Герберт Фрэнк. Ящик Пандоры

   В дребезжащем старческом голосе звучало сдерживаемое чувство. Ферри потер переносицу, машинально повторяя жест Оукса. Ваэла заметила, что пальцы его дрожат.
   «Чего он боится?»
   Скрытность Ферри говорила о страшных тайнах…
   «Это из-за моего ребенка?»
   Кольнул и сгинул ее собственный страх. «Доверься Хали и Кораблю, – слышала она голос Керро. – Доверься».
   Ваэла попыталась сглотнуть. Неужели никто больше не слышит? Она исподтишка оглядела собравшихся. Покуда голос звучал, Ваэла не испытывала никаких сомнений в его реальности, но стоило Керро умолкнуть, как она начинала колебаться. Окружающее требовало от нее полнейшего внимания. Органы чувств, восприимчивость которых многократно усилила борьба за выживание на Пандоре, – вот чему она могла довериться.
   А чувства говорили ей, что внимание следует обратить на Ферри. Этот человек был опасен, многослойно коварен. До нее доходили слухи о Ферри – неплохой врач, не без странностей, но молодым женщинам с ним наедине лучше не оставаться.
   А глаза говорили иное.
   «Путаник, – решила Ваэла. – Путаник на месте начальника. Интересно. За что его выбрал Оукс?»
   Обостренное Пандорой обоняние Ваэлы уловило запах спирта, исходящий от стакана. Девушка постаралась скрыть догадку под маской безразличия. На нижстороне, в Колонии, алкоголь и тетрагидроканнабинол^[12] потребляло большинство. Но увидеть спиртное на борту она как-то не ожидала. Когда тебя защищает Корабль… и верно, корабельники всегда считали спирт опасным ядом. Хотя опять же – Ваэла слышала, что Ферри, как и она сама, родился на Земстороне. Может быть, такой возврат к прошлому – обычное дело.
   И все-таки интересно. Если ее беременность, наступившая вне рамок одобренной Кораблем программы размножения, заинтересовала определенные круги… Зачем еще Ферри пользоваться защищенным экраном? Да еще выпивка! Ваэла не желала, чтобы ее жизнь, жизнь ее ребенка, зависели от человека, добровольно лишающего себя рассудка.
   «Пьянство», – всплыло в сознании слово из далекого детства, и время гибернации-плюс-жизни, прошедшее с той поры, когда это слово связывалось в ее сознании с выпивкой, вдруг показалось Ваэле бездонной пропастью.
   Взгляд ее все время возвращался к защищенному экрану. Пора уже кому-нибудь нарушить уединение старика.
   – Ваш напиток отдает свежей мятой. Можно попробовать?
   – Да… конечно.
   Последнее слово Ферри выдавил с трудом, но стакан отдал, предупредив:
   – Только глоточек. Будущим мамам не стоит.
   Стакан обжег руки холодом. Ваэла пригубила и закрыла глаза, вспоминая жаркий день на Земстороне, когда мать позволила ей вместе со взрослыми выпить разведенного мятного джулепа. Этот напиток был светлее, но по вкусу – точь-в-точь бурбон с мятой.
   Очнувшись, Ваэла заменила, что Ферри не сводит глаз со стакана.
   «Он… жаждет, – поняла она. – Едва ли не до истерики».
   – Неплохо, – заметила девушка вслух. – Где достали?
   Ферри потянулся к стакану, но Ваэла сунула напиток Хали. Та машинально взяла его, поглядывая то на старика, то на свою подопечную.
   – Давай, – подбодрила ее Ваэла. – Попробовать стоит каждому. Я в первый раз попробовала в двенадцать лет.
   – Может быть, ей не стоит? – заскулил Ферри, когда медтехник заколебалась. – Сейчас какая-то странная хворь ходит по борту… а если это заразно?
   «Для него это настоящее сокровище, – поняла Ваэла. – Дорогая, видно, штука».
   – Если заразно, – откликнулась она вслух, – то мы уже больны. Давай, Хали.
