Страница:
– Неужели? – удивленно поднял брови Саймон. – Почему вы так решили?
– Количество взрывчатки и ее расположение. На каждый насос пошло минимальное количество. Здание станции – стандартное, это самый скромный строительный проект, который только можно себе представить. Его главное назначение – укрывать насосы от непогоды. Бетонные блоки, что называется, сшиты на живую нитку. Прошлой ночью здесь прогремело шесть взрывов, и серьезные повреждения получили только сами насосы. Я бы назвал это чрезвычайно точно направленными взрывами.
– Значит, нам следует искать высококлассного диверсанта, мастера своего дела, верно?
– Точно. Судя по всему, он хорошо разбирается не только во взрывчатке, но и в насосах. Посмотрите! – Инженер указал на кусок корпуса насоса, похожий на скрученный цветок. – Заряды устанавливали на каждой опоре. После взрыва импеллеры разорвали эти штуки изнутри. Вам, наверное, известно, что они разгоняются до нескольких тысяч оборотов в минуту. Так что можете себе представить, с какой силищей их рвануло.
– Да, пожалуй, представляю, – отозвался Саймон. – Ваша задача – оценить масштаб ущерба?
– Угу.
– Сколько уйдет времени на полный ремонт станции?
Инженер на мгновение задумался.
– Тут речь идет не о ремонте. Все предстоит перестраивать заново. У нас в настоящее время в запасе только два целых насоса. Нужно отправить заказ на машиностроительную фирму, чтобы они изготовили недостающие насосы. На их изготовление и установку уйдет недель шесть. Но более реальный срок – восемь или даже девять недель.
Когда они вернулись в его кабинет, Саймон дождался, когда помощник принесет чай, и только после этого спросил:
– Что скажете?
– Умно, – ответил Адул. – Причем работа сделана на нескольких уровнях.
– Никаких поводов для оправдания взятия местных заложников нам это не дает, – заметил Брэддок.
– Нам это не удастся сделать еще несколько ближайших недель, особенно после злосчастной вспышки туберкулеза, – мрачно заключил Саймон. – Будет очень трудно выдерживать обвинения местных жителей в том, что мы принесли сюда эту болезнь, если сорвемся и начнем брать заложников. Нужно сохранять спокойствие.
– А мы как раз и постараемся им не подставляться, – заявил Адул. – Но есть опасность, что они выведут из строя все остальные принадлежащие нам фабрики.
– Именно это и беспокоит меня больше всего, особенно после того, как я убедился в том, что они безупречно провели свою операцию, – произнес Саймон. – Вот только кто эти таинственные «они»?
– Правительство, – не раздумывая, выпалил Адул. – Штраус создал группу террористов и снабдил их всем необходимым. Больше некому, судя по высокому уровню подготовки диверсантов. Действия на умеренном уровне. У нас возникают неприятности, но не настолько серьезные, чтобы прибегать к акциям справедливого возмездия.
– Не уверен, – отозвался Саймон. – Все это представляется мне каким-то… мелким, что ли… особенно если к делу действительно имеет отношение Эдгар Штраус. Ему пришлось бы создавать тайную спецслужбу. Нет, на мой взгляд, это не он. Слишком тонко для Штрауса, он работает более топорно.
– Может быть, у них хорошее прикрытие? – предположил Брэддок.
– Нет, – возразил Саймон. – Штраус – скверный актер.
– Хуже того, он – политик. Один из самых скользких коварных ублюдков, какие только появлялись когда-либо во вселенной.
– И все равно вы меня не убедили, – упрямо стоял на своем Саймон. – Кто бы они ни были, они точно знают, чего хотят. Пока что они хотят заявить нам о своем существовании. Мне нужен список акций против «Зантиу-Браун», произошедших в Даррелле после нашего появления на Таллспринге! – приказал он своему ИР. – Категория «два» и выше.
Через несколько секунд все трое принялись изучать заголовки документов, скользившие один за другим на голографическом экране, установленном на столе Родерика. Документов оказалось двадцать семь. Это были описания стычек с патрулями, нападений на солдат во время посещений ими местных ночных баров и ресторанов, случай столкновения грузовика с джипом «ЗБ», случаи намеренной порчи силовых кабелей, ведущих к фабрикам и резервным генераторам, случаи электронных диверсий и пропажи партий сырья по пути от поставщика к потребителю. Заканчивал список взрыв на насосной станции.
– Двадцать семь происшествий за три недели, – резюмировал Адул. – Бывало и похуже.
– Список нужно распределить по категориям! – приказал Саймон компьютеру. – Выдели отдельно случаи, связанные с работой наших предприятий. – Получив нужные данные, он какое-то время изучал их. – Ничего не заметили? – обратился он к подчиненным.
– А что именно мы должны искать? – поинтересовался Брэддок.
– Исключите из списка два случая госпитализации наших десантников и дорожную аварию, когда был поврежден груз биохимических веществ по пути в космопорт.
Брэддок еще раз пробежал глазами по списку.
– Понятно. Все остальное – случаи саботажа. Виновники не были пойманы.
– Взрыв на насосной станции – одно из звеньев целой цепочки действий злоумышленников. Они сумели проникнуть в здание станции, не потревожив систему сигнализации. Датчики ничего не зафиксировали. Ублюдки не оставили никаких следов. Чистая работа!
– Это мог быть один из служащих станции, который приходил осматривать оборудование.
– Он приходил восемь дней назад, – сообщил Саймон. – Там вообще всего трое служащих. Значит, к этому могут быть причастны все трое.
– А какова эффективность саботажа в процентах? – неожиданно встрепенулся Адул.
На голографическом экране появилось несколько таблиц, на которых быстро сменялись различные цифры.
– Боже праведный! – схватился за голову Брэддок. – Двадцать процентов!
– Высокоэффективный саботаж, – пробормотал Родерик. – Сведи в один список все лозунги и заявления радикально настроенных местных групп!
– Таких в списке нет, – ответил ИР.
– Другие случаи! – скомандовал Саймон. – Случаи уличных беспорядков, прозвучавшие на них лозунги и требования!
