Ефиминюк Марина. Как все начиналось (Приключения ведьмы - 1)

   - Слушай, у нас Словения такая маленькая что ли? - спросила я у гнома, озвучивая мысли о погоде.
   - Да, нет, - неохотно ответил тот, - просто я вас веду такими короткими тропками, что и кажется, что теплее с каждой минутой. Завтра вообще, как в мае будет, а послезавтра как летом. Не забывай, мы приближаемся к Долине, а там вечное лето.
   - Как в раю, - буркнул голодный, а оттого злой Ванятка.
   - Не язви, - огрызнулась я, - сами все деньги пропили и проиграли, еще и недовольные!
   Мы с Ануком собрали хворост, Иван развел костер. Горестно все расселись вокруг него. Я дала мальчику булку, купленную на последние золотые. Малыш с довольным видом принялся за простенькую еду. Ему ужасно нравилось ночевать на природе, и тяготы походной жизни совсем не пугали.
   - Почему он такой радостный? - возмутился Иван.
   - А что ему не радоваться, - философски ответил Пан, - он-то покушал, а тут природа, свежий воздух...
   - Хватит, - не выдержала я, - сами виноваты. Вот, Вань, раз хочешь кушать, то вперед в лес, убей какую-нибудь птичку, мы ее зажарим...
   - Я маг, а не охотник, - проворчал тот.
   - Ты в первую очередь добытчик! Как ты семью будешь содержать? поинтересовалась я.
   - Ну, уж не уток в лесу ловить.
   - В лесу нет уток, - поправил гном.
   - А ты, вообще, молчи, - ответили мы с Иваном ему хором. - Все из-за тебя!
   Мы опять замолчали. Наступала ночь, темнота подкралась из-за деревьев и, испугавшись костра, расступилась вокруг нас кругом. В моем животе заурчало и забурлило. Анук снова проголодался, но старался не хныкать.
   - Все, Иван, иди на охоту!- заявила я.
   - Нет, - тот затравлено посмотрел по сторонам, - я что дурак, ведь темно! В лесу много диких зверей!
   - Трус, - бросила я ему, - давай свой меч, пойду сама на охоту.
   - Киса, - хохотнул гном, - а ты будешь его что, в птичек кидать?
   - Не твоего ума дело! - огрызнулась я. - Хоть бы и так, а не хочешь, иди сам.
   - Нет, нет, - замахал руками гном, - твоя идея, тебе и воплощать в жизнь.
   От удивления я открыла рот, вот уж не ожидала такой реакции, а я то по наивности решила, что затронула в их душах струну совести. Злобно выхватив протянутый меч, я пошла в темноту, Иван крикнул мне вслед:
   - Меч, не потеряй!
   Вот, блин! Во мне клокотало обиженное женское начало, я несчастная, слабая девушка, которую отправили в лес за едой двоим, пардон, троим мужикам, один из которых маг, а еще один бродяга, а мне хотелось принять ванну и кушать с ножом и вилкой!
   Чтобы было не очень страшно я, хлопнув в ладоши, соорудила бледно голубой шар, который отбрасывал слабый свет. Стало хотя бы что-то видно. Да уж, ситуация. Все мой язык, ну действительно, не кидать же этот меч в животных? Да и убить живое существо я вряд ли сумею, я даже тараканов просто гоняла, а прихлопнуть не могла. "Пацифистка фигова, вот останешься голодная!" - запел внутренний голос. И тут в голову пришла замечательная мысль, если я не могу убить никого, значит, я животных усыплю: это-то я умею, сколько раз так хохлатку обезвреживала.
   Несколько взмахов руками, заветные слова... Идея была не конгениальная, скорее просто отвратительная. Началось невообразимое: отовсюду падали птицы, белки и огромные жуки. Я увидела на тропинке спящего зайца, и пригнулась, закрыв голову руками, чтобы меня, не дай бог, не поранило. Да, уж, наколдовала. Видимо, я усыпила на добрый час всех животных на милю отсюда.
   Подняв непонятного вида крупную птицу, я потащилась назад.
