Страница:
ном, экономическом и политическом отношениях. Батум для нас
-- это то же, что Петроград для России. [...) Мы совершили
великую революцию не за тем, чтобы из одного рабства попасть в
другое" (там же, с. 48-49).
АИГН, 17/2. Протокол совещания...
333
Подробнее о политике Германии в Закавказье в этот период см.
Пипия. Германский империализм в Закавказье; он же. Политика
Германии в Закавказье в 1918 году.
Смущало, конечно же, и то, что Закавказье объявляло о своей
независимости по требованию Турции. Депутат Закавказского
сейма Ю. Ф. Семенов по этому поводу заметил, что "объявление
независимости Закавказья под давлением Турции и как противо
вес Брестскому договору очевидно должно иметь для Турции и
Германии какие-нибудь выгоды, которыми компенсируются Ба-
тумская и Карсская области, отданные большевиками Турции"
(АИГН, 17/5, с. 6).
До 11 марта Закавказская делегация продолжала оставаться на
"Короле Карл" "в виду требования местного вали о разоружении
сопровождавшего делегацию из Батума конвоя, состоявшего из 50
человек. Турки считали, что мы их гости и что мирная делегация
не может сопровождаться вооруженными лицами. [...] Закавказ
ская делегация стояла на той точке зрения, что Трапезунд является
нейтральным пунктом, юридически не принадлежащим ни Рос
сии, ни Турции и что поэтому делегация не может быть стеснена
какими-либо условиями ограничительного характера. Вопрос был
оставлен открытым до приезда Отоманской делегации, прибыв
шей 27 февраля [11 марта], в момент, когда Закавказская делега
ция, прождав ее трое суток, собиралась отъехать в Батум и там
ждать прибытия турок из Константинополя".
За день до этого, 10 марта от командующего турецкими войсками
Вехиб-паши была получена телефамма с предложением очистить Батумскую и
Карсскую области и Ардаганский округ. В ответ на письменный запрос мирной
делегации Закавказья, означает ли эта телефамма разрыв переговоров, турки
ответили, что прибытие в Трапезунд турецкой делегации обусловлено желанием
Порты вести с Закавказьем переговоры, а о требовании Вехиб-паши ничего не
известно. Вечером того же дня Закавказская делегация переехала в
приготовленное для нее турками помещение. Конвой был оставлен на судне.
(АИГН, 17/7. Доклад делегации Закавказского сейма по ведению переговоров о
мире с Турцией, с. 1-8.)
Там же.
Уратадзе. Образование и консолидация, с. 53.
АИГН, 17/4. Закавказский сейм. Стенографический отчет. Сес
сия первая. Заседание двадцать второе. Тифлис, 9 апреля 1918
года. Речь члена Сейма Ониашвили по вопросу о независимости
Закавказья, с. 3.
АИГН, 17/1. ЗРНС. По примеру других закавказских народно
стей, созывавших свои национальные съезды в ноябре 1917 года,
русское население Закавказья решило созвать свой съезд. С этой
целью было образовано в декабре месяце Временное бюро русского
национального совета. Русский национальный совет окончательно оформился в
марте 1918 года. Он создавался из-за разросшейся в крае анархии при
ослаблении власти центральной администрации и местных исполнительных
комитетов, из-за образования прочих национальных советов - Армянского,
Грузинского и Мусульманского, к которым постепенно переходила власть из рук
центральной администрации; наконец, для организации Русского
добровольческого отряда и замены им, вместе с добровольческими частями
других национальностей, войск, уходивших с турецкого фронта (уход русской
армии с фронта и опасность турецкого нашествия на Закавказье при помощи
добровольческих отрядов). Первый съезд Русского национального совета
проходил с 24 по 31 марта. Социальный состав делегатов был следующий:
крестьян, рабочих и солдат - 54; людей свободных профессий - 123; офицеров и
чиновников- 24. Всего - 201 делегат. По партийной принадлежности 62 делегата
были эсерами, 35-меньшевиками, 9- народными социалистами, 36 - кадетами, 16
-беспартийными, 8 делегатов представляли общество Русской культуры, а 35-так
называемую группу "Соединенной комиссии" (блок партий, стоящих правее
кадетов, и некоторые беспартийные чиновники правых взглядов). Во время
съезда группа "Объединенных комиссий" вступила в конфликт с основной частью
съезда, отказалась от участия в выборах в Национальный совет и в конце
концов покинула съезд. Отдельной группой делегатов были представлены
сектанты, составляющие значительную часть русского крестьянства Закавказья.
Съезд избрал "Закавказский русский национальный совет" в составе 45 человек,
который начал свою работу 1 апреля (ЛИГИ, 17/1.3РНС).
Сепаратистские стремления проявились не сразу. Армянский и
грузинский национальные съезды в ноябре 1917 года не стояли за
отделение от России, так как понимали, что Закавказье может
оказаться легкой добычей для Турции. Особенно резко против
отделения от России высказывалась Грузия: грузинский съезд еди
ногласно проголосовал за тезисы доклада Жордании, против отде
ления (там же).
"В деле создания самостоятельных Закавказских республик, - пи
шет современник, - главную роль сыграли не сами народы этих
республик, а те враждебные России государства, которые прихо
дили в Закавказье во время мировой войны. Прежде всего к числу
таких государств надлежит отнести Турцию" (АИГН, 17/19. [Без
названия.] Машинописная копия, с. 1).
АИГН, 17/5, с. 20, 27.
АИГН, 17/2. Протокол совещания...
335
33 АИГН, 17/2. Главнокомандующий войсками Кавказского фронта.
Управление генерал-квартирмейстера. Оперативное отделение. 7
марта 1918 года. Председателю Закавказского комиссариата. Сек
ретно, с. 1,8. Тем не менее армия готова была к сопротивлению,
если того потребуют обстоятельства. В протоколе совещания от 11
марта, в частности, было записано:
"Ген. Лебединский. Настаивает на внесении в Сейм в срочном порядке: 1.
принуждения при мобилизации; 2. увеличения сроков возрастов [...]
Ген. Дурново. Докладывает о состоянии запасов оружия и патронов, [...]
[которых] захвачено большевиками в Баладжарах 18 мил. Нужно немедленно
купить эти патроны у большевиков [...]. Необходимо немедленно послать в
Россию за чертежами на случай постройки или, вернее, приспособления
существующего в Батуми завода ручных фанат. Материалы для изготовления есть
в Закавказье, но капсюли и порох нужно купить [...]. Вооружение Батума
считается прекрасным [...].
