Страница:
Баронесса недоуменно взглянула на Грейс.
— Наоборот! У нас все целительницы женщины. Мужчины считают это занятие ниже своего достоинства, но мне кажется, что на самом деле они просто неженки. Вдобавок им недостает терпения и милосердия, необходимых в столь тонком ремесле. А ведь я могла бы сразу догадаться, что ты целительница. Знаешь, у тебя такой ученый вид. — Эйрин снова обняла ее. — Конечно же, ты можешь меня осмотреть, милая Грейс, только я очень сомневаюсь, что даже тебе по силам мне помочь.
Как всегда при осмотре пациента, движения ее сделались скупыми и выверенными до миллиметра. Она осторожно развернула покрывающую правое плечо девушки шаль, под которой обнаружилась иссохшая тоненькая ручка в перевязи из льняного полотна. Пока Грейс осматривала ее искривленную конечность и формулировала в уме диагноз, Эйрин спокойно сидела на скамье и невозмутимо смотрела в окно.
В отличие от нормально развитой левой правая рука баронессы была сильно искривлена и частично атрофирована. Она оказалась короче здоровой на добрую треть. Под бледной восковой кожей проглядывали причудливо изогнутые, как побеги глицинии, хрупкие косточки. Тончайший слой мышечной ткани поверх них выглядел безжизненно дряблым и гладким, как наполненный жидкостью пузырь. Кисть изгибалась внутрь к локтю; большой и указательный пальцы скрючились и словно навек застыли в зафиксированном положении, а три других, коротких и недоразвитых, срослись вместе. Одним словом, удручающее зрелище, но в то же время щемяще прекрасное, как заплетенная в символизирующем падение раненой голубки или неподвижность покрытой инеем ивовой ветви жесте рука танцора театра Кабуки.
— Можешь сжать пальцы? — профессиональным тоном спросила она.
Эйрин наморщила лоб и сконцентрировалась. Крючковатые отростки медленно пришли в движение и мягко сомкнулись вокруг запястья Грейс. Негромко ахнув, баронесса отдернула руку и прижала ее к боку. Затем левой рукой ловко накинула на плечо шаль и укрыла под ней изуродованную правую.
— Увы, ты права, Эйрин, — со вздохом сказала Грейс. — У тебя врожденный дефект. Я не в состоянии его вылечить.
— Не стоит сокрушаться, Грейс. Я уже давно привыкла и перестала обращать на нее внимание, — ответила баронесса с улыбкой, демонстрирующей незаурядное самообладание.
— Если хочешь, я покажу тебе несколько простеньких упражнений, — предложила Грейс. — Они позволят немного разработать мышцы и увеличат свободу движений. Ничего радикального, но ты все же сможешь в какой-то степени пользоваться больной рукой.
— Спасибо, ты очень добра, Грейс, — с благодарностью кивнула Эйрин, но вскоре глаза ее снова затуманились, она отвернулась и уставилась в окно; когда она опять заговорила, голос ее звучал чуть слышно: — Знаешь, а ведь со мной приключилась похожая история. Моя мать умерла при родах. Когда я появилась на свет и повитуха увидела… увидела это, она заявила моему отцу, барону, что его новорожденная дочь не человек, а подменыш, подложенный в материнское чрево вместо настоящего младенца Маленьким Народцем. Я родилась зимой. Повитуха предложила выбросить меня голой в снег и оставить замерзать. Но у отца не было других детей, суеверностью он тоже не страдал, поэтому голой на снег выкинули не меня, а повитуху. — Она отвела взгляд от окна и с улыбкой подмигнула Грейс. — Как видишь, не только тебя могут принять за сказочное существо. Так что мы с тобой в некотором роде сестры по несчастью.
Грейс всей душой сочувствовала новой подруге. Ей много раз приходилось реанимировать младенцев, извлеченных из холодных мусорных контейнеров, и далеко не всегда попытка увенчивалась успехом. Если приглядеться поближе, разница между этим миром и Землей не так уж велика.
Бесцеремонный стук в дверь прервал беседу. Грейс и Эйрин переглянулись, затем баронесса встала и пошла открывать. За дверью стоял вооруженный стражник в черном плаще поверх кольчуги. Он поклонился поднявшейся со скамьи Грейс и объявил громким голосом:
— Я прибыл по повелению его величества Бореаса, короля Кейлавана, дабы сообщить, что его величество с нетерпением ожидает в своих покоях леди Грейс из Беккетта и покорнейше просит посетить его без промедления.
У Грейс перехватило дыхание. Она бросила на Эйрин тревожный взгляд, но та сама стояла с полуоткрытым в изумлении ртом.
— Кто-то, кажется, уверял меня, что у короля нет времени на знакомство с гостями…
— Так оно и есть, — кивнула баронесса, с благоговением глядя на Грейс, — кроме тех случаев, когда гости, как я уже говорила, оказываются по-настоящему важными персонами.
36
37
— Наоборот! У нас все целительницы женщины. Мужчины считают это занятие ниже своего достоинства, но мне кажется, что на самом деле они просто неженки. Вдобавок им недостает терпения и милосердия, необходимых в столь тонком ремесле. А ведь я могла бы сразу догадаться, что ты целительница. Знаешь, у тебя такой ученый вид. — Эйрин снова обняла ее. — Конечно же, ты можешь меня осмотреть, милая Грейс, только я очень сомневаюсь, что даже тебе по силам мне помочь.
Как всегда при осмотре пациента, движения ее сделались скупыми и выверенными до миллиметра. Она осторожно развернула покрывающую правое плечо девушки шаль, под которой обнаружилась иссохшая тоненькая ручка в перевязи из льняного полотна. Пока Грейс осматривала ее искривленную конечность и формулировала в уме диагноз, Эйрин спокойно сидела на скамье и невозмутимо смотрела в окно.
В отличие от нормально развитой левой правая рука баронессы была сильно искривлена и частично атрофирована. Она оказалась короче здоровой на добрую треть. Под бледной восковой кожей проглядывали причудливо изогнутые, как побеги глицинии, хрупкие косточки. Тончайший слой мышечной ткани поверх них выглядел безжизненно дряблым и гладким, как наполненный жидкостью пузырь. Кисть изгибалась внутрь к локтю; большой и указательный пальцы скрючились и словно навек застыли в зафиксированном положении, а три других, коротких и недоразвитых, срослись вместе. Одним словом, удручающее зрелище, но в то же время щемяще прекрасное, как заплетенная в символизирующем падение раненой голубки или неподвижность покрытой инеем ивовой ветви жесте рука танцора театра Кабуки.
