Страница:
Сегодня же очаги не горели, в зале и без них было жарко. Летом солнце любило Краснегар и подолгу не покидало его. Люди ложились спать задолго до заката, а через час-другой светило с улыбкой возвращалось, готовое к очередному бесконечному дню. Вот и сейчас солнце до сих пор светило в окно, и играющие в его лучах пылинки висели над залом, образовывая нечто вроде мостов.
Тетушка Кэйд отыскала свое старое бархатное платье лазурного цвета, в котором казалась еще ниже и толще, чем обычно. Она надевала его только на Праздник зимы. Для весны платье было слишком теплым, и Кэйд раскраснелась и обливалась потом. Тем не менее она довольно улыбалась гостям. Даже волосы тетушка слегка подкрасила голубым тоном. Может быть, она предвкушает поездку в Кинвэйл и поэтому так радуется? Нет! Лучше подумать об этом завтра!
Тетушка Меолорна тоже была среди гостей, лицо ее лучилось счастьем. Возможно, она думала о множестве красивых тканей, которые она сегодня доставила ко двору по требованию короля, причем все вместе стоили меньше империала! Они от души посмеялись, обсуждая случившееся как старые друзья. Король выглядел усталым, казалось, что все находятся на солнце, а он — в тени.
Здесь были купцы со своими женами, несколько капитанов, школьные учителя. Старый Кондорал сидел, приставя ладонь к уху, в его морщинах поблескивали слезинки. Тут же были канцлер Ялтаури и мастер Порагану. Дворцовых работников было немного, ведь большинство из них находились на материке, особенно молодежь. Тем не менее Инос приметила Лина, который умудрился сломать руку, добывая торф, а также Кела, Идо, Фэна...
И, конечно же, Рэпа.
Все они сидели на полу на дальнем конце зала у очага — спереди маленькие дети с широко открытыми глазами, зачарованные музыкой, а за ними — подростки и молодежь, вроде Рэпа. Как всегда, дворцовые собаки держались как можно ближе к Рэпу. Пространство в центре зала было свободным, и там стоял единственный стул, на котором сидел играющий на лунных лучах менестрель.
Джалон закончил песню, и зал взорвался аплодисментами. Слышались хлопки, радостные выкрики, топот ног по полу. Менестрель встал и поклонился — сначала королю, затем гостям, прошел на свое место за главным столом.
— Что, менестрель, горло-то пересохло? — спросил король.
— Немного, сир. Да и слушателям не мешало бы отдохнуть.
— Вот уж этому не могу поверить. Кравчий!
Джалон благодарно принял кружку и сказал что-то о превосходном северном пиве, прежде чем залпом осушить ее. И как будто какое-то заклятье было нарушено, по всему залу начали вспыхивать островки разговора, как будто весенние цветы, пробивающиеся из-под снега.
— Правда ли, что император назначил нового главнокомандующего, менестрель? — спросил какой-то напыщенный горожанин.
Джалон неопределенно улыбнулся.
— Старый-то умер, разве не так?
Горожанин нетерпеливо отмахнулся.
— Но новый-то как, достаточно ли отважен?
Инос не могла припомнить имени этого человека. Со своей рыжей бородкой и всклокоченными волосами он казался ей похожим на петуха. Видно, он слегка перебрал «превосходного северного пива».
— Думаю, да, — ответил Джалон. — Они все обычно отважные, не так ли?
— А волшебница действительно умерла? — спросил другой.
Менестрель задумался и довольно неуверенно кивнул.
— А что ты можешь сказать о карлике, который ее заменил?
— Э... ничего. Да, ничего.
Одна из величественных матрон грозно посмотрела на певца.
— Значит, Четверка состоит теперь из трех волшебников и только одной колдуньи, так? Только одна из Хранителей женщина — Блестящая Вода?
Еще более неуверенно Джалон проговорил:
— Ее всемогущество Умтрум? Она женщина, разве нет?
Последовала неловкая пауза, затем маленький, похожий на хорька моряк воскликнул:
— Но она давным-давно умерла! Еще до моего рождения.
— Боюсь, политика не очень-то интересует меня, сударь, — вздохнул Джалон.
Известно было, что Джалон пришел из Хаба, столицы Империи. Гости, жадные до сплетен и новостей, весь вечер засыпали его вопросами, но почему-то у него никогда не было ответов. Он безусловно очень приятный молодой человек, думала Инос, но неуловимый, как утренний туман. Она удивлялась, как он вообще находил дорогу, странствуя от города к городу, от замка к замку. Скорее всего, певец часто путал направления и приходил совсем не туда, куда собирался.
— Ходили слухи о значительном уроне, нанесенном южным провинциям нашествием драконов, — заявил другой горожанин, обращаясь к Джалону. — Особенно пострадал Кит.
— Правда? — отозвался менестрель. — Боюсь, я пропустил это событие.
Знатные люди Краснегара обменялись взглядами, полными отчаяния.
— А какие платья носят сейчас дамы в Империи? — вступила в разговор тетушка Кэйд. Ее беспокоило, какие из вновь купленных тканей она сможет пустить на наряды и где найти достаточно портных, чтобы успеть сшить побольше платьев за оставшиеся до отъезда дни.
— Талия должна быть сильно завышена, — уверенно отвечал Джалон. — К низу платья расширяются, шлейфы короткие. У плеч — буфы, рукава очень узкие вверху, но к запястью свободные. Кружевные манжеты. Ворот тоже с кружевами. Очень модны цветочные орнаменты, а ткани — из хлопка или шелка.
Сидящие за столом молчали, пораженные такими подробными знаниями в этой области. Инос заметила, что отец усмехнулся.
— Мастер Джалон также и прекрасный художник, — заметил он. — Сможете ли вы найти время до отъезда, чтобы написать портрет моей дочери, Джалон?
Джалон всмотрелся в Инос.
— Даже за всю мою жизнь я вряд ли смог бы передать такую красоту.
Инос покраснела, а присутствующие захохотали. Нечего уж так смеяться, сердито подумала она.
Менестрель опять повернулся к королю.
— Если я найду материалы, сир... Здесь это может быть нелегко. Но рисунок я сделаю обязательно. Это будет творение, вдохновленное любовью.
— Можете ли вы нарисовать фасоны платьев, о которых вы рассказывали, мастер Джалон? — спросила тетушка Кэйд, сгорая от нетерпения.
— Безусловно, ваше сиятельство, — отвечал Джалон.
