Энтони Марк. Врата зимы (Последняя Руна - 5)

   Эйрин досталась фигурка дракона.
   В памяти всплыли произнесенные когда-то слова. А вот и две дочери Сайи, которым суждено предать своих сестер и свою госпожу...
   Знает ли Иволейна о том, что они изменили Узору? Может быть, из-за этого королева с таким презрением отри нула их?
   Эйрин раздраженно раздавила сладкого дракона ложкой и, извинившись, встала из-за стола.
   Она немного прогулялась по коридорам замка и вскоре оказалась перед дверью, ведущей в комнату Сарета.
   Не стоит нарушать их покой, Эйрин!
   Однако не успела она что-то мысленно произнести в ответ, как дверь открылась, и перед ней показалась Лирит.
   - В чем дело, сестра? - спросила она. - Что-то случилось?
   - Нет, ничего. За исключением того, что Грейс отправилась на поля сражений Решающей Битвы, Бельтан и Вани - На Землю, чтобы вернуть Тревиса Разбивателя Рун, а королева Иволейна отказывается даже разговаривать с нами. А я собираюсь замуж за принца Теравиана, который меня терпеть не может. В остальном же все в полном порядке. Сидящий у камина Сарет сдержанно рассмеялся.
   - Ты все-таки можешь войти и выпить чашку мэддока, Эйрин. Похоже, ты сегодня все равно не уснешь.
   Эйрин была вынуждена признать, что он прав. Она огляделась по сторонам и вошла в комнату.
   - Надеюсь... я никому не помешала?
   - Только моему уходу, - отрывисто ответила Лирит. - Но ты же меня знаешь - меня легко уговорить выпить лишнюю чашку мэддока.
   Вместо предложенной чашки Эйрин выпила целых две и пришла к выводу, что правильно сделала, что зашла сюда. Сарет уступил ей свое место возле огня, и она села, потягивая горячий ароматный напиток. Эйрин не хотелось обсуждать происходящие в замке события, поэтому Сарет стал рассказывать ей о древнем Амуне и сказочном городе своих предков. Эйрин попыталась представить себе город, в котором живут одни колдуны. Какое это, должно быть, странное, загадочное и прекрасное место!
   Время бежало незаметно, и Эйрин почувствовала, что засиделась в гостях. Они с Лирит встали, попрощались с морнишем и вернулись в свои спальни. Эйрин удивило то, что Лирит не осталась у Сарета.
   Ее мысли, видимо, "прозвучали" громче, чем следовало бы.
   - Мне незачем оставаться у него, - тихо сказала Лирит.
   Эйрин удивленно посмотрела на нее.
   - Не понимаю. Разве ты не любишь его так, как он любит тебя?
   - Люблю, но... - Лирит помедлила с ответом, затем взяла Эйрин за руку. - Нам не на что надеяться, сестра. Я не могу подарить ему ребенка, как обычная женщина. А после того как демон лишил его ноги, он не способен делать то, что делает мужчина с женщиной в постели.
   Сердце Эйрин сжала боль. Но разве не может помочь какое-нибудь заклинание?
   - Я изо всех пыталась, но никакая магия не способна помочь нам обоим, так что это оказалось выше моих сил.
   - Это не главное, Лирит. Вы любите друг друга, а любовь - нечто большее, чем постельные утехи. Больше, чем возможность зачать детей. В этом не должно быть никаких сомнений.
   Лирит высвободила руку и горько рассмеялась.
   - Для его соотечественников любовь ничего не значит. Их законы запрещают браки с женщинами других племен. Когда-нибудь он снова вернется к ним. И в этот же самый день оставит меня. Спокойной ночи, сестра!
   Лирит вошла в свою спальню и закрыла за собой дверь. Эйрин ничего не оставалось, как отправиться в свою опочивальню. По пути она укоряла себя: "Ты наивна и себялюбива, Эйрин. Твои проблемы - ничто по сравнению со страданиями Лирит и Сарета. Что из того, что ты скоро станешь супругой Теравиана? Да, он часто бывает угрюм и даже невыносим, но и ты зачастую не слишком ласкова с другими людьми. Кроме того, ты ведь пока не любишь никого другого, верно?"
