Эддингс Дэвид. Повелитель демонов из Каранды

   — А, тогда все понятно.
   — Кто этот Косолапый, у которого третья неиспорченная копия Ашабских пророчеств? — спросил Белгарат.
   — Если мы найдем его, то считай, победили, — ответил Белдин. — Дай мне подумать.
   — Что, Нахаз в Даршиве? — спросил Гарион.
   — По всей видимости, сражается с гролимами, — ответил Белгарат. — Нам известно, что Зандрамас пришла из Даршивы и что тамошняя церковь принадлежит ей. Если Нахаз тщится вложить Сардион в руки Урвона, он захочет остановить ее. Иначе она первая доберется до него.
   Сенедра вдруг что-то припомнила. Она пристально смотрела на Гариона.
   — Ты сказал, что видел Гэрана, когда Зандрамас тебя обманула?
   — Да, его образ.
   — Как он выглядел?
   — Точно так же. Он ничуть не переменился с тех пор, как я видел его в последний раз.
   — Гарион, дорогой, — мягко произнесла Полгара, — это же бессмыслица. Прошел уже почти год. Гэран сильно изменился. Дети в этом возрасте растут очень быстро.
   Тот угрюмо кивнул.
   — Теперь я это понимаю, — ответил он. — Но в тот момент я был не в состоянии думать. — Он замолчал. — А почему она не показала его мне таким, какой он теперь?
   — Потому что хотела убедиться, что ты его узнаешь.
   — Ну, хватит тебе! — раздался голос Сади. Он стоял рядом с алтарем, а маленькая Зит, от которой он только что отдернул руку, угрожающе шипела на него. Евнух повернулся к Бархотке. — Видишь, что ты наделала, — с упреком сказал он. — Ты ее ужасно разозлила.
   — Я? — спросила девушка невинным голосом.
   — А тебе самой понравилось бы, если бы тебя вытащили из теплой постели и швырнули кому-нибудь в лицо?
   — Я об этом никогда не задумывалась. И извинюсь перед ней, Сади, как только она немного успокоится. Она сама заберется в свой кувшинчик?
   — Как правило, она так и делает.
   — Так будет безопаснее всего. Положи кувшинчик на алтарь, и пускай Зит заползет внутрь и там ворчит.
   — Ты, наверное, права, — согласился он.
   — В этом доме есть еще жилые комнаты? — спросила Полгара у Шелка, Тот кивнул.
   — По-видимому. В них жили чандимы и гвардейцы.
   Она оглядела заваленный трупами зал.
   — Давайте уйдем отсюда, — предложила она, обращаясь к Белгарату. — Здесь мы как на поле боя. Да и кровь не слишком приятно пахнет.
   — Какая разница? — отозвалась Сенедра. — Мы же все равно скоро отправляемся на поиски Зандрамас.
   — Не раньше завтрашнего утра, дорогая, — возразила Полгара. — Там сейчас темно и холодно, а мы все устали и проголодались.
   — Но…
   — Чандимы и гвардейцы убежали, Сенедра, но мы не знаем, как далеко. И конечно, остаются еще псы. Мы совершим большую ошибку, если отправимся на ночь глядя в лес, не думая о тех, кто может подстерегать нас за первым же деревом.
   — Да, Сенедра, так будет разумнее, — согласилась Бархотка. — Давай постараемся вздремнуть, а завтра утром отправимся в дорогу.
   Маленькая королева вздохнула.
   — Вы, наверное, правы, — признала она. — Я просто…
   — Зандрамас не уйти от меня, Сенедра, — заверил ее Гарион. — Шар знает, где ее искать.
   Вслед за Шелком они вышли из Тронного зала в залитый кровью коридор. Гарион старался заслонить от Сенедры трупы гвардейцев и карандийцев, которых он убил, когда не помня себя бежал в Тронный зал Торака. Дойдя до середины коридора, Шелк открыл дверь и поднял над головой потрескивающий факел, который заблаговременно вынул из торчавшего в стене железного кольца.
   — Это лучшее из того, что я смог найти, — сказал он Полгаре. — По крайней мере, кто-то взял на себя труд здесь прибраться.