На экране появился новый список в виде схемы с перекрестными ссылками. Саймон наугад открыл несколько файлов. Некоторые из них представляли собой изображения надписей и рисунков на стене, сделанных баллончиком с краской. Часть рисунков изображала молоты или мечи, вонзающиеся в логотип «Зантиу-Браун». Другие файлы представляли собой аудиозаписи, искаженные специальными приспособлениями, чтобы невозможно было распознать настоящие голоса говоривших, загружавшиеся в планетарную информационную сеть. В них утверждалось, что акции саботажа, направленные против инопланетных захватчиков, проведены от имени всего народа Таллспринга.
Саймон почувствовал возбуждение охотника, напавшего на след жертвы. Скорее всего большая охота начнется очень скоро. Что ж, это хорошее предзнаменование.
– Судя по всему, мы имеем дело с двумя группами противника. – Он указал на один из списков на экране. – Это кучка не слишком опасных для нас непрофессионалов, способных на ничтожные выпады в наш адрес. Так, мелочь, вроде любителей покидаться камнями. Но есть и другая группа. – ИР снова вернулся к файлам, содержащим описания случаев экономического саботажа. – Эти люди имеют хорошую профессиональную подготовку и стараются действовать, не появляясь на публике. Они хорошо знают наши самые уязвимые места – то есть финансы. В наших операциях по приобретению имущества существует очень тонкая грань между жизнеспособностью и долгами. Чем больше у нас будет накапливаться проблем, вызванных экономическими потерями и задержками, тем труднее будет с ними справляться.
– У меня как раз возникла проблема, – признался Адул. – Эта группа саботажников скрывает свою деятельность от остальных жителей Таллспринга, но мы всегда должны быть в курсе их намерений.
– Мы о них знаем, – вступил в разговор Брэддок. – Но доказать пока ничего не можем. Вот, например, взрыв на насосной станции. Он не представляет для нас прямой угрозы, но из-за него мы понесем большие убытки.
– Верно, – согласился Саймон. – Однако у меня есть опасение – они догадались, что мы их раскусили. Теперь они утроят осторожность.
– Потому они и готовят свои акции так, чтобы никто не догадался об их истинных намерениях.
– Мы еще плохо разбираемся в их психологии, – признался Саймон. – Почему они боятся проводить более эффективные операции?
– Вам кажется, что двадцать процентов – это мало?
– А вы задумайтесь над тем, какую силу они нам продемонстрировали. Если бы они захотели, то достигли бы и пятидесяти процентов эффективности.
– Если бы показатель эффективности поднялся до пятидесяти процентов, мы бы немедленно начали брать заложников, и плевать на любые инфекционные заболевания местного населения!
– А вам не кажется, что помимо всего прочего они сами могли сварганить здесь эту самую туберкулезную палочку? – высказал предположение Адул. – Ведь и эпидемия может оказать воздействие на нашу операцию на Таллспринге, верно?
– Я ничего не сбрасываю со счетов, – отозвался Саймон. – Но должен заявить, что подобное все-таки маловероятно. А что, если бы у нас не нашлось образцов нужной вакцины? Они обрекли бы на вымирание своих же соотечественников. Это не их метод. Их главная цель – мы. Это мы находимся постоянно под их прицелом. Слава богу, пока никто из нас сильно не пострадал.
– Однако в самом скором будущем мы понесем колоссальные убытки. Они своей цели добьются.
– Все равно они работают не в полную силу, – покачал головой Саймон.
– Шеф, единственное, чего они пока не успели сделать, – это официально объявить нам войну.
– Нужно самым тщательным образом все обдумать. Они ведь не сомневались, что когда-нибудь мы о них узнаем, верно? Мы анализируем ситуацию и обнаруживаем существование подпольной группировки, хорошо организованной, глубоко законспирированной и мастерски обученной. Ее цель – проведение актов экономического саботажа и нанесение ущерба нашим экономическим интересам на планете. Какой, предположительно, должна быть наша реакция?
– Мы должны немедленно броситься на их поиски, – ответил Адул.
– Разумеется. А дальше?
– Дальше следует усиление наших систем безопасности.
– Верно. А это значит, что мы тратим на это больше ресурсов, как человеко-часов, и так машинного времени.
– То есть они задумали подставить нас под удар, сделать более уязвимыми перед их предстоящим главным ударом?
– Не исключено, что именно так. Хотя я готов признать, что, наверное, слишком переоцениваю их возможности.
– Если все, что мы наблюдали до настоящего момента, – обычные диверсии, – высказал свое мнение Брэддок, – то я боюсь даже предполагать, что случится дальше, на что будет нацелен их главный удар.
– Их возможности внушают самые серьезные опасения, – продолжил Саймон. – Но меня тоже более всего беспокоит их главная цель. Наше присутствие на Таллспринге является трехсторонним: люди, космические корабли и финансы. Они уже нанесли удары по нашим финансам. Если заговорщики хотели причинить нам экономический ущерб, то они своего уже добились.
– Их ждут неприятности. Мы ведь будем брать заложников, – вставил Адул.
– На Санта-Чико мы уже применяли этот метод. Упертых фанатиков все равно не остановишь, – ответил Саймон. – Давайте посмотрим на проблему с их точки зрения. Пятьсот, пусть даже тысяча людей погибнет в обмен на то, что мы заберем у них все, что нам причитается, и навсегда покинем их планету. Это фатальная неизбежность. Освободительные войны редко обходятся без жертв.
– Значит, их цель – либо мы сами, либо наши космические корабли?
– Именно так. Готов спорить на что угодно – им нужны наши корабли.
– Они их не получат.
Саймон с улыбкой посмотрел на подчиненного.
– Знаю. Именно на этом зиждется наша уверенность. Это наша неприступная, нерушимая твердыня. Наши корабли неуязвимы. Мы можем обнаружить и своевременно уничтожить любые вражеские ракеты. Компьютерные программы кораблей не позволят проникнуть в бортовые электронные системы. В космопорт без нашего ведома и мышь не проскочит. Мы можем проверить все грузы до последнего грамма.
– Но вы представьте себе, что им все-таки удалось каким-то немыслимым образом захватить корабль или получить с Санта-Чико местное экзоатмосферное оружие.
– Но как? – удивился Адул. – Санта-Чико на расстоянии тридцати световых лет отсюда. Даже если тамошние жители и отправили сообщение при помощи мазера, оно просто еще не успело дойти до Таллспринга. Кроме того, нами не обнаружено на здешней орбите никаких спин-генераторов.
