Страница:
Сенедра, улыбнувшись, спряталась за занавеской и продолжала наблюдать за тем, как маленький человечек скидывает с себя одежду. Затем он вошел в воду, разбив лунное отражение на тысячу мелких осколков. Сенедра стояла и смотрела, как он неторопливо плавает туда-сюда по покрытой лунной рябью воде.
От деревьев отделилась еще одна тень, и в лунный свет вышла Лизелль. На ней было свободное платье, а в волосах — цветок. Цветок, несомненно, красного цвета, но тусклый свет полной весенней луны высосал из него всю краску, и на фоне светлых волос девушки лепестки казались черными.
— Как водичка? — спросила Лизелль, и голосок ее прозвучал так близко, словно она стояла рядом с Сенедрой, за занавеской.
Шелк вскрикнул от удивления и закашлялся, захлебнувшись. Пробормотав что-то невнятное, он, видимо, успокоился и ответил как ни в чем не бывало:
— Ничего.
— Ну и прекрасно. — Лизелль подошла к краю бассейна. — Хелдар, мне кажется, нам пора поговорить.
— Да? О чем же?
— Вот об этом. — Она медленно расстегнула пояс, и платье упало к ее ногам.
Под платьем на ней ничего не было.
— По-моему, дорогой, тебе трудно свыкнуться с мыслью, что со временем некоторые вещи меняются, — продолжала она, окуная в воду одну ступню. — Я изменилась, а ты?
— Что касается тебя, я это заметил, — с восхищением произнес Шелк.
— Я очень рада. А то начала опасаться, что глаза тебе изменяют. — Она вошла в бассейн и остановилась, когда вода дошла ей до талии. — Ну? — сказала она.
— Что «ну»?
— Что ты собираешься делать? — Вынув цветок из своих волос, она аккуратно положила его на воду.
Сенедра неслышно метнулась к двери.
— Гарион! — прозвучал ее взволнованный шепот. — Иди сюда!
— Что случилось?
— Закрой рот и иди сюда.
Поворчав, он вошел в темную комнату.
— Ну, что там?
Приглушив смешок, она показала на окно.
— Посмотри, — произнесла королева возбужденным шепотом.
Гарион подошел к окну и, выглянув в него, тут же отвел глаза.
— Ну и ну, — прошептал он. Сенедра снова хихикнула, подошла к нему и просунула голову ему под локоть.
— Здорово, правда?
— Да, конечно, — шепотом ответил он, — но мне кажется, мы не должны на это смотреть.
— Почему?
Цветок, который Лизелль положила на воду, подплыл к Шелку, и тот с озадаченным выражением на лице поднял его и понюхал.
— По-моему, он твой, — сказал он, протягивая его стоящей теперь рядом с ним белокожей девушке.
— Спасибо, — прошептала она. — Но ты не ответил на мой вопрос.
Гарион протянул руку к занавеске и решительным жестом задернул ее.
— Ну вот, все испортил, — надулась Сенедра.
— Прекрати и отойди от окна. — Он потащил ее из комнаты. — Не могу понять, чего она добивается? — протянул он.
— Я думаю, что это совершенно ясно.
— Сенедра!
— Она соблазняет его, Гарион. Она влюбилась в него еще девчонкой и наконец решила начать действовать. Я так рада за нее!
Он покачал головой.
— Никогда не смогу понять женщин, — произнес он. — Как раз когда я решил, что все наконец-то утряслось, вы, словно сговорившись, меняете все правила игры. Ты не поверишь, что мне сказала сегодня утром тетушка Пол.
— Что же она сказала?
— Она сказала, что мне следует… — Он внезапно замолчал, покраснев как рак. — Да нет, не важно, — добавил он, запинаясь.
— Ну, так что же?
— Скажу в другой раз. — Он окинул ее странным взглядом, который был ей знаком. — Ты уже приняла ванну? — спросил он, стараясь, чтобы голос его звучал непринужденно.
— Нет. А что?
— Я хотел бы к тебе присоединиться. Если ты не возражаешь.
Сенедра лукаво опустила ресницы.
— Если ты и в самом деле этого хочешь, — ответила она.
— Я зажгу свечи, — сказал он. — Ты не находишь, что лампа слишком яркая?
— Как хочешь, дорогой.
— И принесу вина. Это поможет нам расслабиться.
Сенедра почувствовала, как ее захлестывает волна восторга. От ее раздраженности не осталось и следа.
— По-моему, будет просто здорово, дорогой.
— Ладно, — сказал он, протягивая к ней дрогнувшую руку, — ну что, пошли?
— Пошли, дорогой.
Глава 10
От деревьев отделилась еще одна тень, и в лунный свет вышла Лизелль. На ней было свободное платье, а в волосах — цветок. Цветок, несомненно, красного цвета, но тусклый свет полной весенней луны высосал из него всю краску, и на фоне светлых волос девушки лепестки казались черными.
— Как водичка? — спросила Лизелль, и голосок ее прозвучал так близко, словно она стояла рядом с Сенедрой, за занавеской.
Шелк вскрикнул от удивления и закашлялся, захлебнувшись. Пробормотав что-то невнятное, он, видимо, успокоился и ответил как ни в чем не бывало:
— Ничего.
— Ну и прекрасно. — Лизелль подошла к краю бассейна. — Хелдар, мне кажется, нам пора поговорить.
— Да? О чем же?
— Вот об этом. — Она медленно расстегнула пояс, и платье упало к ее ногам.
Под платьем на ней ничего не было.
— По-моему, дорогой, тебе трудно свыкнуться с мыслью, что со временем некоторые вещи меняются, — продолжала она, окуная в воду одну ступню. — Я изменилась, а ты?
— Что касается тебя, я это заметил, — с восхищением произнес Шелк.
— Я очень рада. А то начала опасаться, что глаза тебе изменяют. — Она вошла в бассейн и остановилась, когда вода дошла ей до талии. — Ну? — сказала она.
— Что «ну»?
— Что ты собираешься делать? — Вынув цветок из своих волос, она аккуратно положила его на воду.
Сенедра неслышно метнулась к двери.
— Гарион! — прозвучал ее взволнованный шепот. — Иди сюда!
— Что случилось?
— Закрой рот и иди сюда.
Поворчав, он вошел в темную комнату.
— Ну, что там?
Приглушив смешок, она показала на окно.
— Посмотри, — произнесла королева возбужденным шепотом.
Гарион подошел к окну и, выглянув в него, тут же отвел глаза.
— Ну и ну, — прошептал он. Сенедра снова хихикнула, подошла к нему и просунула голову ему под локоть.
— Здорово, правда?
— Да, конечно, — шепотом ответил он, — но мне кажется, мы не должны на это смотреть.
— Почему?
