Фишер Кэтрин. Снежный странник

   Когда начались горы, они полезли вверх, пробираясь мимо неустойчивых валунов и ступая по коварно осыпающейся под ногами гальке. Один раз скальд чуть не упал, его успел поддержать Торкил. Ветер стал холодным, начал моросить дождик. Несколько раз они замечали воинов Гудрун. Вулфгар думал, что горы уже кончаются, но Брокл только что-то ворчал. Джесса знала, что его очень беспокоит проход; именно там их поджидала наибольшая опасность. Брокл оказался прав.
   Когда наступила полночь и небо стало чёрным, сквозь струи дождя они увидели красные огоньки костров, вокруг которых сидели часовые.
   Наконец, выглянув из-за огромного валуна, они увидели проход. Это была узенькая тропинка, зажатая между отвесными острыми скалами. Посреди тропинки горел костёр; вокруг него сидели и разговаривали люди. Огонь отбрасывал на их лица красные отблески. Далее в темноте виднелся край холма. Перевалив за этот край, тропинка уходила вниз, в болотистую низину, где начинались земли Ярлсхольда.
   Брокл долго смотрел на костёр, потом сел на камень и сказал:
   — Нам понадобится помощь Верховного бога, чтобы пробраться здесь.
   Торкил взглянул на Кари:
   — А почему ты не можешь сделать нас невидимыми, как в прошлый раз?
   Кари покачал головой:
   — Я этого не делал. Я просто заставил человека подумать, что он никого не видел. Здесь очень много людей. Я не могу овладеть их разумом.
   Торкил пожал плечами:
   — А что ты можешь? — В его голосе слышалась насмешка.
   Вспомнив оживший браслет, Джесса нахмурилась. Но Торкил ничего не помнил.
   — Не знаю, — сказал Кари. — Ещё не знаю.
   После некоторого молчания Вулфгар провёл рукой по мокрым волосам.
   — Что ж, если мы не можем проползти тайком, придётся атаковать.
   — Нет, — покачал головой Брокл. — Нас изрежут на куски.
   — А что ты сам можешь предложить?
   — Ничего.
   Все снова замолчали. Наконец Джесса сказала:
   — Я придумала. — Все посмотрели на неё. — Костёр.
   — Что — костёр? — спросил Вулфгар.
   — Это их единственный свет. И он загораживает дорогу. Если огонь внезапно погаснет, то станет очень темно. Их глаза не сразу привыкнут к темноте. Тогда мы смогли бы воспользоваться суматохой и проскочить.
   Брокл кивнул:
   — А ведь верно.
   — Но послушай, маленькая шаманка, — сказал скальд, легонько дёрнув её за волосы, — как мы погасим огонь? Сбросим на него кусок скалы?
   Джесса пожала плечами:
   — Его может погасить Кари…
   Кари покачал головой:
   — Я же вам говорил, я не могу…
   — Я не предлагаю тебе заставлять их во что-то поверить. Ты его погасишь по-настоящему. Ты, Кари. — Джесса заговорила быстро, волнуясь. — Это могла сделать она, значит, можешь и ты. Должен. Ты должен узнать свою силу.
   Кари молча смотрел на неё. Брокл положил ему на плечо руку.
   — Ну как? — тихо спросил он.
   — Не знаю. Я попробую, но…
   — Ты сможешь, — сказала Джесса. — И прекрасно это знаешь.
   Кари улыбнулся:
   — Ну, если ты так считаешь…
   — Если получится, — сказал Брокл, — мы проскочим за секунды. Мы с Вулфгаром будем вас прикрывать. — Он усмехнулся, глядя на темноволосого воина, в изящной позе растянувшегося на земле. — Что скажете, господин мой? Будет неплохая драка.
   Вулфгар кивнул, но тут вмешался скальд:
   — Я думаю, что наш новый ярл нужен нам живым. Что толку в мёртвом?
   Вулфгар не обратил на него внимания.
   — Теперь всё зависит от тебя, повелитель рун, — сказал он Кари.
   Кари посмотрел в сторону костра:
   — Нужно подойти поближе.
