в Кинвэйл и по другим причинам, чем ты.
Ее племянница немного покраснела и промолчала.
— Кроме того, у Экки гостит много молодых дам. Она же не может указывать приезжающим мужчинам, за кем ухаживать.
Кэйдолан не стала добавлять, что все эти молодые дамы были в отчаянии, знаменитое искусство Экки в составлении пар не привело за последние месяцы ни к одному браку, а абсолютно все гости-мужчины способны были замечать лишь красавицу принцессу.
Инос горестно кивнула.
— Я стараюсь, тетя! Я очень стараюсь! Я делала ошибки вначале, но сейчас, мне кажется, я знаю, как себя вести.
— Ты ведешь себя превосходно, дорогая! Я очень тобой горжусь.
— Ну вот и хорошо. Но когда попадаются такие, как капитан Эгголи... — Большие зеленые глаза расширились от удивления. — Он ведь действительно поверил мне! Он подумал, что я и вправду приду к нему в сарай, — представь себе! — чтобы он мог...
— Я могу догадаться, что он подумал.
Инос опять хихикнула, потом вздохнула.
— Это нечестно! Просто нечестно! Только из-за того, что они больше и сильнее нас, они думают, что могут править миром, как им удобнее! И править нами!
Кэйдолан припомнила время, когда сама думала так же.
— Мы и сами не так уж беспомощны, — ответила она. — Капитан Эгголи намного сильнее и выше, но он выглядел совершенно несчастным, когда уезжал. У него был такой красный нос, такие опухшие глаза!
Инос прыснула, но затем опять стала задумчивой.
— Ну да, мы можем отыграть у них очко время от времени, но все равно это нечестно!
— Да, нечестно. И что ты собираешься делать?
— О, я только что сделала эпохальное открытие, правда? Взгляд Иносолан на мировое устройство! Думаю, что каждая женщина приходит к этому выводу рано или поздно. А ты, ты тоже сделала это потрясающее открытие в моем возрасте?
— Кажется, я тогда была постарше. Но мир так уж устроен, и мы должны играть по установленным правилам.
— Или вообще отказаться играть?
Кэйдолан вздохнула.
— Нет, дорогая моя. Это не выход, тем более для тебя. И даже если правила несправедливы, то мы можем лишь надеяться, что все будут играть честно.
— Я заставлю их быть честными!
Да, следующей грозящей ей опасностью будет, конечно, излишняя самоуверенность. Кэйдолан с сожалением решила, что нужно быть откровенной, хотя ей не хотелось рисковать нарушить тот хрупкий мостик доверия, который наконец возник между ними. Но слишком важными были назревшие вопросы, слишком мало осталось времени и слишком велики опасности. Она потянулась к блокноту Инос и открыла страницу, которую племянница как бы случайно перевернула. Большие часы тикали, отсчитывая время.
— Сходство очень велико, — сказала наконец Кэйд. — Я и не подозревала, дорогая, что ты так талантлива. — Инос молчала. Глаза ее сверкали, щеки заливал яркий румянец. — Расскажи мне о нем.
— Я люблю его!
— Да, я думаю, любишь. Но расскажи о нем.
— А что еще рассказывать? Что еще имеет значение?
— Очень многое, дорогая. Ты теперь видишь, увлечение Андором было ошибкой.
Инос набрала воздух, чтобы ответить, и Кэйд поспешила продолжить, пока эмоции не вызвали неподобающих слов.
— Я хочу сказать, что он не был приглашен сюда для знакомства с тобой. Его, собственно, вообще не приглашали. Он, конечно, привез рекомендательные письма. Это герцог попросил его остаться.
— Ах вот оно что! — Инос торжествующе улыбнулась. Она была далеко не глупа. — Так это была случайность? А не замысел вдовствующего дракона? Значит, вмешались Боги!
— Возможно. Проблема в том, что его письма были от очень странных людей. Его светлость имеет много не очень подходящих друзей для человека его положения — художников, архитекторов. Так вот, одно из писем Андора было от художника, другое от ученого. Большинство дворян не приняли бы такие письма.
— А остальные?
— От мелких дворян. Экка наводила справки. Теперь они признают, что почти не знали его.
Опасное выражение появилось на лице ее племянницы.
— Так ты хочешь сказать, что Андор обманщик? Самозванец? Из-за того, что...
— Я не имею в виду ничего подобного, Инос. Вы провели в обществе друг друга пять недель. Вы должны были рассказывать о себе. Вот и расскажи, что ты о нем знаешь.
Инос быстро обернулась и уставилась в окно. Ее руки беспокойно двигались.
— Он должен был уехать из-за вопроса чести. Он сказал, что это может быть опасно. Но он обещал вернуться, и я совершенно уверена...
— Но я спрашивала не об этом, — мягко промолвила Кэйд. — Кто его отец? Насколько состоятельна его семья? Есть ли у них земля? Титул?
— Все это не имеет значения! — воскликнула Инос. Неожиданно она показалась намного младше. Сейчас она напоминала загнанного олененка.
— Это не так уж важно, я согласна. Хороший человек есть хороший человек, и я допускаю, что твой отец мог бы даже согласиться на твой брак с простолюдином, если он честен и достоин. Но это может иметь значение, если Андор намеренно прибыл сюда, чтобы завоевать сердце принцессы, и для этого выдал себя за кого-то другого.
— Он завоевал сердце принцессы.
— Но тогда это важно. Инос, ты же должна понимать это!
И опять девушка отвернулась, рассматривая заснеженный пейзаж за окном. Большой маятник отсчитал еще несколько секунд их жизни.
— Да, — сказала она наконец, — теперь я понимаю. Андор ничего не говорил о своей семье.