Цветок, который Лизелль положила на воду, подплыл к Шелку, и тот с озадаченным выражением на лице поднял его и понюхал.
— По-моему, он твой, — сказал он, протягивая его стоящей теперь рядом с ним белокожей девушке.
— Спасибо, — прошептала она. — Но ты не ответил на мой вопрос.
Гарион протянул руку к занавеске и решительным жестом задернул ее.
— Ну вот, все испортил, — надулась Сенедра.
— Прекрати и отойди от окна. — Он потащил ее из комнаты. — Не могу понять, чего она добивается? — протянул он.
— Я думаю, что это совершенно ясно.
— Сенедра!
— Она соблазняет его, Гарион. Она влюбилась в него еще девчонкой и наконец решила начать действовать. Я так рада за нее!
Он покачал головой.
— Никогда не смогу понять женщин, — произнес он. — Как раз когда я решил, что все наконец-то утряслось, вы, словно сговорившись, меняете все правила игры. Ты не поверишь, что мне сказала сегодня утром тетушка Пол.
— Что же она сказала?
— Она сказала, что мне следует… — Он внезапно замолчал, покраснев как рак. — Да нет, не важно, — добавил он, запинаясь.
— Ну, так что же?
— Скажу в другой раз. — Он окинул ее странным взглядом, который был ей знаком. — Ты уже приняла ванну? — спросил он, стараясь, чтобы голос его звучал непринужденно.
— Нет. А что?
— Я хотел бы к тебе присоединиться. Если ты не возражаешь.
Сенедра лукаво опустила ресницы.
— Если ты и в самом деле этого хочешь, — ответила она.
— Я зажгу свечи, — сказал он. — Ты не находишь, что лампа слишком яркая?
— Как хочешь, дорогой.
— И принесу вина. Это поможет нам расслабиться.
Сенедра почувствовала, как ее захлестывает волна восторга. От ее раздраженности не осталось и следа.
— По-моему, будет просто здорово, дорогой.
— Ладно, — сказал он, протягивая к ней дрогнувшую руку, — ну что, пошли?
— Пошли, дорогой.
Глава 10
Когда они на следующее утро собрались за завтраком, Шелк выглядел слегка рассеянно. Маленький человечек упорно избегал смотреть на Бархотку, которая, изображая застенчивость, не отрывала взгляда от своей чашки с клубникой со сливками.
— Ты сегодня, кажется, немного не в себе, принц Хелдар, — небрежно бросила Сенедра, хотя в глазах ее прыгали чертики. — Что-нибудь случилось?
Он метнул на нее быстрый взгляд.
— Ну ладно, ладно, — сказала она, нежно погладив его по руке. — После завтрака ты наверняка почувствуешь себя гораздо лучше.
— Я не голоден, — буркнул он и вскочил из-за стола. — Пойду прогуляюсь.
— Но, милый мой, — возразила она, — ты же не съел свою клубнику. Она просто восхитительна, правда, Лизелль?
— Бесподобна, — согласилась девушка, и на лице ее обозначились милые ямочки. — Можно мне съесть твою клубнику, Хелдар? — крикнула Бархотка ему вдогонку.
Когда Шелк вышел, хлопнув дверью, Сенедра и Бархотка залились звонким смехом.
— В чем дело? — спросила их Полгара.
— Нет, ничего, — ответила Сенедра, продолжая смеяться. — Этой ночью, госпожа Полгара, у нашего принца Хелдара было небольшое приключение, которое закончилось не совсем так, как он предполагал.
Бархотка быстро взглянула на Сенедру и залилась румянцем. Потом обе снова засмеялись.
— Так, понятно, — нахмурилась Полгара. Щеки Бархотки еще больше покраснели, хотя она и продолжала смеяться. Полгара вздохнула.
— Что у них, Пол? — спросил Дарник.
Она пристально посмотрела на этого честного, нет, святого человека с твердыми сендарийскими принципами.
— Так, небольшое затруднение, Дарник, — сказала она. — Ничего страшного.
— Хорошо. Я нужен тебе сегодня утром?
— Нет, дорогой, — проговорила Полгара, целуя его.
Дарник поцеловал ее в ответ и поднялся из-за стола, глядя на нетерпеливо топтавшихся уже Тофа и Эрионда. Все трое поспешно удалились.
— И когда же они наконец выловят всю рыбу из пруда? — задумчиво произнесла Полгара.
— Боюсь, что никогда, госпожа Полгара, — ответил ей Сади, запихивая в рот крупную клубнику. — Служащие парка каждую ночь выпускают туда новую.
Она вздохнула.
— Этого я и боялась.
Гарион мерил шагами длинный гулкий коридор. Он был раздражен и не мог сдержать нетерпения. Необходимость попасть в Ашабу прежде, чем Зандрамас снова ускользнет от него, настолько была ему очевидна, что ни о чем другом он думать уже не мог. Хотя Шелк, Бархотка и Сади наметили несколько возможных вариантов побега, вероятность того, что Закет изменит свое решение, таяла на глазах, и Гарион стал все чаще подумывать о «другом способе», как говорила Бархотка. Гарион не хотел бы действовать таким образом, не хотел разрушить наметившуюся дружбу с этим странным человеком — правителем Маллореи. Не хотел он терять не только дружбу, но и те политические возможности, которые открывались ему в этой ситуации.
Гарион собирался уже вернуться в свою комнату, когда к нему подошел слуга в красной ливрее.
— Ваше величество, — произнес он с глубоким поклоном, — принц Хелдар попросил меня вас разыскать. Он хотел бы с вами поговорить.
— Где он?
— В регулярном парке, около северной стены, ваше величество. Вместе с ним какой-то полупьяный надракиец и женщина, которая все время сквернословит. Вы не поверите даже, каких гадостей она мне наговорила.
— Кажется, я с ней немного знаком, — улыбнувшись, ответил Гарион, — поэтому поверю. — Поспешно пройдя через дворцовые коридоры, он вышел в парк.
Ярблек не изменился. Хотя в аккуратно подстриженном парке было по-весеннему тепло, его потрепанное войлочное пальто было застегнуто на все пуговицы, на голове красовалась лохматая меховая шапка. Развалясь на мраморной скамье под ветвистым деревом, он держал под мышкой откупоренный бочонок пива. Велла, как всегда пьяная, расхаживала между клумбами. Облегающий надракийский жилет, кожаные брюки, из-за пояса и голенищ сапог высовывались серебряные рукояти кинжалов — она не менялась. В походке — тот же вызов и манерность. Высокомерие, которое она так долго в себе культивировала, теперь стало второй натурой. Шелк сидел на траве рядом со скамьей Ярблека, и в руке его тоже была пивная кружка.
— Мы уже хотели идти тебя разыскивать, — сказал он, когда Гарион приблизился к ним.
Стройный, мускулистый Ярблек, сощурясь, смотрел на Гариона.