   Тихо, как призраки, прячась за камнями, они подобрались к костру. Теперь им были слышны голоса и потрескивание огня. Мимо них прошёл часовой; слившись с камнями, они ждали. Кари, словно чёрная тень, скользнул вперёд, откуда был хорошо виден костёр. Джесса видела, как его свет озарил лицо мальчика.
   Они ждали, затаив дыхание. Довольно долго ничего не происходило. Они сидели, скорчившись на высокой скале, мокрые, усталые, застывшие от ледяного ветра.
   И тут Джесса почувствовала, как сгусток тьмы начал медленно наползать из ночи, заполняя собой каждую щель, каждую трещину в скале. Кари вызвал чёрный туман; она видела, как, лёжа на земле, он призывает ночь.
   Пламя костра заметалось. Страж что-то пробормотал и подбросил дров; посыпались искры и сразу пропали. Над костром стала сгущаться тьма, словно чёрная паутина, обволакивая всё вокруг. Пламя сделалось ниже. Теперь костёр едва теплился. Кари сжал руку в кулак. «Давай, — шептала самой себе Джесса, — давай». Пламя костра превратилось в маленькие синие язычки. Кто-то что-то сердито крикнул; в воздух поднялся столб пепла. Кари вцепился в рукав Брокла.
   — Сейчас, — сказал он, и костёр погас.
   Пламя исчезло так внезапно, что Джесса растерялась. В темноте её кто-то толкнул. Вскочив на ноги, она опрометью бросилась бежать по узкой тропе, среди вопящих голосов и лязганья мечей. Кто-то схватил её. Изо всех сил ударив его в грудь, она вырвалась, перескочила через край скалы и со всех ног понеслась вниз вместе с катящимися сверху камнями; вниз, вниз, в долину. Задыхаясь от бега, она скользила, падала, снова вскакивала, цепляясь за камни, и бежала, бежала. И наконец без сил упала на колени. Кто-то сел возле неё:
   — Цела?
   Она узнала голос Торкила.
   — Цела, — сказала Джесса, поднимаясь на ноги, — а где остальные?
   Вершина горы чернела на фоне ночного неба. Там двигались какие-то фигуры, слышались крики, зловещий лязг металла.
   — Это Брокл, — сказал Торкил, задыхаясь от возбуждения. — Он и Вулфгар прикрывают нас!
   — Их убьют! А где Кари?
   — Не знаю.
   Джесса посмотрела наверх:
   — Надо что-то сделать!
   Вдруг небо словно раскололось. Над горой взметнулась голубая дуга, озарившая своим светом Брокла, который, размахивая топором, рубил врагов направо и налево; возле него сражался Вулфгар, его меч вспыхивал то голубым, то пурпурным светом. Потом из дуги показались лучи странного огня, сверкающие, словно золотая сеть. Воины Гудрун бросились назад, вопя от страха и боли, а проход скрылся в лучах ослепительного сияния. Вулфгар и Брокл уже бежали по тропе вниз, где их ждали Джесса и Торкил.
   — Где Кари? — задыхаясь, выпалил Брокл.
   — Я здесь. — Кари стоял немного в стороне, плечом к плечу со скальдом.
   В свете голубого огня Брокл уставился на него.
   — Это ты сделал? — хрипло спросил он. — Как это у тебя получилось?
   Кари ответил не сразу:
   — Я не хотел, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
   Брокл сунул топор за пояс. На мгновение Джессе показалось, что в его лице появилось какое-то новое выражение, какой-то страх. Но когда он вновь взглянул на Кари, его лицо было прежним.
   — Пошли, — сказал он.

Глава девятнадцатая

   Стал созревать я и знания множить, расти, процветая; слово от слова слово рождало, дело от дела

   Словно тени, спускались они по склону холма. Их никто не преследовал. В течение долгих часов, оглядываясь назад, они видели странную голубую арку, сверкающую над вершиной горы, пока не зашли в лес и голубое сияние не скрылось за ветвями деревьев. Джесса и Брокл шли позади всех.
