Евтушенко Алексей Анатольевич. Солдаты Вечности

   Черт возьми, да ведь у нас же есть пленный! Этот Рийм Туур. Вполне, как оказалось, вменяемая личность, судя по его поведению во время допроса. Вот его к сородичам и отправим. Предварительно продемонстрировав неодолимую и всесокрушающую мощь нашего оружия. Старый, веками и даже тысячелетиями испробованный метод. Пусть расскажет, что видел. Вряд ли киркхуркхи после этого отступят, но, очень вероятно, станут немного сговорчивее. Особенно после того, как и в самом деле встретят на берегу роботов-убийц во всей их красе.
   – Эй, командир, – окликнул меня Аничкин, – о чем задумался? Пора бы наших мальчиков испытать в настоящем деле!
   И он ласково похлопал по тускло отсвечивающей гладким металлом груди ближайшее электронно-механическое чудище.
   – Экий ты, Женя, нетерпеливый, – сказал я. – Успеем. Меня тут одна мысль посетила.
   Я поделился своей идеей.
   – А что, – одобрил Влад. – Мне нравится. Это лучше, чем сразу атаковать. Благороднее.
   – Благородство на войне чревато поражением, – сказал Женька. – Но в данном случае, согласен, мы ничем не рискуем.
   – Какое счастье, – не удержался я от реплики. – Просто ума не приложу, что бы мы делали в случае твоего несогласия.
   Аничкин промолчал. Видать, почувствовал, что лучше держать язык за зубами. Хотя бы время от времени.
   – Может, еще и Свема пригласим на демонстрацию? – предложил Никита.
   – Для чего? – удивился Женька. – Напугать лишний раз?
   – Я думаю, напугать его трудно, – усмехнулся Никита. – Наш охотник парень не трусливого десятка.
   – Для вящей информативности, – догадался Влад. – В сущности, цель та же, что и с нашим пленным. Свему рано или поздно придется возвращаться в племя. Пусть расскажет, что видел.
   – Принято, – подумав, сказал я. – Надо же чем-то занимать гостя, в конце концов. Чтобы не скучал.
   – Да уж, – фыркнула Маша. – Что может быть интереснее военных игр на свежем воздухе! Хотя, если честно, я и сама с удовольствием посмотрю.
   – Обожаю женскую непоследовательность, – заключил Женька. – Ну что, переправляем роботов на берег?
   – Действуй, – разрешил я.
   Для испытаний и демонстрации была выбрана торчащая из песка семиметровая скала почти на траверзе Пирамиды.
   – Лучше не придумаешь, – заключил Влад. – Не деревья же валить живые.
   – Что-то слишком гуманны мы в последнее время, – сказал я. – Не находишь?
   – Это естественно, – ответил Борисов. – Раз мы теперь хозяева Пирамиды, на нас особая ответственность. Без гуманизма теперь никуда.
   – Наверное, ты прав, – вздохнул я. – Но тут главное – не переборщить. Гуманизм вещь хорошая, но до определенной степени.
   – Как и почти все на свете, – пожал плечами Борисов. – Но ты правильно себя уговариваешь, молодец. Особенно с учетом последнего решения насчет киркхуркхов – самое то.
   Я посмотрел на Влада, чтобы определить, не издевается ли он, и не определил.
   И пленник Рийм Туур, и наш гость Свем, узнав о предстоящей демонстрации, проявили самый живой интерес. Что было понятно, несмотря на разность их мотивов. Киркхуркху хотелось вырваться из плена и вернуться к своим, а Свем и так пребывал в перманентном состоянии радостного изумления, поэтому был согласен на что угодно.
   Испытания много времени не отняли, но впечатление оставили сильное.
   Вместе с роботами мы переправились на берег, и Женька отдал простой приказ – атаковать скалу из всех имеющихся видов оружия.
   От места нашей дислокации до несчастной скалы было ровно двести три метра, и десять электронно-механических чудищ сначала пустили в ход ракеты.
   Затем, когда пыль осела и мы увидели, что скала уменьшилась в размерах наполовину, роботы приблизились к цели на пятьдесят метров и врубили лазеры. Красивое зрелище, надо сказать. И главное, малошумное.
   А завершили дело пулеметы. Собственно, после лазеров и завершать-то особо было нечего – из песка к тому времени торчал оплавленный кургузый огрызок высотой не более полутора метров. Но нам просто хотелось убедиться, что пулеметы тоже работают исправно.