— Так, так, — произнес он, по-совиному хлопая глазами. — Я не я буду, если этот мальчишка не король Ривы. Ого, и этот огромный меч, как всегда, при тебе.
— Привычка, — пожал плечами Гарион. — Ты хорошо выглядишь, Ярблек, если не считать того, что ты немного пьян.
— Последнее время я пью гораздо меньше. — Чувствовалось, что Ярблек врет. — Желудок уже не тот. — Ты случайно не встретил по пути Белгарата? — спросил Гариона Шелк.
— Нет. А что?
— Я за ним тоже послал. У Ярблека есть для нас кое-какие новости. Я хочу, чтобы старик услышал их из первых уст.
Гарион взглянул на грубое лицо приятеля Шелка.
— Ты давно в Мал-Зэте? — спросил он.
— С прошлой ночи, — ответил Ярблек, снова зачерпнув кружкой пива из бочонка. — Долмар сказал мне, что вы все во дворце, вот я и пришел с утречка взглянуть на вас.
— Как долго ты намерен пробыть в городе? — спросил его Шелк.
Ярблек прищурился, посмотрел на дерево, пощипывая свою жидкую бородку.
— На твой вопрос не так-то легко ответить, — произнес он наконец. — Долмар собрал почти все, что мне нужно, но я хотел бы еще немного пошнырять по рынкам. В Бокторе есть один толнедриец, который интересуется необработанными драгоценными камнями. Я мог бы на этой сделке неплохо заработать — особенно если мне удастся переправить камни через драснийскую таможню.
— Разве таможенники королевы Поренн не перетряхивают багаж? — спросил его Гарион.
— Еще как, — рассмеялся Ярблек. — И меня самого тоже. Но Веллу они и пальцем не трогают. Знают, как она ловко орудует кинжалами. Я сторицей вернул то, что заплатил за нее, пряча время от времени в ее одежде маленькие свертки. — Он хрипло засмеялся. — И прятать их тоже очень весело. — Он громко рыгнул и пробормотал: — Извиняюсь.
Через лужайку к ним шел Белгарат. Старик отказался от новой одежды, которую не раз предлагал ему Закет, и носил свою заляпанную тунику, заплатанные брюки и совсем неподходящие к ним по цвету сапоги, что вкупе выглядело, как казалось Гариону, довольно вызывающе.
— Ну, наконец-то и ты, как я погляжу, сюда добрался, — без всякого предисловия обратился он к Ярблеку.
— Я завяз в Мал-Камате, — ответил надракиец. — Каль Закет разослал корабли по всему западному побережью, чтобы переправить свою армию обратно из этого вонючего Хтол-Мургоса. Мне пришлось нанять лодки и спрятать их в болоте к северу от руин Хтол-Мишрака. — Он поднял кружку с пивом — Хотите? — спросил он.
— Конечно. Найдется для меня какая-нибудь посудина?
Ярблек похлопал себя по карманам и извлек откуда-то из недр своего огромного пальто широкий резной кубок.
— Тебя врасплох не застанешь.
— Я всегда рад угостить друзей. Наливай-ка. Постарайся не слишком много пролить. — Надракиец взглянул на Гариона — А ты? — спросил он. — У меня и для тебя найдется кружка.
— Нет, спасибо, Ярблек. Мне еще рано.
К ним подошел низенький, странно одетый человечек. Один рукав его куртки был зеленым, другой — красным. Одна штанина брюк покрыта желто-розовыми полосами, другая — крупным белым горохом. На голове красовалась высокая треугольная шляпа, увенчанная колокольчиком. Но даже не это пестрое одеяние было самым удивительным в нем. Гариона прежде всего поразило то, что человечек как ни в чем не бывало шел на руках, помахивая ногами в воздухе.
— Я слышу, тут кому-то предлагают выпить? — спросил он с певучим, незнакомым Гариону акцентом.
Ярблек бросил на живописного человечка кислый взгляд и снова полез в карман пальто.
Акробат, расправив плечи, выполнил сальто-мортале. Проворно отряхнув с рук траву, он с заискивающей улыбкой направился к Ярблеку. Его лицо невозможно было описать, такие лица после первого же взгляда сразу забываются, но Гарион не мог отвязаться от мысли, что он его уже где-то видел.
— А, добрый Ярблек, — обратился он к другу Шелка. — Вы самый добрый человек на свете, уж это точно. Знаете, я загибаюсь от жажды. — Он взял кружку, зачерпнул пива из бочонка и с шумом выпил. Затем, выражая нечленораздельным мычанием свое бурное одобрение, перевел дыхание.
— Ох и доброе же у вас пойло, господин Ярблек, — присвистнул он, снова зачерпывая кружкой из бочонка.
Все происходящее и удивляло, и забавляло Белгарата.
— Он увязался за нами, когда мы выходили из Мал-Камата, — объяснил ему Ярблек. — Велла находит этого типа забавным, поэтому я до сих пор его не прогнал. Когда что-то делается не по ее, она становится слишком уж визгливой.
— Меня зовут Фельдегаст, достопочтенные господа, — представился пестрый человечек с низким поклоном. — Фельдегаст-жонглер. И вдобавок акробат — как вы сами видели, — и незаурядных способностей комедиант, и к тому же фокусник. Я могу представить вашему взору необычайные чудеса ловкости рук. Я могу извлечь из маленькой деревянной дудки зажигательные мелодии, ну а если у вас грустное настроение, сыграю на лютне, и у вас подступит комок к горлу, а глаза наполнятся слезами умиления. Не желаете ли убедиться в моих неописуемых талантах?
— Может, немного позже, — сказал ему Белгарат, еще не оправившись от удивления. — Сейчас нам нужно обсудить кое-какие дела.
— Налей себе еще пива и пойди развлеки Веллу, комедиант, — приказал ему Ярблек. — Займи ее своими сальными шутками.
— С бесконечным удовольствием, добрый господин Ярблек, — напыщенно произнес забавный человечек. — Она девка что надо, и с юмором у нее все в порядке, так что мои анекдоты ей придутся по вкусу. — Он зачерпнул еще пива и, подпрыгивая, направился через лужайку к темноволосой надракийке.
— Отвратительно, — проворчал Ярблек ему вслед. — Некоторые из его скабрезных шуток меня самого вгоняют в краску, но чем они непристойнее, тем громче она смеется. — Он неодобрительно покачал головой.
— Давайте займемся делом, — сказал Белгарат. — Нам нужно знать, что в данный момент происходит в Каранде.
— Все очень просто, — ответил Ярблек. — Менх — вот что там происходит. Менх и его проклятые демоны.
— Долмар нам обо всем рассказал, — сообщил ему Шелк. — Мы знаем о том, что случилось в Калиде, и о том, что карандийцы стекаются со всех семи королевств, чтобы вступить в его армию. Он пока еще не двинулся на юг?