   — Что там случилось? — тихо спросила она. Тот пожал плечами:
   — Что-то вспыхнуло между нами — между её людьми и нами. Огонь, сияние, искры, треск. Словно застывшая молния. Знаешь, Джесса, я испугался. Никогда не думал, что он может сотворить такое.
   Джесса кивнула. Она не испугалась. Она почувствовала какую-то тайную, острую радость. «О, Гудрун, подожди, — подумала Джесса, — посмотришь, кто идёт вместе с нами!»
   Они устроились на ночлег на берегу небольшой речки и мгновенно уснули, убаюканные тихим шелестом деревьев и журчанием талой воды. На следующий день снова пошли по бесконечному лесу. Наступил вечер, стало темнеть. Похолодало; вокруг деревьев начал собираться влажный туман, опускаясь всё ниже, к ногам путешественников, пока их одежда не промокла насквозь.
   — Ведьмин туман, — бросил через плечо скальд. — Её приветствие.
   Брокл велел всем остановиться и, как всегда, посмотрел на Кари.
   — Это правда? — спросил он.
   Кари прислонился к дереву. Чем ближе они подходили к замку, тем молчаливее становился сын Гудрун.
   — Она следит за нами, — сказал он. — У неё белое лицо, оно окружено свечами. Теперь она выступит против нас сама.
   Пока он говорил, белый туман наплывал и наплывал, заглушая все звуки, обжигая кожу своим ледяным прикосновением.
   — Держитесь поближе друг к другу, — сказал Брокл. — Кто потеряется, тот погиб.
   Джесса почувствовала, как он крепко взял её за пояс. Она взяла за руку Торкила:
   — Где Вулфгар?
   — Я здесь. — Рядом со скальдом мелькнула чёрная тень; во тьме голос прозвучал странно глухо.
   — Что теперь? — спросил Торкил.
   — Пойдём дальше держась за руки, если по-другому никак.
   — Не получится, Брокл, — спокойно сказал Вулфгар. — Нам будет трудно определить, куда идти, и мы можем уйти на мили в сторону.
   — Но и ждать тоже нельзя, — сказала Джесса. — Если только вы не расхотели стать ярлом.
   Она услышала, как фыркнул Скапти.
   — Остроумно, — тихо сказал он ей на ухо. Джесса повернулась к Кари:
   — А как насчёт птиц? Они ведь могут подняться над туманом — мы пойдём за ними.
   Кари кивнул. Раздался тихий зов, и к ним тяжело опустились две чёрные тени; один из воронов уселся на руку мальчика, вцепившись острыми когтями в его кожаную перчатку. Другой вскочил на поваленный ствол дерева и закаркал.
   — Кто это? — спросил Вулфгар. — Птицы или духи?
   Кари посмотрел на него:
   — Говорят, что у Одина есть два ворона. Одного зовут Мысль, другого — Память. Они наблюдают за всем, что происходит в мире.
   С этими словами он подбросил ворона вверх, другой полетел за ним.
   Так они и пошли, держась друг за друга и слушая призывное карканье воронов, указывавших им дорогу. Туман обволакивал их лица, забивался в рот, не давая говорить; словно змея, извивался под ногами, белый и холодный. Не видя ни зги в двух шагах от себя, путники заметили, что лес закончился, только когда началось болото, поросшее густой и жёсткой травой. Ноги стали уходить в вязкую топь по щиколотку.
   Карканье воронов раздавалось где-то далеко слева. Потом и вовсе стихло. Кари позвал их, но они не ответили.
   Наконец все остановились. Холод и тишина сомкнулись вокруг них, словно серебряное кольцо. Джесса вспомнила рассказ Морда о белом тумане, который когда-то давно поглотил дружинников ярла, как они вошли в него и больше не вышли. Неужели и с ними будет то же самое? На перчатку Джессы опустилась снежинка, странная звёздочка с семью лучами, и быстро растаяла.
   — Мы вышли из леса, — сказал Брокл, проводя рукой по волосам и бороде. — До Ярлсхольда не более нескольких миль. Там нас наверняка ждут.
   — Откуда ты знаешь? — с любопытством спросил Торкил.
   — Соль, парень. Я чувствую запах воды фьорда. Давненько я её не нюхал.
