Гамильтон Питер Ф.. Дракон поверженный

   Во время полета они значительно увеличили диапазон каналов связи с «Сяньти» при помощи нескольких сотен оптико-волоконных кабелей, напрямую связанных с компьютерной сетью «Корибу».
   – Да, благодарю, – ответил Дракон.
   – Тридцать секунд, – сообщила Дениза.
   Инвертор энергии приступил к выключению питания. Лоренс продолжал наблюдать за дисплеями. На половине экранов прежняя чернота сменилась бледно-красным свечением. На других можно было увидеть мириады звезд обычного космического пространства. В радиусе пятисот километров радар не обнаружил никаких твердых предметов. «Прайм» отключил еще несколько датчиков, работающих в режиме реального времени. Чтобы максимально улучшить обзор, Лоренс задействовал также и оптронические мембраны, на которые «Прайм» передавал изображения пространства перед отсеком компрессионного привода.
   «Корибу» вынырнул в заданной точке пространства на расстоянии сорока миллионов километров от туманной фотосферы Альдебарана. У Лоренса возникло ощущение, будто он проплывает на корабле над бескрайним океаном бесформенного светящегося красного тумана. Горизонт находился так далеко, что Лоренсу показалось, будто он простирается где-то вверху.
   Поверх изображений заскользили пиктограммы, в основном сообщавшие о термальном профиле «Корибу». Инфракрасное излучение звезды нескончаемым дождем лилось на поверхность корабельной обшивки. «Прайм» запустил вспомогательные двигатели, благодаря чему корабль мог маневрировать таким образом, чтобы тепловое излучение распределялось по всей этой поверхности более или менее равномерно.
   – Теплообменники пока функционируют нормально, – сообщила Дениза. – Хотя температура значительно выше, чем предполагалось. Наверное, следует немного увеличить радиус орбиты.
   – Излучение тоже очень сильное. Да и плотность солнечного ветра достаточно высока. Это будет даже посерьезнее самой высокой температуры.
   Подкорректировав изображение, Лоренс увидел, что по всему корпусу корабля пляшут бледно-фиолетовые огоньки. Металлические части обшивки сияли ярче всего.
   – Насколько я понимаю, мы сейчас видим что-то вроде новых огней Святого Эльма.
   – Будем надеяться, что изоляционный слой выдержит эти сумасшедшие пляски.
   – Я тоже надеюсь на это. Отлично. РЛС дальнего действия сейчас повышает расход энергии.
   В данный момент шесть многофазных антенн, располагавшихся по всей центральной части грузового отсека, освобождались от кожухов. Это были плоские прямоугольные пластины длиной около двадцати метров. Они разместились параллельно корпусу «Корибу» и тут же начали производить замеры хаотического климата, клокотавшего в окружавшем космический корабль пространстве.
   «Прайм» незамедлительно принялся переводить передаваемую антеннами информацию в визуальные изображения. Выяснилось, что в сорока трех тысячах километров от корабля, на нижней относительно «Корибу» орбите, находится какой-то объект из твердого вещества, а на расстоянии пятидесяти тысяч километров – еще один. Третий находился еще дальше – на расстоянии семидесяти двух тысяч километров. При помощи радара удалось получить укрупненное изображение первого объекта. Он имел примерно двадцать километров в поперечнике, был почти сферической формы, правда, на двух противоположных краях имелись широкие вогнутые зазубрины. Наиболее плотной структурой отличалась центральная часть объекта.
   – Он больше похож на какой-нибудь цветок, чем на настоящего Дракона, – пробормотал Лоренс.
   Чуть позже радар засек еще семь подобных объектов примерно в ста пятнадцати тысячах километров от корабля. Их размеры практически не отличались от первого объекта.
   – Неужели это Драконы? – Лоренс от волнения даже охрип.
   – Похоже, что да, – подтвердил голос незримого арнунского Дракона.
   – Их там, должно быть, тысячи, – предположила Дениза.
   – Миллионы, – поправил Лоренс.
   От этой мысли захватывало дух. Ведь было же когда-то время, когда они даже не подозревали о существовании Драконов. Теперь же перед ними окончательное доказательство того, что люди не одиноки во вселенной и что Империя Кольца действительно когда-то процветала – в те давние времена, когда галактика была еще молода.
   Лоренс понял, что его давние мечты сбылись.
   Он может вернуться домой!