Тетушка Кэйд облегченно улыбнулась и повернулась к тетушке Меолорне, чтобы посоветоваться насчет портних.
Инос с тоской посмотрела на молодежь, сидящую в дальнем конце зала. Они болтали и смеялись. Рэп что-то рассказывал, Лин вторил ему. Ну что толку быть принцессой, если не можешь делать что хочешь? Почему она должна сидеть и скучать среди этих напыщенных людей? Потихоньку девочка отодвинула стул.
— Инос! — тут же обернулась к ней тетушка Кэйд.
— Мне просто захотелось...
— Оставь ее, — мягко заметил король. Он не сказал: «Ведь это в последний раз!», но Инос показалось, что он так подумал.
Благодарная ему Инос поднялась, вежливо улыбнулась гостям и пробормотала какое-то неразборчивое объяснение. Затем она направилась через зал к друзьям. Маленькие дети, сидящие впереди, сразу же расступились, и она прошла прямо к Рэпу и Лину. Рэп тут же отогнал подальше собак, Лин тоже отодвинулся, освобождая место рядом с Рэпом. Почему, интересно, все решили, что она захочет сесть именно здесь? Но она-таки села.
Когда Инос устроилась поудобнее, Рэп обернулся к ней, и его большие серые глаза стали еще больше при виде ее жемчугов.
Они неуверенно улыбнулись друг другу.
— Ну как караульная служба? — прошептала Инос.
— Скучно! — Он смущенно улыбнулся. Инос улыбнулась в ответ.
— Прости, что я так вела себя с тобой, Рэп.
Он слегка покраснел, потупился и спросил:
— Так, значит, мы по-прежнему друзья?
Оба рассмеялись. Она положила руку на пол, рядом с ним. Он осторожно накрыл ее сверху рукой. Кто мог это заметить? Руки Рэпа были сильные, теплые и мозолистые. Руки мужчины. И он действительно вырос, так что дело было не в сапогах. Старая поношенная куртка стала явно тесна в плечах. От него исходил знакомый и приятный запах конюшни.
Хватит бегать с мальчишками с конюшни — так сказал ее отец.
— Рэп, я уезжаю! — вырвалось вдруг у Инос. Она не собиралась говорить об этом сейчас. Рэп поглядел на нее удивленно.
— На юг, — поспешно добавила она. — В Кинвэйл. Чтобы научиться вести себя как знатная дама. С тетушкой Кэйд. На ближайшем корабле.
Инос закусила губу и посмотрела вдаль на главный стол. Ее взор туманили слезы.
Рэп сжал ее руку.
— Надолго?
— На год. — Инос глубоко вздохнула и сделала огромное усилие, чтобы вести себя по-королевски. — Понимаешь, герцог в родстве с нами — герцог Анджилки из Кинвэйла. Тетя Кэйд была замужем за его дядей. А сестра моего прадеда была ему... ой, забыла. У Иниссо было три сына. Один стал править здесь после него, один отправился на юг и стал Кинвэйлским герцогом, а один перебрался в Нордландию. Калкор, тан Гарка, происходит от него. Но это очень сложно...
Инос остановилась, потому что вряд ли это было интересно Рэпу. Отец говорил, что все ветви ее рода очень переплетены. На севере всегда было очень мало знатных семейств, так что ее предки часто женились на родственниках.
— Когда ты станешь королевой Краснегара, я буду твоим начальником стражи, — сказал Рэп. Ох уж этот Рэп!
— Я бы предпочла видеть тебя главным конюхом.
— Начальником стражи!
— Главным конюхом!
Последовала короткая пауза.
— И тем, и другим! — сказали они одновременно, и оба рассмеялись.
Какое-то время все молчали. Джалон, похоже, не собирался больше петь. Инос вдруг осознала, что сидит, глядя на Рэпа с дурацкой улыбкой, а он так же глупо улыбается в ответ. Странно, что в такой момент она может улыбаться! Уехать в этот ужасный Кинвэйл! Что толку быть принцессой, если приходится делать то, что не хочешь? А зловещий старый Сагорн намекал, что она может вызвать войну, если влюбится в кого-нибудь...
— Ты знаешь, я сегодня видела Божество! — сказала Инос. Об этом она тоже не собиралась говорить. Более того, она обещала отцу, что никому не скажет. Но серые глаза Рэпа смотрели на нее, ожидая объяснений, и она не могла отступить. Принцесса поведала другу о докторе Сагорне, шелке и обо всем, что с ней случилось. Инос не знала, почему ей понадобилось это рассказывать, но почувствовала себя значительно лучше. В конце концов, Рэп никогда не был болтуном и отличался здравым смыслом.
Он выслушал очень внимательно и не обратил внимания на рассказ о Божестве.
— Кто этот доктор Сагорн? — спросил он. — Он сейчас сидит за столом?
— Нет, — ответила Инос, — он устал с дороги. И вообще он не любитель шумных компаний.
— Ты уверена, что он не волшебник? — настаивал Рэп, ставший очень серьезным.
— Ну конечно! — заявила Инос. Ей самой теперь казались глупыми ее прежние подозрения. — Он ведь старый друг отца.
— Но ведь он много лет его не видел!
— Да, но... — растерянно произнесла Инос. Это было как-то непохоже на Рэпа. И потом, ведь Боги говорили... Хотя нет, это не Боги, это мать Юнонини сказала, что Сагорн не волшебник. — Она молчала, с беспокойством глядя на озабоченное лицо Рэпа.
— Скажи-ка мне еще раз, как он выглядит.
— Высокий, седой. Большой нос с горбинкой. Глубокие морщины вокруг рта. Лицо довольно бледное. Видимо, он мало бывает на воздухе.
— Что случилось, Рэп? — вмешался Лин. До этого могло показаться, что он полностью поглощен лубком на сломанной руке, но, как выяснилось, это не мешало ему внимательно прислушиваться к их беседе. Лин был чистокровным импом — невысоким, темноволосым и ужасно любопытным. Он также подрос, заметила Инос, но его голос был еще мальчишески тонким.
— Ни один человек с такой внешностью не входил сегодня в замок! — нахмурился Рэп.
Инос вздрогнула, но тут же успокоилась.
— Не глупи, — заявила она, — ты просто пропустил его приход. Ты же не мог видеть каждого, кто входил в ворота.
Рэп молчал, хмуро глядя в пол.
— Скажи ей, Рэп! — потребовал Лин.