— А ты не спрашивала?
— Нет, не спрашивала. Думаю, теперь бы я спросила. Он столько знает, он очень много путешествовал. И как он обаятелен! Тетя, ты должна признать это!
— Горы обаяния! С ним очень приятно общаться, я согласна. Краснегар будет значительно более веселым местом, если Андор поселится там.
— Даже джотунны полюбят его! Через неделю он заставит даже скалы ходить колесом!
— Белые медведи станут приносить ему свою добычу! — Это была детская шутка Кэйд и Холи. Инос не отреагировала на нее.
— Он наверняка благородный человек!
— Он вел себя, как благородный человек, когда был здесь.
Инос сердито покраснела.
— Да, вел!
— Я не это имела в виду, дорогая. Он не сказал, когда вернется?
— Нет. Но он вернется! Я уверена!
— Ну что ж, тогда остается только ждать.
— А пока продолжать все эти знакомства?
— Экка говорит, что у нее почти не осталось подходящих кандидатов.
— Вот и прекрасно!
Кэйдолан прикусила губу. Ясно, что этот разговор принес свои плоды и пора его заканчивать, но у нее была еще одна ложка мудрости, которую надо было скормить. Это было болезненно, но уж пусть Инос примет удар сейчас, когда она все равно расстроена, чем потом опять портить ей настроение. До сих пор из Краснегара не пришло ни весточки, а что-то должно было быть. Возможно, и не стоило беспокоить Инос из-за простых подозрений, а Кэйд все время напоминала себе, что это пока лишь подозрения, но времени могло совсем не остаться, а ребенок явно забыл, что сейчас поставлено на карту.
— Как ты их оцениваешь?
— Кого? — нахмурилась Инос.
— Кандидатов. Ты сравниваешь их с Андором?
— Нет, с отцом.
Этого никак не могло быть.
— Значит, ты сравниваешь очень молодых людей в непривычной обстановке с королем в собственном королевстве. Разве это справедливо?
— А разве справедливо, что я вообще должна выбирать?
Это было безнадежно. Холиндарн настаивал, чтобы дочери разрешили выбирать, и было ясно, что это будет Андор, и никто другой, а этот Андор куда-то исчез. Возможно, что через год, когда Инос еще повзрослеет и сможет забыть эту всепоглощающую вспышку чувства... Все это Кэйд высказала Экке только полчаса назад. Герцогиня вздохнула и встала.
— Будь благодарна, что ты вообще можешь выбирать, дорогая.
— Это что, угроза? — Инос пыталась заслониться гневом.
— Конечно, нет. Я пытаюсь тебя предупредить, не забывай, что сказал тебе отец.
Гнев мгновенно угас.
— Что сказал?
— О войне. Если Империя и Нордландия будут воевать из-за Краснегара и если кто-нибудь из них победит, ты думаешь, тебе позволят выбирать мужа?
Но Инос не забыла, что было поставлено на карту. Кинвэйлский лак дал трещину, и под ним обнаружился испуганный ребенок, прячущийся за великосветские манеры.
— Ну конечно! Как жалко, что тан Калкор уже женат! Как жалко, что вы с Эккой не можете пригласить его сюда, чтобы показать меня ему.
Кэйд не смогла сдержать дрожь.
— Вся проблема в его отношении к женщинам, а не в том, что он женат. Если бы ты ему понравилась, он бы попросту отдал свою теперешнюю жену одному из своих дикарей и взял бы тебя на ее место. Они делают так сплошь и рядом.
7
Часть шестая
1
— Не вставай, дорогая, — сказала Кэйд, усаживаясь рядом. — Не заставляет ли тебя снегопад скучать по дому?
Лицо Инос озарилось улыбкой, которая могла бы покорить императорский легион.
— Это-то? Не думаю, тетя, что в Краснегаре вообще назвали бы это снегопадом. Вряд ли в нем можно потерять лошадь.
— Да уж, тут и медной монетки не потеряешь! Надеюсь, он не станет сильнее и не испортит нам катанье на коньках.
— Надеюсь, нет! — ответила Инос, радостно глядя в окно на заснеженный сад. Она впервые попробовала кататься на коньках лишь несколько недель назад, в Краснегаре это не практиковалось, и теперь это стало ее любимым занятием. Скорее всего, она унаследовала любовь к таким активным занятиям от отца.
Инос оглянулась, не может ли кто-нибудь их услышать. Кэйдолан уже убедилась, что поблизости никого нет.
— Ты ведь пришла, чтобы поругать меня, тетя. У тебя всегда бывает такое выражение лица, когда ты мной недовольна.
— Боже мой! Неужели я так плохо стала скрывать свои чувства на старости лет?
Инос хихикнула и сжала руку тетки.
— Ну конечно нет! Я просто смеюсь. Но я действительно хотела бы знать, чем я тебя расстроила. Я делаю это достаточно часто, не правда ли?
— Нет, дорогая... — Кэйдолан чувствовала, как ее изучают самые зеленые в Империи глаза, большие, глубокие и загадочные.
— Но раньше-то это было! — сказала Инос, хитро улыбаясь. — Я вела себя просто ужасно, когда мы сюда приехали, и я искренне раскаиваюсь, дорогая тетя! Но теперь я вижу эту несчастную гримасу намного реже, так что или ты махнула на меня рукой, или я потихоньку исправляюсь. Так что из двух верно?
Когда Инос хотела быть очаровательной, ей было невозможно сопротивляться.
— Ты ведешь себя чудесно, дорогая!
Радостный блеск удовольствия в глазах девушки был тут же скрыт кокетливой улыбкой.
— Но...
— Да... этот моряк уехал.
