Страница:
Во время торможения крошечный двигатель шаттла накалился докрасна. Он плавно опустился на поверхность Луны. До него было примерно полкилометра.
Я вздохнул и, неуверенно раскачиваясь, зашагал вперед.
Казалось, прошла бесконечность, пока мы начали подниматься по наклонному трапу шаттла.
– Доброе утро, сэр. Я – пилот Ван Пэр.
Дверца закрылась, мы были внутри. Я проверил давление воздуха и снял шлем.
– Давненько не виделись, – сказал я. – Со времен «Порции».
У пилота отвисла челюсть.
– Но вы же… Вы – господин Генеральный секретарь?
– Совершенно верно.
Комендант неукоснительно выполнил приказ: пилоту сообщили только, что он заберет от кратера частных лиц. но не сказали, кого именно. Что ж, для сохранения анонимности мне следовало париться в своем скафандре до самого Фарсайда, но я был не склонен и дальше приносить такие жертвы. Я вытер пот со лба.
– Сэр, это… Моему удивлению нет границ. – На «Порции» Ван Пэр был еще совсем молодым человеком. Легкомысленным, неугомонным. Такой же любитель шахмат, как и я. Зрелые годы только прибавили ему обаяния, как и Дереку.
– Отправляемся? – Я показал на кабину.
– Слушаюсь, сэр. – Ван Пэр начал готовиться к взлету.
Пока мы пристегивались, Майкл осмотрел все крепления, проверил привязанные к шпангоутам кислородные баллоны и тридцать одно сиденье – именно столько в шаттле обычно помещалось кадетов.
– Ты часом не на Флот решил податься, сынок? – спросил я настолько добродушно, насколько позволяла боль в спине.
– И не подумаю. – Он наклонился вперед, чтобы получше рассмотреть кабину. – Что он делает?
– Предполетные приготовления. – Если только проклятый комп нормально работает. Компьютеры шаттлов пользовались дурной славой.
Я боялся, что взлет окажется для меня трудным. Но вышло совсем другое. Я просто потерял сознание.
– Осторожно. Потихоньку его поднимайте.
– Со мной все в порядке. – Я оттолкнул протянутые мне для помощи руки. – Я пойду сам.
– Позвольте мне помочь, – подавленным голосом предложил Майкл и подставил мне плечо, чтобы я мог на него опереться.
– Ты что, плакал? – Я с трудом поднялся на ноги. Слава богу, гравитация была небольшой; Хазен приказал снизить мощность гравитронов.
– Нет. – Майкл вытер покрасневшие глаза.
– Врет, – беззвучно пошевелил губами Бевин. Я сделал вид, что ничего не заметил, и оперся на Майкла даже сильнее, чем следовало.
Из шлюза появилась мешковатая фигура:
– Начальник Академии Хазен прибыл, как приказано, сэр.
– Отлично. Вольно. – В коридоре никого не было как я и ожидал. Я осмотрелся:
– А ваши подчиненные?
– Большинство – на Земле, вместе с кадетами. Остальные…
– У вас что, нет здесь кадетов?
Я ж совсем забыл – все они были отправлены в Девон, на поминальную службу! Все мои планы рухнули.
«Сифорт, ты болван. Вся твоя нынешняя стратегия предполагала использование кадетов. И что теперь?»
– Я принесу кресло. – Хазен исчез. Через несколько мгновений я уже сидел и глубоко, с облегчением, дышал.
– У меня есть казармы на случай, если вы захотите отдохнуть.
– Да. – У меня кружилась голова.
– Позовите вашего врача, – предложила Арлина.
– Не смеши людей, – сказал я.
– Он, по крайней мере, сможет снять боль. Мистер Хазен, позовите его. Ники, это изолированная база, почти безлюдная. Никто, кроме врача, не узнает, что ты здесь. Не ерепенься.
Арлина временами умела добиться своего. Я кивнул и черепашьими шагами заковылял в спальню.
– Я проведу вас в казармы Томаса Кина, – сказал начальник Академии. – Они новые. – Им было пятнадцать лет, и их все еще называли новыми. Их назвали именем одного хорошего парня, которого я убил в один недобрый час в тренировочном полете.
– Кому-нибудь известно, что мы здесь?
– Ни одна живая душа не знает. Хотя, конечно, думают, что у меня какие-то особенные гости. – С этим ничего нельзя было поделать. На такой небольшой базе, как Фарсайд, таинственные приготовления начальника Академии не могли остаться незамеченными.
– Когда должны прибыть из Адмиралтейства? Он посмотрел на часы:
– В шесть пополудни. Ван Пэр обеспечит надлежащую встречу. Сэр, все приготовлено… Вы бледны, как призрак. Пожалуйста, сядьте.
– Хорошо. – Я слишком устал, чтобы спорить.
Я предупредил врача, чтобы он не давал мне никаких лекарств, от которых у меня мог бы появиться туман в голове. Возможно, из-за этого боль в спине скоро стала совсем невыносимой…
Я очнулся, и до моего слуха донесся разговор моих ребят.
– Я бы еще выпил лимонада. – Выжидательная пауза.
– Хорошо, мистер Тамаров, – сказал Ансельм. Он прошел к импровизированному столу с закуской и вернулся с холодным лимонадом.
Я открыл один глаз. Майкл сидел, скрестив ноги, на койке.
– Ха, уже освоился? Или ты здесь бывал раньше?
– Нет, сэр. – Спокойно промолвил Ансельм.
– Служба здесь не для слабаков.
– Не знаю, сэр.
– Хватит, Майкл, – не удержался я. Ансельм, как и все кадеты, переносил разные подколки гораздо лучше Майкла, но и у того чаша терпения была не безгранична. Я осторожно пошевелился. Ничего во мне не сломалось, но жгучая боль пронзила всю спину.
– Я ничего не делал, па.
– Иди сюда. – Я устремил на него свой суровый взгляд. – Двадцать отжиманий. Немедленно.
Он возмущенно задышал, но подчинился. При столь слабом тяготении выполнить их было несложно.
– Поставь этот стул у конца кровати. Сядь на него. Ты слышишь меня? А теперь скажи, какая столица Ирландии?
– Дублин.
– Аргентины?
– Бразилиа.
– Ты что, никогда не учился? Слабоумный?
– Па, я…
– Десять отжиманий. Быстро!
Майкл соскочил со стула. Когда он закончил выполнять упражнение, я похлопал рукой по кровати:
– Многовато берешь на себя, сынок. Оставь подколки тем, кто поопытнее.
– Да-сср. – Он украдкой вытер глаза.
– И ты не слабоумный, – грубоватым тоном сказал я. Потом повернулся к кадету:
– Ансельм, иди сюда. – Я внимательно посмотрел на него. – Выйдите с этим парнем куда-нибудь и уладьте это сами. Меня не заботит как.