— Я, по крайней мере, не слышал, — ответил Ярблек. — Судя по всему, он сейчас укрепляет свое положение на севере. Но все карандийцы на нем просто помешаны. Поэтому, если Закет срочно не примет меры, он получит самую настоящую революцию. Могу вам сказать, что сейчас отправляться в северную Каранду небезопасно. Менх со своими неистовыми карандийцами держит под контролем все пространство до Замадского побережья.
— Нам нужно попасть в Ашабу, — сообщил Гарион.
— Не советую, — напрямик высказался Ярблек. — У карандийцев появляются отвратительные привычки.
— Какие же? — удивился Шелк.
— Я сам из Ангарака, — сказал Ярблек, — и с детства видел, как гролимы вырезают у людей сердца, чтобы принести их в жертву Тораку. Но то, что я видел в Каранде, даже меня выворачивает наизнанку. Карандийцы привязывают пленных к столбам и вызывают демонов. Демоны после этого жиреют.
— А нельзя ли поточнее?
— Лучше не надо. Напряги свое воображение, Шелк. Ты был в Мориндленде. Ты знаешь, чем питаются демоны.
— Не может быть!
— Еще как может. А карандийцы подъедают объедки. Как я сказал — отвратительная привычка. Ходят также слухи о том, что демоны сношаются с женщинами.
— Чудовищно! — воскликнул Гарион.
— Да, — согласился Ярблек. — Женщины обычно не выдерживают беременности, но я слышал о нескольких случаях рождения живых детей.
— Мы должны положить этому конец, — твердо сказал Белгарат.
— Желаю удачи, — ответил Ярблек. — А что касается меня, то я отправлюсь обратно в Гар-ог-Надрак, как только соберу караван. Я хочу быть подальше от Менха и от демона, которого он приручил.
— Нахаза? — спросил Гарион.
— Значит, вам известно его имя?
— От Долмара.
— Наверное, с него нам и надо начать, — сказал Белгарат. — Если удастся прогнать Нахаза туда, откуда он появился, остальные демоны последуют за своим повелителем.
— Неплохо придумано, — усмехнулся Ярблек.
— Дальнейшее я тоже продумал, — продолжал старик. — После того как мы прогоним демонов, у Менха не останется ничего, кроме армии фанатичных подонков. И мы сможем заняться своими делами, предоставив Закету разделаться с ним. — Его губы тронула тень улыбки. — Ему будет чем заняться, и он не станет утруждать себя погоней за нами.
Хрипло смеясь, к ним приближалась Велла и вместе с ней Фельдегаст-жонглер. Маленький комедиант опять шел на руках, но передвигался он неуверенно, ноги его нелепо болтались в воздухе.
— Он хороший рассказчик, — сказала крепкотелая надракийка, продолжая смеяться, — но совсем не умеет пить.
— По-моему, он выпил совсем немного, — сказал Шелк.
— Да он не пивом так накачался, — ответила она, вынимая из-за пояса серебряную флягу. — Я дала ему глотнуть вот этого. — В глазах ее появился озорной огонек. — Хочешь попробовать, Шелк? — предложила она, протягивая ему флягу.
— А что это? — с подозрением спросил он.
— Так, напиток, который делается у нас в Гар-ог-Надраке, — невинным голосом ответила она. — Нежнее материнского молока. — И в подтверждение своих слов сделала большой глоток.
— Оттлесс?
Она кивнула.
— Нет уж, спасибо, — передернулся он. — После того раза, когда его пил, я отключился на целую неделю.
— Ну и слабак же ты, Шелк, — презрительно фыркнула она и вновь глотнула из фляги. — Вот видишь? Это совсем не больно. — Она посмотрела на Гариона. — Почтенный, а как поживает ваша прелестная женушка?
— Спасибо, Велла, хорошо.
— Рада это слышать. Вы ее опять обрюхатили?
Гарион вспыхнул.
— Нет.
— Вы зря теряете время, почтенный. Вам нужно бегом бежать обратно во дворец и пару раз попрыгать с ней на кровати. — Затем она повернулась к Белгарату. — Ну?
— Что «ну»?
Она вытащила один кинжал из-за пояса.
— Хотите еще раз попробовать? — сказала красотка, поворачиваясь так, что ее округлые формы почти коснулись его.
— Ах, спасибо, Велла, — пытаясь сохранить достоинство, ответил он, — рановато, пожалуй.
— Ладно, старик, — сказала она, — я всегда к вашим услугам. Если захотите немного побаловаться, не стесняйтесь. Я заточила все ножи перед нашим приездом — специально для вас.
— Ты очень любезна.
Пьяный Фельдегаст пошатнулся, пытаясь сохранить равновесие, и свалился на землю бесформенной грудой. Затем, покачиваясь, встал, его исказившееся лицо было покрыто пятнами, а сам он стоял согнувшись почти пополам.
— Да, дружок, здорово тебя отделали, — весело произнес Белгарат, бросившийся на помощь пьянице, чтобы удержать его на ногах. — Ну-ка, выпрямись. Если ты будешь стоять вот так, скрючившись, твои внутренности завяжутся узлом.
Гарион, посмотрев на своего деда, увидел, что губы его задвигались и он прошептал что-то подвыпившему акробату. Волна энергии была на этот раз едва ощутима.
Фельдегаст выпрямился и закрыл лицо руками.
— О боги, о боги, о боги, — произнес он. — Ты меня что, отравить хотела? — спросил он Веллу. — Не могу припомнить, чтобы выпивка на меня так быстро действовала.
Он опустил руки. Пятна сошли с лица, страдальческое выражение исчезло.
— Никогда больше не пей с надракийкой, — посоветовал ему Белгарат, — тем более если она сама изготовляет напиток.
— Мне показалось, что я слышал обрывки разговора, когда развлекал эту бабу. Вы ведь говорили о Каранде и о том кошмаре, что там творится?
— Да, — признался Белгарат.
— Я иногда блистаю своими талантами в придорожных гостиницах и тавернах — знаете ли, за пару медяков или за выпивку, — а в таких местах узнаешь много интересного. Если человека повеселить и насмешить, он выложит вам больше, чем за деньги или даже за выпивку. Мне как раз случилось недавно побывать в одном из таких местечек. Так вот, туда заглянул один путешественник с востока. Порядочная, впрочем, скотина — и он рассказал нам кое-что про ужасы в Каранде. Этот здоровяк, которому и бояться-то вроде бы некого, дрожал и трясся как осиновый лист, говоря мне, что, мол, если мне дорога жизнь, я должен держаться подальше от Каранды.