— Сказать что?
Рэп продолжал молчать. Тогда Лин взволнованно заговорил:
— Тосолин поступил с ним по-свински, Инос. Он заставил его стоять весь день на часах, прямо на солнце. Да еще в доспехах! Не отпускал его даже по нужде. Не давал поесть. Он всегда так делает с новичками. Он называет это проверкой, но ему просто нравится, когда они падают в обморок.
Инос порывисто схватила Рэпа за руку.
— Неужели это правда?
Юноша кивнул.
— Но я не упал в обморок. — Он повернулся и посмотрел ей прямо в глаза. — А твой доктор Сагорн не входил сегодня в ворота.
— Рэп! — воскликнула Инос с отчаянием — Он мог пройти за повозкой. Я и сама так выходила.
— Я видел тебя, — сказал Рэп серьезно. — Ты прошла прямо передо мной. Но ни одной повозки не въезжало сегодня в замок!
— Он сказал, что поднимался за мной в гору. А вскоре я услышала, как он говорит с отцом, меньше чем через час.
— Он не проходил в ворота! — стоял на своем Рэп. Его подбородок казался таким же упрямым, как сама краснегарская скала.
Часть вторая
1
Да, сейчас было тепло и уютно сидеть за главным столом вместе с отцом, тетушкой Кэйд и всеми знатными гостями, созванными в спешном порядке, чтобы послушать менестреля, а может быть, и для того, чтобы попрощаться с принцессой Иносолан? Нет, лучше об этом не думать!
Я отдал ей золото и рубины,
Я отдал все, чем владел,
Чтобы покорить ее сердце.
О любимая...
Тетушка Кэйд отыскала свое старое бархатное платье лазурного цвета, в котором казалась еще ниже и толще, чем обычно. Она надевала его только на Праздник зимы. Для весны платье было слишком теплым, и Кэйд раскраснелась и обливалась потом. Тем не менее она довольно улыбалась гостям. Даже волосы тетушка слегка подкрасила голубым тоном. Может быть, она предвкушает поездку в Кинвэйл и поэтому так радуется? Нет! Лучше подумать об этом завтра!
Тетушка Меолорна тоже была среди гостей, лицо ее лучилось счастьем. Возможно, она думала о множестве красивых тканей, которые она сегодня доставила ко двору по требованию короля, причем все вместе стоили меньше империала! Они от души посмеялись, обсуждая случившееся как старые друзья. Король выглядел усталым, казалось, что все находятся на солнце, а он — в тени.
Здесь были купцы со своими женами, несколько капитанов, школьные учителя. Старый Кондорал сидел, приставя ладонь к уху, в его морщинах поблескивали слезинки. Тут же были канцлер Ялтаури и мастер Порагану. Дворцовых работников было немного, ведь большинство из них находились на материке, особенно молодежь. Тем не менее Инос приметила Лина, который умудрился сломать руку, добывая торф, а также Кела, Идо, Фэна...
И, конечно же, Рэпа.
Все они сидели на полу на дальнем конце зала у очага — спереди маленькие дети с широко открытыми глазами, зачарованные музыкой, а за ними — подростки и молодежь, вроде Рэпа. Как всегда, дворцовые собаки держались как можно ближе к Рэпу. Пространство в центре зала было свободным, и там стоял единственный стул, на котором сидел играющий на лунных лучах менестрель.
А вот матери Юнонини здесь не было. Старуха приходила в себя от потрясения, отдыхая в затененной комнате под наблюдением врачей. Инос не удержалась от того, чтобы не подумать, что в этом зле есть немножко добра, но тотчас же устыдилась этой мысли. Страшного доктора Сагорна тоже не было в зале — и это ее тоже радовало. Пусть он даже и был другом отца, его пронизывающий, орлиный взгляд и нос, похожий на клюв, до сих пор пугали Инос. Принцесса обрадовалась, когда он отказался присутствовать на ужине, сославшись на усталость.
Я любил девушку, девушку,
Я любил девушку много лет назад
Я странствовал по земле,
Странствовал по морю,
Я странствовал по всему миру,
Чтобы быть рядом с ней,
О любимая!
Джалон закончил песню, и зал взорвался аплодисментами. Слышались хлопки, радостные выкрики, топот ног по полу. Менестрель встал и поклонился — сначала королю, затем гостям, прошел на свое место за главным столом.
— Что, менестрель, горло-то пересохло? — спросил король.
— Немного, сир. Да и слушателям не мешало бы отдохнуть.
— Вот уж этому не могу поверить. Кравчий!
Джалон благодарно принял кружку и сказал что-то о превосходном северном пиве, прежде чем залпом осушить ее. И как будто какое-то заклятье было нарушено, по всему залу начали вспыхивать островки разговора, как будто весенние цветы, пробивающиеся из-под снега.
— Правда ли, что император назначил нового главнокомандующего, менестрель? — спросил какой-то напыщенный горожанин.
Джалон неопределенно улыбнулся.
— Старый-то умер, разве не так?
Горожанин нетерпеливо отмахнулся.
— Но новый-то как, достаточно ли отважен?
Инос не могла припомнить имени этого человека. Со своей рыжей бородкой и всклокоченными волосами он казался ей похожим на петуха. Видно, он слегка перебрал «превосходного северного пива».
— Думаю, да, — ответил Джалон. — Они все обычно отважные, не так ли?
— А волшебница действительно умерла? — спросил другой.
Менестрель задумался и довольно неуверенно кивнул.
— А что ты можешь сказать о карлике, который ее заменил?
— Э... ничего. Да, ничего.
Одна из величественных матрон грозно посмотрела на певца.
— Значит, Четверка состоит теперь из трех волшебников и только одной колдуньи, так? Только одна из Хранителей женщина — Блестящая Вода?
Еще более неуверенно Джалон проговорил:
— Ее всемогущество Умтрум? Она женщина, разве нет?
Последовала неловкая пауза, затем маленький, похожий на хорька моряк воскликнул:
— Но она давным-давно умерла! Еще до моего рождения.
— Боюсь, политика не очень-то интересует меня, сударь, — вздохнул Джалон.
Известно было, что Джалон пришел из Хаба, столицы Империи. Гости, жадные до сплетен и новостей, весь вечер засыпали его вопросами, но почему-то у него никогда не было ответов. Он безусловно очень приятный молодой человек, думала Инос, но неуловимый, как утренний туман. Она удивлялась, как он вообще находил дорогу, странствуя от города к городу, от замка к замку. Скорее всего, певец часто путал направления и приходил совсем не туда, куда собирался.