   Главный телескоп «Корибу» совершал круговые движения, чтобы получше взять в фокус первого Дракона. На светящемся красноватом фоне он казался простой черной точкой. Когда аппаратура окончательно засекла его, была обнаружена низкая термоэлектронная эмиссия в нескольких электромагнитных диапазонах.
   – Готов? – спросила Дениза с интонацией взрослого, обращающегося к малому ребенку с целью немного приободрить его.
   – Готов, – ответил Дракон.
   – Тогда поприветствуй своих!
   Арнунский Дракон тут же передал первый импульс информации, который затем повторялся с интервалом в полсекунды. Это была простая последовательность математических символов на языке, издавна хранившемся в его памяти.
   Альдебаранский Дракон ответил более продолжительным импульсом, причем переводу поддавалась лишь малая его часть. Дениза и Лоренс буквально взревели от восторга и захлопали в ладоши. Лоренс даже чмокнул в щеку Денизу и быстро обнял ее. Затем снова сел и стал внимательно и одновременно взволнованно наблюдать за началом контакта.
   Арнунский Дракон начал отправлять подготовленную людьми информацию. Небольшой тезаурус слов и выражений драконьего языка и их английские эквиваленты. После первой порции была отправлена вторая, более полная версия словаря с расширенными взаимосвязанными словарными статьями, образовывавшими некое доступное для понимания целое. За ней последовала синтаксическая структура и коммуникационные протоколы. Вслед за ними ушел небольшой файл энциклопедического характера, в котором сообщалось о людях и человечестве.
   Не прошло и трех секунд после отправки последнего импульса, как арнунский Дракон транслировал:
   – Добро пожаловать на нашу звезду. Это всегда огромное удовольствие – принимать любого рода информацию.
   Лоренс улыбнулся и прошептал Денизе:
   – Тест Тьюринга. Даже если он и не испытывает удовольствия, то все равно понимает основной принцип. Это попытка проявить вежливость.
   – Спасибо, – ответила Дениза и понимающе кивнула Лоренсу. – Мы счастливы оказаться здесь. Меня зовут Дениза Иборн. У вас есть имя?
   – Я – Первый.
   На лице Денизы мелькнуло непонимание.
   – В этом есть какой-то смысл?
   – Я – первый Дракон, с которым вы вступили в контакт. Первый.
   – Понятно. – Заметив саркастическую улыбку Лоренса, она слегка покраснела. – Первый, мы привезли вам вашего собрата. У него имеются серьезные повреждения.
   Датчики «Корибу» неожиданно зафиксировали поток импульсов, сходных с импульсами радара. Магнитная среда, возникшая вокруг корабля, неожиданно изменилась и быстро завибрировала. Нейтринный сканер отметил излучение, сильно превышавшее все известные пределы.
   – Каким образом вы доставили сюда одного из нас? – поинтересовался Первый.
   – Говори! – обратилась Дениза к арнунскому Дракону.
   Тот начал передавать информационные импульсы, содержавшие сведения о том, что с ним произошло.
   – Я понял, – отозвался Первый. – Вы привезли нам этот осколок, полагая, что мы проявим к нему интерес. Благодарю вас за ваши старания. К сожалению, в этом отношении ваше путешествие оказалось совершенно бесполезным.
   – Что вы имеете в виду?
   – Нам неинтересен этот осколок.
   Дениза не могла поверить ушам. Может быть, это ошибка в переводе?
   – Вы хотите сказать, что не намерены восстанавливать его?
   – Не намерены. Нам неинтересно восстанавливать его, разве вы не поняли меня?
   – Я поняла. Но ведь это одно из ваших яиц.
   – Да. Как таковое оно нам безразлично. Каждый год мы выпускаем на волю несколько миллионов яиц. Лишь малая часть их остается в плену у звезд. Остальные просто бесследно пропадают. Или врезаются в поверхность планет, как это случилось с вашим осколком. Некоторых перехватывают биологические особи вроде вас, которые исследуют их с целью получения информации. Осколки нас не интересуют. Я бы предложил вам такую аналогию: какой интерес может вызывать у людей один-единственный сперматозоид?
   – Но… но он живой. Он мыслит. Это рационально мыслящее существо.
   – Вовсе нет. Это был осколок яйца, который медленно разлагался и погибал. Вы отыскали его и вдохнули в него разум.
   – Нужно ли вас понимать таким образом, что нам не следовало этого делать?