   - Вот, - кинула я ее едва ли не в лицо гному, - готовьте. Я добывала, вам жарить.
   - Ага, - гном встал. - Слушай, а что с ней? Она что, спит?
   - Ну, да, - чувствуя себя полной дурой, пробормотала я, - я их тут всех усыпила, ну не могу я убивать животных. Не слышите что ли птиц не слышно и вообще никого не слышно?
   Гном и адепт переглянулись.
   - А ты за ней на дерево лезла что ли? - едва сдерживая смех, спросил Ваня.
   - Да, - разозлилась я, - по веточкам, прыг скок, прыг скок, как белка. Кстати, о белках. Одна там, на тропинке, тоже валяется. Можно и ее сожрать!
   Приятели понимающе промолчали.
   - Не нравится, сами бы пошли! - неожиданно для самой себя крикнула я, обнимая Анука.
   Да, что-то со всей этой историей у меня расшалились нервишки. Еще бы с этими двумя можно психом стать, что мне и грозит, если мы как можно быстрее не доберемся до Долины.
   Гном быстро ощипал птицу, название ее мы так и не вспомнили, и, соорудив вертел, жарил. От птички шел такой аромат, что в глазах темнело.
   - Хорошо хотя бы соль не пропили и не проиграли, - пробурчала я, уже не от злости, а так для порядка.
   Абсолютная тишина начинала действовать на нервы.
   - Слушай, Ась, разбуди зверье что ли! - не выдержал Иван. - У меня ощущение, что мы на том свете, такая тишина.
   - А ты привыкай, Ванечка, думаешь в гробу как? Так же, - съязвила я.
   И тут я услышала шорох, сердце прыгнуло до горла. Я округлила от страха глаза и еще крепче прижала ребенка. Пан застыл и начал медленно доставать огромный нож, который он называл "мачете". Ваня, ничего не замечая, встал:
   - Пойду в кустики что ли.
   Гном одними глазами показал ему, чтобы тот сидел, но адепт не понял.
   - Чего?
   И тут появились они. Они вышли почти бесшумно, и если бы вся лесная братия не спала без задних ног, мы бы их и не услышали. Их было двенадцать высоких, здоровых мужчин в странных черных масках, среди них был один данииц, я не знала, я это просто почувствовала. Анук напрягся, стараясь его успокоить, я гладила его голову дрожащей рукой.
   Один из них заговорил, голос глох под тканевой маской.
   - Отдайте мальчика, и мы вас не тронем. Вы уйдете живыми.
   Я замотала головой.
   - Попробуй, возьми, - крикнул гном.
   Иван вдруг достал свой меч и с диким криком бросился на пришельцев. Началась бойня. Шестеро нападали на Пана, шестеро на адепта. С ловкостью достойной гимнастов тот уходил от ударов. Пан бился и приговаривал: "Так тебе, так тебе. Тебе? Ну, иди ко мне, к папочке". Но противники превосходили в численности, поэтому все понимали, что битва проиграна заранее. Я схватила Анука на руки и кинулась в лес. В голове крутилась лишь одна мысль, что если я его спрячу в лесу, то мальчик останется жив, а здесь недалеко от города, найдя наши останки, найдут и его. Нападающие увидели меня, кто-то крикнул:
   - За девчонкой, не дайте ей уйти!
   Я прибавила ходу, но в темноте по узким тропинкам, да еще и ребенком на руках бежать было трудно. Внезапно я оступилась и упала в яму под куст. Буквально через несколько секунд раздались шаги и голоса:
   - Где она? Я же ее только что видел, найдите ее.
   Я затаила дыхание, если среди них нет мага, то они вряд ли нас найдут в такой темноте... Вряд ли, но заплакал Анук, видимо, падая, он ударился. Я закрыла ему рот рукой, но он продолжал реветь. Внезапно кусты кто-то раздвинул и мягкий мужской баритон произнес:
   - Ну, здравствуй, маленький Наследник.
