Гарднер Мартин. Гавань ветров

С'Релла схватила ее за руку.
- Колль просил, чтобы ты не приходила туда ни при каких
обстоятельствах. Опасность слишком велика.
- Как и для него! - Марис пожала плечами. - Я сейчас же иду туда!
- Возможно, это ловушка, - вмешался Эван. - Слову Правителя доверять
нельзя. Наверно, он задумал повесить вас обоих.
- Что ж, не исключено. Но если я не пойду, то Колля повесят непременно.
А как мне тогда жить? Ведь из-за меня он там!
- Не нравится мне твое решение, - пробормотал Эван.
Марис вздохнула.
- Правитель рано или поздно схватит меня, если я сейчас же не сбегу с
Тайоса. Отдавшись его власти, я получаю шанс спасти Колля, а возможно, и
сделать нечто большее.
- Но что? - спросила С'Релла. - Он повесит тебя и, вероятно, твоего
брата. Этим все и кончится.
- Если он меня повесит, - невозмутимо ответила Марис, - мы получим
нужный повод. Моя смерть объединит летателей, как ничто другое.
С'Релла сделалась бледной как мел.
- Нет, Марис, - прошептала она. - Нет!
- Я так и предполагал, - произнес Эван неестественно спокойным голосом.
- Так вот о чем ты умалчивала, строя свои планы! Решила прожить еще
немного, чтобы стать мученицей!
Марис нахмурилась.
- Я боялась признаться тебе, Эван. Да, я думала, что может случиться и
такое, и учитывала это в своих планах. Ты очень сердишься?
- Сержусь? Нет. Разочарован. Ранен. И очень опечален. Я поверил тебе,
когда ты сказала, что решила жить. Ты выглядела почти счастливой, сильной,
и я верил, что ты меня любишь, что я сумею тебе помочь. - Он вздохнул. - Я
не догадался, что вместо жизни ты выбрала смерть, только более благородную
на твой взгляд. Я не могу отказать тебе в том, чего ты ищешь. Я каждый
день встречаюсь со смертью и не замечал в ней никакого благородства, но,
пожалуй, я вижу ее слишком уж близко. Ты получишь то, чего хочешь, а
потом, без сомнения, певцы опишут все это самым наилучшим образом.
- Я не хочу умирать, - сказала Марис очень тихо. Она подошла к Эвану и
обняла его. - Посмотри на меня и послушай! - В его голубых глазах она
увидела невыразимую печаль и, проклиная себя за то, что стала причиной
этой печали, продолжила:
- Любовь моя, поверь мне, я иду в крепость, потому что нет другого
выхода. Я должна попытаться спасти брата и себя и убедить Правителя, что с
летателями лучше не шутить. Я не отрицаю, что задумала довести Правителя
до того, чтобы он совершил какую-нибудь глупость. Да, я знаю, как опасна
такая игра, и понимаю, что меня - или моих друзей - подстерегает смерть.
Но, право же, я затеяла все это не для того, чтобы красиво погибнуть!
Эван, я хочу жить и я люблю тебя. Прошу, поверь. - Она тяжело вздохнула. -
Мне так нужна твоя вера в меня. Я все время нуждалась в твоей любви и
помощи. Я знаю. Правитель может убить меня, и все-таки я должна пойти
туда, чтобы жить. Другого пути нет. Я обязана сделать это ради Колля,
Бари, Тайи, ради летателей... и ради себя самой. Ведь мне необходимо
по-настоящему убедиться, что я еще на что-то способна и живу ради какой-то
цели, понимаешь?
Эван внимательно вглядывался в ее лицо. Наконец он кивнул.
- Да, понимаю. И верю тебе.
- А ты, С'Релла? - Марис обернулась к ней.
В глазах подруги стояли слезы, но она заставила себя улыбнуться.
- Я боюсь за тебя, Марис, но ты должна пойти туда. А я буду молиться,
чтобы ты достигла своей цели. Я не хочу, чтобы мы победили, если ценой
этой победы окажется твоя жизнь.
- И еще, - сказал Эван.
- Что?
- Я иду с тобой.


Эван и Марис облачились во все черное.