– Мы всегда считали, что космические корабли и порталы могут производиться только на Земле. Но если их могут создавать где-то еще, то разве только на Санта-Чико.
– Могу представить себе, что произойдет, если на Санта-Чико возникнет организованное движение сопротивления…
– Мне тоже становится не по себе от этой мысли. Мне уже приходилось бывать на Санта-Чико. Межзвездная революция не слишком соответствует целям развития их общества. Как бы то ни было, эта планета сейчас закрыта для всех космических полетов. Я привожу ее просто в качестве примера, чтобы мы не предавались самоуспокоенности. Мы сейчас должны беречь наши космические корабли как зеницу ока. Если мы их лишимся, то потеряем буквально все на свете. Если нам не удастся вернуться на Землю, то галактические проекты «Зантиу-Браун» потерпят крах, последствия которого трудно даже предугадать. Это будет настоящая катастрофа, и мы не имеем права допустить ее. Несмотря на то, что новоявленные цивилизации вполне самодостаточны, они все равно зависят от нас, от наших новейших технологий и научных открытий. Земля по-прежнему остается интеллектуальной и научной колыбелью человечества. Каковы бы ни были наши связи с другими планетами, их все равно нельзя разрывать.
– Мне кажется, сэр, вы заходите слишком далеко в своих рассуждениях, – еле заметно усмехнулся Брэддок. – Одно дело взорвать несколько насосов и совсем другое – захватить космический корабль. Я готов признать, что эти ребята идеально справились со своей задачей, но до захвата корабля они еще точно не доросли. Нет, ничего подобного не случится.
Саймон задумался над словами Брэддока. Будет трудно убедить его в том, что проблема гораздо сложнее, чем представляется с первого взгляда. В умах персонала «Зантиу-Браун» прочно укоренилась догма о неуязвимости космических кораблей корпорации. В это свято уверовали даже Адул Кван и Брэддок Рейне, которые по складу характера и специфике службы являются самыми недоверчивыми людьми среди служащих Третьего флота. Для него самого обеспечение безопасности проводимой на Таллспринге операции станет серьезным испытанием.
Саймон поднял руку и улыбнулся.
– Будем надеяться на лучшее. Можете идти.
Брэддок и Адул согласно кивнули, чувствуя, что разговор с начальником завершается на благожелательной ноте.
– Не будем забывать о нашей стратегии, господа. Необходимо ужесточить меры безопасности в здешнем промышленном секторе. Вместе с тем будем внимательно отслеживать все случаи экономического саботажа, а также все маршруты поставок в космопорт. Обо всех важных происшествиях докладывайте мне в любое время суток.
Жители Мему-Бэй уступали теперь больше пространства десантникам-землянам, отправлявшимся патрулировать городские улицы. Одель Кьюртон достаточно часто выходил на патрулирование и не мог не заметить разницу в новом отношении к «Зантиу-Браун». Раньше горожане относились к ним довольно бесцеремонно. Дети и подростки плевали в солдат и кричали им вслед всякие непристойности. Взрослые демонстративно не обращали на них внимания и не уступали дорогу на многолюдных тротуарах. В этом не было ничего удивительного – вполне стандартная манера поведения. Такое Оделю было не в новинку. (За исключением разве что Санта-Чико.) Сегодня ему казалось, будто его боевой костюм со всех сторон обтекает незримое силовое поле, отталкивающее всех, кто случайно оказывался поблизости.
Неизменным осталось одно – ненависть и презрение во взглядах. Оделю показалось, что за последнее время неприязнь сделалась даже еще сильнее. На следующий день после сообщения о случаях заболевания туберкулезом к землянам стали относиться еще хуже, чем прежде. Теперь для населения Таллспринга они были не только захватчиками, посягнувшими на их собственность, но и источником опасного инфекционного заболевания. Они превратились в демонов со смертоносным зловонным дыханием, каждый выдох которых заражает воздух неизлечимыми бактериями.
Одель свернул на Горс-стрит. Хэл шел по другой стороне улицы, двигаясь параллельным курсом. Сегодня они патрулировали улицы одни, без полиции. Назначенные им в помощь констебли просто не явились на условленное место встречи. Оделю было в общем-то на это наплевать. Он знал, что в чужом городе может полагаться только на Хэла. Несмотря на молодость, парень оказался неплохим бойцом. Одель улыбнулся, заметив, как его товарищ обернулся вслед прошедшим мимо молоденьким девушкам. Удивляться нечему, в этом городе есть на кого посмотреть.
День стоял жаркий, пожалуй, самый жаркий за все время, пока они находятся на Таллспринге. На небе ни облачка. От яркого солнечного света, отражающегося белыми, крашенными известью стенами домов, было больно глазам. На нескольких участках дисплея боевого костюма замелькали файлы со сведениями о реакции организма Оделя на изнуряющую жару. Ткань из термальных волокон, расположенная под панцирем, работала на полную мощность, выделяя тепло, которое вырабатывают как мышцы самого десантника, так и мускулы его боевого костюма. Жаберные щели надежно охлаждали раскаленный воздух, прежде чем он попадал в легкие. В терморегуляции участвовал и сам панцирь, частично отражая безжалостные лучи жгучего солнца.
В тактическом отношении Одель находился не в лучшей своей форме. Сейчас он напоминал ярко светящийся маяк, доступный всем включенным датчикам противника. Вспомнился Ник. Наверное, он уже никогда не сможет выбросить его из памяти.
Десантники дошли до конца Горс-стрит.
– Сектор номер восемь чист, – отрапортовал Одель.
– Вас понял! – отозвал Лоренс.
– Конец связи, сержант.
Одель и Хэл перешли через дорогу и зашагали по Макслоу-стрит, которая ничем не отличалась от других городских улиц. Все те же приземистые жилые дома с магазинчиками на первом этаже. Проезжая часть улицы широкая, с оживленным транспортным потоком. Последние несколько дней сержант разрешил своим подчиненным не сворачивать в переулки, поскольку там они рисковали нарваться на засаду или мину-ловушку.