– Слушаюсь, сэр. – Сделав подчеркнуто вежливый жест рукой, он направился к дверям.
Я не спал нормально целую вечность. И после этого снова задремал.
Я пробудился от сильной тупой боли и неприятного голоса диктора. Дэнил баловался с голографовизором.
«…требования Генсека Сифорта объявлены незаконными. Валера отдаст распоряжение…»
«…адмирал Хой присягнул в верности правительству Валера-Стангера в качестве…»
«…под арест по обвинению в государственной измене. Бранстэд был руководителем администрации бывшего Генсека…»
«…в завтрашних выпусках…»
– Не трогай! – Я попытался подняться.
– Что, сэр?
– Дай послушать!
«…Джеренс Бранстэд, уроженец колонии Надежда, был принят на службу, несмотря на возражения традиционалистов, которые полагали, что занимать пост главы администрации Генсека может лишь гражданин Земли. Его арестовал патруль ВВС ООН за пределами Ротонды…»
– О боже. – Я не обращал внимания на предупреждения, и вот результат. Будут судить за измену… Они могут казнить его, исключительно из чувства мести.
Я пошевелился. Двигаться я мог, но едва-едва. Даже если бы кадеты Хазена не были отправлены на Землю, я вряд ли смог бы реализовать свой убогий план. А без них меня уж точно ждали полный провал и гибель.
Я надолго задумался.
«Что ж, хорошо. Ничего другого я и не заслужил».
Дверца скользнула в сторону. Вошел Джаред Тенер.
Я кивнул ему:
– Давай поговорим. – Он сел на стул. – Джаред, если Филип отправится со мной, он подвергнется сильному риску. Отговори его.
Он печально улыбнулся:
– Как мне это сделать, мистер Сифорт? Он ничего не хочет слушать.
– Ты говорил, что его можно убедить.
– Когда он не прав. А сейчас?
– Еще бы! Он запросто может себя угробить.
– А вы бы разрешили ему отправиться туда самому и рисковать жизнью в одиночку?
– Конечно, нет. Я же его отец.
– И он чувствует то же самое. Он – ваш сын. – Джаред помолчал. – Не знаю вашего замысла, но я должен тоже отправиться вместе с вами.
– Я этого не хочу.
– Из-за моей неуравновешенности?
– Отчасти.
– Знаете, я вовсе не похож на девицу, которая на танцах стоит у стенки и не может дождаться приглашения. – Джаред говорил почти по-приятельски. – Я убивал людей во время восстания беспризорников. И могу делать это снова. Тем более чтобы защитить Фити.
По спине у меня сверху вниз прокатилась дрожь. На мгновение Тенер показался таким жестоким, каким я никогда прежде его не видел.
– Я не хочу, чтобы тебя убили.
– А я не позволю Филипу погибнуть, – отрезал он, дав понять, что спорить бесполезно.
Заглянул Дерек, увидел, что я проснулся:
– Ник, шаттл уже здесь. Наконец-то!
– Скажи мистеру Хазену, что мы воспользуемся его кабинетом. – Я принялся сползать с кровати.
– Па…
Я был измотан нашим долгим, утомительным совещанием, и у меня больше не оставалось терпения:
– Ты останешься здесь. – Надо будет поручить Хазену присмотреть за ним. – Не возражай.
– Но почему?
– Тебя могут убить, – отрезал я.
Майкл сказал:
– Дайте мне проявить свою храбрость. Папа бы позволил. Настал такой момент, к которому я готовился. Я могу не только хныкать и плохо себя вести. – В его глазах была мольба. – Пожалуйста, па.
Я заключил его в объятия:
– Пока нет, сынок. Но я горжусь тобой.
Он топнул ногой:
– Я остался жить с вами, как вы просили. Я делаю все, что вы мне скажете. Я зову вас «па», как вам хотелось. Я позволяю вам наказывать меня, как ваших кадетов. А теперь, когда настало время… – Его губы задрожали.
Дерек отвел меня в сторонку:
– Ты что, хочешь, чтобы его положили в больницу с нервным срывом? Ты принял его в свой дом и не вправе теперь прогнать.
– Наш дом сожжен и превращен в руины.
– Ты для него дом!
У нас уже почти не осталось времени. Я начал надевать скафандр. Повернулся к Ансельму и Бевину:
– Точно все поняли?
– Да, сэр. – Дэнил ободряюще посмотрел на более старшего кадета.
– Сэр? – Из коридора выглянул пилот Ван Пэр. – Если вы хотите ждать до последнего момента…
Как можно непринужденнее я сказал:
– Арлина, присмотри за Майклом. Фити, увидимся через день-другой. Дерек, мне не понадобится…
– Вы слишком долго были Генсеком, – заметил Дерек. – Вы полагаете, что весь мир подчиняется вашим приказам.
Я повернулся к нему:
– Не заводись!
Он начал застегивать свой вакуумный костюм:
– Смирись с неизбежным. Я часть этого.
– Приказываю…
Арлина успокаивающе поцеловала меня в губы:
– Прекрати, дурачок. Ты не можешь распоряжаться нашими жизнями!
– А Майкл?
– Согласна, он остается.
– Мэм, нет! – Майкл так разволновался, что я едва мог это вынести. – Пустите меня туда. Хотя бы на шаттл. – Он принял умоляющий вид.
– Шаттл сам по себе не будет в опасности, – заметил Дерек. – Ван Пэр сможет отвести его на околоземную станцию, если мы… – Он скривился. – Если ему придется отправиться в Киев.
– Ладно. – На такую уступку я еще мог пойти. Мы двинулись к шлюзу шаттла.
– Как дополнительные баки?
– Полные. – Я посмотрел мимо Дерека, стараясь разглядеть на фоне звезд околоземную станцию.
Кэрр кашлянул:
– Мистер Сифорт…
– Я больше не Ник?
– Не в этот день. – Голос его был полон важности. – Удачи вам!
– И тебе. – Я неуклюже, стуча своими дюралюминиевыми тростями, обнял его. Потом повернулся к остальным:
– Никакого оружия. Я дал слово за нас всех.
– Согласны. – Арлина отвела взор. Остальные кивнули.
– До свидания, Майкл. Скоро увидимся. – Сам я в это не верил. Придется ему привыкнуть к утратам. Алекса он хранил в себе. Я с трудом разжал его пальцы, державшие мою руку. – Все в порядке, пилот.
Ван Пэр взял микрофон:
– Шаттл Военно-Космической Академии Т-455 к вылету на орбитальную станцию готов.
«Вперед», – прохрипел динамик.