   — Снег, — внезапно сказала Джесса. — Она насылает на нас снег. — Джесса взглянула вверх. — В нём и заблудились птицы.
   Все молча смотрели, как хлопья снега тихо падают вокруг них, покрывая влажной пеленой одежду и волосы. Снег сверкал, как серебро.
   — Не глотайте его, — сказал Кари, — не давайте ему попадать в рот.
   Вулфгар снял с шеи шарф и обмотал его вокруг головы. Все сделали то же самое, закрыв носы и рты.
   — А теперь вперёд, — решительно заявил Брокл. — Эти ведьмины штучки нас не остановят.
   Он подтолкнул вперёд Торкила, и все последовали за ними, ступая по замёрзшим лужам и жидкой грязи. Поднялся ветер, снег начал бить им в лицо, залепляя глаза.
   Джесса заметила, что Кари поскользнулся, и остановилась.
   — Ну как ты, ничего?
   Он кивнул; его глаза стали похожи на серые кусочки льда.
   — Это из-за меня.
   — Вот это?
   — Ну да, снег. Вообще всё. А впереди самое худшее — встреча с ней. — Он остановился. — И эти дни полной тишины…
   — Они остались в прошлом.
   Кари покачал головой:
   — Эта тишина всегда со мной. Она никогда не кончится.
   Джесса кивнула, не зная, что сказать. Они с Кари медленно шли за остальными.
   — Чего ты попросишь, если мы всё-таки выберемся? — спросил он.
   — Чтобы Вулфгар стал ярлом. И чтобы мне вернули нашу ферму, Хорольфстед. Она недалеко от моря. А ты?
   Снег облепил его лицо и волосы.
   — Я не хочу быть таким, как она.
   — Но ты же не такой!
   — Такой. Я боюсь, что она сделает меня своей частью. — Он повернулся к Джессе. — Странно звучит, да? Но она это умеет. Она входит в тебя, проникает в самую глубь сердца…
   Его прервал внезапный вопль. Джесса увидела, как из снежной пелены к ним выскакивают какие-то люди. Двое из них бросились на Брокла; тот отшвырнул их в сторону, но не успел вытащить топор и был снова схвачен и прижат к земле.
   — Не двигайся, — тихо сказал Кари.
   Вулфгар и скальд уже были окружены; меч Торкила тут же полетел в грязь — отчаянно ругаясь, Торкил полез было в драку, но сильный удар в грудь заставил его замолчать.
   — Только шестеро, — тихо сказал Кари.
   — Они нас видят?
   — Нет.
   Это были воины Гудрун; каждый носил на руке серебряный браслет. Один из них схватил Торкила за шиворот:
   — Где сын ярла, говори! — Торкил молча затряс головой. Воин отшвырнул его к Броклу. — Нам нужно рассеяться. Она сказала, что мы можем его и не увидеть.
   Воины, обнажив мечи, быстро перестроились, образовав кольцо, внутри которого оказались Кари и Джесса.
   — Рубите воздух мечами. Он где-то здесь.
   — Зря теряете время, — свирепо сказал Брокл, но воины, не обратив на него внимания, начали теснее сжимать кольцо. Лезвия мечей мелькали в бушующей вьюге.
   Джесса шагнула назад.
   — Слева, — тихо сказала она.
   Но воин её услышал; его глаза расширились от ужаса.
   — Здесь! — завопил он, вытянув вперёд руку, и схватил Джессу за волосы. Она взвизгнула и пнула его, и воин, зацепившись за ловко подставленную ногу Скапти, покатился по земле. Кари и Джесса рванулись в образовавшуюся брешь и скрылись за снежной пеленой.
   — Бегите! — крикнул им вдогонку Брокл.
   Они бежали вслепую, среди снежных вихрей, криков и воплей, постепенно затихающих вдали; бежали до тех пор, пока не повалились без сил за кучей камней, кашляя и жадно хватая ртом воздух.
   — Вернуться за остальными мы не сможем, — проговорил, задыхаясь, Кари. — У нас нет времени. — Джесса увидела, как он сжал кулаки. — Слышишь? — крикнул он.
   — Ветер ревёт?
