Джонс Белинда. Летим в Лас-Вегас!

   – Не тяни. Пусть вся правда откроется в один день, – советую я.
   – Да, так я и сделаю, – отвечает она и смешивается с толпой.
   Стремясь отвести всеобщее внимание подальше от опасных тем, Аманда увлеченно рассказывает о моей работе и в конце концов сообщает, что художественный редактор требует мою фотографию для августовской тематической статьи.
   – Речь пойдет об отпускных фотоснимках. Я предложила поместить твою фотографию с… А, неважно!
   – С мужем?
   – Э-э… ну, в общем, да, – смущается она.
   – Ничего страшного. Предложи вместо нее снимок с Томом Джонсом!
   – Точно! Гениально! Даже лучше подойдет!
   Я улыбаюсь в ответ.
   – Учитывая обстоятельства, ты что-то быстро развеселилась, – замечает Колин.
   – Извини, – отвечаю я. – С удовольствием носила бы похоронную рожу до вечера – но дело в том, что со мной случилось что-то вроде просветления.
   – Ух ты! А вот у меня никогда просветлений не бывало! – немедленно преисполняется завистью Аманда. – На что это похоже, а?
   – Сейчас я чувствую невероятное облегчение. Словно долго-долго изо всех сил за что-то цеплялась, а теперь разжала руки.
   Теперь, глядя на Кристиана, я понимаю, что он и Си Джей – разные люди с разной судьбой. Место Си Джея – там, где хранятся милые воспоминания юности, место Кристиана – рядом с Надин. Если, конечно, она этого хочет. С удивлением я понимаю, что от многолетней ненависти не осталось и следа: меня по-настоящему волнует судьба сестры.
   – У вас ручки не найдется? – спрашиваю я бармена.
   Он протягивает мне ручку. Я хватаю салфетку и говорю Аманде, что сейчас вернусь. Она не слышит – в бар как раз входит Дэнни-трубач.
   Я присаживаюсь за пустой столик и задумываюсь. Надо попрощаться с Кристианом красиво, чтобы он вспоминал обо мне с той же светлой грустью, что и я о нем… И я написала:

 
Придет пора – и мы расстанемся.
И вот – я больше не твоя.
Я радуюсь, я даже радуюсь,
Что от тебя освободилась я.
Давай обеты отзовем и клятвы,
Забудем все и будем дальше жить,
И никому на светене откроем,
Что продолжаем мы любить.
 

   Я ставлю точку, и на меня нисходит блаженное спокойствие. Сжимая в руке салфетку, я пробираюсь сквозь толпу гостей. Джимми, танцор с туристического лайнера, крепко обнимает меня и говорит:
   – Хочешь, сяду на шпагат? Может, это тебя развеселит? – Я отвечаю «спасибо, не надо» и иду дальше. Надин стоит рядом с Иззи: проходя мимо, я ожидаю услышать шипение и скрежет зубовный, однако, к своему удивлению, вижу, что они хохочут, держась за бока и не сводя глаз с Ларса, по-прежнему пристающего к Синди. Подобравшись к Кристиану, я ловлю Лейлу и прошу оказать мне услугу. С немалым удовольствием она «случайно» опрокидывает ему на штаны бокал вина.
   – Ч-черт! – восклицает он.
   – Надо же, как неприятно! – сочувственно вздыхаю я. – Промокни вот этим! – И протягиваю ему исписанную салфетку.
   – Что это? – хмурится он – начинает читать и умолкает.
   Я оглядываюсь кругом. Колин гладит по коленке кого-то из приятелей Скотта. Сам Скотт танцует со своей мамой. Моя мама флиртует со священником. Дядя Сэм (а его-то кто пригласил?), зажатый в угол мистером Сакамото, бросает тоскливые взгляды на окрестных девушек. Зейн и Миа угощают друг друга свадебным тортом. Аманда и Дэнни тянут шампанское из одного бокала. Эл объясняет Риду, что, когда копируешь Элвиса, главное – художественно вращать бедрами.
   Ко мне подходит Зейн с куском торта.
   – У меня для тебя кое-что есть.