   Она осмотрелась. Комната с виду напоминала казарму. Вдоль стен протянулись койки, а посередине стоял длинный стол с грубо обструганными скамьями. В камине у противоположной стены дотлевали угольки.
   — Подходит, — решила Полгара.
   — Пойду погляжу, как там лошади, — сказал Дарник. — Здесь где-нибудь есть конюшни?
   — Там, на другом конце двора, — ответил Белдин. — И гвардейцы, которые были здесь, наверное, запасли сена и воды для своих лошадей.
   — Отлично, — сказал Дарник.
   — Принеси, пожалуйста, тюки с утварью и едой, — попросила Полгара.
   — Конечно, — откликнулся Дарник и вышел. Тоф с Эриондом последовали за ним.
   — Я так устал, что едва держусь на ногах, — произнес Гарион, опускаясь на скамью.
   — Неудивительно, — пробурчал Белдин. — У тебя сегодня был жаркий денечек.
   — Ты идешь с нами? — спросил его Белгарат.
   — Пожалуй, нет, — ответил Белдин, растягиваясь на скамейке. — Попытаюсь выяснить, куда Нахаз забрал Урвона.
   — Ты надеешься его выследить?
   — Да, конечно, — ответил Белдин, почесав нос. — Я чую запах демона через шесть дней после того, как он где-то побывал. И как ищейка пойду по следу Нахаза. Это не займет много времени. Отправляйтесь за Зандрамас, а я нагоню вас по дороге. — Горбун задумчиво почесал подбородок. — Думаю, мы можем быть вполне уверены, что Нахаз не упустит Урвона из виду. Урвон в конце концов — апостол Торака. По крайней мере, был им. И как бы я его ни презирал, должен признать, что его разум очень крепок. Нахазу приходится постоянно с ним разговаривать, чтобы поддерживать его безумие. Так что если наш Повелитель демонов отправился в Даршиву к своим соплеменникам, он наверняка прихватил Урвона с собой.
   — Будь осторожен!
   — Не надо сентиментальничать, Белгарат. Лучше оставь мне след, по которому я смогу вас найти. Мне не хотелось бы разыскивать вас по всей Маллорее.
   Сади вышел из Тронного зала с кожаным коробом в одной руке и кувшинчиком с Зит — в другой.
   — Она все еще очень раздражена, — сказал он Бархотке. — Ей не нравится, когда ее используют в качестве метательного оружия.
   — Я же сказала, что извинюсь перед ней, Сади, — ответила она. — И все ей объясню. Уверена, Зит меня поймет.
   Шелк как-то странно посмотрел на светловолосую девушку.
   — Скажи мне, — обратился он к ней, — как ты себя чувствовала, когда первый раз положила ее себе за корсаж?
   Та рассмеялась.
   — Уж если быть откровенной, принц Хелдар, в первый раз я только о том и думала, как бы мне не завизжать.

Глава 20

   На следующее утро едва забрезжил рассвет и небо, затянутое облаками, принесенными с гор промозглым ветром, просветлело, Шелк вернулся в комнату, где они провели ночь.
   — За домом наблюдают, — сообщил он.
   — Сколько их? — спросил Белгарат.
   — Я видел одного. Но уверен, что есть и другие.
   — А где тот, кого ты видел?
   Губы Шелка тронула недобрая усмешка.
   — Он смотрит на небо, по крайней мере, так это выглядит со стороны: лежит на спине, широко раскрыв глаза. — Шелк вытащил из-за голенища кинжал и с сожалением поглядел на притупившееся лезвие. — Знаете, как трудно проткнуть кольчугу?
   — Я думаю, поэтому ее и надевают, Хелдар, — ответила ему Бархотка. — Вот чем тебе нужно пользоваться. — Откуда-то из мягких складок своей одежды она достала клинок с длинным и тонким, как игла, лезвием.
   — Я думал, ты предпочитаешь змей.
   — Для каждого случая нужно выбирать подходящее оружие, Хелдар. Я бы не хотела, чтобы Зит сломала зубы о стальную кольчугу.
