Страница:
— Они идут.
54
55
54
Знакомый механический гул ворвался в уши, подавляя волю к сопротивлению. Арочный проем входа в подвал озарился мертвенно-белым сиянием. Руны на стенах и сводах начали меркнуть.
Четверо друзей стояли плечом к плечу в центре зала. Бельтан обнажил меч, а Трэвис выхватил из-за пояса кинжал. Узкий длинный клинок в его руке казался смехотворно маленьким и абсолютно бесполезным перед лицом смертельной угрозы. Венчающий рукоять камень светился теперь ярче раскаленного железа.
Гудение нарастало, постепенно переходя в сводящий с ума вой. Один за другим, проявляясь на миг в обрамленном дверной аркой сиянии, проникали в подвал поражающие нечеловеческой грацией, гибкие, как ивовые ветви, фигуры. Бледные Призраки! Гул внезапно стих, интенсивность бело-голубого свечения резко упала, и Трэвис, до того видевший лишь размытые силуэты, впервые смог разглядеть врагов в их истинном обличье.
Теперь ему стало понятно, почему их так называют. Кожа у них была гладкой и белой, как брюхо акулы. Тонкие стройные тела, намного превышающие ростом обыкновенного человека, заканчивались непропорционально крупной головой на длинной шее. Огромные глаза-блюдца цвета обсидиана занимали большую часть плоского безносого лица. На месте ноздрей, равномерно сужаясь и расширяясь, пульсировали две крошечные щелочки, а рот и вовсе отсутствовал.
— Чего они хотят? — через силу выдавил он, обращаясь к Фолкену.
— Твой Камень, — буркнул бард, не сводя глаз с приближающихся тварей. — Они для того и созданы, чтобы разыскать все Великие Камни.
Слова Фолкена оглушили Трэвиса. Он вдруг с ужасом осознал, что его правая рука находится за пазухой, а пальцы сжимают железную шкатулку. С трудом разжав непослушную кисть, он вытащил руку и переложил в нее непонятно как оказавшийся в левой стилет, хотя сознание его никак не зафиксировало момент перемещения кинжала из одной руки в другую.
«Великие Камни», — молнией вспыхнуло в голове.
Бледные Призраки начали смещаться по обоим флангам, оставляя за собой фосфоресцирующие следы и постепенно охватывая кольцом замершую в середине рунного зала четверку.
— Остановитесь! — разнесся вдруг под сводами чистый звонкий голос, и вперед выступила стройная изящная фигурка с повелительно поднятой вверх рукой.
— Мелия! — зарычал рыцарь и рванулся за ней, но Фолкен успел ухватить его за плечо.
— Постой, мечом еще успеешь намахаться, — прошипел он. — Пускай сначала она попробует, хуже все равно не будет.
Отливающая серебром и лазурью корона вокруг головы волшебницы вспыхнула вновь, но на этот раз многократно ярче. Сияющий нестерпимым блеском ореол в мгновение ока разогнал сумрак и высветил все уголки огромного зала. Призраки заколебались и остановились, таращась на Мелию своими немигающими глазами-плошками. Примененное ею колдовство было, несомненно, очень мощным, судя по достигнутому результату, но потребовало всех внутренних резервов: лицо Мелии исказилось от прилагаемых усилий, мышцы напряглись, глаза затуманились.
— Они отступают! — возбужденно прошептал Фолкен.
— Мы не имеем права позволить им захватить Камень, — проговорила сквозь стиснутые зубы Мелия.
— Быть может, они сами уберутся, если ты сумеешь удерживать их достаточно долго? — с надеждой в голосе предположил бард.
Мелия не ответила. Она закрыла глаза и сосредоточилась. Яркость исходящего от ее хрупкой фигурки сияния еще увеличилась, но ненамного. Бледные Призраки сгрудились в кучу перед дверью, но ретироваться не спешили. Их круглые, лишенные выражения глаза без век неотрывно сопровождали каждое движение людей. Бельтан поднял обнаженный меч и встал справа от Мелии. Фолкен выхватил кинжал и занял позицию слева. Трэвис шагнул вперед, чтобы присоединиться к ним, но был остановлен словами барда:
— Стой где стоишь. Держись сзади. Ты — Хранитель Камня и нужен им в первую очередь.
Трэвис хотел возразить, но предостерегающий взгляд Фолкена приковал его к полу. Со лба Мелии струился пот, волосы прилипали к щекам. Призраки вновь начали обходной маневр, охватывая их с двух сторон полукольцом. Очевидно, у Мелии недоставало сил удерживать их вместе. Если кольцо сомкнется, всем конец.
Один из Бледных Призраков опрометчиво приблизился к Бельтану на расстояние удара меча. Наказание последовало незамедлительно: молнией сверкнул клинок, и закаленная сталь глубоко рассекла нечеловеческую плоть. Раненая тварь поспешно отпрянула, испустив полный злобы и ненависти вопль на грани ультразвука. Сквозь пальцы призрака, зажавшего рану в плече, толчками выплескивалась не кровь, а какая-то светящаяся субстанция, вероятнее всего, нематериального происхождения. Его собратья тоже попятились назад, прервав начавшееся окружение. Но и Бельтану дорого обошелся его дерзкий выпад. Вскрикнув от боли, рыцарь разжал кисть и выронил меч, клинок которого внезапно покрылся густым слоем инея. А правая рука Бельтана посинела, как ледышка. Гримасничая и ругаясь, он принялся энергично растирать руку. Бледные Призраки зашевелились и беспокойно задвигались, как головки камыша на ветру.
— По-моему, ты их здорово разозлил, дружище, — заметил Фолкен.
Рыцарь подавил стон, поднял меч с пола и снова сжал эфес закоченевшими пальцами. Бард поудобнее перехватил кинжал и пригнулся. Враги изменили тактику. Держась подальше от смертоносных клинков, они по одному или парами скользили вдоль стен, постепенно собираясь на флангах. Тело Мелии сотрясала крупная дрожь. Окружающий ее ореол потемнел, и теперь в его свечении преобладали синие и фиолетовые тона. Цепь нападающих изогнулась сначала в дугу, затем перестроилась в полуокружность.
Трэвис стиснул рукоятку стилета. Он не мог заставить себя смотреть, как сжимается кольцо врагов: мертвенная белизна их тел приводила его в панический ужас. Вместо этого он обратил взор на темный диск под ногами. Краеугольный камень. Трэвис стоял на самом краю разбитой руны. К страху примешалось чувство горечи и печали. Едва ли он мог представить еще пару недель назад, что охота к перемене мест приведет его в конечном итоге в мрачное подземелье на территории другого мира, где ему будет угрожать скорая и мучительная смерть от рук каких-то омерзительных, сверхъестественных тварей! Вот если бы эта чертова руна осталась целой, тогда еще можно было надеяться на избавление от Бледных Призраков. К несчастью, она оказалась разбитой.