Не прошли они по дороге и десяти минут, как к ним, запыхавшись,
бросилась маленькая подружка Эвана, которая опрометью бежала из Тосси,
чтобы предупредить о том, что к ним направляются шесть стражников.
Через полчаса они встретились со стражниками, выглядевшими довольно
жалко. Вооружение их составляли палицы и луки, грязноватая форменная
одежда насквозь пропотела от долгой ходьбы, и вид у них был измученный. Но
с Марис и Званом они обошлись весьма учтиво и, казалось, нисколько не
удивились, встретив их на дороге.
- Нам приказано сопровождать вас в крепость Правителя, - сказала
молодая женщина, командовавшая ими.
- Вот и хорошо, - ответила Марис, прибавив шагу.


За час до того, как они вошли в уединенную долину Правителя, Марис
наконец-то впервые увидела черных летателей.
Издалека они напоминали мошек - темные пятнышки, кружащие в небе, хотя
ни одна мошка не могла бы двигаться с такой чувственной медлительностью. И
с той минуты, как Марис разглядела их почти у самого горизонта, они уже не
исчезали из вида: едва одного заслоняло дерево или скала, как на его месте
тут же возникал другой. Они плавно скользили друг за другом нескончаемой
вереницей, и Марис знала, что воздушная процессия уносится на много миль к
Порт-Тайосу, а затем возвращается к крепости Правителя и к морю, где над
волнами замыкается в гигантский круг.
- Посмотри, - обратилась она к Эвану, указывая рукой вверх.
Он кивнул, улыбнулся, и их пальцы переплелись. Почему-то при виде
летателей Марис сразу стало легче на душе, они словно придали ей новые
силы. Движущиеся пятнышки обретали более четкие очертания, увеличивались
на глазах, и вот уже стал виден серебряный блеск их крыльев, и можно было
различить, как они лавируют в воздушных потоках.
Когда путники свернули на широкий тракт, ведущий из Порт-Тайоса в
крепость, летатели оказались прямо над ними, и до самых ворот они шли под
их скользящей чередой. Теперь Марис хорошо их видела. Некоторые держались
в вышине, где сильнее ветер, но остальные едва не задевали верхушки
деревьев, и их черные одежды на серебряном фоне крыльев производили
зловещее впечатление. Каждую минуту новый летатель нагонял Марис с Эваном
и их охрану, а затем уносился дальше; тени от крыльев набегали на них с
регулярностью бесшумных волн, накатывающих на пляж.
Стражники, как заметила Марис, старательно избегали смотреть на
летателей, но становились все угрюмее и раздражительнее, а один из них -
юнец с мучнистым лицом, изрытым оспой, - всякий раз вздрагивал, едва его
накрывала очередная тень.
Перед закатом они поднялись по склону к первой заставе. Их охрана
миновала ее, не замедляя шага, и почти тут же дорога резко нырнула вниз, а
перед ними открылась широкая долина.
Марис ахнула и почувствовала, как пальцы Эвана крепко сжали ее руку.
В дрожащем красном мареве заката краски блекли и растворялись, а дно
долины резко прочертили тени. Мир внизу казался залитым кровью, а крепость
- скорченным искалеченным зверем, созданным из черноты. От костров в ее
стенах теплый воздух чуть колебался и возникало впечатление, что зверь
содрогается от ужаса.
А над крепостью Правителя кружили летатели.
Их было множество. Марис насчитала полтора десятка и сбилась со счета.
От нагретых скал поднимались вертикальные воздушные потоки, и летатели
планировали в них, набирая высоту, а потом соскальзывали в сторону,
снижаясь красивыми спиралями. И кружили, кружили в зловещем молчании -
черные стервятники, с нетерпением поджидающие, когда скорчившийся черный
зверь под ними издохнет. Притягательное и пугающее зрелище!
- Понятно, почему он дрожит от страха, - сказала Марис.
- Останавливаться не положено, - проворчала начальник охраны, и Марис,
в последний раз окинув взглядом небо и землю, начала спускаться в долину,
где, храня молчание, над покрытой мраком крепостью описывали грозные круги
скорбящие по Тайе летатели, а Правитель Тайоса затаился внутри холодных
каменных стен, страшась открытого неба.