– Мы будем пристыковываться к причалу Флота. У нас на борту гардемарин, которого мистер Хазен хочет обучить. Разрешите маневрировать перед причаливанием. Полагаю, это займет минут пятнадцать.
«Вне пределов двухкилометровой зоны причаливания, шаттл».
– Естественно. Изменение курса на 025, 36, 198.
Я щелкнул тумблером:
– Никакой связи по радио. Ничего.
– Понял, сэр. – Ван Пэр не отрывал глаз от приборов.
Я выключил все мои средства связи и шагнул в шлюз.
Когда в камере установился вакуум, я схватился за поручень и выплыл из шаттла. Гравитация в шлюзе была почти нулевая, и это мне сильно помогло. Будь у меня возможность как-то жить между планетами, моя спина бы совсем не болела.
Некоторое время я ждал в свете равнодушных звезд, пока не увидел яркие огни «Галактики». В результате маневрирования Ван Пэра должен был настать момент, когда шаттл окажется в неподвижности относительно космического корабля. Это должно было произойти примерно через пятнадцать минут, если все будет идти по плану. От меня требовалось просто отпустить мой поручень, стараясь не попасть под струи двигателей шаттла. Мой взор был прикован к кораблю.
Когда наступил подходящий момент, я отпустил поручень и плавно выплыл в пространство. В иллюминаторе шаттла виднелось тревожное лицо Арлины. Я помахал ей, но она не ответила, лишь, постепенно удаляясь, неподвижно смотрела на меня, словно стараясь запечатлеть мой образ в своей памяти.
Через некоторое время шаттл скрылся из виду.
Предельно осторожно я ненадолго запустил двигатели. Вся хитрость заключалась в том, чтобы двигаться медленно-медленно.
«Галактика», как и околоземная станция, имела множество внешних датчиков. Пространство, особенно около станции, было заполнено брошенными баками, потерянным инструментом, всяким металлическим хламом и другим медленно дрейфующим мусором, который в конце концов засасывался земным тяготением. Если бы я плыл по направлению к кораблю достаточно медленно, датчики меня бы не зарегистрировали.
И все же при любой скорости мне оставалось полагаться на удачу.
Я двигался так медленно, что путь к кораблю мог занять часов восемь. И я бы достиг «Галактики» в 17–00.
То есть во вторник. А я обещал Стангеру, что буду на «Галактике» в среду.
Непременно буду.
Я намеревался убить Стангера, если получится. Здесь все сделалось ясно, и обсуждать было нечего. Мне следовало отдать Господу Богу жизнь – или Стангера, или мою.
Дрейфуя, я старался не заснуть. Мне нужно было ежеминутно корректировать свой курс, поскольку вблизи корабля это будет делать уже поздно. А больше всего мне хотелось, чтобы какой-нибудь дежурный гардемарин заметил приближающийся к его кораблю инородный объект.
Время от времени я молился. За Майкла, за беднягу Ансельма, за Джареда. За всех, к кому я когда-то был несправедлив.
Через некоторое время со мной на пару дрейфовал друг детства Джейсон. Затем Вакс Хольцер – поначалу мой самый заклятый враг, а потом друг. Вакса я убил одним из первых.
Я дернулся и очнулся. «Следи за баллонами, Сифорт, – напомнил я себе. – Пока все в порядке – горит зеленая лампочка. Но скоро понадобится переключить».
Где я находился?
Определенно приближался к «Галактике», но до нее было еще далеко. Я подумал, не поработать ли немного двигателями. Но с таким же успехом я мог включить радиомаяк. Или объявить о своем местонахождении на всех частотах. Я вздохнул.
Где был теперь шаттл Ван Пэра? Согласно полученным инструкциям, он должен был закончить маневрирование, пристыковаться на четыре часа к станции, а потом, в среду, с нее отбыть.
Я в который раз вернулся к своему плану. Моим неоспоримым преимуществом являлось то, что для победы мне было не жалко отдать жизнь. Лишь бы не помешал Стангер.
Арлина говорила о втором ребенке. Жаль. Возможно, она использует мою законсервированную ДНК. После смерти я был бы куда лучшим отцом, нежели живой, настоящий. Многие годы, из-за упорного нежелания считаться с экологическими приверженностями Фити, я не подпускал к себе родного сына. И я наказывал Майкла, всячески унижал его. Не будь он в таком отчаянном положении, никогда не позволил бы так с собой обращаться.
Моя гибель не явится большой потерей для мира.
Я начал скрупулезные приготовления к переключению баллонов. Хлопотная операция, но отнюдь не невыполнимая. В течение короткого времени я буду зависеть только от воздуха в моем скафандре. Но его хватит на несколько минут, а переключение баллонов занимает считанные секунды. Я отсоединил использованный баллон, поднес патрубок к другому, защелкнул зажим.
Когда я в последний раз менял баллоны вне корабля? Должно быть, в возрасте Ансельма, когда был гардемарином. Бедный Тэд… снова стать кадетом, в шестнадцать-то лет. За всю историю Академии не случалось такого понижения в звании. Хотя что он сам посеял – то теперь и пожинает. Не смог быть достойным гардемарином, его и разжаловали. Впрочем… Я невольно улыбнулся. Ансельм потерял некоторые свои права. Как кадет он не имел права покупать спиртное. Возможно, я сделал для него доброе дело.
Впереди стали вырисовываться неясные очертания корабля. Следовало ли мне скорректировать курс? Нет.
Мои ноги ударятся о корпус первыми. Этого нельзя допускать: при сотрясении спинного мозга я могу потерять сознание. В последний момент надо будет включить тормозной двигатель…
Ближе. Я сосредоточился.
«Включи свои наручные магниты, ты, идиот! Что, хочешь отскочить от корпуса, как горошина от стенки?»
Короткий запуск двигателя.
Медленно, осторожно… Контакт.
Я прилип к громадному корпусу, как моллюск к киту. Где я? У диска – но какого? Я был достаточно близко, чтобы это определить, – почему же не обратил внимания? Пристыковаться можно было только к первому или второму уровню.
«Не паниковать! Здесь должна быть какая-то маркировка. Ты не первый астронавт, оказавшийся снаружи и потерявший ориентировку».
Избегая торчащих датчиков, я стал двигаться от поручня к поручню. Корпусу впереди конца было не видать. Он казался больше трех футбольных полей, и мне надлежало плыть, толкая себя, вдоль огромной его секции, а мои трости волочились за мной.
Любой другой астронавт в такой ситуации включил бы двигатели, отплыл от корпуса и потом приблизился бы туда, где хотел пристыковаться. Но я старался, чтобы меня не засек какой-нибудь из внешних датчиков корабля.
Мое передвижение было возможно только благодаря нулевому тяготению.