   Девушка осторожно отпила и тут же зашлась сдавленным кашлем, протянув стакан любому, кто освободит ее от этого груза. Ферри поспешно отобрал свою драгоценность.
   – Какая гадость! – прохрипела Хали, утирая глаза.
   – Главное – знать, чего ожидать, – заметил Ферри.
   – И долго практиковаться, – добавила Ваэла. – Вы так и не сказали, где берете такую прелесть. Это ведь не наш денатурат?
   Ферри осторожно примостил стакан на столике у кресла.
   – С Пандоры.
   – Должно быть, нелегко достается.
   – А более важных тем для беседы у нас нет? – поинтересовался Мердок.
   Это были его первые слова, и на Ферри они произвели гальванический эффект. Старик потянулся было за стаканом, но вдруг развернулся к пульту, поиграл с рукоятками, снял защиту с экрана да, поколебавшись, так и оставил.
   Ваэла обещала себе, что при первой же возможности выяснит, что такого интересного нашел Ферри в архивах. Имея неограниченный доступ к учебным терминалам Корабля, это будет нетрудно.
   Мердок встал у Ферри за спиной, отчего старик занервничал еще больше. Ваэла невольно посочувствовала ему. От взгляда Мердока у любого между лопатками зачешется.
   – Я… э-э… – пробулькал Ферри, – ждал… э-э… конкретного приказа, прежде чем… э-э… приниматься… э-э… за дело, ради которого… э-э… то есть…
   – Зачем мы вообще тут собрались? – спросила Хали нетерпеливо.
   Ей не нравилась сгущавшаяся в комнате атмосфера. На плечи Ферри тяжким грузом ложилась невысказанная угроза, исходившая определенно от Мердока.
   Старик судорожно схватил стакан, но ему не удалось донести его до губ – Мердок протянул руку через его плечо и без усилия отобрал выпивку.
   – Это подождет.
   Мердок поставил стакан на полку за своей спиной и не успел повернуться обратно, как отворился входной люк и в комнату вошли трое.
   Хали узнала их. Первой шла Брулаги из медсектора, плотно сложенная широкоплечая женщина с коротко стриженными по бортовому обычаю рыжими волосами. Ее ярко-голубые глаза сияли над приплюснутым носом и тяжелой нижней губой. За ней шел Андрит из поведенческого сектора – рослый смуглый мужчина, чьи миндалевидные карие глаза тревожно бегали. Последней порог переступила Узия, немногословная седая натали с вечно поджатыми губами. Она помогала Хали присматривать за беременной Ваэлой.
   – А вот и вы! – выдавил Ферри. – Садитесь, прошу. Располагайтесь.
   Хали с готовностью подтащила два складных стула – один себе, второй Ваэле, – но та отодвинулась и уселась точно напротив Ферри и чуть в отдалении, словно сторонний наблюдатель. Отсюда она могла видеть одновременно Ферри и Мердока, не поворачивая головы. «Старик заметит, – решила она. – Пусть поерзает». Он хотел привлечь внимание – пусть его и получит.
   «Что с тобой, старый хрыч? – мысленно поинтересовалась Ваэла. – Чего ты так боишься?»
   Трое опоздавших уселись на кушетке обок Ферри. Мердок остался стоять.
   Хали заметила, где устроилась Ваэла, но ее отвлекла другая мысль – поведенец Андрит, верно, приходился мальчишке Раулю отцом. Зачем он здесь?
   Мердок похлопал Ферри по плечу. Старик дернулся.
   – Покажи им карту.
   Сглотнув, Ферри неловкими пальцами набрал код. Голопроектор высветил миниатюрную карту-схему переходов Корабля.
   Хали узнала отделение наталей, немного в сторону обшивки от поведенческого, и обратила внимание, что вся проекция усеяна красными точками. Брулаги из медсектора склонилась к трехмерной карте, опершись обеими руками на колени. Андрита карта почему-то взволновала. Узия только кивнула.
   – Что означают красные метки? – спросила Хали.
   – Каждая точка – это пораженный ребенок, – ответил Ферри. – Если их соединить, получится спираль. Обратите внимание, что чем ближе к ее центру, тем больше становится точек.
