Фишер Кэтрин. Снежный странник

   — Что-то мне всё это не нравится, — тихо сказал Торкил.
   Джесса стряхнула с себя дремоту. Хельги сердито тряс головой. Наконец что-то сказал, как отрезал.
   — Им страшно, — сказал Торкил. — Они не хотят идти дальше.
   — Ну что ж, их можно понять.
   Ребята следили, как яростно спорят их провожатые. «Они ведь солдаты, — думала Джесса, — они умеют и привыкли воевать, а здесь — что они могут сделать здесь? Не зная, что их ждёт в Трасирсхолле, они поддались страху; их можно понять».
   — Как ты думаешь, он сможет заставить их идти дальше?
   — Попытается. Но он один против троих.
   — Нас трое против троих.
   Торкил усмехнулся:
   — Ты права. Только подумай, если бы… нас не было, им не нужно было бы никуда идти. Думаешь, они этого не понимают?
   Сбросив с плеча руку Стейнара, Хельги пошёл назад. Пройдя мимо Джессы, он взял под уздцы лошадь.
   — Держитесь возле меня, — тихо сказал он. — И молитесь, чтобы мы поскорее нашли замок.

Глава восьмая

   Муж не должен хотя бы на миг отходить от оружья; ибо как знать, когда на пути копьё пригодится.

   Легко сказать, молитесь. Взобравшись на усталую лошадь, Джесса подобрала поводья. Оглянувшись, она увидела, как Стейнар и Торгард Бланд слушают худого Транда. Он что-то тихо им говорил. Наконец Стейнар рассмеялся и взглянул на Джессу. Потом вскочил в седло.
   Джесса и Торкил ехали рядом. Все молчали. Дорога лежала вдоль кромки соснового бора, неподвижные ветви деревьев прогибал тяжёлый снег. В лесу было тихо и сумрачно, только кое-где тихонько попискивали птицы да один раз дорогу перебежала куница.
   Теперь Хельги знал, куда ехать, это понимали все. Солнце превратилось в холодный шар, медленно опускавшийся в дымку и пар; сумерки окрашивали мир в чёрные и серые тона. Снег перестал блестеть и приобрёл голубой оттенок, на стволах деревьев образовались кристаллики льда.
   Не оборачиваясь, Хельги тихо сказал:
   — Торкил, ты умеешь владеть ножом?
   — Каким ножом?
   — Тем острым ножом, который ты прячешь под одеждой.
   Торкил усмехнулся:
   — Острым бывает не только нож. Да, умею.
   Джесса быстро оглянулась. За деревьями мелькали три призрака на лошадях-тенях.
   — Слушай, Хельги…
   — Не бойся. Может, дело до этого и не дойдёт. А если дойдёт, нам уже ничто не поможет. — Он вгляделся в тёмные холмы. — Хотелось бы мне поскорее найти эту чёртову дыру, и плевать я хотел на всех её троллей.
   Тишина, только тихо падает снег. Джесса высвободила клинок, вделанный в её пояс, нагревшийся под одеждой. Ночь спустилась, словно огромная птица; сквозь деревья заблестели звёзды. Джесса вспомнила бродячего торговца и его слова: «Жди от меня вестей». Но где он? Бросил их, вот и всё.
   Внезапно сзади раздался голос:
   — Капитан!
   Хельги резко остановил лошадь. Было видно, как напряглась его спина. Потом он оглянулся.
   Трое всадников, выстроившись в линию, ждали. В свете звёзд блестели их мечи. На одежде и бороде поблёскивал иней.
   — Мы зашли слишком далеко, — сказал Стейнар. — Мы возвращаемся.
   — Понятно, продолжай. Мне следовало выбрать кого-нибудь посмелее.
   Стейнар засмеялся:
   — Что толку в храбрости, если имеешь дело с троллями и чудовищами? Пошли с нами, дружище.
   — А что вы скажете ярлу? — Голос Хельги звонко разносился в тишине. — И что вы скажете ей?
   Стейнар покосился на Транда.