Так свяжи ее!
Трэвис моментально напрягся, услышав голос, но оглядываться по сторонам не стал, заранее зная, что никого не увидит. Голос исходил изнутри.
Джек?
Молчание, растянувшееся, казалось, на целую вечность. Снова голос:
Ты должен ее связать! Скорее, пока еще есть время.
Трэвис озадаченно потряс головой.
Не понимаю. Что я должен связать?
Клянусь десницей Орлига, ты стал еще тупее прежнего, Трэвис! Разбитую руну, разумеется, кретин!
Сомнений не оставалось: это был Джек. Только он, на правах старого друга, позволял себе употреблять подобные выражения. Но что имел Джек в виду? Трэвис упал на колени и впился взором в пересекавшую камень трещину. Ну и что дальше? Вязать-то как?
Ты поймешь. Но поторопись!
Голос умолк. Трэвис остался стоять на коленях, тупо уставясь в обезображенную ломаным зигзагом гладкую поверхность темного диска. Отчаянный крик вывел его из оцепенения:
— Нет, Мелия! Нет!
Кричал Бельтан. Краем глаза Трэвис успел заметить, что корона вокруг головы Мелии последний раз вспыхнула и погасла, а сама волшебница, потеряв сознание, мягко осела на каменные плиты. Сразу несколько бледных фигур сомкнулись вокруг упавшего тела, жадные руки вцепились в неподвижное тело. Мучительно застонав, Мелия выгнула спину и забилась в конвульсиях.
— Прочь! Прочь, мерзкая нечисть! — взревел Бельтан, бросаясь на выручку.
Меч со свистом описал дугу. Бледные Призраки отпрыгнули назад, очевидно, не желая связываться с разъяренным смертным. Фолкен воспользовался паузой, схватил Мелию и подтащил ее к Трэвису. Держа меч на изготовку, Бельтан тоже отступил. Враги быстро перестроили ряды и вновь стали приближаться.
Все эти животрепещущие события происходили как бы в стороне от Трэвиса, сам же он опять переключил внимание на разбитую руну. Свяжи ее! Он протянул руку, коснулся ладонью поверхности камня и одновременно зафиксировал бледное свечение совсем рядом с собой. Кольцо врагов наконец-то сомкнулось. Трэвис вскинул голову и встретился взглядом с неподвижным взором одного из призраков.
Всего мгновение длился этот безмолвный поединок порождений двух различных миров: землянина Трэвиса Уайлдера и жуткого существа с нечеловеческим телом и огромными глазами стрекозы, лишенными какого-либо выражения. Затем к горлу Трэвиса змеей метнулась длинная гибкая рука. Он знал, что одно ее прикосновение означает смерть. Близкая опасность вызвала мощный выброс адреналина в кровь, и ответная реакция Трэвиса оказалась столь же стремительной. Он наотмашь полоснул кинжалом, лезвие которого с легкостью проникло в омерзительно флюоресцирующую плоть противника. Откуда-то явилось знание, что подаренный ему другом клинок был некогда откован умелыми малакорскими оружейниками именно для того, чтобы сражаться с подобными Бледным Призракам порождениями Зла.
Тварь бросилась наутек, оглашая своды почти беззвучным воплем, исполненным ненависти и боли. Из глубокого разреза в ее руке струйкой истекала все та же светящаяся субстанция, но в этот раз окрашенная в алые кровавые тона. Очевидно, нанесенная малакорским стилетом рана оказалась неожиданно серьезной, потому что вместе с пострадавшим завопили и все его собратья. Однако этот эпизод доставил обороняющимся лишь краткую передышку. Враги быстро опомнились и опять перешли в наступление. Еще несколько секунд — и все будет кончено. Трэвис уронил стилет, снова прижал правую ладонь к треснувшей поверхности Ключ-Камня и выкрикнул вспыхнувшее у него в голове огненными буквами имя:
Орм!
Пауза показалась ему бесконечной, хотя прошло не больше времени, чем промежуток между двумя биениями сердца. Затем весь огромный зал погрузился в темноту. Потухло исходящее от Бледных Призраков мертвенно-белое свечение, погасли пылающие на стенах, полу и потолке руны. Время словно замедлило свой бег, все звуки умолкли. Две скрещенные линии в центре диска внезапно вспыхнули расплавленным серебром и засияли во мраке. А в следующее мгновение мрак исчез.
Трэвис поверить не мог собственным глазам. Краеугольный камень перестал быть мертвым и безжизненным и светился теперь словно полная луна в ясную ночь, оставаясь, однако, таким же холодным при прикосновении, как и прежде. Все следы трещины полностью изгладились.
Одновременно вспыхнули вновь все остальные руны в зале, но их серебристо-голубое сияние стало намного ярче. Затем они начали вращаться, постепенно увеличивая темп, подобно звездному куполу свихнувшегося планетария. Бледным Призракам такая карусель пришлась не по вкусу: они встревожились и заметались, прикрывая руками глаза.
Вращение все ускорялось, пока светящиеся огоньки не слились в единую серебристо-лазурную полусферу. Призраки устремились к выходу, но завязли в невидимой сети. Трэвис зажмурился от режущего глаза сияния и судорожно ухватился за плечо кого-то из спутников — единственную опору, оставшуюся материальной в утратившем реальность мире. До ушей его смутно, словно сквозь вату, донесся предсмертный вопль гибнущих призраков, в котором слились воедино страх, агония, тоска и… — показалось на миг — ликование. Вслед за тем воцарилась полная тишина — внезапная и потому вдвойне оглушительная.
Трэвис осторожно открыл глаза. Руны прекратили вращаться и заняли свои привычные места, наполняя зал мягким приветливым сиянием. Бледные Призраки бесследно исчезли.
— Они… они ушли? — прошептал он, только сейчас обнаружив, что вцепился мертвой хваткой в плечо барда.
— Ага, — откликнулся тот, поднимаясь с колен, — раз-воплотились, красавчики! — Он помассировал плечо, болезненно морщась, покосился на вновь обретшую целостность поверхность Краеугольного камня и перевел взгляд на Трэвиса. — Твоя работа?
Трэвис молча кивнул.