— Ходили слухи о значительном уроне, нанесенном южным провинциям нашествием драконов, — заявил другой горожанин, обращаясь к Джалону. — Особенно пострадал Кит.
— Правда? — отозвался менестрель. — Боюсь, я пропустил это событие.
Знатные люди Краснегара обменялись взглядами, полными отчаяния.
— А какие платья носят сейчас дамы в Империи? — вступила в разговор тетушка Кэйд. Ее беспокоило, какие из вновь купленных тканей она сможет пустить на наряды и где найти достаточно портных, чтобы успеть сшить побольше платьев за оставшиеся до отъезда дни.
— Талия должна быть сильно завышена, — уверенно отвечал Джалон. — К низу платья расширяются, шлейфы короткие. У плеч — буфы, рукава очень узкие вверху, но к запястью свободные. Кружевные манжеты. Ворот тоже с кружевами. Очень модны цветочные орнаменты, а ткани — из хлопка или шелка.
Сидящие за столом молчали, пораженные такими подробными знаниями в этой области. Инос заметила, что отец усмехнулся.
— Мастер Джалон также и прекрасный художник, — заметил он. — Сможете ли вы найти время до отъезда, чтобы написать портрет моей дочери, Джалон?
Джалон всмотрелся в Инос.
— Даже за всю мою жизнь я вряд ли смог бы передать такую красоту.
Инос покраснела, а присутствующие захохотали. Нечего уж так смеяться, сердито подумала она.
Менестрель опять повернулся к королю.
— Если я найду материалы, сир... Здесь это может быть нелегко. Но рисунок я сделаю обязательно. Это будет творение, вдохновленное любовью.
— Можете ли вы нарисовать фасоны платьев, о которых вы рассказывали, мастер Джалон? — спросила тетушка Кэйд, сгорая от нетерпения.
— Безусловно, ваше сиятельство, — отвечал Джалон.
Тетушка Кэйд облегченно улыбнулась и повернулась к тетушке Меолорне, чтобы посоветоваться насчет портних.
Инос с тоской посмотрела на молодежь, сидящую в дальнем конце зала. Они болтали и смеялись. Рэп что-то рассказывал, Лин вторил ему. Ну что толку быть принцессой, если не можешь делать что хочешь? Почему она должна сидеть и скучать среди этих напыщенных людей? Потихоньку девочка отодвинула стул.
— Инос! — тут же обернулась к ней тетушка Кэйд.
— Мне просто захотелось...
— Оставь ее, — мягко заметил король. Он не сказал: «Ведь это в последний раз!», но Инос показалось, что он так подумал.
Благодарная ему Инос поднялась, вежливо улыбнулась гостям и пробормотала какое-то неразборчивое объяснение. Затем она направилась через зал к друзьям. Маленькие дети, сидящие впереди, сразу же расступились, и она прошла прямо к Рэпу и Лину. Рэп тут же отогнал подальше собак, Лин тоже отодвинулся, освобождая место рядом с Рэпом. Почему, интересно, все решили, что она захочет сесть именно здесь? Но она-таки села.
Когда Инос устроилась поудобнее, Рэп обернулся к ней, и его большие серые глаза стали еще больше при виде ее жемчугов.
Они неуверенно улыбнулись друг другу.
— Ну как караульная служба? — прошептала Инос.
— Скучно! — Он смущенно улыбнулся. Инос улыбнулась в ответ.
— Прости, что я так вела себя с тобой, Рэп.
Он слегка покраснел, потупился и спросил:
— Так, значит, мы по-прежнему друзья?
Оба рассмеялись. Она положила руку на пол, рядом с ним. Он осторожно накрыл ее сверху рукой. Кто мог это заметить? Руки Рэпа были сильные, теплые и мозолистые. Руки мужчины. И он действительно вырос, так что дело было не в сапогах. Старая поношенная куртка стала явно тесна в плечах. От него исходил знакомый и приятный запах конюшни.
Хватит бегать с мальчишками с конюшни — так сказал ее отец.
— Рэп, я уезжаю! — вырвалось вдруг у Инос. Она не собиралась говорить об этом сейчас. Рэп поглядел на нее удивленно.
— На юг, — поспешно добавила она. — В Кинвэйл. Чтобы научиться вести себя как знатная дама. С тетушкой Кэйд. На ближайшем корабле.
Инос закусила губу и посмотрела вдаль на главный стол. Ее взор туманили слезы.
Рэп сжал ее руку.
— Надолго?
— На год. — Инос глубоко вздохнула и сделала огромное усилие, чтобы вести себя по-королевски. — Понимаешь, герцог в родстве с нами — герцог Анджилки из Кинвэйла. Тетя Кэйд была замужем за его дядей. А сестра моего прадеда была ему... ой, забыла. У Иниссо было три сына. Один стал править здесь после него, один отправился на юг и стал Кинвэйлским герцогом, а один перебрался в Нордландию. Калкор, тан Гарка, происходит от него. Но это очень сложно...
Инос остановилась, потому что вряд ли это было интересно Рэпу. Отец говорил, что все ветви ее рода очень переплетены. На севере всегда было очень мало знатных семейств, так что ее предки часто женились на родственниках.
— Когда ты станешь королевой Краснегара, я буду твоим начальником стражи, — сказал Рэп. Ох уж этот Рэп!
— Я бы предпочла видеть тебя главным конюхом.
— Начальником стражи!
— Главным конюхом!
Последовала короткая пауза.
— И тем, и другим! — сказали они одновременно, и оба рассмеялись.
Какое-то время все молчали. Джалон, похоже, не собирался больше петь. Инос вдруг осознала, что сидит, глядя на Рэпа с дурацкой улыбкой, а он так же глупо улыбается в ответ. Странно, что в такой момент она может улыбаться! Уехать в этот ужасный Кинвэйл! Что толку быть принцессой, если приходится делать то, что не хочешь? А зловещий старый Сагорн намекал, что она может вызвать войну, если влюбится в кого-нибудь...
— Ты знаешь, я сегодня видела Божество! — сказала Инос. Об этом она тоже не собиралась говорить. Более того, она обещала отцу, что никому не скажет. Но серые глаза Рэпа смотрели на нее, ожидая объяснений, и она не могла отступить. Принцесса поведала другу о докторе Сагорне, шелке и обо всем, что с ней случилось. Инос не знала, почему ей понадобилось это рассказывать, но почувствовала себя значительно лучше. В конце концов, Рэп никогда не был болтуном и отличался здравым смыслом.