— Капитан Эгголи? — Инос сделала вид, что шокирована. — Можно ли ему путешествовать в его состоянии? В такой-то снег?
— Казалось, ему не терпится уехать. И он никак не хотел пойти попрощаться с тобой.
Инос драматически воздела руки.
— А я так надеялась услышать в очередной раз, как он протаскивал под килем этих несчастных бунтовщиков! Разве это не невоспитанность со стороны офицера Империи не прийти попрощаться?
Принцесса не могла полностью скрыть насмешливый блеск в глазах, хотя в целом научилась гораздо лучше владеть собой. Надо сказать, что Иносолан вообще очень многому научилась за последнее время. И потом, это действительно было смешно.
— Чего я совсем не могу понять, — продолжала Кэйд, подыгрывая племяннице, — это как такой крепкий молодой моряк мог свалиться с простудой, когда все вокруг совершенно здоровы?
Инос все еще сохраняла серьезное выражение лица.
— До меня дошли слухи, что он провел всю ночь в сарае, где хранились горшки.
— Это кажется неразумным! Всю ночь?
— Почти всю, я думаю. Он очень упорен.
— Ох, Инос, как ты могла?
— Я? Но меня там не было!
С притворно застенчивым видом она отвернулась к окну, наблюдая за крупными снежинками. После чего посмотрела на Кэйдолан, и обе рассмеялись. Смех был слишком громким и продолжительным для столь знатных дам.
Инос успокоилась первая. Она поправила альбом для рисования, вздохнула и сказала:
— Он и вправду заслуживал этого! Я не осуждаю тех, кто ищет себе жену. Я имею в виду — пусть ищут. Но мне не нравится, когда они так уверены, что произвели на меня впечатление... Ну, не знаю, как это выразить...
— А ты не торопись, дорогая. Я думаю, что пора обсудить все начистоту.
Инос посмотрела на нее с удивлением.
— Начистоту? Как женщина с женщиной?
— Как дама с дамой!
Несколько недель назад такого разговора между ними просто не могло бы произойти.
— Ну хорошо! Ты и вдовствующий дракон...
— Инос! — осуждающе прошептала Кэйдолан.
— Так ведь начистоту! Вы двое продемонстрировали своих племенных жеребцов...
— Инос!!!
Девушка усмехнулась.
— Ну ладно! Но ты знаешь, почему у меня тогда в Кинфорде случилась истерика, на показе лошадей?
— Конечно знаю! И все знают.
— И ты считаешь, что я должна теперь повзрослеть. Прости, тетя, но я просто не могу принимать все это всерьез!
Кулаки Инос непроизвольно сжались.
— Тебе придется, дорогая! Когда-нибудь ты станешь королевой. Твой брак — дело государственной важности, ты же знаешь.
Принцесса вздохнула и надула губы.
— Отец обещал, что меня не будут принуждать выбрать мужа сейчас.
— Твой отец хочет, чтобы ты сделала выбор по любви. Мало кто из королей стал бы учитывать чувства дочери. В Краснегаре нет никого, подходящего тебе по положению, и он надеется, что ты встретишь кого-нибудь здесь. Здесь тебя знакомили с несколькими наиболее подходящими...
— Наиболее скучными, толстыми, старыми!
— Не будь такой высокомерной! — сухо заметила Кэйдолан. — Люди приезжают в Кинвэйл и по другим причинам, чем ты.
Ее племянница немного покраснела и промолчала.
— Кроме того, у Экки гостит много молодых дам. Она же не может указывать приезжающим мужчинам, за кем ухаживать.
Кэйдолан не стала добавлять, что все эти молодые дамы были в отчаянии, знаменитое искусство Экки в составлении пар не привело за последние месяцы ни к одному браку, а абсолютно все гости-мужчины способны были замечать лишь красавицу принцессу.
Инос горестно кивнула.
— Я стараюсь, тетя! Я очень стараюсь! Я делала ошибки вначале, но сейчас, мне кажется, я знаю, как себя вести.
— Ты ведешь себя превосходно, дорогая! Я очень тобой горжусь.
— Ну вот и хорошо. Но когда попадаются такие, как капитан Эгголи... — Большие зеленые глаза расширились от удивления. — Он ведь действительно поверил мне! Он подумал, что я и вправду приду к нему в сарай, — представь себе! — чтобы он мог...
— Я могу догадаться, что он подумал.
Инос опять хихикнула, потом вздохнула.
— Это нечестно! Просто нечестно! Только из-за того, что они больше и сильнее нас, они думают, что могут править миром, как им удобнее! И править нами!
Кэйдолан припомнила время, когда сама думала так же.
— Мы и сами не так уж беспомощны, — ответила она. — Капитан Эгголи намного сильнее и выше, но он выглядел совершенно несчастным, когда уезжал. У него был такой красный нос, такие опухшие глаза!
Инос прыснула, но затем опять стала задумчивой.
— Ну да, мы можем отыграть у них очко время от времени, но все равно это нечестно!
— Да, нечестно. И что ты собираешься делать?
— О, я только что сделала эпохальное открытие, правда? Взгляд Иносолан на мировое устройство! Думаю, что каждая женщина приходит к этому выводу рано или поздно. А ты, ты тоже сделала это потрясающее открытие в моем возрасте?
— Кажется, я тогда была постарше. Но мир так уж устроен, и мы должны играть по установленным правилам.
— Или вообще отказаться играть?
Кэйдолан вздохнула.
— Нет, дорогая моя. Это не выход, тем более для тебя. И даже если правила несправедливы, то мы можем лишь надеяться, что все будут играть честно.
— Я заставлю их быть честными!