   – Спасибо, не хочется.
   – Да нет, не пирог. Я принес тебе подарок.
   Он достает из кармана коробочку и протягивает мне. Я открываю – на мягкой фланели свернулась крошечная русалочка с перламутровой чешуей и стрижеными волосами – точная копия русалки Финна.
   – Я сделал ее уже некоторое время назад, – объясняет Зейн. – Сейчас не слишком приятно в этом признаваться, но я был убежден, что вы с Финном созданы друг для друга. В первую же нашу встречу я заметил, что ты – точь-в-точь его русалка…
   – Правда? – поднимаю я удивленные глаза.
   – Ну да. Знаешь… Финн вечно твердит, что сват из меня никудышный. Но что делать? Не могу видеть, как люди мучаются в одиночестве.
   – Бедный Финн, – вздыхаю я. – В следующий раз постарайся свести его с кем-нибудь, кто ему действительно нравится.:
   Зейн непонимающе смотрит на меня.
   – Как, Джейми, разве ты не знаешь…
   – Что?
   – Что чувствует к тебе Финн? Почему, как ты думаешь, он не пришел на свадьбу?
   – У него работа… – хмурюсь я.
   Зейн берет меня за подбородок и смотрит в глаза так, словно хочет прочесть мои мысли.
   – А ты-то сама что к нему испытываешь?
   Чувства, которые я так долго давила, душила, отрицала, подавляла, не смела признаться в них даже самой себе, – все эти чувства начинают рваться наружу.
   – Купидон, верни мне лук и стрелы! – улыбается Зейн.
   Я не знаю, что ответить.
   – Хочешь, я надену? – Он берет меня за руку с браслетом и пытается прикрепить русалочку между дельфинчиком и серебряной игральной костью. – Смотри-ка, нет свободного места!
   Я смотрю на свою руку – на воспоминания, что болтаются на цепочках вокруг запястья.
   – Сними вот эту, – говорю я, указывая на двуликую маску, что подарил мне в ночь расставания Кристиан.
   – А воспоминания, которые с ней связаны?
   – Пусть прошлое остается в прошлом, – отвечаю я.
   Зейн крепко обнимает меня на прощание и возвращается к Миа, которая уже успела отломать руку ледяному двойнику Иззи. Голоса гостей доносятся до меня приглушенно, словно из-за невидимой стены. Заметит ли кто-нибудь, если я исчезну на полчаса? Мне надо кое-что сделать… кое-кого повидать.
   Я прокрадываюсь к двери и, взявшись за ручку, оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с Иззи. Та выскальзывает за мной следом.
   – Если спросят, куда ты делась?..
   – Скажи просто… – Я колеблюсь, не зная, как подобрать слова.
   Иззи одаривает меня понимающей ухмылкой.
   – Ясно. Поставим на твой стул табличку: «УШЛА ЛОВИТЬ РЫБУ».
   Неужели с самого начала эта было очевидно всем, кроме меня? Странное чувство: словно становятся на свои места элементы головоломки. «Теперь можно?» – робко спрашивает мое бедное, сбитое с толку, запуганное сердце, и я отвечаю: «Да! Теперь можно!»
   К нему – и как можно скорее! С каждым шагом я все яснее понимаю, что не могу ждать ни секунды. Выбегаю в холл, цокая каблучками, петляю между медлительными отцами семейств и подростками, свистящими мне вслед, и наконец ныряю в такси. Невозмутимый шофер спрашивает, куда ехать.
   – «Форум Цезаря», к магазинам! – отвечаю я. – А что, муж тебе уже надоел?
   – Нет у меня мужа, – спокойно отвечаю я. – До этого не дошло. Посреди церемонии его мать встала и крикнула: «Не делай этого, я знаю, что ты голубой!»
   Шофер, кажется, не слишком удивлен моей историей.
   – И теперь хочешь развеять грусть-тоску прогулкой по магазинам? Это вроде называется «заместительная терапия» или как-то в том же духе.
   – Да нет. Там, в аквариуме, есть один человек – и я думаю, что он мой Единственный.