Ген. Соллогуб. Разрешить эвакуацию включительно до Тифлиса.
Ген. Лебединский. Оглашает телеграмму генерала Левандовского о прибытии
в Тоапезунд нового полка из Константинополя и вторую телеграмму о
беспорядках в Ризе. Таким образом в Трапезунде сосредотачиваются
значительные силы и поэтому Закавказье поставлено в очень тяжелые условия.
Надеется, что народные вожаки призовут народ к защите края. [...] Призывает
напрячь энергию и все силы к доведению обороны до успешного конца.
Ген. Аверьянов. Докладывает, что настроение Понтийского населения
благоприятно Закавказью и по формулировке комиссара Анфилова -- население
враждебно относится к войне против русских и как один человек станет за
Закавказье.
Ген. Лебединский. Для обороны Батума нужен [Черноморский] флот. Нужно
его привлечь какою угодно ценою [...]
Ген. Аверьянов. Спрашивает, нужно ли возобновить оборонительные работы
в Карее [...]
Ген. Голицын. Считает, что в Карее делать ничего не нужно". (АИГН,
17/2. Протокол совещания...)
Там же.
"Турецкие войска вторглись в пределы Закавказья. Ведение пере
говоров при подобных действиях [...] является совершенно недо
пустимым и парализующим в полной мере значение мирных
переговоров. Прошу сделать заявление турецкому правительству,
что дальнейшее передвижение турецких войск должно быть не
медленно приостановлено, в противном случае [...] мы вынужде
ны будем считать, что мирные переговоры не удались" (Уратадзе.
Образование и консолидация, с. 57).
Там же.
336
АИГН, 17/7. Доклад делегации Закавказского сейма по ведению
переговоров о мире с Турцией, с. 1-8.
Там же, с. 1-8; там же. Приложение, с. 1-2, 4. Было условлено,
"что обе делегации считают создавшееся положение не разрывом,
а перерывом в занятиях конференции", которая, однако, никогда
уже не возобновила своей работы.
"1. Батумский санджак с городами Батуми, а также форты,
окружающие Батуми, со всеми военными припасами, должны
быть возможно скорее заняты нами. 2. На основании этого пред
лагаю Вашим войскам до четырех часов дня после полудня, 13
апреля, покинуть укрепления. Если Вы примете это предложение,
то войска мои до полного выхода Ваших войск из города не войдут
в него и останутся на фронтах. Командующий турецкими войска
ми Кавказского фронта позволяет Вашим войскам сохранить ору
жие. 3. Ожидаю ответа на мое дружеское предложение. В случае
же непринятия его предупреждаю, что будут сделаны все необхо
димые приготовления для штурма, результатом которого будут
разрушение, пролитие крови и плен защитников. 4. Завтра, 13
апреля, до полудня жду Вашего ответа. Начиная с 4 часов попо
лудни позволяю себе свободу действия" (Уратадзе. Образование и
консолидация, с. 57).
Там же, с. 59. В отчете 1919 года один из эсеровских активистов
указал: "В то время, как все. политические партии холопски
пресмыкались перед агентами германского империализма, наши
товарищи, действуя согласно директивам ОК, развивали всюду,
где возможно, агитацию против Германии Вильгельма, а наша
газета даже была закрыта за "оскорбление дружественной держа
вы" (МИСИ, архив ПСР, папка 2018, с. 3).
Закавказский сейм. Заседание 31 марта [13 апреля] 1918 г. --
Возрождение, 3 [16] апреля 1918 г. No 69, с. 1-2.
"Оперативная сводка к 12-ти часам 2 апреля. На приморском
направлении: крепость Батум 1 апреля занята турками. Гарнизон
крепости выведен к северу для продолжения обороны приморского
направления" (Там же, с. 2.)
"Граждане Закавказья! [...] Вы знаете, какие требования предъ
явило нам турецкое правительство. От нас потребовали признания
Брест-Литовского договора, заключенного без ведома народов За
кавказья; которого в настоящее время в России не признает никто
[...] Позорного мира мы не подписали. Мирные переговоры с
Турцией прерваны. Отныне спор решается силой оружия [...] К
оружию! Все на фронт! Все на защиту свободы и родины!"
(Манифест Закавказского сейма -- там же, с. 2; Уратадзе. Обра
зование и консолидация, с. 62-63; Гелейшвили. Красная книга,
с. 148-150).
"Наша демократия обратилась с призывом о помощи к большеви
стской России. Наше правительство должно не медля ни минуты
вступить в сношения с державами противогерманской коалиции".
(С кем мы должны быть. -- Возрождение, 3 [16] апреля 1918 г.
No 69, с. 2) Большевики в тот день выступили с дипломатическим
протестом за подписью Чичерина и Карахана: "Москва. В Берлин. <
Турецкая армия продвигается через Батум, Каре, Лрдаган, раз
оряя страну и уничтожая население. Ответственность за дальней
шую судьбу армян ложится всецело на Германию, ибо по ее
настоянию были выведены все войска из армянских областей"
(там же). С призывом о помощи обратилась к "рабочим, кресть
янам и солдатам России" Закавказская социал-демократическая
фракция Сейма (Гелейшвили. Красная книга, с. 151-152).
"Центр [...] Северный Кавказ [...] усомнившийся большевизм --
если они придут нам на помощь, мы примем их с распростертыми
объятиями, только бы не подпасть под иго турок. Граждане, настал
роковой час. Решайте: смерть или жизнь, рабы или свободные
граждане" (Возрождение, 3 [16] апреля 1918 г. No69, с. 2).
Турция признала независимость Закавказья 28 апреля 1918 г.
Уратадзе. Образование и консолидация, с. 64-65, 68.
Главнокомандующий генерал-майор Лебединский, начальник
штаба генерал-майор Левандовский, генерал-квартирмейстер
генштаба полковник Шатилов доносили в связи с этим председа
телю Закавказского правительства, что с "объявлением независи
мости Закавказья и решением Сейма прекратить военные дейст
вия с Турцией" начали "поступать ходатайства многих [русских]
офицеров об освобождении их от занимаемых должностей, как
подданных другого государства", причем "с уходом лиц со специ
альным образованием пополнение их из числа подданных Закав
казья почти неосуществимо" (АИГН, 17/2, 10 [23] апреля 1918
года. с. 1-2).
