Эддингс Дэвид. Повелитель демонов из Каранды

   Сначала мертвых считали десятками, но к концу недели заболели сотни человек. Дома умерших были заколочены, несмотря на крики оставшихся внутри живых. По улицам громыхали телеги, и люди с пропитанными карболкой повязками на лицах собирали умерших длинными крючьями. Тела сваливали на телеги, как бревна, отвозили на кладбища и хоронили в общих могилах без всяких церемоний. Улицы Мал-Зэта вымерли — испуганные жители прятались по домам.
   Во дворце, конечно, тоже началась паника, но высокие стены изолировали его обитателей от всего города. Однако в качестве предосторожности император приказал, чтобы никого не впускали и не выпускали из дворца. Среди тех, кто остался внутри, находились несколько сотен рабочих, нанятых бароном Ваской, главой министерства торговли, для ремонта в служебных помещениях.
   Около полудня того дня, когда запирали ворота Дворца, Гариона, Полгару и Белгарата вызвали на аудиенцию к Закету. Он сидел в своем кабинете изможденный, с запавшими глазами, склоняясь над картой столицы.
   — Входите, входите, — сказал император, когда прибывшие вошли и сели на стулья, на которые он небрежно махнул рукой. Закет устало взглянул на Белгарата. — Вы говорили, что вам семь тысяч лет.
   — Да, около того.
   — Вы когда-нибудь видели эпидемию?
   — Несколько раз.
   — Как долго она обычно длится?
   — Это зависит от болезни. Некоторые эпидемии продолжаются несколько месяцев. Другие — пока не умрут все вокруг. Полгара знает об этом больше меня. У нее есть опыт в медицине.
   — Чтобы определить заболевание, мне нужно знать его симптомы, — сказала Полгара.
   Закет порылся в стопке документов, лежащих перед ним на столе.
   — Вот. — Он достал кусок пергамента и прочел: — Высокая температура, тошнота, рвота. Озноб, обильный пот, боль в горле, головная боль. Наконец — бред и смерть.
   — А как выглядят тела после смерти?
   — На лицах застывает ужасная улыбка, — сообщил император, заглянув в бумагу.
   Она покачала головой.
   — Этого я и боялась.
   — Что же это?
   — Одна из форм чумы.
   — Чумы?! — Он побледнел. — Я думал, что от нее на теле появляются пузыри. Здесь этого нет. — Он снова посмотрел в пергамент.
   — Существует несколько разновидностей чумы, Закет. При самой распространенной появляются эти самые пузыри, о которых вы говорите. При другой страдают легкие. А здесь мы имеем дело с довольно редкой и очень заразной формой чумы.
   — Можно ее вылечить?
   — Нет, вылечить нельзя. Некоторым удается выжить, но либо при легком случае заболевания, либо в силу природной сопротивляемости. У некоторых людей есть иммунитет. Они вообще не заражаются, даже при близких контактах с больными.
   — Что можно предпринять?
   Она пристально посмотрела на него.
   — Вам не понравится мой совет, — произнесла она.
   — Чума мне еще меньше нравится.
   — Закройте Мал-Зэт. Заприте город так же, как вы заперли дворец.
   — Вы шутите!
   — Нисколько. Эпидемия должна остаться в Мал-Зэте, и это единственный способ предотвратить ее распространение по всей стране. И когда я говорю, что нужно закрыть город, Закет, я имею в виду совсем. Никто не должен из него уйти.
   — Мне нужно управлять империей, Полгара. Я не могу запереться здесь и пустить все на самотек. Мне нужно рассылать гонцов и отдавать приказы.
   — В таком случае вы будете управлять империей мертвых. Симптомы болезни начинают сказываться через неделю или две после заражения, но последние несколько дней этого периода носитель крайне заразен. Болезнь можно подцепить от человека, который выглядит и чувствует себя совершенно здоровым. Если вы пошлете гонцов, рано или поздно кто-нибудь из них заразится и болезнь распространится по всей Маллорее.