Да, следующей грозящей ей опасностью будет, конечно, излишняя самоуверенность. Кэйдолан с сожалением решила, что нужно быть откровенной, хотя ей не хотелось рисковать нарушить тот хрупкий мостик доверия, который наконец возник между ними. Но слишком важными были назревшие вопросы, слишком мало осталось времени и слишком велики опасности. Она потянулась к блокноту Инос и открыла страницу, которую племянница как бы случайно перевернула. Большие часы тикали, отсчитывая время.
— Сходство очень велико, — сказала наконец Кэйд. — Я и не подозревала, дорогая, что ты так талантлива. — Инос молчала. Глаза ее сверкали, щеки заливал яркий румянец. — Расскажи мне о нем.
— Я люблю его!
— Да, я думаю, любишь. Но расскажи о нем.
— А что еще рассказывать? Что еще имеет значение?
— Очень многое, дорогая. Ты теперь видишь, увлечение Андором было ошибкой.
Инос набрала воздух, чтобы ответить, и Кэйд поспешила продолжить, пока эмоции не вызвали неподобающих слов.
— Я хочу сказать, что он не был приглашен сюда для знакомства с тобой. Его, собственно, вообще не приглашали. Он, конечно, привез рекомендательные письма. Это герцог попросил его остаться.
— Ах вот оно что! — Инос торжествующе улыбнулась. Она была далеко не глупа. — Так это была случайность? А не замысел вдовствующего дракона? Значит, вмешались Боги!
— Возможно. Проблема в том, что его письма были от очень странных людей. Его светлость имеет много не очень подходящих друзей для человека его положения — художников, архитекторов. Так вот, одно из писем Андора было от художника, другое от ученого. Большинство дворян не приняли бы такие письма.
— А остальные?
— От мелких дворян. Экка наводила справки. Теперь они признают, что почти не знали его.
Опасное выражение появилось на лице ее племянницы.
— Так ты хочешь сказать, что Андор обманщик? Самозванец? Из-за того, что...
— Я не имею в виду ничего подобного, Инос. Вы провели в обществе друг друга пять недель. Вы должны были рассказывать о себе. Вот и расскажи, что ты о нем знаешь.
Инос быстро обернулась и уставилась в окно. Ее руки беспокойно двигались.
— Он должен был уехать из-за вопроса чести. Он сказал, что это может быть опасно. Но он обещал вернуться, и я совершенно уверена...
— Но я спрашивала не об этом, — мягко промолвила Кэйд. — Кто его отец? Насколько состоятельна его семья? Есть ли у них земля? Титул?
— Все это не имеет значения! — воскликнула Инос. Неожиданно она показалась намного младше. Сейчас она напоминала загнанного олененка.
— Это не так уж важно, я согласна. Хороший человек есть хороший человек, и я допускаю, что твой отец мог бы даже согласиться на твой брак с простолюдином, если он честен и достоин. Но это может иметь значение, если Андор намеренно прибыл сюда, чтобы завоевать сердце принцессы, и для этого выдал себя за кого-то другого.
— Он завоевал сердце принцессы.
— Но тогда это важно. Инос, ты же должна понимать это!
И опять девушка отвернулась, рассматривая заснеженный пейзаж за окном. Большой маятник отсчитал еще несколько секунд их жизни.
— Да, — сказала она наконец, — теперь я понимаю. Андор ничего не говорил о своей семье.
— А ты не спрашивала?
— Нет, не спрашивала. Думаю, теперь бы я спросила. Он столько знает, он очень много путешествовал. И как он обаятелен! Тетя, ты должна признать это!
— Горы обаяния! С ним очень приятно общаться, я согласна. Краснегар будет значительно более веселым местом, если Андор поселится там.
— Даже джотунны полюбят его! Через неделю он заставит даже скалы ходить колесом!
— Белые медведи станут приносить ему свою добычу! — Это была детская шутка Кэйд и Холи. Инос не отреагировала на нее.
— Он наверняка благородный человек!
— Он вел себя, как благородный человек, когда был здесь.
Инос сердито покраснела.
— Да, вел!
— Я не это имела в виду, дорогая. Он не сказал, когда вернется?
— Нет. Но он вернется! Я уверена!
— Ну что ж, тогда остается только ждать.
— А пока продолжать все эти знакомства?
— Экка говорит, что у нее почти не осталось подходящих кандидатов.
— Вот и прекрасно!
Кэйдолан прикусила губу. Ясно, что этот разговор принес свои плоды и пора его заканчивать, но у нее была еще одна ложка мудрости, которую надо было скормить. Это было болезненно, но уж пусть Инос примет удар сейчас, когда она все равно расстроена, чем потом опять портить ей настроение. До сих пор из Краснегара не пришло ни весточки, а что-то должно было быть. Возможно, и не стоило беспокоить Инос из-за простых подозрений, а Кэйд все время напоминала себе, что это пока лишь подозрения, но времени могло совсем не остаться, а ребенок явно забыл, что сейчас поставлено на карту.
— Как ты их оцениваешь?
— Кого? — нахмурилась Инос.
— Кандидатов. Ты сравниваешь их с Андором?
— Нет, с отцом.
Этого никак не могло быть.
— Значит, ты сравниваешь очень молодых людей в непривычной обстановке с королем в собственном королевстве. Разве это справедливо?
— А разве справедливо, что я вообще должна выбирать?
Это было безнадежно. Холиндарн настаивал, чтобы дочери разрешили выбирать, и было ясно, что это будет Андор, и никто другой, а этот Андор куда-то исчез. Возможно, что через год, когда Инос еще повзрослеет и сможет забыть эту всепоглощающую вспышку чувства... Все это Кэйд высказала Экке только полчаса назад. Герцогиня вздохнула и встала.