"На вопрос, почему мое мнение совершенно расходится с тем, что
говорил главнокомандующий, вынесший из своей поездки самые
отрадные впечатления, я ответил, что мое мнение совершенно не
расходится, ибо со времени поездки главнокомандующего совер
шилось много событий, изменивших обстановку [...]. На вопрос,
каково соотношение сил под Карсом, я ответил, что у турок
несомненно обнаружены части трех дивизий, которые, вероятно,
усилены и другими частями; у генерала же Назарбекова прибли
зительно вдвое меньше сил" (АИГН, 17/2, Начальник штаба
главнокомандующего войсками Кавказского фронта [В. А. Леван
довский]. 12 апреля 1918 года. с. 1-2).
Телеграмма ген. Назарбекова от 30 марта. -- Возрождение, 3 [16]
апреля 1918 г. No 69, с. 2.
АИГН, 17/1. ЗРНС.
338
Уратадзе. Образование и консолидация, с. 65-68.
Там же, с. 69-70.
Вот что сказал в разговоре с бывшим членом Закавказского сейма
и будущим видным русским эмигрантским общественным деяте
лем Ю. Ф. Семеновым 27 мая 1918 года командир Грузинского
корпуса генерал Габаев: "На мое утверждение, что провозглаше
ние независимости Грузии никого ни от чего не спасает, что
Грузия будет все равно оккупирована турецкими войсками и
потеряет всякие следы независимости, Габаев возражал. Он гово
рил, что Германия не позволит Турции занять Грузию [...] что
Германия осуществляет теперь то, что ею было задумано в 14 году.
Тогда, он говорит, это был секрет, а теперь это известно всем.
Поэтому об этом можно говорить откровенно. В 1914 году, при
начале войны, Германия заключила с Турцией договор, по кото
рому в случае германской победы Турция получала все Закавказье
и Дагестан, за исключением Грузии. [...] Теперь этот договор
осуществляется. По этому договору [...] Германия брала на себя
защиту независимости Грузии. Теперь [...] Германия осуществ
ляет свою защиту, расставляя свои пикеты по границам Грузии,
и не позволяет Турции вторгнуться в пределы Грузии. Когда же я
ему [указал на] [...] ультиматум, предъявленный вчера ночью
Турцией о том, что Грузия должна пропустить по своим дорогам
турецкие войска и уступить Турции Ахалцинский и Ахалкалак-
ский уезды, Габаев сказал, что это вздор, никакого такого ульти
матума нет и что Германия не позволит Турции предъявлять
подобные ультиматумы. [...] Он сказал, что по настоянию Герма
нии Турция стала перебрасывать свои войска из Батума пешим
порядком на Ардануч, Ардаган, Каре, чем доказывается, что они
хотят оставить в покое западную ветку [Военно-Грузинской] до
роги. Еще одно доказательство он приводил. Летом прошлого года
Германия предлагала грузинам освободить 20 тыс. пленных грузин
с тем, чтобы грузины, вооружив их, послали в Трапезунд. Герма
ния говорила, что благодаря революции русские войска неизбежно
уйдут с фронта и что тогда по мере отхода русских войск от
Трапезунда грузинские войска, замыкая шествие, остановились
бы на Чорохе и сумели бы отстоять границы Грузии 14 года. Таким
образом, уже в прошлом году Германия была уверена, что русская
армия разойдется по домам и сама предлагала возможность актив
ной борьбы с Турцией в оттаивании границ Грузии. Но [...]
руководители грузинской политики [...] отнеслись недостаточно
серьезно к этому предложению и нам теперь пришлось потерять
Батум, который, впрочем, мы сумеем вернуть на международной
конференции после окончания войны" (АИГН, 17/9. Записано
Ю. Ф. Семеновым, с. 1-2).
55 Уратадзе. Образование и консолидация, с. 76.
339
Об экономических и военно-политических интересах Германии в
Грузии свидетельствует одно из донесений Людендорфа от 9 июня
1918 года германскому статс-секретарю по иностранным делам.
Из него также следует, что Германия намеревалась противостоять
в Закавказье наступательной политике Турции: "Необходимо
признать грузинское государство и защищать его. [...] Если Гру
зия станет нашей передовой базой, то можно надеяться, что кав
казская территория постепенно будет умиротворена и мы сможем
вывозить оттуда сырье, в котором так нуждаемся. [...] Мы должны
руководствоваться принципом, что Турция не должна препятст
вовать формированию грузинской армии и поставке сырья с Кав
каза. Если турки займут линию Тифлис -- Баку и сам Баку, мы
будем рассматривать это как враждебное выступление, как окку
пационный акт, который может привести к разрушению местной
нефтяной промышленности".
В связи с этим в середине июня 1918 года на Кавказе была
"объявлена поголовная мобилизация армян" (Мобилизация армян
-- Голос Киева, No 54, пятница, 21 июня 1918).
В письме в Международное социалистическое бюро представители
грузинской социал-демократии писали по этому поводу следую
щее: "В сложившейся исторической обстановке единственной си
лой, которая могла нам помочь, оказалась Германия. Турки,
войска которых с четырех сторон наступали на нашу столицу,
заставили нас согласиться на передачу им наших железных дорог.
Германия только могла избавить нас от мертвой петли этого
соглашения при условии передачи ей контроля над нашей желез
нодорожной сетью. Мы знаем, насколько тяжело это условие, но
у нас не было другого способа избавиться от турецкой оккупации.
Мы подписали договор с Германией, разрешили ей распоряжаться
нашими железными дорогами, предоставили ей экономические
права, которых она добивалась, приняли к себе их полки и выго
ворили себе лишь защиту от Турции и невмешательство в наши
внутренние дела. Оба условия были выполнены Германией". (Ге-
лейшвили. Красная книга, с. 226-227).
Современник отмечает: "Дело шло довольно успешно, и бакин
ская Красная гвардия доходила до Кюрдамира" (АИГН, 148/4, с.
1-6).
По другим сведениям, англичан было до 1500 человек (там же,
с. 6). В первые же дни пребывания англичан в Баку главнокоман
дующий английскими войсками в Северной Персии генерал Дан-
стервиль опубликовал воззвание: "Декларация британского пра
вительства народам России. Энзели. Принята 26 августа 1918
года. Мы, как друзья ваши, приходим, чтобы помочь вам избегнуть
раздробления и гибели от руки Германии [...]. Наши войска
340
вступают в Россию только, чтобы помогать вам в вашей борьбе против
Германии" (АИГН, 17/19, с. 6).