Он выслушал очень внимательно и не обратил внимания на рассказ о Божестве.
— Кто этот доктор Сагорн? — спросил он. — Он сейчас сидит за столом?
— Нет, — ответила Инос, — он устал с дороги. И вообще он не любитель шумных компаний.
— Ты уверена, что он не волшебник? — настаивал Рэп, ставший очень серьезным.
— Ну конечно! — заявила Инос. Ей самой теперь казались глупыми ее прежние подозрения. — Он ведь старый друг отца.
— Но ведь он много лет его не видел!
— Да, но... — растерянно произнесла Инос. Это было как-то непохоже на Рэпа. И потом, ведь Боги говорили... Хотя нет, это не Боги, это мать Юнонини сказала, что Сагорн не волшебник. — Она молчала, с беспокойством глядя на озабоченное лицо Рэпа.
— Скажи-ка мне еще раз, как он выглядит.
— Высокий, седой. Большой нос с горбинкой. Глубокие морщины вокруг рта. Лицо довольно бледное. Видимо, он мало бывает на воздухе.
— Что случилось, Рэп? — вмешался Лин. До этого могло показаться, что он полностью поглощен лубком на сломанной руке, но, как выяснилось, это не мешало ему внимательно прислушиваться к их беседе. Лин был чистокровным импом — невысоким, темноволосым и ужасно любопытным. Он также подрос, заметила Инос, но его голос был еще мальчишески тонким.
— Ни один человек с такой внешностью не входил сегодня в замок! — нахмурился Рэп.
Инос вздрогнула, но тут же успокоилась.
— Не глупи, — заявила она, — ты просто пропустил его приход. Ты же не мог видеть каждого, кто входил в ворота.
Рэп молчал, хмуро глядя в пол.
— Скажи ей, Рэп! — потребовал Лин.
— Сказать что?
Рэп продолжал молчать. Тогда Лин взволнованно заговорил:
— Тосолин поступил с ним по-свински, Инос. Он заставил его стоять весь день на часах, прямо на солнце. Да еще в доспехах! Не отпускал его даже по нужде. Не давал поесть. Он всегда так делает с новичками. Он называет это проверкой, но ему просто нравится, когда они падают в обморок.
Инос порывисто схватила Рэпа за руку.
— Неужели это правда?
Юноша кивнул.
— Но я не упал в обморок. — Он повернулся и посмотрел ей прямо в глаза. — А твой доктор Сагорн не входил сегодня в ворота.
— Рэп! — воскликнула Инос с отчаянием — Он мог пройти за повозкой. Я и сама так выходила.
— Я видел тебя, — сказал Рэп серьезно. — Ты прошла прямо передо мной. Но ни одной повозки не въезжало сегодня в замок!
— Он сказал, что поднимался за мной в гору. А вскоре я услышала, как он говорит с отцом, меньше чем через час.
— Он не проходил в ворота! — стоял на своем Рэп. Его подбородок казался таким же упрямым, как сама краснегарская скала.
* * *
Мы можем возместить наши потери,
Можем залечить наши раны,
Но когда юность уходит, как сон,
Что-то исчезает из наших сердец
И больше никогда не возвращается.
Стоддарт. Это больше не возвращается
Часть вторая
ЮЖНЫЕ СНЫ
1
Ветер с юга — значит, будет дождь. Так всегда говорила мать Рэпа. Наверное, это было правильно для ее родины, но это совсем не относилось к Краснегару. Ветер дует с юга, с суши — значит, будет прекрасный день. А вот северный ветер с моря приносил дождь, а чаще снег.
Теперь Рэп понимал, что у его матери было много таких вот странных понятий, хотя он вообще мало помнил ее. Он с трудом вспоминал, как она выглядела, но многие ее высказывания почему-то сохранились в памяти. Например, она считала необходимым мыться каждое утро, а в Краснегаре это было не так уж просто. Иногда зимой воду покрывал такой толстый слой льда, что приходилось прорубать его топором. Зато летом это было настоящее удовольствие. Рэп привык умываться в любую погоду, и уже не мог оставить эту привычку, хотя большинство мужчин смеялись над ним или называли сумасшедшим. Некоторые из них, по-видимому, вообще не мылись. Рэп же любил чувство свежести после умывания, любил, чтобы вода смывала с него сон. И очень часто в такие минуты он вспоминал мать. Сегодня он даже не позаботился внести ведро воды в дом. Раздевшись по пояс, он стоял у корыта в тенистом дворе, когда из конюшни вдруг вышел старый Хононин, стягивая на ходу рубашку.
Рэп почувствовал себя неловко. Работать без рубашки на полях было естественно, но в городе были другие правила, краснегарцы отличались большой строгостью в вопросах одежды, и он смутился, что его застали полуголым. Еще более неловко было видеть старика в таком виде. Кожа Хононина висела складками, на груди торчал клок седых волос. Рэп поколебался, думая, не уйти ли ему, но потом решил просто подвинуться.
Маленький старый конюх выглядел еще более мрачным и сердитым, чем обычно. Не говоря ни слова, он сунул голову в корыто. Это все объясняло. Рэп сразу вспомнил о вчерашнем празднике во дворце. Хононин вынырнул, дрожа и отряхиваясь, и начал набирать пригоршнями воду и ополаскиваться.
— Повозка готова, — прорычал он, не глядя на Рэпа. — Ты должен провести ее на материк до следующего прилива.
Рэп оглянулся, чтобы убедиться, что слова обращены именно к нему. Во дворе никого не было. Что ж, прекрасно! Солнце сразу засветило ярче. Управлять повозкой было гораздо приятнее, чем опять стоять в карауле, даже и без «проверок» Тосолина. На юге, на материке, для мужчины найдется достаточно работы... Но ведь Инос хотела отправиться с ним на прогулку верхом, а у нее остается не так уж много времени до отъезда. Рэп ощутил досаду при этой мысли и велел себе собраться и быть мужчиной. В каждом добре есть немножко зла, как говорят священники, а человек должен подчиняться приказам.
Он прикинул время следующего прилива. Нужно поторопиться, чтобы успеть запрячь четырех лошадей.
— Кто будет править? — спросил он Хононина.
— Ты.
— Я???