Прошел добрый час, прежде чем я добрался до шлюза у второго уровня. Я осторожно двигался вдоль корпуса, шаг за шагом подбираясь к датчику, установленному как раз над шлюзом. Я вытащил из сумки единственный инструмент, который прихватил с собой, – гаечный ключ. Осторожно, чтобы не попасть в поле зрения датчика, я отвинтил его крепление и выдернул кабель передачи данных.
Теперь предстояло самое трудное.
Я просунул руку под поручень у самого шлюза и начал терпеливо ждать. Не исключено, что воздух у меня в баллонах кончится и я погибну от удушья, прежде чем смогу приступить к осуществлению своего плана.
Секунды превращались в минуты, прошел час. Два. Я начал думать о своем последнем баллоне с кислородом. Надо было подключить его, пока горит зеленая лампочка, чтобы не отвлекаться в решающий момент.
Три часа. Что, если отсоединить еще один датчик? Не вызовет ли это у них подозрения, или…
Замигал внешний индикатор шлюза.
Я открыл свою сумку.
Я не решался согнуться и пролезть через иллюминатор шлюза. Оставалось надеяться, что там окажется не больше двух членов экипажа.
Скоро воздух в шлюзе был откачан. Внешний люк открылся. Из него выплыл одетый в скафандр человек. Он держался за поручень. Я прижался к корпусу, чтобы остаться незамеченным. Я ждал появления второго. Но его не было.
Мог ли он явиться сюда один?
Человек оказался совсем рядом со мной. Больше медлить было нельзя. Крепко схватившись одной рукой за поручень, я поднял гаечный ключ высоко над головой и изо всех сил ударил им по шлему.
С шумом вышел из скафандра воздух. Бедняга не успел и вскрикнуть. Тело дернулось, рука рванулась к поврежденному шлему, и ее словно свело судорогой.
«Господи, прости меня. Он был одним из невинных рабов Твоих. Я называю это исполнением долга, но на самом-то деле это убийство».
На человеке был обычный легкий скафандр, не такой, как у меня. Мой был белым, а его серым. Это значило… Я взялся за уже окоченевшую руку, схватился за поручень внутри шлюза и втащил туда погибшего ремонтника как неуклюжий баллон.
Скорее, пока кто-нибудь случайно не увидел меня в иллюминаторе. Я захлопнул внешний люк, наполнил воздухом шлюз.
Сперва надо разобраться с моим скафандром. Сначала снять шлем, затем двигатели. Высвободить торс и ноги. Под воздействием гравитронов «Галактики» делать что-то было тяжелее. Выстрел боли: я не правильно согнулся.
Согнувшись ниже уровня иллюминаторов, я стянул с матроса поврежденный шлем. У меня перехватило дыхание. Светло-каштановые волосы, невидящие глаза, женское лицо.
Сжав зубы, я стянул остатки ее костюма. Есть ли какая-то разница? Смог бы я убить так же хладнокровно, зная, что это женщина?
Я уже это делал, в моем отвратительном прошлом.
Оттолкнув эту мысль в дальние уголки своего сознания, я принялся надевать ее костюм. Мне пришлось повозиться, прежде чем я попал ногами в штанины, при этом спину мою пронзила острая боль. Я взмок от усилий, но наконец натянул на себя ее костюм. Слава богу, наши шлемы были взаимозаменяемыми. Но этого и следовало ожидать: если бы каждый подходил только к своему скафандру, в критической ситуации ошибка в выборе шлема могла привести к трагедии.
Я откачал воздух в шлюзе и подтащил тело к внешнему люку. Когда крышка открылась, я вытолкнул тело по направлению к орбитальной станции. Через мгновение за ним полетел мой скафандр, но сначала я открепил от него свои дюралюминиевые трости.
Закрыть внешний люк. Восстановить давление воздуха. Открыть внутренний люк.
Я горячо надеялся, что если кто-то на капитанском мостике заметит, что шлюз еще раз заполнялся воздухом, то решит, что женщина забыла при ремонте датчика какой-то инструмент. Возможно, они сейчас ее вызывали. Нет, я бы услышал. На мне же был ее костюм.
Второй уровень я выбрал по нескольким причинам. Во-первых, в отличие от первого вероятность нежелательной встречи с офицером была здесь меньше. Во-вторых, только на первом и втором уровнях Стангер поддерживал уменьшенную гравитацию. На других я бы просто не смог передвигаться. И наконец, согласно чертежам Адмиралтейства, каюта главного старшины корабельной полиции располагалась на втором уровне.
Перекладывая большую часть своего веса на трости, скованный доставшимся мне, явно не по росту, костюмом, я проковылял по устланному коврами коридору мимо удивленных пассажиров и двух простых матросов, занятых уборкой.
Где этот главный старшина корабельной полиции? Справа располагались пассажирские каюты. Вспомогательные таблички над дверьми говорили о том, что за ними находится. Вот спортзал. Хозяйственный склад.
По спине у меня струился пот. В любой момент, пока я тащился по пышному круговому коридору, меня могли остановить, а всю мою авантюру раскрыть. Я был в украденном костюме, слишком тесном для меня, к тому же опирался на инвалидные трости. Если меня поймают, то куда посадят – в камеру или в психушку?
Наконец передо мной оказалась каюта, которую я искал.
Я распахнул дверь и вошел внутрь.
Как и на любом корабле Флота, здесь главный старшина корабельной полиции являлся младшим офицером и носил голубую форму. Коренастый, мускулистый, загорелый, он отодвинул в сторону голографовизор, отвернулся от своих приборов и вместе с кожаным креслом откатился назад:
– Чего хотите, матрос?
– Секундочку. – Балансируя на одной трости, я отсоединил свой шлем и с облегчением вдохнул корабельный воздух. – Вы мне не поможете? – Я стал расстегивать спереди скафандр.
Пока он мне помогал, лицо его было хмурым и раздраженным.
И вдруг он замер как завороженный и стал хватать ртом воздух. Возможно, причиной стала белая адмиральская форма, которая была на мне надета.
18
Я вздохнул и, неуверенно раскачиваясь, зашагал вперед.
Казалось, прошла бесконечность, пока мы начали подниматься по наклонному трапу шаттла.
– Доброе утро, сэр. Я – пилот Ван Пэр.
Дверца закрылась, мы были внутри. Я проверил давление воздуха и снял шлем.
– Давненько не виделись, – сказал я. – Со времен «Порции».
У пилота отвисла челюсть.
– Но вы же… Вы – господин Генеральный секретарь?
– Совершенно верно.
Комендант неукоснительно выполнил приказ: пилоту сообщили только, что он заберет от кратера частных лиц. но не сказали, кого именно. Что ж, для сохранения анонимности мне следовало париться в своем скафандре до самого Фарсайда, но я был не склонен и дальше приносить такие жертвы. Я вытер пот со лба.