   Его плечи бессильно опустились. Он застыл, пораженный ужасом.
   — Сколько? — тихо спросил он.
   — Я не совсем поняла вопрос.
   — Сколько человек умрет здесь, в Мал-Зэте, Полгара?
   — Половина, — ответила она бесстрастно. — Если вам повезет.
   — Половина? — в ужасе воскликнул он. — Полгара, это крупнейший город в мире. То, о чем вы говорите, — величайшее несчастье в истории человечества.
   — Я знаю, но это только если вам повезет. Может умереть четыре пятых населения.
   Он закрыл лицо трясущимися руками.
   — Нужно сжигать мертвых, — продолжала говорить Полгара. — Лучше всего сжигать в домах, не вынося их оттуда. Это уменьшит возможность распространения болезни.
   — И еще следует ввести патрулирование улиц, — мрачно добавил Белгарат. — Появятся мародеры, они станут разносчиками заразы. Надо выставить стрелков и приказать им расстреливать мародеров на месте. Их тела нужно заталкивать обратно в зараженные дома с помощью длинных шестов и сжигать вместе с другими мертвецами.
   — Но ведь так мы разрушим Мал-Зэт! — в негодовании воскликнул Закет, вскакивая на ноги.
   — Нет, — возразила Полгара. — Так вы спасете кого-то из горожан. Вы должны быть непреклонны, Закет. Возможно, в конце концов вам придется вывести всех здоровых жителей города за его пределы, окружить их охраной, чтобы они не разбежались, и сжечь Мал-Зэт до основания.
   — Невероятно!
   — И все же это придется сделать, чтобы избежать мировой катастрофы.

Глава 12

   — Шелк, — твердо произнес Гарион, — надо немедленно все прекратить.
   — Извини, Гарион, — отвечал маленький человечек, просматривая каждый уголок освещенного луной маленького дворика и проверяя, не спрятались ли где-нибудь шпионы, — но ведь все уже началось. Бандиты Сади уже во дворце, и ими командует Васка. Васка так расхрабрился, что готов сразиться с самим Закетом. Генерал Брегар из отдела военных поставок заподозрил неладное и окружил себя войсками. У короля Паллии, принца-регента Дельчинского и старого короля Воресебо вся свита вооружена. Дворец заперт, и никто не может привести сюда подмогу — даже сам Закет. Вот как обстоят дела — от одного слова может начаться заваруха.
   Гарион, нервно шагая взад-вперед по тенистому дворику, остановился, топнул ногой и выругался.
   — Ты сам приказал действовать, — напомнил ему Шелк.
   — Шелк, мы сейчас не можем выбраться даже из дворца — не говоря уже о городе. Мы заварили кашу и теперь сами в ней завязли.
   Шелк сумрачно кивнул.
   — Знаю, — сказал он.
   — Я должен пойти к Закету, — решил Гарион. — И все ему рассказать. Он может приказать дворцовой охране всех разоружить.
   — Если ты полагаешь, что было так легко изобрести способ выбраться из дворца, то можешь начать придумывать, как нам выбраться из подземелья. Закет был с нами все это время обходителен, но не думаю, что его терпение или гостеприимство выдержит нечто подобное.
   Гарион хмыкнул.
   — Боюсь, что мы сами себя перехитрили, — сказал Шелк. Он почесал затылок. — Со мной это бывает, — добавил он.
   — И все же ты можешь хоть как-нибудь этому помешать?
   — Боюсь, что нет. Уж очень взрывоопасная ситуация. По-моему, нам лучше обо всем рассказать Белгарату.
   — Он не будет в восторге, — поморщился Гарион.
   — Но еще меньше он будет в восторге, если мы умолчим.
   Гарион вздохнул.
   — Похоже, ты прав. Хорошо, пошли покончим с этим.
   Белгарата они обнаружили у окна комнаты, расположенной на верхнем этаже восточного флигеля. Окно возвышалось над дворцовой стеной. За стеной в городе бушевали пожары. Дымные языки пламени поднимались над целыми кварталами, и звездное небо застилала толстая пелена дыма.