— Ты что, оглох? — буркнул конюх, продолжая плескаться. Рэп глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Он старался говорить мягко и спокойно:
— Кто будет старшим надо мной?
Скорее всего, Олло. Он привел повозку сюда и до сих пор был в замке.
— Никто! — отвечал Хононин.
Рэп опустил голову в воду, чтобы прийти в себя. Это подействовало как удар. Ему залило уши, вода попала в нос, процедура ничуть не помогла. Конечно, он-то ведь не напивался вчера! Видно, такое купанье было хорошо только с похмелья. Рэп сплюнул.
Непонятно, почему они изменили планы? Вторая повозка тоже будет готова после обеда, естественно было бы дождаться ее.
Отпускать повозку одну по дамбе, соединяющей Краснегар с материком, — неслыханное дело. Во время прилива дамба заливалась водой, и если с повозкой что-нибудь случится, то вознице потребуется срочная помощь. Или хороший волшебник, как говорили работники. Не менее странно посылать с повозкой только одного человека. Новичка! Да еще и одного, без помощника! Конечно, Рэпу приходилось пару раз держать вожжи на самых простых участках, но и только. И вообще, почему ехать должен он? Почему не Джик или Олло, которые действительно имели опыт? Почему вдруг он — и совсем один?
Может быть, Хононин слышал о вчерашней проверке Тосолина и испугался, что Рэп прошел испытание и его заберут из конюшни и сделают стражником? Или он не захотел, чтобы с его помощником так плохо обращались? Рэп задрожал от возбуждения. Значит, он станет возницей, пусть пока младшим, — все равно, это выше, чем помощник конюха. Он будет есть за столом возниц! Ремесло стражника может подождать, он еще молод!
— Ты справишься, надеюсь?
— Да, — твердо ответил Рэп, стараясь выглядеть, как будто ничего не случилось. Он справится! — Но вы проследите, как я спущусь с холма?
— А ты сможешь?
— Да.
— Ну что ж, — сказал Хононин. — Я доверяю тебе, даже... — Он пошел прочь, вытирая лицо рубашкой. Его последние слова нельзя было разобрать. «Я доверяю тебе, даже...» Даже что?
Несмотря на рост, голос у него был удивительно писклявый. Он с изумлением уставился на Рэпа.
— И как давно тебе стали доверять править повозкой?
— Тогда же, когда тебе стали доверять молот!
Они ухмыльнулись, довольные друг другом, и Крат принялся за работу. Укрепив подкову, он торжественно попросил Рэпа проверить его работу, называя его возницей.
Не менее торжественно Рэп поблагодарил приятеля, говоря, что это прекрасная работа, и при этом не кривил душой. Крат поблагодарил и пожелал другу удачи, после чего вернулся к своей трапезе.
Все это выглядело по-деловому и было прекрасно, но к тому времени, когда Рэп кончил наконец запрягать, он знал, что до прилива остается слишком мало времени. Он нашел старика конюха за пересчетом мешков в амбаре.
— Я готов, — сказал он, пытаясь выглядеть спокойным и уверенным.
— Так отправляйся! — Хононин даже не обернулся в ответ.
— Вы не хотите проверить, все ли в порядке? — переспросил Рэп, едва сдерживая изумление. Старик еще ни разу не выпустил повозку без собственноручной проверки, даже если правили Джик или Олло. И неужели он не захочет посмотреть на подкову Снежка?
Хононин все еще не поворачивался, явно чем-то взбешенный
— Ты поедешь наконец? — заорал он. — Не прозевай прилив!
Рэп пожал плечами и ушел. Он даже не получил неизменного предупреждения быть осторожным, проезжая через город. Просто невероятно!
Спеша к лошадям, Рэп встретил Фэн, идущую кормить цыплят, и попросил передать Инос, что вынужден срочно уехать. Дрожа от волнения, он забрался на сиденье повозки. Не успев еще взмахнуть кнутом, юноша услышал, как его окликают. Через двор бежал Лин, держа в здоровой руке мешок. Он с надеждой посмотрел на Рэпа.
— Тебе спутник не нужен?
— Конечно, садись, — ответил Рэп. Лин был большим болтуном, но в остальном вполне приятным парнем. Никто не мог найти ему полезного занятия с тех пор, как он сломал руку. — А что у тебя в сумке?
Лин неловко забрался в повозку.
— Ну, сыр, кусочек баранины. И лепешки.
Сейчас Рэп был слишком возбужден, чтобы чувствовать голод, но потом это окажется весьма кстати.
— Хватит на двоих? — спросил он. Лин гордо кивнул.
— Старик сказал, что у тебя не было времени позавтракать, — пояснил он.
Рэп опять опустил поднятый было кнут.
— Что это с ним сегодня? Он так странно себя ведет! С каких пор он начал беспокоиться, пропущу ли я завтрак? И вообще он чуть ли не выкидывает меня из города!
Лин всегда знал самые скандальные новости. Его глаза загорелись.
— Вчера ты держал Инос за руку!
— Ну и что? — смутился Рэп. — Ему-то какое дело?
— Никакого, совершенно никакого.
— Ну и кончим с этим.
Лин захихикал.
— Ее отец заметил!
«Я доверяю тебе, даже если другие не доверяют». Вот что имел в виду старый Хононин.
Рэп стукнул по рукоятке тормоза, щелкнул кнутом намного громче, чем намеревался, и повозка с грохотом покатилась.
Первые два поворота были довольно просты, но на третьем дорога круто шла вниз, и Рэп вздохнул с облегчением, когда одолел его. Повозка, потерявшая управление, могла натворить немало бед. Рэп чувствовал, что Лин напряженно наблюдает за его действиями и крепко держится за борт здоровой рукой. К счастью, было еще рано и пешеходы почти не встречались.
Четвертый и пятый повороты были тоже сравнительно легкими, а вот шестой — чертовски сложен. Минуя его, повозка сильно нависала над упряжкой. Колеса скрежетали по камням. Почти прижатая к стене, ненагруженная и оттого слишком легкая, повозка стала сползать в сторону. Пройдя поворот, Рэп обнаружил, что насквозь промок от пота, и решил что ему не хватает по меньшей мере еще пары рук.
Самым трудным был следующий поворот. Рэп решил, что обязательно успеет до прилива. Он не мог завалить это дело. Если у него ничего не получится, он никогда не простит себе, а Хононин уже не будет ему доверять. И до Инос дойдет, что он задавил пешехода или разбил повозку, а то и с разгону врезался в дом и погубил лошадей, — такое иногда тоже случалось.