   Пожалуй, именно последняя мысль вызвала у Эйрин чувство неловкости и слабости. Видимо, поэтому ее рука задрожала. Нет, это всего лишь мэддок, не стоило злоупотреблять им, из-за него она сегодня вряд ли уснет.
   В спальне было темно, огонь в очаге почти полностью погас, однако через щелку в занавесках на пол падала узенькая полоска серебристого лунного света. Девушка подошла к окну и раздвинула занавески шире, чтобы в комнате стало немного светлее.
   В следующее мгновение Эйрин замерла на месте. Внизу, у дальнего края дворика, она увидела какую-то черную стройную фигуру. Затем незнакомец шагнул куда-то в тень и совсем пропал из виду. Однако даже этого короткого мига Эйрин было достаточно.
   - Куда это ты собрался, Теравиан? - прошептала она.
   Узнать это, не последовав за ним, было невозможно. Однако пока Эйрин будет спускаться вниз, во внутренний двор, он бесследно исчезнет.
   Существует и более быстрый способ, сестра.
   Опасаясь, что может раздумать, Эйрин бездумно бросилась к шкафу, из которого извлекала перчатку принца Теравиана, после чего села в кресло.
   Затея глупая и опасная. Как-то раз, совершив подобное, Грейс едва не лишилась навсегда своих волшебных способностей. Если бы не вмешательство Иволейны, Грейс легко могла бы погибнуть. Эйрин понимала, что лучше обратиться за помощью к Лирит.
   Нет, времени на это нет. Они же всегда уверяют тебя в том, что ты гораздо талантливее их, Эйрин. Что ж, пришло время доказать это. Если они правы, то тебе все удастся.
   Девушка сжала обеими руками перчатку, затем мысленно воззвала к своему Дару, соткала нить вдоль Паутины Жизни и связала ее с перчаткой.
   В следующее мгновение она оказалась в воздухе, чувствуя, что летит. Посмотрев через плечо, увидела себя в окне комнаты, сидящей в круге лунного света с расширившимися от удивления глазами. Обеих Эйрин связывала серебристая нить. Она знала, что если нить оборвется, все закончится ее смертью. Подавив усилием воли эту неприятную мысль, Эйрин обратила лицо вперед и позволила магии повести ее за собой.
   Благодаря заклинанию она оказалась в верхнем дворике. Эйрин прошла в тени, отбрасываемой башней, и увидела перед собой неясные очертания каких-то предметов. Затем почувствовала, как некая неукротимая сила потянула ее через арку чугунного литья в сад замка.
   Пролетая над извилистыми дорожками, она испытывал легкое головокружение и почувствовала, что ужасно замерзла. Неужели она умирает? Девушка оглянулась и увидела, что нить по-прежнему тянется за ней. Магия неудержимо влекла ее дальше, в глубь зимнего сада.
   - Я знала, что ты появишься здесь, - произнес женский голос.
   Будь это в ее силах, Эйрин непременно вскрикнула бы. Неужели ее кто-то заметил?
   - Дело в том, что выбора у меня не было, - прозвучал голос Теравиана.
   Значит, невидимая женщина обращалась не к ней, а к принцу.
   Эйрин приблизилась к изгибу дорожки и остановилась. Перед ней находится грот, вход в который скрывали деревья вальсиндар. Теравиан стоял в самом центре. Его черный наряд сливался с ночной темнотой, а бледное лицо - с серебристым светом луны. Женщина, с которой он разговаривал, стояла в нескольких футах перед ним. Эйрин не удалось узнать ее, потому что она с головы до ног была закутана в темный плащ.
   - Ты проявил послушание, - хрипло сказала незнакомка Теравиану. - Таким и должен быть каждый сын.
   Принц неприятно рассмеялся.