   И мы в этом убедились.
   Через две минуты интенсивного огня (грохот стоял жуткий!) от некогда вполне приличной скалы практически ничего не осталось.
   – Да, – подвел итог Женька, когда мы снова обрели слух. – Вот и нету великана. Что и требовалось доказать, – и, обращаясь к роботам, гаркнул: – Благодарю за службу, товарищи бойцы!
   Все десять боевых махин немедленно приняли некоторое подобие стойки «смирно» и дружно рявкнули в ответ:
   – Служим человеку!
   Я опешил.
   Влад захохотал.
   Никита закашлялся.
   Пленный киркхуркх (коммуникатор ему немедленно все перевел) попятился, споткнулся и сел на песок.
   – Круто, – уважительно заметила Маша. – Ты научил?
   – Ну! – гордо выпятил грудь Женька и, подмигнув, добавил: – А что? По-моему, правильно ответили. По уставу.

Глава 16

   С егодня с утра была вахта Марты.
   С первых дней пребывания в Пирамиде мы решили, что оставлять «цитадель» без присмотра нельзя.
   Нет, все отчетливо понимали, что это фантастическое, уникальное сооружение простояло само по себе (если, разумеется, не считать Оскара, Локотка и Цили Марковны Перпельпихтер) больше миллиона лет, и ничего с ним не случилось. Но тем не менее… Теперь мы были хозяевами Пирамиды и, значит, за нее отвечали. Из чего следовал простой вывод: при любом раскладе внутри должен оставаться хотя бы один человек. На всякий случай. Дежурный или вахтенный. Назови как угодно – суть не меняется. Если все за стенами Пирамиды погибнут, то этот один сможет набрать новую команду и попробовать начать все сначала. Или не набрать и не попробовать. Но шанс оставался в любом случае.
   Никто из нас никогда не имел ни малейшего отношения к флоту, но слово «вахтенный» показалось самым удобным. Может быть, потому, что всякий корабль или судно тоже автономны, как и Пирамида. Хоть и не в такой степени, разумеется.
   А где ж еще нести вахту, как не в «машинном зале»? Это, можно сказать, сердце каждого уровня. Сюда централизованно стекается вся информация и отсюда осуществляется любая связь и управление всеми функциями Пирамиды. Начиная от приготовления и доставки пищи и заканчивая прыжками-переходами в иные миры по каналам Внезеркалья. Во всяком случае, делать все это здесь, в «машинном зале», наиболее удобно. Больше психологически (и связь, и получение информации, и управление возможны почти из любой части Пирамиды, было бы желание), но удобство – оно и есть удобство. И неважно, за счет чего – физики или психологии – оно достигается.
   Марта сидела в удобнейшем кресле и в режиме реального времени наблюдала на сотканном, будто из воздуха, экране за военными забавами коллег и друзей.
   По левую руку от нее ярко переливалась всеми сорока пятью «живыми» мирами и тускло пятьюдесятью двумя «мертвыми» «доска объявлений». Изредка Марта бросала на нее короткий взгляд, но и только.
   В первые дни пребывания в Пирамиде все часами могли сидеть перед «доской объявлений», напялив на головы «шлемы погружения» или без оных – наблюдение за чужой жизнью казалось очень интересным и важным занятием. Но довольно быстро оно приелось. Оказалось, что есть более важные дела.
   Например, формирование полноценной команды Стражников Внезеркалья, хозяев Пирамиды.
   Что такое семь человек? Смешно. Тут на каждый «живой» уровень нужно не меньше сотни. И то – по самым грубым прикидкам. К тому же каждый из этой сотни должен быть не только специалистом высокого класса, но и предан своему делу так, как только может быть предан своему делу человек. А где взять столько преданных и компетентных? Задача почти невыполнимая. Особенно с учетом того, что Стража России Мартина и Патруль Реальностей Марты разгромлены и уничтожены. На Землю и в Россию Мартина со товарищи они уже сунулись, хватит. Теперь пора бы разведать, что происходит на родине Марты. В конце концов, в запасе есть Сибирь Казачья, к людям и политике которой она, Марта, всегда испытывала искреннюю любовь и уважение. Да и с некоторыми Дозорными Реальностей поддерживала вполне дружеские отношения. С одним даже как-то…
   Марте живо припомнился тот веселый бар на крымском побережье одной из альтернативок, где они, Патрульные из России и Дозорные из Сибири Казачьей, устроили вечер дружбы. Часам к двум ночи в баре закончился коньяк – случай для Крыма небывалый, а затем она с одним из Дозорных (как же его звали… Степаном, что ли? Да, точно, Степой) согласилась прогуляться по окрестностям – подышать воздухом и полюбоваться звездами. Что ж, звездами они потом тоже любовались. М-да.