Прохожие, замечая патрульных, торопливо сворачивали в сторону. Какая-то женщина крепко прижала к себе двух ребятишек, как будто опасаясь, что их могут у нее отобрать.
Оделю захотелось остановиться и излить душу первому встречному, который пожелал бы выслушать его. Объяснить логично и доходчиво, что он не такой уж и плохой парень, каким наверняка представляется местным жителям. Вот сержанту, например, удавалось находить с местными общий язык. Он даже недавно играл в футбол со стайкой мальчишек. Одель был уверен, что у него ничего не получится, даже если он и попытается сделать что-то подобное. Он не сумеет подобрать нужные слова, и люди скорее всего будут смеяться над его акцентом.
Одель зашагал дальше. Датчики непрестанно продолжали передавать данные о состоянии окружающего воздуха. Брусчатка мостовой раскалилась настолько, что на ней, наверное, можно было жарить яичницу. Возможно, это шутка, но она недалека от истины. Несколько магазинов на Макслоу-стрит были закрыты, правда, оставалось неясным, временно или навсегда. Располагались они в ветхих панельных домах, на потрескавшихся стенах которых штукатурка облетела огромными пластами. В широких щелях на стенах домов и на мостовой выросли серо-зеленые грибки. Окна были закрыты обшарпанными, местами заржавевшими жалюзи. Краска на вывесках давно выцвела на солнце, и поэтому было невозможно определить, каким товаром здесь торгуют. Возле стен навалены пустые коробки и пластиковые мешки с мусором.
В глаза Оделю неожиданно бросилась стоявшая на углу дальнего дома большая стеклянная бутыль с какой-то красноватой жидкостью. Ее толстое горлышко было обмотано старой зеленой футболкой. Одель уже прошел мимо здания, когда что-то заставило его развернуться и зашагать обратно. Прохожие, оказавшиеся в эту минуту поблизости, испуганно шарахнулись в стороны. Датчики визуального обзора увеличили изображение бутыли, а затем, показав его во весь экран, – футболки.
– Сержант! – крикнул Одель. – Сержант! Я нашел кое-что! Сержант, подойдите и посмотрите!
– Что там такое?
– Вам стоит посмотреть на это.
Одель развязал футболку. На ней белыми буквами было написано «Путешествия на рифы Сильверкуина. Кэрнс».
Одель почувствовал, как под прочным слоем штурмового костюма тело его покрылось липким потом. Он снова навел датчики на бутыль. Там была…
Лоренс находился в приемной, наблюдал за тем, как всевозможные порученцы один за другим заскакивают в кабинет мэра и поспешно покидают его. Каждый раз, когда за дверью скрывался очередной посетитель, у него возникало огромное желание броситься за ним следом и, наплевав на субординацию, потребовать встречи с Эбри Жангом. Он томился в ожидании вот уже долгих сорок пять минут.
Совсем недавно, в казарме, они с капитаном Брайантом провели в бесплодных спорах не менее часа.
– Я уже ответил, сержант, – неприязненно оборвал Лоренса Брайант. – Я не могу дать вам таких полномочий.
– Кто же тогда может? – поинтересовался Лоренс.
В соответствии со структурой Сил стратегической безопасности «Зантиу-Браун» он не мог выйти сразу на Жанга, минуя капитана Брайанта.
Раздосадованный Брайант усилием воли взял себя в руки.
– Хорошо. Даю вам полномочия поднять этот вопрос с командующим Жангом. Свободны, сержант. Можете идти.
Лоренс, улыбаясь, направился в мэрию Мему-Бэй. Он понимал, что дело нельзя оставить как есть, и по возвращении домой капитан Брайант обязательно напишет на него рапорт. Поэтому Лоренс набрался решимости и отправился к самому Эбри Жангу. До сих пор его собственная и довольно скромная по масштабам операция по «возвращению собственности» существовала лишь на теоретическом уровне. То, что Лоренсу удалось заполучить, все еще находилось у него, а от дальнейших действий он пока что воздерживался. Теперь же всего одна короткая стычка с непосредственным начальством привела к тому, что он снова утратил над собой контроль.
Это уже становится нормой, сердито подумал он. Каждое важное событие в его жизни диктуется резкими перепадами настроения.
Прошло еще полчаса, и в здании мэрии погас свет. В отеле, временно оборудованном под казармы, к перебоям в подаче электроэнергии все уже давно привыкли. Чаще всего подобное происходило по вечерам, когда неизвестные злоумышленники поджигали силовой кабель или бросали в здание подстанции бутыль с «коктейлем Молотова». Однако плавильный завод всегда оставался в неприкосновенности. В конце концов, он по-прежнему будет нужен городу после того, как экспедиция «ЗБ» вернется к себе домой. От перебоев страдал не только отель, в котором размещались десантники. При этом возникали перебои в подаче энергопитания на заводы и фабрики. Среди товарищей Лоренса начали ходить слухи о том, что отставание в графике запланированных мероприятий уже составляет двадцать процентов.
Лоренс улыбнулся, когда до его слуха из соседних помещений донеслись недовольные восклицания. Верхний свет на мгновение мигнул, затем примерно треть ламп включилась снова – это заработала резервная силовая установка. Теперь освещалась лишь часть комнат, оставляя остальное пространство в темноте.
Адъютант Эбри Жанга пригласил Лоренса пройти в кабинет командующего. Тот шагнул в открытую дверь, остановился перед огромным письменным столом и согласно уставу поприветствовал старшего по званию. В кабинете ярко горели все осветительные приборы.
– Сержант, – с какой-то усталой интонацией начал Эбри Жанг и мгновенно замолчал. Затем жестом отослал адъютанта, и они с Лоренсом остались одни. Командующий неожиданно улыбнулся. – Похоже, Ньютон, капитану Брайанту приходится с вами несладко.
Лоренс решил, что с командующим будет нетрудно договориться. Он помнил Жанга как настоящего боевого офицера. Они вместе пару раз уже бывали в подобных экспедициях. Жанг был хорошим командиром, неплохо разбирался в реальной жизни и умел находить общий язык с подчиненными.
– Сэр. Дело в одном из моих ребят.
– Знаю. Оставьте вы капитана Брайанта в покое. Он еще молод и не до конца разобрался в здешних делах. Ему еще предстоит набраться опыта. Я поговорю с ним, но этим пока все и ограничится.