   - Так, выходит, я его сын? Но я все же пришел сюда. Эйрин охватило смятение. О чем они говорят? Теравиан может быть только сыном короля Бореаса. Его мать, королева Наренейя, умерла несколько лет назад.
   - Ты знаешь, о чем тебя попросят, верно? - спросила женщина.
   Принц устремил взгляд в темноту.
   - Я видел это. Не все, конечно, а какие-то обрывки видений. Поле боя. Два войска. Оба несут знамена с изображением короны и мечей Кейлавана, только одни желто-зеленые, а другие серебристо-голубые.
   Женщина шагнула к нему ближе.
   - Что еще ты увидел? Какое же войско победило?
   - Не знаю. Сразу повис туман, я ничего больше не смог разглядеть. Глаза Теравиана сузились. - Но какое тебе дело? Ты же отошла от всего этого, разве не так?
   - Дело?! - Женщина произнесла это слово так, будто пыталась вникнуть в его истинный смысл. - Мне сейчас нет дела ни до чего. Важно лишь одно чтобы он не использовал тебя в своих целях!
   Губы молодого человека растянулись в презрительной улыбке.
   - Ты хочешь сказать, что собираешься использовать меня в твоих целях? Ты это имеешь в виду? Я знаю, что все эти годы ты следила за мной, направляла мои действия, пытаясь понять, как можно использовать меня в твоих собственных интересах.
   Женщина умоляющим жестом прижала руку к груди.
   - Тебе многое известно, но все же гораздо меньше, чем ты думаешь. Может быть, один раз я и попробовала использовать тебя, но мои намерения были исключительно добрыми. Мои мысли всегда только о тебе. Мне бы хотелось, чтобы ты сделал это не для них, а для себя самого. Вот потому я и пришла сюда.
   - Жаль, что я не могу поверить в это. Незнакомка протянула руку к Теравиану.
   - Ты должен верить мне!
   - Верить тебе?! - Лицо юноши исказил гнев, пальцы сжались в кулаки. Как я могу верить тебе, если ты все эти годы лгала мне и не говорила, кто я такой на самом деле?! Ты не лучше всех их! Почему я должен верить тебе, мать?
   Слова принца потрясли Эйрин. О чем он говорит? Кого называет своей матерью? Прежде чем она успела подумать о чем-то еще, незнакомка откинула капюшон плаща. По ее гладким щекам текли слезы, льняные волосы казались бесцветными в лунном свете.
   - Ты должен верить мне, потому что я люблю тебя, сын мой! - произнесла королева Иволейна. - Я всегда любила тебя. Даже когда не могла рассказать тебе всей правды!
   - Ты снова лжешь мне! - безжалостно рассмеялся юный принц. - Не забывай, я уже взрослый. Ты не обманешь меня, как делала прежде!
   - Умоляю тебя! - зарыдала Иволейна. - Пожалуйста, не отталкивай меня, Теравиан! Ты - единственное, что у меня осталось!
   Теравиан пристально посмотрел на нее, как будто что-то взвешивая в уме.
   - Тогда у тебя больше ничего не осталось, мать! Отвернувшись от нее, он шагнул из грота наружу и, не останавливаясь, прошел мимо Эйрин. Тьма поглотила его, и он исчез из виду.
   - Ступай! - прошипела Иволейна, на лице которой стали высыхать слезы.
   Она смотрела прямо на Эйрин, хотя это было невозможно. Она, должно быть, обращалась к Теравиану.
   - Я вижу тебя, колдунья! - проговорила Иволейна, лицо которой превратилось в белую злобную маску. Дрожащей рукой она указала на Эйрин. Ступай сплетать свои злобные нити вместе с вашим тайным советом и оставь меня в покое!
   Девушку охватил невыразимый ужас. Окружающий мир превратился в темное расплывчатое пятно, сердце ее похолодело. Глаза широко раскрылись. Сад куда-то исчез. Она снова оказалась в спальне, в которой стоял жуткий холод.