   — Мой отец был поэтом, — ответил тот. — И я чувствую, что кое-что от него передалось и мне. Например, сейчас мне очень хочется сложить песню о том, как двое детишек во время шторма случайно выпали за борт.
   Хельги вытащил из ножен меч:
   — Пока я жив, этого не будет.
   Внезапно мул шарахнулся в сторону. Среди ветвей мелькнула чёрная тень, за ней вторая. Волосы Джессы усыпал снег: на ветвях деревьев сидели два огромных блестящих ворона.
   Хельги мрачно засмеялся, крепко держась за лошадиную гриву:
   — Смотрите. У Верховного бога есть такие же птицы. Он посылает их в мир людей, чтобы знать всё, что там происходит. Мне поручили доставить детей в Трасирсхолл и проследить, чтобы с ними ничего не случилось. Если вы намерены следовать за мной — вперёд. Если нет — возвращайтесь. Только не надейтесь, что я никому не расскажу о вашей трусости.
   Стейнар слегка наклонился вперёд:
   — Мы попусту теряем время, приятель. Впрочем, я думаю, волки будут иного мнения.
   Вороны закаркали. В темноте вихрем поднялся снег.
   — Беги, Джесса! — рявкнул Хельги, но она и так всё поняла; пришпоренная лошадь рванулась вперёд, в небо, которое словно раскололось, образовав светящуюся арку, из которой искрами рассыпалось зелёное и алое пламя. Джесса бросилась прямо в него, чувствуя, как обжигает лицо странный огонь. Склонившись к тёплой и потной лошадиной шее, она неслась вперёд. Сзади раздавались вопли, крики Торкила, что-то просвистело мимо неё и воткнулось в снег.
   Джесса всё пришпоривала и пришпоривала лошадь; они вылетели из леса, перенеслись через замёрзший ручей и помчались вверх по склону холма. С неба сыпались трескучие огни; лошадь казалась то зелёной, то золотой, потом стала красной. Позади нёсся галопом Торкил, его накидка развевалась, на лицо падали разноцветные отблески огня. Вверх, вверх по крутому склону, по глубокому снегу, пришпоривая лошадей, понукая и проклиная их, — и вот наконец вершина!
   Джесса выбралась на холм, оставив позади звёзды и огненную арку. В ушах ревел ветер; из ноздрей лошади валил пар.
   — Вперёд! — закричал Торкил, подъезжая к ней. — Не останавливайся!
   Но Джесса не двигалась с места. Она молча сидела в седле, глядя вдаль.
   — Больше ехать некуда, — мрачно сказала она. И посмотрела вниз, в долину.
   На Трасирсхолл.
   Даже отсюда было видно, что он огромен: гигантское нагромождение чёрных разрушенных башен, покрытых льдом. Над ним в абсолютной тишине светился холодный огонь, отражаясь в гладких стенах и тёмных узких окнах. А над холмами висела луна, освещая полуразвалившуюся крышу безмолвного замка и чётко вычерчивая его длинную чёрную тень на ровном снегу.
   Нигде ни дымка, ни звука.
   Джесса услышала, как рядом фыркнула лошадь Хельги, а вскоре показались и остальные. Она не двинулась с места. Прежние страхи ушли. Их забрали чёрные руины, блестевшие в лунном свете.
   После долгого молчания Торкил сказал:
   — Там никого нет. Смотрите, ни огней, ни следов на снегу. Наверное, все давно умерли.
   — Может быть, — сказал Хельги, на лице которого играли блики Огней Сурта. — Ну что? — спокойно спросил он.
   Трое мужчин смотрели на замок, их лошади беспокойно топтались на месте. Потом Стейнар решительно вложил меч в ножны и глянул на остальных; Транд пожал плечами:
   — Нам нужно держаться вместе.
   Казалось, они внезапно потеряли все силы; их глаза были устремлены на замок.
   — Никто ничего не скажет? Так, никто. — В голосе Хельги слышалось презрение. Не говоря больше ни слова, он поехал вперёд. Сзади в лесу послышался волчий вой; ему ответил другой, уже ближе. Лошади нервно задвигали ушами.
   Сбившись в кучу, всадники начали спускаться с холма. Все молчали. Сзади старался не отставать мул.