61 В обороне города участвовали и русские несоветские части. В
одной из корреспонденции того времени говорилось:
"В это время [...] через Персию эвакуировался в Россию [...] русский
отряд полковника Бичерахова, действовавший совместно с англичанами. Этот
отряд [...] был отправлен в Баку для укрепления фронта I...]. Бичерахов
командовал Красной армией 6-22 июня, а затем командовал лишь своим отрядом.
Ввиду выяснившейся невозможности работать с большевиками сам Бичерахов в
августе пробился на север и занял Дербент и Петровск. В Баку оставалась все
же сформированная им бригада, принявшая участие в обороне города после
прихода англичан" (АИГН, 148/4).
АИГН, 17/19, с. 7. Недолго оставалась гарантом независимости
Грузии и Германия. 22 октября, в преддверии крушения герман
ских армий и подписании перемирия на Западном фронте, гер
манское верховное командование подписало директиву о выводе
немецких войск из Грузии.
Вместе с союзниками 17 ноября в Баку ввел Каспийскую флоти
лию и свои части Бичерахов, выбитый перед тем из Петровска.
Флотилия, впрочем, была англичанами разоружена.
В последовавшие после ратификации Брестского мира недели Ленин
продолжал оставаться объектом резкой критики. Его критиковали враги и
друзья, союзники и оппоненты. Критика в адрес Ленина и Брестского мира
перестала зависеть от партийных или политических позиций. Ленин завел партию
в тупик, из которого, казалось, не было выхода. Но с необъяснимым для
посторонних упрямством Ленин продолжал защищать "передышку". Казалось, он не
видел того, что происходит вокруг, не слышал, что говорилось другими. "В
наиболее острые моменты, -- писал о Ленине Троцкий, -- он как бы становился
глухим и слепым по отношению ко всему, что выходило за пределы поглощавшего
его интереса [... ]. Он верил в то, что говорил"1. Эта
несокрушимая вера не подходила под понятие "самоуверенность". Она была
чем-то большим, не поддающимся ни осмыслению, ни логике. Ленин не видел
пути, по которому шел сам и вел других. Однако каждый свой следующий шаг он
видел отчетливо. Его охватывала паника или вдруг -- необъяснимый оптимизм, в
зависимости от того, перед кем он выступал, какие цели преследовал
выступлением. Но каждый раз -- или только казалось так окружающим -- он
верил в то, что говорил. И эта вера захватывала, опьяняла, гипнотизировала.
Так вело его шаг за шагом, слепо. Как иначе можно было объяснить согласие
Ленина на отторжение Украины?
С точки зрения экономической, политической, военной и эмоциональной
передача Украины под германскую оккупацию была для революционеров шагом
трагическим. Уже побеждающая на Украине советская власть (а может быть так
только казалось легковерным коммунистам?) бы-
342
ла принесена в жертву все той же ленинской прихоти: получить передышку
для советской России. Будучи самым искренним интернационалистом, трудно было
отделаться от ощущения, что русские большевики предают украинских, которые
уже с декабря 1917 года предпринимали попытки захватить в свои руки власть.
Как и в Петрограде, киевские большевики первоначально пробовали
организовать переворот, опираясь на съезд Советов солдатских и рабочих
депутатов. Однако украинский Крестьянский союз, своевременно влив в число
делегатов съезда крестьянских делегатов, нейтрализовал эту первую попытку.
Тогда большевики покинули Киев, перебрались в Харьков и там провозгласили
себя органом советской власти Украины. Из России Совнарком на помощь
украинским большевикам послал войска. Советские части успешно наступали,
вот-вот могли занять Киев2, и правительству "Украинской народной
республики" ничего не оставалось делать, как срочно, 9 (22) января 1918
года, провозгласить свою независимость и подписать сепаратный мир со
странами Четверного союза, дабы избежать советской оккупации (и променять ее
на немецкую)3.
Как и в случае с Закавказьем, Россия теряла много больше, чем
предусматривал Брестский договор. Первоначально считалось, что под
определение "Украина" подпадают 9 губерний: Киевская, Черниговская,
Полтавская, Харьковская, Херсонская, Волынская, Подольская,
Екате-ринославская и Таврическая. Вскоре, однако, от РСФСР были отторгнуты в
пользу Украины Курская и Воронежская губернии, область войска
Донского4 и Крым.
Германия взяла на себя роль защитницы Украины от анархии и большевиков.
Однако мир, который она заключала с Радой, был "хлебный", а не
политический5. И тот факт, что немцы и австрийцы вывозили из
страны продовольствие, делал Германию и Австро-Венгрию в глазах населения
ответственными за экономические неурядицы (в которых немцы не обязательно
были виноваты), Недавняя угроза советской оккупации была скоро забыта.
Ревнители украинской независимости были настроены теперь анти-
германски, так как видели в немцах оккупантов. Сторонники воссоединения
с Россией были настроены антигермански, поскольку справедливо считали, что
именно под давлением Германии Украина провозгласила независимость и
отделилась от России. В скором времени антинемецки стали настроены все слои
украинского населения6.
Если на Украине считали, что Германия грабит ее продовольственные
запасы, в России царило всеобщее убеждение, что голод и недостаток топлива
являются следствием германской оккупации Украины7.
Соответствовало ли это действительности или нет -- не имело значения. Важно
было, что причину голода в России усматривали в германской оккупации Украины
и в брестской политике Совнаркома.
К объективным факторам прибавлялись субъективные. Германские войска на
Украине вели себя, как в оккупированной стране (отчасти провоцируемые на это
противниками Брестского мира). Самым ярким подтверждением этому было
введение на Украине германских военно-полевых судов8, которые по
германским законам могли действовать только во время войны на оккупированной
территории врага9. Были случаи разоружения германскими войсками
украинских частей10, хотя согласно украино-германским соглашениям
такие части имели право на существование. Разрешение на празднование 1 мая
украинское правительство должно было получать у командующего германскими
войсками на Украине11. Более красноречивых доказательств
отсутствия реального мира трудно было представить: Украина была не под
союзной, а под вражеской оккупацией.