   Эйрин с трудом пошевелила одеревеневшими конечностями и поднялась с кресла. Ей пришлось отыскать Лирит и Мирду и рассказать им, что королева Иволейна сошла с ума.
   ГЛАВА 28
   После сражения с фейдримами и призраками войско отправилось на север. Стараясь не удаляться от горных хребтов Фол Эренна, воины двигались по ту сторону границ Перридона. чтобы не обращаться к королеве Инаре за разрешением пройти по ее землям.
   Дело было не в том, что Грейс не желала увидеть королеву и ее сына. В последний раз они встречались прошлым летом, когда всем им пришлось вступить в схватку с некромантом Дакарретом в замке Спардис. Однако пока войску благоприятствовала погода, а Тира помогала быстро преодолевать большие расстояния, не стоило тратить время на лишний крюк.
   Возбуждение, которое ратники ощущали в самом начале боевого похода, осталось лишь в воспоминаниях. Последние остатки его были растрачены в сражении с фейдримами и призраками в скалистых горах Дун-Дондуруна. По ночам в лагере было тихо, запасы эля иссякли еще неделю назад, а пищу приходилось тратить экономно. До Неприступной Цитадели еще несколько дней пути, и неизвестно, на сколько придется растягивать остаток съестных припасов.
   Возможно, Грейс, что ненадолго, если мы не найдем способ восстановить былую оборонительную мощь крепости.
   Однако все надеялись на лучшее. Грейс прикоснулась к висевшему у нее на поясе кожаному кошельку. Там лежал белый каменный диск, который она нашла в подлокотнике Малакорского Кресла.
   Лица окружавших ее мужчин были суровы. Их утомил долгий путь, однако сил у них хоть отбавляй. Победа над слугами Бледного Короля в Дун-Дондуруне подарила рыцарям уверенность в себе, которой прежде было маловато. Теперь они знали, что сумеют выстоять в схватках со злобным врагом.
   Не стоит заблуждаться, Грейс. Победа в бою - великое дело, но пятьдесят фейдримов и пара призраков всего лишь капля в бездонном море зла. Сколько еще тысяч чудовищ придется победить, прежде чем удастся добраться до Сумеречной Страны?
   Она посмотрела на тучи, нависшие над линией горизонта на севере. Они наливались пульсирующим отвратительным зеленовато-желтым светом. Казалось, будто тучи подсвечиваются откуда-то сзади огромными кострами горящей серы.
   - Что это, Ваше величество? - спросил подъехавший к ней Дарж.
   Грейс только сейчас поняла, что горестно вздохнула.
   - Мы повернули на север, Дарж. Теперь каждый шаг приближает нас Имбрифайлю. К его Доминиону.
   - Все путешествия когда-то подходят к концу, таково уж их свойство, сказал Дарж и неожиданно прижал руку к груди.
   - Снова болит сердце? - участливо спросила Грейс.
   - Нет-нет. Все в порядке, Ваше величество.
   Она собралась сказать что-то еще, но в этот момент приблизился Тарус.
   - Я посчитал необходимым сообщить вам, Ваше величество, что мы скоро сделаем привал, - сказал рыжеволосый рыцарь. - Олдет доложил, что Пауки сейчас ищут безопасное и удобное место для ночлега.
   Грейс обняла горячее тельце Тиры и посмотрела вперед. Окружавшие их земли были дикими и заброшенными и являли собой обширные равнинные участки, местами изрезанные глубокими оврагами. Весь день со стороны гор задувал сильный ветер, проникая даже через плотные одежды из кожи и шерсти. Грейс представила себе, что скоро сядет возле потрескивающего головешками костра, придвинувшись как можно ближе к жарким языкам пламени.
   Вскоре откуда-то из сумерек появился Олдет и сообщил, что место для ночлега найдено. Воины добрались до него, когда солнце скрылось за вершинами гор. Плоский, ровный участок земли у подножия утеса давал возможность переночевать, укрывшись от ветра. Ратники тут же принялись обустраивать лагерь - устанавливать палатки и рыть ямы для отхожих мест. Когда Грейс проезжала мимо группки воинов, они радостно приветствовали ее, вздымая в воздух кулаки. Она ответила им улыбкой и неловким приветственным жестом.