   – Водоворот, – проговорил Мердок.
   Ваэла, затаив дыхание, вглядывалась в карту. Стоило ей поднять голову, как она натолкнулась взглядом на полный нескрываемой ярости взгляд Андрита. Тот сжимал и разжимал кулаки, и под комбинезоном ходили мускулы.
   Ферри стянул с полки у пульта стопку листов и принялся рыться в них.
   – Для тех, кто еще не знает… э-э… Ваэла, где находится твоя каюта?
   Андрит подался вперед, едва не падая с кушетки. Мердок сдерживал улыбку. Чему он радуется?
   – Все здесь знают, где я сплю, доктор. Моя каюта в центре этой спирали.
   Андрит бросился на нее. Такой реакции Ваэла не видела еще ни у одного корабельника. Но, несмотря на мешающий движениям живот, рефлексы Ваэлы были отточены Пандорой. Когда кулак Андрита нанес удар по тому месту, где сидела Ваэла, ее уже не было там. Прежде чем поведенец опомнился, девушка уложила его точным ударом по шее – все на рефлексах.
   Сила переполняла ее, разливаясь по жилам, потоком струясь из зреющего в ней плода.
   Едва успевшая вскочить Хали переводила взгляд с распростертого на полу Андрита на застывшую в боевой стойке великолепную Ваэлу. Та дышала ровно, и только кожа ее от нагрузки налилась кармином. Она медленно оглядывала комнату в поисках новой угрозы.
   – С чего это он? – ошеломленно спросила Хали.
   Ваэла повернулась к Ферри:
   – Почему?
   Она легонько качнулась на пятках. Андрит угрожал не ей – ее нерожденному ребенку! Пусть только попробуют обидеть ее малышку!
   Ответил Мердок. Глаза его странно поблескивали, будто все случившееся его забавляло.
   – Он… понимаете, перенервничал. Один из пораженных детей – его сын.
   – Что на самом деле означают красные точки? – спросила Хали.
   – Э-э… мы полагаем, что проблемы с биоэнергетикой, – ответил Мердок. – У нас в Первой наблюдался схожий эффект.
   Ваэла шагнула к Ферри:
   – Я хочу услышать это от тебя. Тебя Оукс оставил здесь за главного. Что происходит?
   – Я… э-э… знаю об этом немного… – Ферри облизнул губы, покосился через плечо на Мердока.
   – Хочешь сказать, тебе не положено об этом знать, – заключила Ваэла. – Тогда расскажи что знаешь.
   – Давайте не будем таким тоном, ладно? – перебил ее Мердок. – На полу, между прочим, лежит раненый. И не стоит нагнетать страсти по поводу этой злосчастной истории. – Он повернулся к наталю: – Доктор Узия, поскольку наши медтехники, похоже, оцепенели…
   Хали посмотрела под ноги на зашевелившегося Андрита.
   – Жить будет, – бросила Ваэла. – Я била не изо всех сил.
   Хали уставилась на нее. Намек был ясен – Ваэла могла и убить своего противника. Медтехник запоздало нагнулась – осмотреть пострадавшего. Прибокс показал, что на шее останется синяк и, возможно, поражены отдельные нервы, но Ваэла была права – жить Андрит будет.
   – Что случилось в Первой? – Ваэла обращалась к Мердоку.
   – Э-э… сходный искусственный феномен. Ты – первый встреченный нами естественный пример.
   – Естественный пример чего? – процедила Ваэла.
   – Отсасывания энергии из… окружающих.
   Ваэла прожгла его глазами. Что он бормочет? Она уже шагнула вперед, но Хали удержала ее. Ваэла развернулась так резко, что едва не сбила медтехника с ног. Хали отдернула руку.
   – Ваэла, погоди. Я начинаю понимать.
   – Понимать что?
   – Они винят тебя в том, что болеют дети.
   – Меня? Почему? – Она снова повернулась к Ферри: – Объясни.
   Мердок открыл рот, но Ваэла хлестнула его взглядом.
   – Не ты! Он.