   — Вы не могли бы как-нибудь попозже поговорить о своих делах? — прервал их Белгарат. — Кто этот парень, который так заинтересован тем, что происходит на небе?
   — У нас не было времени друг другу представиться, — ответил Шелк, засовывая зазубренный кинжал обратно за голенище.
   — Я имею в виду не имя, а род занятий, — уточнил свой вопрос Белгарат.
   — А… Судя по одежде, это был церковный гвардеец.
   — Но не чандим?
   — Я мог судить только по одежде.
   Старик хмыкнул.
   — Если будем осматривать каждый куст и каждое дерево, мы далеко не уйдем, — сказал Сади.
   — Понимаю, — ответил Белгарат, дергая себя за мочку уха. — Мне надо подумать.
   — Пока ты думаешь, я приготовлю завтрак, — сказала Полгара, откладывая в сторону расческу. — Что бы вы хотели?
   — А сваришь нам размазню? — с надеждой попросил Эрионд.
   Шелк вздохнул.
   — Твое любимое блюдо называется каша, Эрионд. Каша. — Он обернулся к Полгаре, которая вдруг очень строго глянула на него. — Прошу прощения, Полгара, — извинился он, — но ведь мы должны учить молодежь, ведь правда?
   — Я думаю, что мне нужны дрова, — вместо ответа сказала она.
   — Я сейчас принесу.
   — Очень мило с твоей стороны.
   Шелк тут же вышел из комнаты.
   — Что-нибудь придумал? — спросил у Белгарата горбатый Белдин.
   — Да, кое-что. Но во всех моих планах есть слабые места.
   — Может, разрешишь тебе помочь? — спросил скрюченный волшебник, растягиваясь на скамье рядом с очагом и задумчиво почесывая свой живот. — У тебя была тяжелая ночь, а десятитысячелетний человек должен беречь силы.
   — Ты считаешь, что удачно пошутил? Почему бы не сказать, двадцати — или пятидесятитысячелетний?
   — Ах, какие мы сегодня сердитые, — произнес в ответ Белдин. — Пол, у тебя найдется пиво?
   — Перед завтраком, дядюшка? — отозвалась Полгара, сидя у очага и помешивая что-то в большом горшке.
   — Чтобы было что заедать кашей, — сказал он. Полгара строго глянула на него. Он улыбнулся в ответ и снова обратился к Белгарату:
   — Ладно, давай поговорим серьезно. Почему ты не хочешь, чтобы я разделался со всеми, кто спрятался за кустами рядом с домом? Хелдар может затупить все свои кинжалы, а Лизелль сточить зубы этой бедной змейке. И все же ты не будешь уверен, что путь свободен. Я все равно направляюсь в другую сторону, — продолжал Белдин, — так почему бы не поручить мне устроить что-нибудь веселенькое, чтобы припугнуть гвардейцев и карандийцев. За мной кинутся чандимы и псы. Они будут охотиться на меня, а вы сможете спокойно проехать по лесу.
   Белгарат подозрительно взглянул на него.
   — Что у тебя на уме? — спросил он.
   — Я еще точно не знаю. — Горбун задумчиво откинулся на спинку скамьи. — Давай подумаем, Белгарат. Чандимы и Зандрамас все равно уже знают, что мы здесь. Так что нет необходимости ходить на цыпочках. Немного шума никакого вреда не принесет.
   — Да, я согласен, — кивнул Белгарат. Он взглянул на Гариона. — Шар указывает, в каком направлении двинулась Зандрамас?
   — Он постоянно тянет на восток.
   Белдин усмехнулся.
   — Похоже на то. Люди Урвона рыщут по всему Катакору, Зандрамас, вероятно, хочет как можно быстрее добраться до ближайшей неохраняемой границы. А это Дженно.
   — А граница между Дженно и Катакором не охраняется? — спросила Бархотка.
   — Они даже не знают наверняка, где эта граница находится, — презрительно хмыкнул Белдин. — Там все равно нет ничего, кроме деревьев. — Он снова обратился к Белгарату. — Не забивай себе голову, — посоветовал он. — В Мал-Зэте мы строили много предположений, которые имели мало общего с тем, что было на самом деле. Здесь, в Маллорее, происходит много всякой всячины, поэтому естественно ожидать, что все получится не так, как загадывали.