Бард открыл рот, хотел что-то сказать, но его прервал исполненный отчаяния голос рыцаря:
— Я не могу разбудить ее, Фолкен! Она дышит, и сердце бьется, но еле-еле. — Бельтан стоял на коленях подле распростертого на полу тела Мелии, держа ее за плечи и время от времени встряхивая — яростно, но нежно. — Очнись же, любимая! Пожалуйста!
Бард шагнул к ним.
— Ну-ка, подвинься, — коротко приказал он. — Сейчас посмотрим, чем я смогу…
Своды зала потряс грохот, подобный раскату грома. Взгляд Трэвиса опять метнулся к Краеугольному камню. На глазах у него по гладкой поверхности диска зазмеилась черная ломаная линия. Изображение померкло. Руна вернулась в прежнее состояние. В тот же момент из трещины потекла какая-то черная жидкость. Трэвис прикоснулся к ней и быстро отдернул руку, с ужасом глядя на запачканный красным палец.
— Кровь, — прошептал он. — Это кровь! Глаза Фолкена расширились.
— Клянусь Семерыми, это кровь некроманта! — воскликнул он, стиснув руки в кулаки. — Так вот что они сотворили! Глупцы! Несчастные проклятые глупцы!
Пол под ногами качнулся, по стенам пробежала дрожь. Огоньки рун тревожно замигали.
Бард поднял голову и посмотрел вверх.
— Боюсь, второго раза Белая башня не выдержит. Словно в подтверждение его слов с потолка сорвался камень и разлетелся на несколько осколков всего в дюжине шагов от них. Бельтан подхватил Мелию на руки.
— Убираемся отсюда! Скорее!
Спорить никто не стал. Фолкен схватил Трэвиса за руку, и они вместе бросились к выходу вслед за рыцарем. За их спинами один за другим рушились сияющие рунные камни.
Четверо друзей стояли плечом к плечу в центре зала. Бельтан обнажил меч, а Трэвис выхватил из-за пояса кинжал. Узкий длинный клинок в его руке казался смехотворно маленьким и абсолютно бесполезным перед лицом смертельной угрозы. Венчающий рукоять камень светился теперь ярче раскаленного железа.
Гудение нарастало, постепенно переходя в сводящий с ума вой. Один за другим, проявляясь на миг в обрамленном дверной аркой сиянии, проникали в подвал поражающие нечеловеческой грацией, гибкие, как ивовые ветви, фигуры. Бледные Призраки! Гул внезапно стих, интенсивность бело-голубого свечения резко упала, и Трэвис, до того видевший лишь размытые силуэты, впервые смог разглядеть врагов в их истинном обличье.
Теперь ему стало понятно, почему их так называют. Кожа у них была гладкой и белой, как брюхо акулы. Тонкие стройные тела, намного превышающие ростом обыкновенного человека, заканчивались непропорционально крупной головой на длинной шее. Огромные глаза-блюдца цвета обсидиана занимали большую часть плоского безносого лица. На месте ноздрей, равномерно сужаясь и расширяясь, пульсировали две крошечные щелочки, а рот и вовсе отсутствовал.
— Чего они хотят? — через силу выдавил он, обращаясь к Фолкену.
— Твой Камень, — буркнул бард, не сводя глаз с приближающихся тварей. — Они для того и созданы, чтобы разыскать все Великие Камни.
Слова Фолкена оглушили Трэвиса. Он вдруг с ужасом осознал, что его правая рука находится за пазухой, а пальцы сжимают железную шкатулку. С трудом разжав непослушную кисть, он вытащил руку и переложил в нее непонятно как оказавшийся в левой стилет, хотя сознание его никак не зафиксировало момент перемещения кинжала из одной руки в другую.
«Великие Камни», — молнией вспыхнуло в голове.
Бледные Призраки начали смещаться по обоим флангам, оставляя за собой фосфоресцирующие следы и постепенно охватывая кольцом замершую в середине рунного зала четверку.
— Остановитесь! — разнесся вдруг под сводами чистый звонкий голос, и вперед выступила стройная изящная фигурка с повелительно поднятой вверх рукой.
— Мелия! — зарычал рыцарь и рванулся за ней, но Фолкен успел ухватить его за плечо.
— Постой, мечом еще успеешь намахаться, — прошипел он. — Пускай сначала она попробует, хуже все равно не будет.
Отливающая серебром и лазурью корона вокруг головы волшебницы вспыхнула вновь, но на этот раз многократно ярче. Сияющий нестерпимым блеском ореол в мгновение ока разогнал сумрак и высветил все уголки огромного зала. Призраки заколебались и остановились, таращась на Мелию своими немигающими глазами-плошками. Примененное ею колдовство было, несомненно, очень мощным, судя по достигнутому результату, но потребовало всех внутренних резервов: лицо Мелии исказилось от прилагаемых усилий, мышцы напряглись, глаза затуманились.
— Они отступают! — возбужденно прошептал Фолкен.
— Мы не имеем права позволить им захватить Камень, — проговорила сквозь стиснутые зубы Мелия.
— Быть может, они сами уберутся, если ты сумеешь удерживать их достаточно долго? — с надеждой в голосе предположил бард.
Мелия не ответила. Она закрыла глаза и сосредоточилась. Яркость исходящего от ее хрупкой фигурки сияния еще увеличилась, но ненамного. Бледные Призраки сгрудились в кучу перед дверью, но ретироваться не спешили. Их круглые, лишенные выражения глаза без век неотрывно сопровождали каждое движение людей. Бельтан поднял обнаженный меч и встал справа от Мелии. Фолкен выхватил кинжал и занял позицию слева. Трэвис шагнул вперед, чтобы присоединиться к ним, но был остановлен словами барда:
— Стой где стоишь. Держись сзади. Ты — Хранитель Камня и нужен им в первую очередь.
Трэвис хотел возразить, но предостерегающий взгляд Фолкена приковал его к полу. Со лба Мелии струился пот, волосы прилипали к щекам. Призраки вновь начали обходной маневр, охватывая их с двух сторон полукольцом. Очевидно, у Мелии недоставало сил удерживать их вместе. Если кольцо сомкнется, всем конец.
Один из Бледных Призраков опрометчиво приблизился к Бельтану на расстояние удара меча. Наказание последовало незамедлительно: молнией сверкнул клинок, и закаленная сталь глубоко рассекла нечеловеческую плоть. Раненая тварь поспешно отпрянула, испустив полный злобы и ненависти вопль на грани ультразвука. Сквозь пальцы призрака, зажавшего рану в плече, толчками выплескивалась не кровь, а какая-то светящаяся субстанция, вероятнее всего, нематериального происхождения. Его собратья тоже попятились назад, прервав начавшееся окружение. Но и Бельтану дорого обошелся его дерзкий выпад. Вскрикнув от боли, рыцарь разжал кисть и выронил меч, клинок которого внезапно покрылся густым слоем инея. А правая рука Бельтана посинела, как ледышка. Гримасничая и ругаясь, он принялся энергично растирать руку. Бледные Призраки зашевелились и беспокойно задвигались, как головки камыша на ветру.