– Сэр, это… Моему удивлению нет границ. – На «Порции» Ван Пэр был еще совсем молодым человеком. Легкомысленным, неугомонным. Такой же любитель шахмат, как и я. Зрелые годы только прибавили ему обаяния, как и Дереку.
– Отправляемся? – Я показал на кабину.
– Слушаюсь, сэр. – Ван Пэр начал готовиться к взлету.
Пока мы пристегивались, Майкл осмотрел все крепления, проверил привязанные к шпангоутам кислородные баллоны и тридцать одно сиденье – именно столько в шаттле обычно помещалось кадетов.
– Ты часом не на Флот решил податься, сынок? – спросил я настолько добродушно, насколько позволяла боль в спине.
– И не подумаю. – Он наклонился вперед, чтобы получше рассмотреть кабину. – Что он делает?
– Предполетные приготовления. – Если только проклятый комп нормально работает. Компьютеры шаттлов пользовались дурной славой.
Я боялся, что взлет окажется для меня трудным. Но вышло совсем другое. Я просто потерял сознание.
– Осторожно. Потихоньку его поднимайте.
– Со мной все в порядке. – Я оттолкнул протянутые мне для помощи руки. – Я пойду сам.
– Позвольте мне помочь, – подавленным голосом предложил Майкл и подставил мне плечо, чтобы я мог на него опереться.
– Ты что, плакал? – Я с трудом поднялся на ноги. Слава богу, гравитация была небольшой; Хазен приказал снизить мощность гравитронов.
– Нет. – Майкл вытер покрасневшие глаза.
– Врет, – беззвучно пошевелил губами Бевин. Я сделал вид, что ничего не заметил, и оперся на Майкла даже сильнее, чем следовало.
Из шлюза появилась мешковатая фигура:
– Начальник Академии Хазен прибыл, как приказано, сэр.
– Отлично. Вольно. – В коридоре никого не было как я и ожидал. Я осмотрелся:
– А ваши подчиненные?
– Большинство – на Земле, вместе с кадетами. Остальные…
– У вас что, нет здесь кадетов?
Я ж совсем забыл – все они были отправлены в Девон, на поминальную службу! Все мои планы рухнули.
«Сифорт, ты болван. Вся твоя нынешняя стратегия предполагала использование кадетов. И что теперь?»
– Я принесу кресло. – Хазен исчез. Через несколько мгновений я уже сидел и глубоко, с облегчением, дышал.
– У меня есть казармы на случай, если вы захотите отдохнуть.
– Да. – У меня кружилась голова.
– Позовите вашего врача, – предложила Арлина.
– Не смеши людей, – сказал я.
– Он, по крайней мере, сможет снять боль. Мистер Хазен, позовите его. Ники, это изолированная база, почти безлюдная. Никто, кроме врача, не узнает, что ты здесь. Не ерепенься.
Арлина временами умела добиться своего. Я кивнул и черепашьими шагами заковылял в спальню.
– Я проведу вас в казармы Томаса Кина, – сказал начальник Академии. – Они новые. – Им было пятнадцать лет, и их все еще называли новыми. Их назвали именем одного хорошего парня, которого я убил в один недобрый час в тренировочном полете.
– Кому-нибудь известно, что мы здесь?
– Ни одна живая душа не знает. Хотя, конечно, думают, что у меня какие-то особенные гости. – С этим ничего нельзя было поделать. На такой небольшой базе, как Фарсайд, таинственные приготовления начальника Академии не могли остаться незамеченными.
– Когда должны прибыть из Адмиралтейства? Он посмотрел на часы:
– В шесть пополудни. Ван Пэр обеспечит надлежащую встречу. Сэр, все приготовлено… Вы бледны, как призрак. Пожалуйста, сядьте.
– Хорошо. – Я слишком устал, чтобы спорить.
Я предупредил врача, чтобы он не давал мне никаких лекарств, от которых у меня мог бы появиться туман в голове. Возможно, из-за этого боль в спине скоро стала совсем невыносимой…
Я очнулся, и до моего слуха донесся разговор моих ребят.
– Я бы еще выпил лимонада. – Выжидательная пауза.
– Хорошо, мистер Тамаров, – сказал Ансельм. Он прошел к импровизированному столу с закуской и вернулся с холодным лимонадом.
Я открыл один глаз. Майкл сидел, скрестив ноги, на койке.
– Ха, уже освоился? Или ты здесь бывал раньше?
– Нет, сэр. – Спокойно промолвил Ансельм.
– Служба здесь не для слабаков.
– Не знаю, сэр.
– Хватит, Майкл, – не удержался я. Ансельм, как и все кадеты, переносил разные подколки гораздо лучше Майкла, но и у того чаша терпения была не безгранична. Я осторожно пошевелился. Ничего во мне не сломалось, но жгучая боль пронзила всю спину.
– Я ничего не делал, па.
– Иди сюда. – Я устремил на него свой суровый взгляд. – Двадцать отжиманий. Немедленно.
Он возмущенно задышал, но подчинился. При столь слабом тяготении выполнить их было несложно.
– Поставь этот стул у конца кровати. Сядь на него. Ты слышишь меня? А теперь скажи, какая столица Ирландии?
– Дублин.
– Аргентины?
– Бразилиа.
– Ты что, никогда не учился? Слабоумный?
– Па, я…
– Десять отжиманий. Быстро!
Майкл соскочил со стула. Когда он закончил выполнять упражнение, я похлопал рукой по кровати:
– Многовато берешь на себя, сынок. Оставь подколки тем, кто поопытнее.
– Да-сср. – Он украдкой вытер глаза.
– И ты не слабоумный, – грубоватым тоном сказал я. Потом повернулся к кадету:
– Ансельм, иди сюда. – Я внимательно посмотрел на него. – Выйдите с этим парнем куда-нибудь и уладьте это сами. Меня не заботит как.
– Слушаюсь, сэр. – Сделав подчеркнуто вежливый жест рукой, он направился к дверям.
Я не спал нормально целую вечность. И после этого снова задремал.
Я пробудился от сильной тупой боли и неприятного голоса диктора. Дэнил баловался с голографовизором.
«…требования Генсека Сифорта объявлены незаконными. Валера отдаст распоряжение…»
«…адмирал Хой присягнул в верности правительству Валера-Стангера в качестве…»
«…под арест по обвинению в государственной измене. Бранстэд был руководителем администрации бывшего Генсека…»
«…в завтрашних выпусках…»
– Не трогай! – Я попытался подняться.
– Что, сэр?
– Дай послушать!