И еще он сообщил мне нечто странное, чего я до сих пор не понял. На дороге между Калидой и Мал-Яском полным-полно гонцов, которые ездят туда и сюда. Странное дело, правда? Как это объяснить? Но в этом мире, господа хорошие, много странного, такого, что никому и в голову не придет.
Певучая речь жонглера лилась плавно и завораживающе. Гариона увлекло это бесхитростное повествование. Он даже почувствовал легкое разочарование, когда пестрый человечек прервал свой рассказ.
— Надеюсь, моя история была занимательна и поучительна, господа мои, — заискивающе произнес Фельдегаст, протягивая запачканную травой руку. — Я прокладываю себе дорогу в жизни своим остроумием и талантами и щедро раздаю их направо и налево, но я, знаете ли, всегда благодарен за мелкие знаки внимания.
— Заплати ему, — бросил Белгарат Гариону.
— Что?
— Дай ему денег.
Гарион со вздохом вытащил из-за пояса кожаный кошелек.
— Да улыбнутся вам боги, молодой господин, — напыщенно поблагодарил Фельдегаст Гариона, получив из его рук несколько мелких монет. Затем с усмешкой в глазах он обратился к Велле: — Скажи мне, моя милая, ты когда-нибудь слышала историю о молочнице и уличном торговце? Как честный человек, я должен тебя, впрочем, предупредить, что история эта полна непристойностей, и мне будет стыдно, если твои нежные щечки зальются краской.
— Последний раз я краснела, когда мне было четырнадцать лет, — дернула плечом Велла.
— Тогда давай отойдем в сторонку, и я попытаюсь исправить этот недостаток. Говорят, что краснеть полезно для цвета лица.
Велла рассмеялась и последовала за ним на лужайку.
— Шелк, — отрывисто произнес Белгарат. — Мне нужно, чтобы вы их отвлекли — сейчас же.
— У нас еще ничего не готово, — возразил Шелк.
— Ну так приготовьте. — Старик повернулся к Ярблеку. — Ты не должен покидать Мал-Зэта без моего разрешения. Ты можешь здесь понадобиться.
— В чем дело, дедушка? — спросил Гарион.
— Мы уезжаем как можно скорее.
Велла слушала паяца, широко раскрыв глаза и прижав ладони к пылающим щекам.
— Я же тебя предупреждал, моя милочка, — торжествующе хихикал Фельдегаст. — Должен, однако, тебе сказать, что, когда ты вот так заливаешься румянцем, расцветаешь, как алая роза, девичий стыд делает тебя прекрасной. Скажи-ка, тебе не приходилось слышать историю о пастушке и странствующем рыцаре?
Велла убежала прочь.
После полудня Шелк, обычно избегавший всего, что хотя бы отдаленно напоминало о физическом напряжении, провел несколько часов в тенистом дворике, в центре восточного флигеля, сосредоточенно загромождая камнями крошечный ручеек, который нес свежую, сверкающую воду в бассейн, вырытый в середине сада. Гарион с любопытством наблюдал за ним из окна гостиной, пока его терпение наконец не лопнуло. Он вышел во дворик и подошел к покрытому потом драснийцу.
— У тебя новое хобби — оформление пейзажа? — спросил он.
— Нет, — ответил Шелк, вытирая пот со лба, — это всего лишь небольшая предосторожность.
— Против чего?
Шелк поднял палец.
— Подожди, — сказал он, наблюдая, как за сооруженной им дамбой поднимается вода. Через минуту вода с плеском и журчанием полилась в бассейн. — Много шума, правда? — с гордостью спросил он.
— Не помешает ли он нам хорошенько выспаться? — в свою очередь спросил Гарион.
— Он помешает и кое-кому нас подслушать, — самодовольно произнес маленький человечек. — Как только стемнеет, ты, я, Сади и Лизелль соберемся здесь. Нам нужно поговорить, а мой маленький веселый водопад заглушит наши слова.
— Почему когда стемнеет?
Шелк с усмешкой положил палец на кончик своего длинного острого носа.
— Чтобы ночь спрятала наши губы от тех, кто подслушивает не ушами.
— Умно придумано.
— Да, мне тоже так кажется. — Шелк сморщился. — Все это, собственно говоря, придумала Лизелль, — признался он.
Гарион улыбнулся.
— Но работу выполняешь ты.
— Она заявила, что не собирается ломать себе ногти, — усмехнулся Шелк. — Я хотел было отказаться, но она так стрельнула на меня своими глазами, что я сдался.
— Она ими здорово управляется, правда? Они опаснее твоих кинжалов.
Когда на Мал-Зэт спустился мягкий весенний вечер, Гарион и троица его друзей встретились у плещущегося водопада.
— Ты сегодня, кажется, немного не в себе, принц Хелдар, — небрежно бросила Сенедра, хотя в глазах ее прыгали чертики. — Что-нибудь случилось?
Он метнул на нее быстрый взгляд.
— Ну ладно, ладно, — сказала она, нежно погладив его по руке. — После завтрака ты наверняка почувствуешь себя гораздо лучше.
— Я не голоден, — буркнул он и вскочил из-за стола. — Пойду прогуляюсь.
— Но, милый мой, — возразила она, — ты же не съел свою клубнику. Она просто восхитительна, правда, Лизелль?
— Бесподобна, — согласилась девушка, и на лице ее обозначились милые ямочки. — Можно мне съесть твою клубнику, Хелдар? — крикнула Бархотка ему вдогонку.
Когда Шелк вышел, хлопнув дверью, Сенедра и Бархотка залились звонким смехом.
— В чем дело? — спросила их Полгара.
— Нет, ничего, — ответила Сенедра, продолжая смеяться. — Этой ночью, госпожа Полгара, у нашего принца Хелдара было небольшое приключение, которое закончилось не совсем так, как он предполагал.
Бархотка быстро взглянула на Сенедру и залилась румянцем. Потом обе снова засмеялись.
— Так, понятно, — нахмурилась Полгара. Щеки Бархотки еще больше покраснели, хотя она и продолжала смеяться. Полгара вздохнула.
— Что у них, Пол? — спросил Дарник.
Она пристально посмотрела на этого честного, нет, святого человека с твердыми сендарийскими принципами.
— Так, небольшое затруднение, Дарник, — сказала она. — Ничего страшного.
— Хорошо. Я нужен тебе сегодня утром?
— Нет, дорогой, — проговорила Полгара, целуя его.
Дарник поцеловал ее в ответ и поднялся из-за стола, глядя на нетерпеливо топтавшихся уже Тофа и Эрионда. Все трое поспешно удалились.
— И когда же они наконец выловят всю рыбу из пруда? — задумчиво произнесла Полгара.
— Боюсь, что никогда, госпожа Полгара, — ответил ей Сади, запихивая в рот крупную клубнику. — Служащие парка каждую ночь выпускают туда новую.
Она вздохнула.
— Этого я и боялась.