«Верь в себя, — говорила его мать, — иначе кто в тебя поверит?»
Неожиданно он вскрикнул, натянул вожжи, защелкнул тормоз, и повозка остановилась. Сразу стало тихо. Лин поглядел на него с любопытством:
— Что случилось?
Рэп вытер рукавом вспотевший лоб. Он дышал так, как если бы пробежал весь путь наверх от моря до замка.
— Послушай!
Лин прислушался, и глаза его расширились от страха. Снизу ясно слышался звон подков и лязганье металла по булыжнику. Вдруг он стал совсем громким, и впереди показалась другая упряжка, огибающая седьмой поворот. Лошади тяжело дышали и прижимались к стенам, чтобы протащить свой груз через узкий промежуток между домами. Затем показалась повозка с грузом свежего торфа, сочащегося водой. Возница сыпал проклятьями. С таким торфом трудно иметь дело. Он очень тяжел, и при перевозке его почти невозможно закрепить. Но в этом климате его нельзя было заготавливать заранее, он бы не сохранился до весны, так что первые грузы торфа всегда были пропитаны водой.
— Да, парень, если бы мы столкнулись с ним там... — сказал Лин, все еще дрожа. Когда происходило столкновение повозок на повороте, иногда требовались часы, чтобы развести обе упряжки, пятясь назад по склону, а то и обрезая постромки.
Теперь Рэп понимал, что у его матери было много таких вот странных понятий, хотя он вообще мало помнил ее. Он с трудом вспоминал, как она выглядела, но многие ее высказывания почему-то сохранились в памяти. Например, она считала необходимым мыться каждое утро, а в Краснегаре это было не так уж просто. Иногда зимой воду покрывал такой толстый слой льда, что приходилось прорубать его топором. Зато летом это было настоящее удовольствие. Рэп привык умываться в любую погоду, и уже не мог оставить эту привычку, хотя большинство мужчин смеялись над ним или называли сумасшедшим. Некоторые из них, по-видимому, вообще не мылись. Рэп же любил чувство свежести после умывания, любил, чтобы вода смывала с него сон. И очень часто в такие минуты он вспоминал мать. Сегодня он даже не позаботился внести ведро воды в дом. Раздевшись по пояс, он стоял у корыта в тенистом дворе, когда из конюшни вдруг вышел старый Хононин, стягивая на ходу рубашку.
Рэп почувствовал себя неловко. Работать без рубашки на полях было естественно, но в городе были другие правила, краснегарцы отличались большой строгостью в вопросах одежды, и он смутился, что его застали полуголым. Еще более неловко было видеть старика в таком виде. Кожа Хононина висела складками, на груди торчал клок седых волос. Рэп поколебался, думая, не уйти ли ему, но потом решил просто подвинуться.
Маленький старый конюх выглядел еще более мрачным и сердитым, чем обычно. Не говоря ни слова, он сунул голову в корыто. Это все объясняло. Рэп сразу вспомнил о вчерашнем празднике во дворце. Хононин вынырнул, дрожа и отряхиваясь, и начал набирать пригоршнями воду и ополаскиваться.
— Повозка готова, — прорычал он, не глядя на Рэпа. — Ты должен провести ее на материк до следующего прилива.
Рэп оглянулся, чтобы убедиться, что слова обращены именно к нему. Во дворе никого не было. Что ж, прекрасно! Солнце сразу засветило ярче. Управлять повозкой было гораздо приятнее, чем опять стоять в карауле, даже и без «проверок» Тосолина. На юге, на материке, для мужчины найдется достаточно работы... Но ведь Инос хотела отправиться с ним на прогулку верхом, а у нее остается не так уж много времени до отъезда. Рэп ощутил досаду при этой мысли и велел себе собраться и быть мужчиной. В каждом добре есть немножко зла, как говорят священники, а человек должен подчиняться приказам.
Он прикинул время следующего прилива. Нужно поторопиться, чтобы успеть запрячь четырех лошадей.
— Кто будет править? — спросил он Хононина.
— Ты.
— Я???
— Ты что, оглох? — буркнул конюх, продолжая плескаться. Рэп глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Он старался говорить мягко и спокойно:
— Кто будет старшим надо мной?
Скорее всего, Олло. Он привел повозку сюда и до сих пор был в замке.
— Никто! — отвечал Хононин.
Рэп опустил голову в воду, чтобы прийти в себя. Это подействовало как удар. Ему залило уши, вода попала в нос, процедура ничуть не помогла. Конечно, он-то ведь не напивался вчера! Видно, такое купанье было хорошо только с похмелья. Рэп сплюнул.
Непонятно, почему они изменили планы? Вторая повозка тоже будет готова после обеда, естественно было бы дождаться ее.
Отпускать повозку одну по дамбе, соединяющей Краснегар с материком, — неслыханное дело. Во время прилива дамба заливалась водой, и если с повозкой что-нибудь случится, то вознице потребуется срочная помощь. Или хороший волшебник, как говорили работники. Не менее странно посылать с повозкой только одного человека. Новичка! Да еще и одного, без помощника! Конечно, Рэпу приходилось пару раз держать вожжи на самых простых участках, но и только. И вообще, почему ехать должен он? Почему не Джик или Олло, которые действительно имели опыт? Почему вдруг он — и совсем один?
Может быть, Хононин слышал о вчерашней проверке Тосолина и испугался, что Рэп прошел испытание и его заберут из конюшни и сделают стражником? Или он не захотел, чтобы с его помощником так плохо обращались? Рэп задрожал от возбуждения. Значит, он станет возницей, пусть пока младшим, — все равно, это выше, чем помощник конюха. Он будет есть за столом возниц! Ремесло стражника может подождать, он еще молод!
— Ты справишься, надеюсь?
— Да, — твердо ответил Рэп, стараясь выглядеть, как будто ничего не случилось. Он справится! — Но вы проследите, как я спущусь с холма?
— А ты сможешь?
— Да.
— Ну что ж, — сказал Хононин. — Я доверяю тебе, даже... — Он пошел прочь, вытирая лицо рубашкой. Его последние слова нельзя было разобрать. «Я доверяю тебе, даже...» Даже что?
