Файнток Дэвид. Надежда патриарха

   В коридоре было тихо и пустынно.
   Прижав подбородок к полу, я дремал в метре от толстого металлического люка, ведущего на капитанский мостик. Зажатый в правой руке пистолет был нацелен вперед. Время от времени меня посещала мысль перенацелить его себе в лицо и присоединиться к Дэнилу и Джейсону. Если они примут меня.
   Я вспомнил слова Дэнила: «Как вы думаете – если я все буду делать хорошо, меня могут послать на „Галактику“, когда я стану гардемарином?»
   Он так этого хотел. Вот я и привел его сюда. Выполнил его желание. И его больше никогда никуда не пошлют.
   Некоторые из нас становятся орудиями сатаны.
   «Насылай громы и молнии и рассеивай людей тех, осыпай их стрелами и поражай насмерть».
   Остался один выстрел. Палец стал неметь.
   По спине у меня плясали горячие ножи.
   Дэнил преклонил колени перед могилой Джейсона, коснувшись меня своим маленьким телом. Встретились ли вы, вы двое? Говорите ли вы обо мне? Станете ли осуждать меня, как следовало бы?
   Я успокаивающе пожал руку Дэнила. Искушению остаться в живых я не поддамся. Ствол моего пистолета стал медленно поворачиваться. Вот он направлен в мой жаждущий смертельного огня рот…
   Люк капитанского мостика начал открываться.
   Показалась пара начищенных ботинок.
   Запястье мое мигом повернулось. Я нажал на спусковой крючок. Ботинки исчезли во вспышке огня.
   Раздался тяжелый стук. Капитан Стангер упал лицом на палубу. Его глаза вылезали из орбит. Он дико кричал, бился о палубу, снова кричал…
   Кто-то нажал кнопку. Люк начал закрываться.
   Я лежал на дрожащей палубе, лаская руку Дэнила…
   – Капитан Сифорт? Я ничего не ответил.
   – Сэр, не стреляйте. Пожалуйста, сэр.
   Я не мог сделать и движения. Боль в спине перешла в новое качество. Онемение принесло облегчение.
   – Я прочитал судовой журнал, когда вводил информацию о смерти капитана. Я хочу выйти. Я не вооружен. Даю слово, я оставил свой пистолет на приборной доске. Вы слышите меня?
   Я лежал молча, прислонившись щекой к холодной палубе. Пусть выходит, если ему хочется. В моем лазере не осталось зарядов. Все, что я мог, – это укусить его за ботинок.
   Дверь начала открываться. Мы простерлись друг против друга с Улиссесом Стангером. Его глаза были тусклыми, безжизненными. Мои блестели.
   Из-за дверцы люка выглянула крупная голова:
   – Сэр? Не надо… Докладывает лейтенант Гарроу. – Его массивное тело было закрыто переборкой.
   Меня словно кольнуло, что-то выплыло из глубин моей памяти:
   – Ты знал.
   – Что знал, сэр?
   – Что задумал Стангер. – Мой лазер был направлен на него.
   – Мы все… на самом деле нет. Он был капитаном. Что мы могли поделать?
   Соблюдение Устава извиняет Флот – всех нас. Это что-то вроде защитной одежды. «Сатана, отстань от меня».
   – Должны были исполнить свой долг – сместить его с должности.
   – Его благословило на это Адмиралтейство, разве не так? Они бы повесили…
   – Никто его не благословлял.
   – Разрешите мне выйти?.. Я собственными глазами видел их циркуляры. Он постоянно поддерживал связь с Адмиралтейством в Лондоне.
   Адмиралтейство – или то, что от него осталось, – ждало моего доклада с базы в Фарсайде. Стангер и его сообщники наверняка обработали тех членов Адмиралтейства, которые отказались меня поддерживать. Возможно, даже большинство.
   – Отправь всех матросов к их спальным койкам. Офицеров – по каютам. Освободи моих людей.
   – Слушаюсь, сэр. Простите, мне только надо… – Гарроу вернулся к приборной доске, оставляя кровавые следы. – О Господи Иисусе! – Он шагнул в сторону и вытер ноги. Взглянул на приборную доску. – Только один звонок, сэр. Не по поводу лазера.