— По-моему, ты их здорово разозлил, дружище, — заметил Фолкен.
Рыцарь подавил стон, поднял меч с пола и снова сжал эфес закоченевшими пальцами. Бард поудобнее перехватил кинжал и пригнулся. Враги изменили тактику. Держась подальше от смертоносных клинков, они по одному или парами скользили вдоль стен, постепенно собираясь на флангах. Тело Мелии сотрясала крупная дрожь. Окружающий ее ореол потемнел, и теперь в его свечении преобладали синие и фиолетовые тона. Цепь нападающих изогнулась сначала в дугу, затем перестроилась в полуокружность.
Трэвис стиснул рукоятку стилета. Он не мог заставить себя смотреть, как сжимается кольцо врагов: мертвенная белизна их тел приводила его в панический ужас. Вместо этого он обратил взор на темный диск под ногами. Краеугольный камень. Трэвис стоял на самом краю разбитой руны. К страху примешалось чувство горечи и печали. Едва ли он мог представить еще пару недель назад, что охота к перемене мест приведет его в конечном итоге в мрачное подземелье на территории другого мира, где ему будет угрожать скорая и мучительная смерть от рук каких-то омерзительных, сверхъестественных тварей! Вот если бы эта чертова руна осталась целой, тогда еще можно было надеяться на избавление от Бледных Призраков. К несчастью, она оказалась разбитой.
Так свяжи ее!
Трэвис моментально напрягся, услышав голос, но оглядываться по сторонам не стал, заранее зная, что никого не увидит. Голос исходил изнутри.
Джек?
Молчание, растянувшееся, казалось, на целую вечность. Снова голос:
Ты должен ее связать! Скорее, пока еще есть время.
Трэвис озадаченно потряс головой.
Не понимаю. Что я должен связать?
Клянусь десницей Орлига, ты стал еще тупее прежнего, Трэвис! Разбитую руну, разумеется, кретин!
Сомнений не оставалось: это был Джек. Только он, на правах старого друга, позволял себе употреблять подобные выражения. Но что имел Джек в виду? Трэвис упал на колени и впился взором в пересекавшую камень трещину. Ну и что дальше? Вязать-то как?
Ты поймешь. Но поторопись!
Голос умолк. Трэвис остался стоять на коленях, тупо уставясь в обезображенную ломаным зигзагом гладкую поверхность темного диска. Отчаянный крик вывел его из оцепенения:
— Нет, Мелия! Нет!
Кричал Бельтан. Краем глаза Трэвис успел заметить, что корона вокруг головы Мелии последний раз вспыхнула и погасла, а сама волшебница, потеряв сознание, мягко осела на каменные плиты. Сразу несколько бледных фигур сомкнулись вокруг упавшего тела, жадные руки вцепились в неподвижное тело. Мучительно застонав, Мелия выгнула спину и забилась в конвульсиях.
— Прочь! Прочь, мерзкая нечисть! — взревел Бельтан, бросаясь на выручку.
Меч со свистом описал дугу. Бледные Призраки отпрыгнули назад, очевидно, не желая связываться с разъяренным смертным. Фолкен воспользовался паузой, схватил Мелию и подтащил ее к Трэвису. Держа меч на изготовку, Бельтан тоже отступил. Враги быстро перестроили ряды и вновь стали приближаться.
Все эти животрепещущие события происходили как бы в стороне от Трэвиса, сам же он опять переключил внимание на разбитую руну. Свяжи ее! Он протянул руку, коснулся ладонью поверхности камня и одновременно зафиксировал бледное свечение совсем рядом с собой. Кольцо врагов наконец-то сомкнулось. Трэвис вскинул голову и встретился взглядом с неподвижным взором одного из призраков.
Всего мгновение длился этот безмолвный поединок порождений двух различных миров: землянина Трэвиса Уайлдера и жуткого существа с нечеловеческим телом и огромными глазами стрекозы, лишенными какого-либо выражения. Затем к горлу Трэвиса змеей метнулась длинная гибкая рука. Он знал, что одно ее прикосновение означает смерть. Близкая опасность вызвала мощный выброс адреналина в кровь, и ответная реакция Трэвиса оказалась столь же стремительной. Он наотмашь полоснул кинжалом, лезвие которого с легкостью проникло в омерзительно флюоресцирующую плоть противника. Откуда-то явилось знание, что подаренный ему другом клинок был некогда откован умелыми малакорскими оружейниками именно для того, чтобы сражаться с подобными Бледным Призракам порождениями Зла.
Тварь бросилась наутек, оглашая своды почти беззвучным воплем, исполненным ненависти и боли. Из глубокого разреза в ее руке струйкой истекала все та же светящаяся субстанция, но в этот раз окрашенная в алые кровавые тона. Очевидно, нанесенная малакорским стилетом рана оказалась неожиданно серьезной, потому что вместе с пострадавшим завопили и все его собратья. Однако этот эпизод доставил обороняющимся лишь краткую передышку. Враги быстро опомнились и опять перешли в наступление. Еще несколько секунд — и все будет кончено. Трэвис уронил стилет, снова прижал правую ладонь к треснувшей поверхности Ключ-Камня и выкрикнул вспыхнувшее у него в голове огненными буквами имя:
Орм!
Пауза показалась ему бесконечной, хотя прошло не больше времени, чем промежуток между двумя биениями сердца. Затем весь огромный зал погрузился в темноту. Потухло исходящее от Бледных Призраков мертвенно-белое свечение, погасли пылающие на стенах, полу и потолке руны. Время словно замедлило свой бег, все звуки умолкли. Две скрещенные линии в центре диска внезапно вспыхнули расплавленным серебром и засияли во мраке. А в следующее мгновение мрак исчез.
Трэвис поверить не мог собственным глазам. Краеугольный камень перестал быть мертвым и безжизненным и светился теперь словно полная луна в ясную ночь, оставаясь, однако, таким же холодным при прикосновении, как и прежде. Все следы трещины полностью изгладились.
Одновременно вспыхнули вновь все остальные руны в зале, но их серебристо-голубое сияние стало намного ярче. Затем они начали вращаться, постепенно увеличивая темп, подобно звездному куполу свихнувшегося планетария. Бледным Призракам такая карусель пришлась не по вкусу: они встревожились и заметались, прикрывая руками глаза.
