Ефиминюк Марина. Как все начиналось (Приключения ведьмы - 1)

   Пан с Иваном вытаращились на меня, и я просто услышала, как их челюсти со звоном ударились об пол.
   - Ну, что уставились? - рявкнула я. - Помогите спуститься!
   - Отлично выглядишь, - выдавил из себя Ваня.
   - Помолчал бы уж, - огрызнулась я, - знала бы, никогда в эту аферу не ввязалась, лучше уж с Юрчиком по улицам бегать!
   - Что? - не понял он.
   - Ничего! Командуй командир! Я в боеготовности! - обратилась я к гному.
   Тот никак не мог прийти в себя:
   - Слушай, Эллиадка, по-моему, твои кошечки перестарались. Они нашу девочку превратили в маленькое чудовище!
   - А, по-моему, ты ничего не понимаешь, - ответила та, - она сейчас выглядит на сто золотых.
   - Ага, на дырки от этих золотых, - разозлилась я, - да, меня мама родная в таком виде не узнает!
   Эллиада фыркнула и удалилась в другую комнату.
   - Ну, что делать-то надо? - спросила я, падая на диван.
   - Значит, так, - объяснял гном, - сейчас мы проводим тебя до соседней улицы. Ванятка будет страховать, если что, но не думаю - здесь конкуренток не бьют. Ты встанешь у какого-нибудь фонаря и начнешь строить глазки проходящим мимо мужчинам, из тех, кто подойдет к тебе, выбери самого приличного и веди сюда, а дальше в комнате по обстановке.
   - Так, "глазки строить" - поняла, "самого приличного выбрать" - тоже поняла, а вот это твое "по обстановке", мне совсем не нравится! - заявила я. - Что это значит?
   - Импровизируй, ну станцуй там, погладь его где-нибудь...
   - Где? - прошипела я. - Может мне еще и платье снять?
   - Не возбраняется, - кивнул гном.
   - Да, пошел ты!
   Я встала и скомандовала:
   - Иван, за мной, пойдем осваивать старейшую профессию! А ты, - я повернулась к гному, - только забудь ввалиться в комнату вовремя! Пришибу!
   Идти на высоких каблуках было совсем неудобно, ноги подгибались, и все время тянуло к земле. Люди, кто не шарахались, смотрели на меня с явным неодобрением, видимо, даже здесь промышлять "этим" средь бела дня было не принято. Радовалась я одному, что если и встречу знакомых (что, конечно, маловероятно), то они меня уж точно не узнают в таком виде. Заметив, несколько "подруг по несчастью", расположившихся на разных концах улицы, я постаралась распрямить плечики и завиляла бедрами, в результате чего подвернула ногу и ругнулась матом. Дорога до соседней улицы казалась настоящим испытанием на устойчивость. Ванечка плелся следом, изредка поскуливая:
   - Ну, Ась, ну стой уже здесь, глянь, какая хорошая подворотня.
   - Мне здесь столб не нравится, - отвечала я, - не принесет он нам денежного клиента.
   - Ну, а этот тебе, чем плох? - опять канючил он.
   Наконец, я поняла, что если сделаю в этих колодках еще хотя бы шаг, то упаду, и остановилась, едва не обнимая дерево.
   - Все, Вань, прячься!
   Я встала, скромно потупив глазки, мимо прошли несколько мужчин, они меня как будто не заметили, и тут раздалось:
   - Девушка, вы кого-то ждете?
   Я подняла взор, передо мной стоял весьма интеллигентного вида старичок.
   - Нет, работаю! - решила я испугать дедушку.
   - А, - протянул он, - тогда Вам надо нахально смотреть на окружающих и зазывать клиентов развратной позой, а то Вы стоите как девица перед первой брачной ночью.
   За сим он откланялся. Я решила, что дедок-то говорит правильно, уперла руки в бока, и начала, что было силы, хлопать ресницами. Эффект получился нулевой. Поза вышла, как у торговки рыбой, приготовившейся к скандалу с соседкой по рынку, а с ресниц осыпалась вся тушь.
   - Сколько? - донеслось до меня. Передо мной возник гном в грязной тельняшке и татуировкой на руке. Он мне явно не нравился, да такой Пана одной рукой пристукнет, и будет "тюк", только уже нам.