   Я крепко прижала мальчика к себе. Малыш от ощущения опасности превратился в звереныша и поранил мне руку острыми зубами. Цепкие пальцы схватили меня за куртку и потащили из ямы. Маленькая полянка, возле которой я упала, была освещена таким же шаром, который творила и я. Значит, маг среди них был.
   - Я нашел их! - крикнул один из них, это был человек, я знала точно.
   Вокруг нас собрались шесть человек, значит, шестеро еще воюют с Паном и Иваном, почему-то подумала я. В голове не было ни каких мыслей, даже было не страшно, просто, я знала, что я им придется меня убить, чтобы забрать ребенка.
   - Отдай мальчика, - произнес голос, наверное, в другое время я бы решила, что он приятный, это был даниец.
   - Нет, - я поставила Малыша на ноги, и он непроизвольно прижался ко мне, сверля нападающих черными глазами без белков, - нет, даниец, тебе придется меня убить, но мальчика ты не получишь
   - Откуда ты знаешь, что я... - удивился он.
   - Знаю, - отрезала я, - и если я вдруг останусь жива, то узнаю твой голос среди тысячи других.
   - Отдай мальчишку, и иди своей дорогой.
   Все решил Анук, он поднял на меня уродливое личико и вопросительно произнес:
   - Мама?
   Я вдруг поняла, он спрашивает, почему я еще не защищаю его, почему веду разговоры с этими подонками. Мужчины переглядывались. Не может даниец называть человеческую женщину мамой, я это и сама знала, но ничего не могла поделать.
   Отступив к кустам, я спрятала мальчика за спину.
   - Вы его не получите.
   - Ты уверена? - спросил насмешливо голос. - А кто нам помешает? Ты? Твои друзья?
   Все шестеро тихо начали приближаться. Внезапно во мне разгорелся такой гнев, какого я не испытывала никогда и в голову пришла странная, но очень законченная мысль: "Да, как они посмели, на меня! Это никому не позволено!" Оттолкнув Анука в кусты, и услышав, что тот мягко шлепнулся на землю, я согнула колени и встала в боевую стойку.
   - Что ты нам сделаешь, девочка? - раздался голос.
   - Вам? Тебе! - ответил за меня мой голос, с этого мгновения я как будто смотрела на все со стороны.
   В моих руках вдруг начал сгущаться воздух, образуя меч из расплавленной красной плазмы. Противники отступили на шаг.
   - Ну, подходите, - прошипела я, поднимая его над головой и приготовляясь к нападению. Они кинулись все сразу, вшестером. Я взмахнула мечом, а потом закрыла глаза. Хотя веки и были прикрыты, я видела фигуры, красное биополе пятерых мужчин, и синее данийца, и просто начала двигаться. Я плавно скользила по поляне, повинуясь какому-то шестому чувству. Внезапно, я почувствовала необъяснимую легкость и подпрыгнула над головами у нападающих, застыла в воздухе на несколько бесконечных секунд, повернулась вокруг своей оси и плавно спустилась на землю. Я не слышала криков, не ощущала ответных ударов. Это была идиллия, в первый раз в своей не такой уж долгой жизни, я почувствовала, что занимаюсь своим делом, бой - это моя стихия, что-то пело во мне. Как будто во мне проснулось давно забытое, но бережно хранимое подсознанием умение, как будто руки, ноги, все мышцы неожиданно очнулись от многолетнего забвения. Злоба клокотала где-то далеко, я открыла глаза, передо мной остались только два человека, трое валялись на траве. Я никого не убила, но поранила так, перерезав сухожилии и мышцы, что раны будут заживать долго и тяжело, а человек навсегда останется инвалидом. И как я поняла, куда надо ударить? Данийца не было, но он был жив, я это чувствовала.
   - Она, не может быть, она... - заголосил один из них, второй уставился на меня и вдруг упал на колени:
   - Прости Бабочка...
   И тут раздался крик Анука. Он, даниец, его схватил! Я кинулась на голос, но бой давал о себе знать, он забрал силы. Бежать было тяжело, и я не могла разглядеть фигуру, за которой надо было гнаться. Все было тщетно, мальчика похитили, похитили снова, я упустила его, а должна была сохранить! Упав на колени от отчаянья, я расплакалась.