Гарион мерил шагами длинный гулкий коридор. Он был раздражен и не мог сдержать нетерпения. Необходимость попасть в Ашабу прежде, чем Зандрамас снова ускользнет от него, настолько была ему очевидна, что ни о чем другом он думать уже не мог. Хотя Шелк, Бархотка и Сади наметили несколько возможных вариантов побега, вероятность того, что Закет изменит свое решение, таяла на глазах, и Гарион стал все чаще подумывать о «другом способе», как говорила Бархотка. Гарион не хотел бы действовать таким образом, не хотел разрушить наметившуюся дружбу с этим странным человеком — правителем Маллореи. Не хотел он терять не только дружбу, но и те политические возможности, которые открывались ему в этой ситуации.
Гарион собирался уже вернуться в свою комнату, когда к нему подошел слуга в красной ливрее.
— Ваше величество, — произнес он с глубоким поклоном, — принц Хелдар попросил меня вас разыскать. Он хотел бы с вами поговорить.
— Где он?
— В регулярном парке, около северной стены, ваше величество. Вместе с ним какой-то полупьяный надракиец и женщина, которая все время сквернословит. Вы не поверите даже, каких гадостей она мне наговорила.
— Кажется, я с ней немного знаком, — улыбнувшись, ответил Гарион, — поэтому поверю. — Поспешно пройдя через дворцовые коридоры, он вышел в парк.
Ярблек не изменился. Хотя в аккуратно подстриженном парке было по-весеннему тепло, его потрепанное войлочное пальто было застегнуто на все пуговицы, на голове красовалась лохматая меховая шапка. Развалясь на мраморной скамье под ветвистым деревом, он держал под мышкой откупоренный бочонок пива. Велла, как всегда пьяная, расхаживала между клумбами. Облегающий надракийский жилет, кожаные брюки, из-за пояса и голенищ сапог высовывались серебряные рукояти кинжалов — она не менялась. В походке — тот же вызов и манерность. Высокомерие, которое она так долго в себе культивировала, теперь стало второй натурой. Шелк сидел на траве рядом со скамьей Ярблека, и в руке его тоже была пивная кружка.
— Мы уже хотели идти тебя разыскивать, — сказал он, когда Гарион приблизился к ним.
Стройный, мускулистый Ярблек, сощурясь, смотрел на Гариона.
— Так, так, — произнес он, по-совиному хлопая глазами. — Я не я буду, если этот мальчишка не король Ривы. Ого, и этот огромный меч, как всегда, при тебе.
— Привычка, — пожал плечами Гарион. — Ты хорошо выглядишь, Ярблек, если не считать того, что ты немного пьян.
— Последнее время я пью гораздо меньше. — Чувствовалось, что Ярблек врет. — Желудок уже не тот. — Ты случайно не встретил по пути Белгарата? — спросил Гариона Шелк.
— Нет. А что?
— Я за ним тоже послал. У Ярблека есть для нас кое-какие новости. Я хочу, чтобы старик услышал их из первых уст.
Гарион взглянул на грубое лицо приятеля Шелка.
— Ты давно в Мал-Зэте? — спросил он.
— С прошлой ночи, — ответил Ярблек, снова зачерпнув кружкой пива из бочонка. — Долмар сказал мне, что вы все во дворце, вот я и пришел с утречка взглянуть на вас.
— Как долго ты намерен пробыть в городе? — спросил его Шелк.
Ярблек прищурился, посмотрел на дерево, пощипывая свою жидкую бородку.
— На твой вопрос не так-то легко ответить, — произнес он наконец. — Долмар собрал почти все, что мне нужно, но я хотел бы еще немного пошнырять по рынкам. В Бокторе есть один толнедриец, который интересуется необработанными драгоценными камнями. Я мог бы на этой сделке неплохо заработать — особенно если мне удастся переправить камни через драснийскую таможню.
— Разве таможенники королевы Поренн не перетряхивают багаж? — спросил его Гарион.
— Еще как, — рассмеялся Ярблек. — И меня самого тоже. Но Веллу они и пальцем не трогают. Знают, как она ловко орудует кинжалами. Я сторицей вернул то, что заплатил за нее, пряча время от времени в ее одежде маленькие свертки. — Он хрипло засмеялся. — И прятать их тоже очень весело. — Он громко рыгнул и пробормотал: — Извиняюсь.
Через лужайку к ним шел Белгарат. Старик отказался от новой одежды, которую не раз предлагал ему Закет, и носил свою заляпанную тунику, заплатанные брюки и совсем неподходящие к ним по цвету сапоги, что вкупе выглядело, как казалось Гариону, довольно вызывающе.
— Ну, наконец-то и ты, как я погляжу, сюда добрался, — без всякого предисловия обратился он к Ярблеку.
— Я завяз в Мал-Камате, — ответил надракиец. — Каль Закет разослал корабли по всему западному побережью, чтобы переправить свою армию обратно из этого вонючего Хтол-Мургоса. Мне пришлось нанять лодки и спрятать их в болоте к северу от руин Хтол-Мишрака. — Он поднял кружку с пивом — Хотите? — спросил он.
— Конечно. Найдется для меня какая-нибудь посудина?
Ярблек похлопал себя по карманам и извлек откуда-то из недр своего огромного пальто широкий резной кубок.
— Тебя врасплох не застанешь.
— Я всегда рад угостить друзей. Наливай-ка. Постарайся не слишком много пролить. — Надракиец взглянул на Гариона — А ты? — спросил он. — У меня и для тебя найдется кружка.
— Нет, спасибо, Ярблек. Мне еще рано.
К ним подошел низенький, странно одетый человечек. Один рукав его куртки был зеленым, другой — красным. Одна штанина брюк покрыта желто-розовыми полосами, другая — крупным белым горохом. На голове красовалась высокая треугольная шляпа, увенчанная колокольчиком. Но даже не это пестрое одеяние было самым удивительным в нем. Гариона прежде всего поразило то, что человечек как ни в чем не бывало шел на руках, помахивая ногами в воздухе.
— Я слышу, тут кому-то предлагают выпить? — спросил он с певучим, незнакомым Гариону акцентом.
Ярблек бросил на живописного человечка кислый взгляд и снова полез в карман пальто.
Акробат, расправив плечи, выполнил сальто-мортале. Проворно отряхнув с рук траву, он с заискивающей улыбкой направился к Ярблеку. Его лицо невозможно было описать, такие лица после первого же взгляда сразу забываются, но Гарион не мог отвязаться от мысли, что он его уже где-то видел.
— А, добрый Ярблек, — обратился он к другу Шелка. — Вы самый добрый человек на свете, уж это точно. Знаете, я загибаюсь от жажды. — Он взял кружку, зачерпнул пива из бочонка и с шумом выпил. Затем, выражая нечленораздельным мычанием свое бурное одобрение, перевел дыхание.