- Думаю, я повешу вас всех троих, - сказал Правитель.
Он сидел на деревянном троне в парадной зале, поглаживая тяжелый
бронзовый нож у себя на коленях. В лучах масляных светильников серебряная
цепь - символ его власти - мягко поблескивала на фоне белой шелковой
рубашки. Лицо Правителя выглядело бледным, изможденным и конвульсивно
подергивалось.
В зале толпились стражники; их немые невозмутимые шеренги вытянулись
вдоль всех четырех стен. Окон в зале не было. Возможно, потому-то
Правитель ее и выбрал: ведь снаружи среди вечерних звезд кружили черные
летатели.
- Колль получит свободу, - сказала Марис, стараясь скрыть напряжение.
Правитель нахмурился и взмахнул ножом.
- Приведите певца, - приказал он, и один из стражников торопливо вышел
из залы. - Твой брат причинил мне много хлопот, - продолжал Правитель. -
Его песни - измена, и я не вижу причины отпустить его.
- Но мы заключили договор, - быстро возразила Марис. - Я пришла, и ты
должен отпустить Колля.
Губы Правителя задергались.
- Не смей мне указывать, что делать. Какая спесь внушила тебе, будто ты
можешь ставить мне условия? Договор между нами? Здесь я Правитель. Я -
Тайос! А ты и твой брат мои пленники.
- С'Релла знает о твоем обещании, - ответила Марис. - Она сразу поймет,
что ты его нарушил, и скоро Правители и летатели всей Гавани Ветров будут
извещены об этом. Твое слово станет прахом. Как же ты будешь править и
заключать договора?
Он прищурился.
- Ах так? Что ж, пожалуй. - На его губах заиграла самодовольная улыбка.
- Но я не обещал освободить его целым и невредимым. Как будет петься
твоему брату, когда я прикажу вырвать его язык и отрубить пальцы на правой
руке, а?
У Марис все завертелось перед глазами, будто она без крыльев
покачнулась у края бездонного обрыва. Но тут она почувствовала пожатие
руки Эвана и быстро пришла в себя.
- Ты не осмелишься, - сказала она. - Даже твои стражники устрашатся
такого приказания, а летатели разнесут весть о твоем преступлении всюду,
куда проникают ветры. И никакие ножи тебя тогда не спасут!
- Я намерен отпустить твоего брата, - сказал Правитель как можно
громче, - не потому, что меня пугают его друзья или твои пустые угрозы, а
из милосердия. Но ни ему, ни другим певцам больше не петь о Тайе на моем
острове! Он будет навечно выслан отсюда.
- А мы?
Правитель улыбнулся и провел большим пальцем по лезвию ножа.
- Целитель - ничто. И даже меньше, чем ничто. Пусть убирается. - Он
наклонился и нацелился ножом в Марис. - А ты, бескрылый летатель... я
проявлю милосердие даже к тебе и отпущу на все четыре стороны.
- И какую ты назначишь цену? - холодно спросила Марис.
- Я хочу, чтобы черные летатели исчезли с моего неба.
- Нет! - сказала Марис.
- Не-ет? - Он взвизгнул от бешенства и всадил нож в подлокотник трона.
- Где ты, по-твоему, находишься? С меня хватит твоего высокомерия. Да как
ты смеешь отказываться?! Если пожелаю, я повешу вас на заре. Всех троих.
- Ты нас не повесишь, - сказала Марис.
Его губы тряслись.
- А? Ну так давай, говори! Объясни мне, что я сделаю и чего не сделаю.
Мне не терпится услышать! - Он хрипел от ярости.
- Ты бы и рад нас повесить, - сказала Марис, - но не посмеешь. Из-за
черных летателей, от которых тебе так хочется избавиться с нашей помощью.
- Я уже посмел повесить одного летателя, - крикнул он. - Повешу и
других. Твои черные летатели меня не пугают!
- Да? Так почему же ты теперь не покидаешь крепости, даже чтобы
поохотиться? Даже не выходишь прогуляться по двору?