   - Киса, - вдруг услышала я голос гнома, он все время пытался догнать меня, - ты что?
   - Его, его похитили, - на одном дыхании произнесла я, и, обняв Пана, зарыдала. От слез стало больно глазам и горлу.
   - Ну, тихо, маленькая, тихо, - обнимая, он успокаивал меня как ребенка.
   Через некоторое время я начала осознавать, что слезами горю не поможешь и надо действовать, надо что-то предпринять. Мы обязаны найти мальчика, иначе нам всем конец, потери не простит ни Совет, ни Арвиль Фатия, этого я не прощу сама себе!
   - Где Иван? - отстраняясь и вытирая глаза, спросила я.
   - Он ранен, - гном растирал рукой мокрое от моих слез пятно на рубашке.
   - Пойдем.
   - А эти? - он кивнул в сторону раненных. - Можно что-нибудь узнать у них.
   - Они никуда не денутся, - совершенно спокойно отозвалась я, - у них перерезаны сухожилии на руках и ногах, они даже пошевелиться не могут.
   Гном вытаращился на меня:
   - А кто это сделал?
   - Что?
   - Так их порезал?
   - Я.
   После того, как слезы высохли, на меня навалилось какое-то странное безразличие, и было все равно, что я своими руками покалечила всех этих людей. Что-то непонятное проснулось во мне сегодня и уже вряд ли когда-нибудь заснет, и самое страшное, что мне это нравилось.
   Иван лежал на спине и прижимал руки к животу. На бледном лице светились яркие глаза, все еще охваченные жаждой боя.
   - Они меня ранили, - прошептал он, из уголка рта потекла струйка крови. - Где Анук?
   Я молчала. Адепт все понял и тихо застонал, откидывая голову. Внутренне я очень гордилась им, он был молодец, он не боялся, он защищал нас, меня и мальчика. А я его считала обыкновенным трусом!
   - Иван, дай я посмотрю, что у тебя там.
   Маг скривил губы на подобие улыбки и убрал руку от живота. Оттуда фонтаном брызнула кровь, меня едва не затошнило, у Вани был распорот весь живот.
   - Я мертвец, - прошептал он, - меня распороли.
   - Лежи не шевелись.
   Превозмогая отвращение, я положила руку ему на живот. Адепт, что было силы, сжал синие губы. Я закрыла глаза и почувствовала, как маленькие звездочки оторвались от пальца. Я уже привыкла к этой боли, поэтому она не казалась такой пронизывающей. Я посмотрела: звездочки, горя ярко-зеленым, двигались над разрезом, как будто зашивали его иголкой. Рана начала затягиваться, сначала медленно и неохотно, потом быстрее и быстрее. Через несколько минут от нее не осталось и следа, только кровь и разрез на рубашке напоминали о ней. У меня опять мелко тряслись руки и подкашивались колени, все-таки врачевание забирало много сил.
   - Надо же, - протянул, вставая, Иван, - я не думал, что ты можешь такое. Когда Пан сказал мне, что ты упырей излечила, я не поверил, а теперь поверю во что угодно, даже в то, что земля круглая! А где он, кстати?
   - Пан! - позвала я. - Пан!
   Ответа не последовало.
   - Где он?
   Мы с Иваном кинулись через лес на поляну, где были раненные, но было поздно, на встречу нам шел гном с окровавленным мачете. У него был странный стеклянный взгляд, мы попятились.
   - Пан? Что ты сделал, гном уродский?! Что натворил?! - заорала я.
   Я начала кидаться на него, но тот схватил меня за руки и, глядя прямо в глаза, прошипел:
   - Я убил их, убил всех. Ася, я ни разу не видел таких ран: их как будто и не было, были царапины, но люди, как перебитый скот, не могли встать. Я убил их, чтобы они не мучались!
   - Урод, - уже прошептала я, - ты прикончил всех, кто хотя бы что-то знал. Как мы теперь узнаем, куда этот распроклятый даниец потащил моего мальчика? Нам конец!
