Геммел Дэвид. Кровь-камень

   — Прекратите! Прекратите! — сказала Исида слабым голосом. — Вы не должны драться. — Она припала к зверю, защитившему ее. — Я хочу пить, — сказала она. — Помоги мне встать.
   Снова опираясь на него, она встала на подгибающиеся ноги, проковыляла мимо Пожирателя в конец фургона, где, едва не упав, спустилась во двор.
   Высоко в небе сияла луна, но силы Исиды были совсем на исходе. Она нигде не увидела ни Иеремии, ни Мередита, ни других. И не было фургонов, расставленных кольцом. Не горело ни единого костра. Все поплыло перед ее глазами, она пошатнулась и уцепилась за левое заднее колесо.
   Двор был полон псов. Огромных псов. Она увидела дом, полоски золотого света, пробивающиеся сквозь ставни. «Наверное, все там, — подумала она. — Но мне не дойти. Нет, я должна дойти! Я не хочу умереть тут в одиночестве».
   Глубоко вздохнув, она отпустила колесо, сделала два неуверенных шажка… И упала.
   Диакон увидел, как Мередит отшатнулся от окна. Шэнноу подошел к ставне и посмотрел в щель. Он увидел молодую женщину в вылинявшем синем платье, распростертую на земле. Ее светлые волосы в лунном свете казались совсем белыми. Он не успел открыть рта, как услышал, что дверь открывается. — Нет! — прошипел он, но Мередит был уже во дворе.
   Выругавшись себе под нос, Шэнноу последовал за ним, вытаскивая пистолеты. Звери были повсюду. Многие тихо дремали под звездами, наевшись досыта, но около десятка бродили у сарая, грызя окровавленные кости лошадей, молочных коров и волов. Шэнноу взвел курки пистолетов и остановился на пороге, глядя, как молодой врач идет по двору к упавшей девушке. Мередит двигался неторопливо, и звери пока не обращали на него внимания.
   Из фургона вылез Пожиратель и увидел идущего человека. Раздалось басистое рычание, и он вперевалку двинулся на идущего. Другие подняли головы. Один потянулся и завыл. От этого воя вся кровь стыла в жилах. Мередит было остановился, но тут же пошел дальше, опустился на колени рядом с Исидой и взял ее руку за запястье. Пульс был слабым и неровным. Подсунув ладони ей под плечи, он приподнял ее, а потом изогнулся и подхватил под колени. Ее голова упала ему на плечо.
   Над ним взвился Пожиратель. С его клыков капала пена. Мередит шарахнулся в сторону, зверь не отставал от него.
   В дверях дома Шэнноу прицелился, но теперь другие звери уже смыкались вокруг доктора. Мередит повернулся к ним спиной и зашагал к дому. У Шэнноу пересохло во рту, ладони стали скользкими от пота. Доктор споткнулся, но удержался на ногах и продолжал идти. Когда он начал подниматься на крыльцо, Шэнноу отступил в сторону, пропуская его в дом, потом стремительно последовал за ним, захлопнул дверь и заложил тяжелый засов.
   Снаружи раздался оглушительный вой. Ставни окна проломились внутрь, и зверь просунул в раму голову и плечи. Шэнноу прострелил ему лоб. По его трупу вскарабкался второй. Шэнноу дважды прострелил ему грудь, и он повис в окне, заливая кровью земляной пол.
   Молодая мать вскочила на ноги с воплем:
   — Не пускайте их ко мне!
   Дверь царапали могучие когти, вырывая щепки. Уоллес Нэш сбежал на несколько ступенек вниз и приложил дробовик к плечу. Филенка поддалась, внутрь всунулась когтистая лапа. Уоллес выстрелил из обоих стволов. Лапа дернулась, обагрилась кровью. Шэнноу выстрелил сквозь дверь.
   Раскаты выстрелов замерли. Шэнноу подошел к окну и убедился, что звери отступили.
   — В жизни не видел, ничего подобного! — воскликнул Уоллес Нэш. — Черт-те что! Это сколько же нервов требуется!
   Мередит не слышал. Он стоял на коленях над лишившейся чувств Исидой, и его слезы капали ей на лицо.