   - Вы меня с кем-то перепутали! - я демонстративно отвернулась и наткнулась на умоляющий взгляд Ванятки.
   Прошло два часа, я отшила еще пятерых клиентов: у одних мне лицо не нравилось, у других было денег маловато. Я заскучала. Ноги отваливались, в желудке заурчало. "Не очень-то это интересно", - подумала я.
   - Ты не похожа на шлюху, - послышалось рядом.
   Я повернула голову. Передо мной стоял даниец, я это поняла каким-то шестым чувством. Красивый молодой человек лет двадцати шести, с темными волосами и пронзительными фиолетовыми глазами, очень похожими на глаза Анука. У меня заныло под ложечкой.
   - А у меня сегодня в первый раз, - выпалила я, хлопая ресницами.
   - Ну, пойдем.
   - Куда?
   - К тебе! - заявил он.
   - Зачем? - не поняла я.
   - А зачем ты здесь стоишь? - разозлился парень.
   - Загораю! - начала свирепеть я. Если я приведу этого товарища в номер, он прибьет и меня, и Пана, и Ваню, и еще сам отнимет наши последние деньги.
   - Не пойду!
   - Двадцать золотых
   - Мало, - я едва не обалдела от своих слов.
   - Сорок.
   - Мало, - моя совесть начала давать позывные, что мое тощенькое тельце и того не стоит.
   - Шестьдесят.
   - Мало, - совесть заорала: "Побойся бога, да это денежный мешок".
   - Слушай, - не вытерпел он, - я тебе предлагаю шестьдесят золотых, а ты отказываешься?
   - Да.
   - Но почему?
   - Ты даниец.
   Парень вроде удивился и коротко кивнул:
   - Сто.
   - Идет! - заорал Ваня из подворотни.
   - А это кто? - вытаращился парень.
   - Охранник.
   - А-а-а, ну-ну. И что, помогает?
   - Помогает, - разозлилась я, - мне шестьдесят процентов, ему сорок. Ну, так ты идешь?
   Мы побрели к "Райскому блаженству". Ноги налились свинцом и отказывались шевелиться. Очередной раз оступившись, я схватила парня под руку, и больше не отпустила, со злорадством повиснув на нем всем телом.
   Зайдя в здание, я заметила, что на первом этаже никого не было, но два десятка глаз обитательниц дома, прятавшихся за портьерами, буравили спину.
   - На второй этаж, - скомандовала я. Мы поднялись и зашли в комнату, что делать дальше я не знала. Теперь, наверное, я должна протянуть время, дожидаясь Пана.
   - Ну, давай, - произнес, усмехаясь, он. - Зарабатывай свои деньги. Кстати, в Краснодоле самая дорогая женщина стоит пятьдесят золотых, так что тебе придется очень постараться.
   Я почувствовала, как сердце бухнулось в желудок и отказалось вернуться на прежнее место, а во рту пересохло. А Пана все не было!
   - А что часто пользовался услугами? - поинтересовалась я.
   - Танцуй.
   - Что? - я едва не опешила. - Может, давай, я тебе спою, у меня это лучше получается.
   - Нет, танцуй и раздевайся, - потребовал парень.
   - Ладно, - я тоненько захихикала, - только каблуки сниму.
   - Ну, уж нет, на шпильках.
   "Вот, урод, - подумала я, пытаясь танцевать, получалось как всегда плохо. - Где этот проклятый гном?"
   Парень не выдержал:
   - Ты танцуешь, как беременная лошадь!
   Где-то я это уже слышала, но где именно поразмышлять не успела, в этот момент ворвался Пан. Виват, я спасена!
   - Как ты смеешь, подонок, прикасаться к моей женщине? - заорал он заранее подготовленный текст, но, увидев моего спутника, вдруг мелко затрясся, и пролепетал: - Ой, какие люди, давно не виделись.
   - Привет, Пантелеймон, привет, - криво усмехнулся парень, разваливаясь на кровати.
   - Что?! - заорала я. - Мерзкий гном, ты его знаешь? Это твой "тюк" по голове и все?!
   Пан закивал. Я поняла, что выдала нас с головой и пора делать ноги из гостеприимного дома.