   — Гарион, — раздался голос Полгары, — позови, пожалуйста, остальных. Завтрак почти готов.
   — Да, тетушка Пол, — машинально откликнулся он.
   Позавтракав, они упаковали вещи и вынесли багаж в конюшни.
   — Выйдете через потайной ход, — посоветовал Белдин, когда они шли через двор. — Но дайте мне час времени, прежде чем отправляться в дорогу.
   — Ты уходишь? — спросил Белгарат.
   — Да, пора. Если мы будем продолжать болтать, ничего не получится. Не забудьте оставить для меня след.
   — Об этом я позабочусь. Но хотелось бы знать, что ты собираешься здесь делать.
   — Можешь на меня положиться, — подмигнул горбатый волшебник. — Укройтесь где-нибудь и не выходите, пока не утихнет шум. — Он злобно усмехнулся и, превратившись в ястреба, улетел прочь.
   — Пожалуй, нам лучше вернуться в дом, — предложил Белгарат. — Что бы он там ни делал, в воздухе будут летать обломки.
   Они так и сделали. Прошли в комнату, где провели ночь.
   — Дарник, будь добр, закрой ставни, — попросил Белгарат. — В комнату могут посыпаться осколки стекла.
   — Но тогда мы ничего не увидим, — возразил Шелк.
   — Я уверен, что от этого ты не умрешь. Но вряд ли тебе самому захочется на все это смотреть.
   Дарник подошел к окну, слегка приоткрыл его и захлопнул ставни.
   Затем с высоты, где кружил чернокрылый ястреб, раздался страшный рев, похожий на раскат грома. Дом Торака содрогнулся, и слабый свет, пробивавшийся в щель между ставнями, исчез, сменившись непроглядной тьмой. Затем над домом послышался леденящий душу вой.
   — Демон? — прошептала Сенедра. — Это демон.
   — Подобие демона, — поправила Полгара.
   — Как в такой тьме можно что-то увидеть? — недоумевал Сади.
   — Вокруг дома темно, потому что он находится внутри образа. Те, кто прячется в лесу, хорошо его видят, даже слишком хорошо.
   С высоты опять донесся шум, сопровождаемый слабыми криками и предсмертными стонами.
   — Что он делает? — спросила Сенедра.
   — Думаю, представляет какое-то изображение, — пожал плечами Белгарат. — Возможно, чисто графическое. По-моему, вся округа развлекается редкостным зрелищем: воображаемый демон ест живьем воображаемых людей.
   — Это их отпугнет? — спросил Шелк.
   — А тебя бы это разве не отпугнуло?
   Над их головами раздался ужасающий рык.
   — Я голоден! — ревел голос. — Голоден! Хочу еды! Еще еды!
   Затем раздался страшный треск деревьев, ломавшихся под ногами огромного существа. Затем такой же шум, только потише — это были удаляющиеся шаги созданного Белдином огромного призрака. Снова посветлело, и Шелк бросился к окну.
   — На твоем месте я бы не стал этого делать, — остановил его Белгарат. — Тебе на это лучше не смотреть, Шелк. Поверь мне, на это лучше не смотреть.
   Лес все еще трещал, уничтожаемый гигантскими ногами. Слышались вопли ужаса.
   — Сколько это будет продолжаться? — дрожащим голосом спросил Шелк.
   — Белдин сказал, около часа, — ответил Белгарат. — Он, вероятно, использует все это время: хочет потрясти всех, кто находится поблизости.
   Наконец послышался могучий рев, удаляющийся к юго-западу. Вслед за этим постепенно начала спадать волна энергии Белдина.
   — Он уводит от нас чандимов, — объяснил Белгарат. — Это значит, что он уже отпугнул гвардейцев и карандийцев. Нам пора собираться в дорогу.
   Потратив немало времени на то, чтобы успокоить обезумевших лошадей, они наконец взобрались в седла и выехали во двор. Гарион снова напялил шлем и кольчугу, а его тяжелый щит свисал с луки седла Кретьена.