   Марта хихикнула, непроизвольно обернулась, и в этот момент «доска объявлений» подала голос.
   Точнее, это был голос Цили Марковны Перпельпихтер, но шел он непосредственно от «доски», и Марта сама не заметила, как оказалась на ногах, выискивая тревожными глазами планету под номером тридцать шесть…
   «Внимание! – провозгласила Циля Марковна так, что не услышать ее человеку с нормальным слухом было бы невозможно. – Внимание! Внимание! Планета Дрхена, тридцать шестой уровень! Планета Дрхена, тридцать шестой уровень!»
   Ага, вот она!
   Марта дала увеличение самой планеты и основных данных рядом с ней. Так. Четвертая от солнца, азотно-кислородная атмосфера, площадь суши – 70 % от общей…
   Тем временем Циля Марковна продолжала: «Серьезное нарушение жизненного ритма. Глобальный ядерный конфликт в двух альтернативных реальностях из трех. Третья альтернативная реальность и Дрхена-альфа на грани конфликта. Предположительное начало обмена ядерными ударами…» – Циля Марковна умолкла, явно оценивая предположительное время.
   О, черт! Только глобальной ядерной войны на планете тридцать шестого уровня нам и не хватало! Как, бишь, она называется? Дрхена. Хм, что-то знакомое. Впрочем, сейчас это неважно. Но что же делать? Надо срочно оповестить всех остальных. Пусть заканчивают свои игры в механических солдатиков и дуют сюда…
   «Ровно через две минуты», – сообщила Циля Марковна, и в ее голосе Марте послышалось искреннее сожаление с оттенком безнадежности. Что было и немудрено – предотвратить ядерную войну за две минуты до ее начала смогли бы, наверное, только те, кто решил ее начать. Еще и Господь Бог, конечно, но его мы в расчет брать не будем.
   А кто там, кстати, живет – на этой Дрхене?
   Марта отыскала взглядом сведения о местной расе разумных.
   Так. Самоназвание: киркхуркхи. Двуногие прямоходящие…
   ЧТО?!!
   «Одна минута», – сообщила Циля Марковна.
 
   Сигнал экстренного вызова заставил меня вздрогнуть и судорожно выхватить из нагрудного кармана «телефон», чтобы тот, чего доброго, не взорвался от натуги.
   – Слушаю!
   – Мартин, это Марта. Срочно возвращайтесь!
   – Слышу, что не Оскар. Что случилось?
   – На планете наших пятиглазых друзей началась ядерная война.
   – Что?! Ты не ошиблась?
   – Повторяю. Глобальный ядерный конфликт на Дрхене, планете киркхуркхов. И на всех ее альтернативках. Только что Циля Марковна сообщила. И «доска объявлений» показывает то же самое.
   – Сейчас будем, – я отключился.
   – У нас беда? – спросила Оля Ефремова. Она стояла ко мне ближе всех, а почувствовать тревогу в моем голосе можно было, вероятно, и без талантов «щупача». Но она была «щупачом».
   – Беда, но не у нас. У нас проблемы. Или трудности, как тебе больше нравится. Женя! – окликнул я Аничкина.
   – Я!
   – Ты закончил?
   – В основном. Осталось только…
   – Потом. Мы возвращаемся в Пирамиду. Прямо сейчас. Все слышали? Маша, переведи Свему. Никита, на твоем попечении наш пленник. Держи его при себе, он тоже должен это знать. Женя, роботов на платформу, пусть ждут дальнейших приказаний, они скоро могут нам понадобиться.
   – Да что произошло-то? – не выдержала Маша. – Кстати, Свем говорит, что мы все можем рассчитывать на его помощь.
   – Скажи, что мы благодарны. Ответы на все вопросы нам даст Циля Марковна. Очень на это надеюсь. Все, по коням.