- Летатели дали клятву не брать в небо оружия, - взвизгнул Правитель. -
Что они могут сделать? Пусть кружат там до скончания века!
- Много столетий ни один летатель не брал с собой в небо даже ножа, -
сказала Марис, тщательно подбирая слова. - Таков закон летателей, их
традиция. Был у летателей и закон не вмешиваться в политику бескрылых и
доставлять послания, не задумываясь над их смыслом. Но Тайя поступила, как
поступила. И ты убил-ее-за это, поправ давнюю традицию, запрещавшую
Правителю судить летателей.
- Она была изменницей, - крикнул Правитель. - А изменников казнят,
носят они крылья или нет.
Марис пожала плечами.
- Я ведь только хотела сказать, что традиция в эти тревожные дни плохая
защита. Ты считаешь, что тебе ничего не грозит, так как летатели безоружны
и небе? - Она смерила его ледяным взглядом. - Что же! Каждый летатель,
приносящий тебе послание, будет в черном, а у некоторых и в сердце будет
черное горе. И, выслушивая их, ты всякий раз будешь спрашивать себя: не
этот ли? А вдруг это новая Тайя, новая Марис, новый Вэл-Однокрылый? Не
будет ли сейчас древняя традиция утоплена в крови?
- Этого не будет никогда, - перебил Правитель, но его голос сорвался.
- Да, это немыслимо, - согласилась Марис. - Так же немыслимо, как то,
что ты сделал с Тайей. Повесь меня, и это произойдет очень скоро.
- Я казню, кого пожелаю. Мои стражники защитят меня.
- Могут они остановить стрелы, пущенные с неба? Ты поставишь решетки на
все свои окна? Не станешь впускать к себе летателей с посланиями?
- Ты мне... угрожаешь?! - в ярости рявкнул Правитель.
- Я тебя предостерегаю, - ответила Марис. - Возможно, с тобой ничего не
случится, но знать этого наверняка ты не можешь. Черные летатели
позаботятся, чтобы у тебя не осталось ни минуты покоя. До конца дней твоих
они будут преследовать тебя, словно призрак Тайи. Ты взглянешь на звезды -
и увидишь крылья. Едва по тебе скользнет тень, тебя охватит боязнь. Ты
никогда больше не сможешь смотреть в окно или гулять под открытым небом.
Летатели будут вечно кружить над твоей крепостью, точно мухи над, падалью.
Ты увидишь их и на своем смертном одре. Твой собственный дом станет
темницей, но и в нем тебе не будет покоя. Крепостные стены летателям не
преграда, а стоит им снять крылья, и их уже не отличить от других людей.
Глаза Правителя забегали, словно ища спасения от призрака черных
летателей.
Пока Марис говорила, Правитель сохранял полную неподвижность, и она
внимательно вглядывалась в его лицо, надеясь, что производит нужное
впечатление. В его опухших глазах сквозила какая-то дикость,
необузданность, пугавшие ее. Голос Марис оставался невозмутимым, но на лбу
выступили капельки пота, ладони стали влажными и липкими.
Вдруг глаза Правителя заметались, словно ища спасения от черных
призраков, а потом остановились на одном из стражников.
- Приведи моего летателя! - приказал Правитель. - И немедля!
Видимо, летатель ждал за дверью, потому что вошел почти сразу же. Марис
узнала его, хотя и не была по-настоящему знакома с этим худым, сутулым,
лысеющим мужчиной.
- Сан! - позвала она громко, вспомнив его имя.
Но он даже не взглянул на нее.
- Мой Правитель... - произнес он дребезжащим голосом.
- Она мне угрожает, - прохрипел Правитель. - Говорит: черные летатели
будут преследовать меня до моего смертного часа.
- Она лжет, - поспешно сказал Сан, и Марис, вздрогнув, вспомнила все,
что знала о нем. Сан с Тайоса, прирожденный летатель, убежденный
ретроград. Два года назад он проиграл крылья дерзкой однокрылой, а теперь
получил их назад после ее смерти. - Черные летатели совсем не опасны. Они
ничто!
- Она говорит, что они никогда не оставят меня в покое!