   — Копье держать наготове? — спросил он.
   — Пожалуй, нет, — ответил Белгарат. — Вряд ли нам кто-нибудь попадется на пути.
   Они воспользовались потайным ходом. Обогнули дом, и, оказавшись у восточной его стены, Гарион вытащил из ножен свой меч. Слегка придерживая рукоять, он водил им из стороны в сторону, пока не почувствовал, как тот тянет его за руку.
   — След находится там, — произнес Гарион, указывая на едва заметную тропинку, ведущую в глубь леса.
   — Прекрасно, — сказал Белгарат. — По крайней мере, нам не придется продираться сквозь кусты.
   Миновав заросший сорняком пустырь, окружавший дом Торака, они вступили в лес. Судя по всему, тропинкой давно не пользовались, и местами она была едва различима.
   Взобравшись на вершину холма, они увидели протянувшуюся на юго-запад широкую полосу разрушений.
   — Смерч? — предположил Сади.
   — Нет, — ответил Белгарат. — Это Белдин. Чандимам не придется долго разыскивать его след.
   Меч в руке Гариона по-прежнему безошибочно указывал на тропинку, по которой они следовали. Он уверенно вел их вперед, и вскоре уже лошади мчались галопом. Приблизительно спустя милю тропинка устремилась вниз. Она вела из предгорья на густо поросшие лесом равнины, лежавшие к востоку от Карандийского хребта.
   — Здесь есть какие-нибудь города? — спросил Сади, глядя вдаль поверх лесов.
   — Единственным городом на пути к границе можно считать Аккад, — ответил ему Шелк.
   — Ничего не слышал о нем. Что это за город? — поинтересовался Сади.
   — Форменный свинарник, — бросил Шелк. — Как и большинство карандийских городов. Они, видимо, обожают грязь.
   — А тот мельсенский чиновник был не из Аккада? — спросила, в свою очередь, Бархотка.
   — Да, он так сказал, — подтвердил Шелк.
   — А разве он не предупредил, что там демоны?
   — Вернее, они там были, — поправил Белгарат. — Цирадис сказала нам, что Нахаз увел своих демонов из Каранды и послал их в Даршиву. Он хочет победить находящихся там гролимов. — Белгарат почесал бороду. — Я думаю, нам все равно нужно объехать Аккад стороной. Демоны оттуда ушли, но еще остались фанатики-карандийцы, а известие о смерти Менха не успело еще достигнуть их ушей. Как бы то ни было, в Каранде будет царить полнейший хаос, пока из Хтол-Мургоса не вернется армия Закета и не наведет порядок.
   Они продолжали двигаться, сделав лишь небольшой привал, чтобы пообедать.
   После полудня облака, затянувшие небо над Ашабой, рассеялись, и снова выглянуло солнце. Тропинка, по которой ехали путники, стала шире и наконец перешла в наезженную дорогу. Тогда путники пришпорили коней.
   С наступлением вечера, удалившись от дороги на некоторое расстояние, они остановились на ночлег в небольшой пещере, где можно было развести огонь так, чтобы его никто не заметил. После ужина Гарион сразу повалился на постель. Он почему-то чувствовал себя совершенно разбитым.
   Через полчаса под полог проникла Сенедра, залезла под одеяло и, положив голову Гариону на плечо, горестно вздохнула.
   — Мы только зря потратили время, — сказала она, — когда поехали в Ашабу
   — Нет, Сенедра, — с трудом борясь со сном, пробурчал он. — Мы должны были туда поехать, чтобы Бархотка смогла убить Харакана. Это одна из задач, которую нам было необходимо выполнить, прежде чем отправиться в Место, которого больше нет.
   — Какое все это имеет значение, Гарион? — не поняла Сенедра. — То ты делаешь вид, будто веришь в пророчества, то совсем наоборот. Ведь если бы ты застал Зандрамас с нашим сыном в Ашабе, ты бы ни за что не позволил ей уйти. Даже если бы не сбылись все предсказания.