— Будь благодарна, что ты вообще можешь выбирать, дорогая.
— Это что, угроза? — Инос пыталась заслониться гневом.
— Конечно, нет. Я пытаюсь тебя предупредить, не забывай, что сказал тебе отец.
Гнев мгновенно угас.
— Что сказал?
— О войне. Если Империя и Нордландия будут воевать из-за Краснегара и если кто-нибудь из них победит, ты думаешь, тебе позволят выбирать мужа?
Но Инос не забыла, что было поставлено на карту. Кинвэйлский лак дал трещину, и под ним обнаружился испуганный ребенок, прячущийся за великосветские манеры.
— Ну конечно! Как жалко, что тан Калкор уже женат! Как жалко, что вы с Эккой не можете пригласить его сюда, чтобы показать меня ему.
Кэйд не смогла сдержать дрожь.
— Вся проблема в его отношении к женщинам, а не в том, что он женат. Если бы ты ему понравилась, он бы попросту отдал свою теперешнюю жену одному из своих дикарей и взял бы тебя на ее место. Они делают так сплошь и рядом.
7
Слабый дневной свет пробивался через дыру над очагом, когда Рэп резко проснулся: кто-то вытирал снежный сапог о его лицо. Над ним нависла кошмарная фигура Дарада, закутанного в меха и ощерившегося своей волчьей ухмылкой. Вчера Рэп нашел какую-то драную подстилку, чтобы завернуться в нее, и даже отвоевал себе место недалеко от очага, попросту отшвырнув с дороги мальчишек поменьше. Старшие нашли это забавным и не возражали. Ему даже разрешили пить из общего ведра, но он до сих пор не получал еды. Живот сводило как от голода, так и от последствий удара Маленького Цыпленка.
Домик мальчиков был уменьшенной копией главного дома — дым от очага, отвратительный запах тел и прогорклого жира, вонючие подстилки на земляном полу. В данный момент Рэп был здесь один. Он хорошо выспался, и настроение его улучшилось.
— Я пришел попрощаться, болван.
Минуту Рэп лежал, нахмурившись, и пытался сосредоточиться.
— До свидания.
А что еще тут можно было сказать?
Великан гневно засверкал глазами.
— Это твой последний шанс, болван!
Он уже говорил это вчера.
— Ну и какой же у меня выбор?
Дарад минуту соображал, что ответить.
— Скажи мне свое слово, а я вытащу тебя отсюда.
— А если не скажу?
— Тебе предстоит схватка с Маленьким Цыпленком.
— Какая схватка? — Рэп быстро осмотрелся внутренним видением и обнаружил, что все мальчики находились в главном доме и ели.
Дарад раздумывал над ответом, наконец он опустился на колено рядом с Рэпом, тыча в него рукой в варежке размером с небольшую лопату.
— Они любят иметь много жен, понимаешь?
Рэп не понимал, но промолчал.
— И они избавляются от слабейших, понимаешь? — Дарад медленно подбирал слова. — Это их зимнее развлечение. Когда два мальчика становятся достаточно взрослыми, их испытывают. Победитель получает свои татуировки.
— А другой умирает?
— Точно! — Дарад улыбнулся догадливости Рэпа.
— А я выгляжу слабым противником, так что меня выбрали для сына вождя?
Дарад энергично закивал.
— У тебя нет ни малейшей надежды.
— У меня также нет и слова, — сказал Рэп. — Скажи мне свое, и я вытащу нас обоих отсюда.
Дарад подскочил от бешенства.
— Я что, сумасшедший? Отдать тебе половину силы моего слова? Ты все-таки болван! — Он отвел назад ногу, и Рэп сжался, ожидая удара. Но гигант просто рассмеялся и ушел, захлопнув дверь. Успокоившись, Рэп опять завернулся в подстилку. Потом он стал наблюдать за отъездом Дарада.
Весельчак пошатнулся, когда мощная фигура забралась в его седло. Он не хотел двинуться с места, и Дараду пришлось сильно ударить его. В конце концов Дарад подчинил себе лошадь и въехал в лес, ведя за собой Перца. Он направлялся на юг. Дарад не станет волноваться об Инос и заезжать в Кинвэйл, чтобы предупредить ее о болезни отца. Да и Андору вряд ли был в этом смысл, даже если он опять появится на месте Дарада. Но Инос должна быть предупреждена, а это значит, что Рэп должен выжить, чтобы сделать это самому.
Упрямец — так звала его мать. То же говорила и Инос, хотя она предпочитала более резкое — «упрямый осел». Ну что же, если сейчас он может рассчитывать лишь на собственное упрямство, он будет упрямым!
Рэп сел, завернувшись в меховую подстилку, и опять начал изучать главный дом. Он никогда еще не был так голоден, но каким-то образом чувствовал, что его не собираются кормить. Мальчики, должно быть, выбрались из дома очень тихо, чтобы не разбудить его. Прекрасная шутка! Они ждут, что он прибежит к ним и попросит еды, тогда Маленький Цыпленок насладится его унижением, а потом откажет. Рэп решил, что он может еще немного потерпеть, чтобы не доставлять врагу такого удовольствия. Если гоблины собирались испытать его, то они сами не допустят, чтобы он слишком ослабел.
Рэп снова начал искать решение загадки об Андоре и чудовище Дараде. Кто был этот Дарад? Человек или демон? Мог ли демон быть таким тупоумным? Менестрель Джалон говорил о Дараде, а Андор знал Джалона. И все они хотели узнать его слово.
Кое-что из сказанного Дарадом вдруг вызвало неожиданную догадку. Открытие обрушилось на Рэпа, как зерно из прорванного мешка.