- Неправда! - ответил Сан все с той же угодливостью. - Тебе нечего
страшиться. Скоро они улетят. У них, мой Правитель, есть обязанности,
семьи, заботы, они должны переносить послания. Надолго они тут не
останутся.
- Их сменят другие, - перебила Марис. - В Гавани Ветров летателей
много. И тебе никогда не освободиться от тени их крыльев.
- Не слушай ее вздор, господин, - настаивал Сан. - Ее поддерживает
только горстка однокрылых. Мусор, запорошивший небо. Когда они улетят, их
никто не сменит. Тебе надо лишь немного выждать, мой Правитель.
Чем-то интонации его голоса уязвили и ошеломили Марис сильнее
произнесенных им слов. Внезапно она поняла: Сан говорил, как раб с
господином, а не как равный. Он боялся Правителя и был обязан ему крыльями
- его тон свидетельствовал, что он верит в это. Впервые летатель стал
прислужником Правителя, покорным слугой!
Правитель снова повернулся к ней, в его глазах был лед.
- Так я и думал, - сказал он. - Тайя лгала мне, и я ее изобличил.
Вэл-Однокрылый тщился запугать меня никчемными угрозами. А теперь вот ты.
Все вы лжецы, но я умнее, чем вы думаете. Твои черные летатели ничего мне
не сделают, они бессильны сделать что-либо. Однокрылые! Настоящие летатели
и думать забыли про Тайю. Совет показал, как они к ней относились.
- Да, - подтвердил Сан, усердно кивая.
На мгновение Марис задохнулась от бешенства. Ей хотелось броситься
через залу, вцепиться в щуплого летателя и трясти его, пока он не рухнет
без чувств. Но Эван больно сжал ее руку и покачал головой. Тогда Марис
мягко произнесла:
- Сан!
Он неохотно повернулся к ней, и она увидела, что его сотрясает дрожь.
Уж не стыдится ли он того, чем стал? И Марис подумалось, что и в нем есть
частица всех летателей, которых она знала. "На что мы не идем ради неба!"
Она продолжила:
- Сан! Джем не однокрылый, но он там, с черными летателями.
- Да, - растерянно признал Сан. - Но он близко знал Тайю.
- Если ты ходишь в советчиках своего Правителя, объясни ему, кто такой
Доррель с Лауса.
Сан замялся.
- О ком она? - резко спросил Правитель, переводя взгляд с Марис на
своего летателя. - Ну?
- Доррель с Лауса, - с неохотой заговорил Сан, - западный летатель, мой
Правитель. Происходит из древнего рода. Замечательный летатель, мой
ровесник.
- Ну и что? Какое мне дело до него? - нетерпеливо спросил Правитель.
- Сан, - сказала Марис, - что, по-твоему, произойдет, если Доррель
присоединится к черным летателям?
- Этого не будет! - торопливо воскликнул он. - Доррель не однокрылый.
Он никогда...
- Ну а если?
- Он пользуется большим уважением. К нему прислушиваются и за ним
многие последуют, - через силу ответил Сан.
- Доррель с Лауса прилетит с сотней западных летателей, чтобы
присоединиться к кругу, - произнесла Марис грозно. (Сотни, скорее всего,
не наберется, но они-то не узнают!)
Губы Правителя задергались.
- Это правда? - спросил он у своего послушного летателя.
Сан боязливо кашлянул.
- Доррель... мне... Трудно судить, господин. Он влиятелен, но... но...
- Прикуси язык! - приказал Правитель, - не то я найду кого-нибудь еще
для твоих крыльев.
- Не слушай его! - резко сказала Марис. - Сан, у Правителя нет права
давать или отнимать крылья. Летатели объединились, чтобы никто не нарушал
это правило!
- Тайя умерла, нося крылья, - пробормотал Сан. - И я получил их от
него...
- Но прежде они были твоими. И тебя никто не осуждает, - сказала Марис.
- А вот Правитель поступил незаконно. Если для тебя это что-то значит,
если ты согласен, что казнь Тайи - преступление, присоединяйся к нам! У
тебя есть черная одежда?
- Черная? Я... Есть.