Вращение все ускорялось, пока светящиеся огоньки не слились в единую серебристо-лазурную полусферу. Призраки устремились к выходу, но завязли в невидимой сети. Трэвис зажмурился от режущего глаза сияния и судорожно ухватился за плечо кого-то из спутников — единственную опору, оставшуюся материальной в утратившем реальность мире. До ушей его смутно, словно сквозь вату, донесся предсмертный вопль гибнущих призраков, в котором слились воедино страх, агония, тоска и… — показалось на миг — ликование. Вслед за тем воцарилась полная тишина — внезапная и потому вдвойне оглушительная.
Трэвис осторожно открыл глаза. Руны прекратили вращаться и заняли свои привычные места, наполняя зал мягким приветливым сиянием. Бледные Призраки бесследно исчезли.
— Они… они ушли? — прошептал он, только сейчас обнаружив, что вцепился мертвой хваткой в плечо барда.
— Ага, — откликнулся тот, поднимаясь с колен, — раз-воплотились, красавчики! — Он помассировал плечо, болезненно морщась, покосился на вновь обретшую целостность поверхность Краеугольного камня и перевел взгляд на Трэвиса. — Твоя работа?
Трэвис молча кивнул.
Бард открыл рот, хотел что-то сказать, но его прервал исполненный отчаяния голос рыцаря:
— Я не могу разбудить ее, Фолкен! Она дышит, и сердце бьется, но еле-еле. — Бельтан стоял на коленях подле распростертого на полу тела Мелии, держа ее за плечи и время от времени встряхивая — яростно, но нежно. — Очнись же, любимая! Пожалуйста!
Бард шагнул к ним.
— Ну-ка, подвинься, — коротко приказал он. — Сейчас посмотрим, чем я смогу…
Своды зала потряс грохот, подобный раскату грома. Взгляд Трэвиса опять метнулся к Краеугольному камню. На глазах у него по гладкой поверхности диска зазмеилась черная ломаная линия. Изображение померкло. Руна вернулась в прежнее состояние. В тот же момент из трещины потекла какая-то черная жидкость. Трэвис прикоснулся к ней и быстро отдернул руку, с ужасом глядя на запачканный красным палец.
— Кровь, — прошептал он. — Это кровь! Глаза Фолкена расширились.
— Клянусь Семерыми, это кровь некроманта! — воскликнул он, стиснув руки в кулаки. — Так вот что они сотворили! Глупцы! Несчастные проклятые глупцы!
Пол под ногами качнулся, по стенам пробежала дрожь. Огоньки рун тревожно замигали.
Бард поднял голову и посмотрел вверх.
— Боюсь, второго раза Белая башня не выдержит. Словно в подтверждение его слов с потолка сорвался камень и разлетелся на несколько осколков всего в дюжине шагов от них. Бельтан подхватил Мелию на руки.
— Убираемся отсюда! Скорее!
Спорить никто не стал. Фолкен схватил Трэвиса за руку, и они вместе бросились к выходу вслед за рыцарем. За их спинами один за другим рушились сияющие рунные камни.
55
Остаток ночи они провели без сна, теснясь вокруг разведенного костра и прислушиваясь к шелесту ветра в ветвях и зарослях сухой травы. Чуть в стороне гигантским призрачным курганом высились, смутно белея во мраке, обломки обрушившейся Белой башни.
Они едва успели выбежать наружу, как все титаническое сооружение озарилось ярким сиянием. Свет пробивался через отверстие входа, сочился из мельчайших трещин в стенах и вырывался из обломанного шпиля, подобно взрезающему ночную тьму кинжалу. Это явление продолжалось всего несколько мгновений, затем свет внезапно померк, и башня начала оседать. Стены ее, начиная с верхних этажей, с ужасающим грохотом рушились внутрь, а когда все кончилось, на месте бывшего оплота рунных магов осталась лишь огромная груда битого камня — достойное надгробие на могиле ушедшего вместе с его обитателями искусства. А четверо чудом уцелевших людей вернулись в покинутый в вынужденной спешке лагерь, где их ожидал приятный сюрприз: разбежавшиеся при появлении Бледных Призраков лошади вернулись и мирно пощипывали травку поблизости.
Трэвис запахнул свой дорожный плащ и украдкой покосился на освещенные пламенем костра лица спутников. Фолкен и Бельтан вышли из переделки без видимых повреждений, хотя правая рука рыцаря все еще оставалась холодной, как лед, и плохо сгибалась в суставах. Сам он вроде бы тоже перенес испытание без особых последствий для организма, если не считать ощущения глубокой опустошенности во всем теле и легкого головокружения. Серьезно пострадала одна Мелия. Они завернули ее во все имеющиеся под рукой одеяла и уложили у костра поближе к огню. Вскоре после возвращения в лагерь она пришла в сознание, но ее до сих пор бил озноб, а обычно смуглая кожа приобрела нездоровый пепельный оттенок. Мелия лежала молча, неотрывно вглядываясь в языки пламени. На лице ее застыло странное тревожное выражение.
— Он коснулся меня, — внезапно прошептала она; в голосе волшебницы явственно угадывались отголоски пережитого кошмара. — О, как мне было холодно! Как ужасающе холодно!
Трэвис и Бельтан, не сговариваясь, умоляюще посмотрели на Фолкена, но тот как будто не замечал их взглядов, сосредоточив все внимание на Мелии. Его обветренное лицо дышало состраданием и заботой. Неожиданно бард повернулся к Трэвису и вполголоса попросил:
— Будь добр, принеси, пожалуйста, мою дорожную котомку.
Трэвис с готовностью кивнул и тут же исполнил просьбу.
Фолкен порылся в мешке и извлек из его глубин пригоршню сухих листьев златолистника, предусмотрительно прихваченных во время ночевки в одном из придорожных Кругов
Он растолок их в кружке, залил кипятком, дал несколько минут настояться и протянул благоухающий терпким ароматом напиток Мелии. Та осторожно отпила глоток, потом осушила кружку до дна. Эффект проявился немедленно: губы ее порозовели, а озноб, хотя и не прекратился полностью, заметно ослаб. Мелия несколько раз моргнула, и взгляд ее янтарных глаз вновь сделался осмысленным.
— Благодарю, Фолкен, — сказала она с признательностью. — Как раз то, что мне было нужно. Теперь можете не волноваться: со мной все будет в порядке. Только отдохну немного. — Лицо Мелии по-прежнему оставалось бледными, но голос обрел прежнюю уверенность, и в нем больше не угадывалось только что звучавшего безнадежного отчаяния. Она бросила взгляд в сторону развалин Белой башни; глаза ее округлились от удивления и вопросительно обратились на собравшихся вокруг мужчин. — Чем там все закончилось? Я ничего не помню!