— Ох и доброе же у вас пойло, господин Ярблек, — присвистнул он, снова зачерпывая кружкой из бочонка.
Все происходящее и удивляло, и забавляло Белгарата.
— Он увязался за нами, когда мы выходили из Мал-Камата, — объяснил ему Ярблек. — Велла находит этого типа забавным, поэтому я до сих пор его не прогнал. Когда что-то делается не по ее, она становится слишком уж визгливой.
— Меня зовут Фельдегаст, достопочтенные господа, — представился пестрый человечек с низким поклоном. — Фельдегаст-жонглер. И вдобавок акробат — как вы сами видели, — и незаурядных способностей комедиант, и к тому же фокусник. Я могу представить вашему взору необычайные чудеса ловкости рук. Я могу извлечь из маленькой деревянной дудки зажигательные мелодии, ну а если у вас грустное настроение, сыграю на лютне, и у вас подступит комок к горлу, а глаза наполнятся слезами умиления. Не желаете ли убедиться в моих неописуемых талантах?
— Может, немного позже, — сказал ему Белгарат, еще не оправившись от удивления. — Сейчас нам нужно обсудить кое-какие дела.
— Налей себе еще пива и пойди развлеки Веллу, комедиант, — приказал ему Ярблек. — Займи ее своими сальными шутками.
— С бесконечным удовольствием, добрый господин Ярблек, — напыщенно произнес забавный человечек. — Она девка что надо, и с юмором у нее все в порядке, так что мои анекдоты ей придутся по вкусу. — Он зачерпнул еще пива и, подпрыгивая, направился через лужайку к темноволосой надракийке.
— Отвратительно, — проворчал Ярблек ему вслед. — Некоторые из его скабрезных шуток меня самого вгоняют в краску, но чем они непристойнее, тем громче она смеется. — Он неодобрительно покачал головой.
— Давайте займемся делом, — сказал Белгарат. — Нам нужно знать, что в данный момент происходит в Каранде.
— Все очень просто, — ответил Ярблек. — Менх — вот что там происходит. Менх и его проклятые демоны.
— Долмар нам обо всем рассказал, — сообщил ему Шелк. — Мы знаем о том, что случилось в Калиде, и о том, что карандийцы стекаются со всех семи королевств, чтобы вступить в его армию. Он пока еще не двинулся на юг?
— Я, по крайней мере, не слышал, — ответил Ярблек. — Судя по всему, он сейчас укрепляет свое положение на севере. Но все карандийцы на нем просто помешаны. Поэтому, если Закет срочно не примет меры, он получит самую настоящую революцию. Могу вам сказать, что сейчас отправляться в северную Каранду небезопасно. Менх со своими неистовыми карандийцами держит под контролем все пространство до Замадского побережья.
— Нам нужно попасть в Ашабу, — сообщил Гарион.
— Не советую, — напрямик высказался Ярблек. — У карандийцев появляются отвратительные привычки.
— Какие же? — удивился Шелк.
— Я сам из Ангарака, — сказал Ярблек, — и с детства видел, как гролимы вырезают у людей сердца, чтобы принести их в жертву Тораку. Но то, что я видел в Каранде, даже меня выворачивает наизнанку. Карандийцы привязывают пленных к столбам и вызывают демонов. Демоны после этого жиреют.
— А нельзя ли поточнее?
— Лучше не надо. Напряги свое воображение, Шелк. Ты был в Мориндленде. Ты знаешь, чем питаются демоны.
— Не может быть!
— Еще как может. А карандийцы подъедают объедки. Как я сказал — отвратительная привычка. Ходят также слухи о том, что демоны сношаются с женщинами.
— Чудовищно! — воскликнул Гарион.
— Да, — согласился Ярблек. — Женщины обычно не выдерживают беременности, но я слышал о нескольких случаях рождения живых детей.
— Мы должны положить этому конец, — твердо сказал Белгарат.
— Желаю удачи, — ответил Ярблек. — А что касается меня, то я отправлюсь обратно в Гар-ог-Надрак, как только соберу караван. Я хочу быть подальше от Менха и от демона, которого он приручил.
— Нахаза? — спросил Гарион.
— Значит, вам известно его имя?
— От Долмара.
— Наверное, с него нам и надо начать, — сказал Белгарат. — Если удастся прогнать Нахаза туда, откуда он появился, остальные демоны последуют за своим повелителем.
— Неплохо придумано, — усмехнулся Ярблек.
— Дальнейшее я тоже продумал, — продолжал старик. — После того как мы прогоним демонов, у Менха не останется ничего, кроме армии фанатичных подонков. И мы сможем заняться своими делами, предоставив Закету разделаться с ним. — Его губы тронула тень улыбки. — Ему будет чем заняться, и он не станет утруждать себя погоней за нами.
Хрипло смеясь, к ним приближалась Велла и вместе с ней Фельдегаст-жонглер. Маленький комедиант опять шел на руках, но передвигался он неуверенно, ноги его нелепо болтались в воздухе.
— Он хороший рассказчик, — сказала крепкотелая надракийка, продолжая смеяться, — но совсем не умеет пить.
— По-моему, он выпил совсем немного, — сказал Шелк.
— Да он не пивом так накачался, — ответила она, вынимая из-за пояса серебряную флягу. — Я дала ему глотнуть вот этого. — В глазах ее появился озорной огонек. — Хочешь попробовать, Шелк? — предложила она, протягивая ему флягу.
— А что это? — с подозрением спросил он.
— Так, напиток, который делается у нас в Гар-ог-Надраке, — невинным голосом ответила она. — Нежнее материнского молока. — И в подтверждение своих слов сделала большой глоток.
— Оттлесс?
Она кивнула.
— Нет уж, спасибо, — передернулся он. — После того раза, когда его пил, я отключился на целую неделю.
— Ну и слабак же ты, Шелк, — презрительно фыркнула она и вновь глотнула из фляги. — Вот видишь? Это совсем не больно. — Она посмотрела на Гариона. — Почтенный, а как поживает ваша прелестная женушка?
— Спасибо, Велла, хорошо.
— Рада это слышать. Вы ее опять обрюхатили?
Гарион вспыхнул.
— Нет.
— Вы зря теряете время, почтенный. Вам нужно бегом бежать обратно во дворец и пару раз попрыгать с ней на кровати. — Затем она повернулась к Белгарату. — Ну?
— Что «ну»?
Она вытащила один кинжал из-за пояса.
— Хотите еще раз попробовать? — сказала красотка, поворачиваясь так, что ее округлые формы почти коснулись его.
— Ах, спасибо, Велла, — пытаясь сохранить достоинство, ответил он, — рановато, пожалуй.