   Шофер озабоченно косится на меня в зеркало заднего вида и вопросов больше не задает. А я испытываю сладостный трепет оттого, что произнесла это вслух.
   – Зейн сказал, что мы созданы друг для друга! Я – его русалка, а он – мой русал! – шепчу я.
   Едва шофер тормозит, я выпрыгиваю из машины. В первый раз в жизни я мчусь по эскалатору, едущему вверх. Сердце бьется все быстрее. По сторонам мелькают витрины: «Гесс», «Гуччи», «ФАО Шварц», «Секрет Виктории»… Ближе, ближе! Я уже вижу голубое сияние аквариума! Подбираю юбки и перехожу на бег. Вот и ныряльщик в воде… но что-то не так. Я прижимаюсь к стеклу. В лицо смотреть не нужно – довольно того, что волосы его морскими водорослями развеваются в воде. Обежав вокруг аквариума, я натыкаюсь на экскурсоводшу с микрофоном.
   – Извините, что прерываю… где Финн?
   Она во все глаза глядит на мое платье.
   – Ух ты, какая длинная у вас фата!
   – Знаю! – кричу я, перекидывая надоевшую фату через плечо. – Где Финн?
   – В «Мираже», – отвечает девушка. – Простите, а вы случайно не Джейми?
   Подобрав фату и стучая каблуками, бегу в «Мираж». «Теперь или никогда!» – твердит внутренний голос.
   Иззи спрашивала, не было ли у меня искушения поцеловать Финна, когда он лежал в моих объятиях. Как же не быть! Но тогда я испугалась. Боюсь и теперь – страшно боюсь, что уже слишком поздно. Обливаясь потом под лучами яростного солнца, я бегу по тротуару, и даже крики: «Эй, держи жениха!» меня не смущают и не останавливают.
   Двери «Миража» распахиваются передо мной: я пробегаю казино и устремляюсь в «Тайный сад». Здесь, как обычно, толпа – но я протискиваюсь вперед, и прорываюсь за барьер. Удивительно, как действует на людей свадебное платье – всюду пускают без очереди. Вот и бассейн с дельфинами. Я оглядываюсь вокруг в поисках кого-нибудь из персонала, но вижу одних туристов. Боже мой! Где же он? Подхожу к бортику и заглядываю в воду – может, он там? Пара дельфинов синхронно высовывает головы из воды и одаряет меня зубастыми улыбками. Но ныряльщика не видно. Я подбираюсь ближе и наклоняюсь над бортиком, отпустив фату, чтобы ухватиться руками за поручень. Внезапно в голове что-то сжимается, начинает кружиться, стук сердца оглушительно отдается в ушах… плюх! – я лечу в воду.
   Колотя по воде руками и ногами, стараюсь выплыть на поверхность, но что-то тянет меня вниз. Проморгавшись, вижу, что мою чудную длинную фату неотвратимо затягивает в водный фильтр. Я хватаюсь за диадему – но мамочка на славу постаралась сегодня, когда прикалывала ее булавками. Помогите! Тону! Где Миа со своими профессиональными навыками? Отчаянно барахтаясь в воде, я натыкаюсь на прозрачную плексигласовую стенку. Почудилось ли мне – или там, на другой стороне, и вправду Финн?
   Следующее, что я помню – как, отфыркиваясь и ловя воздух, цепляюсь за резиновый круг. Немного отдышавшись, понимаю, что это не круг – вокруг меня сомкнулись руки, затянутые в резиновые рукава. Руки Финна. Он вытаскивает меня на берег, и пару минут мы лежим рядом, судорожно глотая воздух, словно рыбы, выброшенные на сушу. Наконец он говорит:
   – Первый раз вижу белый купальник, который, намокнув, не становится прозрачным!
   Черт бы его побрал! Я чуть не утонула, пытаясь сказать ему… сказать… Не осталось сил даже злиться. Свою, чашу я испила сполна. С трудом поднимаюсь на ноги, облепленная мокрой тканью свадебного платья, и пытаюсь сообразить, как, черт возьми, выйти из такой ситуации с достоинством.
   – Финн! – раздается у нас за спиной грозный голос. – Какого черта ты тут вытворяешь? У нас важные гости!