   Иван прислонился к дереву и осел на землю:
   - Пан, ты действительно безмозглый кретин!
   Гном поднял глаза:
   - Я спросил у них. Они ничего не знали, это были просто наемники. Один из них сказал, что к ним с утра на Краснодолской ярмарке, подошел даниец и предложил подзаработать. Сказал, что надо будет всего лишь выкрасть ребенка, которого охраняет девушка, гном и маг, от которого никакого толку. Они согласились, но куда повезли мальчишку, и даже кем был наниматель, никто не подозревал.
   - Нет, - я даже не села, а упала на траву, - они что-то знали. Когда я дралась, они, вернее, один из них назвал меня Бабочкой и очень чего-то испугался. Я не понимаю, что происходит. Я не знаю, как поступить и кому верить.
   Гном и маг настороженно переглянулись. Я почувствовала, как слезы вновь подступают к горлу.
   - Мы должны догнать его, - произнес Иван.
   - Интересно, как ты это сделаешь? - гнев опять заглушил все чувства. - Мы даже не знаем, в какую сторону его повезли: обратно в Московию или просто к Краснодолу!
   - Мы можем сотворить заклятие на поиск, - вдруг предложил Иван довольно трезвую мысль, и вдруг осекся. - Только для этого нам нужна вещь, с которой мальчик никогда не расставался и его кровь.
   - Ага, конгениально, - огрызнулась я, - за неимением ни того, ни другого мы пролетаем с этим твоим заклятием.
   - Я вот что нашел, - вдруг подал голос Пан и протянул мне сорванную с шеи мальчика золотую цепочку с кулоном-кругляшком.
   - Где?
   - Там, - он запнулся. - Рядом с одним из трупов.
   - Так, - я посмотрела на Ивана, - с этой вещью он не расставался никогда. Есть какие-нибудь альтернативы его крови.
   - Можно использовать кровь того, с кем он был близок и кого любил, но это не всегда срабатывает...
   Я выхватила из рук гнома мачете и резанула себе ладонь, кровь хлынула ручьем. У меня опять потемнело в глазах, и подступила тошнота. Странно, я сегодня перерезала стольких людей, что вид крови должен был уже перестать пугать.
   - Ваня, колдуй, пока я не упала в обморок, - скомандовала я сквозь зубы.
   Два раза повторять не пришлось. Иван, бормоча под нос заклинания, с быстротой молнии нарисовал мечом круг и воткнул его в середину. Потом повесил цепочку с кулоном и, схватив меня за руку, обмазал его кровью.
   - Да свершиться то, чему суждено произойти, да найдется тот, кого потеряли, - вдруг громко, подняв лицо к небу, произнес он.
   "Высший уровень", - мимолетно оценила я про себя.
   В этот момент из ручки меча появился какой-то шар, больше всего напоминающий мыльный пузырь. Он засветился, и через сияние мы увидели его, Анука, а потом стены города.
   - Его потащили в Краснодол, - прокомментировал гном.
   Потом шар оторвался, подлетел к моей груди и резко ударил, как будто проник в меня. От неожиданности меня отбросило назад. Я почувствовала странный холод и страх, только это был не мой страх, это был страх Малыша.
   - Ты теперь будешь знать, что с ним, ты будешь его чувствовать, пока мы его не найдем, и он не будет рядом с тобой, - ответил Иван на мой немой вопрос. - Когда мы приблизимся к нему, то ты узнаешь это.
   Я кивнула.
   - Ну, вот и ладненько, - едва не пропел гном, - утром и тронемся в Краснодол. А как вы думаете, нашу птичку мы еще сможем скушать?
   - Лучше остановите мне кровь, уроды, - прошипела я и потеряла сознание.
   Глава 4.
   Поиски.