   — Ей бы не удалось и шагу ступить, — мрачно подтвердил Гарион.
   — Значит, ты во все это не веришь? — продолжала Сенедра.
   — Я не полный фаталист, если ты это имеешь в виду. Но я слишком часто видел, что все происходит именно так, как говорилось в пророчествах, поэтому нельзя их полностью игнорировать.
   — Иногда мне кажется, что я больше не увижу моего малыша, — тихо произнесла она усталым голосом.
   — Не смей даже думать об этом, — откликнулся Гарион. — Мы обязательно догоним Зандрамас и вернемся домой вместе с Гэраном.
   — Домой, — вздохнула Сенедра. — Я так давно там не была, что уже забыла, как выглядит наш дом.
   Он обнял ее и, крепко прижав к себе, спрятал лицо в ее волосах. Вскоре она заснула. Несмотря на смертельную усталость, Гарион не сразу погрузился в сон.
   Утро следующего дня было ясным и теплым. Вернувшись к дороге, они продолжали свой путь на восток — туда, куда указывал меч Гариона.
   Незадолго до полудня Полгара подозвала к себе Белгарата.
   — Отец, смотри, там, впереди, у дороги кто-то прячется…
   Он придержал коня.
   — Чандим? — кратко спросил он дочь.
   — Нет. Это ангараканец из Маллореи. Он очень напуган и немного не в своем уме.
   — Что-то замышляет? — встревожился Белгарат.
   — Он не в состоянии что-либо замышлять, отец. Все его мысли перепутались.
   — Шелк, пойди разберись с ним, — попросил старик. — Не люблю, когда за мной следуют по пятам, даже если это сумасшедший.
   — Где приблизительно он находится? — спросил маленький человечек у Полгары.
   — Около вон того высохшего дерева, — указала она.
   — Пойду поговорю с ним, — кивнул Шелк. Пришпорив коня, он приблизился к засохшему дереву и остановился.
   — Мы знаем, что ты здесь прячешься, дружок, — доброжелательно произнес он. — И не желаем тебе зла. Но перестань прятаться, выйди из-за дерева, чтобы мы могли тебя видеть.
   В ответ — молчание.
   — Ну, выходи! — крикнул Шелк. — Не робей.
   — При вас есть демоны? — В голосе слышался смертельный испуг.
   — Разве я похож на человека, который способен иметь дело с демонами? — заулыбался Шелк.
   — Вы ведь меня не убьете?
   — Конечно нет. Мы только хотим поговорить с тобой, вот и все.
   Опять долгое, напряженное молчание.
   — А какая-нибудь еда у вас есть? — спросил голос, полный отчаяния и надежды.
   — Думаю, мы сможем с тобой поделиться, — заверил его Шелк.
   Укрывшийся за огромным деревом человек раздумывал.
   — Хорошо, — произнес он наконец. — Я выхожу. Но вы обещали не убивать меня.
   Затем хрустнули ветки и на дорогу, спотыкаясь, вышел солдат-маллореец. Одежда висела на нем лохмотьями, шлема не было, а остатки сапог держались на его ногах, привязанные кожаными ремнями. Было видно, что человек не брился и не мылся по крайней мере месяц. Глаза его были безумны. Он испуганно уставился на Шелка: его голова бесконтрольно подергивалась, широко распахнутые глаза смотрели не мигая.
   — Ты немного не в форме, дружок, — доброжелательно обратился к нему Шелк. — Где твоя часть?
   — Они умерли, все умерли, — залепетал солдат-маллореец. — Или же их съели демоны. — В его глазах застыл смертельный ужас. — Вы были в Аккаде? — дрожащим голосом спросил он. — Вы были там, когда пришли демоны?
   — Нет, дружок. Мы только что из Венны.
   — Вы сказали, что можете меня накормить.
   — Дарник, — крикнул Шелк, — принеси этому бедняге что-нибудь поесть!
   Дарник подъехал к вьючной лошади, которая везла их припасы, и достал хлеб и ветчину. Затем направился к Шелку и обезумевшему от страха солдату и протянул бедолаге ломоть хлеба и мясо.