«Отдать тебе половину силы моего слова?» Так вот почему Андор не захотел поделиться. Когда ты говоришь свое слово кому-то еще, ты как бы делишь его силу пополам. Если бы это было не так, то слова ходили бы среди людей, как поговорки. Каждый бы знал их. Пандемия наполнилась бы волшебниками. Должна была быть причина, чтобы словами нельзя было свободно делиться, и она была в том, что при передаче слова утрачивали часть своей силы.
Андор никогда не говорил об этом!
Об этом не говорил и Джалон. И Сагорн.
Об этом сказал только король. Он сказал: «Храни свою тайну», — и думал, что Рэп поймет.
Теперь он понял. Открытие за открытием проносилось в его мозгу. Слова обычно передавались на смертном одре. Об этом говорил Сагорн, это же подтвердил и Андор. Два человека, знающие одно слово, как бы владели половиной его силы каждый. Но слова передавались из поколения в поколение, причем не теряя своей силы, а то они бы уже совсем не действовали. Вот что! Два человека, знающие слово, владели половиной его силы. Но если один из них умирал, другой получал всю силу.
Правильно! Рэп был в этом уверен. Если другой умирал — или был убит... Вот поэтому знать слово и было опасно. А еще опаснее было им делиться. Если бы Рэп знал слово и сказал его Андору, то Андор или его демон Дарад сразу бы убили его, чтобы получить и вторую половину силы. Об этом Андор также умалчивал.
Домик мальчиков был уменьшенной копией главного дома — дым от очага, отвратительный запах тел и прогорклого жира, вонючие подстилки на земляном полу. В данный момент Рэп был здесь один. Он хорошо выспался, и настроение его улучшилось.
— Я пришел попрощаться, болван.
Минуту Рэп лежал, нахмурившись, и пытался сосредоточиться.
— До свидания.
А что еще тут можно было сказать?
Великан гневно засверкал глазами.
— Это твой последний шанс, болван!
Он уже говорил это вчера.
— Ну и какой же у меня выбор?
Дарад минуту соображал, что ответить.
— Скажи мне свое слово, а я вытащу тебя отсюда.
— А если не скажу?
— Тебе предстоит схватка с Маленьким Цыпленком.
— Какая схватка? — Рэп быстро осмотрелся внутренним видением и обнаружил, что все мальчики находились в главном доме и ели.
Дарад раздумывал над ответом, наконец он опустился на колено рядом с Рэпом, тыча в него рукой в варежке размером с небольшую лопату.
— Они любят иметь много жен, понимаешь?
Рэп не понимал, но промолчал.
— И они избавляются от слабейших, понимаешь? — Дарад медленно подбирал слова. — Это их зимнее развлечение. Когда два мальчика становятся достаточно взрослыми, их испытывают. Победитель получает свои татуировки.
— А другой умирает?
— Точно! — Дарад улыбнулся догадливости Рэпа.
— А я выгляжу слабым противником, так что меня выбрали для сына вождя?
Дарад энергично закивал.
— У тебя нет ни малейшей надежды.
— У меня также нет и слова, — сказал Рэп. — Скажи мне свое, и я вытащу нас обоих отсюда.
Дарад подскочил от бешенства.
— Я что, сумасшедший? Отдать тебе половину силы моего слова? Ты все-таки болван! — Он отвел назад ногу, и Рэп сжался, ожидая удара. Но гигант просто рассмеялся и ушел, захлопнув дверь. Успокоившись, Рэп опять завернулся в подстилку. Потом он стал наблюдать за отъездом Дарада.
Весельчак пошатнулся, когда мощная фигура забралась в его седло. Он не хотел двинуться с места, и Дараду пришлось сильно ударить его. В конце концов Дарад подчинил себе лошадь и въехал в лес, ведя за собой Перца. Он направлялся на юг. Дарад не станет волноваться об Инос и заезжать в Кинвэйл, чтобы предупредить ее о болезни отца. Да и Андору вряд ли был в этом смысл, даже если он опять появится на месте Дарада. Но Инос должна быть предупреждена, а это значит, что Рэп должен выжить, чтобы сделать это самому.
Упрямец — так звала его мать. То же говорила и Инос, хотя она предпочитала более резкое — «упрямый осел». Ну что же, если сейчас он может рассчитывать лишь на собственное упрямство, он будет упрямым!
Рэп сел, завернувшись в меховую подстилку, и опять начал изучать главный дом. Он никогда еще не был так голоден, но каким-то образом чувствовал, что его не собираются кормить. Мальчики, должно быть, выбрались из дома очень тихо, чтобы не разбудить его. Прекрасная шутка! Они ждут, что он прибежит к ним и попросит еды, тогда Маленький Цыпленок насладится его унижением, а потом откажет. Рэп решил, что он может еще немного потерпеть, чтобы не доставлять врагу такого удовольствия. Если гоблины собирались испытать его, то они сами не допустят, чтобы он слишком ослабел.
Рэп снова начал искать решение загадки об Андоре и чудовище Дараде. Кто был этот Дарад? Человек или демон? Мог ли демон быть таким тупоумным? Менестрель Джалон говорил о Дараде, а Андор знал Джалона. И все они хотели узнать его слово.
Кое-что из сказанного Дарадом вдруг вызвало неожиданную догадку. Открытие обрушилось на Рэпа, как зерно из прорванного мешка.
«Отдать тебе половину силы моего слова?» Так вот почему Андор не захотел поделиться. Когда ты говоришь свое слово кому-то еще, ты как бы делишь его силу пополам. Если бы это было не так, то слова ходили бы среди людей, как поговорки. Каждый бы знал их. Пандемия наполнилась бы волшебниками. Должна была быть причина, чтобы словами нельзя было свободно делиться, и она была в том, что при передаче слова утрачивали часть своей силы.