— Можешь сжать пальцы? — профессиональным тоном спросила она.
Эйрин наморщила лоб и сконцентрировалась. Крючковатые отростки медленно пришли в движение и мягко сомкнулись вокруг запястья Грейс. Негромко ахнув, баронесса отдернула руку и прижала ее к боку. Затем левой рукой ловко накинула на плечо шаль и укрыла под ней изуродованную правую.
— Увы, ты права, Эйрин, — со вздохом сказала Грейс. — У тебя врожденный дефект. Я не в состоянии его вылечить.
— Не стоит сокрушаться, Грейс. Я уже давно привыкла и перестала обращать на нее внимание, — ответила баронесса с улыбкой, демонстрирующей незаурядное самообладание.
— Если хочешь, я покажу тебе несколько простеньких упражнений, — предложила Грейс. — Они позволят немного разработать мышцы и увеличат свободу движений. Ничего радикального, но ты все же сможешь в какой-то степени пользоваться больной рукой.
— Спасибо, ты очень добра, Грейс, — с благодарностью кивнула Эйрин, но вскоре глаза ее снова затуманились, она отвернулась и уставилась в окно; когда она опять заговорила, голос ее звучал чуть слышно: — Знаешь, а ведь со мной приключилась похожая история. Моя мать умерла при родах. Когда я появилась на свет и повитуха увидела… увидела это, она заявила моему отцу, барону, что его новорожденная дочь не человек, а подменыш, подложенный в материнское чрево вместо настоящего младенца Маленьким Народцем. Я родилась зимой. Повитуха предложила выбросить меня голой в снег и оставить замерзать. Но у отца не было других детей, суеверностью он тоже не страдал, поэтому голой на снег выкинули не меня, а повитуху. — Она отвела взгляд от окна и с улыбкой подмигнула Грейс. — Как видишь, не только тебя могут принять за сказочное существо. Так что мы с тобой в некотором роде сестры по несчастью.
Грейс всей душой сочувствовала новой подруге. Ей много раз приходилось реанимировать младенцев, извлеченных из холодных мусорных контейнеров, и далеко не всегда попытка увенчивалась успехом. Если приглядеться поближе, разница между этим миром и Землей не так уж велика.
Бесцеремонный стук в дверь прервал беседу. Грейс и Эйрин переглянулись, затем баронесса встала и пошла открывать. За дверью стоял вооруженный стражник в черном плаще поверх кольчуги. Он поклонился поднявшейся со скамьи Грейс и объявил громким голосом:
— Я прибыл по повелению его величества Бореаса, короля Кейлавана, дабы сообщить, что его величество с нетерпением ожидает в своих покоях леди Грейс из Беккетта и покорнейше просит посетить его без промедления.
У Грейс перехватило дыхание. Она бросила на Эйрин тревожный взгляд, но та сама стояла с полуоткрытым в изумлении ртом.
— Кто-то, кажется, уверял меня, что у короля нет времени на знакомство с гостями…
— Так оно и есть, — кивнула баронесса, с благоговением глядя на Грейс, — кроме тех случаев, когда гости, как я уже говорила, оказываются по-настоящему важными персонами.
36
Грейс поспешно шагала по залитому светом факелов коридору, стараясь поспеть за Эйрин. Королевский посланец невозмутимо топал за ними.
Баронесса больше всего переживала из-за ее наряда. Но стражник не выказал намерения покинуть спальню, да и времени на переодевание у них не осталось. Единственное, что успела сделать Эйрин, это расчесать гребнем, извлеченным из кармашка платья, спутанные со сна пепельные волосы подруги и уложить их в некое подобие прически. Сейчас она то шла быстрым шагом, то переходила на бег, из чего Грейс заключила, что его величество не рекомендуется заставлять долго ждать.
— Предстанешь перед королем, не торопись делать выводы, — на ходу давала ей последние наставления баронесса. — На самом деле Бореас вовсе не такой страшный, каким хочет казаться. Во всяком случае, большую часть времени, — добавила она.
— Звучит как-то неутешительно, — поморщившись, заметила Грейс.
Эйрин натянуто улыбнулась:
— Прости. Мозги я, кажется, тоже оставила в другом платье. Ладно, постараюсь обойтись тем, что осталось.
Они завернули за угол. Баронесса снова заговорила, понизив голос, чтобы не подслушал сопровождающий.
— Бореас — простой человек, — сказала она. — Только это вовсе не означает, что он глуп. Как раз наоборот. Однако король зачастую не различает нюансов и видит перед собой либо белое, либо черное. Кроме того, он в большинстве случаев предпочитает не рассуждать, а действовать. И запомни: если он задаст тебе вопрос или пожелает узнать твое мнение по тому или иному поводу, постарайся отвечать как можно короче и только по сути. Кстати, еще одно предупреждение. Бореас имеет привычку подвергать собеседников своеобразному испытанию, пытаясь намеренно запугать их или поставить в тупик. Постарайся никак не реагировать на его угрозы или оскорбления. И ни в коем случае не тушуйся и не ахай, что бы он ни сказал. Стоит ему почувствовать хоть малейшую слабину, и ты перестанешь для него существовать. Привычка, конечно, скверная, но в утешение могу только добавить, что в этом плане для короля не существует различий между мужчинами и женщинами. — Эйрин в задумчивости прикусила губу. — Ах да, вот еще что. Бореас чрезмерно высокого мнения о своем чувстве юмора, поэтому очень внимательно прислушивайся к каждому его слову. Как заметишь хотя бы отдаленный намек на шутку, сразу начинай смеяться. И чем громче, тем лучше.
Грейс в отчаянии стиснула зубы. Господи, ну как запомнить хотя бы половину?! Даже визит Эйрин напугал ее чуть ли не до полусмерти, хотя сейчас она и представить себе не могла более доброго и отзывчивого человека. Так как же, интересно, она найдет в себе силы предстать перед королем, обожающим терроризировать собеседников и обладающим вдобавок весьма своеобразным чувством юмора? Вот если бы он лежал в бессознательном состоянии, истекая кровью, на каталке в приемном покое отделения экстренной помощи, она бы и глазом не моргнула. А встретиться лицом к лицу со здоровым мужиком, обожающим задавать вопросы с подковыркой, на которые так или иначе все равно придется отвечать, — совсем другое дело.
— Не бойся, у тебя все получится, — подбодрила ее Эйрин, словно почувствовав смятение Грейс.
— Я постараюсь, — пообещала та, предприняв героическую попытку улыбнуться.