«…Джеренс Бранстэд, уроженец колонии Надежда, был принят на службу, несмотря на возражения традиционалистов, которые полагали, что занимать пост главы администрации Генсека может лишь гражданин Земли. Его арестовал патруль ВВС ООН за пределами Ротонды…»
– О боже. – Я не обращал внимания на предупреждения, и вот результат. Будут судить за измену… Они могут казнить его, исключительно из чувства мести.
Я пошевелился. Двигаться я мог, но едва-едва. Даже если бы кадеты Хазена не были отправлены на Землю, я вряд ли смог бы реализовать свой убогий план. А без них меня уж точно ждали полный провал и гибель.
Я надолго задумался.
«Что ж, хорошо. Ничего другого я и не заслужил».
Дверца скользнула в сторону. Вошел Джаред Тенер.
Я кивнул ему:
– Давай поговорим. – Он сел на стул. – Джаред, если Филип отправится со мной, он подвергнется сильному риску. Отговори его.
Он печально улыбнулся:
– Как мне это сделать, мистер Сифорт? Он ничего не хочет слушать.
– Ты говорил, что его можно убедить.
– Когда он не прав. А сейчас?
– Еще бы! Он запросто может себя угробить.
– А вы бы разрешили ему отправиться туда самому и рисковать жизнью в одиночку?
– Конечно, нет. Я же его отец.
– И он чувствует то же самое. Он – ваш сын. – Джаред помолчал. – Не знаю вашего замысла, но я должен тоже отправиться вместе с вами.
– Я этого не хочу.
– Из-за моей неуравновешенности?
– Отчасти.
– Знаете, я вовсе не похож на девицу, которая на танцах стоит у стенки и не может дождаться приглашения. – Джаред говорил почти по-приятельски. – Я убивал людей во время восстания беспризорников. И могу делать это снова. Тем более чтобы защитить Фити.
По спине у меня сверху вниз прокатилась дрожь. На мгновение Тенер показался таким жестоким, каким я никогда прежде его не видел.
– Я не хочу, чтобы тебя убили.
– А я не позволю Филипу погибнуть, – отрезал он, дав понять, что спорить бесполезно.
Заглянул Дерек, увидел, что я проснулся:
– Ник, шаттл уже здесь. Наконец-то!
– Скажи мистеру Хазену, что мы воспользуемся его кабинетом. – Я принялся сползать с кровати.
– Па…
Я был измотан нашим долгим, утомительным совещанием, и у меня больше не оставалось терпения:
– Ты останешься здесь. – Надо будет поручить Хазену присмотреть за ним. – Не возражай.
– Но почему?
– Тебя могут убить, – отрезал я.
Майкл сказал:
– Дайте мне проявить свою храбрость. Папа бы позволил. Настал такой момент, к которому я готовился. Я могу не только хныкать и плохо себя вести. – В его глазах была мольба. – Пожалуйста, па.
Я заключил его в объятия:
– Пока нет, сынок. Но я горжусь тобой.
Он топнул ногой:
– Я остался жить с вами, как вы просили. Я делаю все, что вы мне скажете. Я зову вас «па», как вам хотелось. Я позволяю вам наказывать меня, как ваших кадетов. А теперь, когда настало время… – Его губы задрожали.
Дерек отвел меня в сторонку:
– Ты что, хочешь, чтобы его положили в больницу с нервным срывом? Ты принял его в свой дом и не вправе теперь прогнать.
– Наш дом сожжен и превращен в руины.
– Ты для него дом!
У нас уже почти не осталось времени. Я начал надевать скафандр. Повернулся к Ансельму и Бевину:
– Точно все поняли?
– Да, сэр. – Дэнил ободряюще посмотрел на более старшего кадета.
– Сэр? – Из коридора выглянул пилот Ван Пэр. – Если вы хотите ждать до последнего момента…
Как можно непринужденнее я сказал:
– Арлина, присмотри за Майклом. Фити, увидимся через день-другой. Дерек, мне не понадобится…
– Вы слишком долго были Генсеком, – заметил Дерек. – Вы полагаете, что весь мир подчиняется вашим приказам.
Я повернулся к нему:
– Не заводись!
Он начал застегивать свой вакуумный костюм:
– Смирись с неизбежным. Я часть этого.
– Приказываю…
Арлина успокаивающе поцеловала меня в губы:
– Прекрати, дурачок. Ты не можешь распоряжаться нашими жизнями!
– А Майкл?
– Согласна, он остается.
– Мэм, нет! – Майкл так разволновался, что я едва мог это вынести. – Пустите меня туда. Хотя бы на шаттл. – Он принял умоляющий вид.
– Шаттл сам по себе не будет в опасности, – заметил Дерек. – Ван Пэр сможет отвести его на околоземную станцию, если мы… – Он скривился. – Если ему придется отправиться в Киев.
– Ладно. – На такую уступку я еще мог пойти. Мы двинулись к шлюзу шаттла.
– Как дополнительные баки?
– Полные. – Я посмотрел мимо Дерека, стараясь разглядеть на фоне звезд околоземную станцию.
Кэрр кашлянул:
– Мистер Сифорт…
– Я больше не Ник?
– Не в этот день. – Голос его был полон важности. – Удачи вам!
– И тебе. – Я неуклюже, стуча своими дюралюминиевыми тростями, обнял его. Потом повернулся к остальным:
– Никакого оружия. Я дал слово за нас всех.
– Согласны. – Арлина отвела взор. Остальные кивнули.
– До свидания, Майкл. Скоро увидимся. – Сам я в это не верил. Придется ему привыкнуть к утратам. Алекса он хранил в себе. Я с трудом разжал его пальцы, державшие мою руку. – Все в порядке, пилот.
Ван Пэр взял микрофон:
– Шаттл Военно-Космической Академии Т-455 к вылету на орбитальную станцию готов.
«Вперед», – прохрипел динамик.
– Мы будем пристыковываться к причалу Флота. У нас на борту гардемарин, которого мистер Хазен хочет обучить. Разрешите маневрировать перед причаливанием. Полагаю, это займет минут пятнадцать.
«Вне пределов двухкилометровой зоны причаливания, шаттл».
– Естественно. Изменение курса на 025, 36, 198.
Я щелкнул тумблером:
– Никакой связи по радио. Ничего.
– Понял, сэр. – Ван Пэр не отрывал глаз от приборов.
Я выключил все мои средства связи и шагнул в шлюз.
Когда в камере установился вакуум, я схватился за поручень и выплыл из шаттла. Гравитация в шлюзе была почти нулевая, и это мне сильно помогло. Будь у меня возможность как-то жить между планетами, моя спина бы совсем не болела.
Некоторое время я ждал в свете равнодушных звезд, пока не увидел яркие огни «Галактики». В результате маневрирования Ван Пэра должен был настать момент, когда шаттл окажется в неподвижности относительно космического корабля. Это должно было произойти примерно через пятнадцать минут, если все будет идти по плану. От меня требовалось просто отпустить мой поручень, стараясь не попасть под струи двигателей шаттла. Мой взор был прикован к кораблю.