   — Это не ветер, это она смеётся надо мной. Она ждёт меня. Она этого хочет!
   Джесса сунула за пояс нож:
   — Я знаю. А мы ей в этом помогли.
   — Вы?
   — Даже я, — горько сказала Джесса. — Я так гордилась, я думала, что смогла её перехитрить. Я думала, что не позволю ей управлять мною, — и выбросила свой браслет в море. Но это не имело значения. Она заставила нас привести тебя; это она позволила нам преодолеть льды, туманы и снега, победить её воинов. Ты ей зачем-то нужен.
   Кари бросил на неё странный взгляд:
   — Ты так думаешь?
   — И Брокл тоже.
   Он поднял голову:
   — Ну так давай не будем её разочаровывать.
   Это был её снег. Они шли по живому белому коридору, и снег прилипал к их коже, словно яд. Вокруг метались какие-то тени, возникали и снова исчезали — волки, змеи, тролли, которые плясали и корчились, но Кари и Джесса упрямо шли туда, где кончался снег, и наконец вышли из снежной бури, за которой царили тишина и мгла.
   Они увидели пурпурное небо со светлыми звёздами. Под ним расстилалась болотистая долина, затянутая туманами и дымами, поднимавшимися из земли, запах которых пропитал воздух долины. Недалеко с громким всплеском кто-то прыгнул в воду; этот звук прозвучал громко и странно среди полной тишины.
   За болотом стоял Ярлсхольд: нагромождение чёрных крыш, чётко вырисовывающихся на фоне неба. Ни огонька, ни единого звука. Не было слышно даже лая собак.
   Они молча двинулись вперёд, помогая друг другу пробираться по топкой грязи. Вода была ледяной и вонючей, резко пахнущей водорослями и гнилью. В зарослях тростника, далеко в тумане, мелькали какие-то крошечные красные, зелёные и голубые огоньки.
   Намокшая юбка Джессы хлопала её по ногам; волосы слиплись от мокрой грязи. Из-за болотной вони они кашляли, и этот звук далеко разносился в неподвижном воздухе.
   Постепенно почва стала суше. Продравшись через густые колючие заросли кустарника, они выбрались на узкую дорогу, вымощенную плоскими камнями.
   Звуки шагов звонко разносились в тишине, когда Джесса и Кари шли мимо домов. Их никто не окликнул. Джесса сначала подумала, что все просто спят, но потом решила, что в этой тишине есть нечто странное. И ни одного дымка. Значит, в домах не горел огонь.
   Они миновали дом Морда, но дверь была заперта, а постучать Джесса не решилась. Подойдя к дому ярла, они увидели, что все окна закрыты ставнями, через которые не проникало ни полоски света. На крыше, словно горгульи, сидели два ворона. Один из них закаркал.
   — Где все люди? — спросила Джесса. — Что она с ними сделала?
   — Ничего. Они все здесь.
   — Откуда ты знаешь?
   Кари, казалось, не расслышал. Взявшись за руки, они шли вдоль чёрных стен дома.
   Возле входной двери стоял пустой стул привратника, не было и его собаки. Джесса взялась за щеколду. Она открылась легко, с едва слышным скрипом. Навалившись на дверь, они отворили её и вошли в дом.

Глава двадцатая

   Обтёсывай древки и обувь готовь лишь себе самому…

   Она стояла спиной к очагу; дым от него тихо клубился по тёмным углам зала.
   Никто не нарушил молчания. Кари, стиснув дрожащие пальцы, прислонился к двери, потом медленно подошёл к очагу. Джесса осталась на месте.
   Кари остановился в нескольких ярдах от Гудрун; мать и сын молча рассматривали друг друга. Их сходство показалось Джессе удивительным: та же прозрачная бледность, та же хрупкость, то же ощущение скрытой силы — и даже те же прямые блестящие волосы, хотя у Кари они были грязными и свисали сосульками, а у Гудрун были заплетены в длинные красивые косы.
   Но вот женщина проговорила:
   — Где твои друзья?
   — Их схватили твои люди. — Кари говорил тихо, его руки дрожали. — Тебе бы следовало об этом знать.