   Подъехав к замку, они услышали, как в разрушенных стенах свистит ветер. Возле них намело огромные сугробы, через которые пришлось пробиваться, чтобы приблизиться к замку. Возле первой арки, свод которой нависал как-то подозрительно низко, все остановились.
   — Факелы, — пробормотал Транд. — Чем больше света, тем лучше.
   Хельги кивнул. Мрачные камни замка были покрыты льдом; лёд образовал на них гладкие наросты и пласты. Вокруг не раздавалось ни звука.
   В дорогу они захватили с собой торфяные факелы. С большим трудом их удалось зажечь; лошади шарахнулись от удушливого дыма.
   — Двух хватит, — сказал Хельги, беря один факел. — Я пойду первым. Ты, Стейнар, последним. Возьми факел.
   Они прошли арку. Ворот в ней давно не было; от них остался лишь один железный столб, который торчал из снега, словно обугленный палец. Тусклый свет факелов освещал заледенелые камни и нагромождения льда, которые когда-то, вероятно, были резными украшениями. Подойдя к внутренним воротам, они увидели, что путь закрыт; вниз до самой земли свисали огромные сосульки. Хельги и Транду пришлось спешиться и рубить их мечами и жечь факелами, сосульки обрушивались с оглушительным звоном.
   Одну за другой лошадей провели внутрь. Теперь они оказались в просторном дворе, покрытом нетронутым снегом. По нему гулял ветер, стеная в полуразвалившихся надворных постройках; где-то скрипела дверь, через пустые окна внутрь замка сыпался снег. Тишина давила на них, тишина и пустота. «Кари мёртв», — подумала Джесса. Кем бы он ни был.
   Хельги повернулся к спутникам:
   — Смотрите, там дверь. Попробуем попасть внутрь. Он слез с лошади и по колено в снегу побрёл к двери. Подняв факел, осветил вход: дверь была совсем старая, её, видно, не раз чинили. Кое-где к ней были прибиты новые железные планки, но даже они уже успели заржаветь. Хельги толкнул дверь; она не поддалась. Все ждали, стоя во тьме и тишине, но из замка не доносилось ни звука.
   Хельги достал нож. В то же мгновение с неба раздались хриплые крики и мелькнула чёрная тень. Закричав от испуга, Хельги уронил факел; лошади взвились на дыбы. Сверху захлопали крылья.
   Джесса взвизгнула. Кто-то схватил её за руку:
   — Тихо! Эй, Хельги!
   Стейнар вышел вперёд, подняв свой факел над головой. В красном отблеске пламени они увидели Хельги, который, с бледным от страха лицом, стоял на четвереньках.
   — Всё в порядке.
   — Что это было?
   — Птицы. Две птицы.
   Теперь они сидели на подоконнике: два ворона, которых они видели в лесу. Птицы внимательно следили за людьми.
   Стейнар сжал в руке молоточек Тора, висевший у него на шее.
   — Здесь пахнет колдовством, а может, ещё и чем похуже. Пошли отсюда, приятель. Пока есть время!
   Но Хельги вырвал факел из его рук и повернулся к двери. И внезапно замер на месте.
   Джесса вцепилась в поводья.
   Дверь начала медленно отворяться.
   Она скрипела и дёргалась, словно рассохлась и покорёжилась.
   Из щели хлынул свет, осветивший лица людей и отразившийся в глазах лошадей. Упав на снег, он окрасил его в кроваво-красный цвет.
   В дверях стоял мужчина. Это был настоящий великан; головой он касался наддверной планки, и хотя у него на плечи была наброшена тяжёлая меховая накидка, было видно, как он могуч. Его лицо горело от тепла очага; тёмно-рыжие волосы и борода были коротко подстрижены.
   Хельги взялся за нож, сразу сделавшись каким-то маленьким и бледным. Смерив его взглядом, великан оттолкнул его плечом и подошёл к Джессе. Она почувствовала, что от него так и пышет теплом очага, когда он положил руку на гриву её лошади.
   — Ты опоздала, Джесса, — сказал он. — Суп-то уже остыл.