— Трэвис сумел связать руну основания, — сообщил бард. — После этого заработала защитная магия башни, развоплотившая Бледных Призраков.
— Связал руну? Ты уверен? Фолкен утвердительно кивнул.
— Выходит, древнее искусство связывания рун все-таки еще сохранилось на свете! Что ж, это объясняет тот случай в талатрине, когда Трэвис изобразил Синфат вместо руны света.
— Ты права, — согласился бард. — Наше маленькое осложнение не перестает удивлять меня своими сюрпризами.
Трэвис поспешно сжал правую руку в кулак, ощутив знакомое покалывание в ладони.
Фолкен тем временем вкратце поведал Мелии о том, что произошло в башне после ее обморока.
— Это была кровь, Мелия, — закончил он свой рассказ. — Кровь некроманта. Когда руна основания треснула во второй раз, из трещины хлынула кровь!
Волшебница еще раз скользнула задумчивым взором по белеющим в отдалении обломкам башни.
— Полагаю, теперь мы можем наконец ответить на вопрос, почему Белая башня пала еще много лет назад. Бард шумно вздохнул:
— Я всегда считал, что всех служивших Бледному Властелину чародеев поголовно истребили после его поражения. Похоже, однако, что кое-кому посчастливилось уцелеть. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, каким образом удалось вязателям рун пленить некроманта, могу только предположить, что после Войны Камней мощь черного мага сильно ослабла. Иначе они с ним никогда бы не совладали. И все же он им отомстил, одержав в конечном итоге победу над убийцами — правда, лишь через сотни лет после собственной гибели.
Трэвис незаметно придвинулся поближе к огню.
— Что-то я не пойму, Фолкен. Зачем им понадобилось убивать э-э… некроманта и орошать его кровью заложенный в основание башни Краеугольный камень?
— Замешанные на крови чары — магия грубая и примитивная, но очень могущественная, — пояснил бард. — Среди вождей варварских племен издавна существовал обычай пить кровь поверженных врагов и замешивать на крови раствор при закладке своих крепостей. Считалось, что сила убитых передается вместе с кровью испившему ее победителю и укрепляет стены возведенных на крови построек. Вероятно, закладывавшие Белую башню рунные мастера придерживались аналогичных взглядов.
— Самонадеянные глупцы! — воскликнула Мелия все еще слабым, но звенящим от гнева голосом. — Как же они ошибались! И как дорого заплатили за свою ошибку!
Фолкен некоторое время молчал, созерцая тлеющие угли костра.
— Увы, они не догадывались, что с помощью подвластной им рунной магии невозможно до конца укротить скрытую в крови некроманта злую силу, — снова заговорил бард после томительной паузы. — Поэтому Трэвис, даже связав разбитую руну, не смог помешать ей вырваться наружу. И вот результат, — кивком указал он в сторону разрушенной башни.
Трэвис поежился. Он обладал достаточно развитым воображением, чтобы живо представить себе кошмарную сцену, разыгравшуюся в этом самом месте много веков назад. Одетые в белоснежные одеяния гордые Вязатели Рун обступают со всех сторон жалкую коленопреклоненную фигурку в черном. Взмах жертвенного ножа — и на заложенный в фундамент камень брызжет из перерезанного горла алая кровь, вместо благословения ставшая проклятием.
— А кто такие некроманты, Фолкен? — спросил он.
— Мне рассказывали, что очень давно они обитали на Дальнем Юге, где их почитали за духов или второстепенных богов. А потом Бледный Властелин переманил их к себе на службу, пообещав в награду снабжать человеческими телами.
— Все было далеко не так просто, как ты излагаешь, — вмешалась Мелия, окинув барда укоризненным взглядом. Фолкен философски пожал плечами:
— Может быть. Да и что могут простые смертные вроде меня знать о путях богов?
— Оно и заметно!
Бард сделал вид, что не заметил сарказма, и продолжал:
— Некроманты создали для своего нового повелителя полчища фейдримов, ставших преданными рабами Бледного Властелина. Бледные Призраки, с которыми мы столкнулись, тоже из их числа. Это самые ужасные и могущественные из его слуг. Их сотворили с единственной целью: найти и добыть три Великих Камня, иначе называемых Имсари. — Он пристально посмотрел на Трэвиса. — Говорят, что Великие Камни оставляют за собой светящийся след, невидимый для обычных людей, но доступный глазам Бледных Призраков. Предотвратить эманацию возможно лишь одним способом: поместив Имсари в железный футляр.
Трэвис медленно вытянул из потайного кармана заветную шкатулку. Так вот в чем дело! Вот за чем охотились те бледные твари, походя спалив «Обитель Мага» в Кастл-Сити и едва не прикончив их всех в подвале Белой башни. А он, безмозглый болван, сам помогал им, оставляя для них ориентиры всякий раз, когда открывал шкатулку.
Мелия протянула к огню все еще дрожащие руки.
— Приходится признать, что твоя догадка относительно камня Трэвиса оказалась верной. Поздравляю тебя, Фолкен. Бельтан зачарованно уставился на шкатулку.
— Неужели в ней и впрямь один из Великих Камней? — спросил он в благоговейном восторге.
— Теперь уже можно не сомневаться, — кивнул бард. — На крышке в центре выгравировано изображение руны Синфат. Думаю, не ошибусь, предположив, что внутри шкатулки находится Синфатизар — Сумеречный Камень, — слабейший из Имсари, но тем не менее обладающий колоссальной мощью в руках того, кто знает, как с ним обращаться. — Голос его понизился до шепота. — И кто, похоже, до сей поры не оставил надежды заполучить его.
Фолкен сунул руку в котомку, порылся на дне и достал какой-то сверток. Развернув тряпицу, он продемонстрировал спутникам ту самую разбитую руну, до которой однажды, еще в Кельсиоре, дотронулся Трэвис. Треснувший каменный диск цвета слоновой кости матово белел в лунном свете, а начертанная посередине руна отливала серебром. Кронд. Руна огня.
— Первые подозрения зародились, когда я нашел эту штуку в ущелье Теней, — начал бард. — Однако доказательств у меня не имелось — вплоть до вчерашнего дня. Но вчера я проник в башню и прочел кое-что из написанного на рунном камне. Вынужден сообщить вам, друзья, что подтвердились самые худшие мои опасения.
— И что же подтвердилось? — первым не выдержал Бельтан.