   Она слегка пожала плечами:
   — Возможно, я знаю.
   — Нет, — медленно проговорил Кари, — ты не знаешь.
   Бросив на Кари едва заметный удивлённый взгляд, Гудрун подошла к нему поближе. Она была выше своего сына. Тихонько провела рукой по его рваной одежде. На её запястье Джесса заметила полоску высушенной змеиной кожи.
   — Такая одежда не годится для сына ярла.
   — Я им никогда не был.
   — Это поправимо.
   Улыбнувшись, Гудрун коснулась его волос. Джесса увидела, как напрягся Кари.
   — Слишком поздно.
   Отстранившись от её руки, Кари подошёл к очагу и бросил в него горсть щепок. Затрещав, пламя рванулось вверх; этот звук эхом отозвался под крышей.
   — Ты боишься меня. — Он произнёс эти слова твёрдо и всё же с некоторым усилием, глядя на пылающий огонь. — Потому что я такой же, как ты, — совсем такой же. Ты придумывала про меня всякие небылицы, чтобы об этом никто не узнал, но ведь людям стоит только взглянуть на меня. Всё, что умеешь ты, умею и я.
   Она улыбнулась, расправляя складку на платье:
   — Но я знаю, как использовать свою силу. Ты же — нет.
   — Я этому учился.
   — Ты учился фокусам, которые привели бы в восторг только дураков. Ты не умеешь творить настоящие заклинания, плести из них паутину, не умеешь подчинять себе человеческий разум, ты не знаешь, какое это удовольствие — сеять страх. — Она снова подошла к нему, потрогала кончики его волос, словно не могла от него оторваться. — Что же касается страха перед тобой, то у меня его нет. Я ничего не боюсь.
   — Кроме своего отражения, — сказала Джесса.
   Гудрун резко обернулась, словно заметила её только сейчас:
   — Молчать!
   — Это правда, — сказал Кари, взглянув на мать. — Ты прекрасно знаешь, что дело совсем не в зеркале. Твоё отражение — это я.
   На мгновение Гудрун застыла. Потом сказала:
   — Конечно ты. Мы с тобой одно целое.
   — Нет. — Кари покачал головой. Гудрун сжала его руку:
   — Посмотри на нас. Вместе мы могли бы превратить Север в такое королевство волшебства и магии, равного которому не было бы в целом мире. Именно ради этого я подарила тебе жизнь, следила за тобой, чтобы узнать, каким ты станешь. — Её холодные глаза сверкнули. — Ты стал таким же, как я.
   — Нет! — Кари отступил назад. — Неправда. Я никогда не буду таким, как ты.
   Гудрун выпрямилась. Её пальцы начертили в воздухе какой-то знак; это была руна. Кари судорожно вздохнул. Джесса с ужасом увидела, как он зашатался, скорчившись от боли.
   — Перестаньте! Отпустите его! — закричала она.
   Но Кари, бледный от боли, уже вставал во весь рост. Когда он заговорил, его голос звучал холодно и зло:
   — Ты больше этого не сделаешь. А сейчас испытай то же самое.
   Он не сделал ни одного движения, не произнёс ни одного слова, но колдунья внезапно согнулась, словно нагретая свеча. Её глаза расширились; шатаясь, она подошла к столу и уцепилась за него побелевшими руками.
   — Это боль, — спокойно сказал Кари, подойдя к ней. — Теперь ты понимаешь, что чувствуешь, когда тебе больно? А вот это — ночные кошмары, видишь? А это — тишина. А вот страх.
   Гудрун дрожала, её голова тряслась. Одной рукой она пыталась начертить какие-то знаки; это были просто резкие судорожные движения. Кари стоял рядом и смотрел. Потом дотронулся до волос Гудрун. Джесса чувствовала, как её сердце замирает от страха.
   — Ты это называешь «плести паутину заклинаний»? — тихо спросил Кари. — Как видишь, я тоже это умею.
   Гудрун упала на стул. Джесса видела, как дрожат её руки. В зале стояли мрак и тишина.