   - Ну, и где ты был? Куда пропал? Когда ты вернешь мне мои золотые? дружелюбно спросил, поднимаясь, парень.
   - Лео, - фальшиво улыбнулся гном, - у меня проблемы с деньгами.
   - А сколько ты ему должен? - встряла я в сей странный диалог.
   - Сто золотых.
   - Сто золотых! Ты что, ему их проиграл?
   - Какая разница, - широко усмехнулся Лео, - Пантелеймон, я беру твою женщину на этот вечер, она отработает твои деньги...
   - Что?! - заорала я, перебивая его. - Ты, что, придурок, действительно принимаешь меня за девку? Да мы тебя обуть хотели, Пан, скажи ему.
   Гном затрясся еще сильнее:
   - Ну, э-э-э, Асенька, ты понимаешь?
   - Что понимаю?! Я все понимаю! Подонки!
   - А-а-ася, - просиял Лео. - Пан, иди, а девушка остается. Ты же не хочешь, чтобы мы обратились к стражам. Они тебя уже давно ищут, твои портреты совсем недавно сняли с досок.
   Я не верила своим ушам.
   - Ну, уж нет, без меня! - я повернулась на каблуках и попыталась уйти. Парень схватил меня за руку:
   - Куда ты пошаркала? Ты не слышала приказа?
   - Я пошаркала? Приказа? - от гнева мое лицо пошло красными пятнами, секунду я помолчала, а потом, что было силы ткнула кулаком по направлению лица Лео. Удар пришелся в скулу. От неожиданности парень пошатнулся, споткнулся о маленькую табуретку, упал, ударившись со всего размаху, об угол и замер.
   - Вот тебе! - я, было, прошествовала около застывшего от удивления гнома, а потом вернулась и, содрав с пояса у парня кошель, довольно произнесла, - Я заслужила за маскарад, каблуки и танец.
   Парень застонал и начал приходить в себя, не долго думая, я со всего размаха ударила его ногой по животу.
   Пан теперь стоял, широко открыв рот.
   - Ну, чего уставился, поганец, смываемся, - хмуро скомандовала я. Мы выскочили на лестницу, и я провернула ключ в замке, а потом, подумав, наложила заклятье. Теперь даниец сможет отсюда выйти только вместе с дверью или через окно.
   Мы спустились по лестнице. На ходу стягивая неудобные туфли, я заорала:
   - Ваня, уходим.
   Внизу собрались все "девочки" во главе с "мамашей - гномихой", я достала из украденного кошелька десять золотых и положила на стол.
   - Девочки, займитесь им кто-нибудь, а то клиент остался недоволен, и, натянув свои ботинки, вышла на улицу.
   * * *
   Спать легли рано. Стоило задремать, как я услышала плач малыша. Анук звал меня, ему было плохо и страшно. Я проснулась в липком поту. Мой мальчик нуждался во мне, а я тут сплю.
   Я встала, натянула одежду и вышла в коридор, а потом заколотила по двери в комнату Ивана и Пантелеймона. После того, как я ударила данийца, рука ныла, как будто я кирпичи ломала.
   - Ребята, вставайте! - заорала я.
   Дверь в соседнюю комнату немедленно открылась, и странный заспанный мужик в семейных по колено выцветших трусах и грязной майке, заправленной в них, забубнил:
   - Что ты, дура, не спишь и мне не даешь!
   - Смойся, дядя, - огрызнулась я, продолжая долбить по двери.
   - Что ты сказала, пигалица?
   - Как ты меня назвал?
   В это время открылась дверь в комнату, я просто провалилась в нее.
   - Киса, ты становишься склочной бабой, - почесывая пивной живот, произнес гном.
   - Все из-за вас двоих, - выпалила я. - Одевайтесь, мы идем искать Анука.
   - Ася, ну ты даешь. Ведь уже ночь, - проскулил Иван из-под подушек.
   - Ну, так вы со мной? - нахмурилась я.
   Пан вздохнул, поплескал из кувшина в лицо воды и начал одеваться.
   - Пусть Ванятка спит, - зевая, пробормотал он, - пойдем вместе, полуночница.
   Как это ни странно, но народу на улицах было больше, чем днем. Краснодол жил ночной жизнью.