   Дарж помог Грейс соскользнуть с Шандис на землю, а Тарус снял Тиру с седла. Он собрался было поставить девочку на ноги, но та заупрямилась, не желая сходить с рук, и крепко обхватила рыцаря за шею.
   - Похоже, ты ей нравишься, сэр Тарус! - улыбнулся Дарж.
   Грейс подошла к ним ближе.
   - Дело не в том. Посмотри, Дарж, девочка чем-то напугана! Вот поэтому-то она и не хочет встать на землю. - Она ласково прикоснулась к щеке малышки. - В чем дело, душечка?
   Однако Тира не могла или не хотела ответить. Она спрятала лицо на плече Таруса и еще крепче уцепилась в него. Взгляды Грейс и Даржа встретились.
   - Здесь что-то не так.
   - Вы, пожалуй, правы, Ваше величество, - произнес женский голос.
   Грейс испуганно ахнула, когда перед ней, укутанная в серебристый плащ, неожиданно появилась - как будто ниоткуда - Самата.
   - Что случилось, Самата? - спросила Грейс, тщетно пытаясь унять бешено стучащее сердце.
   На лице женщины-шпионки было написано выражение самой серьезной обеспокоенности.
   - Пропали двое наших братьев. Несколько часов назад мы все отправились впереди отряда, чтобы найти подходящее место для ночлега. Генрин и Вультер до сих пор не вернулись.
   Это известие удивило присутствующих. Обычно Пауки никогда не теряются, даже в такой дикой местности, как эта. Вряд ли пропавшие имели несчастье случайно свалиться в овраг.
   - А где Олдет? - спросила Грейс.
   - Отправился искать пропавших Пауков. С ним пошли Лерис и Карти. Я хотела сообщить вам о случившемся, Ваше величество, и остаться с вами, но теперь мне придется помочь Олдету.
   Грейс кивнула, давая понять, что не возражает, и Самата повернулась, чтобы уйти, однако прежде чем она успела поплотнее закутаться в плащ, с дальнего края лагеря донесся чей-то пронзительный крик. За ним последовали новые крики. Несколько человек, собравшись в кучку, снова огласили воздух громкими восклицаниями. К ним со всех сторон лагеря поспешили остальные.
   Когда Грейс в сопровождении Даржа и Таруса приблизилась к ним, воины расступились в стороны. Увидев то, что вызвало такую тревогу среди воинов, она остановилась и прижала ко рту руку.
   В зарослях ежевики лежали, устремив вверх мертвые глаза, два человека в серебристо-серых плащах Пауков. Их руки переплелись, как будто в последнем объятии. Из груди одного из мертвецов торчал кинжал. Другой лежал с перерезанным горлом.
   - Джорус милосердный, нет! - вырвалось у Саматы. Ее лицо мгновенно побледнело, и она упала на колени, вцепившись в окровавленные плащи убитых товарищей. Тарус гневно сжал пальцы в кулаки.
   - О боги, кто же сотворил это?!
   - Это сделали они, - произнес Палладус.
   Взгляды присутствующих обратилась на него. Начальник роты воинов, прибывших из Тарраса, стоял среди группки людей, окруживших тела убитых.
   - Вы разве не видите? - указал Палладус на погибших Пауков. Посмотрите на их позы! Вы видите, как они лежат? Они убили друг друга!
   - Но зачем они совершили это безумство? - задал вопрос Тарус, закрывая ладонью глаза Тиры, чтобы избавить малышку от жуткого зрелища.
   - Возможно, признали то, что все мы отказываемся признать, - горестно сказала Самата, по-прежнему не вставая с колен и раскачиваясь взад-вперед. Они поняли, что обречены.
   - Верно, - негромко произнес Дарж, глядя на убитых при этом он прижимал к груди руку. - Обречены.