   Кари отвернулся, и руки Гудрун перестали дрожать. Он подошёл к очагу. После некоторого молчания Кари сказал:
   — Твоя власть кончилась. Теперь нас двое — наступило равновесие. Я думаю, тебе надо уйти туда, откуда ты пришла; оставь Ярлсхольд, пусть им правит его истинный хозяин.
   — Ты? — презрительно спросила Гудрун, поднимая голову.
   — Нет, не я. Я им не нужен. — Он устало провёл рукой по волосам. — Я слишком похож на тебя.
   — Кари! — вскрикнула Джесса.
   Обернувшись, он увидел, что колдунья встала, высокая и бледная. Её белые одежды сверкали, словно иней на солнце.
   — Нет, ещё не всё кончено, — сказала она. — Он не рассказывал тебе о Змее, этот Брокл, которого ты так обожаешь? Змей сжимает в своих объятиях весь мир; он пожирает сам себя. Он умрёт только тогда, когда наступит конец всему миру, когда великий волк по имени Тьма разорвёт его кольца и в гавань войдёт корабль с чудовищами. Далеко отсюда стоит замок, созданный из белых змей; его двери обращены к вечным льдам.
   Гудрун медленно подняла руки, потом развела их в стороны. Джесса увидела, как между ними возникло сияние. Казалось, вздрогнул весь дом; ставни заскрипели, словно кто-то пытался прорваться внутрь.
   — Вот откуда я пришла, — сказала Гудрун. — Я служу этому Змею. И сейчас он нанесёт удар.
   Гудрун взмахнула руками. Взвизгнув, Джесса схватила Кари за плечо и рванула к себе, и тотчас же там, где он только что стоял, сверкнул нож. Гудрун попыталась нанести удар снова; лезвие блеснуло возле самого лица Джессы, задев её волосы. Кари схватил Гудрун за руку. С трудом вырвав у неё нож, он швырнул его в огонь.
   И сразу пламя с рёвом взметнулось вверх. Из него вырвались длинные языки дыма и обвили шею и руки Кари. Серые кольца крепко сжали талию Джессы, и, как она ни старалась, освободиться от них не могла. Джесса вопила и извивалась, но кольца-змеи цепко держали её, не давая дышать. Языки пламени начали подбираться к лицу Кари, прижимая его к стене; от их жара почернели камни за его спиной, в гобеленах появились дымящиеся дырки. Кари увернулся от пламени, и тогда оно побежало вверх по старым пыльным гобеленам, мгновенно поджигая ветхую ткань.
   Сквозь густой дым Кари пробрался к Джессе. Как только он схватил её за руку, невыносимая тяжесть, давившая ей на грудь, сразу пропала. Джесса судорожно вздохнула, чувствуя, как болит всё тело и кружится голова.
   — Где она? — крикнул он, но Джесса только мотнула головой и отскочила в сторону, когда сверху на них полетел пылающий гобелен.
   — Сюда! — крикнула Джесса. Они подбежали к двери и попытались её открыть. Дверь не открывалась. Джесса заколотила по ней руками, потом крикнула Кари: — К окнам, скорее!
   Но окна оказались наглухо заперты ставнями, и зал превратился в объятую пламенем западню. От дыма слезились глаза; Кари и Джесса кашляли и задыхались. С горящей крыши дождём сыпались искры.
   Снаружи раздавались чьи-то крики. Потом послышались тяжёлые удары в дверь.
   Джесса пнула её ногой:
   — Как мы теперь выберемся?
   — Никак.
   Кари и Джесса бросились на пол, где ещё можно было вдохнуть немного холодного воздуха. Взглянув на Кари, Джесса с удивлением заметила, что он слегка улыбается. Это её немного успокоило.
   — Что ты собираешься сделать?
   — А вот что.
   Встав на колени, он сжал пальцы в кулак.
   И вдруг серый дым стал белым. Собравшись в большие хлопья, он начал медленно оседать на пол. Он падал с тёмного потолка; падал мягко и беспрерывно, как снег, на языки огня, на лицо и волосы Джессы. Стало холодно; на щеках Джессы заблестел иней. Копоть превратилась в чёрную глазурь, и пламя погасло. Упавшие гобелены застыли на полу бесформенной обугленной кучей.