   — Это выходит из-под контроля, — произнес старик. — Нужно сносить дома, чтобы огонь не распространялся дальше, но солдаты боятся выходить из казарм. — Он выругался. — Ненавижу пожары.
   — Случилось непредвиденное, — осторожно начал Шелк, оглядывая концы комнаты в поисках отверстий для подслушивания.
   — Что же именно?
   — Да ничего особенного, — небрежно ответил Шелк. — Мы просто хотели, чтобы вы обратили на это внимание, вот и все. — Однако пальцы его быстро задвигались. И, говоря ровным голосом о придуманном им затруднении с лошадьми — уловка против шпионов, — он с помощью пальцев объяснил старику ситуацию.
   — Да вы что?! — воскликнул Белгарат и тут же закашлялся, чтобы заглушить невольный вскрик.
   «Ты сам сказал нам, дедушка, придумать отвлекающий маневр», — произнесли руки Гариона, в то время как Шелк продолжал болтать о лошадях.
   «Отвлекающий маневр, да, — ответили пальцы Белгарата. — Но не сражение во дворце. О чем вы думали, идиоты?»
   — Ничего лучшего мы придумать не смогли, — вслух ответил Гарион.
   — Дайте-ка мне сообразить, — произнес старик. С минуту он ходил по комнате, сжав руки за спиной и сосредоточившись.
   «Пошли поговорим с Дарником. Он занимается лошадьми, так что нам потребуется его совет. Постарайтесь не слишком мягко ступать по лестнице, — сказал он им языком жестов. — Мне нужно дать вам указания, а размахивать для этого пальцами — слишком долго».
   Выйдя из комнаты, Гарион и Шелк пошли, громко шаркая и с грохотом опуская каблуки сапог на мраморные ступени, чтобы заглушить шепот Белгарата.
   — Ну ладно, — едва выдохнул старик, почти не двигая губами. — Раз мы не можем остановить эту драку, пусть она начнется. Однако нам понадобятся лошади, и я хочу, чтобы ты, Гарион, пошел к Закету и попросил распорядиться вывести наших лошадей из общих конюшен. Скажи, мы не хотим, чтобы они заразились чумой.
   — Разве лошади болеют чумой? — удивленно прошептал Гарион.
   — Кто их знает. Но если этого не знаю я, то можешь быть уверен, Закет тоже не знает. Шелк, а ты обеги всех и скажи, но без шума, что нужно незаметно подготовиться к быстрому отъезду.
   — Уедем? — шепнул пораженный Гарион. — А разве ты знаешь, как выбраться из дворца и из города?
   — Нет, но я знаю того, кому это известно. Иди к Закету с просьбой о лошадях как можно быстрее. У него сейчас так много забот, что он скорее всего не станет возражать.
   — Не знаешь ли случайно, Шелк, когда точно начнется твоя заварушка?
   — Не знаю, — прошептал Шелк, с шумом переставляя ноги. — Думаю, может начаться в любую минуту.
   Белгарат сокрушенно махнул рукой.
   — Тебя снова надо бы отправить в школу, — проворчал он. — Важно, конечно, как ты делаешь дело, но иногда еще важнее, когда ты его делаешь.
   — Постараюсь запомнить.
   — Будь так добр. А теперь побыстрее, нам нужно быть готовыми к тому моменту, когда начнется незапланированное извержение.
   Когда Гариона пригласили войти в большой с красной драпировкой зал, у Закета еще находилось около десятка офицеров и генералов — император держал совет.
   — Подождите немного, Гарион, — сказал император. Он выглядел изможденным и осунувшимся. Затем снова обратился к своим генералам: — Задача такова: послать добровольцев в город.
   Генералы переглядывались, растерянно топчась, по толстому синему ковру.
   — Мне что же, самому кого-то посылать? — раздраженно спросил Закет.
   — M-м… прошу прощения, — смущаясь, вмешался Гарион, — а почему вообще нужно посылать кого-то?