– Количество взрывчатки и ее расположение. На каждый насос пошло минимальное количество. Здание станции – стандартное, это самый скромный строительный проект, который только можно себе представить. Его главное назначение – укрывать насосы от непогоды. Бетонные блоки, что называется, сшиты на живую нитку. Прошлой ночью здесь прогремело шесть взрывов, и серьезные повреждения получили только сами насосы. Я бы назвал это чрезвычайно точно направленными взрывами.
– Значит, нам следует искать высококлассного диверсанта, мастера своего дела, верно?
– Точно. Судя по всему, он хорошо разбирается не только во взрывчатке, но и в насосах. Посмотрите! – Инженер указал на кусок корпуса насоса, похожий на скрученный цветок. – Заряды устанавливали на каждой опоре. После взрыва импеллеры разорвали эти штуки изнутри. Вам, наверное, известно, что они разгоняются до нескольких тысяч оборотов в минуту. Так что можете себе представить, с какой силищей их рвануло.
– Да, пожалуй, представляю, – отозвался Саймон. – Ваша задача – оценить масштаб ущерба?
– Угу.
– Сколько уйдет времени на полный ремонт станции?
Инженер на мгновение задумался.
– Тут речь идет не о ремонте. Все предстоит перестраивать заново. У нас в настоящее время в запасе только два целых насоса. Нужно отправить заказ на машиностроительную фирму, чтобы они изготовили недостающие насосы. На их изготовление и установку уйдет недель шесть. Но более реальный срок – восемь или даже девять недель.
Когда они вернулись в его кабинет, Саймон дождался, когда помощник принесет чай, и только после этого спросил:
– Что скажете?
– Умно, – ответил Адул. – Причем работа сделана на нескольких уровнях.
– Никаких поводов для оправдания взятия местных заложников нам это не дает, – заметил Брэддок.
– Нам это не удастся сделать еще несколько ближайших недель, особенно после злосчастной вспышки туберкулеза, – мрачно заключил Саймон. – Будет очень трудно выдерживать обвинения местных жителей в том, что мы принесли сюда эту болезнь, если сорвемся и начнем брать заложников. Нужно сохранять спокойствие.
– А мы как раз и постараемся им не подставляться, – заявил Адул. – Но есть опасность, что они выведут из строя все остальные принадлежащие нам фабрики.
– Именно это и беспокоит меня больше всего, особенно после того, как я убедился в том, что они безупречно провели свою операцию, – произнес Саймон. – Вот только кто эти таинственные «они»?
– Правительство, – не раздумывая, выпалил Адул. – Штраус создал группу террористов и снабдил их всем необходимым. Больше некому, судя по высокому уровню подготовки диверсантов. Действия на умеренном уровне. У нас возникают неприятности, но не настолько серьезные, чтобы прибегать к акциям справедливого возмездия.
– Не уверен, – отозвался Саймон. – Все это представляется мне каким-то… мелким, что ли… особенно если к делу действительно имеет отношение Эдгар Штраус. Ему пришлось бы создавать тайную спецслужбу. Нет, на мой взгляд, это не он. Слишком тонко для Штрауса, он работает более топорно.
– Может быть, у них хорошее прикрытие? – предположил Брэддок.
– Нет, – возразил Саймон. – Штраус – скверный актер.
– Хуже того, он – политик. Один из самых скользких коварных ублюдков, какие только появлялись когда-либо во вселенной.
– И все равно вы меня не убедили, – упрямо стоял на своем Саймон. – Кто бы они ни были, они точно знают, чего хотят. Пока что они хотят заявить нам о своем существовании. Мне нужен список акций против «Зантиу-Браун», произошедших в Даррелле после нашего появления на Таллспринге! – приказал он своему ИР. – Категория «два» и выше.
Через несколько секунд все трое принялись изучать заголовки документов, скользившие один за другим на голографическом экране, установленном на столе Родерика. Документов оказалось двадцать семь. Это были описания стычек с патрулями, нападений на солдат во время посещений ими местных ночных баров и ресторанов, случай столкновения грузовика с джипом «ЗБ», случаи намеренной порчи силовых кабелей, ведущих к фабрикам и резервным генераторам, случаи электронных диверсий и пропажи партий сырья по пути от поставщика к потребителю. Заканчивал список взрыв на насосной станции.
– Двадцать семь происшествий за три недели, – резюмировал Адул. – Бывало и похуже.
– Список нужно распределить по категориям! – приказал Саймон компьютеру. – Выдели отдельно случаи, связанные с работой наших предприятий. – Получив нужные данные, он какое-то время изучал их. – Ничего не заметили? – обратился он к подчиненным.
– А что именно мы должны искать? – поинтересовался Брэддок.
– Исключите из списка два случая госпитализации наших десантников и дорожную аварию, когда был поврежден груз биохимических веществ по пути в космопорт.
Брэддок еще раз пробежал глазами по списку.
– Понятно. Все остальное – случаи саботажа. Виновники не были пойманы.
– Взрыв на насосной станции – одно из звеньев целой цепочки действий злоумышленников. Они сумели проникнуть в здание станции, не потревожив систему сигнализации. Датчики ничего не зафиксировали. Ублюдки не оставили никаких следов. Чистая работа!
– Это мог быть один из служащих станции, который приходил осматривать оборудование.
– Он приходил восемь дней назад, – сообщил Саймон. – Там вообще всего трое служащих. Значит, к этому могут быть причастны все трое.
– А какова эффективность саботажа в процентах? – неожиданно встрепенулся Адул.
На голографическом экране появилось несколько таблиц, на которых быстро сменялись различные цифры.
– Боже праведный! – схватился за голову Брэддок. – Двадцать процентов!
– Высокоэффективный саботаж, – пробормотал Родерик. – Сведи в один список все лозунги и заявления радикально настроенных местных групп!
– Таких в списке нет, – ответил ИР.
– Другие случаи! – скомандовал Саймон. – Случаи уличных беспорядков, прозвучавшие на них лозунги и требования!