   Палладус резко повернулся. Лицо его сделалось красным.
   - Подобные речи я готов слышать из уст этой похожей на полевую ласку шпионки, но не воина вроде тебя! Повтори еще раз, и я покажу, на что ты обречен!
   С этими словами Палладус схватился за рукоять меча. К нему тут же шагнул Тарус.
   - Попридержи язык, Палладус! Ты не смеешь разговаривать в таком неучтивом тоне с рыцарем Доминионов!
   Тира отпустила Таруса и бросилась к Грейс, схватив ее за юбку. Та взяла девочку на руки, все еще не в силах поверить в случившееся.
   Глаза Палладуса сузились от гнева.
   - Я скажу то, в чем точно уверен. Вы, северяне, - сборище жалких слабаков и трусов! Без нас вы давно бы погибли!
   - Мы не позволим вести подобные речи, верно, Дарж? - оскалил зубы Тарус.
   Эмбарец по-прежнему не сводил взгляда с мертвых тел, но рыжеволосый рыцарь этого, похоже, не замечал и сделал шаг к южанину.
   - А нам не нужна помощь горстки паршивых южных псов!
   Лицо Палладуса потемнело от злости, но прежде чем он успел что-то сказать, заговорила, вскакивая на ноги, Самата.
   - Убирайтесь! - Ее голос сорвался на крик. - Все убирайтесь! Мои братья мертвы, а вы как голодные грифы кружите над их телами!
   Из облака тумана к ним шагнул Олдет. Туман уже поднимался от земли, неся с собой влажность и холод. Олдет внимательно посмотрел на окружающих, и глаза его расширились от удивления.
   - Что же случилось? - спросил он.
   Грейс закрыла глаза и мысленно потянулась к Паутине жизни, в глубине которой зияла черная голодная пустота, поглощающая свет и все живое, что оказывалось вблизи нее.
   Грейс допустила непростительную оплошность. Именно здесь, в землях Западного Перридона, она впервые столкнулась когда-то с подобным колдовством. Следовало бы помнить о том, что такое может повториться снова.
   - Дарж, - проговорила она, указывая дрожащей рукой в направлении густых зарослей ежевики. - Вон там!
   Голос ее, похоже, вывел рыцаря из состояния временного оцепенения. Он перешагнул через тела мертвых Пауков и затянутыми в перчатки руками раздвинул кусты. Показался каменный трехгранный столбик примерно пяти футов в высоту. Все его три гладкие черные боковые поверхности были покрыты какими-то небрежно высеченными символами.
   Когда Дарж повернулся к Грейс, лицо его было совершенно серым.
   - Это пилон, Ваше величество!
   Палладус и Самата непонимающе посмотрели на него. Тарус прижал руку к голове и слегка пошатнулся.
   - Какой пилон?
   - Пилон зла, - ответила Грейс сквозь стиснутые зубы. - Уходите отсюда! Все уходите! Быстрее!
   Подобно волшебному заклинанию - а Грейс сама была не вполне уверена в том, что подсознательно не подвергла их магическому воздействию, - ее слова, похоже, сумели разогнать темную злобную тучу, затуманившую головы товарищей, Палладус и Тарус обменялись смущенными взглядами и устремились к лагерю, на ходу выкрикивая приказания. Олдет помог Самате подняться на ноги.
   - Нужно похоронить их, - сказала королевский Паук, глядя на тела своих собратьев.
   Грейс на мгновение задумалась, затем отрицательно покачала головой.
   - Их тела запятнаны магией пилона, магией зла. К ним нельзя прикасаться. Извини, Самата.
   - Тогда мы предадим их тела огню, - заявил Олдет, указав на сухой кустарник, окружавший убитых и каменный столб.
   Самата мрачно кивнула.
   - Я принесу факелы.
   - Пойдемте, Ваше величество! - хриплым голосом позвал эмбарец. Давайте поскорее покинем это место!