Они снова завернули за угол и резко затормозили. При виде преградившего им путь препятствия у Грейс отвисла челюсть, а Эйрин ахнула.
— Дражайшая баронесса!
Перегородившая своим кринолином почти весь коридор леди — а сомнений в знатности вставшей у них на дороге дамы ни у кого бы не возникло — была много старше Эйрин, хотя Грейс, наверное, приходилась ровесницей. Роскошные формы и безупречные черты лица делали незнакомку настоящей красавицей. Это была великолепная женщина, красивая той редкостной чувственной и одновременно зрелой красотой, которая так нравится мужчинам. Грейс в ее присутствии сразу почувствовала себя жалкой и уродливой, как гадкий утенок. Кожа цвета слоновой кости, пышные светлые волосы, уложенные в безукоризненную прическу, и вызывающий взгляд зеленых, под цвет наряда, глаз довершали портрет. Похоже, она вообще отдавала предпочтение зеленому цвету, потому что в глубоком вырезе лифа красовался огромный изумрудный кулон. В предчувствии угрозы волосы на шее Грейс зашевелились.
Эйрин наморщила лоб и присела в коротком реверансе.
— Добрый вечер, леди Кайрен, — сухо произнесла она. Кайрен подняла руку и небрежно коснулась ожерелья на шее.
— Ах, любезная Эйрин, мне почему-то кажется, что вы не рады меня видеть. А я так спешила, надеясь насладиться дружеской беседой с вами!
— Прошу прощения, Кайрен, — буркнула баронесса, — но мы очень спешим.
— Куда же, милочка? — очень натурально изобразила изумление дама.
— Ах, да перестань же, Кайрен! — огрызнулась баронесса. — Тебе ли не знать, куда мы торопимся! В этом замке и мышь усами не пошевелит без того, чтобы тебе не стало известно. И я очень сомневаюсь, что тебе случайно приспичило побродить именно в этой части замка, столь отдаленной от твоих собственных апартаментов.
Рот Кайрен растянулся в довольной усмешке, обнажив молочно-белые зубы. Розовый кошачий язычок скользнул по пухлым губам.
— Ах какая ты умненькая! — пропела она, всем своим видом наглядно демонстрируя, что это отнюдь не комплимент, и вслед за тем перевела взгляд на Грейс. — Кстати, хотелось бы знать, кто сопровождает тебя, если не секрет?
— Только не надо уверять, что ты не знаешь! — рассердилась Эйрин.
— Какая же ты все-таки дикая штучка, милочка, — досадливо поморщилась Кайрен. — Где твои манеры? Неужели нельзя просто представить меня новой королевской гостье, как того требует этикет? — Она покачала головой и театрально вздохнула. — Ах, извини, дорогая, мне не следовало тебя укорять. Ты же не виновата, что воспитывалась при дворе этого мужлана Бореаса, с самой колыбели не зная облагораживающего женского влияния.
Эйрин скрипнула зубами.
— Леди Кайрен, разрешите представить вам леди Грейс из Беккетта, — сухо произнесла она. — Грейс, разрешите представить вам леди Кайрен, графиню Силезскую, из Южного Кейлавана.
Грейс понятия не имела, что положено говорить в подобных случаях, поэтому решила ограничиться нейтральным:
— Рада знакомству, леди Кайрен.
— Ну разумеется, — снисходительно кивнула графиня; в ее больших томных глазах мелькнул огонек любопытства. — Кстати, милочка, вы не находите несколько необычным столь поспешное приглашение в покои его величества? Король нечасто дарит таким вниманием своих гостей, особенно путешествующих инкогнито. Интересно, зачем вы ему вдруг понадобились?
— Боюсь, мне нечего ответить на ваш вопрос, — покачала головой Грейс.
Зрачки Кайрен угрожающе сузились, как у пантеры перед прыжком.
— В этом вашем Беккетте, как я погляжу, в придворные игры научились играть ничуть не хуже, чем в Кейлавере. Постараюсь запомнить на будущее.
Это еще что такое? У Грейс и в мыслях не было играть с ней — она всего лишь честно высказала свое мнение. Чем же тогда вызвана такая резкая перемена в поведении графини? Откуда в ее взоре враждебность и что-то еще? Зависть? Презрение? Подозрение?
Кайрен снова повернулась к баронессе.
— Мне тоже надо бежать, милочка, — сказала она и покосилась на Грейс. — Желаю вам удачной аудиенции, леди Грейс из Беккетта. Кстати, я не прощаюсь. Уверена, мы с вами еще не раз повстречаемся.
Грейс так и не поняла, обещание это или угроза. Графиня Силезская, шурша кринолином, скользнула мимо них по коридору, свернула за угол и скрылась из виду. Эйрин проводила ее взглядом, исполненным одновременно ярости и невольного восхищения.
— Абсолютно бесстыжая женщина!
— В ее наряде для стыда и щелочки не отыщется, — согласилась Грейс.
Эйрин закусила губу.
— Не только в этом дело. Понимаешь, вот я — баронесса, воспитанница самого короля, наследница владений, богатством и обширностью уступающих только королевским, а она всего лишь провинциальная графиня. Я гораздо выше нее по положению, но при каждой нашей встрече она умудряется так все повернуть, что я всякий раз ощущаю себя жалкой служанкой в присутствии могущественной королевы. — Она задумчиво покачала головой и вдруг испуганно вскрикнула: — Король Бореас! Скорее! — В панике подхватив Грейс под локоть, Эйрин повлекла ее за собой по коридору.
— Что сделает король, если мы опоздаем?
— Ох не спрашивай, лучше тебе этого не знать!
Грейс не нуждалась в дальнейших понуканиях. Они стремительно неслись по лабиринту переходов, углубляясь в самое сердце кейлаверской цитадели. Стражник, гулко стуча по полу сапожищами, едва поспевал следом. Последний поворот в боковой проход — и троица очутилась перед массивной дверью, в центре которой красовался инкрустированный серебром герб: два скрещенных меча под короной с девятью зубцами.
Сопровождавший дам гвардеец солидно откашлялся и обратился к Грейс:
— Его величество ожидает вас, миледи. Вы можете войти. — Он коротко постучал, на миг прислушался, потом распахнул дверь и склонился перед Грейс, жестом приглашая ее внутрь.
В комнате царил полумрак, рассеиваемый прыгающим красноватым светом коптящих масляных ламп. На прощание Эйрин пожала ей руку и шепнула на ухо:
— Удачи! И постарайся не забыть, о чем я тебе говорила. Грейс чуть в обморок не упала от неожиданности.