Глава девятая

   Дающим привет!
   Гость появился!
   Где место найдёт он?

   Стул был для неё слишком велик; когда-то его, видимо, украшала резьба, от которой теперь оставалось лишь несколько едва различимых деревьев да северный олень. Откинувшись на спинку, Джесса маленькими глотками пила суп, такой горячий, что он обжигал язык.
   Они находились в очень маленькой и тёмной комнатке, где стоял ещё один старый стул, стол и в углу — несколько пустых полок. Возле очага была свалена охапка сырых наколотых поленьев. Окна комнатки были заколочены досками, поверх которых натянули ещё и старую зелёную тряпку, очевидно от сквозняков.
   Чувствуя, как начало обжигать колени, Джесса отодвинулась от огня. С её накидки на пол натекла лужа воды.
   На столе лежали две остроги и нож, воткнутый глубоко в доски. Торкил был занят тем, что тщетно пытался его вытащить.
   — Интересно, — сказал он, показывая на пустые тарелки, — еды было наготовлено на шестерых. Откуда он узнал?
   Джесса только покачала головой.
   Снаружи зазвучали голоса, и дверь распахнулась. Вошёл великан Брокл и с ним Хельги, тревожно всматривающийся в каждую тень. Никто из них не забыл, что в замке находится это существо.
   — Мы уходим, Джесса, — быстро сказал Хельги. Она удивлённо посмотрела на него:
   — Прямо сейчас?
   Он только рукой махнул:
   — Ты же видела. Они не хотят здесь оставаться. Честно говоря, я тоже. Слишком здесь много всякого колдовства.
   Джесса молча кивнула.
   — Прости, мне жаль вас здесь оставлять.
   — Не надо их жалеть, — сказал Брокл, заслоняя собой огонь. — Здесь они в большей безопасности, чем на земле Гудрун.
   Хельги печально улыбнулся и пошёл к двери. Внезапно Джесса почувствовала, что ужасно хочет уйти вместе с ним; она резко вскочила, разлив суп, но взгляд Хельги пригвоздил её к месту.
   — Удачи, — сказал он и закрыл за собой дверь.
   В наступившей тишине они услышали, как зазвенели уздечки и копыта лошадей мягко затопали по снегу. Потом снова наступила тишина, и только ветер выл и свистел в пустых комнатах и коридорах замка.
   Брокл сел за стол. Одним движением смахнув с него остатки ужина, он вытащил нож и сунул его за пояс. Потом положил локти на стол и сказал:
   — Ну вот, я знаю, как вас зовут, а вы, как я понимаю, уже поняли, кто я. Я Брокл, сын Гуннарса из Хартфелла. Когда-то давно я знал ваших отцов. Я также знаю, что Рагнар отправил вас сюда в ссылку.
   — Откуда ты знаешь? — спросила Джесса. — Как ты мог это узнать?
   Брокл зажёг свечу.
   — Мне сказали, — коротко бросил он. В его голосе слышались какие-то странные нотки, но она слишком устала, чтобы думать об этом.
   Достав из кармана письмо, Джесса протянула его Броклу.
   — А об этом тебе сказали?
   Брокл поднёс письмо к глазам, потом придвинул свечу и разорвал узлы, стягивающие тюленью шкуру. Оттуда выпал пергамент; Брокл осторожно расправил его, положив на стол.
   Все склонились над письмом. Тонко нацарапанные коричневые буквы едва проступали на грубом пергаменте. Брокл потрогал его пальцем.
   — Короткое письмецо. — И начал читать вслух: «От Рагнара, ярла, Броклу, сыну Гуннарса, это предостережение. Когда я умру, она придёт забрать того, кто живёт с тобой. Чтобы убить или для чего-то ещё. Увези его на юг, подальше от этих мест. Я не хочу, чтобы он страдал так же, как страдал я».
   Все молчали. Брокл сложил пергамент.
   — Он что, думает, я ничего не понимаю? — проворчал он. Потом взял свечу. — Пошли, — сказал он. — Отложим болтовню до утра.
   Брокл откинул тяжёлую толстую портьеру в углу комнаты. За ней находилась боковуша с грубыми заплатанными одеялами.