   Честно сказать, я до сих пор так и не понял по-настоящему, каким образом в Пирамиде оказывается та или иная информация о сорока пяти «живых» и пятидесяти двух «мертвых» мирах, с которыми она связана каналами Внезеркалья. То есть ясно, что именно по этим каналам информация и поступает, это же и Оскар объяснял. Но вот сам механизм… Как-то это связано с едиными информационными полями, которые, по словам Оскара, окружают любой мир, на котором была или есть разумная жизнь. Эти поля несут в себе отпечаток всякого события, когда-либо происшедшего на соответствующей планете. Начиная от первого слова, произнесенного разумным существом на заре цивилизации, и заканчивая той же ядерной войной, приведшей к гибели данной цивилизации.
   О чем-то подобном я когда-то читал, но серьезно в данный вопрос не вникал – хватало иных забот. А вот та же Оля Ефремова, к примеру, разбиралась в этом очень хорошо. Впрочем, оно и понятно – «щупачам» только лишь в силу их профессиональных обязанностей положено чувствовать себя в столь тонких материях как рыба в воде.
   Итак, не забыть потом расспросить Олю подробнее, а пока, Мартин, давай-ка выясним, что тут у нас происходит.
   Много времени на выяснение не потребовалось.
   К моменту нашего появления в «машинном зале» ядерная катастрофа охватила все альтернативки Дрхены, включая и саму Дрхену-альфа и Дрхену-альфа-бис (аналог нашей Альтерры – Земли Марты).
   Это была именно катастрофа, а не какой-то там локальный конфликт с применением ядерного оружия – самого безжалостного к жизни оружия на всех обитаемых мирах.
   Оказывается, Империя Рийма Туура – единственная мощная империя на Дрхене и всех ее альтернативках – давно нарывалась на неприятности. В чем, собственно, не было ничего странного – любая империя во все времена только этим и занимается. Разумеется, она вела войны, которые Альянс (сообщество более слабых, но не менее гордых стран) считал несправедливыми и всячески старался противостоять планам имперцев во всех областях. Начиная от политики и экономики и заканчивая культурой и спортом. Но не до такой же степени, в самом деле!
   Противостояние противостоянием, но обмен ядерными ударами, причем всеми наличными средствами, – это чистой воды самоубийство и полнейшее безумие. Объяснения чему лично я найти не мог. Да и никто из нас. Все были ошеломлены и подавлены. Одно дело сражаться с пятиглазыми за владение Пирамидой, и совсем другое – наблюдать, как безвозвратно гибнет целый мир, населенный миллиардами разумных существ. Пусть и не похожих на тебя, но со своими надеждами, любовями и верой в лучшее будущее.
   На Рийма Туура, которому объяснили, что происходит, было больно смотреть. И без того неприятная на вид его серая кожа пошла какими-то блекло-зелеными пятнами, и все тело сотрясала крупная дрожь.
   Сжалившись, Никита вырастил ему из пола кресло, усадил, а Оля принесла стакан воды, которую тот жадно выхлебал, стуча жевательными пластинами о стекло.
   – Это конец, – только и сумел он сказать, утирая рукавом воду с подбородка. – А я так и не успел жениться и завести детей.
   Через полтора часа, прошедших в наблюдении за гибнущей Дрхеной и обмене эмоциональными, но малозначащими репликами, стало окончательно ясно, что наш пленник не ошибся – это действительно был конец. Возможно, не самих киркхуркхов как разумного вида живых существ, но уж их цивилизации – точно.
   – Полный кошмар, – сказал Влад, когда Циля Марковна сообщила о том, что уже двадцать процентов взлетевших с обеих сторон ракет достигли своих целей – крупных городов и промышленных центров с населением в десятки миллионов жителей. – Но не знаю, как вам, а мне интересно, что теперь делать с нашими четырьмя сотнями киркхуркхов. Напоминаю, что они ничего не знают и по-прежнему направляются сюда с известной целью.
   – Не надо с нами ничего делать, – сказал Рийм Туур, которому из жалости был оставлен коммуникатор, чтобы он понимал, что происходит (Циля Марковна, естественно, говорила по-русски). – Мы уже сами сделали с собой все, что могли.
   Я посмотрел на киркхуркха и подумал, что он явно пришел в себя. Дыхание выровнялось, кожа приобрела прежний оттенок, дрожь унялась. Что ж, не только люди, видать, быстро ко всему привыкают.
   – Так уж и ничего, – усмехнулся Влад. – Может быть, ты их остановишь?
   – Может быть. Если вы еще не раздумали вернуть меня к своим для передачи информации.