— А ты разве не пойдешь со мной?
— Увы, — с грустью покачала головой баронесса. — Приглашение касается тебя одной. Но я уверена, что у тебя все получится. — В васильковых глазах Эйрин отсутствовала прозвучавшая в ее словах уверенность, но Грейс этого, по счастью, не заметила. — И да пребудет с тобой мощь Ирсайи! — добавила она напоследок, отступая в сторону.
Грейс лихорадочно подыскивала подходящий предлог или просто любую зацепку, чтобы отказаться от предстоящего знакомства с монархом Кейлавана, но страх заморозил ее мыслительные способности, и в голову, как нарочно, ничего не лезло. Да и поздно уже было отступать. Стражник положил руку ей на плечо и мягко, но настойчиво подтолкнул в дверной проем. Переступая через порог, Грейс зацепилась носком за выбоину в каменном полу, охнула и непроизвольно шатнулась вперед. Дверь за ее спиной захлопнулась с гулким грохотом.
— Входите же, миледи, — приветствовал ее чей-то тяжелый бас.
Грейс подняла голову. Стены и пол королевских покоев сплошь покрывали ковры и гобелены. Центр комнаты оккупировал большой стол черного дерева на толстых ножках, стилизованных под когтистые львиные лапы. В открытом очаге гудело пламя. Перед камином возвышалась темная мохнатая масса. Вначале Грейс приняла ее за груду ковров или шкур, но при ближайшем рассмотрении она оказалась сворой спящих мастифов. Голова каждого из псов была крупнее и массивнее ее собственной. При других обстоятельствах она почувствовала бы себя крайне неуютно в обществе такого количества свирепых собак, но ее ожидала встреча с представителем куда более опасного семейства двуногих хищников.
Король Бореас ужасал и подавлял любого одним своим присутствием. Его мощная фигура дышала грозным величием и обладала необыкновенной магнетической притягательностью. У Грейс даже мелькнула мысль, что все прочие рядом с ним обречены на роль спутников, вынужденных поневоле вращаться вокруг общего Центра притяжения. Лицо монарха привлекало мужественной красотой, проницательные глаза сверкали огнем. Он выглядел человеком в самом расцвете духовных и физических сил, и только редкие проблески седины в аккуратно подстриженной бороде и темных, зачесанных назад волосах выдавали его истинный возраст.
Грейс вдруг стукнуло в голову, что с ее стороны как-то невежливо стоять столбом и ошалело пялиться по сторонам. Все-таки перед ней король, а не какой-нибудь свинопас. Она запоздало попыталась изобразить реверанс, но где-то в процессе с ужасом обнаружила, что совершенно не помнит, как это делается. Пришлось срочно перестраиваться на ходу, в результате чего у нее получился довольно неуклюжий полупоклон. Снова выпрямившись, она ожидала встретить в глазах его величества либо гнев, либо насмешку, но, к своему удивлению, не заметила ничего подобного. Бореас смотрел на нее с такой напряженной внимательностью, словно хотел проникнуть взором в самые потаенные глубины ее души, и этот загадочный буравящий взгляд вселял куда большие опасения, нежели самое бурное проявление недовольства.
— Добро пожаловать в Кейлавер, миледи, — нарушил затянувшуюся паузу звучный голос Бореаса.
Грейс судорожно кивнула, не в состоянии произнести ни единого слова. Горло словно сдавила чья-то невидимая холодная рука, дыхание в груди пресеклось.
Король скрестил руки.
— Полагаю, — снова заговорил он, — правила придворного этикета требуют от особ нашего ранга вначале длительных церемонных приветствий, затем столь же продолжительного обмена любезностями и уверениями в бесконечном счастье от знакомства и только потом позволяют перейти к делу. Боюсь, однако, что не обладаю ни временем, ни терпением для подобных благоглупостей. — Голос его сделался громче и напоминал теперь медвежий рев. — Вас это не беспокоит, миледи?
Вопрос застиг ее врасплох, как брошенный из-под полы кинжал, но Грейс вовремя вспомнила уроки Эйрин и каким-то чудом сумела сохранить самообладание. Деликатно откашлявшись, она мило улыбнулась и сказала:
— Нисколько, ваше величество.
Бореас смерил ее долгим взглядом и широко ухмыльнулся. У Грейс в глазах зарябило от обилия острых зубов у него во рту. Усмешка больше походила на оскал дикого зверя, чем на выражение веселья. Король в раздумье поскреб бороду и кивнул:
— Превосходно, миледи. Будем считать, что знакомство состоялось. Между прочим, я на самом деле чрезвычайно рад принимать вас у себя в Кейлавере. Но не будем тратить лишних слов, а сразу перейдем к сути. — Он приблизился ней, распространяя почти физически ощутимые флюиды животной силы. — Мне настоятельно требуется ваша помощь, миледи.
Что это? Одна из неуклюжих попыток сострить, о которых предупреждала Эйрин? Нет, непохоже. Облик и голос Бореаса дышали искренностью, и Грейс удержала готовый сорваться с губ смех.
— Моя помощь?
— Совершенно верно! — Король остановился перед ней и вытянул указательный палец, едва не упершись им в левую грудь Грейс. — Вы, миледи, поможете мне спасти Кейлаван.
Баронесса больше всего переживала из-за ее наряда. Но стражник не выказал намерения покинуть спальню, да и времени на переодевание у них не осталось. Единственное, что успела сделать Эйрин, это расчесать гребнем, извлеченным из кармашка платья, спутанные со сна пепельные волосы подруги и уложить их в некое подобие прически. Сейчас она то шла быстрым шагом, то переходила на бег, из чего Грейс заключила, что его величество не рекомендуется заставлять долго ждать.
— Предстанешь перед королем, не торопись делать выводы, — на ходу давала ей последние наставления баронесса. — На самом деле Бореас вовсе не такой страшный, каким хочет казаться. Во всяком случае, большую часть времени, — добавила она.
— Звучит как-то неутешительно, — поморщившись, заметила Грейс.
Эйрин натянуто улыбнулась:
— Прости. Мозги я, кажется, тоже оставила в другом платье. Ладно, постараюсь обойтись тем, что осталось.
Они завернули за угол. Баронесса снова заговорила, понизив голос, чтобы не подслушал сопровождающий.