   – Ну, Ваэла, успокойся, – пробормотал Ферри. – Это все злосчастная ошибка…
   – Какая еще ошибка, пьяная твоя харя?! Ты это подстроил. Ты пригласил Андрита. Ты знал про спираль на карте. Что ты задумал?
   – Не смей со мной разговаривать таким тоном! – взвился старик. – Это моя…
   – Если ты немедленно не объяснишь, что тут творится, это будет твоя смерть!
   Взгляд Хали был прикован к Ваэле. Что с ней случилось? Мердок стоял очень спокойно – никаких резких движений… Узия и Брулаги просто застыли.
   – Только не угрожай мне, Ваэла, – умоляюще проныл Ферри.
   «А она ведь вполне может его прикончить, если он не ответит, – подумала Хали. – Упаси нас Корабль! Что на нее нашло?»
   Заговорила Узия – тихо, но голос ее властно колыхнул спертый воздух кабинета.
   – Доктор Ферри, мы наблюдаем проявление инстинкта защиты потомства. Это глубинная психологическая реакция. Очень опасная. Поскольку рефлексы Ваэлы отработаны на нижстороне, я бы советовала вам ответить ей.
   Ферри, как мог, вжался в кресло, облизывая губы.
   – Я… э-э… твое пребывание на борту, Ваэла… тут возникли… э-э… скажем так – предрассудки….
   – Например?
   – Насчет тебя. Мы обследовали тебя с момента прибытия и. э-э… так и не нашли ответа. Даже Корабль не в силах помочь. В чем бы ни крылась разгадка, Корабль пометил эти сведения «Секретно». Или… – Он бросил ядовитый взгляд на Хали, – нас отсылают к медтехнику Хали Экель.
   Хали не смогла сдержать вздоха.
   Ваэла резко обернулась к ней, и Хали внезапно осознала, что сама стала мишенью.
   – Ваэла, клянусь, я не знаю, о чем он. Мое дело – защищать тебя и ребенка, а не причинять зло.
   Ваэла коротко кивнула.
   Андрит со стоном встал на колени. Ваэла одной рукой подняла его за ворот и швырнула на кушетку, едва не сбив Узию и Брулаги, с такой легкостью, что Хали затаила дыхание. «Да, она очень опасна», – подумала медтехник, выпуская воздух из легких.
   – И когда Корабль отправил вас за ответом к Хали Экель? – В голосе Ваэлы клокотала расплавленная лава.
   Андрит вдруг сложился пополам, и его стошнило. Никто даже не обратил на это внимания.
   – Когда мы спросили, кто виноват в этом феномене – ты или твой ребенок, – признался Ферри.
   Хали всхлипнула. Снова встали перед глазами трое умирающих на крестах, на вершине пыльного холма под жарким желтым солнцем. Что за дитя носила в себе Ваэла?
   – Хали, – промолвила Ваэла, не оборачиваясь, – тебе это ничего не говорит?
   – Как было зачато твое дитя? – спросила Хали.
   Ваэла удивленно глянула на нее через плечо.
   – Мы с Керро… Корабля ради, ты же знаешь, откуда берутся дети! Или ты думаешь, что мы поставили на субмарину аксолотль-бак?
   Хали уткнулась взглядом в палубу. В легенде говорилось о непорочном зачатии – без участия мужчины. Божьей волей… Но то – легенда. Всего лишь миф. Почему же тогда Корабль направил искателей ответа к ней? Сколько раз после своего путешествия во времени Хали задавала себе один и тот же вопрос: «Что я должна была узнать?» Корабль говорил о священном насилии, и все, что выяснила Хали о лобном месте из архивов, только подтверждало эту мысль. «Священное насилие – и дитя Ваэлы?»
   Беременная женщина не сводила с нее глаз.
   – Ну, Хали?
   – Быть может, твое дитя не привязано к этому времени. – Хали пожала плечами. – Я не могу объяснить, но ничего другого мне в голову не приходит.
   Странно, но этот ответ Ваэлу, казалось, удовлетворил. Она глянула на Андрита, молча держащегося за голову, потом снова на Ферри.