На экране появился новый список в виде схемы с перекрестными ссылками. Саймон наугад открыл несколько файлов. Некоторые из них представляли собой изображения надписей и рисунков на стене, сделанных баллончиком с краской. Часть рисунков изображала молоты или мечи, вонзающиеся в логотип «Зантиу-Браун». Другие файлы представляли собой аудиозаписи, искаженные специальными приспособлениями, чтобы невозможно было распознать настоящие голоса говоривших, загружавшиеся в планетарную информационную сеть. В них утверждалось, что акции саботажа, направленные против инопланетных захватчиков, проведены от имени всего народа Таллспринга.
Саймон почувствовал возбуждение охотника, напавшего на след жертвы. Скорее всего большая охота начнется очень скоро. Что ж, это хорошее предзнаменование.
– Судя по всему, мы имеем дело с двумя группами противника. – Он указал на один из списков на экране. – Это кучка не слишком опасных для нас непрофессионалов, способных на ничтожные выпады в наш адрес. Так, мелочь, вроде любителей покидаться камнями. Но есть и другая группа. – ИР снова вернулся к файлам, содержащим описания случаев экономического саботажа. – Эти люди имеют хорошую профессиональную подготовку и стараются действовать, не появляясь на публике. Они хорошо знают наши самые уязвимые места – то есть финансы. В наших операциях по приобретению имущества существует очень тонкая грань между жизнеспособностью и долгами. Чем больше у нас будет накапливаться проблем, вызванных экономическими потерями и задержками, тем труднее будет с ними справляться.
– У меня как раз возникла проблема, – признался Адул. – Эта группа саботажников скрывает свою деятельность от остальных жителей Таллспринга, но мы всегда должны быть в курсе их намерений.
– Мы о них знаем, – вступил в разговор Брэддок. – Но доказать пока ничего не можем. Вот, например, взрыв на насосной станции. Он не представляет для нас прямой угрозы, но из-за него мы понесем большие убытки.
– Верно, – согласился Саймон. – Однако у меня есть опасение – они догадались, что мы их раскусили. Теперь они утроят осторожность.
– Потому они и готовят свои акции так, чтобы никто не догадался об их истинных намерениях.
– Мы еще плохо разбираемся в их психологии, – признался Саймон. – Почему они боятся проводить более эффективные операции?
– Вам кажется, что двадцать процентов – это мало?
– А вы задумайтесь над тем, какую силу они нам продемонстрировали. Если бы они захотели, то достигли бы и пятидесяти процентов эффективности.
– Если бы показатель эффективности поднялся до пятидесяти процентов, мы бы немедленно начали брать заложников, и плевать на любые инфекционные заболевания местного населения!
– А вам не кажется, что помимо всего прочего они сами могли сварганить здесь эту самую туберкулезную палочку? – высказал предположение Адул. – Ведь и эпидемия может оказать воздействие на нашу операцию на Таллспринге, верно?
– Я ничего не сбрасываю со счетов, – отозвался Саймон. – Но должен заявить, что подобное все-таки маловероятно. А что, если бы у нас не нашлось образцов нужной вакцины? Они обрекли бы на вымирание своих же соотечественников. Это не их метод. Их главная цель – мы. Это мы находимся постоянно под их прицелом. Слава богу, пока никто из нас сильно не пострадал.
– Однако в самом скором будущем мы понесем колоссальные убытки. Они своей цели добьются.
– Все равно они работают не в полную силу, – покачал головой Саймон.
– Шеф, единственное, чего они пока не успели сделать, – это официально объявить нам войну.
– Нужно самым тщательным образом все обдумать. Они ведь не сомневались, что когда-нибудь мы о них узнаем, верно? Мы анализируем ситуацию и обнаруживаем существование подпольной группировки, хорошо организованной, глубоко законспирированной и мастерски обученной. Ее цель – проведение актов экономического саботажа и нанесение ущерба нашим экономическим интересам на планете. Какой, предположительно, должна быть наша реакция?
– Мы должны немедленно броситься на их поиски, – ответил Адул.
– Разумеется. А дальше?
– Дальше следует усиление наших систем безопасности.
– Верно. А это значит, что мы тратим на это больше ресурсов, как человеко-часов, и так машинного времени.
– То есть они задумали подставить нас под удар, сделать более уязвимыми перед их предстоящим главным ударом?
– Не исключено, что именно так. Хотя я готов признать, что, наверное, слишком переоцениваю их возможности.
– Если все, что мы наблюдали до настоящего момента, – обычные диверсии, – высказал свое мнение Брэддок, – то я боюсь даже предполагать, что случится дальше, на что будет нацелен их главный удар.
– Их возможности внушают самые серьезные опасения, – продолжил Саймон. – Но меня тоже более всего беспокоит их главная цель. Наше присутствие на Таллспринге является трехсторонним: люди, космические корабли и финансы. Они уже нанесли удары по нашим финансам. Если заговорщики хотели причинить нам экономический ущерб, то они своего уже добились.
– Их ждут неприятности. Мы ведь будем брать заложников, – вставил Адул.
– На Санта-Чико мы уже применяли этот метод. Упертых фанатиков все равно не остановишь, – ответил Саймон. – Давайте посмотрим на проблему с их точки зрения. Пятьсот, пусть даже тысяча людей погибнет в обмен на то, что мы заберем у них все, что нам причитается, и навсегда покинем их планету. Это фатальная неизбежность. Освободительные войны редко обходятся без жертв.
– Значит, их цель – либо мы сами, либо наши космические корабли?
– Именно так. Готов спорить на что угодно – им нужны наши корабли.
– Они их не получат.
Саймон с улыбкой посмотрел на подчиненного.
– Знаю. Именно на этом зиждется наша уверенность. Это наша неприступная, нерушимая твердыня. Наши корабли неуязвимы. Мы можем обнаружить и своевременно уничтожить любые вражеские ракеты. Компьютерные программы кораблей не позволят проникнуть в бортовые электронные системы. В космопорт без нашего ведома и мышь не проскочит. Мы можем проверить все грузы до последнего грамма.
– Но вы представьте себе, что им все-таки удалось каким-то немыслимым образом захватить корабль или получить с Санта-Чико местное экзоатмосферное оружие.
– Но как? – удивился Адул. – Санта-Чико на расстоянии тридцати световых лет отсюда. Даже если тамошние жители и отправили сообщение при помощи мазера, оно просто еще не успело дойти до Таллспринга. Кроме того, нами не обнаружено на здешней орбите никаких спин-генераторов.