— Бореас — простой человек, — сказала она. — Только это вовсе не означает, что он глуп. Как раз наоборот. Однако король зачастую не различает нюансов и видит перед собой либо белое, либо черное. Кроме того, он в большинстве случаев предпочитает не рассуждать, а действовать. И запомни: если он задаст тебе вопрос или пожелает узнать твое мнение по тому или иному поводу, постарайся отвечать как можно короче и только по сути. Кстати, еще одно предупреждение. Бореас имеет привычку подвергать собеседников своеобразному испытанию, пытаясь намеренно запугать их или поставить в тупик. Постарайся никак не реагировать на его угрозы или оскорбления. И ни в коем случае не тушуйся и не ахай, что бы он ни сказал. Стоит ему почувствовать хоть малейшую слабину, и ты перестанешь для него существовать. Привычка, конечно, скверная, но в утешение могу только добавить, что в этом плане для короля не существует различий между мужчинами и женщинами. — Эйрин в задумчивости прикусила губу. — Ах да, вот еще что. Бореас чрезмерно высокого мнения о своем чувстве юмора, поэтому очень внимательно прислушивайся к каждому его слову. Как заметишь хотя бы отдаленный намек на шутку, сразу начинай смеяться. И чем громче, тем лучше.
Грейс в отчаянии стиснула зубы. Господи, ну как запомнить хотя бы половину?! Даже визит Эйрин напугал ее чуть ли не до полусмерти, хотя сейчас она и представить себе не могла более доброго и отзывчивого человека. Так как же, интересно, она найдет в себе силы предстать перед королем, обожающим терроризировать собеседников и обладающим вдобавок весьма своеобразным чувством юмора? Вот если бы он лежал в бессознательном состоянии, истекая кровью, на каталке в приемном покое отделения экстренной помощи, она бы и глазом не моргнула. А встретиться лицом к лицу со здоровым мужиком, обожающим задавать вопросы с подковыркой, на которые так или иначе все равно придется отвечать, — совсем другое дело.
— Не бойся, у тебя все получится, — подбодрила ее Эйрин, словно почувствовав смятение Грейс.
— Я постараюсь, — пообещала та, предприняв героическую попытку улыбнуться.
Они снова завернули за угол и резко затормозили. При виде преградившего им путь препятствия у Грейс отвисла челюсть, а Эйрин ахнула.
— Дражайшая баронесса!
Перегородившая своим кринолином почти весь коридор леди — а сомнений в знатности вставшей у них на дороге дамы ни у кого бы не возникло — была много старше Эйрин, хотя Грейс, наверное, приходилась ровесницей. Роскошные формы и безупречные черты лица делали незнакомку настоящей красавицей. Это была великолепная женщина, красивая той редкостной чувственной и одновременно зрелой красотой, которая так нравится мужчинам. Грейс в ее присутствии сразу почувствовала себя жалкой и уродливой, как гадкий утенок. Кожа цвета слоновой кости, пышные светлые волосы, уложенные в безукоризненную прическу, и вызывающий взгляд зеленых, под цвет наряда, глаз довершали портрет. Похоже, она вообще отдавала предпочтение зеленому цвету, потому что в глубоком вырезе лифа красовался огромный изумрудный кулон. В предчувствии угрозы волосы на шее Грейс зашевелились.
Эйрин наморщила лоб и присела в коротком реверансе.
— Добрый вечер, леди Кайрен, — сухо произнесла она. Кайрен подняла руку и небрежно коснулась ожерелья на шее.
— Ах, любезная Эйрин, мне почему-то кажется, что вы не рады меня видеть. А я так спешила, надеясь насладиться дружеской беседой с вами!
— Прошу прощения, Кайрен, — буркнула баронесса, — но мы очень спешим.
— Куда же, милочка? — очень натурально изобразила изумление дама.
— Ах, да перестань же, Кайрен! — огрызнулась баронесса. — Тебе ли не знать, куда мы торопимся! В этом замке и мышь усами не пошевелит без того, чтобы тебе не стало известно. И я очень сомневаюсь, что тебе случайно приспичило побродить именно в этой части замка, столь отдаленной от твоих собственных апартаментов.
Рот Кайрен растянулся в довольной усмешке, обнажив молочно-белые зубы. Розовый кошачий язычок скользнул по пухлым губам.
— Ах какая ты умненькая! — пропела она, всем своим видом наглядно демонстрируя, что это отнюдь не комплимент, и вслед за тем перевела взгляд на Грейс. — Кстати, хотелось бы знать, кто сопровождает тебя, если не секрет?
— Только не надо уверять, что ты не знаешь! — рассердилась Эйрин.
— Какая же ты все-таки дикая штучка, милочка, — досадливо поморщилась Кайрен. — Где твои манеры? Неужели нельзя просто представить меня новой королевской гостье, как того требует этикет? — Она покачала головой и театрально вздохнула. — Ах, извини, дорогая, мне не следовало тебя укорять. Ты же не виновата, что воспитывалась при дворе этого мужлана Бореаса, с самой колыбели не зная облагораживающего женского влияния.
Эйрин скрипнула зубами.
— Леди Кайрен, разрешите представить вам леди Грейс из Беккетта, — сухо произнесла она. — Грейс, разрешите представить вам леди Кайрен, графиню Силезскую, из Южного Кейлавана.
Грейс понятия не имела, что положено говорить в подобных случаях, поэтому решила ограничиться нейтральным:
— Рада знакомству, леди Кайрен.
— Ну разумеется, — снисходительно кивнула графиня; в ее больших томных глазах мелькнул огонек любопытства. — Кстати, милочка, вы не находите несколько необычным столь поспешное приглашение в покои его величества? Король нечасто дарит таким вниманием своих гостей, особенно путешествующих инкогнито. Интересно, зачем вы ему вдруг понадобились?
— Боюсь, мне нечего ответить на ваш вопрос, — покачала головой Грейс.
Зрачки Кайрен угрожающе сузились, как у пантеры перед прыжком.
— В этом вашем Беккетте, как я погляжу, в придворные игры научились играть ничуть не хуже, чем в Кейлавере. Постараюсь запомнить на будущее.
Это еще что такое? У Грейс и в мыслях не было играть с ней — она всего лишь честно высказала свое мнение. Чем же тогда вызвана такая резкая перемена в поведении графини? Откуда в ее взоре враждебность и что-то еще? Зависть? Презрение? Подозрение?
Кайрен снова повернулась к баронессе.
— Мне тоже надо бежать, милочка, — сказала она и покосилась на Грейс. — Желаю вам удачной аудиенции, леди Грейс из Беккетта. Кстати, я не прощаюсь. Уверена, мы с вами еще не раз повстречаемся.