   – Пожалуй, не раздумали, – сказал я. – Даже, скорее, наоборот. Вы должны знать о том, что произошло. Это справедливо. А справедливость выше вражды. Особенно в сложившихся обстоятельствах.
   – Спасибо, – сказал киркхуркх, – не ожидал. Наверное, потому, что не знаю, как бы поступил, находясь на вашем месте. Могу добавить, если вам станет легче, что скорее всего мы вернемся к себе. Я, разумеется, не могу отвечать за решения Верховного. Но по Уставу имперский десант, где бы он ни находился, в случае угрозы самому существованию Империи должен немедленно вернуться домой и встать на защиту.
   – Да уж, – прокомментировала Марта. – Более серьезной угрозы трудно себе представить.
   – Всем угрозам угроза, – согласился Женька и, обращаясь ко мне, добавил: – Так что, принести его «уоки-токи»? Пусть свяжется со своими, чтобы встретили. А то время идет.
   – Неси, – сказал я. – Ты прав, пора действовать. Сколько им осталось до озера?
   – Около восемнадцати километров, – сообщил Никита. – Сущий пустяк.
   – Не такой уж и пустяк, – сказал Влад. – Часов пять, не меньше, учитывая, что идут они не по дороге. Лес тут густой, хаживали.
   – За пять часов можно успеть многое, – согласился я. – Но лучше, если есть возможность, не затягивать.
   Слава богу, портативная рация нашего пленника оказалась в полном порядке. Большого значения это не имело, так как мы еще со вчерашнего дня знали, на каких волнах отряд киркхуркхов ведет радиообмен между своими подразделениями, и могли в него вмешаться в любую минуту. Но так нам казалось правильнее – Рийм Туур общался со своими по своейрации и возвращался в целости и сохранности, что доказывало наши конструктивные намерения. Правда, оружие ему мы решили не возвращать. А то еще, чего доброго, сочтут конструктивные намерения за слабость, тогда и впрямь хлопот не оберешься.
   Переговоры Рийма Туура с соратниками шли, разумеется, при нас. Мало того, мы непосредственно в них участвовали, передавая через пленника наши настоятельные пожелания. Нельзя сказать, что договорились мы легко и быстро. К тем, кто попадает в плен, во всех армиях мира отношение меняется. От легкой настороженности до прямых обвинений в предательстве. Но в конце концов командир второй отдельной сотни имперских десантников – той самой, в состав которой и входил передовой дозорный Рийм Туур, предварительно поставив в известность Верховного, согласился не только встретиться со своим подчиненным, но и выслушать его. О том, что цивилизация киркхуркхов в данный момент гибнет в огне ядерной войны, сообщать не стали, рассудив, что пусть лучше киркхуркхам об этом расскажет сам киркхуркх. Своему больше веры.
   Доставить пленника в условленное место на берег реки еще раньше вызвался Никита на нашем сверхтанке. Но одного его я не отпустил. Мало ли что. Мы сами могли играть в благородство сколько угодно, но не учитывать вероятное коварство врага было бы непростительной глупостью.
   – Женя, полетишь с Никитой, – сказал я. – И возьмите-ка вы, пожалуй, с собой еще и одного железного бойца. Из тех, что стоят сейчас без дела на платформе. На всякий случай. Влезет в машину робот?
   – Влезет, – с уверенностью ответил Никита. – Куда он денется…
   – Вот и возьмите. И не задерживайтесь там ни на минуту. Сразу назад. Договорились? Особенно это тебя, Женя, касается. Давай на этот раз без самодеятельности.
   – О'кей, командир. Можешь не волноваться.
   – Тем более что рядом буду я, – ухмыльнулся Никита.
   Очередную «веселую» новость мы получили в тот момент, когда Никита посадил машину у излучины реки на правом берегу – там, где и должен был это сделать.
   – Мы на месте, – сообщил он.
   – Отлично, – сказал я. – Высаживайте нашего урукхая и…
   «Внимание! – бесцеремонно вмешалась Циля Марковна. – Довожу до вашего сведения. Канал Внезеркалья, ведущий на Дрхену, закрыт. Повторяю. Канал Внезеркалья, ведущий на Дрхену, закрыт».
   – Оп-па, – приподнял бровь Влад. – И что теперь?
   – Подожди, – остановил я Никиту. – Кажется, у нас вводные.
   – Жду, – откликнулся Никита.