   - Ну, и где ты его собралась искать? - спокойно поинтересовался гном.
   - Не знаю, - я пожала плечами. Я действительно чувствовала мальчика, но не за что не смогла бы определить, где он находится. - Пойдем хотя бы прогуляемся, а то я спать не могу, все время его голос слышу, - предложила я.
   Гном задумчиво посмотрел на меня и молча пошел по улице, как будто над чем-то раздумывая.
   - Знаешь, киса, - вдруг начал он, - я в первый раз встречаю такого человека как ты. Ты самая настоящая авантюристка.
   Я усмехнулась.
   - Никогда в себе этого не замечала, ну было пару раз, интересное в жизни, но не более. Знаешь, Пан, что я думаю, почему Виль так поступил? Зачем ему это было надо?
   - Что?
   - Ну, предавать нас, он же воин, для них слово чести дороже жизни, это скорее характерно для наемников, - я осеклась, - извини.
   - Ничего, - гном помолчал. - Я ведь не всегда был наемником. У меня была семья и даже дети, - я удивленно посмотрела на него, - да, девочка и еще девочка. На войне все погибли. После этого я и стал бродить, когда ведь жизнь хранить не для кого, и жить не хочется, а так хотя бы какое-то разнообразие.
   - А у меня отец все время пьяный был, я его и трезвым-то не помню. Воспитывали меня соседские бабки, кое-чему в воскресной школе научилась, а потом вдруг сила проснулась, вот я в Училище и пошла. Да, только так и не окончила...
   - А мать?
   - Я ее и не помню. Мама умерла при родах, а папа даже не рассказывал, какая она была, и как они познакомились, говорил, что ему это больно вспоминать. И еще, что я сама все узнаю в свое время.
   - Печально. Хочешь, я тебе сказку на ночь расскажу?
   Я улыбнулась:
   - Сказка ложь, да в ней намек?
   - Так вот, - начал Пан, - история произошла сразу после войны. Люди еще не оправились от потерь и данийцев ненавидели всей душой. Тогда-то и приехала первая делегация. В ней была Амели Бертлау, дочь Властителя Долины Бертлау, тоненькая, как тростиночка, глазки голубые, волосы смоль, кудрявые. Красавица, одним словом. Только неспокойная, все ей на месте не сиделось. Ануш Фатиа, отец Арвиля Фатиа глаз с нее не спускал, боялся, что куда-нибудь убежит. И вот пришло время уезжать, а Амели и нет. Ее везде искали, думали, что похитили девушку. Подняли на уши всю Словению, а потом письмо нашли. Она в нем у своего отца и всего данийского народа прощения просила, и сообщала, что убежала с адептом Совета Магов. Вот она любовь. Ей бы, дурехе, за Властителя выйти, их после войны мало осталось, а она в чувства играла. Говорят, и ребеночка родила, только где он теперь, никто не знает. Ходили слухи, что после этого, они вместе не долго были. На ней то ли родовое проклятье висело, то ли еще что-то. Амели решила в Солнечную Долину вернуться, да ее не приняли, позора не простили. Еще бы королевская кровь и за человека замуж.
   - А что теперь Властители?
   - Да их и сейчас по пальцам можно сосчитать, думаешь, почему так за Наследника трясутся? За последние десять лет, это первый Властитель, его мать умерла. Когда малыш вырастет, то будет управлять Бертлау, второй по величине, после Фатии, долиной.
   - Пан, а у тебя так было, что ты что-то делал впервые, но казалось, что ты это повторял эти действия много раз?
   Гном насторожился:
   - Ты это про что?
   Я рассказала ему про бой на поляне. Пан, молча, почесывал подбородок:
   - А давно у тебя это началось?
   - Нет, такое стало происходить со мной, когда я повстречала мальчика. Раньше во мне ни таких сил, ни таких возможностей не было.
   - Данийцы превращаются в уродцев, только когда защищаются. Они никогда не будут нападать, они этого просто не умеют. Они только защищают или себя, или своих близких, и еще у них очень развит зов крови. Даниец данийца узнает даже из миллионной толпы.
   - А к чему ты мне это рассказал?
   - Да, просто так.
   Мы замолчали и прошли дальше по улице. И тут у меня что-то кольнуло, какое-то плохое предчувствие, и я просто увидела образ Анука, он появился и растворился в воздухе.