   Нужно было спешить, потому что ночь уже укутывала окружающий мир покрывалом тьмы. Облаков на небе, к счастью, не было, а луна находилась в своей четверти. В противном случае было бы трудно передвигаться по местности, так сильно изрезанной оврагами. В сгущавшихся прямо на глазах сумерках ехать можно было лишь с небольшой скоростью. И пешие, и конные часто спотыкались о камни.
   По пути к месту ночлега Грейс не переставала думать о каменном столбе и о том, как стремительно зло распустило свои безжалостные щупальца по всему миру. В прошлом году она со своими спутниками имела неосторожность заночевать вблизи такого же трехгранного столба. Тогда они едва не оказались на опасной грани отчаяния и безумия. Правда, в тот раз столб зла воздействовал на них своими чарами несколько часов. Сегодня же его собрат источал на путников свою злую силу лишь считанные минуты.
   Он больше не спит, Грейс, как тот, другой. Он пробудился ото сна и делает свое черное дело.
   Фолкен рассказывал, что такие пилоны появились во время Войны Камней около тысячи лет назад, когда Бледный Король использовал их для того, чтобы общаться со своими слугами. Неужели этот столб наблюдал за ними даже тогда, когда они спорили, еще не успев приблизиться к нему?
   Горизонт начал светиться слабым серебристым светом, когда к Грейс подъехал Дарж и сообщил, что необходимо срочно делать привал. Пехотинцы совершенно измотаны долгим переходом без отдыха и проголодались, а под некоторыми всадниками лошади могут пасть в любую минуту. Сама Грейс тоже была настолько измучена, что у нее не было даже сил говорить. Поэтому она молча кивнула, выражая свое согласие.
   К тому времени когда лагерь был готов для ночлега, уже начался рассвет. Как бы ни была неприятна мысль о том, что следует избегать задержек в пути, Грейс понимала, что сегодня воины уже больше не смогут идти дальше, если не отдохнут. После скудного завтрака к ее палатке подошел Дарж и сообщил, что в целом все в порядке, если не считать вспышек дурного настроения у некоторых воинов. В их рядах произошло несколько потасовок, правда, все обошлось, слава богам, без серьезных увечий.
   Подобного рода проявления насилия - Грейс это понимала - были остаточным результатом воздействия заколдованного каменного столба. Она все еще ощущала его присутствие. Чувство было такое, будто на коже осталось маслянистое пятно, которое не удалось сразу смыть. Оставив Тиру одну в палатке, Грейс отправилась на поиски Сенраэль и Лурсы. Втроем они создали заклинание, позволившее заглянуть на расстояние в несколько лиг вдоль Паутины Жизни, но не почувствовали ни единого следа других заколдованных столбов Бледного Короля.
   После этого Грейс отправилась на встречу с гроссмейстером Орагиеном и юным мастером Гредином. По их приказу остальные Толкователи Рун прошли по лагерю, напевая руну мира. Это, как надеялась Грейс, должно было произвести умиротворяющее действие на воинов. Вскоре лагерь действительно мирно уснул.
   Когда она вернулась к своей палатке, то увидела около нее Даржа и нескольких мужчин. Некоторые из них старательно вводили взгляды в сторону или на землю, другие еле сдерживались от рыданий.
   - Это пешие воины, которые долго находились возле заколдованного столба, - шепнул ей рыцарь.
   Грейс понимающе кивнула и внимательно осмотрела каждого из них.
   - Я не знаю, Ваше величество, что со мной происходит, - пожаловался один из воинов, когда она приложила ладонь к его лбу. - Я никогда не вел себя как трус и не боялся предстоящего боя. Но сейчас мне очень страшно.
   - Я верю тебе, добрый воин, - улыбнулась Грейс. Это был рослый детина с огромными, в сплошных шрамах руками. Теперь же его руки предательски дрожали.
   - Посмотрите на меня, Ваше величество! Я дрожу, как перепуганный барашек, увидевший вдали злого голодного волка. Я чувствую внутри холод, мне кажется, что мы лишились последних надежд на победу.