   – Хорошо.
   Лейтенант взял трубку и отдал несколько беспорядочных команд.
   Повсюду на «Галактике» послышалось громыхание коридорных переборок, вползающих в свои гнезда.
   – Сэр, разрешите мне помочь вам подняться? – Я отрицательно покачал головой: это могло разорвать меня на части. – Лучше вам узнать… – Он облизал губы. – Я звонил на орбитальную станцию… после смерти мистера Стангера… сообщить им.
   – Чтобы принять на себя командование?
   – Только на короткое время. Они сказали, что пошлют кого-нибудь. И… – Он сглотнул слюну. – Перед этим капитан рассказал им, как вы силой пробрались на борт. Адмирал Хой предложил прислать морских пехотинцев, но Стангер сказал, что это только добавит неразберихи. Что он и сам может вас выбросить. – Гарроу говорил так, словно вынужден был во всем этом признаться.
   – Дай мне трубку.
   Я набрал номер корабельной радиосети: «Внимание всему экипажу и пассажирам, – проговорил я хриплым голосом. – По приказу Совета Адмиралтейства Организации Объединенных Наций я, Николас Эвин Сифорт, вступаю в командование кораблем ВКС „Галактика“. – Теперь все было сделано. Но несколько жизней уже не вернуть. – Всем офицерам и членам экипажа прибыть к капитанскому мостику для признания моего вступления в должность капитана».
   В коридоре за мной послышались шаги. Арлина, а неподалеку от нее Дерек.
   – О господи! Вы, там, принесите носилки. Отнесите его в лазарет.
   – Нет, – глухим голосом возразил я.
   – Вызовите корабельного врача. Быстрее! – Она нежно подняла мою руку.
   – Уберите от меня руки! – сказал я холодно. – Я капитан!
   – Ник…
   – Сэр! – Если я позволю ей разжалобить меня, то не смогу больше ей сопротивляться.
   Ее глаза повлажнели:
   – Сэр, позвольте мне помочь вам.
   – Мне необходимо кое-что сделать. – Адмирал Хой все еще контролировал орбитальную станцию, Симович держал в руках базу Лунаполиса. Их лазеры были направлены на нашу планету. У меня стали путаться мысли. Я постарался взять себя в руки. – Как Филип?
   – Жив. Слава богу. – Где он?
   – В лазарете. Он…
   Я кивнул. Иначе и быть не могло, после гибели Джареда.
   – Пошлите кого-нибудь в лазерный отсек. Майкл ранен.
   – Слушаюсь, сэр.
   Из коридора вышел офицер:
   – Кто ранен? Мой боже, капитан! Пораженный ужасом, он прошел мимо меня и уставился на останки Стангера.
   Арлина с рычанием развернула врача и опустила его на колени передо мной:
   – Помогите ему!
   – В чем вы нуждаетесь, сэр?
   – Он перенес операцию на спинном мозге. Он был тяжело ранен.
   – Достаньте мне кресло с механическим приводом. Врач переводил глаза то на нее, то на меня.
   – Я капитан! Выполняйте!
   Им пришлось отрывать мои пальцы от руки Дэнила.
   Через десять минут, пепельно-бледный, я сидел в доставленном из лазарета кресле рядом с капитанской приборной панелью.
   – Обезболивающий укол! Только один. Сейчас же. Я выдавал лишь короткие фразы. И отчаянные выкрики, если открывал рот шире.
   – Слушаюсь, сэр.
   Я приник к экрану. Мои глаза тускло поблескивали. Галстука не было, рубаха смялась, китель я давно снял. Перед вами адмирал Сифорт, командир экипажа «Галактики».
   Офицеры по двое и по трое подходили на капитанский мостик, представлялись и признавали меня своим командиром. Потом настала очередь экипажа, они заходили повзводно. Я сидел, словно высеченный из камня, и так сжимал подлокотники, что костяшки пальцев побелели от напряжения. Обезболивающий укол не действовал.