Андор никогда не говорил об этом!
Об этом не говорил и Джалон. И Сагорн.
Об этом сказал только король. Он сказал: «Храни свою тайну», — и думал, что Рэп поймет.
Теперь он понял. Открытие за открытием проносилось в его мозгу. Слова обычно передавались на смертном одре. Об этом говорил Сагорн, это же подтвердил и Андор. Два человека, знающие одно слово, как бы владели половиной его силы каждый. Но слова передавались из поколения в поколение, причем не теряя своей силы, а то они бы уже совсем не действовали. Вот что! Два человека, знающие слово, владели половиной его силы. Но если один из них умирал, другой получал всю силу.
Правильно! Рэп был в этом уверен. Если другой умирал — или был убит... Вот поэтому знать слово и было опасно. А еще опаснее было им делиться. Если бы Рэп знал слово и сказал его Андору, то Андор или его демон Дарад сразу бы убили его, чтобы получить и вторую половину силы. Об этом Андор также умалчивал.
* * *
Дикое место! Такое святое и зачарованное,
под убывающей луной, и сюда приходила
Женщина, взывающая к своему любовнику-демону.
Кольридж. Хан Кубла
Часть шестая
ЛЕСНОЙ ПЛАЧ
1
Вскоре после ухода Дарада мальчики вернулись с завтрака. Маленький Цыпленок позвал Рэпа и повел его через поселок, босого и почти раздетого. Воздух жег кожу, как ледяная вода, и слезы Рэпа замерзали на щеках. Через несколько секунд он уже дрожал всем телом, уши и пальцы на ногах онемели. Маленький Цыпленок был одет не лучше, однако он только ухмылялся мучениям Рэпа и шел вразвалочку, не торопясь, чтобы показать, как мало его волнует холод. Они пришли к куче мусора за большим домом, куда через особую заслонку прямо из дома выбрасывались объедки. Флибэг и его стая рылись в отбросах, фыркая и рыча. Что-то мало-мальски пригодное для еды тут же выхватывалось из кучи одной из собак, которая затем отбегала подальше, чтобы спокойно поесть. Все остальное было вскоре затоптано в снег.
Маленький Цыпленок сделал жест, как будто ест, и указал на кучу. Рэп покачал головой и отвернулся, но успел заметить насмешливую улыбку на лице Маленького Цыпленка. Голодный человек способен есть все что угодно, и тот не сомневался, что через день или два Рэп набросится на объедки, отвоевывая их у собак.
Вернувшись в домик, Рэп очень скоро сумел разобраться в правилах. Он мог выходить когда угодно, но не мог брать ничего из одежды, сваленной кучей у двери. Его трусы были единственной дозволенной одеждой. В результате холод держал его на привязи не хуже цепи. Входить в другие дома ему также воспрещалось.
Бревенчатая изба служила домом тридцати четырем мальчикам разного возраста, от едва начавших ходить до юношей вроде Маленького Цыпленка. Тот был, несомненно, самым старшим и самым сильным, поэтому командовал остальными. Мужчинам почти нечем было занять себя зимой, так как всю работу делали женщины. Мальчишки проводили время, отдыхая, расчесывая свои длинные волосы или намазывая себя медвежьим жиром, что и давало такой отвратительный запах. Надеясь спастись от холода, Рэп тоже попробовал натереться жиром, но единственным преимуществом было то, что его кожа перестала трескаться. Теплее ему не стало, а пахло от него теперь ничуть не лучше других.
Мальчики играли в сложные игры с палочками и доской или боролись. Маленький Цыпленок любил бороться, но в их домике не было никого, кто мог бы составить ему достойную пару. Рэп больше всего подходил для этого, но по какой-то причине юный гоблин не мог задирать Рэпа, чему тот был искренне рад. Поэтому Маленькому Цыпленку приходилось организовывать команду, иногда это были два следующих по возрасту мальчика — Оперившийся Птенец и Чип-Чип, иногда — четыре или пять мальчиков помладше. Маленький Цыпленок боролся с ними и всегда побеждал, кончая обычно тем, что выбрасывал противников за дверь.
За несколько часов, просто сидя и прислушиваясь к разговору, Рэп стал постигать особенности языка гоблинов. В нем использовались сравнительно немного слов, причем в самых простых формах. Многие слова были ему знакомы, другие же отличались лишь незначительно — в них ряд звуков заменялся другими, например, вместо «с» говорилось «т», а вместо «ф» — «п», и так далее. Скоро Рэп уже понимал весь разговор
Затем он сам задал вопрос. Это было ошибкой. Маленький Цыпленок заорал: «Не отвечать!» — и вскочил на ноги. Он подошел к Рэпу и сел перед ним, скрестив ноги.
— Ты уже можешь говорить? — спросил он с нетерпением.
— Я говорю медленно.
Это обрадовало Маленького Цыпленка.
— Через семь дней я получу имя! — хвастливо заявил он, обнажая в улыбке огромные зубы. Рэп не понял.
— Новое имя! Не Маленький Цыпленок — Птица Смерти!
— Хорошее имя, — вежливо ответил Рэп. Не зная, как сказать «татуировки», он обвел пальцем вокруг глаза, и энергичный кивок собеседника показал, что его догадка верна.