— Ладно, старик, — сказала она, — я всегда к вашим услугам. Если захотите немного побаловаться, не стесняйтесь. Я заточила все ножи перед нашим приездом — специально для вас.
— Ты очень любезна.
Пьяный Фельдегаст пошатнулся, пытаясь сохранить равновесие, и свалился на землю бесформенной грудой. Затем, покачиваясь, встал, его исказившееся лицо было покрыто пятнами, а сам он стоял согнувшись почти пополам.
— Да, дружок, здорово тебя отделали, — весело произнес Белгарат, бросившийся на помощь пьянице, чтобы удержать его на ногах. — Ну-ка, выпрямись. Если ты будешь стоять вот так, скрючившись, твои внутренности завяжутся узлом.
Гарион, посмотрев на своего деда, увидел, что губы его задвигались и он прошептал что-то подвыпившему акробату. Волна энергии была на этот раз едва ощутима.
Фельдегаст выпрямился и закрыл лицо руками.
— О боги, о боги, о боги, — произнес он. — Ты меня что, отравить хотела? — спросил он Веллу. — Не могу припомнить, чтобы выпивка на меня так быстро действовала.
Он опустил руки. Пятна сошли с лица, страдальческое выражение исчезло.
— Никогда больше не пей с надракийкой, — посоветовал ему Белгарат, — тем более если она сама изготовляет напиток.
— Мне показалось, что я слышал обрывки разговора, когда развлекал эту бабу. Вы ведь говорили о Каранде и о том кошмаре, что там творится?
— Да, — признался Белгарат.
— Я иногда блистаю своими талантами в придорожных гостиницах и тавернах — знаете ли, за пару медяков или за выпивку, — а в таких местах узнаешь много интересного. Если человека повеселить и насмешить, он выложит вам больше, чем за деньги или даже за выпивку. Мне как раз случилось недавно побывать в одном из таких местечек. Так вот, туда заглянул один путешественник с востока. Порядочная, впрочем, скотина — и он рассказал нам кое-что про ужасы в Каранде. Этот здоровяк, которому и бояться-то вроде бы некого, дрожал и трясся как осиновый лист, говоря мне, что, мол, если мне дорога жизнь, я должен держаться подальше от Каранды.
И еще он сообщил мне нечто странное, чего я до сих пор не понял. На дороге между Калидой и Мал-Яском полным-полно гонцов, которые ездят туда и сюда. Странное дело, правда? Как это объяснить? Но в этом мире, господа хорошие, много странного, такого, что никому и в голову не придет.
Певучая речь жонглера лилась плавно и завораживающе. Гариона увлекло это бесхитростное повествование. Он даже почувствовал легкое разочарование, когда пестрый человечек прервал свой рассказ.
— Надеюсь, моя история была занимательна и поучительна, господа мои, — заискивающе произнес Фельдегаст, протягивая запачканную травой руку. — Я прокладываю себе дорогу в жизни своим остроумием и талантами и щедро раздаю их направо и налево, но я, знаете ли, всегда благодарен за мелкие знаки внимания.
— Заплати ему, — бросил Белгарат Гариону.
— Что?
— Дай ему денег.
Гарион со вздохом вытащил из-за пояса кожаный кошелек.
— Да улыбнутся вам боги, молодой господин, — напыщенно поблагодарил Фельдегаст Гариона, получив из его рук несколько мелких монет. Затем с усмешкой в глазах он обратился к Велле: — Скажи мне, моя милая, ты когда-нибудь слышала историю о молочнице и уличном торговце? Как честный человек, я должен тебя, впрочем, предупредить, что история эта полна непристойностей, и мне будет стыдно, если твои нежные щечки зальются краской.
— Последний раз я краснела, когда мне было четырнадцать лет, — дернула плечом Велла.
— Тогда давай отойдем в сторонку, и я попытаюсь исправить этот недостаток. Говорят, что краснеть полезно для цвета лица.
Велла рассмеялась и последовала за ним на лужайку.
— Шелк, — отрывисто произнес Белгарат. — Мне нужно, чтобы вы их отвлекли — сейчас же.
— У нас еще ничего не готово, — возразил Шелк.
— Ну так приготовьте. — Старик повернулся к Ярблеку. — Ты не должен покидать Мал-Зэта без моего разрешения. Ты можешь здесь понадобиться.
— В чем дело, дедушка? — спросил Гарион.
— Мы уезжаем как можно скорее.
Велла слушала паяца, широко раскрыв глаза и прижав ладони к пылающим щекам.
— Я же тебя предупреждал, моя милочка, — торжествующе хихикал Фельдегаст. — Должен, однако, тебе сказать, что, когда ты вот так заливаешься румянцем, расцветаешь, как алая роза, девичий стыд делает тебя прекрасной. Скажи-ка, тебе не приходилось слышать историю о пастушке и странствующем рыцаре?
Велла убежала прочь.
После полудня Шелк, обычно избегавший всего, что хотя бы отдаленно напоминало о физическом напряжении, провел несколько часов в тенистом дворике, в центре восточного флигеля, сосредоточенно загромождая камнями крошечный ручеек, который нес свежую, сверкающую воду в бассейн, вырытый в середине сада. Гарион с любопытством наблюдал за ним из окна гостиной, пока его терпение наконец не лопнуло. Он вышел во дворик и подошел к покрытому потом драснийцу.
— У тебя новое хобби — оформление пейзажа? — спросил он.
— Нет, — ответил Шелк, вытирая пот со лба, — это всего лишь небольшая предосторожность.
— Против чего?
Шелк поднял палец.
— Подожди, — сказал он, наблюдая, как за сооруженной им дамбой поднимается вода. Через минуту вода с плеском и журчанием полилась в бассейн. — Много шума, правда? — с гордостью спросил он.
— Не помешает ли он нам хорошенько выспаться? — в свою очередь спросил Гарион.
— Он помешает и кое-кому нас подслушать, — самодовольно произнес маленький человечек. — Как только стемнеет, ты, я, Сади и Лизелль соберемся здесь. Нам нужно поговорить, а мой маленький веселый водопад заглушит наши слова.
— Почему когда стемнеет?
Шелк с усмешкой положил палец на кончик своего длинного острого носа.
— Чтобы ночь спрятала наши губы от тех, кто подслушивает не ушами.
— Умно придумано.
— Да, мне тоже так кажется. — Шелк сморщился. — Все это, собственно говоря, придумала Лизелль, — признался он.
Гарион улыбнулся.
— Но работу выполняешь ты.
— Она заявила, что не собирается ломать себе ногти, — усмехнулся Шелк. — Я хотел было отказаться, но она так стрельнула на меня своими глазами, что я сдался.
— Она ими здорово управляется, правда? Они опаснее твоих кинжалов.
Когда на Мал-Зэт спустился мягкий весенний вечер, Гарион и троица его друзей встретились у плещущегося водопада.