   На мостик привели Тэда Ансельма. Он тупо отдал мне честь. Лицо его было вялым и безжизненным.
   Я предложил ему сесть в кресло дежурного офицера.
   – Ты был вместе с Дэнилом?
   – Да, сэр. – Голос его звучал, как с другой планеты. Я посмотрел на Арлину, на Дерека:
   – Выйдите с мостика. – Я закрыл входную дверь, нажав кнопку на пульте управления. Несколько долгих секунд вглядывался в юношу. – Что случилось?
   – Я хочу выйти в отставку. Хочу домой.
   – Расскажи мне, – мягко предложил я, – чего ты так боишься?
   Он вдруг расплакался. Потом, через некоторое время, сказал:
   – Они привели нас на капитанский мостик. Меня и Дэнила. – Тадеуш вытер нос грязным серым рукавом. – Стангер велел Дэнилу вызвать вас, хотел сделать его предателем. Он показал Дэнилу свой лазер, сказал, что застрелит его, если тот не подчинится. – Я закрыл голову руками. – Дэнил заплакал. Стангер ударил его, бросил ему в лицо телефонную трубку. Дэнил позвонил. Но вы не откликнулись. – Лицо Ансельма сделалось еще унылее. – Стангер подождал, потом открыл дверь. Повел Дэнила в коридор. Стангеру пришлось его тащить. Дэнил был не в себе. Он что-то тараторил и умолял. Стангер приложил пистолет к его груди, выстрелил. И оставил его там. Сказал, что это будет вам предупреждение, если вы доберетесь до мостика.
   Я поспешно наклонился набок, меня вырвало.
   – А что я чувствую… – По лицу Ансельма текли слезы. – В Вашингтоне вы приказали мне присматривать за ним. Но теперь я был так… так… рад, сэр. Что это произошло не со мной. Я хотел, чтобы лучше это случилось с Дэнилом. – Он был наедине со своим страданием. – Я хочу домой. Я должен уйти в отставку.
   – О, сынок. – Я хотел прижать его к груди, но парень: слишком много весил.
   – Где он? Куда его отнесли?
   – В морг лазарета.
   Там должен был быть я. – Не отдав чести и даже не спросив разрешения, Ансельм бросился к двери, рывком открыл ее и скрылся в глубине коридора.
   Я позвал Арлину.
   – В лазерном отсеке кто-то есть?
   – Не знаю, сэр.
   – Проверь. Три панели приборов разбиты, но оставшиеся… – Перераспределив каналы управления лазерами, мы могли восстановить свою огневую мощь.
   – Слушаюсь, сэр.
   – Надень униформу. И Дереку скажи. – Я набрал номер двигательного отсека:
   – Мистер Макэндрюс? У нас есть энергия?
   – Да, сэр.
   – Двигатели для межзвездных полетов?
   – Не повреждены.
   – Гравитроны?
   – Вы сделали из них винегрет. Мы как раз ими занимаемся.
   – Подайте энергию на маневровые двигатели. Я набрал другой номер:
   – Отсек связи?
   Арлина бесстрастно за мной наблюдала, прислонившись к стене.
   – Техник Паннер докладывает, сэр.
   – Вы! – У меня задрожали губы. – Отправляйтесь на гауптвахту, скажите Тоброку, что вы под арестом. – Паннер совершил предательство, отдав отсек связи Стангеру, как только мы ушли.
   – Слушаюсь, сэр, но мистер Тоброк мертв. Капитан его повесил.
   Меня передернуло.
   – Доложите тому, кто исполняет его обязанности. Сообщите техникам о вашем смещении с должности. – Я выждал пару мгновений, потом сказал:
   – Настройте приемники на все доступные частоты, флотские и гражданские. Даю вам полчаса.
   А теперь мне следовало кое-что сделать. Больше ждать было нельзя. Я закрыл дверь и посмотрел снизу вверх на лейтенанта Сандерс:
   – Мы не при исполнении.
   – Мы?
   – Да. – Я ждал, надеясь на чудо.
   Ее кисть коснулась моего плеча.