Грейс так и не поняла, обещание это или угроза. Графиня Силезская, шурша кринолином, скользнула мимо них по коридору, свернула за угол и скрылась из виду. Эйрин проводила ее взглядом, исполненным одновременно ярости и невольного восхищения.
— Абсолютно бесстыжая женщина!
— В ее наряде для стыда и щелочки не отыщется, — согласилась Грейс.
Эйрин закусила губу.
— Не только в этом дело. Понимаешь, вот я — баронесса, воспитанница самого короля, наследница владений, богатством и обширностью уступающих только королевским, а она всего лишь провинциальная графиня. Я гораздо выше нее по положению, но при каждой нашей встрече она умудряется так все повернуть, что я всякий раз ощущаю себя жалкой служанкой в присутствии могущественной королевы. — Она задумчиво покачала головой и вдруг испуганно вскрикнула: — Король Бореас! Скорее! — В панике подхватив Грейс под локоть, Эйрин повлекла ее за собой по коридору.
— Что сделает король, если мы опоздаем?
— Ох не спрашивай, лучше тебе этого не знать!
Грейс не нуждалась в дальнейших понуканиях. Они стремительно неслись по лабиринту переходов, углубляясь в самое сердце кейлаверской цитадели. Стражник, гулко стуча по полу сапожищами, едва поспевал следом. Последний поворот в боковой проход — и троица очутилась перед массивной дверью, в центре которой красовался инкрустированный серебром герб: два скрещенных меча под короной с девятью зубцами.
Сопровождавший дам гвардеец солидно откашлялся и обратился к Грейс:
— Его величество ожидает вас, миледи. Вы можете войти. — Он коротко постучал, на миг прислушался, потом распахнул дверь и склонился перед Грейс, жестом приглашая ее внутрь.
В комнате царил полумрак, рассеиваемый прыгающим красноватым светом коптящих масляных ламп. На прощание Эйрин пожала ей руку и шепнула на ухо:
— Удачи! И постарайся не забыть, о чем я тебе говорила. Грейс чуть в обморок не упала от неожиданности.
— А ты разве не пойдешь со мной?
— Увы, — с грустью покачала головой баронесса. — Приглашение касается тебя одной. Но я уверена, что у тебя все получится. — В васильковых глазах Эйрин отсутствовала прозвучавшая в ее словах уверенность, но Грейс этого, по счастью, не заметила. — И да пребудет с тобой мощь Ирсайи! — добавила она напоследок, отступая в сторону.
Грейс лихорадочно подыскивала подходящий предлог или просто любую зацепку, чтобы отказаться от предстоящего знакомства с монархом Кейлавана, но страх заморозил ее мыслительные способности, и в голову, как нарочно, ничего не лезло. Да и поздно уже было отступать. Стражник положил руку ей на плечо и мягко, но настойчиво подтолкнул в дверной проем. Переступая через порог, Грейс зацепилась носком за выбоину в каменном полу, охнула и непроизвольно шатнулась вперед. Дверь за ее спиной захлопнулась с гулким грохотом.
— Входите же, миледи, — приветствовал ее чей-то тяжелый бас.
Грейс подняла голову. Стены и пол королевских покоев сплошь покрывали ковры и гобелены. Центр комнаты оккупировал большой стол черного дерева на толстых ножках, стилизованных под когтистые львиные лапы. В открытом очаге гудело пламя. Перед камином возвышалась темная мохнатая масса. Вначале Грейс приняла ее за груду ковров или шкур, но при ближайшем рассмотрении она оказалась сворой спящих мастифов. Голова каждого из псов была крупнее и массивнее ее собственной. При других обстоятельствах она почувствовала бы себя крайне неуютно в обществе такого количества свирепых собак, но ее ожидала встреча с представителем куда более опасного семейства двуногих хищников.
Король Бореас ужасал и подавлял любого одним своим присутствием. Его мощная фигура дышала грозным величием и обладала необыкновенной магнетической притягательностью. У Грейс даже мелькнула мысль, что все прочие рядом с ним обречены на роль спутников, вынужденных поневоле вращаться вокруг общего Центра притяжения. Лицо монарха привлекало мужественной красотой, проницательные глаза сверкали огнем. Он выглядел человеком в самом расцвете духовных и физических сил, и только редкие проблески седины в аккуратно подстриженной бороде и темных, зачесанных назад волосах выдавали его истинный возраст.
Грейс вдруг стукнуло в голову, что с ее стороны как-то невежливо стоять столбом и ошалело пялиться по сторонам. Все-таки перед ней король, а не какой-нибудь свинопас. Она запоздало попыталась изобразить реверанс, но где-то в процессе с ужасом обнаружила, что совершенно не помнит, как это делается. Пришлось срочно перестраиваться на ходу, в результате чего у нее получился довольно неуклюжий полупоклон. Снова выпрямившись, она ожидала встретить в глазах его величества либо гнев, либо насмешку, но, к своему удивлению, не заметила ничего подобного. Бореас смотрел на нее с такой напряженной внимательностью, словно хотел проникнуть взором в самые потаенные глубины ее души, и этот загадочный буравящий взгляд вселял куда большие опасения, нежели самое бурное проявление недовольства.
— Добро пожаловать в Кейлавер, миледи, — нарушил затянувшуюся паузу звучный голос Бореаса.
Грейс судорожно кивнула, не в состоянии произнести ни единого слова. Горло словно сдавила чья-то невидимая холодная рука, дыхание в груди пресеклось.
Король скрестил руки.
— Полагаю, — снова заговорил он, — правила придворного этикета требуют от особ нашего ранга вначале длительных церемонных приветствий, затем столь же продолжительного обмена любезностями и уверениями в бесконечном счастье от знакомства и только потом позволяют перейти к делу. Боюсь, однако, что не обладаю ни временем, ни терпением для подобных благоглупостей. — Голос его сделался громче и напоминал теперь медвежий рев. — Вас это не беспокоит, миледи?
Вопрос застиг ее врасплох, как брошенный из-под полы кинжал, но Грейс вовремя вспомнила уроки Эйрин и каким-то чудом сумела сохранить самообладание. Деликатно откашлявшись, она мило улыбнулась и сказала:
— Нисколько, ваше величество.
Бореас смерил ее долгим взглядом и широко ухмыльнулся. У Грейс в глазах зарябило от обилия острых зубов у него во рту. Усмешка больше походила на оскал дикого зверя, чем на выражение веселья. Король в раздумье поскреб бороду и кивнул:
— Превосходно, миледи. Будем считать, что знакомство состоялось. Между прочим, я на самом деле чрезвычайно рад принимать вас у себя в Кейлавере. Но не будем тратить лишних слов, а сразу перейдем к сути. — Он приблизился ней, распространяя почти физически ощутимые флюиды животной силы. — Мне настоятельно требуется ваша помощь, миледи.