Было понятно, что борьба не будет честной. Маленький Цыпленок был по меньшей мере на два года старше, чем кто-либо из мальчиков, а Рэп успел заметить в деревне женатых и татуированных мужчин, которые были ровесниками. Таким образом, Маленького Цыпленка нарочно придерживали, чтобы он имел больше шансов на победу в схватке, что бы под этим ни подразумевалось. А теперь появился явно более слабый чужак, чтобы сделать борьбу еще менее честной. Неудивительно, что Маленький Цыпленок был так уверен в исходе поединка.
— Расскажи мне о схватке, — попросил Рэп.
Маленький Цыпленок удивленно посмотрел на него, когда же он осознал, насколько мало Рэп представляет, что его ждет, его некрасивое лицо расплылось от удовольствия.
— Нет! — Он быстро обернулся и отдал приказание. Никто не должен был рассказывать Рэпу, в чем состоит испытание. Страшно довольный, он повернулся к своей жертве: — После поединка я придумываю что-то интересное!
— И что же? — отозвался Рэп, уверенный, что вряд ли разделит этот энтузиазм.
— Я развожу маленькие костры на твоей груди!
Рэп не разделял его восторга.
— Я отрываю тебе уши и заставляю их проглотить!
— Я привык ощипывать цыплят! — твердо ответил Рэп.
— Плоский нос! — прошипел Маленький Цыпленок. — Я притягиваю твои ноги к носу!
Маленький Цыпленок сделал жест, как будто ест, и указал на кучу. Рэп покачал головой и отвернулся, но успел заметить насмешливую улыбку на лице Маленького Цыпленка. Голодный человек способен есть все что угодно, и тот не сомневался, что через день или два Рэп набросится на объедки, отвоевывая их у собак.
Вернувшись в домик, Рэп очень скоро сумел разобраться в правилах. Он мог выходить когда угодно, но не мог брать ничего из одежды, сваленной кучей у двери. Его трусы были единственной дозволенной одеждой. В результате холод держал его на привязи не хуже цепи. Входить в другие дома ему также воспрещалось.
Бревенчатая изба служила домом тридцати четырем мальчикам разного возраста, от едва начавших ходить до юношей вроде Маленького Цыпленка. Тот был, несомненно, самым старшим и самым сильным, поэтому командовал остальными. Мужчинам почти нечем было занять себя зимой, так как всю работу делали женщины. Мальчишки проводили время, отдыхая, расчесывая свои длинные волосы или намазывая себя медвежьим жиром, что и давало такой отвратительный запах. Надеясь спастись от холода, Рэп тоже попробовал натереться жиром, но единственным преимуществом было то, что его кожа перестала трескаться. Теплее ему не стало, а пахло от него теперь ничуть не лучше других.
Мальчики играли в сложные игры с палочками и доской или боролись. Маленький Цыпленок любил бороться, но в их домике не было никого, кто мог бы составить ему достойную пару. Рэп больше всего подходил для этого, но по какой-то причине юный гоблин не мог задирать Рэпа, чему тот был искренне рад. Поэтому Маленькому Цыпленку приходилось организовывать команду, иногда это были два следующих по возрасту мальчика — Оперившийся Птенец и Чип-Чип, иногда — четыре или пять мальчиков помладше. Маленький Цыпленок боролся с ними и всегда побеждал, кончая обычно тем, что выбрасывал противников за дверь.
За несколько часов, просто сидя и прислушиваясь к разговору, Рэп стал постигать особенности языка гоблинов. В нем использовались сравнительно немного слов, причем в самых простых формах. Многие слова были ему знакомы, другие же отличались лишь незначительно — в них ряд звуков заменялся другими, например, вместо «с» говорилось «т», а вместо «ф» — «п», и так далее. Скоро Рэп уже понимал весь разговор
Затем он сам задал вопрос. Это было ошибкой. Маленький Цыпленок заорал: «Не отвечать!» — и вскочил на ноги. Он подошел к Рэпу и сел перед ним, скрестив ноги.
— Ты уже можешь говорить? — спросил он с нетерпением.
— Я говорю медленно.
Это обрадовало Маленького Цыпленка.
— Через семь дней я получу имя! — хвастливо заявил он, обнажая в улыбке огромные зубы. Рэп не понял.
— Новое имя! Не Маленький Цыпленок — Птица Смерти!
— Хорошее имя, — вежливо ответил Рэп. Не зная, как сказать «татуировки», он обвел пальцем вокруг глаза, и энергичный кивок собеседника показал, что его догадка верна.
Было понятно, что борьба не будет честной. Маленький Цыпленок был по меньшей мере на два года старше, чем кто-либо из мальчиков, а Рэп успел заметить в деревне женатых и татуированных мужчин, которые были ровесниками. Таким образом, Маленького Цыпленка нарочно придерживали, чтобы он имел больше шансов на победу в схватке, что бы под этим ни подразумевалось. А теперь появился явно более слабый чужак, чтобы сделать борьбу еще менее честной. Неудивительно, что Маленький Цыпленок был так уверен в исходе поединка.
— Расскажи мне о схватке, — попросил Рэп.
Маленький Цыпленок удивленно посмотрел на него, когда же он осознал, насколько мало Рэп представляет, что его ждет, его некрасивое лицо расплылось от удовольствия.
— Нет! — Он быстро обернулся и отдал приказание. Никто не должен был рассказывать Рэпу, в чем состоит испытание. Страшно довольный, он повернулся к своей жертве: — После поединка я придумываю что-то интересное!
— И что же? — отозвался Рэп, уверенный, что вряд ли разделит этот энтузиазм.
— Я развожу маленькие костры на твоей груди!
Рэп не разделял его восторга.
— Я отрываю тебе уши и заставляю их проглотить!
— Я привык ощипывать цыплят! — твердо ответил Рэп.
— Плоский нос! — прошипел Маленький Цыпленок. — Я притягиваю твои ноги к носу!