Когда наступил подходящий момент, я отпустил поручень и плавно выплыл в пространство. В иллюминаторе шаттла виднелось тревожное лицо Арлины. Я помахал ей, но она не ответила, лишь, постепенно удаляясь, неподвижно смотрела на меня, словно стараясь запечатлеть мой образ в своей памяти.
Через некоторое время шаттл скрылся из виду.
Предельно осторожно я ненадолго запустил двигатели. Вся хитрость заключалась в том, чтобы двигаться медленно-медленно.
«Галактика», как и околоземная станция, имела множество внешних датчиков. Пространство, особенно около станции, было заполнено брошенными баками, потерянным инструментом, всяким металлическим хламом и другим медленно дрейфующим мусором, который в конце концов засасывался земным тяготением. Если бы я плыл по направлению к кораблю достаточно медленно, датчики меня бы не зарегистрировали.
И все же при любой скорости мне оставалось полагаться на удачу.
Я двигался так медленно, что путь к кораблю мог занять часов восемь. И я бы достиг «Галактики» в 17–00.
То есть во вторник. А я обещал Стангеру, что буду на «Галактике» в среду.
Непременно буду.
Я намеревался убить Стангера, если получится. Здесь все сделалось ясно, и обсуждать было нечего. Мне следовало отдать Господу Богу жизнь – или Стангера, или мою.
Дрейфуя, я старался не заснуть. Мне нужно было ежеминутно корректировать свой курс, поскольку вблизи корабля это будет делать уже поздно. А больше всего мне хотелось, чтобы какой-нибудь дежурный гардемарин заметил приближающийся к его кораблю инородный объект.
Время от времени я молился. За Майкла, за беднягу Ансельма, за Джареда. За всех, к кому я когда-то был несправедлив.
Через некоторое время со мной на пару дрейфовал друг детства Джейсон. Затем Вакс Хольцер – поначалу мой самый заклятый враг, а потом друг. Вакса я убил одним из первых.
Я дернулся и очнулся. «Следи за баллонами, Сифорт, – напомнил я себе. – Пока все в порядке – горит зеленая лампочка. Но скоро понадобится переключить».
Где я находился?
Определенно приближался к «Галактике», но до нее было еще далеко. Я подумал, не поработать ли немного двигателями. Но с таким же успехом я мог включить радиомаяк. Или объявить о своем местонахождении на всех частотах. Я вздохнул.
Где был теперь шаттл Ван Пэра? Согласно полученным инструкциям, он должен был закончить маневрирование, пристыковаться на четыре часа к станции, а потом, в среду, с нее отбыть.
Я в который раз вернулся к своему плану. Моим неоспоримым преимуществом являлось то, что для победы мне было не жалко отдать жизнь. Лишь бы не помешал Стангер.
Арлина говорила о втором ребенке. Жаль. Возможно, она использует мою законсервированную ДНК. После смерти я был бы куда лучшим отцом, нежели живой, настоящий. Многие годы, из-за упорного нежелания считаться с экологическими приверженностями Фити, я не подпускал к себе родного сына. И я наказывал Майкла, всячески унижал его. Не будь он в таком отчаянном положении, никогда не позволил бы так с собой обращаться.
Моя гибель не явится большой потерей для мира.
Я начал скрупулезные приготовления к переключению баллонов. Хлопотная операция, но отнюдь не невыполнимая. В течение короткого времени я буду зависеть только от воздуха в моем скафандре. Но его хватит на несколько минут, а переключение баллонов занимает считанные секунды. Я отсоединил использованный баллон, поднес патрубок к другому, защелкнул зажим.
Когда я в последний раз менял баллоны вне корабля? Должно быть, в возрасте Ансельма, когда был гардемарином. Бедный Тэд… снова стать кадетом, в шестнадцать-то лет. За всю историю Академии не случалось такого понижения в звании. Хотя что он сам посеял – то теперь и пожинает. Не смог быть достойным гардемарином, его и разжаловали. Впрочем… Я невольно улыбнулся. Ансельм потерял некоторые свои права. Как кадет он не имел права покупать спиртное. Возможно, я сделал для него доброе дело.
Впереди стали вырисовываться неясные очертания корабля. Следовало ли мне скорректировать курс? Нет.
Мои ноги ударятся о корпус первыми. Этого нельзя допускать: при сотрясении спинного мозга я могу потерять сознание. В последний момент надо будет включить тормозной двигатель…
Ближе. Я сосредоточился.
«Включи свои наручные магниты, ты, идиот! Что, хочешь отскочить от корпуса, как горошина от стенки?»
Короткий запуск двигателя.
Медленно, осторожно… Контакт.
Я прилип к громадному корпусу, как моллюск к киту. Где я? У диска – но какого? Я был достаточно близко, чтобы это определить, – почему же не обратил внимания? Пристыковаться можно было только к первому или второму уровню.
«Не паниковать! Здесь должна быть какая-то маркировка. Ты не первый астронавт, оказавшийся снаружи и потерявший ориентировку».
Избегая торчащих датчиков, я стал двигаться от поручня к поручню. Корпусу впереди конца было не видать. Он казался больше трех футбольных полей, и мне надлежало плыть, толкая себя, вдоль огромной его секции, а мои трости волочились за мной.
Любой другой астронавт в такой ситуации включил бы двигатели, отплыл от корпуса и потом приблизился бы туда, где хотел пристыковаться. Но я старался, чтобы меня не засек какой-нибудь из внешних датчиков корабля.
Мое передвижение было возможно только благодаря нулевому тяготению.
Прошел добрый час, прежде чем я добрался до шлюза у второго уровня. Я осторожно двигался вдоль корпуса, шаг за шагом подбираясь к датчику, установленному как раз над шлюзом. Я вытащил из сумки единственный инструмент, который прихватил с собой, – гаечный ключ. Осторожно, чтобы не попасть в поле зрения датчика, я отвинтил его крепление и выдернул кабель передачи данных.
Теперь предстояло самое трудное.
Я просунул руку под поручень у самого шлюза и начал терпеливо ждать. Не исключено, что воздух у меня в баллонах кончится и я погибну от удушья, прежде чем смогу приступить к осуществлению своего плана.
Секунды превращались в минуты, прошел час. Два. Я начал думать о своем последнем баллоне с кислородом. Надо было подключить его, пока горит зеленая лампочка, чтобы не отвлекаться в решающий момент.
Три часа. Что, если отсоединить еще один датчик? Не вызовет ли это у них подозрения, или…
Замигал внешний индикатор шлюза.
Я открыл свою сумку.