Очевидно, что ужесточение оккупационного режима на Украине было связано
прежде всего с продовольственным вопросом внутри Германии. Именно для
обеспечения нормального вывоза украинских продуктов проводила германская
-- это то же, что Петроград для России. [...) Мы совершили
великую революцию не за тем, чтобы из одного рабства попасть в
другое" (там же, с. 48-49).
АИГН, 17/2. Протокол совещания...
333
Подробнее о политике Германии в Закавказье в этот период см.
Пипия. Германский империализм в Закавказье; он же. Политика
Германии в Закавказье в 1918 году.
Смущало, конечно же, и то, что Закавказье объявляло о своей
независимости по требованию Турции. Депутат Закавказского
сейма Ю. Ф. Семенов по этому поводу заметил, что "объявление
независимости Закавказья под давлением Турции и как противо
вес Брестскому договору очевидно должно иметь для Турции и
Германии какие-нибудь выгоды, которыми компенсируются Ба-
тумская и Карсская области, отданные большевиками Турции"
(АИГН, 17/5, с. 6).
До 11 марта Закавказская делегация продолжала оставаться на
"Короле Карл" "в виду требования местного вали о разоружении
сопровождавшего делегацию из Батума конвоя, состоявшего из 50
человек. Турки считали, что мы их гости и что мирная делегация
не может сопровождаться вооруженными лицами. [...] Закавказ
ская делегация стояла на той точке зрения, что Трапезунд является
нейтральным пунктом, юридически не принадлежащим ни Рос
сии, ни Турции и что поэтому делегация не может быть стеснена
какими-либо условиями ограничительного характера. Вопрос был
оставлен открытым до приезда Отоманской делегации, прибыв
шей 27 февраля [11 марта], в момент, когда Закавказская делега
ция, прождав ее трое суток, собиралась отъехать в Батум и там
ждать прибытия турок из Константинополя".
За день до этого, 10 марта от командующего турецкими войсками
Вехиб-паши была получена телефамма с предложением очистить Батумскую и
Карсскую области и Ардаганский округ. В ответ на письменный запрос мирной
делегации Закавказья, означает ли эта телефамма разрыв переговоров, турки
ответили, что прибытие в Трапезунд турецкой делегации обусловлено желанием
Порты вести с Закавказьем переговоры, а о требовании Вехиб-паши ничего не
известно. Вечером того же дня Закавказская делегация переехала в
приготовленное для нее турками помещение. Конвой был оставлен на судне.
(АИГН, 17/7. Доклад делегации Закавказского сейма по ведению переговоров о
мире с Турцией, с. 1-8.)
Там же.
Уратадзе. Образование и консолидация, с. 53.
АИГН, 17/4. Закавказский сейм. Стенографический отчет. Сес
сия первая. Заседание двадцать второе. Тифлис, 9 апреля 1918
года. Речь члена Сейма Ониашвили по вопросу о независимости
Закавказья, с. 3.
АИГН, 17/1. ЗРНС. По примеру других закавказских народно
стей, созывавших свои национальные съезды в ноябре 1917 года,
русское население Закавказья решило созвать свой съезд. С этой
целью было образовано в декабре месяце Временное бюро русского
национального совета. Русский национальный совет окончательно оформился в
марте 1918 года. Он создавался из-за разросшейся в крае анархии при
ослаблении власти центральной администрации и местных исполнительных
комитетов, из-за образования прочих национальных советов - Армянского,
Грузинского и Мусульманского, к которым постепенно переходила власть из рук
центральной администрации; наконец, для организации Русского
добровольческого отряда и замены им, вместе с добровольческими частями
других национальностей, войск, уходивших с турецкого фронта (уход русской
армии с фронта и опасность турецкого нашествия на Закавказье при помощи
добровольческих отрядов). Первый съезд Русского национального совета
проходил с 24 по 31 марта. Социальный состав делегатов был следующий:
крестьян, рабочих и солдат - 54; людей свободных профессий - 123; офицеров и
чиновников- 24. Всего - 201 делегат. По партийной принадлежности 62 делегата
были эсерами, 35-меньшевиками, 9- народными социалистами, 36 - кадетами, 16
-беспартийными, 8 делегатов представляли общество Русской культуры, а 35-так
называемую группу "Соединенной комиссии" (блок партий, стоящих правее
кадетов, и некоторые беспартийные чиновники правых взглядов). Во время
съезда группа "Объединенных комиссий" вступила в конфликт с основной частью
съезда, отказалась от участия в выборах в Национальный совет и в конце
концов покинула съезд. Отдельной группой делегатов были представлены
сектанты, составляющие значительную часть русского крестьянства Закавказья.
Съезд избрал "Закавказский русский национальный совет" в составе 45 человек,
который начал свою работу 1 апреля (ЛИГИ, 17/1.3РНС).
Сепаратистские стремления проявились не сразу. Армянский и
грузинский национальные съезды в ноябре 1917 года не стояли за
отделение от России, так как понимали, что Закавказье может
оказаться легкой добычей для Турции. Особенно резко против
отделения от России высказывалась Грузия: грузинский съезд еди
ногласно проголосовал за тезисы доклада Жордании, против отде
ления (там же).
"В деле создания самостоятельных Закавказских республик, - пи
шет современник, - главную роль сыграли не сами народы этих
республик, а те враждебные России государства, которые прихо
дили в Закавказье во время мировой войны. Прежде всего к числу
таких государств надлежит отнести Турцию" (АИГН, 17/19. [Без
названия.] Машинописная копия, с. 1).
АИГН, 17/5, с. 20, 27.
АИГН, 17/2. Протокол совещания...
335
33 АИГН, 17/2. Главнокомандующий войсками Кавказского фронта.
Управление генерал-квартирмейстера. Оперативное отделение. 7
марта 1918 года. Председателю Закавказского комиссариата. Сек
ретно, с. 1,8. Тем не менее армия готова была к сопротивлению,
если того потребуют обстоятельства. В протоколе совещания от 11
марта, в частности, было записано:
"Ген. Лебединский. Настаивает на внесении в Сейм в срочном порядке: 1.
принуждения при мобилизации; 2. увеличения сроков возрастов [...]
Ген. Дурново. Докладывает о состоянии запасов оружия и патронов, [...]
[которых] захвачено большевиками в Баладжарах 18 мил. Нужно немедленно
купить эти патроны у большевиков [...]. Необходимо немедленно послать в
Россию за чертежами на случай постройки или, вернее, приспособления
существующего в Батуми завода ручных фанат. Материалы для изготовления есть
в Закавказье, но капсюли и порох нужно купить [...]. Вооружение Батума
считается прекрасным [...].