   - Пан, он здесь.
   - Кто?
   - Анук, он где-то здесь.
   - Ты что-то почувствовала?
   - Нет, я увидела его образ, там, - я показала на маленькую темную улочку, - в подворотне.
   Не сговариваясь, мы кинулись в темноту.
   - Где? - закричал на бегу гном.
   - Где-то здесь.
   На улочке не было ни дверей, ни окон, абсолютно голые каменные стены.
   - Но здесь ничего и никого нет, - произнес он, останавливаясь.
   Я встала и никак не могла понять, что здесь не так. Осознание пришло само собой, мы ничего не видели потому, что здесь был искусно наведенный морок. Я сосредоточилась и попыталась его снять.
   Внезапно, картинка с голыми кирпичными стенами как будто осыпалась, и на ее месте предстала ярко освещенная широкая улица. Мы стояли напротив входа в красивое богатое здание с балконами, увитыми растениями, и огромным количеством ярко освещенных окон. Я отшатнулась и где-то внутри себя услышала плач ребенка.
   - Он здесь.
   - Мы не можем туда идти одни, - возразил гном. - Без мага мы просто не проберемся в дом.
   - Оставайся здесь, - пробурчала я, разглядывая огромные освещенные двери парадного входа.
   - Пойдем за Иваном, потом вернемся! - предложил Пан.
   - Нет, я войду сейчас, - настаивала я, - мой мальчик зовет меня.
   - Он не твой мальчик, - вдруг заорал гном, - он Наследник Бертлау, да он забудет о тебе, как только попадет к своим, а ты головой рискуешь ради него!
   - Иди ты!
   Я отвернулась от него и прошла мимо парадного входа. Тут я действительно не пройду, надо найти вход для прислуги.
   - Ну, ты идешь со мной? - позвала я Пана.
   Гном от отчаянья плюнул и поплелся следом. Действительно, повернув за угол, мы увидели вход, около которого стояли повозки и сновали люди. Я смело прошла к нему, и вошла в дом. На нас с Паном даже никто не обратил внимания, девушки в черных отглаженных платьях и белоснежных передниках суетливо носили подносы с бокалами и вазы с цветами. К нам подошел мужчина в ливрее с узким лицом и маленькими острыми глазками, взгляд которых пробирал до костей.
   - Вы кто? - спросил он.
   - Мы? - я почувствовала, как у меня вспотели ладони, в этот момент к нам подбежала толстушка с румянцем во все лицо и доброжелательной улыбкой.
   - Вы от Марии? - не сказала, а пропела она.
   - Да, - не долго думая, соврал Пан.
   - Петр, - обратилась она к тощему, - это ко мне. Девушка заменяет свою подругу, и будет прислуживать за столом, а молодой человек, - она внимательно посмотрела на гнома, которого и в лучшие времена вряд ли можно было назвать "молодым", - будет помогать на кухне с корзинами и мешками.
   Не дав сказать Петру и слова, она схватила меня за руку и потащила по длинному узкому коридору, весело щебеча:
   - Этот Петр старший дворецкий, поэтому такой противный, что просто жуть. Мы все его терпеть не можем. Не переживайте, я специально наврала про Марию, - я едва не поперхнулась, - я знаю, что вы ищете работу, сюда так часто заходят на случайные заработки. Меня зовут Елена, - добавила она, открывая всем телом тяжелую высокую дверь. Мы вошли в ярко освещенную комнату, после темного коридора меня сразу ослепило.
   - Меня Ольга, а его, - я кинула взгляд на гнома, кроме как Пан, я и не знала, как его назвать, - Пантелеймон.
   Гном бросил на меня полный недовольства взгляд.
   - Очень приятно, - улыбнулась Елена.
   Это была не комната, а скорее зала. Огромные окна с белыми воздушными занавесками, паркетные полы, стены, оббитые золотой с белым тканью, невообразимое количество белых и чайных роз в напольных вазах. Посередине стоял длинный стол, застеленный льняной скатертью и уже полностью сервированный. На столе стояли вазы с голубой сиренью, это контрастировало с окружающими цветами, а потому выглядело особенно эффектно. От неожиданности я открыла рот.