– Мы всегда считали, что космические корабли и порталы могут производиться только на Земле. Но если их могут создавать где-то еще, то разве только на Санта-Чико.
– Могу представить себе, что произойдет, если на Санта-Чико возникнет организованное движение сопротивления…
– Мне тоже становится не по себе от этой мысли. Мне уже приходилось бывать на Санта-Чико. Межзвездная революция не слишком соответствует целям развития их общества. Как бы то ни было, эта планета сейчас закрыта для всех космических полетов. Я привожу ее просто в качестве примера, чтобы мы не предавались самоуспокоенности. Мы сейчас должны беречь наши космические корабли как зеницу ока. Если мы их лишимся, то потеряем буквально все на свете. Если нам не удастся вернуться на Землю, то галактические проекты «Зантиу-Браун» потерпят крах, последствия которого трудно даже предугадать. Это будет настоящая катастрофа, и мы не имеем права допустить ее. Несмотря на то, что новоявленные цивилизации вполне самодостаточны, они все равно зависят от нас, от наших новейших технологий и научных открытий. Земля по-прежнему остается интеллектуальной и научной колыбелью человечества. Каковы бы ни были наши связи с другими планетами, их все равно нельзя разрывать.
– Мне кажется, сэр, вы заходите слишком далеко в своих рассуждениях, – еле заметно усмехнулся Брэддок. – Одно дело взорвать несколько насосов и совсем другое – захватить космический корабль. Я готов признать, что эти ребята идеально справились со своей задачей, но до захвата корабля они еще точно не доросли. Нет, ничего подобного не случится.
Саймон задумался над словами Брэддока. Будет трудно убедить его в том, что проблема гораздо сложнее, чем представляется с первого взгляда. В умах персонала «Зантиу-Браун» прочно укоренилась догма о неуязвимости космических кораблей корпорации. В это свято уверовали даже Адул Кван и Брэддок Рейне, которые по складу характера и специфике службы являются самыми недоверчивыми людьми среди служащих Третьего флота. Для него самого обеспечение безопасности проводимой на Таллспринге операции станет серьезным испытанием.
Саймон поднял руку и улыбнулся.
– Будем надеяться на лучшее. Можете идти.
Брэддок и Адул согласно кивнули, чувствуя, что разговор с начальником завершается на благожелательной ноте.
– Не будем забывать о нашей стратегии, господа. Необходимо ужесточить меры безопасности в здешнем промышленном секторе. Вместе с тем будем внимательно отслеживать все случаи экономического саботажа, а также все маршруты поставок в космопорт. Обо всех важных происшествиях докладывайте мне в любое время суток.
Жители Мему-Бэй уступали теперь больше пространства десантникам-землянам, отправлявшимся патрулировать городские улицы. Одель Кьюртон достаточно часто выходил на патрулирование и не мог не заметить разницу в новом отношении к «Зантиу-Браун». Раньше горожане относились к ним довольно бесцеремонно. Дети и подростки плевали в солдат и кричали им вслед всякие непристойности. Взрослые демонстративно не обращали на них внимания и не уступали дорогу на многолюдных тротуарах. В этом не было ничего удивительного – вполне стандартная манера поведения. Такое Оделю было не в новинку. (За исключением разве что Санта-Чико.) Сегодня ему казалось, будто его боевой костюм со всех сторон обтекает незримое силовое поле, отталкивающее всех, кто случайно оказывался поблизости.
Неизменным осталось одно – ненависть и презрение во взглядах. Оделю показалось, что за последнее время неприязнь сделалась даже еще сильнее. На следующий день после сообщения о случаях заболевания туберкулезом к землянам стали относиться еще хуже, чем прежде. Теперь для населения Таллспринга они были не только захватчиками, посягнувшими на их собственность, но и источником опасного инфекционного заболевания. Они превратились в демонов со смертоносным зловонным дыханием, каждый выдох которых заражает воздух неизлечимыми бактериями.
Одель свернул на Горс-стрит. Хэл шел по другой стороне улицы, двигаясь параллельным курсом. Сегодня они патрулировали улицы одни, без полиции. Назначенные им в помощь констебли просто не явились на условленное место встречи. Оделю было в общем-то на это наплевать. Он знал, что в чужом городе может полагаться только на Хэла. Несмотря на молодость, парень оказался неплохим бойцом. Одель улыбнулся, заметив, как его товарищ обернулся вслед прошедшим мимо молоденьким девушкам. Удивляться нечему, в этом городе есть на кого посмотреть.
День стоял жаркий, пожалуй, самый жаркий за все время, пока они находятся на Таллспринге. На небе ни облачка. От яркого солнечного света, отражающегося белыми, крашенными известью стенами домов, было больно глазам. На нескольких участках дисплея боевого костюма замелькали файлы со сведениями о реакции организма Оделя на изнуряющую жару. Ткань из термальных волокон, расположенная под панцирем, работала на полную мощность, выделяя тепло, которое вырабатывают как мышцы самого десантника, так и мускулы его боевого костюма. Жаберные щели надежно охлаждали раскаленный воздух, прежде чем он попадал в легкие. В терморегуляции участвовал и сам панцирь, частично отражая безжалостные лучи жгучего солнца.
В тактическом отношении Одель находился не в лучшей своей форме. Сейчас он напоминал ярко светящийся маяк, доступный всем включенным датчикам противника. Вспомнился Ник. Наверное, он уже никогда не сможет выбросить его из памяти.
Десантники дошли до конца Горс-стрит.
– Сектор номер восемь чист, – отрапортовал Одель.
– Вас понял! – отозвал Лоренс.
– Конец связи, сержант.
Одель и Хэл перешли через дорогу и зашагали по Макслоу-стрит, которая ничем не отличалась от других городских улиц. Все те же приземистые жилые дома с магазинчиками на первом этаже. Проезжая часть улицы широкая, с оживленным транспортным потоком. Последние несколько дней сержант разрешил своим подчиненным не сворачивать в переулки, поскольку там они рисковали нарваться на засаду или мину-ловушку.
Прохожие, замечая патрульных, торопливо сворачивали в сторону. Какая-то женщина крепко прижала к себе двух ребятишек, как будто опасаясь, что их могут у нее отобрать.