   – Что с моим ребенком? Чего вы так боитесь?
   – Мердок! – В голосе Ферри слышалась мольба.
   – Мы получили отчеты от Ферри, – проговорил тот, скрестив руки на груди, – и…
   – Какие отчеты?
   Мердок сглотнул, глядя на спираль кровавых точек в голографической схеме.
   – Что вы собирались со мной сделать? – поинтересовалась Ваэла.
   – Ничего. Клянусь. Ничего.
   «Да он в ужасе, – поняла Хали. – Он что – видел уже раньше, как матери защищают детей?»
   – Вопросы? – бросила Ваэла.
   – А, да, конечно… вопросы.
   – Задавай.
   – Ну, я… мы обсуждали это с наталями, и мы, то есть Оукс, хотели спросить, не согласишься ли ты родить ребенка на нижстороне.
   – Нарушить обряд богоТворения? – Ваэла покосилась на Узию.
   – Ты не обязана спускаться на нижсторону, – отозвалась та. – Мы лишь разрешили задать тебе вопрос.
   – Почему нижсторона? – Вопрос был снова обращен к Мердоку. – Чего вы надеетесь добиться там?
   – У нас накоплен большой запас «порыва», – ответил тот. – И, по моему мнению, вам понадобится все до последней унции.
   – Почему?
   – Твой ребенок растет ускоренными темпами. Потребность в питательных веществах для роста клеток… огромна.
   – Но при чем тут больные дети? – Она повернулась к Андриту: – Что они тебе наболтали?
   Он поднял на нее горящий взгляд.
   – Что это ты виновата! Что на нижстороне такое уже видели!
   – Хочешь отправить меня на нижсторону?
   Видно было, как Андрит пытается преодолеть внушенные ему догмы богоТворения.
   – Я просто хочу, чтобы этого не было, – выдавил он, сглотнув. – Того, что высосало моего сына.
   – Как я могу быть в этом виновата?
   – Они говорят, это… биоэнергетический отток. Часто наблюдался, но объяснения ему нет. Может, Корабль…
   Повторить открытое богохульство Мердока он не осмелился.
   «Они выбрали дурное орудие, чтобы подчинить меня», – подумала Ваэла.
   План был ясен: Андриту полагалось продемонстрировать потенциал насилия на борту. Ее уговорили бы спуститься на нижсторону – «для твоего же блага, дорогая». Как же они хотят отправить ее туда!
   «Почему? Неужели я для них так опасна?»
   – Хали, тебе известно об этом феномене?
   – Нет, но все свидетельства действительно указывают на тебя или ребенка. Только «порыв» тебе не нужен.
   – Почему? – вскинулся Мердок.
   – Корабль кормит ее из сосцов.
   Мердок обжег Хали взглядом.
   – И давно вы, натали, знаете, что ее плод развивается ненормально быстро?
   – А откуда вам это известно? – поинтересовалась Узия.
   – Это составная часть феномена – быстрый рост и ненормальная потребность в питании.
   – Мы узнали об этом после первого же обследования, – ответила Хали.
   – Сохранили все в тайне и действовали с осторожностью, – кивнул Мердок. – Как и мы на нижстороне.
   – Зачем вам кормить меня «порывом»? – спросила Ваэла.
   – Если плод получает достаточно энергии из «порыва», биоэнергетического оттока не происходит.
   – Врешь, – бросила Ваэла.
   – Что?!
   – Твое вранье прозрачно, как лист плаза, – ответила она. – «Порыв» не может быть лучше эликсира.
   Узия прокашлялась.
   – Мердок, расскажите о своем опыте наблюдений за этим… феноменом.
   – Мы работали с ДНК из образцов келпа. И нашли в них эту… способность. Организм поглощает энергию из ближайшего источника.
   – Ближайший источник – это мать, – добавила Хали.
   – Мать – носитель плода, она иммунна. Организм вытягивает силы из… э-э… других подобных ему организмов.
   – Я не старею, – возразила Хали. – А я общалась с ней больше всех остальных.