   Шэнноу закрыл ставни. Засов сломался пополам. Он прижал их, вогнав нож в подоконник. Для Пожирателя — не препятствие, но это хотя бы давало иллюзию безопасности.
   Он все еще не мог поверить в то, что видел своими глазами. Мередит, чья паника погубила Иеремию, только что совершил немыслимый подвиг.
   По лестнице спустилась Бет. Младенец заплакал, и она взяла его на руки. Мать выхватила его у нее из рук и убежала наверх. Бет подошла к Мередиту. Белокурая девушка, над которой он склонялся, ранена как будто не была.
   — Что с ней, доктор? — спросила Бет.
   — Она страдает болезнью, которая разрушила ее иммунную систему. Очень редкая болезнь. Даже в старом мире она поражала горстку на миллион. — Он поднял голову и увидел, что Бет ничего не поняла. — Наши организмы обладают… э… защитным механизмом. Когда мы заболеваем, у нас вырабатываются антитела против каждой данной болезни. Взять для примера корь. Как правило, ребенок, перенесший ее, больше не заболевает, потому что организм уже знаком с возбудителем болезни и надежно себя защищает. Понимаете? Ну а у Исиды ее защитный механизм избрал целью ее же внутренние органы и медленно их разрушает. Болезнь Аддисона, так она называется.
   — И ничего нельзя сделать? — спросил Уоллес.
   — Ничего. В старом мире использовали так называемые стероиды, но мы не знаем, как их вырабатывают.
   — Но откуда она? — спросил Уоллес. — Как она добралась сюда? Прошла мимо всех этих зверюг?
   — Ее привезли мы, — ответил Мередит. — Она была в фургоне. Мы решили, что она вот-вот умрет, и, к моему вечному стыду, я оставил ее там.
   — Че-ерт! — сказал Уоллес. — Но почему они не тронули ее? Они ведь прямо-таки набились в фургон. Мередит пожал плечами.
   — На это у меня ответа нет.
   — Но у нее есть, — сказал Диакон вполголоса. Опустившись на колени рядом с ней, он положил руку ей на лоб.
   — Вернись к нам, Исида! — прошептал он. Мередит с изумлением наблюдал, как мертвенно-бледное лицо порозовело. Пульс под его пальцами стал более ровным и сильным. Исида открыла глаза и улыбнулась.
   — Рада вас видеть, Джейк.
   — Как вы себя чувствуете?
   — Чудесно! Отдохнувшей, освеженной. — Она села и поглядела по сторонам. — Что это за место?
   — Ферма неподалеку от Долины Паломника, — ответил Шэнноу.
   — А где Иеремия? Шэнноу помог ей встать.
   — Вы помните зверей в фургоне? — спросил он, будто не услышав ее вопроса.
   — Да. Такие большие! Они ваши, Джейк?
   — Нет. Они дикие и свирепые. Они убили Иеремию и еще многих. Вопрос в том, почему они не убили вас?
   — Иеремия погиб? — Тут она заметила завернутое в одеяло тело. — Ах нет, Джейк!
   Исида нагнулась, откинула край одеяла и замерла, глядя на лицо старика.
   Мередит подошел к Шэнноу.
   — Она… исцелилась?
   — Полностью. — Шэнноу кивнул. — Но мне необходимо разобраться со зверями.
   — Отложите! — вмешалась Бет. — Она столько натерпелась!
   — Откладывать нельзя, — ответил Шэнноу. — Когда эти звери нападут всем скопом, нам не уцелеть. Если Исида знает способ усмирять их или успокаивать, мне необходимо выяснить, как и почему. Вы слышите меня, дитя? — спросил он у плачущей Исиды.
   Она кивнула и укрыла лицо Иеремии краем одеяла. Затем встала и обернулась к Диакону.
   — Я не знаю, почему они меня не тронули, — сказала она, — и не могу вам помочь.
   — Мне кажется, можете, любовь моя, — возразил Мередит. — Животные ведь никогда на вас не нападают? Потому что, как вы мне когда-то объяснили, вы их всех любите. Но дело ведь не только в этом, верно? Вы… можете… вступать с ними в общение. Помните тот случай, когда вы объяснили Иеремии, что его передние волы застудили легкие?