Ген. Соллогуб. Разрешить эвакуацию включительно до Тифлиса.
Ген. Лебединский. Оглашает телеграмму генерала Левандовского о прибытии
в Тоапезунд нового полка из Константинополя и вторую телеграмму о
беспорядках в Ризе. Таким образом в Трапезунде сосредотачиваются
значительные силы и поэтому Закавказье поставлено в очень тяжелые условия.
Надеется, что народные вожаки призовут народ к защите края. [...] Призывает
напрячь энергию и все силы к доведению обороны до успешного конца.
Ген. Аверьянов. Докладывает, что настроение Понтийского населения
благоприятно Закавказью и по формулировке комиссара Анфилова -- население
враждебно относится к войне против русских и как один человек станет за
Закавказье.
Ген. Лебединский. Для обороны Батума нужен [Черноморский] флот. Нужно
его привлечь какою угодно ценою [...]
Ген. Аверьянов. Спрашивает, нужно ли возобновить оборонительные работы
в Карее [...]
Ген. Голицын. Считает, что в Карее делать ничего не нужно". (АИГН,
17/2. Протокол совещания...)
Там же.
"Турецкие войска вторглись в пределы Закавказья. Ведение пере
говоров при подобных действиях [...] является совершенно недо
пустимым и парализующим в полной мере значение мирных
переговоров. Прошу сделать заявление турецкому правительству,
что дальнейшее передвижение турецких войск должно быть не
медленно приостановлено, в противном случае [...] мы вынужде
ны будем считать, что мирные переговоры не удались" (Уратадзе.
Образование и консолидация, с. 57).
Там же.
336
АИГН, 17/7. Доклад делегации Закавказского сейма по ведению
переговоров о мире с Турцией, с. 1-8.
Там же, с. 1-8; там же. Приложение, с. 1-2, 4. Было условлено,
"что обе делегации считают создавшееся положение не разрывом,
а перерывом в занятиях конференции", которая, однако, никогда
уже не возобновила своей работы.
"1. Батумский санджак с городами Батуми, а также форты,
окружающие Батуми, со всеми военными припасами, должны
быть возможно скорее заняты нами. 2. На основании этого пред
лагаю Вашим войскам до четырех часов дня после полудня, 13
апреля, покинуть укрепления. Если Вы примете это предложение,
то войска мои до полного выхода Ваших войск из города не войдут
в него и останутся на фронтах. Командующий турецкими войска
ми Кавказского фронта позволяет Вашим войскам сохранить ору
жие. 3. Ожидаю ответа на мое дружеское предложение. В случае
же непринятия его предупреждаю, что будут сделаны все необхо
димые приготовления для штурма, результатом которого будут
разрушение, пролитие крови и плен защитников. 4. Завтра, 13
апреля, до полудня жду Вашего ответа. Начиная с 4 часов попо
лудни позволяю себе свободу действия" (Уратадзе. Образование и
консолидация, с. 57).
Там же, с. 59. В отчете 1919 года один из эсеровских активистов
указал: "В то время, как все. политические партии холопски
пресмыкались перед агентами германского империализма, наши
товарищи, действуя согласно директивам ОК, развивали всюду,
где возможно, агитацию против Германии Вильгельма, а наша
газета даже была закрыта за "оскорбление дружественной держа
вы" (МИСИ, архив ПСР, папка 2018, с. 3).
Закавказский сейм. Заседание 31 марта [13 апреля] 1918 г. --
Возрождение, 3 [16] апреля 1918 г. No 69, с. 1-2.
"Оперативная сводка к 12-ти часам 2 апреля. На приморском
направлении: крепость Батум 1 апреля занята турками. Гарнизон
крепости выведен к северу для продолжения обороны приморского
направления" (Там же, с. 2.)
"Граждане Закавказья! [...] Вы знаете, какие требования предъ
явило нам турецкое правительство. От нас потребовали признания
Брест-Литовского договора, заключенного без ведома народов За
кавказья; которого в настоящее время в России не признает никто
[...] Позорного мира мы не подписали. Мирные переговоры с
Турцией прерваны. Отныне спор решается силой оружия [...] К
оружию! Все на фронт! Все на защиту свободы и родины!"
(Манифест Закавказского сейма -- там же, с. 2; Уратадзе. Обра
зование и консолидация, с. 62-63; Гелейшвили. Красная книга,
с. 148-150).
"Наша демократия обратилась с призывом о помощи к большеви
стской России. Наше правительство должно не медля ни минуты
вступить в сношения с державами противогерманской коалиции".
(С кем мы должны быть. -- Возрождение, 3 [16] апреля 1918 г.
No 69, с. 2) Большевики в тот день выступили с дипломатическим
протестом за подписью Чичерина и Карахана: "Москва. В Берлин. <
Турецкая армия продвигается через Батум, Каре, Лрдаган, раз
оряя страну и уничтожая население. Ответственность за дальней
шую судьбу армян ложится всецело на Германию, ибо по ее
настоянию были выведены все войска из армянских областей"
(там же). С призывом о помощи обратилась к "рабочим, кресть
янам и солдатам России" Закавказская социал-демократическая
фракция Сейма (Гелейшвили. Красная книга, с. 151-152).
"Центр [...] Северный Кавказ [...] усомнившийся большевизм --
если они придут нам на помощь, мы примем их с распростертыми
объятиями, только бы не подпасть под иго турок. Граждане, настал
роковой час. Решайте: смерть или жизнь, рабы или свободные
граждане" (Возрождение, 3 [16] апреля 1918 г. No69, с. 2).
Турция признала независимость Закавказья 28 апреля 1918 г.
Уратадзе. Образование и консолидация, с. 64-65, 68.
Главнокомандующий генерал-майор Лебединский, начальник
штаба генерал-майор Левандовский, генерал-квартирмейстер
генштаба полковник Шатилов доносили в связи с этим председа
телю Закавказского правительства, что с "объявлением независи
мости Закавказья и решением Сейма прекратить военные дейст
вия с Турцией" начали "поступать ходатайства многих [русских]
офицеров об освобождении их от занимаемых должностей, как
подданных другого государства", причем "с уходом лиц со специ
альным образованием пополнение их из числа подданных Закав
казья почти неосуществимо" (АИГН, 17/2, 10 [23] апреля 1918
года. с. 1-2).