   – Так бывает, – согласился Мердок. – Одних оно высасывает, других не трогает.
   – Но почему дети? – спросила медтехник.
   – Потому что они беззащитны! – вскрикнул Андрит. Голос его звенел от страха и гнева.
   Сила текла в каждой жилке тела Ваэлы.
   – Ни нижсторону я не спущусь.
   Андрит попытался встать, но Узия удержала его.
   – Что ты собираешься делать? – спросила она.
   – Уйду под обшивку, за аграриумы. И не подпускайте ко мне никого, особенно детей, пока Хали изучает это. явление. – Ваэла глянула на медтехника, та кивнула.
   Мердок не желал успокоиться.
   – Тебе было бы куда лучше спуститься на нижсторону, где у нас есть опыт…
   – Силой потащите?
   – Нет! О нет.
   – Возможно, если вы переправите нам партию «порыва»… – начала Узия.
   – Сейчас мы не сможем оправдать отгрузку такого количества пищи, – возразил Мердок.
   – Расскажите, что еще вам известно об этом феномене, – попросила Хали. – Можно ли создать иммунитет? Это хроническое состояние или приступообразное? Оно…
   – Я в первый раз вижу подобное за стенами лаборатории. Мне известно, что зачатие у Ваэлы таоЛини произошло вне рамок программы размножения и за пределами защитных барьеров Колонии, но…
   – Почему я не получаю ответа из Колонии? – спросил Ферри внезапно. Все время беседы он волосок за волоском двигал кресло в сторону, так что теперь мог смотреть Мердоку в лицо.
   – При чем здесь это?..
   – Ты сказал, что не можешь отправить «порыв» сейчас, – продолжал Ферри. – Что такого важного происходит сейчас?
   В голосе старика ясно слышалось отчаяние. «Что он делает?» Вопросы рвались словно из глубины души.
   – Ваши вопросы не касаются текущей проблемы, – ответил Мердок. И в голосе его Ваэла услышала угрозу.
   И Ферри услышал, потому что заткнулся.
   – Что значит – зачатие произошло за пределами защитных барьеров? – поинтересовалась Узия из научного любопытства.
   Мердок, похоже, обрадовался ее вмешательству.
   – Они плыли в… скажем, плазмагласовом пузыре. В море, окруженные келпом. Детали нам не вполне ясны, но наши спецы утверждают, что Ваэла и ее ребенок могут не относиться больше к роду человеческому.
   – Не пытайся загнать меня на нижсторону! – предупредила Ваэла.
   Узия поднялась.
   – На Земстороне люди плодились и размножались свободно. Мы просто видим, как возвращаются старые обычаи… а неизведанное, конечно, следует изучить.
   Мердок воззрился на нее.
   – Вы сказали…
   – Я разрешила спросить ее. Она приняла решение. Ее план вполне разумен – изолировать ее от детей, установить постоянное наблюдение…
   Узия продолжала нудеть, обрисовывая детали, которыми план Ваэлы обрастал на глазах, – каюта с сосцом, график дежурства медтехов… Ваэла не слышала. Младенец в ее чреве заворочался снова, и голова ее закружилась.
   «Все идет наперекосяк. Все не так, как надо».
   Плюх! Вздыбился страх и снова ухнул в черноту.
   Что хотел сказать Мердок, когда заявил, будто она не принадлежит к роду человеческому?
   Ваэла попыталась вспомнить, что же произошло тогда, в плывущей посреди пандоранского океана капсуле. Но в памяти остался только экстаз слияния с чем-то немыслимым. Кабинет на борту, голос Узии отступили куда-то. Важен был только плод, с ужасающей быстротой зреющий в ее чреве.
   «Мне нужен сосец».
   Перед мысленным взором встал Ферри – где-то в другом месте, но с тем же стаканом в руке. Мердок втолковывал ему что-то, а Ферри безуспешно протестовал. Голоса раздавались глухо и слабо, точно из-за прозрачной стены. Потом – океан Пандоры, сверкающий под лучами двух солнц. Его сменил образ Оукса и Легаты Хэмилл. Они занимались любовью. Оукс лежал на буром коврике, Легата оседлала его, двигаясь медленно… так медленно… с выражением неизбывного восторга на лице. Пальцы ее мяли жирные складки кожи… она содрогнулась и завалилась набок. Оукс поймал ее.