   — Я… не могу с ними разговаривать, обмениваться мыслями, — сказала Исида. — Я просто… сливаюсь с их сознанием.
   — И что вы обнаружили в их сознании? — спросил Диакон, указывая на окно.
   — Все очень неясно. Словно их мысли — это рассерженные осы, которые все время их жалят.
   — Они бегут к дому! — завопил Уоллес.
 
   Когда они перевалили через гребень и начали длинный спуск в Долину Паломника, Ос Хонкин от усталости почти забыл про страх. Весь день они шли и шли, но нигде не замечали никаких признаков чудовищных волков. Почти все время ветер дул им в спину, и уже начинало казаться, что от зверей они спаслись. Фрей Уилер несла Эстер, и Ос про себя злился. Сопливым девчонкам всегда достается все самое лучшее! Вот и на ферме с папой было так — если комната у них была в беспорядке или какая-нибудь домашняя работа оставалась недоделанной, влетало Осу — всегда Осу, и только ему.
   И вот теперь Эстер несут на руках! Про то, что он на десять фунтов тяжелее Эстер и на три дюйма выше, двенадцатилетний мальчик попросту не думал. Жизнь несправедлива — и точка.
   И у него живот подводило от голода. Ему все время мерещился вкус яблочного пирога, и сахарной пудры, и сладких медовых лепешек, которые испек их отец, когда они нашли в лесу дупло диких пчел.
   Фрей Уилер остановилась и опустила Эстер на землю.
   — Мне надо чуточку передохнуть, детка, — сказала она. Опушка была совсем близко, и Ос заметил, что Зера вглядывается в лес. Она понюхала воздух, потом сплюнула. Ос удивился: дамам не полагается плеваться. Эстер немедленно последовала ее примеру, и Зера рассмеялась.
   — Не обезьянничай, Эстер! — предостерегла она. — То, что люди прощают старикам, у молодых они не потерпят.
   — Почему? — спросила Эстер.
   — Не полагается, деточка, и все. — Она обернулась к Осу. — У тебя глаза молодые, острые, Ос. Что ты видишь там, между деревьями?
   — Ничего, фрей. Все как будто чисто.
   — Ну, тогда рискнем, — сказала она, вскидывая ружье на плечо, и они пошли к опушке, оставляя открытое пространство позади. Справа открылся крутой откос, и они увидели дорогу, ведущую на запад через горы.
   — По ней бревна возили, — сказала Зера, когда они почти скатились с откоса. У его подножия Зера снова остановилась. Под глазами на ее морщинистом лице легли лиловые круги, полиловели и губы. Она тяжело дышала, и Ос испугался за нее.
   — Вам нехорошо, фрей? — спросил он. На лбу старухи выступил пот, глаза словно еще больше провалились, утратили обычный живой блеск. Она улыбнулась, но Ос заметил, какого усилия это ей стоило.
   — Я просто устала, малый. Сил у меня хватит. Дай только дух перевести.
   Ос сел на камень, а Эстер убежала в кусты у дороги. Ос услышал стук лошадиных копыт и хотел было Предупредить Эстер, но всадники уже выехали из-за поворота дороги. Ос сначала обрадовался. Ведь если они из Долины Паломника, значит, конец пути они проделают на лошадях в относительной безопасности. Но радость тут же угасла: в переднем всаднике он узнал того, кто застрелил их отца. А всадники уже увидели их и пришпорили лошадей. Их было семеро, но когда они остановились возле Зеры, Ос никого больше не узнал.
   — Ну-ну-ну! И кого же мы видим? — сказал вожак — тощий, с длинными бачками и глубоко посаженными темными глазами.
   А ружье Зеры было прислонено к камню! Схватить его и выстрелить времени у нее нет. Да и все равно у нее же осталось всего два патрона!
   — Не трогайте детей, — устало сказала старуха.
   — А где девчонка? — спросил вожак. Ос сунул руку в карман, сжал пальцы на рукоятке пистолетика. Пистолет держал только вожак. Остальные шестеро следили за происходящим.