   — Вторая рядом, — сказал Брокл, собираясь уходить. — Это вам, конечно, не шелка Ярлсхольда, зато тепло. Спите сколько влезет. Завтра поговорим.
   — А ты где будешь спать? — спросил Торкил, с явным отвращением взирая на отсыревшие одеяла.
   — Где-нибудь в другом месте. — Внезапно великан обернулся. — Дверь будет заперта, но ничего не бойтесь. Если что-нибудь услышите — голоса или шаги, — не обращайте внимания. Здесь вы в безопасности. К вам никто не войдёт.
   Последовала напряжённая пауза.
   — Спокойной ночи, — сказал Брокл. Портьера опустилась. В замочной скважине повернулся ключ.
   — Ну что ж, — сказал Торкил, — примерно так я себе всё и представлял. Пыль, блохи, крысы.
   И, почесавшись, отправился спать. Джесса опустилась на кровать и, не раздеваясь, натянула на себя грубые одеяла, пахнувшие плесенью.
   — Я не ожидала, что мы встретим здесь Брокла, — тихо сказала она.
   — Что?
   Ответа не последовало. Когда Торкил подошёл к ней, она уже спала. Он задул свечу, и красные глаза змейки на его запястье погасли.
   Джесса подбросила в огонь два куска торфа и принялась жевать чёрствую пресную лепёшку — это был завтрак. Вошёл Торкил с пустым ведром и с оглушительным грохотом швырнул его в угол.
   — Вода замёрзла, едва я её достал, — сказал он, садясь рядом с ней. — Вчера нам рассказали не очень-то много. Ведь никто не мог попасть сюда раньше нас, верно?
   Джесса подумала о бродячем торговце.
   — Не знаю. Никто.
   — А это ты видела? — сказал Торкил, показывая на кусок козьего сыра, который они нашли.
   — Ну, сыр.
   — Да, но откуда? Где эти козы?
   Джесса тоже удивилась, вспомнив пустые постройки и нехоженый снег.
   — Может, где-то на заднем дворе…
   — Они бы там замёрзли. И этот Кари. Где он?
   Джесса доела лепёшку.
   — Не хочу этого знать. Заперт где-нибудь, — сказала она, вытирая руку о юбку.
   Их прервал скрип ключа в замке; в дверях появился Брокл. На его волосах лежал снег. Он весело ухмыльнулся:
   — Уже встали? Ну как спалось?
   — Хорошо, спасибо.
   Брокл встал возле очага, от его одежды валил пар. Торкил бросил быстрый взгляд на Джессу.
   — Слушайте, — сказал он, — мы здесь живём как пленники или нет? Мы можем ходить, куда нам хочется?
   Брокл засмеялся:
   — Мы все здесь пленники, парень, только я вам не сторож. А смотреть здесь особенно нечего. Пустые комнаты да снег.
   Они ждали, что сейчас он заговорит о Кари, объявит им, что в такую-то комнату входить ни в коем случае нельзя. Но он только сказал:
   — Когда-то, много веков назад, это был дворец. Говорят, его построил из дикого камня король троллей, а заодно и дорогу, которая сюда ведёт. Наверное, мир был тогда теплее.
   Он отвернулся и принялся ворошить поленья в очаге. Джесса не выдержала:
   — А где Кари?
   — Здесь, — ответил, не оборачиваясь, Брокл. — Но вы его не увидите.
   После этого они оделись потеплее и вышли на улицу. Небо было серым, как сталь; с холмов дул резкий ветер. На белом склоне одного из них были видны следы лошадей, уходящие в лес. А вокруг, словно белая остроконечная корона, стояли горы.
   Один из задних дворов замка был очищен от снега; посреди находился колодец, над которым стоял лёгкий пар. Заглянув внутрь, они ощутили тепло. Торкил бросил в него камень:
   — Горячий источник. Это хорошо.