Я не решался согнуться и пролезть через иллюминатор шлюза. Оставалось надеяться, что там окажется не больше двух членов экипажа.
Скоро воздух в шлюзе был откачан. Внешний люк открылся. Из него выплыл одетый в скафандр человек. Он держался за поручень. Я прижался к корпусу, чтобы остаться незамеченным. Я ждал появления второго. Но его не было.
Мог ли он явиться сюда один?
Человек оказался совсем рядом со мной. Больше медлить было нельзя. Крепко схватившись одной рукой за поручень, я поднял гаечный ключ высоко над головой и изо всех сил ударил им по шлему.
С шумом вышел из скафандра воздух. Бедняга не успел и вскрикнуть. Тело дернулось, рука рванулась к поврежденному шлему, и ее словно свело судорогой.
«Господи, прости меня. Он был одним из невинных рабов Твоих. Я называю это исполнением долга, но на самом-то деле это убийство».
На человеке был обычный легкий скафандр, не такой, как у меня. Мой был белым, а его серым. Это значило… Я взялся за уже окоченевшую руку, схватился за поручень внутри шлюза и втащил туда погибшего ремонтника как неуклюжий баллон.
Скорее, пока кто-нибудь случайно не увидел меня в иллюминаторе. Я захлопнул внешний люк, наполнил воздухом шлюз.
Сперва надо разобраться с моим скафандром. Сначала снять шлем, затем двигатели. Высвободить торс и ноги. Под воздействием гравитронов «Галактики» делать что-то было тяжелее. Выстрел боли: я не правильно согнулся.
Согнувшись ниже уровня иллюминаторов, я стянул с матроса поврежденный шлем. У меня перехватило дыхание. Светло-каштановые волосы, невидящие глаза, женское лицо.
Сжав зубы, я стянул остатки ее костюма. Есть ли какая-то разница? Смог бы я убить так же хладнокровно, зная, что это женщина?
Я уже это делал, в моем отвратительном прошлом.
Оттолкнув эту мысль в дальние уголки своего сознания, я принялся надевать ее костюм. Мне пришлось повозиться, прежде чем я попал ногами в штанины, при этом спину мою пронзила острая боль. Я взмок от усилий, но наконец натянул на себя ее костюм. Слава богу, наши шлемы были взаимозаменяемыми. Но этого и следовало ожидать: если бы каждый подходил только к своему скафандру, в критической ситуации ошибка в выборе шлема могла привести к трагедии.
Я откачал воздух в шлюзе и подтащил тело к внешнему люку. Когда крышка открылась, я вытолкнул тело по направлению к орбитальной станции. Через мгновение за ним полетел мой скафандр, но сначала я открепил от него свои дюралюминиевые трости.
Закрыть внешний люк. Восстановить давление воздуха. Открыть внутренний люк.
Я горячо надеялся, что если кто-то на капитанском мостике заметит, что шлюз еще раз заполнялся воздухом, то решит, что женщина забыла при ремонте датчика какой-то инструмент. Возможно, они сейчас ее вызывали. Нет, я бы услышал. На мне же был ее костюм.
Второй уровень я выбрал по нескольким причинам. Во-первых, в отличие от первого вероятность нежелательной встречи с офицером была здесь меньше. Во-вторых, только на первом и втором уровнях Стангер поддерживал уменьшенную гравитацию. На других я бы просто не смог передвигаться. И наконец, согласно чертежам Адмиралтейства, каюта главного старшины корабельной полиции располагалась на втором уровне.
Перекладывая большую часть своего веса на трости, скованный доставшимся мне, явно не по росту, костюмом, я проковылял по устланному коврами коридору мимо удивленных пассажиров и двух простых матросов, занятых уборкой.
Где этот главный старшина корабельной полиции? Справа располагались пассажирские каюты. Вспомогательные таблички над дверьми говорили о том, что за ними находится. Вот спортзал. Хозяйственный склад.
По спине у меня струился пот. В любой момент, пока я тащился по пышному круговому коридору, меня могли остановить, а всю мою авантюру раскрыть. Я был в украденном костюме, слишком тесном для меня, к тому же опирался на инвалидные трости. Если меня поймают, то куда посадят – в камеру или в психушку?
Наконец передо мной оказалась каюта, которую я искал.
Я распахнул дверь и вошел внутрь.
Как и на любом корабле Флота, здесь главный старшина корабельной полиции являлся младшим офицером и носил голубую форму. Коренастый, мускулистый, загорелый, он отодвинул в сторону голографовизор, отвернулся от своих приборов и вместе с кожаным креслом откатился назад:
– Чего хотите, матрос?
– Секундочку. – Балансируя на одной трости, я отсоединил свой шлем и с облегчением вдохнул корабельный воздух. – Вы мне не поможете? – Я стал расстегивать спереди скафандр.
Пока он мне помогал, лицо его было хмурым и раздраженным.
И вдруг он замер как завороженный и стал хватать ртом воздух. Возможно, причиной стала белая адмиральская форма, которая была на мне надета.
18
– Вы…
– Адмирал Сифорт. Встаньте как положено. Воинской дисциплине подчиняются автоматически.
Он замер. Я вытащил из кармана коробку с чипами и вставил чип, который мне предоставило Адмиралтейство, в его компьютер.
– Совет Адмиралтейства Организации Объединенных Наций – Николасу Эвину Сифорту. Военно-Космические Силы ООН, – прочитал я вслух. – Приказом, вступающим в силу 4 октября 2241 года, вы вновь приняты на службу во Флот в чине адмирала. Вы будете командовать частями, состоящими из корабля ВКС «Галактика», базирующегося близ околоземной станции, а также другими кораблями и катерами, которые в данный момент или начиная с сегодняшнего дня будут находиться внутри Солнечной системы. Вы должны требовать от командования вышеозначенных объектов исполнения ими их обязанностей любыми выбранными вами средствами, пока не будете освобождены от командования…
– Адмирал Сифорт. Встаньте как положено. Воинской дисциплине подчиняются автоматически.
Он замер. Я вытащил из кармана коробку с чипами и вставил чип, который мне предоставило Адмиралтейство, в его компьютер.
– Совет Адмиралтейства Организации Объединенных Наций – Николасу Эвину Сифорту. Военно-Космические Силы ООН, – прочитал я вслух. – Приказом, вступающим в силу 4 октября 2241 года, вы вновь приняты на службу во Флот в чине адмирала. Вы будете командовать частями, состоящими из корабля ВКС «Галактика», базирующегося близ околоземной станции, а также другими кораблями и катерами, которые в данный момент или начиная с сегодняшнего дня будут находиться внутри Солнечной системы. Вы должны требовать от командования вышеозначенных объектов исполнения ими их обязанностей любыми выбранными вами средствами, пока не будете освобождены от командования…