   – Не следовало. Каждое яйцо – заложник случая. Лишь малая часть яиц имеет шанс дать начало новой цивилизации. Остальные вносят свой вклад в галактическое знание более сложными способами. Найденный вами осколок помог вашей расе получить более широкое понимание вселенной. В этом отношении его миссия оказалась успешной.
   – Вы уже знали о нашем существовании? – спросил Лоренс.
   – Вы находитесь всего в шестидесяти пяти световых годах от нашего мира, – ответил Первый. – Мы уже много веков изучаем вас.
   – Чудесно, – отозвался Лоренс.
   – Может, этот осколок вам и безразличен, – вступила в разговор Дениза, – но для нас он имеет огромную важность. Вы не могли бы восстановить его для нас?
   – Вопрос лишен всякого смысла. Этот осколок никогда не станет одним из нас. Дело даже не в его физическом строении, а в объеме его памяти. У нас две особи составляют единое целое. Мы не имеем генетического кода. Именно информация позволяет нам развиваться и адаптироваться к окружающей обстановке. Чтобы восстановить такой осколок, мы должны обладать полным комплектом памяти. Вы просите нас предоставить новый полный комплект информации для повторного его интегрирования в этот осколок для превращения его снова в полноценное яйцо. Но в таком случае он превратится лишь в яйцо, не более того. Оно снова будет выпущено в космос, чтобы в очередной раз попытать счастья. Если вы желаете, я могу утилизировать этот осколок и включить его молекулы в новое яйцо.
   – Нет, – быстро произнесла Дениза. – Этого не нужно делать. А нельзя ли превратить этот осколок в такого, как вы, Дракона?
   – Без изменения его нынешнего вида – невозможно.
   Дениза опустила голову, почти касаясь лбом консоли. Она была готова расплакаться. Жители Арнуна подвергали себя смертельному риску, пытаясь переправить сюда Дракона. Многие даже заплатили за это своими жизнями. Теперь же выясняется, что все эти усилия, граничащие с подвигом, на самом деле оказались бессмысленной забавой, чем-то вроде сентиментальной детской заботы о раненом щенке.
   Из задумчивости ее вывел какой-то странный звук. Это сдавленно усмехнулся Лоренс.
   – Что такое? – недовольно повернулась она к нему.
   – Высокомерие – страшная сила. Очень больно оно ударяет. Особенно по таким идеалистам, как ты. Отстаивая свои убеждения, вы считаете, что все остальные не правы. Вы им даже не оставляете никакого права выбора. А теперь вам дали понять, что это вы заблуждались. Вам доказали, что вас самих легко можно обвинить в антропоморфизме.
   – Ошибаешься. Все не так, как ты говоришь. Наш Дракон – разумное существо, заслуживающее уважения. Его происхождение не играет никакой роли. Главное – то, кем он является сейчас. То, что он ни на кого не похож, заслуживает еще большего уважения. Я ни на шаг не отступлю от своих убеждений. Представься мне возможность повторить все с самого начала, я бы сделала это не раздумывая. Наш Дракон заслуживает права на усовершенствование, он имеет полное право на жизнь.
   – Человеческое право?
   – Да, – недовольно процедила Дениза. – Человеческое право. Но это также и универсальное, всеобщее право. Мы вызвали Дракона из небытия. Мы привезли его сюда, и мы вернем его обратно. Мне совершенно не важно, Лоренс, что ты об этом думаешь. Я знаю, что права, черт тебя побери!
   – Ну и упрямица же ты! – сказал Лоренс и снова подключился к каналу связи с Драконами. – Первый, скажите мне, вы делитесь информацией с другими особями?
   Голос Лоренса прозвучал настолько резко, что Дениза недоуменно посмотрела на него. Тот ответил широкой белозубой улыбкой.
   – Делимся, – подтвердил Первый.
   – Любыми знаниями?
   – Да. Это основа нашего существования.
   – Значит, вы не будете возражать, если мы используем секвенсоры молекулярного моделирования, чтобы усовершенствовать нашего Дракона таким образом, какой нам представляется наиболее подходящим?
   – Нет.
   Дениза благодарно улыбнулась Лоренсу. Это было не то, чего она хотела, но по крайней мере давало им шанс добиться того, что их Дракон превратится в нечто иное, чем инертная, бесформенная масса.