   Они заглянули в конюшни, сараи и коровники. Всё было покрыто льдом и сажей, словно крыша здания когда-то горела. Никаких животных не было и в помине, но в одном амбаре они нашли несколько бочонков с сушёными яблоками, орехами, немного сыру и двух убитых зайцев, которые висели рядом с копчёной рыбой. Торкил встрепенулся:
   — Рыба! А где же озеро? Где фруктовые деревья? Под снегом? Знаешь, Джесса, они давным-давно должны были умереть от голода. Поэтому она их сюда и отослала. А они живы-живёхоньки и как-то добывают пищу. — Торкил повернул на руке свой браслет. — Еду им кто-то приносит.
   Потом они вернулись в замок по длинному коридору, вымощенному камнем. Повсюду висели сосульки. Лестницы вели куда-то вверх, в новые бесчисленные коридоры, проходы и пустые комнаты, где гулял ветер.
   Проходя через одну из комнат, Джесса остановилась. Комната была очень маленькой и тёмной, с узким оконцем, через которое едва пробивался тонкий, как палочка, серый лучик света.
   Что-то в этом оконце было не так. Торкил в это время копался в старом полусгнившем комоде, поэтому она вошла в комнату одна. Протянув руку, Джесса осторожно потрогала окно.
   Стекло!
   Раньше она видела его только в виде крохотных осколков, отполированных, словно драгоценные камни, но никогда вот так, целым куском. Сняв перчатку, она провела пальцами по стеклу, внутри которого застыли крошечные пузырьки воздуха.
   — Джесса! — позвал Торкил.
   — Я здесь.
   Прижавшись к стеклу, она выглянула во двор. Какое-то движение привлекло её внимание; по двору кто-то шёл. Кто-то гораздо ниже ростом, чем Брокл. Толстое стекло искривляло эту странную фигуру, превращало её в бесформенную массу. Внезапно Джесса отпрянула от окна. А вдруг это Кари?
   — Что там? — спросил Торкил.
   — Смотри скорее, там кто-то есть!
   Торкил посмотрел в окно.
   — Видишь? — нетерпеливо спросила Джесса. Торкил пожал плечами:
   — Не знаю. Мелькнуло что-то. Ты думаешь, это Кари?
   — Не знаю. Кто-то маленький… скрюченный какой-то.
   Они помолчали. Потом Торкил угрюмо сказал:
   — По мне, так лучше его увидеть, чем вот так гадать.
   В тот вечер, зашивая рукав, Джесса спросила Брокла:
   — Откуда ты знал, что мы приедем?
   Брокл взглянул ей в лицо.
   — Это вас не касается, — спокойно ответил он, помешивая овсяную кашу.
   — Перед нами кто-то здесь был? — осмелился спросить Торкил.
   Брокл хмыкнул:
   — Ну, если ты так считаешь… Я просто знал, вот и всё. Рагнар прислал вас сюда, чтобы отомстить вашим отцам. В ссылку, как он её себе представляет. И чтобы вы привезли его маленькое покаянное письмо.
   — А тебе известно, — сказала Джесса, откусывая нитку, — что Гудрун тоже этого хотела?
   Брокл изумился:
   — Она хотела, чтобы вы сюда приехали?
   — Мы её подслушали, — объяснила Джесса. — Гудрун не только знала, что нас отправляют в Трасирс-холл, но сказала старику, что это она заставила ярла отослать нас сюда.
   — А она объяснила зачем? — спросил удивлённый Брокл.
   — Я не поняла… было плохо слышно. Она сказала, что мы будем у неё в руках… Не знаю, что она имела в виду.
   — Не знаешь? — Брокл помрачнел и словно постарел. — Она давала вам что-нибудь есть или пить?
   — Давала, но пила вместе с нами.
   Брокл покачал головой:
   — Она колдунья, Джесса. Для неё это не имеет никакого значения.
   Джесса посмотрела на Торкила.
   — А когда мы увидим Кари? — спросила она, стараясь говорить спокойно.
   Брокл принялся снова мешать кашу:
   — Когда будете к этому готовы. Когда я сочту, что вы готовы. — Он бросил на них какой-то странный взгляд. — И если вы в самом деле этого хотите.

Глава десятая

   Вопросит и ответит умный всегда, колъ слыть хочет сведущим; должен один знать, не двое, у трёх всё проведают.