   — Поезжайте-ка дальше, — сказала Зера. — Убивать детей настоящим мужчинам вроде бы не к лицу.
   — Ты мне морали не читай, ведьма старая! Нам приказано найти их и покончить с ними. А теперь говори, где девчонка, и я тебя убью по-хорошему. Одним выстрелом. А не то разобью тебе коленные чашечки и брошу вопить на часок.
   — Ты всегда был низкой тварью, Белл, — произнес чей-то голос. — Но, клянусь Богом, теперь ты под дверью пройдешь, головы не пригнув.
   Ос взглянул вправо на двух незаметно подъехавших всадников. Говоривший был широкоплечим, в запыленном черном плаще и алом парчовом жилете. Волосы темные, хотя и серебрятся на висках. Его спутник был совсем молодым.
   — Ох черт! — воскликнул Белл. — Далеко ты забрался от дома, Лейтон, а? Слышал, слышал, как твою шайку перебили, а ты сбежал, поджав хвост. Я всегда знал, что не такой уж ты просоленный! Езжай-ка своей дорогой. Мы делом заняты.
   — Женщин запугивать? — съязвил всадник в алом жилете. — Ну да ни на что другое ты ведь не годишься, Белл.
   Белл хохотнул и покачал головой:
   — Чего-чего, а слов у тебя всегда хватало, Лейтон. Ос увидел, как убийца внезапно направил на всадника вороненый пистолет. Лейтон наклонился вбок, никелированный пистолет словно впрыгнул в его руку. Пуля Белла пролетела мимо. Лейтон ответил на его выстрел, и Белл слетел с седла. Ос не упустил случая, выхватил пистолетик и выстрелил в ближайшего всадника. Он увидел, как пуля выбила облачко пыли из куртки всадника, и он поник в седле. Лошади взвились на дыбы, вокруг мальчика затрещали выстрелы. Ос было прицелился, но Зера прыгнула на него, повалила на землю и прикрыла своим телом.
   Он услышал гром копыт, увидел, как оставшиеся трое охотников помчались галопом прочь. На лесной дороге лежала подстреленная лошадь и валялись четыре человека. Остальные лошади отбежали, но остановились шагах в пятидесяти.
   — Все хорошо, фрей, — сказал Ос. — Они удрали. Человек в парчовом жилете опустился на колени рядом с ними и приподнял Зеру.
   — Вас ранили, госпожа? — спросил он.
   — Только мою гордость, — ответила она, позволив Лейтону помочь ей встать на ноги. — Не понимаю, как я могла подпустить их так близко!
   Лейтон ухмыльнулся. Слева донесся стон — Белл кое-как поднялся на колени, прижимая ладонь к животу. Сквозь его пальцы текли струи крови. Ос смотрел, как их спаситель направился к раненому.
   — Черт, Белл, тебя прикончить нелегко, — сказал он, и в руке у него появился пистолет. Белл опрокинулся на спину и затих.
   — Кого-кого, а уж его убить следовало, — сказала Зера, с трудом поднимаясь на ноги. Ос помог ей, а потом подобрал с дороги свой пистолет.
   — Мне бы следовало это сделать давным-давно, — сказал Лейтон и, обернувшись, окликнул своего спутника:
   — Эй, Нестор, излови-ка тех лошадей, так нам будет легче сопровождать эту компанию.
   Эстер выглянула из-за кустов. Зера позвала ее, девочка подбежала к старухе и крепко обняла ее ногу. Зера нагнулась и чмокнула ее в макушку.
   Молодой человек поехал к сбежавшим лошадям, а старший обернулся к Осу:
   — Ты хорошо показал себя, сынок, люблю ребят, которые не теряются.
   — А вы — Лейтон Дьюк, сэр? — спросил Ос. Тот ухмыльнулся и протянул руку.
   — Меня зовут Клем, — сказал он. — Клем Стейнер.
   — Но он назвал вас…
   — Обознался. Никогда прежде его не видел, — ответил Клем, подмигнув.
   Ос пожал протянутую руку. Зера забрала свое ружье.