   Краснодол был одним из крупнейших городов Государства Семи холмов. Славился он самым лучшим во всей Словении вином, питейными заведениями, игорными домами и, конечно, домами терпимости. Сюда приезжали со всей Словении, чтобы развлечься и отдохнуть. Кто приезжал без гроша за душой, а уезжал богачом, кто, наоборот, проигрывал все до последнего медяка. Это был город самых больших ставок, самых страшных боев и самых развратных женщин. Здесь свято верили в Госпожу Удачу, ей молились и даже ставили храмы. Потеряться в таком городе с огромным количеством приезжих, было делом пяти минут, здесь прятались беглые преступники, а пока не отменили рабовладельческое право после войны, то и рабы. В Краснодоле уж точно никто искать не будет. Конечно, в городе были стражи, следящие за порядком, но даже понятие "порядок" в таком месте извращалось. Поэтому тому, кто здесь оказывался в первый, раз все казалось абсолютным хаосом, даже движение на дорогах.
   Даниец, похитивший ребенка, выбрал самое удачное место, чтобы скрыть его.
   Не буду вдаваться в подробности, как мы умывались в ледяном ручье и переодевались, чтобы люди не шарахались от кровавых одежд, но могу сказать, что действительно стало так тепло, что куртку уже одевать не пришлось.
   Все трое, подавленные, голодные и очень усталые, мы подъезжали к городу. По привычке молчали, думали каждый о своем. Я об Ануке, я его чувствовала, его страх, и мне очень хотелось его обнять. Гном и Иван сначала рассуждали о бегах, но и этот разговор затих.
   - Ась, - вдруг произнес Пан, - я вот о чем думаю. Как этот даниец мог нас найти, я же вел такими дорогами, которые просто так и не обнаружишь? Только если ему кто-то подсказал.
   Догадка пришла к нам одновременно:
   - Виль, - произнесли мы в три голоса.
   - В целях безопасности маршрут знали только я и он. Я его разрабатывал, а Виль был главным в нашей группе, - продолжал рассуждать гном. - Он не уехал ловить своего упыря, а встретился с данийцем и указал, где нас искать!
   - Гад, - прошипел Иван.
   - Это мог быть только он, больше некому, - согласилась я. - Вам я, ребята, доверяю.
   - Ага, - поддакнул Пан, - и потом мы же всегда были рядом, у тебя на глазах.
   - И еще, - мне пришла в голову мысль, - ведь это он увидел тот дом с упырями. Виль надеялся, что нас всех сожрут, а косточки обглодают, а он выйдет сухим из воды. После того, как у него это не получилось, он связался с этим данийцем, и они устроили засаду.
   Город вырос из ниоткуда. Величественные стены с огромным мостом, перекинутым через ров. По нему непрекращающейся чередой шли, ехали на лошадях и повозках в обе стороны люди, гномы и вампиры. Стража, уже уставшая от созерцания потока, даже никого не останавливала.
   Мы проехали по мосту и вступили в город. Я подняла голову. Огромные белые здания, небольшие двух и трехэтажные домики, улицы и широкие проспекты, мощенные камнем, залитые солнечным светом. Везде были вывески, они просто поражали своим разнообразием. Одна мне бросилась в глаза: "Развеселая вдова", а внизу приписка: "каждому десятому бесплатное пиво всю ночь".
   Мы ехали по главной улице. Сердце тревожно заныло - Анук был здесь, это ощущение усилилось, когда мы выехали на огромную площадь.
   Я никогда такого не видела даже в Стольном граде: красивые молодые женщины, одетые в умопомрачительные платья, под руку с мужчинами прогуливались по тротуарам, прикрываясь кружевными зонтиками от солнца. Красочные витрины лавок были завалены товарами, поражало разнообразие: готовая одежда, ткани и украшения.
   - Что, Ась, - спросил гном, хитро прищуриваясь, - нравится?
   - Да, - выдохнула я.
   - Вот заработаем денег, купим тебе платье, - пообещал он.
   Его слова вернули меня на грешную землю:
   - А как ты собираешься их заработать? Ограбить кого-нибудь? Тогда грабь быстрее, а то нам даже негде ночевать. Извини, здесь не деревня - на лавке под кустом спать не будешь, - съязвила я.