* * *
У Снежка разболталась подкова на правой передней ноге. Рэп пошел и сказал Хононину, Хононин выругался и направился к кузнице. Кузнеца, видно, не было на месте, потому что вместо него появился его подмастерье, друг Рэпа, Кратаркран, демонстративно вытирающий рот и недовольный, что его оторвали от еды. Хотя его отец и был импом, Крат больше походил на джотунна, чем самый чистокровный из них, и последнее время он рос не по дням, а по часам. Рэп разговаривал с ним только накануне, но казалось, что он стал выше даже за эту ночь.Несмотря на рост, голос у него был удивительно писклявый. Он с изумлением уставился на Рэпа.
— И как давно тебе стали доверять править повозкой?
— Тогда же, когда тебе стали доверять молот!
Они ухмыльнулись, довольные друг другом, и Крат принялся за работу. Укрепив подкову, он торжественно попросил Рэпа проверить его работу, называя его возницей.
Не менее торжественно Рэп поблагодарил приятеля, говоря, что это прекрасная работа, и при этом не кривил душой. Крат поблагодарил и пожелал другу удачи, после чего вернулся к своей трапезе.
Все это выглядело по-деловому и было прекрасно, но к тому времени, когда Рэп кончил наконец запрягать, он знал, что до прилива остается слишком мало времени. Он нашел старика конюха за пересчетом мешков в амбаре.
— Я готов, — сказал он, пытаясь выглядеть спокойным и уверенным.
— Так отправляйся! — Хононин даже не обернулся в ответ.
— Вы не хотите проверить, все ли в порядке? — переспросил Рэп, едва сдерживая изумление. Старик еще ни разу не выпустил повозку без собственноручной проверки, даже если правили Джик или Олло. И неужели он не захочет посмотреть на подкову Снежка?
Хононин все еще не поворачивался, явно чем-то взбешенный
— Ты поедешь наконец? — заорал он. — Не прозевай прилив!
Рэп пожал плечами и ушел. Он даже не получил неизменного предупреждения быть осторожным, проезжая через город. Просто невероятно!
Спеша к лошадям, Рэп встретил Фэн, идущую кормить цыплят, и попросил передать Инос, что вынужден срочно уехать. Дрожа от волнения, он забрался на сиденье повозки. Не успев еще взмахнуть кнутом, юноша услышал, как его окликают. Через двор бежал Лин, держа в здоровой руке мешок. Он с надеждой посмотрел на Рэпа.
— Тебе спутник не нужен?
— Конечно, садись, — ответил Рэп. Лин был большим болтуном, но в остальном вполне приятным парнем. Никто не мог найти ему полезного занятия с тех пор, как он сломал руку. — А что у тебя в сумке?
Лин неловко забрался в повозку.
— Ну, сыр, кусочек баранины. И лепешки.
Сейчас Рэп был слишком возбужден, чтобы чувствовать голод, но потом это окажется весьма кстати.
— Хватит на двоих? — спросил он. Лин гордо кивнул.
— Старик сказал, что у тебя не было времени позавтракать, — пояснил он.
Рэп опять опустил поднятый было кнут.
— Что это с ним сегодня? Он так странно себя ведет! С каких пор он начал беспокоиться, пропущу ли я завтрак? И вообще он чуть ли не выкидывает меня из города!
Лин всегда знал самые скандальные новости. Его глаза загорелись.
— Вчера ты держал Инос за руку!
— Ну и что? — смутился Рэп. — Ему-то какое дело?
— Никакого, совершенно никакого.
— Ну и кончим с этим.
Лин захихикал.
— Ее отец заметил!
«Я доверяю тебе, даже если другие не доверяют». Вот что имел в виду старый Хононин.
Рэп стукнул по рукоятке тормоза, щелкнул кнутом намного громче, чем намеревался, и повозка с грохотом покатилась.
* * *
От ворот замка до гавани дорога шла серпантином, делая четырнадцать крутых поворотов. Спуск был если и проще подъема, то не намного. Рэп много раз видел, как правят повозкой в городе, но никогда еще ему не доверяли вожжи. Странно, как мог старый Хононин не знать этого.Первые два поворота были довольно просты, но на третьем дорога круто шла вниз, и Рэп вздохнул с облегчением, когда одолел его. Повозка, потерявшая управление, могла натворить немало бед. Рэп чувствовал, что Лин напряженно наблюдает за его действиями и крепко держится за борт здоровой рукой. К счастью, было еще рано и пешеходы почти не встречались.
Четвертый и пятый повороты были тоже сравнительно легкими, а вот шестой — чертовски сложен. Минуя его, повозка сильно нависала над упряжкой. Колеса скрежетали по камням. Почти прижатая к стене, ненагруженная и оттого слишком легкая, повозка стала сползать в сторону. Пройдя поворот, Рэп обнаружил, что насквозь промок от пота, и решил что ему не хватает по меньшей мере еще пары рук.
Самым трудным был следующий поворот. Рэп решил, что обязательно успеет до прилива. Он не мог завалить это дело. Если у него ничего не получится, он никогда не простит себе, а Хононин уже не будет ему доверять. И до Инос дойдет, что он задавил пешехода или разбил повозку, а то и с разгону врезался в дом и погубил лошадей, — такое иногда тоже случалось.
«Верь в себя, — говорила его мать, — иначе кто в тебя поверит?»
Неожиданно он вскрикнул, натянул вожжи, защелкнул тормоз, и повозка остановилась. Сразу стало тихо. Лин поглядел на него с любопытством:
— Что случилось?
Рэп вытер рукавом вспотевший лоб. Он дышал так, как если бы пробежал весь путь наверх от моря до замка.
— Послушай!
Лин прислушался, и глаза его расширились от страха. Снизу ясно слышался звон подков и лязганье металла по булыжнику. Вдруг он стал совсем громким, и впереди показалась другая упряжка, огибающая седьмой поворот. Лошади тяжело дышали и прижимались к стенам, чтобы протащить свой груз через узкий промежуток между домами. Затем показалась повозка с грузом свежего торфа, сочащегося водой. Возница сыпал проклятьями. С таким торфом трудно иметь дело. Он очень тяжел, и при перевозке его почти невозможно закрепить. Но в этом климате его нельзя было заготавливать заранее, он бы не сохранился до весны, так что первые грузы торфа всегда были пропитаны водой.
— Да, парень, если бы мы столкнулись с ним там... — сказал Лин, все еще дрожа. Когда происходило столкновение повозок на повороте, иногда требовались часы, чтобы развести обе упряжки, пятясь назад по склону, а то и обрезая постромки.