   - Ольга, ты будешь прислуживать у стола, надеюсь, ты этим уже занималась когда-нибудь, если нет, то смотри на других девушек, они тебе помогут.
   - Что? - не поняла я.
   - Пойдем, я тебе выдам форму, ее ты вернешь по окончании вечера, деньги после банкета. Пантелеймон, ты поможешь разгружать повозки.
   В этот момент мы вошли на кухню. Огромные плиты с гигантскими кастрюлями, куча поварят и посреди этого хаоса, стоял весьма странный господин с тонкими длинными усами, он говорил с чудным акцентом и поминутно обзывал своих несчастных помощников на непонятном языке.
   - Наш шеф повар, господин Ля Бруж, - объяснила Елена.
   Пан должен был оставаться на кухне, он схватил меня за руку.
   - Ты чего-нибудь чувствуешь?
   - Да, мальчик здесь в доме, только он или на втором, или на третьем этаже, я еще не поняла.
   Меня провели в маленькую коморку и выдали черную форму с белым передником, которая мне была явно велика, но Елену эту не смутило.
   - Все равно, этого никто не заметит.
   Я незаметно закатала рукава.
   - Пойдем, - мы прошли обратно в банкетную залу, мне вручили вазу с сиренью и ткнули пальцем куда поставить. Сердце бешено стучало, Анук был где-то здесь!
   Ко мне подскочила какая-то девушка с маленьким подносом со стаканом и баночкой с белым порошком.
   - Новенькая? - я кивнула. - Молодая хозяйка хочет лекарство от мигрени и требует его в спальню. Отнеси, а то мне некогда, я ее платье глажу, если спросит, где Лиза, скажи: в гладильной, через десять минут будет.
   Она развернулась с явным намерением бросить меня.
   - Эй, - позвала я, - а где ее комната-то?
   - На втором этаже, направо, третья дверь, да ты не ошибешься, там полно цветов. Именинница как никак.
   Вот он мой шанс! От волнения меня затрясло, и стакан с водой заходил ходуном. Надо взять себя в руки! Я вышла из столовой, попала в холл и увидела парадные двери, рядом с которыми стоял уже знакомый Петр, сюда спускалась огромная мраморная лестница. Я осторожно поднялась по ней, коридор действительно был завален цветами. Сердце заныло, Анук совсем близко. Я постучалась в нужную дверь.
   - Войдите, - послышался из комнаты голос, уже по интонациям можно было догадаться, что особа была явно избалована.
   Я тихо вошла.
   - Я принесла Вам лекарство, - опустив глазки, произнесла я.
   - А, ну давай сюда.
   Я подняла голову и осмотрелась. Огромная спальня, посреди которой стояла большая кровать с балдахином, красивое зеркало с маленьким пуфиком напротив, удобная кушетка, кучи скомканных платьев, и среди всего этого хаоса в одном пеньюаре стоял ангел. Девушка была поистине красива: среднего роста, хрупкая как статуэтка, длинные белые волосы, голубые глаза, пухлые губки. Она смотрела на меня колючим внимательным взглядом.
   - Ну, че уставилась, - гаркнул по-армейски ангел, - бабу, что ли ни разу не видела?
   От неожиданности я моргнула.
   - Давай сюда свою отраву.
   Я прошествовала к хозяйке, попутно наступив на маленькую комнатную собачку, та залилась лаем. Едва не уронив от неожиданности поднос, я сунула его в лицо белокурого ангела. Девушка поморщилась и взяла лекарство, но тут заметила звездочки у моего пальца. Она резко вскинула голову и уставилась на меня, как на чудовище земноводное.
   - Поверить не могу! Что ты здесь делаешь бродяжка недоученная?
   - Что?! - оторопела я. - Я это, ну, лекарство вроде принесла. А что?
   - Ничего. Пей первая! Потравить хочешь?
   Я с удивлением уставилась на нее. Ангел был явно не в своем уме.
   - Ну, уж нет, - протянула я. - Мало ли, может, эти успокоительные специально для безумцев.
   Девушка резко вскинула руку и перевернула поднос. Господи, и как с ней люди работают?
   - Ну, я пойду? - пропищала я.