   — Потому что солдаты сидят в своих казармах сложа руки, а Мал-Зэт горит! — в гневе произнес Закет. — Они должны сносить дома, остановить распространение пожара. Иначе мы потеряем весь город. Кто-то должен донести до них этот приказ.
   — А вы выставили охрану с наружной стороны стены, окружающей дворец? — спросил Гарион. — Тогда почему бы попросту не крикнуть им, взобравшись на стену. Прикажите кому-нибудь из них сходить за начальником и отдайте ему приказ. Скажите, что войска должны приступить к работе. Насколько я знаю, нельзя заразиться чумой на расстоянии нескольких сотен ярдов.
   Закет уставился на него, а затем горестно рассмеялся.
   — Господи, почему я сам до этого не додумался?
   — Вы выросли в городе, — ответил Гарион. — А деревенский человек все, что ему нужно, прокричит соседу через поле, не переходя межу. Иначе пришлось бы слишком много ходить туда-сюда.
   — Добро, — отрывисто произнес Закет, — у кого из господ генералов самая сильная глотка?
   Краснолицый офицер в просторной накидке с белыми как снег волосами подался вперед.
   — Во время парадов меня когда-то слышало все войско, ваше величество, — сказал он.
   — Хорошо. Посмотрим, на что вы теперь способны. Прикажите кому-нибудь из сообразительных полковников разрушить дома по периметру района, охваченного пожаром. Это предотвратит распространение огня. Скажите, что он будет произведен в генералы, если спасет от разрушения хотя бы половину Мал-Зэта.
   — Если раньше не умрет от чумы, — прошептал один из генералов.
   — За это солдатам и платят деньги, господа, — за риск. — И, уже обращаясь к Гариону, устало улыбнувшись, сказал: — Толковая мысль, Гарион. Спасибо…
   — Вам нужно немного поспать, Закет. Вы выглядите как человек на последнем издыхании.
   — О боги, — взмолился Закет, — я бы сейчас отдал половину Каранды за несколько часов сна, если, конечно, у меня еще есть Каранда.
   — Тогда идите спать.
   — Нет, у меня слишком много дел.
   — А на что ваши министры, ваши генералы?
   Закет только поежился и посмотрел на Гариона.
   — Что вы хотели? — спросил он. — Ведь это не просто визит вежливости.
   — Да вот, — начал Гарион, стараясь говорить как бы между прочим. — Дарника беспокоят наши лошади. Мы говорили с моей тетушкой, госпожой Полгарой, и она тоже не знает — болеют ли кони чумой. Дарник спрашивает, нельзя ли нам вывести наших животных из главных конюшен и разместить их где-нибудь около восточного флигеля, чтобы можно было за ними наблюдать.
   — Лошади? — недоверчиво спросил Закет. — В такое время его беспокоят лошади?
   — Нужно знать, что за человек Дарник, — ответил Гарион. — Он очень ответственно относится к своим обязанностям. Воспринимает их как свой высший долг, и я думаю, что это достойно одобрения.
   Закет устало засмеялся.
   — Легендарные сендарийские добродетели, — сказал он, — долг, честность и практицизм. — Он пожал плечами. — Почему бы и нет? Если это доставит Дарнику радость, он может завести лошадей в коридоры восточного флигеля, если ему угодно.
   — О нет, не думаю, что это ему понравится, — ответил Гарион после минутного раздумья. — Вы забыли еще об одной сендарийской добродетели — уместности. Лошадям не место в доме. Кроме того, — добавил он, — мраморный пол может повредить их копыта.
   Закет снова улыбнулся.
   — Вы бесподобны, Гарион. Иногда придаете такое значение пустякам.
   — Важное состоит из пустяков, Закет, — поучительным тоном возразил Гарион. Он взглянул на сидящего напротив него изможденного человека, чувствуя сожаление, что вынужден обманывать того, кто ему искренне нравился. — С вами все будет в порядке? — спросил он.