— Бледный Властелин был повержен и побежден тысячу лет назад, — вновь заговорил Фолкен усталым голосом. — Тогда же были откованы и установлены над ущельем Теней железные Черные Врата. Они выходят прямо на Оскаленную Пасть — единственный доступный перевал на всем протяжении Железных Клыков — и надежно закрывают как вход в Имбрифейл, так и выход из него. Сильнейшие из белых магов — повелителей рун — запечатали створки Черных Врат самыми могущественными из подвластных им рун, дабы ввергнутый в бездну Враг никогда больше не смог покинуть свои подземные чертоги. Мы долгое время свято верили, что так и будет, — по крайней мере те, кто не забыл. Но мы ошиблись. — Бард ткнул пальцем в трещину на белом диске. — Это одна из трех печатей, наложенных на Врата Имбрифейла. Не представляю, кто и как сумел ее сокрушить, но защита уже не столь прочна, как раньше. Если та же участь постигнет две другие печати, Врата откроются вновь.
Мелия и Бельтан не сводили глаз с примолкшего Фолкена Трэвис пошевелился, откашлялся, встряхнул головой, отгоняя щемящее предчувствие неизъяснимой угрозы, и робко попросил:
— Ты бы хоть объяснил, что все это значит?
Бард с жалостью посмотрел на него и отчетливо произнес:
— Если вдруг из бездны времен выплывает неведомо когда затерявшийся Великий Камень, если по дорогам Фаленгарта снова начинают рыскать Бледные Призраки, если слабеют рунные печати на створках Черных Врат, все это может означать только одно' Бледный Властелин, тысячу лет пребывавший в узилище, залечил раны, сбросил оковы заклятий и рвется на свободу.
Они едва успели выбежать наружу, как все титаническое сооружение озарилось ярким сиянием. Свет пробивался через отверстие входа, сочился из мельчайших трещин в стенах и вырывался из обломанного шпиля, подобно взрезающему ночную тьму кинжалу. Это явление продолжалось всего несколько мгновений, затем свет внезапно померк, и башня начала оседать. Стены ее, начиная с верхних этажей, с ужасающим грохотом рушились внутрь, а когда все кончилось, на месте бывшего оплота рунных магов осталась лишь огромная груда битого камня — достойное надгробие на могиле ушедшего вместе с его обитателями искусства. А четверо чудом уцелевших людей вернулись в покинутый в вынужденной спешке лагерь, где их ожидал приятный сюрприз: разбежавшиеся при появлении Бледных Призраков лошади вернулись и мирно пощипывали травку поблизости.
Трэвис запахнул свой дорожный плащ и украдкой покосился на освещенные пламенем костра лица спутников. Фолкен и Бельтан вышли из переделки без видимых повреждений, хотя правая рука рыцаря все еще оставалась холодной, как лед, и плохо сгибалась в суставах. Сам он вроде бы тоже перенес испытание без особых последствий для организма, если не считать ощущения глубокой опустошенности во всем теле и легкого головокружения. Серьезно пострадала одна Мелия. Они завернули ее во все имеющиеся под рукой одеяла и уложили у костра поближе к огню. Вскоре после возвращения в лагерь она пришла в сознание, но ее до сих пор бил озноб, а обычно смуглая кожа приобрела нездоровый пепельный оттенок. Мелия лежала молча, неотрывно вглядываясь в языки пламени. На лице ее застыло странное тревожное выражение.
— Он коснулся меня, — внезапно прошептала она; в голосе волшебницы явственно угадывались отголоски пережитого кошмара. — О, как мне было холодно! Как ужасающе холодно!
Трэвис и Бельтан, не сговариваясь, умоляюще посмотрели на Фолкена, но тот как будто не замечал их взглядов, сосредоточив все внимание на Мелии. Его обветренное лицо дышало состраданием и заботой. Неожиданно бард повернулся к Трэвису и вполголоса попросил:
— Будь добр, принеси, пожалуйста, мою дорожную котомку.
Трэвис с готовностью кивнул и тут же исполнил просьбу.
Фолкен порылся в мешке и извлек из его глубин пригоршню сухих листьев златолистника, предусмотрительно прихваченных во время ночевки в одном из придорожных Кругов
Он растолок их в кружке, залил кипятком, дал несколько минут настояться и протянул благоухающий терпким ароматом напиток Мелии. Та осторожно отпила глоток, потом осушила кружку до дна. Эффект проявился немедленно: губы ее порозовели, а озноб, хотя и не прекратился полностью, заметно ослаб. Мелия несколько раз моргнула, и взгляд ее янтарных глаз вновь сделался осмысленным.
— Благодарю, Фолкен, — сказала она с признательностью. — Как раз то, что мне было нужно. Теперь можете не волноваться: со мной все будет в порядке. Только отдохну немного. — Лицо Мелии по-прежнему оставалось бледными, но голос обрел прежнюю уверенность, и в нем больше не угадывалось только что звучавшего безнадежного отчаяния. Она бросила взгляд в сторону развалин Белой башни; глаза ее округлились от удивления и вопросительно обратились на собравшихся вокруг мужчин. — Чем там все закончилось? Я ничего не помню!
— Трэвис сумел связать руну основания, — сообщил бард. — После этого заработала защитная магия башни, развоплотившая Бледных Призраков.
— Связал руну? Ты уверен? Фолкен утвердительно кивнул.
— Выходит, древнее искусство связывания рун все-таки еще сохранилось на свете! Что ж, это объясняет тот случай в талатрине, когда Трэвис изобразил Синфат вместо руны света.
— Ты права, — согласился бард. — Наше маленькое осложнение не перестает удивлять меня своими сюрпризами.
Трэвис поспешно сжал правую руку в кулак, ощутив знакомое покалывание в ладони.
Фолкен тем временем вкратце поведал Мелии о том, что произошло в башне после ее обморока.
— Это была кровь, Мелия, — закончил он свой рассказ. — Кровь некроманта. Когда руна основания треснула во второй раз, из трещины хлынула кровь!
Волшебница еще раз скользнула задумчивым взором по белеющим в отдалении обломкам башни.
— Полагаю, теперь мы можем наконец ответить на вопрос, почему Белая башня пала еще много лет назад. Бард шумно вздохнул:
— Я всегда считал, что всех служивших Бледному Властелину чародеев поголовно истребили после его поражения. Похоже, однако, что кое-кому посчастливилось уцелеть. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, каким образом удалось вязателям рун пленить некроманта, могу только предположить, что после Войны Камней мощь черного мага сильно ослабла. Иначе они с ним никогда бы не совладали. И все же он им отомстил, одержав в конечном итоге победу над убийцами — правда, лишь через сотни лет после собственной гибели.