   - Ну, уж нет, Асия Вехрова, девка дворовая, я тебя узнала! Охрана! Охрана, ешкин кот!
   Я рванула к двери, но девушка схватила меня за руку железной хваткой. "А это точно девушка?" - промелькнуло у меня в мозгу, может это переодетый мужик.
   На ее крик в комнату ворвалась толстенькая Елена и с испуганным видом уставилась на хозяйку.
   - Прасковья Ивановна, что случилось?
   - Ленка, сволочь, - орала Прасковья, - я охрану звала! Кто впустил в дом Ведьму - Чернокнижницу?!
   Глаза у Елены покруглели, и она осела на пол аки благородная дама в глубоком обмороке, словно действительно знала обо мне нечто совершенно непотребное. Ангел зело удивился и на секунду ослабил хватку, Воспользовавшись этим, я вырвалась и кинулась к выходу, но споткнулась о почти неподвижное тело служанки, приземлилась на пузо, проехав пару метров по скользкому паркету, снесла тройку старинных ваз и ударилась головой о косяк противоположной двери. Все, приехали!
   Ангел захохотал жутким голосом. Нет, положительно она не в своем уме.
   Я вскочила на ноги, но Прасковья кинулась за мной, также споткнулась о Елену, которая уже просто изображала обморок, и сумела схватиться только за подол моего платья, тот затрещал и оторвался. Я пыталась бежать, но ноги запутались в оторванной юбке, и я опять с грохотом рухнула. Прашка, не ожидая такого кульпида, приземлилась рядом.
   - Уйти вздумала? - прошипела она, хватая меня за волосы.
   - Отстань, дура!
   - Я все про тебя знаю! Ты за мальчиком пришла? В этом доме ты его не найдешь, ясно! Он надежно спрятан!
   Она больно тянула за косу, я перевернулась на спину и ткнула ей в лицо кулаком, удар пришелся аккурат в нос. Девушка отпустила мои потрепанные космы, и я попыталась встать, но она быстро опомнившись, схватила меня за ноги. Мы начали кататься по полу, сбивая цветы, статуэтки и вазы. Прасковья орала как сумасшедшая, что она мне не даст уйти, и больше я никого не заколдую. В конце концов, мы докатились до ярко освещенной лестницы. Я лежала на спине, а Прасковья, усевшись на меня, пыталась душить, в этот момент она подняла голову - весь холл был полон народу, пока мы дрались и царапались, прибыли почти все гости. Сейчас они с ехидным любопытством, которым обладают только истинные аристократы, следили за потасовкой. Я быстро представила, как завтра во всех высокородных салонах и гостиных города будут обсуждать "сумасшедшую Прашку". Девушка подумала то же самое, потому как тоненько захихикала и попыталась встать. Но не тут-то было: я со всей силой, на которую была способна, пнула ее ногой по филейной части. Ангел выругался матом, как матрос, и полетел головой вперед вниз по лестнице. То, что было отражено на лицах гостей в тот момент, описать было невозможно, они кивали на каждый удар об ступеньку и легко ахали. Прасковья орала, как чокнутая, и звала стражу, только добры молодцы, удивленные непривычным видом хозяйки застыли на месте. Я вскочила на ноги, не обращая внимания на то, что ниже пояса было только узкое кружевное безобразие яркого желтого цвета, заголосила:
   - Па-а-ан!
   Потом развернулась и кинулась вверх по лестнице. Пока Петр помогал встать больше униженной и оскорбленной, нежели побитой и потрепанной Прасковье, она орала:
   - Девку держите, идиоты! Она за ребенком пришла!
   Петр бросил ее и кинулся за мной по лестнице, за ним и доблестная охрана, но не тут-то было: я летела, как ласточка, правда, спотыкаясь, но это было не так важно, а ощущение дыхания опасности в спину придавало темпа. Ох, не зря я тогда бегала с Юрчиком, хотя бы когда-то это пригодилось. Я увидела темный коридор, и тут чувство, что Анук рядом, нахлынуло с такой силой, что я едва не закричала. Совершенно точно зная, куда бежать, я кинулась в темный коридор. Первая дверь - не здесь, вторая - не здесь, третья - здесь! Я рывком ее открыла. Мальчик сидел на ковре совершенно один, рядом лежала сломанная игрушка.