   — Надеюсь, что буду жив, — ответил Закет. — Знаете, Гарион, одна из величайших загадок в этом мире — это то, что люди, которые отчаянно цепляются за жизнь, как раз и погибают, а так как я к жизни равнодушен, то, вероятно, проживу сто лет.
   — Я не фаталист, — произнес в ответ Гарион. Тут ему пришла в голову мысль. — Вы не будете расстроены, если мы запремся в восточном флигеле изнутри, пока опасность не миновала? — спросил он. — За себя я особенно не волнуюсь, но меня беспокоят Сенедра, Лизелль и Эрионд. Они не пышут здоровьем, а тетушка Пол говорит: чтобы пережить чуму, нужно иметь большой запас жизненных сил.
   Закет кивнул.
   — И в самом деле — мудрая мысль. Давайте оградим от опасности женщин и мальчика, если это вообще возможно.
   Гарион поднялся.
   — А теперь вы должны поспать, — сказал он.
   — Не знаю, смогу ли я заснуть. У меня сейчас так много забот.
   — Я пришлю к вам Андель, — предложил Гарион. — Даже если она наполовину так хороша, как считает тетушка Пол, она даст вам что-нибудь, отчего уснет целый полк… Мы некоторое время не увидимся, — сказал он с искренним сожалением. — Всего доброго, и берегите себя.
   — Постараюсь, Гарион. Постараюсь.
   Они молча пожали друг другу руки, Гарион повернулся и, тихо ступая, вышел из комнаты.
   Несмотря на все уловки Гариона, ищейки Брадора следовали за ним по пятам. Дарник, Тоф и Эрионд пошли в конюшню и вернулись обратно с лошадьми, сопровождаемые вездесущими полицейскими.
   — В чем причина задержки? — спросил Белгарат, когда они опять собрались вместе на верхнем этаже в комнате, в торце которой на возвышении стояло кресло, очень похожее на трон.
   — Не знаю, — ответил Шелк, озираясь. — Наверное, все начнется с минуты на минуту.
   И тут же у закрытых дверей восточного флигеля послышались крики, топот бегущих ног, звон оружия.
   — Кажется, началось, — произнесла Бархотка, словно ставя диагноз.
   — Давно пора, — проворчал Белгарат.
   Изнутри здания, как бы в ответ, донесся гулкий топот. Двери, ведущие наружу и в другую половину дворца, с шумом распахнулись и снова захлопнулись.
   — Они все покидают дворец, Пол? — спросил Белгарат.
   Ее взгляд стал отрешенным.
   — Да, отец.
   Топот и хлопанье дверьми продолжались несколько минут.
   — Ну и ну, — вкрадчиво произнес Сади, — как их тут много.
   — Может, вы наконец прекратите восторгаться своим успехом и кто-нибудь из вас троих пойдет и снова запрет двери? — проворчал Белгарат.
   Шелк усмехнулся и выскользнул в дверь. Через минуту, хмурясь, он вернулся обратно.
   — Небольшое затруднение, — сообщил он. — У часовых, которые стоят у главного входа, кажется, слишком развито чувство долга. Они не ушли со своего поста.
   — Хороший получился отвлекающий маневр, Шелк, нечего сказать, — саркастически произнес Белгарат.
   — Мы с Тофом с ними справимся, — уверенно сказал Дарник. Он подошел к стоящему перед камином ящику и выбрал оттуда крепкое дубовое полено.
   — Уж слишком ты прямолинеен, дорогой, — прошептала Полгара. — Я уверена, что ты не станешь их убивать, так что рано или поздно они очнутся и побегут прямо к Закету. Думаю, тут нужно действовать похитрее.
   — Мне не нравится это слово, Пол, — возразил он.
   — Ну, скажем, «подипломатичнее».
   Он на минуту задумался.
   — Но ведь это одно и то же.
   — Да, конечно. Но так звучит гораздо лучше, правда?
   — Полгара, — твердо произнес кузнец. Гарион весьма редко слышал, чтобы он называл ее полным именем. — Я не хочу быть неразумным, но как же можно так жить, если нам на каждом шагу приходится обманывать и выкручиваться? Ну, право же, Пол.