Что это? Одна из неуклюжих попыток сострить, о которых предупреждала Эйрин? Нет, непохоже. Облик и голос Бореаса дышали искренностью, и Грейс удержала готовый сорваться с губ смех.
— Моя помощь?
— Совершенно верно! — Король остановился перед ней и вытянул указательный палец, едва не упершись им в левую грудь Грейс. — Вы, миледи, поможете мне спасти Кейлаван.
37
Король Бореас расхаживал взад-вперед перед камином, как хищник по клетке. Алые отблески пламени, падая на его красивое мужественное лицо, придавали облику его величества дополнительную свирепость. Он что-то неразборчиво ворчал себе под нос, должно быть, собираясь с мыслями.
Грейс в немом благоговении наблюдала за каждым его движением. «Бык. Огромный, черный, могучий и смертельно опасный бык», — мелькнуло в голове невольное сравнение. В руке она сжимала наполненный вином кубок, который король бесцеремонно сунул ей минуту назад. Свой он осушил одним глотком и отшвырнул в сторону. Грейс с удовольствием последовала бы его примеру, но руки ее так дрожали, что она боялась расплескать половину содержимого, поднося кубок к губам. Она была всего лишь обыкновенным врачом рядового американского госпиталя и совершенно не представляла, какой помощи ожидает от нее правитель феодального королевства.
Бореас закончил хождение и устремил на нее блеснувший холодной сталью взор. Грейс напряглась.
— Что вам известно о Совете Королей, миледи? — отрывисто спросил он.
— Практически ничего, ваше величество, — ответила она. — Я лишь однажды слышала упоминание о нем, после того как Д… то есть эрл Стоунбрейк нашел меня замерзающей в лесу и привез сюда.
Она ожидала, что ее ответ пробудит в короле подозрительность, как это случилось при встрече с леди Кайрен, которая, похоже, вообще не поверила ни одному ее слову. Однако Бореас только рассеянно кивнул, очевидно, нисколько не сомневаясь, что она говорит чистую правду.
— Ничего удивительного, — сказал он. — Его не собирали больше ста лет — с тех пор, как возглавляемые Танадейном полчища варваров вторглись в западные пределы Семи доминионов. Лорду Олрейну пришлось не один день рыться в архивах Кейлавера, чтобы выяснить надлежащий церемониал созыва Совета.
— Значит, это вы, ваше величество, предложили созвать Совет Королей? — спросила Грейс, втайне надеясь, что королю ее вопрос не покажется слишком дерзким. Ей вдруг нестерпимо захотелось пить. Она подняла кубок, уже не думая о дрожи в руках, и отхлебнула, умудрившись каким-то чудом не пролить ни капли. Вино оказалось холодным, терпким и с привкусом дымка. Сделала еще пару глотков и поставила кубок на стол.
— Верно, предложил, — согласился Бореас, с легким удивлением покосившись на гостью. — Кому-то ведь надо было этим заняться. — Он сжал огромную лапищу в еще более устрашающих размеров кулак. — Клянусь Ватрисом, я не собирался сидеть и ждать, когда та же идея созреет в головах у остальных монархов! Эти глупцы и не пошевелятся, пока их доминионы не начнут распадаться на глазах у всех!
Грейс непроизвольно отшатнулась, как будто вспышка королевского гнева могла опалить ее настоящим пламенем. Так ей и надо: нечего задавать королям щекотливые вопросы! Да и вообще пора заканчивать этот беспредметный разговор. Ясно, что Бореасу она ничем помочь не сумеет, и надо ему прямо об этом сказать. В конце концов, ей много раз приходилось сообщать ведущим врачам госпиталя о неправильно поставленном ими диагнозе, и вряд ли его величество поведет себя много хуже уязвленного специалиста-медика.
— Я понимаю вашу озабоченность, ваше величество, — начала она, изо всех сил стараясь, чтобы голос ее не дрожал, — но я и вправду ничего не знаю о королях и их советах, так что лучше, наверное, если вы поищете себе другого…
Бореас оборвал ее нетерпеливым жестом.
— Все это не имеет значения. Для моих целей предпочтительнее, чтобы вы знали как можно меньше о политике и дворцовых интригах. Человеку со стороны картина всегда видится яснее, чем тому, кто всю жизнь варится в этом котле. Вдобавок, миледи, вам и вашему мнению я смогу доверять больше, чем самому верному из моих приближенных, а доверие в наши дни, согласитесь, роскошь редкостная и не всякому доступная. — С этими словами он нагнулся и ласково потрепал загривок одного из мастифов.
Грейс в недоумении потрясла головой. Кажется, ее слова произвели на короля прямо противоположный ожидаемому эффект. Может, он ее неправильно понял? Придется попробовать еще разок. Усилием воли уняв дрожь в коленках, она сделала шаг к камину.
— Прошу прощения, ваше величество, но вы даже не знаете, кто я такая и откуда родом…
— Вот именно! — воскликнул Бореас, прищелкнув от удовольствия пальцами.
Грейс беззвучно застонала. Все ее попытки пробиться сквозь стену, похоже, только еще больше увеличивали расположение к ней короля. Не пора ли остановиться, пока тот не предложил ей свой трон и корону в обмен на право остаться при ней в качестве придворного шута?
Бореас тем временем вновь принялся расхаживать по комнате, то похлопывая ладонью о ладонь, то сосредоточенно хмуря в раздумье косматые черные брови.
— Не в обиду будь сказано, миледи, — ухмыльнулся король, резко остановившись и повернувшись к Грейс, — но мне на самом деле глубоко плевать, откуда вы взялись. Более того, для моих намерений крайне существенно, чтобы никто, включая меня самого, не знал истинной правды о вашем происхождении и положении. Пусть все считают вас знатной дамой, путешествующей инкогнито по ей одной ведомой причине, тем паче что так оно и есть. Сомнений в вашем благородном происхождении возникнуть ни у кого не может, а ваши красота и обаяние в сочетании с редким для женщины умом привлекут к вам толпы поклонников. Но самое главное состоит в том, что загадочная иностранка с голубой кровью в жилах как нельзя лучше отвечает моим планам.
Он склонился над Грейс и окинул ее суровым взглядом.