Оделю захотелось остановиться и излить душу первому встречному, который пожелал бы выслушать его. Объяснить логично и доходчиво, что он не такой уж и плохой парень, каким наверняка представляется местным жителям. Вот сержанту, например, удавалось находить с местными общий язык. Он даже недавно играл в футбол со стайкой мальчишек. Одель был уверен, что у него ничего не получится, даже если он и попытается сделать что-то подобное. Он не сумеет подобрать нужные слова, и люди скорее всего будут смеяться над его акцентом.
Одель зашагал дальше. Датчики непрестанно продолжали передавать данные о состоянии окружающего воздуха. Брусчатка мостовой раскалилась настолько, что на ней, наверное, можно было жарить яичницу. Возможно, это шутка, но она недалека от истины. Несколько магазинов на Макслоу-стрит были закрыты, правда, оставалось неясным, временно или навсегда. Располагались они в ветхих панельных домах, на потрескавшихся стенах которых штукатурка облетела огромными пластами. В широких щелях на стенах домов и на мостовой выросли серо-зеленые грибки. Окна были закрыты обшарпанными, местами заржавевшими жалюзи. Краска на вывесках давно выцвела на солнце, и поэтому было невозможно определить, каким товаром здесь торгуют. Возле стен навалены пустые коробки и пластиковые мешки с мусором.
В глаза Оделю неожиданно бросилась стоявшая на углу дальнего дома большая стеклянная бутыль с какой-то красноватой жидкостью. Ее толстое горлышко было обмотано старой зеленой футболкой. Одель уже прошел мимо здания, когда что-то заставило его развернуться и зашагать обратно. Прохожие, оказавшиеся в эту минуту поблизости, испуганно шарахнулись в стороны. Датчики визуального обзора увеличили изображение бутыли, а затем, показав его во весь экран, – футболки.
– Сержант! – крикнул Одель. – Сержант! Я нашел кое-что! Сержант, подойдите и посмотрите!
– Что там такое?
– Вам стоит посмотреть на это.
Одель развязал футболку. На ней белыми буквами было написано «Путешествия на рифы Сильверкуина. Кэрнс».
Одель почувствовал, как под прочным слоем штурмового костюма тело его покрылось липким потом. Он снова навел датчики на бутыль. Там была…
Лоренс находился в приемной, наблюдал за тем, как всевозможные порученцы один за другим заскакивают в кабинет мэра и поспешно покидают его. Каждый раз, когда за дверью скрывался очередной посетитель, у него возникало огромное желание броситься за ним следом и, наплевав на субординацию, потребовать встречи с Эбри Жангом. Он томился в ожидании вот уже долгих сорок пять минут.
Совсем недавно, в казарме, они с капитаном Брайантом провели в бесплодных спорах не менее часа.
– Я уже ответил, сержант, – неприязненно оборвал Лоренса Брайант. – Я не могу дать вам таких полномочий.
– Кто же тогда может? – поинтересовался Лоренс.
В соответствии со структурой Сил стратегической безопасности «Зантиу-Браун» он не мог выйти сразу на Жанга, минуя капитана Брайанта.
Раздосадованный Брайант усилием воли взял себя в руки.
– Хорошо. Даю вам полномочия поднять этот вопрос с командующим Жангом. Свободны, сержант. Можете идти.
Лоренс, улыбаясь, направился в мэрию Мему-Бэй. Он понимал, что дело нельзя оставить как есть, и по возвращении домой капитан Брайант обязательно напишет на него рапорт. Поэтому Лоренс набрался решимости и отправился к самому Эбри Жангу. До сих пор его собственная и довольно скромная по масштабам операция по «возвращению собственности» существовала лишь на теоретическом уровне. То, что Лоренсу удалось заполучить, все еще находилось у него, а от дальнейших действий он пока что воздерживался. Теперь же всего одна короткая стычка с непосредственным начальством привела к тому, что он снова утратил над собой контроль.
Это уже становится нормой, сердито подумал он. Каждое важное событие в его жизни диктуется резкими перепадами настроения.
Прошло еще полчаса, и в здании мэрии погас свет. В отеле, временно оборудованном под казармы, к перебоям в подаче электроэнергии все уже давно привыкли. Чаще всего подобное происходило по вечерам, когда неизвестные злоумышленники поджигали силовой кабель или бросали в здание подстанции бутыль с «коктейлем Молотова». Однако плавильный завод всегда оставался в неприкосновенности. В конце концов, он по-прежнему будет нужен городу после того, как экспедиция «ЗБ» вернется к себе домой. От перебоев страдал не только отель, в котором размещались десантники. При этом возникали перебои в подаче энергопитания на заводы и фабрики. Среди товарищей Лоренса начали ходить слухи о том, что отставание в графике запланированных мероприятий уже составляет двадцать процентов.
Лоренс улыбнулся, когда до его слуха из соседних помещений донеслись недовольные восклицания. Верхний свет на мгновение мигнул, затем примерно треть ламп включилась снова – это заработала резервная силовая установка. Теперь освещалась лишь часть комнат, оставляя остальное пространство в темноте.
Адъютант Эбри Жанга пригласил Лоренса пройти в кабинет командующего. Тот шагнул в открытую дверь, остановился перед огромным письменным столом и согласно уставу поприветствовал старшего по званию. В кабинете ярко горели все осветительные приборы.
– Сержант, – с какой-то усталой интонацией начал Эбри Жанг и мгновенно замолчал. Затем жестом отослал адъютанта, и они с Лоренсом остались одни. Командующий неожиданно улыбнулся. – Похоже, Ньютон, капитану Брайанту приходится с вами несладко.
Лоренс решил, что с командующим будет нетрудно договориться. Он помнил Жанга как настоящего боевого офицера. Они вместе пару раз уже бывали в подобных экспедициях. Жанг был хорошим командиром, неплохо разбирался в реальной жизни и умел находить общий язык с подчиненными.
– Сэр. Дело в одном из моих ребят.
– Знаю. Оставьте вы капитана Брайанта в покое. Он еще молод и не до конца разобрался в здешних делах. Ему еще предстоит набраться опыта. Я поговорю с ним, но этим пока все и ограничится.