   «Это все сон, – твердила себе Ваэла. – Сон наяву».
   Потом она увидела Хали. Та была у себя в каюте. Медтехник стояла на коленях перед полочкой, на которой пристроила странную безделку – две палочки, скрепленные под прямым углом. Когда Хали склонила голову к неуклюжему крестику, в ноздри Ваэле ударил запах кедра – свежий, словно только что из арборетума.
   И внезапно она вернулась в кабинет Ферри. Узия и Брулаги спорили о чем-то с Мердоком, а Хали за плечи вела Ваэлу к люку.
   – Тебе нужно поесть и выспаться, – твердила она. – Ты перенапряглась.
   – Дай сосец, – прошептала Ваэла. – Корабль накормит меня.

   Пророки Израиля, проповедовавшие, что для спасения города в нем должно найтись десять добрых людей, заложили основы талмудической концепции «тридцати шести праведников», чье появление в каждом новом поколении обеспечивает выживание всего человеческого рода.

Иудейская «Книга мертвых», из корабельных архивов.

   Легата не знала, что Томас находится в Редуте, пока не увидала, как тот мчится по равнине, удирая от рвача-капуцина.
   В ту минуту она стояла у большого обзорного экрана в центре управления. Вокруг не утихал дневной шум. Чуть в стороне обсуждали что-то Оукс с Льюисом. Программа сканирования переключала изображение на экране с камеры на камеру, готовая остановить переключение, стоит снаружи случиться чему-то необычному. Легата взяла управление на себя и дала увеличение, наводя камеру на бегущего. Рвач отставал от него всего на пару шагов. Два солнца заливали равнину жестокими перекрестными лучами.
   – Морган, смотри!
   Оукс подбежал к ней и тоже уставился в экран.
   – Вот дурак, – буркнул он.
   Внезапно Томас свернул налево и одним отчаянным прыжком перемахнул высокий валун, приземлившись на берегу, у линии прилива. Рвач ринулся за ним, но не рассчитал и шмякнулся в груду вынесенных на берег мертвых слоевищ. Забыв обо всем, тварь принялась жрать водоросли, покуда Томас бежал вдоль берега. Из-за скал вывернул еще один рвач. Томас обогнул торчащий камень и припустил скорее, расшвыривая подошвами сырой песок. Кажется, он услышал топот нагоняющего демона.
   – Он не убежит. – В дрожащем голосе Оукса сквозила неуверенность. – Еще никто не убегал.
   «Боишься, что он уйдет? – мысленно спросила его Легата. – Или что не уйдет?»
   – Зачем ты его выгнал? – поинтересовалась она вслух. Она не отрывала взгляда от петляющей по пляжу фигурки, вспоминая их краткую ночную встречу у входа в Первую лабораторию. Легата поймала себя на том, что мысленно велит бегущему: «В волны! В море ныряй!»
   – Я его не выгонял, моя дорогая, – отозвался Оукс. – Он, должно быть, сбежал. Проверь, чтобы все люки были закрыты! – бросил он стоящему поодаль Льюису.
   – Он был в камере. Почему?
   – Он и эта баба, таоЛини, вернулись из экспедиции без Паниля, зато с какой-то нелепой байкой – дескать, их диржаблики спасли. Тут простого допроса было недостаточно.
   Подошел Льюис и встал у Оукса за спиной.
   – Все чисто.
   Томас рванулся к воде и нырнул под драные ошметки мертвых слоевищ. Вынырнул он весь обмотанный водорослями, а рвач остался пировать на келпе. Видно было, что беглец устал.
   – Мы можем ему помочь? – спросила Легата.
   – А что ты предлагаешь? – поинтересовался Оукс в ответ.
   – Выслать спасателей!
   – Округа кишит рвачами и плоскокрылами. Мы не можем позволить себе новых жертв.