   — А мне все равно, кто ты, — сказала она. — Да я бы самого Дьявола встретила с распростертыми объятиями, лишь бы увидеть, как эта мразь отправляется в ад.
   — Твоя бабушка крепкая старушка, — заметил Клем.
   — Да, сэр, — ответил Ос. — И еще какая!
 
   Штурм продолжался недолго — в дом попытались вломиться всего четыре зверя. Уоллес двойным выстрелом уложил одного еще во дворе. Шэнноу застрелил двух других, когда они сорвали ставни с окон. Последний вспрыгнул на навес над крыльцом, целясь забраться в окно второго этажа. Бет вбежала в комнату и всадила в него три пули. Он свалился во двор, и Уоллес добил его, когда он попытался подняться на ноги.
   Комната внизу воняла кордитом, в воздухе висел голубой туман. Доктор Мередит подошел к Диакону.
   — У вас же есть Камень? — сказал он, глядя, как Диакон перезаряжает пистолеты.
   — Да. Очень маленький.
   — Но с его помощью вы можете заблокировать все окна и двери, ведь так?
   — Мог бы, — согласился Диакон. — Но мне неизвестно, на много ли достанет этой силы, а Камень мне необходим, доктор, для преодоления подлинного зла.
   — Подлинного зла? — Глаза Мередита полезли на лоб. — Так это зверье еще не подлинное зло?
   Шэнноу вполголоса рассказал ему про Кровь-Камень, про то, как он уничтожил собственный мир. Рассказал ему про цирк, про сорок тысяч мертвецов там, про исчезновение зверей, птиц и насекомых.
   — О Господи… Вы правда видели все это?
   — Да, видел, доктор. Поверьте мне, хотя я был бы рад, если бы это мне только приснилось.
   — Но что же способно остановить его? Диакон горько улыбнулся:
   — Двадцать лет я ломал голову над этой задачей. И все еще не нашел ответа.
   К ним присоединилась Исида, поцеловала Диакона в щеку, и старик улыбнулся ей.
   — Поцелуй красивой девушки полезней всякого лекарства.
   — Видимо, оно действует, Джейк, — сказала Исида. — Во всяком случае, ваша борода заметно потемнела с тех пор, как я видела вас в последний раз.
   — И правда, — сказал Мередит. — Как ваша рана?
   — Я ее исцелил, — сказал Шэнноу.
   — И не только, — вмешался Мередит. — Исида права: ваша кожа уже не такая морщинистая и пергаментная, как прежде. Вы молодеете. — Он вздохнул. — Боже Великий, чего только мы не сумели бы достичь, будь этих Камней побольше!
   Диакон покачал головой:
   — У Хранителей их было в достатке, но в Камнях таилась гибель — как и во всем, чего касается человек. Сипстрасси имеют свою темную сторону, доктор. Когда их напитывают кровью, начинаются ужасы. Взгляните на этих тварей во дворе с Кровь-Камнями во лбах. Когда-то они были волчецами, кроткими и робкими. А теперь поглядите на них! Да и сам Кровь-Камень. Когда-то он был человеком, лелеявшим мечту превратить Землю снова в Райский Сад. А теперь он разрушитель всего и вся. Нет, я думаю, нам всем было бы лучше обходиться без Камней Силы.
   Бет позвала Мередита помочь ей приготовить еду. Мередит ушел, но рядом с Шэнноу села Исида.
   — Вы печальны, — сказала она.
   — Вы видите слишком уж много, — отозвался он с улыбкой.
   — Я вижу больше, чем вы думаете, — сказала она тихо. — Я знаю, кто вы.
   — Лучше не говорите ничего, дитя мое.
   — Мне казалось, будто я плаваю в темном море. И тут за мной пришли вы. Мы слились, когда вы возвращались в мир. Как слиты и сейчас. — Она сжала его руку, и он ощутил внезапную теплоту в мыслях, отъединение от одиночества и тоски. И услышал ее голос в своем мозгу:
   «Мне известны все ваши мысли и заботы. Ваши воспоминания теперь и мои. Вот почему я могу сказать, что вы неплохой человек, Джейк».