Трэвис незаметно придвинулся поближе к огню.
— Что-то я не пойму, Фолкен. Зачем им понадобилось убивать э-э… некроманта и орошать его кровью заложенный в основание башни Краеугольный камень?
— Замешанные на крови чары — магия грубая и примитивная, но очень могущественная, — пояснил бард. — Среди вождей варварских племен издавна существовал обычай пить кровь поверженных врагов и замешивать на крови раствор при закладке своих крепостей. Считалось, что сила убитых передается вместе с кровью испившему ее победителю и укрепляет стены возведенных на крови построек. Вероятно, закладывавшие Белую башню рунные мастера придерживались аналогичных взглядов.
— Самонадеянные глупцы! — воскликнула Мелия все еще слабым, но звенящим от гнева голосом. — Как же они ошибались! И как дорого заплатили за свою ошибку!
Фолкен некоторое время молчал, созерцая тлеющие угли костра.
— Увы, они не догадывались, что с помощью подвластной им рунной магии невозможно до конца укротить скрытую в крови некроманта злую силу, — снова заговорил бард после томительной паузы. — Поэтому Трэвис, даже связав разбитую руну, не смог помешать ей вырваться наружу. И вот результат, — кивком указал он в сторону разрушенной башни.
Трэвис поежился. Он обладал достаточно развитым воображением, чтобы живо представить себе кошмарную сцену, разыгравшуюся в этом самом месте много веков назад. Одетые в белоснежные одеяния гордые Вязатели Рун обступают со всех сторон жалкую коленопреклоненную фигурку в черном. Взмах жертвенного ножа — и на заложенный в фундамент камень брызжет из перерезанного горла алая кровь, вместо благословения ставшая проклятием.
— А кто такие некроманты, Фолкен? — спросил он.
— Мне рассказывали, что очень давно они обитали на Дальнем Юге, где их почитали за духов или второстепенных богов. А потом Бледный Властелин переманил их к себе на службу, пообещав в награду снабжать человеческими телами.
— Все было далеко не так просто, как ты излагаешь, — вмешалась Мелия, окинув барда укоризненным взглядом. Фолкен философски пожал плечами:
— Может быть. Да и что могут простые смертные вроде меня знать о путях богов?
— Оно и заметно!
Бард сделал вид, что не заметил сарказма, и продолжал:
— Некроманты создали для своего нового повелителя полчища фейдримов, ставших преданными рабами Бледного Властелина. Бледные Призраки, с которыми мы столкнулись, тоже из их числа. Это самые ужасные и могущественные из его слуг. Их сотворили с единственной целью: найти и добыть три Великих Камня, иначе называемых Имсари. — Он пристально посмотрел на Трэвиса. — Говорят, что Великие Камни оставляют за собой светящийся след, невидимый для обычных людей, но доступный глазам Бледных Призраков. Предотвратить эманацию возможно лишь одним способом: поместив Имсари в железный футляр.
Трэвис медленно вытянул из потайного кармана заветную шкатулку. Так вот в чем дело! Вот за чем охотились те бледные твари, походя спалив «Обитель Мага» в Кастл-Сити и едва не прикончив их всех в подвале Белой башни. А он, безмозглый болван, сам помогал им, оставляя для них ориентиры всякий раз, когда открывал шкатулку.
Мелия протянула к огню все еще дрожащие руки.
— Приходится признать, что твоя догадка относительно камня Трэвиса оказалась верной. Поздравляю тебя, Фолкен. Бельтан зачарованно уставился на шкатулку.
— Неужели в ней и впрямь один из Великих Камней? — спросил он в благоговейном восторге.
— Теперь уже можно не сомневаться, — кивнул бард. — На крышке в центре выгравировано изображение руны Синфат. Думаю, не ошибусь, предположив, что внутри шкатулки находится Синфатизар — Сумеречный Камень, — слабейший из Имсари, но тем не менее обладающий колоссальной мощью в руках того, кто знает, как с ним обращаться. — Голос его понизился до шепота. — И кто, похоже, до сей поры не оставил надежды заполучить его.
Фолкен сунул руку в котомку, порылся на дне и достал какой-то сверток. Развернув тряпицу, он продемонстрировал спутникам ту самую разбитую руну, до которой однажды, еще в Кельсиоре, дотронулся Трэвис. Треснувший каменный диск цвета слоновой кости матово белел в лунном свете, а начертанная посередине руна отливала серебром. Кронд. Руна огня.
— Первые подозрения зародились, когда я нашел эту штуку в ущелье Теней, — начал бард. — Однако доказательств у меня не имелось — вплоть до вчерашнего дня. Но вчера я проник в башню и прочел кое-что из написанного на рунном камне. Вынужден сообщить вам, друзья, что подтвердились самые худшие мои опасения.
— И что же подтвердилось? — первым не выдержал Бельтан.
— Бледный Властелин был повержен и побежден тысячу лет назад, — вновь заговорил Фолкен усталым голосом. — Тогда же были откованы и установлены над ущельем Теней железные Черные Врата. Они выходят прямо на Оскаленную Пасть — единственный доступный перевал на всем протяжении Железных Клыков — и надежно закрывают как вход в Имбрифейл, так и выход из него. Сильнейшие из белых магов — повелителей рун — запечатали створки Черных Врат самыми могущественными из подвластных им рун, дабы ввергнутый в бездну Враг никогда больше не смог покинуть свои подземные чертоги. Мы долгое время свято верили, что так и будет, — по крайней мере те, кто не забыл. Но мы ошиблись. — Бард ткнул пальцем в трещину на белом диске. — Это одна из трех печатей, наложенных на Врата Имбрифейла. Не представляю, кто и как сумел ее сокрушить, но защита уже не столь прочна, как раньше. Если та же участь постигнет две другие печати, Врата откроются вновь.
Мелия и Бельтан не сводили глаз с примолкшего Фолкена Трэвис пошевелился, откашлялся, встряхнул головой, отгоняя щемящее предчувствие неизъяснимой угрозы, и робко попросил:
— Ты бы хоть объяснил, что все это значит?
Бард с жалостью посмотрел на него и отчетливо произнес:
— Если вдруг из бездны времен выплывает неведомо когда затерявшийся Великий Камень, если по дорогам Фаленгарта снова начинают рыскать Бледные Призраки, если слабеют рунные печати на створках Черных Врат, все это может означать только одно' Бледный Властелин, тысячу лет пребывавший в узилище, залечил раны, сбросил оковы заклятий и рвется на свободу.