   Она посмотрела на него.
   — Ах, мой Дарник, — произнесла она. — Как я тебя люблю. — И с девической пылкостью бросилась мужу на шею. — Ты слишком хорош для мира, ты это знаешь?
   — Ну, — сказал он, несколько смущенный таким проявлением чувств, которые, как он был убежден, нельзя показывать на людях, — ведь это же вопрос порядочности.
   — Конечно, Дарник, — без возражений согласилась она.
   — И все же, что будем делать с охранниками? — поинтересовался Гарион.
   — Я о них позабочусь, — улыбнулась Полгара. — Никто ничего не увидит и не услышит. Мы улизнем незаметно, как тени, если, конечно, отец отвечает за свои слова.
   Белгарат оглянулся на нее и подмигнул.
   — Можешь на меня положиться, — сказал он. — Дарник, веди лошадей внутрь.
   — Внутрь? — в изумлении спросил кузнец.
   Белгарат кивнул.
   — Мы уведем их в подвал.
   — Я не знал, что здесь есть подвал, — сказал Шелк.
   — Закет этого тоже не знает, — самодовольно ухмыльнулся Белгарат. — И Брадор тоже.
   — Гарион! — воскликнула Сенедра.
   Гарион повернулся и увидел сияние в середине комнаты. Затем появилась Цирадис с завязанными глазами.
   — Поспешите, — произнесла она. — Вам нужно успеть в Ашабу до конца недели.
   — В Ашабу? — воскликнул Шелк. — Ведь мы стремимся в Калиду. Человек по имени Менх туда вызвал демонов.
   — Это не к спеху, принц Хелдар. Демоны должны вас меньше всего беспокоить. Но знайте — Менх тоже направляется в Ашабу. Его остановит лишь выполнение одной из тех задач, которые должны быть решены прежде, чем Дитя Света и Дитя Тьмы встретятся в Месте, которого больше нет. — Она повернула к Гариону свое лицо с завязанными глазами. — И время выполнить эту задачу наступило, Белгарион Ривский. Если же ты и те из твоих друзей, на кого возложено выполнение этой миссии, не исполните ее, весь мир погибнет. Поэтому, заклинаю вас, отправляйтесь в Ашабу. — И с этими словами она исчезла.
   Некоторое время все молчали, глядя туда, где только что стояла прорицательница.
   — Итак, — заключил Белгарат. — Мы едем в Ашабу.
   Старик вывел всех в коридор. Пройдя его, они спустились вниз и по главному холлу подошли к тяжелой двери, ведущей в другую часть дворца.
   — Минуточку, отец, — произнесла Полгара. Она на мгновение сосредоточилась, ее белый локон озарился ровным светом. Гарион почувствовал исходящий от нее поток энергии. — Все в порядке, — произнесла Полгара. — Охрана спит.
   Старец двинулся дальше.
   — Вот мы и пришли, — сказал он, останавливаясь у большого ковра, висящего на мраморной стене. Он засунул руку за ковер, нащупал потемневшее от времени железное кольцо и потянул за него. Послышался металлический скрежет, а затем громкий щелчок. — Нажми с той стороны, — указал он на противоположный угол ковра.
   Гарион спустился на несколько ступенек вниз и прислонился плечом к стене. Мраморная плита медленно повернулась, скрипя железными петлями, на которых она была подвешена.
   — Неплохо придумано, — одобрительно произнес Шелк, заглядывая в затянутую паутиной темную дыру, открывшуюся за плитой. — Кто это сделал?
   — Когда-то давным-давно один из маллорейских императоров, не вполне уверенный в прочности своего положения. Об этом ходе все забыли. Принесите вещи. Сюда мы уже не вернемся.
   Пока они складывали свои вещи у прикрытого ковром отверстия, Дарник, Тоф и Эрионд вели по мраморному коридору коней, громко цокающих копытами.