   Несчастный, как голодный волк, накинулся на еду и глотал куски, не прожевывая.
   — Что же произошло в Аккаде? — спросил Шелк, наблюдая, как молниеносно исчезает еда.
   — Туда пришли демоны, — отвечал солдат, набивая рот, и вдруг остановил на Дарнике полный ужаса взгляд. — Ты хочешь убить меня? — пролепетал он.
   — Нет, друг мой, — ответил тот безразличным тоном.
   — Благодарю. — Солдат, успокоившись, присел у обочины, чтобы продолжить трапезу.
   Гарион и остальные медленно подъехали ближе, стараясь не спугнуть оробевшего беднягу.
   — Так что же все-таки случилось в Аккаде? — допытывался Шелк. — Мы едем в том направлении и хотели бы знать, что нас ждет.
   — Не надо вам туда, — содрогаясь, произнес солдат. — Это ужасно, чудовищно. Демоны ворвались в город через ворота. Их сопровождали улюлюкающие карандийцы. Карандийцы принялись рубить людей на куски и скармливать демонам. Моему капитану они отрезали обе руки, а потом и ноги. Затем демон схватил то, что от него осталось, и съел голову. И все это время мой капитан кричал. — Оторвавшись от ломтя хлеба, солдат в страхе уставился на этот раз на Сенедру. — Госпожа, вы не убьете меня? — помертвевшими губами прошептал он.
   — Конечно нет! — испуганно воскликнула Сенедра.
   — Если вы будете меня убивать, — словно не услышав ее ответа, лепетал солдат, — пожалуйста, сделайте так, чтобы я этого не видел. И похороните меня там, где демоны не смогут меня найти, вырыть и съесть.
   — Никто не собирается тебя убивать, — подтвердила Полгара.
   В глазах безумца появилась искра надежды.
   — Тогда вы сами это сделаете, госпожа? — с мольбой в голосе обратился он к ней. — Я больше не в состоянии выносить этот ужас. Прошу вас, убейте меня. Только сразу и безболезненно, как это могла бы сделать только моя мать. И спрячьте так, чтобы до меня не добрались демоны, — Солдат закрыл лицо трясущимися руками и заплакал.
   — Дай ему еще еды, Дарник, — приказал Белгарат, и глаза его наполнились состраданием. — Бедняга совершенно безумен, больше мы ничем не можем ему помочь.
   — Я думаю, что мог бы ему помочь, почтеннейший, — предложил Сади. Он открыл свой короб и достал пузырек с янтарного цвета жидкостью. — Капни ему немного на хлеб, Дарник, — произнес он. — Это успокоит его и даст несколько часов забвения.
   — По-моему, сострадание тебе несвойственно, Сади, — удивился Шелк.
   — Возможно, — тихо ответил евнух, — но в таком случае ты не очень хорошо меня понимаешь, принц Хелдар.
   Дарник достал из сумки еще мяса и хлеба для маллорейца и побрызгал на них жидкостью, которую дал Сади. Затем протянул все это бедняге. И отряд продолжил путь. Проехав немного, Гарион вдруг услышал за спиной тот же голос:
   — Вернитесь! Кто-нибудь, пожалуйста, вернитесь, и убейте меня. Мамочка, прошу, убей меня!
   У Гариона все внутри перевернулось от нахлынувшего острого чувства жалости. Сжав зубы, он поскакал вперед, стараясь не слышать отчаянные мольбы солдата.
   Во второй половине дня кавалькада обогнула Аккад с севера и снова выехала на дорогу в двух лигах от города. Притороченный к седлу меч Гариона продолжал указывать на северо-восток. И это говорило о том, что Зандрамас действительно двигалась по этой дороге к относительно безопасной границе между Катакором и Дженно.
   В ту ночь путники разбили лагерь в нескольких милях к северу от дороги. На следующий день снова двинулись в путь. Дорога пролегала через открытые поля. Она еще не просохла после весенней распутицы, и на ней были явственно видны две глубокие борозды.
   — Карандийцы не очень-то заботятся о своих дорогах, — заметил Шелк, щурясь от весеннего солнышка.