   Я взял руку Арлины и прижал к губам:
   – Можешь ли ты простить меня?
   – Тут нечего прощать. Ты капитан. Я признала это, когда дала присягу… Ник, разве ты мало меня знаешь? – Она опустилась на колени. – Я люблю тебя. Не плачь, я не могу этого вынести. – Ее губы были мягкими и сладкими. – Позволь мне отвезти тебя в лазарет.
   – Позже. – Скоро времени будет много. – Я хочу увидеть Филипа.
   – Он не может говорить.
   – Приведи его. Дорогая, найди мне рубаху и китель. И еще – знаки отличия. Я хочу, чтобы мое выступление с капитанского мостика транслировалось на весь мир. Наверное, при одевании мне понадобится твоя помощь.
   – Ты приступаешь к исполнению своих обязанностей?
   – Через несколько секунд.
   Она быстро наклонилась и поцеловала меня.
   – Не будь слишком упрямым, – сказала она, идя к дверям. – Береги себя.
   «Для чего?»
   – Внимание, «Галактика». Адмирал Йохансон с борта местного шаттла Зебра-12 орбитальной станции. Я прибыл по приказу Адмиралтейства принять командование. Мы подойдем к приемной камере второго уровня.
   – Отказать им, сэр? – спросил Гарроу. Еще одна назойливая попытка лейтенанта быть полезным.
   – Ни в коем случае. Мы его ждем.
   – «Галактика», подтвердите, пожалуйста. Имейте в виду, что мы вооружены и находимся в полной боевой готовности.
   – Подтвердите, лейтенант. Спросите, сколько их. И запросите их идентификационные номера.
   Он все так и передал. На шаттле оказалось девять человек. Трое лейтенантов, несколько морских пехотинцев-сержантов и одно гражданское лицо – главный помощник заместителя Генсека Валера.
   – Мистер Кэрр, на капитанский мостик, быстро!
   В ожидании я барабанил пальцами по приборной доске. То, что я намеревался сделать, было отвратительно.
   Влетел Дерек Кэрр. Он отлично выглядел в новенькой флотской униформе. Жаль, что много лет назад он позволил уволить себя в отставку.
   – Лейтенант Кэрр докладывает, сэр.
   – Распоряжения, которые я сейчас отдам, выполняются на добровольной основе. Если ты откажешься, это не будет иметь для тебя никаких последствий.
   Он молча ждал.
   – Возьми людей главстаршины и эвакуируйте всех из секции 5 уровня 2. Действовать надо быстро, но убедитесь, что вы не упустили никого из пассажиров. Надень скафандр. Возьми гаечный ключ и полностью заряженный лазерный пистолет. Понял?
   – Да, сэр. – Его лицо ничего не выражало.
   – Будучи в скафандре, поприветствуй в шлюзе секции 5 от имени лейтенанта Гарроу группу адмирала Йохансона. Обращайся с ними вежливо и уважительно. Проводи их к шкафчикам для скафандров рядом со шлюзом. Объясни, что ты собирался выйти наружу для ремонта поврежденного датчика. На «Галактике» их несметное количество. Когда прибывшие снимут скафандры, позвони на мостик и спроси мистера Гарроу, где гардемарин, который должен их сопровождать. Потом войди в шлюз.
   – Слушаюсь, сэр.
   – Включи насосы. Когда внешний люк откроется, заблокируй его гаечным ключом. Потом вытащи лазерный пистолет и прожги внутренний иллюминатор шлюза.
   – Сэр!
   Я невозмутимо ждал.
   – Мистер Сифорт, это же… – Он сглотнул слюну.
   – Они виновны в государственной измене, Дерек. Они вооружены. Они убьют или арестуют меня, как только увидят.
   – Но… – Он поднял руку, чтобы предупредить дальнейшие объяснения. Несколько секунд взгляд его был прикован к столу. Потом Дерек сказал:
   – Приказ получен и принят к исполнению, сэр. Что-нибудь еще?
   – Как представитель Всевышнего на борту корабля я освобождаю тебя от ответственности, сейчас и на будущее. – Это была одна из многих мерзостей, которую я совершал от Его имени.