   — Я ответственен за смерть тысяч и тысяч, Исида. По плодам их судите их. Женщин, детей — всего народа. Все они погибли по моему приказу.
   На него навалились тягостные воспоминания, но Исида закрыла им доступ к нему.
   — Этого не изменить… Диакон. Но плохой человек не терзался бы из-за своей вины. Он не считал бы себя виноватым. И пока довольно об этом. Я разделяю и ваши страхи из-за Кровь-Камня. Вы не знаете, что делать. Но в вашей памяти есть тот, кто может помочь. Человек с великой силой воображения и даром провидца.
   — Кто?
   С той же внезапностью, с какой она слилась с ним, Исида его покинула, и Шэнноу ощутил боль потери, возвращение в темницу своего собственного «я».
   — Люкас, — сказала она вслух.
   Он посмотрел на ее прекрасное лицо и вздохнул.
   — Он погиб в Падении мира сотни лет назад.
   — Вы не подумали, — сказала она. — Что такое Врата, как не проход через время? Амазига вернула вас назад в Аризону. Не могли бы вы проделать тот же путь? Вам необходим Люкас.
   — Мне не на чем ехать. Но и верхом до Доманго три дня пути. Такого времени у меня нет.
   — Но зачем ехать в Доманго? Разве Амазига не говорила вам, что кольца камней устанавливались там, где земная кора особенно сильна? Конечно же, должны существовать места, где камней не поставили, но где энергия сильна.
   — Но как я найду такое место?
   — Ах, Диакон, вам не хватает именно того качества, которого требуют Камни. Воображения.
   — Мередит уже указал на это, — ответил он сухо.
   — Дайте мне Камень, — потребовала Исида. Он выудил камешек из кармана и положил ей на ладонь. — Идемте со мной, — сказала она, повела его наверх в бывшую комнату Мэри и открыла ставень. — Поглядите наружу и скажите мне, что вы видите, — попросила она.
   — Холмы, склон в долину, леса, ночное небо. А что вы хотите, чтобы я увидел?
   Прижав камешек к его лбу, она сказала:
   — Я хочу, чтобы вы обозрели землю здесь и ее силу. Где древние построили бы кольцо камней? Подумайте, Диакон. Те, кто устанавливал камни, должны были уметь определять силовые точки. Прибегните к Сипстрасси. Смотрите!
   У него все поплыло перед глазами, темная серость ночного пейзажа сменилась цветными спиралями: темно-красными и фиолетовыми, желтыми и зелеными. Они смещались, перетекали одна в другую, смешивались. Реки цвета, ручьи, озера в непрерывном движении, вибрирующие, переливающиеся.
   — Какого цвета энергия? — услышал он ее вопрос, словно из неизмеримой дали.
   — Энергия повсюду, — ответил он. — Целительная, восстанавливающая, растущая.
   — Закройте глаза, вообразите каменное кольцо в До-манго.
   Он послушался и вновь увидел склон и аризонский дом Амазиги и дальние вершины Сан-Франциско.
   — Я вижу его, — сказал он Исиде.
   — А теперь взгляните глазами Сипстрасси. Воспринимайте цвета.
   Пустыня была голубовато-зеленой, горы — розовыми и серыми. Реки силы там еле текли, иссякали. Шэнноу посмотрел на древнее кольцо камней. Склон был залит мягким золотистым цветом, мерцающим и пульсирующим. Открыв глаза, он обернулся к Исиде:
   — Он золотисто-желтый.
   — Вам отсюда видна подобная точка, Джейк? — спросила она, указывая в окно.

13

   Когда же мы обретем мир? Это вопль множеств. Я слышу его. Я его понимаю. Ответ нелегко произнести и еще тяжелее услышать. Мир не наступит, когда разбойники будут уничтожены. Он не родится с концом нынешней войны. Он не придет с весенней красотой. Мир — это дар могилы, и обрести его можно только в безмолвии гробницы.
   Из последнего письма Диакона Церкви Единства
   Исида вышла во двор, с наслаждением вдыхая свежий предрассветный воздух. Во дворе там и сям спали волкообразные звери, но она ощущала присутствие еще и других в разрушенном сарае. Теперь она воспринимала их боль, их муку. Когда она пересекала силовые линии, которые тянулись от них к Кровь-Камню, ноги ей словно покалывали иголки.