   Финн вскакивает на ноги и принимается извиняться:
   – Простите, сэр, мы подготовили сюрприз, но вышла небольшая техническая неувязочка…
   – Что ты мне голову морочишь? Какой еще сюрприз?
   – У наших важных гостей свадьба, верно? уточняет Финн.
   – Верно… – Тиран сверлит меня подозрительным взглядом.
   – Вернитесь, пожалуйста, к гостям и подождите несколько минут…
   Тиран фыркает.
   – Ну, смотри у меня! – и исчезает. Финн озаряет меня лукавой усмешкой. – А теперь ты мне подыграешь. – Что, опять лезть в воду?!
   – Поверь, мокрее, чем сейчас, ты уже не станешь!
   – Финн, ради бога! Я едва не утонула! – возмущаюсь я.
   – Если у нас все получится, ты, может быть, получишь работу в дельфинариуме. И потом, я не дам тебе утонуть.
   Знает, чем меня пронять!
   – Ладно, что надо делать? – обреченно вздыхаю я.
   Пока он объясняет свой план, я думаю о том, как по-особенному чувствую себя рядом с Финном. О том, какой он непредсказуемый. Как с ним здорово. Как я его люблю. О том, что он видит и понимает меня – настоящую. О том, что ему в глаза я готова глядеть всю оставшуюся жизнь. Но если вдруг у нас ничего не выйдет – выживу и пойду дальше. Потому что моя жизнь вернулась ко мне. Я снова способна смотреть судьбе в лицо и наслаждаться каждым прожитым мгновением.
   – Готова?
   Я киваю.
   Финн прыгает в воду и вместе со Спрайтом спешит в ту часть бассейна, что открыта для обозрения. Едва они заняли свои места, я спускаюсь вниз и обхватываю рукой Сплэша. С головокружительной скоростью он несет меня вперед: в пенном вихре вздымаются юбки, белой лентой развевается фата. Оказавшись рядом с Финном, я, как договорились, целую Сплэша в бутылочный нос и поворачиваюсь лицом к Спрайту. Тот высовывает лобастую голову из воды и открывает пасть, словно священник, задающий положенные вопросы. Мы с Финном по очереди пускаем пузыри – это означает: «Да». Затем он берет меня за руку, достает из зубов у Сплэша резиновое кольцо и надевает мне на безымянный палец. Сплэш наклоняет голову и носом подталкивает Финна ко мне. VIP-гости за стеклом хлопают в ладоши и визжат от восторга. И тут он меня целует. Никогда не любила «мокрых» поцелуев, но сейчас… Мы всплываем, не размыкая объятий. Он откидывает с моего лица мокрые волосы и говорит:
   – Ты не представляешь, как долго я мечтал об этом!
   Он выбирается из бассейна и помогает выйти мне. Солнечный свет, отражаясь в капельках воды, словно обливает его тело жидкой ртутью. Когда я вновь обретаю дар речи, то говорю:
   – Финн, как ты думаешь – теперь, когда мы неофициально женаты, мы имеем право на свидание?
   – Что ты имеешь в виду? – поднимает он бровь.
   – Ну, не знаю. Что-нибудь совсем простенькое, будничное – например, номер для молодоженов в «Венеции»!
   Финн прижимает меня к себе.
   – Серьезно?
   – Думаю, тебе там особенно понравится…
   – Почему же?
   – Потому что там кровать с водяным матрасом!
   Финн смеется, обнимает меня еще крепче и покрывает лоб, щеки, глаза, губы чувственными, в самую душу проникающими поцелуями. Сердце мое ноет от счастья.
   – Потрясающе! – слышится за спиной голос Финнова босса, и мы испуганно отскакиваем друг от друга. – Вам надо завести собственное шоу!
   Финн оглядывается на меня.
   – И как же мы его назовем?
   – Хм-м… – задумываюсь я, расстегивая молнию его костюма. – Ну, например… «Диво Лас-Вегаса»!
   Финн берет меня за руку, и мы прыгаем в воду, до самого неба вздымая фонтан золотистых брызг.