— В доминионах наступают тяжелые времена, миледи. Жизненно важно, чтобы Совет Королей принял действительно необходимые решения, а не растратил весь пыл в мелких дрязгах и препирательствах. Мне необходимо знать о намерениях других властителей, дабы заранее подготовить контраргументы и вынудить Совет принять решительные меры. И вы, миледи, поможете мне заставить их поступить так, как должно!
Грейс совсем запуталась.
— Я ничего не понимаю, ваше величество! — воскликнула она. — Ну чем таким особенным может быть вам полезной никому не известная женщина из далекой страны? Да они со мной даже разговаривать не станут!
Грейс в немом благоговении наблюдала за каждым его движением. «Бык. Огромный, черный, могучий и смертельно опасный бык», — мелькнуло в голове невольное сравнение. В руке она сжимала наполненный вином кубок, который король бесцеремонно сунул ей минуту назад. Свой он осушил одним глотком и отшвырнул в сторону. Грейс с удовольствием последовала бы его примеру, но руки ее так дрожали, что она боялась расплескать половину содержимого, поднося кубок к губам. Она была всего лишь обыкновенным врачом рядового американского госпиталя и совершенно не представляла, какой помощи ожидает от нее правитель феодального королевства.
Бореас закончил хождение и устремил на нее блеснувший холодной сталью взор. Грейс напряглась.
— Что вам известно о Совете Королей, миледи? — отрывисто спросил он.
— Практически ничего, ваше величество, — ответила она. — Я лишь однажды слышала упоминание о нем, после того как Д… то есть эрл Стоунбрейк нашел меня замерзающей в лесу и привез сюда.
Она ожидала, что ее ответ пробудит в короле подозрительность, как это случилось при встрече с леди Кайрен, которая, похоже, вообще не поверила ни одному ее слову. Однако Бореас только рассеянно кивнул, очевидно, нисколько не сомневаясь, что она говорит чистую правду.
— Ничего удивительного, — сказал он. — Его не собирали больше ста лет — с тех пор, как возглавляемые Танадейном полчища варваров вторглись в западные пределы Семи доминионов. Лорду Олрейну пришлось не один день рыться в архивах Кейлавера, чтобы выяснить надлежащий церемониал созыва Совета.
— Значит, это вы, ваше величество, предложили созвать Совет Королей? — спросила Грейс, втайне надеясь, что королю ее вопрос не покажется слишком дерзким. Ей вдруг нестерпимо захотелось пить. Она подняла кубок, уже не думая о дрожи в руках, и отхлебнула, умудрившись каким-то чудом не пролить ни капли. Вино оказалось холодным, терпким и с привкусом дымка. Сделала еще пару глотков и поставила кубок на стол.
— Верно, предложил, — согласился Бореас, с легким удивлением покосившись на гостью. — Кому-то ведь надо было этим заняться. — Он сжал огромную лапищу в еще более устрашающих размеров кулак. — Клянусь Ватрисом, я не собирался сидеть и ждать, когда та же идея созреет в головах у остальных монархов! Эти глупцы и не пошевелятся, пока их доминионы не начнут распадаться на глазах у всех!
Грейс непроизвольно отшатнулась, как будто вспышка королевского гнева могла опалить ее настоящим пламенем. Так ей и надо: нечего задавать королям щекотливые вопросы! Да и вообще пора заканчивать этот беспредметный разговор. Ясно, что Бореасу она ничем помочь не сумеет, и надо ему прямо об этом сказать. В конце концов, ей много раз приходилось сообщать ведущим врачам госпиталя о неправильно поставленном ими диагнозе, и вряд ли его величество поведет себя много хуже уязвленного специалиста-медика.
— Я понимаю вашу озабоченность, ваше величество, — начала она, изо всех сил стараясь, чтобы голос ее не дрожал, — но я и вправду ничего не знаю о королях и их советах, так что лучше, наверное, если вы поищете себе другого…
Бореас оборвал ее нетерпеливым жестом.
— Все это не имеет значения. Для моих целей предпочтительнее, чтобы вы знали как можно меньше о политике и дворцовых интригах. Человеку со стороны картина всегда видится яснее, чем тому, кто всю жизнь варится в этом котле. Вдобавок, миледи, вам и вашему мнению я смогу доверять больше, чем самому верному из моих приближенных, а доверие в наши дни, согласитесь, роскошь редкостная и не всякому доступная. — С этими словами он нагнулся и ласково потрепал загривок одного из мастифов.
Грейс в недоумении потрясла головой. Кажется, ее слова произвели на короля прямо противоположный ожидаемому эффект. Может, он ее неправильно понял? Придется попробовать еще разок. Усилием воли уняв дрожь в коленках, она сделала шаг к камину.
— Прошу прощения, ваше величество, но вы даже не знаете, кто я такая и откуда родом…
— Вот именно! — воскликнул Бореас, прищелкнув от удовольствия пальцами.
Грейс беззвучно застонала. Все ее попытки пробиться сквозь стену, похоже, только еще больше увеличивали расположение к ней короля. Не пора ли остановиться, пока тот не предложил ей свой трон и корону в обмен на право остаться при ней в качестве придворного шута?
Бореас тем временем вновь принялся расхаживать по комнате, то похлопывая ладонью о ладонь, то сосредоточенно хмуря в раздумье косматые черные брови.
— Не в обиду будь сказано, миледи, — ухмыльнулся король, резко остановившись и повернувшись к Грейс, — но мне на самом деле глубоко плевать, откуда вы взялись. Более того, для моих намерений крайне существенно, чтобы никто, включая меня самого, не знал истинной правды о вашем происхождении и положении. Пусть все считают вас знатной дамой, путешествующей инкогнито по ей одной ведомой причине, тем паче что так оно и есть. Сомнений в вашем благородном происхождении возникнуть ни у кого не может, а ваши красота и обаяние в сочетании с редким для женщины умом привлекут к вам толпы поклонников. Но самое главное состоит в том, что загадочная иностранка с голубой кровью в жилах как нельзя лучше отвечает моим планам.
Он склонился над Грейс и окинул ее суровым взглядом.
— В доминионах наступают тяжелые времена, миледи. Жизненно важно, чтобы Совет Королей принял действительно необходимые решения, а не растратил весь пыл в мелких дрязгах и препирательствах. Мне необходимо знать о намерениях других властителей, дабы заранее подготовить контраргументы и вынудить Совет принять решительные меры. И вы, миледи, поможете мне заставить их поступить так, как должно!
Грейс совсем запуталась.
— Я ничего не понимаю, ваше величество! — воскликнула она. — Ну чем таким особенным может быть вам полезной никому не известная женщина из далекой страны? Да они со мной даже разговаривать не станут!