   – Благодарю вас, сэр. В этом нет необходимости.
   Я сидел перед голографокамерой в новенькой форме и с двойной дозой обезболивающего. И Земля, и вся Солнечная система видели мое изможденное лицо, мой хмурый вид. Вне поля зрения камеры, прислонившись к стене, Арлина держала за руку Филипа.
   На нижнем уровне техники ремонтировали иллюминатор пятой секции. Когда работы будут закончены, в эту секцию можно будет подать воздух.
   – Я – адмирал и Генеральный секретарь Сифорт, действую в рамках полномочий, предоставленных мне военным положением. Корабль Военно-Космических Сил «Галактика» снова в руках правительства. Все воинские части, как ВВС ООН, так и Флота, должны вернуться в свои казармы и ждать дальнейших распоряжений. Коменданты орбитальной станции Флота и базы Лунаполиса будут арестованы.
   – Чисно Валера, – продолжал я строго, – снимается с должности заместителя Генерального секретаря Организации Объединенных Наций. В ходе заочного расследования дела он обвинен в государственной измене и приговаривается к смерти. Приговор может быть пересмотрен, если Валера немедленно прибудет на базу Флота «Потомак». Начиная с четырех часов – я посмотрел на часы – восточноамериканского времени каждый чиновник правительства или офицер, который встретит мистера Валера вне пределов базы «Потомак», обязан привести в исполнение смертный приговор. Я сурово посмотрел в камеру:
   – Сенаторы, которые продолжают выступать против законной власти, снимаются со всех должностей и до конца жизни лишаются права участвовать в выборах. Я буду нетерпим к любым актам неповиновения, неуважения к законам, пока нынешний кризис не будет разрешен.
   Теперь другие вопросы. Джеренс Бранстэд должен быть немедленно освобожден, и ему надлежит приступить к исполнению обязанностей главы моей администрации.
   Пакет экологических законов, представленный моей администрацией на рассмотрение Сената, вступает в силу через семь дней, начиная с сегодняшнего. Он будет называться Законом о защите окружающей среды имени Джареда Тенера. – Джаред не был экологическим фанатиком, но Филипу будет приятно, что его погибший друг снова среди нас. – Это все.
   Я отключил камеру и откинулся назад, наслаждаясь тем, что боль в спине почти не чувствовалась.
   – Ник! Капитан, – еле слышно промолвила Арлина. Я повернулся. Руки Фити сцепились на груди, захватив рубашку. Разодранные пальцы кровоточили. Его невидящий взор был устремлен на приборную доску.
   Я оттолкнулся и проехал в кресле сколько мог.
   – Филип!
   Ноль внимания. Его губы двигались и шептали какие-то цифры.
   – Сынок. – Я взял его за руки. – Мы любим тебя. С тобой все в порядке. Постарайся больше не расстраиваться.
   Он вырвал руки. Сжал их в кулаки, с силой ударил себя по бокам.
   – Вычисляется корень двенадцатой степени. Оставьте меня одного.
   – Мне было не вытащить пистолет, – воскликнул я. – Я даже не мог им пошевелить.
   Он тупо переводил взгляд с матери на меня и обратно.
   – Мне так жаль, Филип!
   Глупость моя и некомпетентность. Хуже некуда. Я держал жизнь Джареда в своих руках – и упустил шанс его спасти.
   – Он был в ужасе. – Филип говорил спокойно, словно беседовал о погоде. – Мы все умрем. И он бы тоже…
   – Сынок, я…
   – Но так никто не должен умирать. Ни один человек. – Он закрыл лицо руками.
   – Мне надо было катиться быстрее. Следовало взять лазер…
   – Я не мог его спасти. Я был там – и не мог помочь. Не мог утешить его. Даже в самом конце он смотрел на меня.
   «Ни слова больше! Боже, возьми меня к себе сейчас же. Не могу больше!»
   – Сэр, – позвал меня лейтенант Гарроу. – Срочный вызов.
   – Позже.