   – А вас не беспокоит тот факт, что такие особи могут употребить полученное знание на неправильные цели? – задал Лоренс следующий вопрос. – Например, воспользоваться им для создания оружия?
   – Если вы знаете, как истолковать и усвоить информацию, то это значит, что вы уже обладаете способностью создать оружие подобного рода. Оружие – это не технологическая проблема. Все зависит от особенностей структуры общества, в котором живут такие особи.
   – Иными словами, мы сами должны отвечать за последствия применения оружия?
   – Конечно, – ответил Первый.
   – Но мы можем рассчитывать на вашу помощь?
   – Какого рода помощь?
   – Скоро здесь окажутся другие особи нашего биологического вида. Не давайте им информации.
   – Знание универсально. Нельзя отказывать кому-то в знании.
   – Я не хочу, чтобы вы отказали им в этих знаниях. Просто передайте им информацию не сразу. Повремените немного. Ваше знание может быть очень опасно для особей нашего биологического вида, если поделиться им неправильным образом. Один из людей, находящихся на корабле, который скоро прибудет сюда, хочет стать монопольным, единовластным хозяином информации. Вам это не кажется неправильным?
   – В контексте того, что вы сообщили, это действительно неправильно. Но откуда мне знать, что вы не преследуете точно такую же цель? Что вы тоже не желаете господства над другими вашими соплеменниками?
   Лоренс посмотрел на Денизу и пожал плечами.
   – Черт побери, неужели я внушил такую параноидальную подозрительность? Есть у тебя какие-нибудь соображения, Дениза?
   – Наш Дракон может рассказать вам о наших намерениях, – предложила Дениза.
   – Я с удовольствием сделаю это, – согласился арнунский Дракон.
   – Для нас это неприемлемо, – заявил Первый. – Способность осколка обрабатывать информацию основывается на вашем генетическом алгоритме. Это – ваше творение.
   Дениза тихонько ругнулась, глядя на экран с изображением Первого, крошечной черной щепки на фоне мерцающего тумана.
   – Что же тогда делать?
   – Положиться на человеческую природу, – отозвался Лоренс.
   – Мы можем приблизиться к вам? – спросил он Первого. – В вашей полной тени наш корабль будет в безопасности.
   – В безопасности? Что это значит?
   – В безопасности в отношении открытого космического пространства. Человек, который следовал за ними, может предпринять насильственные действия в отношении нас. Но он не осмелится применить оружие, если мы будет находиться рядом с вами.
   – Отлично.
   – И еще: вы не могли бы подождать прибытия третьего корабля с нашими соплеменниками? Тогда можно было бы поделиться вашей информацией одновременно с нами троими. В таком случае удалось бы достичь некого равноправия, верно?
   – Я подожду.
 
   Все путешествие Саймон провел в лазарете «Норвелля». Когда началась третья неделя полета, два врача, находившихся на борту корабля, приступили к регенерированию его кожи. Полученные им при взрыве сильные ожоги начали постепенно затягиваться. Процесс показался Саймону крайне утомительным, потому что отнимал львиную долю его физической энергии. К счастью, преследование «Корибу» не потребовало каких-либо усилий с его стороны.
   Капитан Себастьян Мане чрезвычайно удивился маршруту, избранному террористами.
   – Они взяли курс на Альдебаран, – сообщил он Саймону, когда того на носилках внесли в воздушный шлюз «Сяньти».
   ИР Саймона мгновенно выдал всю необходимую информацию об этой звезде.
   – Красный гигант? А там есть какие-нибудь планеты?
   – Пока астрономы ничего не обнаружили, – ответил Мане. – Впрочем, наверняка это неизвестно. До сих пор к Альдебарану не отправлялось никаких экспедиций. Никакого практического смысла в них нет.
   – Интересно. Выходит, возможно существование некой инопланетной цивилизации, находившейся к нам ближе, чем мы когда-либо могли предполагать. Фактически в пределах сферы нашего влияния.
   – Неужели все так просто? – удивился Мане.
   – Да. Когда старт?
   – Я как раз хотел обсудить с вами это. До Альдебарана полет будет продолжаться сто четыре дня. Топлива останется только-только, чтобы вернуться… если предположить, что не возникнет никаких непредвиденных ситуаций. Нужно помнить еще и о наших людях. Никто из членов экипажа не ожидает дополнительных двухсот дней полета. Да еще неизвестно, сколько времени мы проведем в окрестностях Альдебарана.