   Гном обиделся:
   - Зачем грабить, обманывать будем, но не более.
   - Я вся во внимании.
   Даже Ванятка, который все время ехал с открытым ртом и глазел по сторонам широко отрытыми глазами, прислушался.
   - Значит, так, - начал Пан, - у меня здесь кузина держит, э-э-э, дом терпимости. Сестрица нам на часок комнату даст, ну не забесплатно, процентов за десять, но это лучше, чем ничего.
   - И что? - гневно перебила я его. - Ты хочешь, чтобы я заработала нам денег, продав свое несчастное тельце? Это твой гениальный план?!
   - А что, это мысль, - поддакнул Ваня.
   - Заткнись! - рявкнула я.
   - Да что ж ты будешь с этими бабами делать, - вздохнул гном, - ну, слова не дадут сказать. Торговать по-настоящему не надо!
   - Это как?
   - Ты приоденешься, накрасишься, выйдешь на улицу, снимешь какого-нибудь простака, приведешь его в комнату, а тут я на пороге: ты почем, гад, мою женщину обижаешь, тюк ему по башке, деньги забираем, его на улицу выставляем. Вот. Как тебе план?
   - Никак. Фиговый.
   - Да, - удивился гном, - а что не нравиться?
   - Все, все мне не нравится, - заорала я, - не нравится слово "снимать", слово "приведешь в комнату", и больше всего слово "тюк". Может, ты его так тюкнешь, что мы на улицу будем выставлять не обманутого дурака, а его труп. И что? Мало того, что потеряли Анука, так еще и человека убили?!
   - А девонька правду бачит, - подал голос Иван.
   - Ну, может у тебя есть план лучше, - разозлился гном, - а я только это могу предложить. Не нравится, придумывайте сами!
   Мы замолчали. А ведь это не такой уж и плохой план, вдруг подумала я. В конце концов, меня здесь страхует и Ваня, и Пан, когда мы с Юрчиком людей обманывали, там была одна надежда на быстрые ноги. После того случая свою бессмертную душу я все равно покрыла грехом, а одним больше одним меньше - на Страшном суде рассчитаемся.
   - Хорошо, - сквозь зубы прошипела я, - ну, если кто узнает, что я шлюху из себя строила, убью!
   Гном просиял:
   - Вот и ладненько, поехали к Эллиадочке.
   Дом терпимости назывался весьма поэтично "Райское блаженство" и находился на обшарпанной улице в не менее обшарпанном двухэтажном доме.
   Эллиадочка оказалась толстой косой гномихой, с огромной родинкой над губой. Она осматривала меня, как скаковую лошадь, словно действительно намеревалась продать одному из своих озабоченных клиентов. План ей понравился, а доля особенно.
   - Девочки, - крикнула она, призывая своих работниц, на ее голос вышло несколько девушек, одетых в весьма странные корсеты, высоко поднимающие грудь, чулки и шпильки, - сделайте из этой замухрышки настоящую женщину.
   "Девочки", у меня не повернулся бы язык так назвать этих разукрашенных особ, потащили меня куда-то по лестнице на второй этаж, весело щебеча об одежде, краске для лица и ванне. Последнее слово мне так понравилось, что я расслабилась и отдала себя на растерзание этим чудовищам. Результат не заставил себя ждать, через час на меня в зеркало смотрело совершенно незнакомое лицо. Увидев его, я едва не отшатнулась. Огромные почти черные из-за большого количества туши глаза, мои маленькие узкие губки превратились в пухлый кроваво-красный рот, кожа приобрела странный персиковый оттенок, такого у меня не было, даже когда я загорала. Разрядили меня в чудной корсет, ужасно неудобный надо сказать, поверх него ярко красное очень короткое платье из довольно дорого шелка, завершали картину туфли на высоком каблуке, одев их, я начала покачиваться в такт волнам цветочных ароматов, веющих от красавиц. От туалетной воды я отказалась, решив, что просто задохнусь. На негнущихся в коленях ногах и, держась за перила, я бочком и с огромным трудом спустилась по лестнице.