   В Трасирсхолле время тянулось медленно. Несмотря на таинственных поставщиков, еды было мало, и Джесса часто оставалась голодной. Впрочем, она вскоре к этому привыкла. Холода всё не прекращались; они были так далеко на севере, что снег ещё и не думал таять. Из-за постоянной непогоды Джесса и Торкил подолгу сидели в замке, но иногда взбирались на холмы и уходили побродить по безмолвному лесу. Однажды, когда в небе висело бледное солнце, они забрались на самый высокий холм и стали рассматривать безжизненную снежную равнину, которую пересекали наползающие ледники. Брокл говорил, что к северу нет ничего, кроме льдов, простирающихся до того места, где земля смыкается с небом. Там, на краю мира, обрывалась даже построенная великанами дорога.
   Чтобы согреться, весь обратный путь они бежали бегом, со смехом пробиваясь сквозь глубокий снег. Джесса вбежала во двор первой и вихрем ворвалась в комнату. Она остановилась так резко, что Торкил налетел на неё со всего разбега.
   Дверь напротив медленно закрывалась; из-за неё донеслись чьи-то тихие шаги, эхом замершие в отдалении. Один из стульев в их комнате был отодвинут, на столе остались нож и кусок дерева, из которого что-то вырезали.
   Брокл наблюдал за ними, откинувшись на спинку стула, видимо ожидая расспросов. Джесса подошла к очагу. Она смотрела, как Торкил взял в руки деревяшку и потрогал искусную резьбу.
   — Он нас боится? — спросил он наконец. Брокл забрал у него фигурку:
   — Немного. Не забывай, он не видел почти никого, кроме меня. Но есть нечто иное. Вы боитесь его гораздо больше.
   Да, верно. Они и сами это понимали. Всё это время они старались держаться вместе и никогда не бродили по сумрачным коридорам в одиночку. Они играли в шахматы, чинили одежду, охотились на зайцев и без конца таскали дрова и топили очаг. Брокл только наблюдал за ними, словно чего-то выжидая. Иногда он куда-то уходил и пропадал целыми часами, а потом возвращался, ничего им не объясняя, и каждую ночь запирал их на ключ.
   Однажды ночью, когда они доставали из колодца воду, им показалось, что в верхнем окне одной из башен мерцает свеча. Над этой башней всё время били крыльями и каркали два ворона, когда-то так напугавшие Хельги; их тени чётко вырисовывались на фоне золотисто-зелёного света, сиявшего по ночам над башней.
   В одну из таких ночей Джессе и приснился её сон.
   Крепко уснув под грудой одеял, она увидела бродячего торговца, который вышел из темноты и стал трясти её за плечо. «Вставай, — сказал он, — я не предал вас. Смотри, я растопил снег».
   Она встала, подошла к большому стеклянному окну и выглянула наружу. Она увидела зелень и голубое небо. Над головой кружили и кричали птицы: чайки, поморники, стрижи. Во дворе находились какие-то всадники: у каждой лошади было по восемь ног, как у лошади Верховного бога; все они были чёрными, с огненными глазами.
   Она оглянулась, но торговец уже исчез, а вместо него на полу извивалась белая змея.
   Потом она увидела, как отдёрнулась занавеска и в комнату кто-то вошёл. Подойдя к ней, он стал её разглядывать, и тут Джесса увидела, что это Гудрун стоит рядом и протягивает к ней свою белую руку. Один из ледяных пальцев коснулся её щеки.
   Мгновенно проснувшись, Джесса села на постели.
   Занавеска ещё колыхалась. В замочной скважине начал поворачиваться ключ.
   Пулей вылетев из своей боковуши, Джесса изо всех сил навалилась на дверь, не давая замку защёлкнуться.
   — Торкил! — завизжала она, чувствуя, что дверь всё-таки закрывается. Торкил был уже рядом и как мог помогал ей.
   — Всё, закрылась, — пыхтя, сказал он, — не успели.
   Она и сама это видела. Джесса прислушалась. Из-за двери не доносилось ни звука, но оба они знали, что он стоит там.