"На вопрос, почему мое мнение совершенно расходится с тем, что
говорил главнокомандующий, вынесший из своей поездки самые
отрадные впечатления, я ответил, что мое мнение совершенно не
расходится, ибо со времени поездки главнокомандующего совер
шилось много событий, изменивших обстановку [...]. На вопрос,
каково соотношение сил под Карсом, я ответил, что у турок
несомненно обнаружены части трех дивизий, которые, вероятно,
усилены и другими частями; у генерала же Назарбекова прибли
зительно вдвое меньше сил" (АИГН, 17/2, Начальник штаба
главнокомандующего войсками Кавказского фронта [В. А. Леван
довский]. 12 апреля 1918 года. с. 1-2).
Телеграмма ген. Назарбекова от 30 марта. -- Возрождение, 3 [16]
апреля 1918 г. No 69, с. 2.
АИГН, 17/1. ЗРНС.
338
Уратадзе. Образование и консолидация, с. 65-68.
Там же, с. 69-70.
Вот что сказал в разговоре с бывшим членом Закавказского сейма
и будущим видным русским эмигрантским общественным деяте
лем Ю. Ф. Семеновым 27 мая 1918 года командир Грузинского
корпуса генерал Габаев: "На мое утверждение, что провозглаше
ние независимости Грузии никого ни от чего не спасает, что
Грузия будет все равно оккупирована турецкими войсками и
потеряет всякие следы независимости, Габаев возражал. Он гово
рил, что Германия не позволит Турции занять Грузию [...] что
Германия осуществляет теперь то, что ею было задумано в 14 году.
Тогда, он говорит, это был секрет, а теперь это известно всем.
Поэтому об этом можно говорить откровенно. В 1914 году, при
начале войны, Германия заключила с Турцией договор, по кото
рому в случае германской победы Турция получала все Закавказье
и Дагестан, за исключением Грузии. [...] Теперь этот договор
осуществляется. По этому договору [...] Германия брала на себя
защиту независимости Грузии. Теперь [...] Германия осуществ
ляет свою защиту, расставляя свои пикеты по границам Грузии,
и не позволяет Турции вторгнуться в пределы Грузии. Когда же я
ему [указал на] [...] ультиматум, предъявленный вчера ночью
Турцией о том, что Грузия должна пропустить по своим дорогам
турецкие войска и уступить Турции Ахалцинский и Ахалкалак-
ский уезды, Габаев сказал, что это вздор, никакого такого ульти
матума нет и что Германия не позволит Турции предъявлять
подобные ультиматумы. [...] Он сказал, что по настоянию Герма
нии Турция стала перебрасывать свои войска из Батума пешим
порядком на Ардануч, Ардаган, Каре, чем доказывается, что они
хотят оставить в покое западную ветку [Военно-Грузинской] до
роги. Еще одно доказательство он приводил. Летом прошлого года
Германия предлагала грузинам освободить 20 тыс. пленных грузин
с тем, чтобы грузины, вооружив их, послали в Трапезунд. Герма
ния говорила, что благодаря революции русские войска неизбежно
уйдут с фронта и что тогда по мере отхода русских войск от
Трапезунда грузинские войска, замыкая шествие, остановились
бы на Чорохе и сумели бы отстоять границы Грузии 14 года. Таким
образом, уже в прошлом году Германия была уверена, что русская
армия разойдется по домам и сама предлагала возможность актив
ной борьбы с Турцией в оттаивании границ Грузии. Но [...]
руководители грузинской политики [...] отнеслись недостаточно
серьезно к этому предложению и нам теперь пришлось потерять
Батум, который, впрочем, мы сумеем вернуть на международной
конференции после окончания войны" (АИГН, 17/9. Записано
Ю. Ф. Семеновым, с. 1-2).
55 Уратадзе. Образование и консолидация, с. 76.
339
Об экономических и военно-политических интересах Германии в
Грузии свидетельствует одно из донесений Людендорфа от 9 июня
1918 года германскому статс-секретарю по иностранным делам.
Из него также следует, что Германия намеревалась противостоять
в Закавказье наступательной политике Турции: "Необходимо
признать грузинское государство и защищать его. [...] Если Гру
зия станет нашей передовой базой, то можно надеяться, что кав
казская территория постепенно будет умиротворена и мы сможем
вывозить оттуда сырье, в котором так нуждаемся. [...] Мы должны
руководствоваться принципом, что Турция не должна препятст
вовать формированию грузинской армии и поставке сырья с Кав
каза. Если турки займут линию Тифлис -- Баку и сам Баку, мы
будем рассматривать это как враждебное выступление, как окку
пационный акт, который может привести к разрушению местной
нефтяной промышленности".
В связи с этим в середине июня 1918 года на Кавказе была
"объявлена поголовная мобилизация армян" (Мобилизация армян
-- Голос Киева, No 54, пятница, 21 июня 1918).
В письме в Международное социалистическое бюро представители
грузинской социал-демократии писали по этому поводу следую
щее: "В сложившейся исторической обстановке единственной си
лой, которая могла нам помочь, оказалась Германия. Турки,
войска которых с четырех сторон наступали на нашу столицу,
заставили нас согласиться на передачу им наших железных дорог.
Германия только могла избавить нас от мертвой петли этого
соглашения при условии передачи ей контроля над нашей желез
нодорожной сетью. Мы знаем, насколько тяжело это условие, но
у нас не было другого способа избавиться от турецкой оккупации.
Мы подписали договор с Германией, разрешили ей распоряжаться
нашими железными дорогами, предоставили ей экономические
права, которых она добивалась, приняли к себе их полки и выго
ворили себе лишь защиту от Турции и невмешательство в наши
внутренние дела. Оба условия были выполнены Германией". (Ге-
лейшвили. Красная книга, с. 226-227).
Современник отмечает: "Дело шло довольно успешно, и бакин
ская Красная гвардия доходила до Кюрдамира" (АИГН, 148/4, с.
1-6).
По другим сведениям, англичан было до 1500 человек (там же,
с. 6). В первые же дни пребывания англичан в Баку главнокоман
дующий английскими войсками в Северной Персии генерал Дан-
стервиль опубликовал воззвание: "Декларация британского пра
вительства народам России. Энзели. Принята 26 августа 1918
года. Мы, как друзья ваши, приходим, чтобы помочь вам избегнуть
раздробления и гибели от руки Германии [...]. Наши войска
340
вступают в Россию только, чтобы помогать вам в вашей борьбе против
Германии" (АИГН, 17/19, с. 6).