- Ты ополоумел? - Правитель ткнул ножом в сторону Сана. - Взять этого
дуралея!
Стражники нерешительно шагнули вперед.
- Прочь! - крикнул Сан. - Я летатель, слышите?
Они остановились, поглядывая на Правителя.
Тот снова ткнул ножом, губы у него тряслись. Казалось, язык ему не
повинуется.
- Вы... вы... заберете Сана и...
Он не договорил, так как двери распахнулись и двое стражников втащили в
залу Колля и швырнули перед троном. Он упал на четвереньки, потом с трудом
поднялся. Правая сторона его лица распухла, синяки под глазами были чернее
одежды.
- Колль! - в ужасе вскрикнула Марис.
Он сумел улыбнуться.
- Я сам виноват, сестрица. Но ничего страшного.
Эван подошел к нему и начал осматривать лицо.
- Я не приказывал применять к нему насилие, - возмутился Правитель.
- Ты приказал, чтобы он не смел петь, - ответил один из стражников, - а
он пел и пел.
- Кости целы, - объявил Эван, - а опухоль пройдет.
Марис с облегчением вздохнула. Что бы она ни говорила о готовности
умереть, разбитое лицо Колля вызвало у нее шок.
- Я устала от пустых разговоров, - сказала она Правителю. - Если хочешь
узнать наши условия - слушай!
- Условия?.. - Он, казалось, не верил своим ушам. - Я - Правитель
Тайоса, а ты никто и ничто. Ты не можешь ставить мне условия!
- Могу, и я их ставлю! Лучше выслушай меня. Не то пострадаешь не ты
один. По-моему, ты просто не понимаешь, в какое положение поставил себя и
Тайос. По всему острову люди поют песню Колля, другие певцы переезжают с
ней с острова на остров, так что скоро весь мир узнает, как ты приказал
убить Тайю.
- Она была лгуньей и изменницей.
- Летатели не подданные и изменниками быть не могут, - возразила Марис.
- А солгала она, чтобы предотвратить бессмысленную войну. Нет, она всегда
будет предметом споров, но ты выставишь себя глупцом, если отмахнешься от
того, чего могут добиться певцы. Тебя уже начинают повсюду ненавидеть.
- Молчать! - крикнул Правитель.
- Твои люди никогда тебя не любили, - упрямо продолжала Марис. - Сейчас
они напуганы черными летателями, тем, что певцов бросают в темницы,
летателей вешают; торговля замерла, война, которую ты начал, обернулась
фарсом - даже твои стражники разбегаются. И причина всего этого - ты! Рано
или поздно люди решат избавиться от тебя. Они ведь уже начинают понимать,
что только это заставит черных летателей покинуть небо Тайоса.
Марис перевела дух и продолжила:
- О чем только не говорят! Что Тайос проклят, что его ожидают
бессмысленные беды. Что призрак Тайи бродит по крепости, а Правитель
помешался. От тебя все отшатнутся, как от первого безумного Правителя
Кеннехата. И твои люди долго терпеть такого не станут. Они знают, как все
исправить. Они поднимут восстание. Певцы высекут искру, черные летатели
раздуют ее в пламя, и ты будешь испепелен.
Правитель улыбнулся хитрой, жутковатой улыбкой.
- Нет, - отрезал он. - Я убью вас всех - и дело с концом.
Марис тоже улыбнулась.
- Эван - целитель, посвятивший себя Тайосу, тысячи людей обязаны ему
жизнью; Колль слывет одним из лучших певцов Гавани Ветров, его знают и
любят на сотне островов; а я - Марис с Малого Эмберли, та, о которой
слагают песни, та, что изменила мир. Люди, никогда меня не видевшие, чтут
меня, как героиню. Ты убьешь нас троих? Прекрасно! Черные летатели узнают
и разнесут весть об этом повсюду, певцы сложат песни. И надолго ли ты
останешься Правителем после этого? Следующий Совет Летателей будет един в
своем решении - и Тайос уподобится Кеннехату, станет мертвым островом.
- Лгунья! - Правитель поигрывал ножом.