   – Чепуха. Насколько я разбираюсь в людях, экипаж останется доволен тем, что ему посчастливится стать свидетелями контакта двух цивилизаций.
   – А как же наши наземные силы на Таллспринге? Когда мы вернемся к ним?
   – Капитан, давайте мы с вами вот что решим. Либо вы отдаете команду разгоняться до сверхсветовой скорости, либо нет.
   Капитан Мане недовольным взглядом скользнул по фигуре, лежащей на носилках.
   – Хорошо. Выход на сверхсветовую скорость через восемь минут.
   Последующие сто дней путешествия к Альдебарану они практически не общались. Саймон почти все время спал, потому что лечебные процедуры отнимали у него слишком много энергии. В те редкие часы, когда Саймон бодрствовал, он занимался изучением имевшейся в его распоряжении информации об арнунском инопланетянине, надеясь интуитивно постичь его истинную суть. Он каждый день проверял также и информацию о ходе полета. «Корибу» опережал преследователей на двадцать шесть минут и тринадцать секунд. Саймон начал строить собственные планы выхода из пространственно-временного тоннеля. Он не доверял Мане и остальным членам экипажа и поэтому при помощи персонального ИР постоянно проверял все командные коды, чтобы лишний раз убедиться в том, что по-прежнему сохраняет полную власть над кораблем.
   За десять дней до выхода в пространственно-временной тоннель он приказал врачам завершить лечение. Небольшой запас времени позволит ему снова собраться с силами.
   В день выхода из тоннеля он все еще оставался в лазарете. Врачей и остальной медицинский персонал Саймон отпустил. Он лежал на кровати, испытывая удовлетворение оттого, что за последние три месяца боль значительно ослабла. Но ему все еще нужны новые силы, чтобы выполнить поставленную задачу. При помощи собственной компьютерной сети и оптронической мембраны он поддерживал связь со всеми жизненно важными датчиками наружного наблюдения. Поступавшая с них видеоинформация при помощи Искусственного Разума передавалась на находившийся перед ним панорамный дисплей. Это позволяло Саймону видеть корабль извне, как бы находясь перед ним. В данный момент его окружала серая бесформенная дымка, в которой где-то далеко впереди затерялась угольно-черная точка. По ней тут же скользнули темно-синие пиктограммы. Одновременно с этим Саймон продолжал наблюдать и за кораблем, следовавшим за ними с опозданием в сорок минут. Он знал, что его клон каким-то образом оказался на борту этого космического корабля. Причина, заставившая его броситься вдогонку, не вызывала у Саймона никакого сомнения.
   – Остается подождать совсем немного, – сообщил по каналу корабельной связи Мане. – Мы уже входим в слои фотосферы.
   За черной точкой – космическим кораблем «Корибу» – сквозь бездонную пустоту сочился слабый черный свет. Казалось, будто за пределами пространственно-временного тоннеля космическое пространство заканчивается. Затем черная точка задрожала, стала расширяться по мере того, как теряла плотность. Потом исчезла совсем.
   – Они вылетели довольно поздно, – прокомментировал Мане. – Это всего лишь сорок миллионов километров.
   – Мы должны быть рядом с ними, – произнес Саймон.
   – Знаю, сэр. Но я собираюсь изменить курс. Если они имеют враждебные намерения, то, вполне возможно, постараются заминировать зону исхода.
   Следующие двадцать пять минут Саймон задумчиво разглядывал черный барьер фотосферы, который с каждой секундой делался все ближе и ближе. Интересно, что сейчас делают Ньютон и его спутники?
   Когда до выхода «Норвелля» из пространственно-временного тоннеля осталось пять минут, Мане привел корабельные ракеты в состояние боевой готовности. Корабельный ИР задействовал привод ядерного синтеза.
   Вокруг Саймона замелькали колонки цифр. Ему стало ясно, что в радиусе пятисот километров нет ни единой материальной точки. Энергия инфракрасного излучения начала просачиваться сквозь обшивку корабля. Ярко вспыхнули располагавшиеся по всему грузовому отсеку двигатели вспомогательных химических ракет, вызвав медленное раскачивание корабля. Одна за другой стали развертываться гигантские прямоугольные антенны радаров.
   Данной ему властью Саймон привел в действие ракетный комплекс. Герметические двери по всему «Норвеллю» закрылись, заперев экипаж в каютах, лишив возможности какого-либо взаимодействия.