61 В обороне города участвовали и русские несоветские части. В
одной из корреспонденции того времени говорилось:
"В это время [...] через Персию эвакуировался в Россию [...] русский
отряд полковника Бичерахова, действовавший совместно с англичанами. Этот
отряд [...] был отправлен в Баку для укрепления фронта I...]. Бичерахов
командовал Красной армией 6-22 июня, а затем командовал лишь своим отрядом.
Ввиду выяснившейся невозможности работать с большевиками сам Бичерахов в
августе пробился на север и занял Дербент и Петровск. В Баку оставалась все
же сформированная им бригада, принявшая участие в обороне города после
прихода англичан" (АИГН, 148/4).
АИГН, 17/19, с. 7. Недолго оставалась гарантом независимости
Грузии и Германия. 22 октября, в преддверии крушения герман
ских армий и подписании перемирия на Западном фронте, гер
манское верховное командование подписало директиву о выводе
немецких войск из Грузии.
Вместе с союзниками 17 ноября в Баку ввел Каспийскую флоти
лию и свои части Бичерахов, выбитый перед тем из Петровска.
Флотилия, впрочем, была англичанами разоружена.
В последовавшие после ратификации Брестского мира недели Ленин
продолжал оставаться объектом резкой критики. Его критиковали враги и
друзья, союзники и оппоненты. Критика в адрес Ленина и Брестского мира
перестала зависеть от партийных или политических позиций. Ленин завел партию
в тупик, из которого, казалось, не было выхода. Но с необъяснимым для
посторонних упрямством Ленин продолжал защищать "передышку". Казалось, он не
видел того, что происходит вокруг, не слышал, что говорилось другими. "В
наиболее острые моменты, -- писал о Ленине Троцкий, -- он как бы становился
глухим и слепым по отношению ко всему, что выходило за пределы поглощавшего
его интереса [... ]. Он верил в то, что говорил"1. Эта
несокрушимая вера не подходила под понятие "самоуверенность". Она была
чем-то большим, не поддающимся ни осмыслению, ни логике. Ленин не видел
пути, по которому шел сам и вел других. Однако каждый свой следующий шаг он
видел отчетливо. Его охватывала паника или вдруг -- необъяснимый оптимизм, в
зависимости от того, перед кем он выступал, какие цели преследовал
выступлением. Но каждый раз -- или только казалось так окружающим -- он
верил в то, что говорил. И эта вера захватывала, опьяняла, гипнотизировала.
Так вело его шаг за шагом, слепо. Как иначе можно было объяснить согласие
Ленина на отторжение Украины?
С точки зрения экономической, политической, военной и эмоциональной
передача Украины под германскую оккупацию была для революционеров шагом
трагическим. Уже побеждающая на Украине советская власть (а может быть так
только казалось легковерным коммунистам?) бы-
342
ла принесена в жертву все той же ленинской прихоти: получить передышку
для советской России. Будучи самым искренним интернационалистом, трудно было
отделаться от ощущения, что русские большевики предают украинских, которые
уже с декабря 1917 года предпринимали попытки захватить в свои руки власть.
Как и в Петрограде, киевские большевики первоначально пробовали
организовать переворот, опираясь на съезд Советов солдатских и рабочих
депутатов. Однако украинский Крестьянский союз, своевременно влив в число
делегатов съезда крестьянских делегатов, нейтрализовал эту первую попытку.
Тогда большевики покинули Киев, перебрались в Харьков и там провозгласили
себя органом советской власти Украины. Из России Совнарком на помощь
украинским большевикам послал войска. Советские части успешно наступали,
вот-вот могли занять Киев2, и правительству "Украинской народной
республики" ничего не оставалось делать, как срочно, 9 (22) января 1918
года, провозгласить свою независимость и подписать сепаратный мир со
странами Четверного союза, дабы избежать советской оккупации (и променять ее
на немецкую)3.
Как и в случае с Закавказьем, Россия теряла много больше, чем
предусматривал Брестский договор. Первоначально считалось, что под
определение "Украина" подпадают 9 губерний: Киевская, Черниговская,
Полтавская, Харьковская, Херсонская, Волынская, Подольская,
Екате-ринославская и Таврическая. Вскоре, однако, от РСФСР были отторгнуты в
пользу Украины Курская и Воронежская губернии, область войска
Донского4 и Крым.
Германия взяла на себя роль защитницы Украины от анархии и большевиков.
Однако мир, который она заключала с Радой, был "хлебный", а не
политический5. И тот факт, что немцы и австрийцы вывозили из
страны продовольствие, делал Германию и Австро-Венгрию в глазах населения
ответственными за экономические неурядицы (в которых немцы не обязательно
были виноваты), Недавняя угроза советской оккупации была скоро забыта.
Ревнители украинской независимости были настроены теперь анти-
германски, так как видели в немцах оккупантов. Сторонники воссоединения
с Россией были настроены антигермански, поскольку справедливо считали, что
именно под давлением Германии Украина провозгласила независимость и
отделилась от России. В скором времени антинемецки стали настроены все слои
украинского населения6.
Если на Украине считали, что Германия грабит ее продовольственные
запасы, в России царило всеобщее убеждение, что голод и недостаток топлива
являются следствием германской оккупации Украины7.
Соответствовало ли это действительности или нет -- не имело значения. Важно
было, что причину голода в России усматривали в германской оккупации Украины
и в брестской политике Совнаркома.
К объективным факторам прибавлялись субъективные. Германские войска на
Украине вели себя, как в оккупированной стране (отчасти провоцируемые на это
противниками Брестского мира). Самым ярким подтверждением этому было
введение на Украине германских военно-полевых судов8, которые по
германским законам могли действовать только во время войны на оккупированной
территории врага9. Были случаи разоружения германскими войсками
украинских частей10, хотя согласно украино-германским соглашениям
такие части имели право на существование. Разрешение на празднование 1 мая
украинское правительство должно было получать у командующего германскими
войсками на Украине11. Более красноречивых доказательств
отсутствия реального мира трудно было представить: Украина была не под
союзной, а под вражеской оккупацией.
Очевидно, что ужесточение оккупационного режима на Украине было связано
прежде всего с продовольственным вопросом внутри Германии. Именно для
обеспечения нормального вывоза украинских продуктов проводила германская