   Сосредоточившись, она сощурила глаза. И увидела эти линии — красные, тоненькие, точно натянутые проволочки, передающие энергию от слуг хозяину, они пронизывали дом, уходили в склоны. Ее тело было напоено силой Сипстрасси, и она вглядывалась в линии, разрывала их, смотрела, как они падают и гаснут. Еще мгновение — и они исчезли, будто задутое пламя свечи.
   Спокойным шагом Исида приблизилась к ближайшему спящему зверю, протянула руку, прикоснулась к его лбу и сжала большим и указательным пальцами кругляш Кровь-Камня, вдавленный в кость. Зло, заключенное в кругляше, хлынуло в нее, и она ощутила прилив ненависти. Никогда прежде она не испытывала этого чувства и пошатнулась. Кругляш почернел и скатился на землю.
   — Я не испытываю ненависти! Я не буду ненавидеть! — Ощущение исчезло, и Исида поняла, что стала сильнее.
   — Придите ко мне! — позвала она. — Придите!
   Звери, порыкивая, поднялись с земли. Другие выбежали из сарая. Теперь она ощущала, как ненависть накатывается на нее будто приливная волна. Исида поглотила ее всю, лишила энергии и цели.
   Зверь прыгнул к ней, взвился на задние лапы, но Исида быстрым движением прикоснулась к его массивной груди. И тут же слилась с ним. Его воспоминания о том времени, когда он был волчецом, были погребены очень глубоко, но она сумела найти их и вернуть в сознание зверя. Со стоном он отскочил от нее.
   Исида почувствовала, как растет ее сила, обволакивает зверей-мутантов целительным туманом и уносится через холмы и горы. Один за другим звери падали на землю, и она смотрела, как они словно сжимаются, а черные кругляши выпадают из их лбов.
   Затем сила покинула ее, исчезла. Над восточными горами занялась заря, и Исида устало опустилась на землю. Маленький волчец подковылял к ней и взял ее за руку.
   Через двор шел Диакон, убирая пистолеты в кобуры. Волчецы прыснули от него во все стороны и пустились наутек к дальним холмам.
   — Я почувствовала его, Диакон, — прошептала Исида. — Почувствовала Кровь-Камень. Диакон помог ей встать.
   — Где он?
   — Восстановил разрушенный город в одном дне пути от Долины Паломника. С ним воины в черных доспехах и в рогатых шлемах. И Иерусалимский Конник Иаков Мун.
   — Зло всегда собирает вокруг себя зло, — сказал Диакон.
   — Звери были соединены с ним, питали его. Теперь связь прервана.
   — Значит, ему придется голодать. Она покачала головой.
   — Им на смену придут рогатые всадники. Война еще только начинается.
 
   Йон Шэнноу стоял на взлобье холма, сжимая в руке Сипстрасси. Кольца камней там не было, как и никаких его следов. Тем не менее он знал, что тут скрывается точка силы, таинственно соединенная во времени с другими. Однако он не знал, как подчинить эту силу, как попасть в намеченное место.
   Достаточно ли одного воображения, или тем, кто использует эту силу, необходима какая-то система координат?
   В Вавилоне он узнал, что во времени существуют окна, дающие возможность приходить Врата, почти не расходуя энергию Сипстрасси. Но как узнать, когда открывается такое окно?
   Стиснув камешек в кулаке, он мысленно нарисовал дом в Аризоне, загон и красный джип, солнце над пустыней. Камень потеплел.
   — Отправь меня в мир до Падения, — сказал он. Вокруг него вспыхнул фиолетовый свет и сразу потускнел. Перед ним был дом. Но рядом не стоял красный джип. Загон исчез, его место заняли асфальтовая площадка и два теннисных корта. За домом виднелся бассейн. Шэнноу вышел из кольца и направился к дому.
   Дверь оказалась запертой. Он отступил и с силой ударил ногой в филенку. Она треснула, но не поддалась. Еще дважды он обрушил сапог на замок, и тут дверь открылась внутрь.