   – Что выделаете? – требовательно осведомился капитан Себастьян Мане.
   – Это же вполне очевидно, капитан. Неужели вы не понимаете? «Норвелль» – мой корабль, и на нем я собираюсь выполнить возложенную на меня миссию.
   С этими словами Саймон отключился и закрыл все внутренние каналы связи.
   Находившийся на капитанском мостике Себастьян Мане беспомощно смотрел на дисплей своего компьютера, которому никак не удавалось войти в компьютерную систему корабля. Вскоре дисплей погас. Два офицера, также находившиеся на мостике, принялись стучать в дверь. Никто так и не отозвался на их крики.
 
   – О господи, они произвели ракетный залп! – воскликнул Лоренс.
   – Но не в нашу сторону, – заверила его Дениза.
   – И что из этого?
   – Мне кажется, они собрались уничтожить не нас, а другой корабль.
   Лоренс поспешно подключился к каналу связи с Первым.
   – Теперь вы признаете, что вашим знанием не стоит делиться с людьми, которые находятся на этом космическом корабле?
   – Действия этого корабля в настоящее время свидетельствуют о вашем соперничестве. Мы повременим с предоставлением наших знаний до принятия нами окончательного решения.
   – Благодарю вас. – Лоренс повернулся к Денизе: – Мы сможем перехватить эти ракеты?
   – Нет. Мы находимся слишком далеко.
   – Черт! Тогда пусть «Прайм» просканирует место выхода. Задействуйте нашу главную сферическую антенну. Отправьте предупреждение о грозящей кораблю опасности.
 
   На увеличенном изображении цели – участка космического пространства, расположенного на расстоянии восемнадцати тысяч километров, появился какой-то стремительно двигающийся объект, который обнаружили радары «Норвелля». Взгляд Саймона сфокусировался на далекой цели. Яркая продолговатая искра четко выделялась на фоне мягкого свечения фотосферы. Она двигалась быстро, опускаясь все ниже и ниже.
   – Это огонь ядерного синтеза, – доложил корабельный ИР. – Спектральный рисунок идентичен нашему собственному. Радар сейчас определяет размеры корабля. Это «Корибу».
   – Куда он направляется? – спросил Саймон.
   Далекая точка стала приобретать более резкие очертания. Радиолокаторы «Норвелля» принялись прощупывать окружающее «Корибу» пространство. Направление, в котором он двигался, было установлено без особого труда.
   – Твердый предмет неизвестного типа, – сообщил ИР. – Двадцать километров в поперечнике. Правильная сферическая форма.
   – Мы должны оказаться прямо под ним! – приказал Саймон.
 
   Когда «Кликейн» приблизился к выходу из пространственно-временного тоннеля, Саймон Родерик находился на капитанском мостике и сидел в кресле позади капитана корабля. На дисплеях мелькали цифры – шел отсчет последних секунд. Передаваемые видеокамерами изображения постепенно мутнели, заливаемые ярко-красным светом. Находившиеся на мостике офицеры обменялись приглушенными жизнерадостными возгласами. На персональный компьютер Саймона начала поступать информация прямо с радаров корабля. Никаких твердых объектов в радиусе пятисот километров не было. РЛС зафиксировала лишь несколько маленьких точек. Внешние импульсы радаров освещали их поверхность. Искусственный Разум подтвердил, что это, по всей видимости, «Корибу» и «Норвелль». Затем принялся устанавливать их точное местонахождение относительно пространственных координат.
   – Они передают какое-то сообщение, – произнес капитан. – «Место вашего выхода заминировано. Дайте противоракетный залп». Вот что они передают!
   – Неужели это «Норвелль»? – удивился Саймон.
   – Идентификационный код отсутствует, – ответил ему ИР.
   Персональный компьютер Саймона снова проверил перехваченные радаром изображения. Теперь маленькие точки двигались с еще большей скоростью и направлялись прямо к «Кликейну». ИР «Кликейна» незамедлительно дал залп оборонительных ракет. Датчики внешнего наблюдения тут же вышли из строя, не выдержав мощного вихря ионного ветра и радиации, хлынувших из фотосферы. Их роль пытались выполнить бортовые устройства ракет, однако ракеты атакующего противника также предприняли контрмеры и задействовали электромагнитное излучение. Обороняющиеся ответили тем же.