   – Это епископ Сэйтор, – благоговейным голосом сказал он. – Патриарх.
   – Ты понимаешь, папа? Я не мог ему помочь! Я притянул Филипа к себе. Он оттолкнул меня:
   – Ответь на вызов.
   – Это не имеет…
   – Я никуда не денусь. Ответь.
   Я направил взор своих запавших глаз на экран. Высветилось пухлое лицо старейшины патриархов.
   – Это епископ Сэйтор, от лица патриархов.
   – Прекрасно.
   – Отрекитесь от ваших слов немедленно. Валера не виновен. Это был не мятеж. Сенат вправе…
   – Нет.
   Фрэнсис Сэйтор возглавлял Церковь. Нашу Церковь. Единственную истинную Церковь.
   – Экологическое законодательство безумно. Отмените его до…
   – Нет!
   Он говорил от имени Господа Бога и был во всех отношениях духовным лицом.
   – Сифорт, вы не в вашингтонском кабинете. На этот раз я говорю от имени Собора, от лица патриархов Церкви Воссоединения. Ваше правление – одни заблуждения и смертные грехи. Повелеваю вам…
   – Нет! – повторил я дрожащим голосом. Он был представителем Бога на Земле.
   – Или мы сегодня же отречемся от вас. Публично дезавуируем со ступеней кафедрального собора. Это радикальная мера, которая применяется крайне редко. Предупреждаем, что, если…
   Я приподнялся в кресле, не обращая внимания на то, что от боли засверкало в глазах.
   – Смотрите, как бы я вас не дезавуировал! Его глаза сузились, словно он был сбит с толку.
   – Я дезавуирую вас, Сэйтор! – Глаза у меня бешено сверкали. – И ваш совет патриархов! – Словно что-то надорвалось у меня в душе, как до этого в спине. Моя связь с Ним была разорвана, напрочь и безвозвратно.
   – Гореть вам в адском огне. Вы ере…
   – И отрекаюсь от Церкви! – По моему лицу катились слезы. – От Церкви, вы слышите, Сэйтор? Будет ли это изменой, если я объявлю о недоверии тому, что, по всеобщему разумению, является орудием Всевышнего? Как мы можем доверить нашу совесть, наши души фанатичной церкви, которую гораздо больше заботит ее материальное преуспеяние, нежели наше выживание?
   – Как вы смеете!
   – «Подобно тому, как священнослужителям суждено умереть, они не должны быть двуличными, не излишествовать в винопитии, не алкать роскоши и богатства». А как мои избиратели, старейшина? Кого из нас они поддержат, когда почитают прессу? Подумайте, стоит ли рисковать?
   Мы оба сидели, объятые ужасом.
   Меня отлучали от Церкви. Я угрожал самому Господу Богу и выступил против Его Церкви. Объявят ли патриархи о своем решении или нет – все равно я навеки был изгнан из числа рабов Его.
   – Дезавуировать вас, епископ? – Дрожащей рукой я потянулся к телефонной трубке. – Поведать миру обо всем, что я думаю?
   – Вы не посмеете очернить…
   – Всем, что есть святого, клянусь говорить одну правду. Я расскажу о нашей встрече в Ротонде, о вашем визите ко мне домой. Об этом разговоре, который будет для вас последним. Поднимите хоть палец, чтобы возразить, и я тут же все расскажу, – говорил я жестким, скрипучим голосом, точно царапал стекло. – До конца дней своих, епископ, никогда более не обращайтесь ко мне! – Я грохнул кулаком по клавишам, разорвав связь.
   Я сидел, весь дрожа от ужаса перед собственной бескрайней глупостью.
   «И те, кто совершит это, будут повергнуты в ад, в самые глубины его».
   Я не мог более читать молитвы. Никогда, чтоб мне провалиться под Землю.
   Но как мне жить без молитвы?
   Как я вообще мог теперь жить?
   Оставались только Арлина с Филипом, Майкл. А еще – мои обязанности.
   Супруга с благоговейным страхом смотрела на меня из своего угла.
   Фити непрестанно теребил рубашку.