   Гарион, зайдя за угол, бросил взгляд на главный вход. Оба охранника стояли неподвижно, с застывшими лицами и остекленевшим взглядом.
   — Когда-нибудь ты обязательно покажешь мне, как это делается, — сказал он Полгаре, указывая на погруженных в сон солдат.
   — Это очень просто, Гарион.
   — Для тебя, может быть, и просто… — И вдруг его осенило. — Дедушка, — произнес он озабоченно, — если этот ход ведет в город, то не окажемся ли мы в еще худшем положении, чем здесь, во дворце? Ведь там уже все ворота заперты.
   — Он выходит не в Мал-Зэт, — ответил старик. — По крайней мере, так мне говорили.
   Шум битвы, доносившийся до них снаружи, усилился.
   — Ну, в чем дело? — раздался за стеной певучий голосок. — Долго вы собираетесь там болтать? Ночь уже на исходе, а нам предстоит еще пройти не одну милю. Мы не выберемся из Мал-Зэта до конца месяца, если немедленно не отправимся в путь.
   — Пошли! — коротко бросил Белгарат.
   Лошади упирались, боясь темноты пахнущего плесенью хода в стене, но Эрионд решительно шагнул в него, ведя за собой Кретьена, серого коня Гариона, остальные животные, прядая ушами и пофыркивая, последовали за ними.
   Пройдя вниз по пологим ступеням, они очутились в каменном туннеле. Для лошадей путь не простой, но в конце концов, следуя за Эриондом и Кретьеном, все они оказались внизу.
   Великан Тоф, остававшийся у входа в подземелье, снова закрыл потайную дверь, и засов, встав на место, угрожающе лязгнул.
   — Минутку, отец, — сказала Полгара, и сквозь тьму подземелья Гарион почувствовал легкий поток ее воли. — Ну вот, — сказала она, — солдаты снова проснулись и даже не заметили нашего отсутствия.
   Внизу, у ступеней, стоял жонглер и комедиант Фельдегаст с фонарем в руках.
   — Прекрасная ночь для небольшой прогулки, — заметил он. — Ну что, пошли? Правда, есть крошечная проблемка. В одном месте этот ход обвалился, и поэтому нам придется чуток пройти по улицам.
   — Что значит «чуток» — это сколько? — спросил Белгарат. Он взглянул на дерзкого комедианта. — И прекрати это, пожалуйста, — раздраженно произнес он. — С какой стати ты говоришь на диалекте, вышедшем из употребления две тысячи лет назад?
   — А это придает мне очарование, достопочтенный Белгарат. Кидать в воздух шары и снова ловить их может каждый, но чтобы сделать из этого представление, нужно уметь говорить.
   — Я вижу, вы давно знакомы, — сказала Полгара, удивленно подняв брови.
   — Мы с вашим почтенным батюшкой давнишние друзья, моя дорогая госпожа Полгара, — с глубоким поклоном ответил Фельдегаст. — Он мне о вас много рассказывал. Но должен признаться, я просто сражен вашей неземной красотой.
   — Где ты только выискал этого мошенника, отец, — сказала Полгара, улыбаясь. — Возможно, со временем я к нему привяжусь.
   — Не советую тебе это делать, Пол. Он лжец, пройдоха и негодяй. Ты не ответил на мой вопрос, Фельдегаст, если тебе угодно называть себя этим именем. Долго ли нам идти по улицам?
   — Совсем немного, мой старенький дряхлый друг, около полумили, пока не удостоверимся, что камни, из которых сложен ход, уже сыплются нам на голову. Ну, вперед! До северной стены Мал-Зэта путь еще долгий, а ночь проходит.
   — Ты сказал «дряхлый»? — переспросил Белгарат.
   — Это просто мое косноязычие, достопочтенный, — хихикнул Фельдегаст. — Я не хотел вас обидеть. Пойдешь со мной, моя девочка? — обратился он к Полгаре. — От тебя исходит такой аромат, что у меня просто дух захватывает. Я пойду рядом с тобой, вдыхая его и умирая от наслаждения.