- Мы не хотим зла твоим людям, - продолжала Марис. - Тайя мертва, и
ничто ее не воскресит. А ты примешь мои условия, или произойдет все то, о
чем я тебя предупредила. Во-первых, ты выдашь тело Тайи, чтобы ее по
обряду летателей погребли в море. Во-вторых, ты заключишь мир, которого
желала она, и откажешься от своих притязаний на рудник, из-за которого
начал воевать с Тройном. В-третьих, каждый год ты будешь посылать ребенка
из бедной семьи в Эйрхоум, учиться летательскому искусству. Думаю, Тайя
этого хотела бы. И, наконец... - Марис замолкла, видя, как потемнели глаза
Правителя, точно море перед штормом. - Ты отречешься от престола и вместе
с семьей уедешь на какой-нибудь дальний остров, где в безвестности
спокойно доживешь свои дни.
Правитель порезался лезвием ножа, но как будто не заметил этого.
Капелька крови запятнала белый шелк рубашки. Губы у него тряслись. В
тишине, воцарившейся после ее слов, Марис ощутила глубокую усталость. Она
сделала все, что могла. Сказала все, что могла сказать. Теперь оставалось
только ждать.
Эван обнял ее за плечи. Краешком глаза Марис увидела, как разбитые губы
Колля сложились в улыбку, и внезапно ей стало почти хорошо. Будь что
будет, ее совесть чиста. Ей показалось, что она вернулась из
долгого-долгого полета, руки и ноги ноют, одежда промокла насквозь, она
промерзла до костей, но в ее памяти небо, крылья, несущие ее над морем, и
этого достаточно. Да, она сделала все, что могла.
- Условия! - злобно крикнул Правитель и поднялся с трона, сжимая
окровавленный нож. - Вот тебе условия! - Он указал на Звана. - Уведите
старика, отрубите ему руки и вытолкайте вон, пусть исцелит сам себя.
Любопытное будет зрелище! - Он захохотал и повернулся. Теперь нож указывал
на Колля. - Певец останется без правой руки и языка. - Затем пришла
очередь Марис. - Ну, а ты... Раз тебе нравится черный цвет, ты сможешь
насладиться им сполна. Тебя запрут в темнице без окон, без светильника,
где будет одинаково черно и днем и ночью. И ты останешься там, пока не
забудешь, что такое солнечный свет. Тебе нравятся эти условия, летатель?
Нравятся?
На глаза Марис навернулись слезы, но она сдержала их.
- Мне жаль твоих людей, - сказала она мягко. - Они ничем не заслужили
такого Правителя, как ты!
- Уведите их, - распорядился Правитель. - И выполняйте приказ!
Стражники переглядывались. Один нерешительно шагнул вперед, но тут же
попятился, обнаружив, что остальные не шевельнулись.
- Чего вы ждете! - завопил Правитель. - Заберите их!
- Господин, - с достоинством сказала высокая женщина в форме начальника
стражи, - прошу тебя, возьми свои слова назад. Мы не можем искалечить
певца или запереть в темницу Марис с Малого Эмберли. Мы погибнем. Летатели
уничтожат нас всех.
Правитель уставился на нее, а затем взмахнул ножом.
- Ты тоже арестована за измену. Тебя посадят в темницу рядом с ней, раз
она тебе так нравится! Взять их! - крикнул он стражникам.
Те остались на месте.
- Изменники! - проговорил он. - Меня окружают одни изменники. Смерть
всем вам, всем! - Его взгляд упал на Марис. - А ты будешь первой! Я сам
тебя прикончу.
Теперь Марис видела только нож - тусклая бронза, окровавленное лезвие.
Она почувствовала, как рядом с ней напрягся Эван. Правитель улыбнулся и
пошел к ним.
- Остановите его! - сказала женщина, которую он хотел арестовать. Голос
ее был усталым, но твердым, я тотчас Правителя окружили. Дюжий мужчина
схватил его за руки, тоненькая девушка вырвала нож таким быстрым и плавным
движением, точно извлекла кинжал из ножен.
- Я очень сожалею, - сказала женщина-начальник.
- Отпустите меня! Я ваш Правитель! - крикнул он.
- Нет, - ответила она. - Нет, господин. Боюсь, ты тяжело болен.