   – Сынок, подойди ко мне. – Я умоляюще вытянул вперед руки.
   Его глаза встретились с моими, и в них были одиночество, мука, отрешенность.
   – Я утратил Господа Бога, и у меня нет ничего, чтобы спасти тебя! – произнес я прерывающимся голосом. – Умоляю тебя, если в тебе есть хоть капля милосердия! – Я был не в силах сказать что-то еще, меня душили слезы.
   Сначала медленно, как автомат, Филип поднялся со своего кресла, двинулся к столу. Мягко обнял меня. Потом упал мне в объятия, на мои колени, словно маленький ребенок. Наши слезы смешались: мои – обо мне, его – о навеки утраченном Джареде.
   – Штаб ВВС ООН в Вашингтоне вызывает корабль ВКС «Галактика».
   Вздрогнув, я очнулся. Заснул, надеясь, что дежурный лейтенант этого не заметит.
   Я взял телефонную трубку. Капитан редко отвечает на звонки сам, но я все еще не мог полностью доверять офицерам Стангера. Я отдал распоряжение отсеку связи переключить все коммуникации на капитанский мостик.
   – «Галактика» на связи.
   – Докладывает генерал Доннер. У меня мало времени. Сэр, ВВС ООН хотят остаться от всего этого в стороне.
   – Что?
   – Высокопоставленные генералы ведут переговоры в сети. Они не отвечают ни на какие другие запросы. Они будут ждать, кто победит. Предполагается, что мы отключены от всех неземных каналов, но мне помог один полковник-связист.
   Вот идиоты! После этого им никто не станет доверять, ни одна сторона.
   – Это государственная измена, Доннер.
   – Строго говоря, да. А если по правде – то осторожность.
   Я разочарованно хмыкнул.
   – А Валера?
   – Никаких признаков его, сэр. Мне тоже лучше не высовывать носа после этого звонка. Будут какие-нибудь приказы?
   – Летите в Лондон. Найдите Торна. – Он знал Джеффа, они служили вместе, когда Торн был начальником штаба. – Пусть свяжется с «Галактикой» через спутник-ретранслятор из Академии в Девоне. Скажите ему, что связь через Фарсайд надежна, если другие каналы окажутся заблокированы.
   – Да, сэр.
   – И благодарю вас. – Один Господь Бог знал, чем рисковал генерал, предупреждая меня.
   Я объявил на корабле состояние повышенной готовности. Техники принялись за ремонт поврежденных коридорных переборок. Я бы предпочел даже приказать всем занять места по боевому расписанию, но при объявлении тревоги люди бы начали засыпать на ходу после такой ночки.
   Я не решался надолго оставлять капитанский мостик, а из лейтенантов доверял только Дереку и Арлине. А это означало, что я не мог делить с ними часы дежурства – у них было предостаточно и своих обязанностей. Поэтому со мной на вахте находились мужчины и женщины, о которых я ничего не знал, за исключением того, что они не отстранили от командования Стангера, как этого требовала присяга.
   Полностью выбившись из сил, я приказал гардемарину Спику отвезти меня в лазарет.
   Лицо у Майкла распухло. Он безжизненно лежал на койке. Корабельный врач перечислил его повреждения.
   Среди них были три сломанных ребра, отбитая селезенка, раздувшиеся яички.
   – Ребра благодаря стимулятору роста через несколько дней срастутся. Но он в такой депрессии… Это избиение что-то сломало в его психике.
   Я подкатился к его кровати:
   – Майкл… – Но он меня не видел. Глаза его смотрели куда-то мимо меня.
   – Прости, па.
   – За что? Ты держался великолепно.
   – Я думал, что смогу ее остановить. Повалить на пол. Но она… – Его лицо исказилось.
   – Тебе всего пятнадцать. Нечего было и думать…
   «Капитан – на мостик! – Завыли сирены. – Боевая тревога!»
   – Господи Иисусе! – Я схватился за колеса. – Гардемарин! Спик! – Мы покатили на мостик.
   При моем появлении Дерек и гардемарин Пайл вытянулись по стойке «смирно».