   – Циля Марковна, – обратился я к ЦМП по голосовой связи. – Вероятно, мы чего-то не знаем. Почему закрыт канал на Дрхену?
   – А также кем закрыт и почему? – добавил Влад.
   – Отвечаю, – в голосе Цили Марковны мне послышалось сожаление о нашей дальнейшей нелегкой судьбе. – Так всегда бывает. Это нечто вроде естественного карантина. Пирамида и я не имеют к данному явлению никакого отношения.
   – Но он откроется?
   – Да.
   – Когда?
   – Неизвестно. В моей памяти зафиксированы случаи закрытия каналов на срок от двух месяцев до сорока лет в ваших единицах измерения времени.
   – Ни шиша себе! – присвистнула Марта. – Сорок лет. Кошмар.
   – Это срок, – согласилась Маша.
   – Я ответила на ваши вопросы? – осведомилась Циля Марковна.
   – Спасибо, Циля Марковна, – сказал я.
   – Черт, – выругался Влад. – Машина она и есть машина. Хоть и Циля Марковна. Интересно, Оскар скоро появится?
   – Да, с Оскаром как-то приятнее общаться, – сказала Маша. – Хоть и он не человек.
   – Оскар может и вовсе не появиться, – напомнил я. – Придется самим эту кашу расхлебывать. И все последующие. В конце концов, мы хозяева Пирамиды или кто? Никита!
   – На связи.
   – Сообщи Рийму Тууру дополнительную важную информацию. Получена только что. Канал Внезеркалья, по которому сюда попали киркхуркхи, закрыт. И надолго. По не зависящим от нас причинам. Циля Марковна довела до сведения. Так что вернуться на родину они пока не смогут.
   – Весело, – сказал Никита.
   – Обхохочешься. В общем, пусть думают. И думают в правильном направлении, без имперских и прочих амбиций. Иначе мы их на хрен уничтожим. Нам здесь проблемы не нужны. Так и передай.
   – Понял.
   – И сразу возвращайтесь. Тоже будем думать.
   – Да как бы мозги не закипели, – вздохнул рядом Влад.

Глава 17

   Машина людей бесшумно снялась с места, набрала высоту и пропала за деревьями. Рийм Туур оглядел пустынный берег, сел на поваленное дерево и понял, что ему очень не хочется сообщать о последней новости своим товарищам по оружию.
   Канал, по которому они сюда попали, закрыт. И закрыт, как было сказано, надолго. Верно, можно было поставить под сомнение правдивость данной информации, но Рийм знал, что люди не лгут. То есть наверняка его двуглазые и пятипалые, с шерстью на голове (Небесная Глубь, какое все-таки уродство!) знакомые обладали умением скрывать факты и даже намеренно вводить в заблуждение, но только не в данном случае. По одной простой причине: им это было невыгодно. Что для них значит закрытие канала? Четыреста хорошо вооруженных, обученных убивать киркхуркхов под боком – это та еще головная боль. Даже при наличии боевых роботов и прочих технических чудес, которыми эта Пирамида напичкана, судя по всему, сверху донизу.
   Лакомый кусочек, что и говорить. Но вряд ли он по зубам даже имперскому десанту.
   Рийм вспомнил утреннюю демонстрацию мощи боевых роботов и зябко повел плечами.
   Да, наверное, мы сумели бы с ними справиться в конце концов. Но сколько десантников отдали бы свои жизни за то, чтобы вывести из строя десять этих напичканных смертью электронно-механических чудищ? А их ведь у людей в Пирамиде припасено не десять. Ох, не десять… Даже не четырнадцать – по числу пальцев на обеих руках. И это не считая всего остального, как уже и было сказано. Значит, что? Есть несколько вариантов дальнейших действий. Первое: отступить и смириться, дождаться открытия канала и вернуться домой, на разоренную войной Дрхену. Если, конечно, после всего происшедшего на нее вообще можно будет вернуться. Но, допустим, вернемся. И что нас там ждет?
   Нет, лучше об этом даже не думать. Однажды Рийм по долгу службы побывал в зоне локального ядерного конфликта, происшедшего семь кругов назад на восточной окраине Империи, и запомнил это посещение на всю жизнь. Чистый ад, злейшему врагу не пожелаешь. Но они уже, оказывается, не только пожелали, но и осуществили данное пожелание. В планетарном масштабе. Чтобы все по справедливости и никому не было обидно. Идиоты. Небесная Глубь, какие же идиоты!