Страница:
На экране высветились данные отчета по вскрытию Стенли Маки.
Лаборантка освободила место:
— Он в вашем распоряжении.
Брэйс подсел к компьютеру. Судя по дате на экране, отчет был введен в компьютер шесть недель назад; после этого папка и потерялась. Он нажал кнопку смещения страницы вниз и начал читать.
Отчет описывал внешние повреждения тела: многочисленные следы внутривенных вливаний, голова выбрита, разрезы на черепе оставлены скальпелем нейрохирурга. Отчет продолжался описанием внутренних органов. Легкие застойные, отечные вследствие воспаления. На сердце следы недавнего инфаркта. В мозгу множественные кровоизлияния. Данные внешнего осмотра не противоречили диагнозу хирурга: обширная черепно-мозговая травма в сочетании с двусторонней пневмонией. Недавний инфаркт миокарда, возможно, и явился причиной смерти.
Он кликнул мышкой на микроскопическое исследование и нашел изложение той страницы, которая была подшита в карту, — с описанием печени. Кроме того, здесь были и другие данные: микроскопическое исследование печени, сердца, легких. Никаких сюрпризов, подумал он. Человек упал головой на мостовую и раскроил себе череп, а неврологическая травма привела к отказу внутренних органов.
Он щелкнул на микроскопическое исследование мозга, и его взгляд сразу выхватил фразу, погребенную под перечислением травматических повреждений:
«…множественная вакуолизация нейропиля. Уменьшение количества нейронов и реактивная пролиферация астроцитов, амилоидные бляшки; конго красный положительный на срезах мозжечка».
Роби перескочил на последнюю страницу, и его взгляд скользнул на заключительные диагнозы:
«1. Множественные внутричерепные кровоизлияния вследствие травмы.
2. Предшествующая болезнь Крейцфельда-Якоба».
На стоянке Роби Брэйс сел в свою машину, соображая, что же делать дальше. И делать ли вообще. Он взвесил все возможные последствия своих действий. Это будет сокрушительным ударом по репутации Казаркина Холма. Наверняка все средства массовой информации уцепятся за это и разразятся кричащими заголовками: «Роскошь и смерть. Коровье бешенство за большие деньги».
А он потеряет работу.
«Но ты не можешь промолчать, парень. Тоби Харпер права. Мы обнаружили смертельную опасность, а ее источник неизвестен. Гормональные инъекции? Пища?»
Он полез под сиденье за своим сотовым. Визитка Тоби все еще была у него с собой, он набрал ее домашний номер.
Ответил женский голос:
— Дом Харперов.
— Это доктор Брэйс из Казаркина Холма. Могу я поговорить с Тоби Харпер?
— Ее сейчас нет, но я могу передать сообщение. Куда вам перезвонить?
— Я сейчас у себя в машине. Просто передайте, что она была права. Скажите, я нашел второй случай БКЯ.
— Как, простите?
— Она поймет.
В зеркале заднего вида мелькнули зажженные фары. Обернувшись, Брэйс увидел автомобиль, медленно двигавшийся по соседнему ряду.
— Во сколько она придет? — поинтересовался Роби.
— Она сейчас на работе.
— А, тогда я заскочу к ней в Спрингер. Ничего передавать не надо.
Нажав на отбой, Роби сунул телефон под сиденье и завел мотор.
Выезжая, он заметил те же самые фары, они двигались к выезду с парковки. Среди оживленного уличного движения он быстро потерял их из виду.
До больницы Спрингер было примерно полчаса езды. Когда он добрался до их стоянки, у него от голода разболелась голова. Брэйс поставил машину на гостевой стоянке. Выключив двигатель, он еще минуту сидел в машине, массируя виски. Головная боль была не сильной, просто напоминала, что он ничего не ел с завтрака. Загляну к ней на несколько минут, просто скажу, что узнал, а дальше пусть решает сама. Хочется только одного — добраться домой и поужинать. Поиграть с дочуркой.
Роби вылез из машины, запер ее и направился ко входу в отделение неотложной помощи. Пройдя несколько шагов, он услышал урчание машины у себя за спиной. Обернулся и прищурился от света надвигавшихся фар. Машина притормозила рядом с ним. Послышалось жужжание опускаемого водительского стекла.
Человек с волосами такими светлыми, что они казались серебряными в свете фонарей, улыбнулся:
— Похоже, я заблудился.
— А куда вы хотите попасть?
— На Ирвин-стрит.
— Ну, тогда вы далековато забрались. — Брэйс шагнул к отрытому окошку. — Вам придется вернуться на шоссе, повернуть направо и проехать четыре или пять…
Он удивился, услышав «пух-пух». И почувствовав толчок в грудь.
Брэйс дернулся, пораженный неожиданным ударом. Он прижал руку к груди, где уже начала разливаться боль, и обнаружил, что не может глубоко вдохнуть. Что-то теплое проступило из-под рубашки и смочило его пальцы. Опустив глаза, Роби увидел, что его рука испачкана темной блестящей жидкостью.
Последовал еще один звук и еще один удар в грудь.
Брэйс пошатнулся. Он пытался удержать равновесие, однако ноги не слушались его. Он рухнул на колени и увидел, как свет уличного фонаря начал расплескиваться, словно вода.
Последняя пуля вошла ему в спину.
Он повалился, приникнув лицом к холодной мостовой, мелкие камни впились ему в щеку. Машина скрылась, урчание мотора затихло в темноте. Он чувствовал, как жизнь утекает из него горячим потоком. Он хотел прижать руку к груди, чтобы остановить этот поток, но сил уже не было. Ему удалось лишь приложить ладонь.
«Боже, только не здесь, — подумал он. — Не сейчас».
Роби пополз к дверям неотложки, пытаясь посильнее прижать рану в груди, но с каждым ударом сердца чувствовал, как выплескивается горячий поток. Он старался сосредоточиться на подсвеченной ярко-красным вывеске «Неотложная помощь», но в глазах мутнело, и слова расползались, как сочащаяся из раны кровь.
Стеклянные двери больницы были прямо перед ним. Неожиданно в теплом прямоугольнике света появилась фигура. Казалось, она совсем рядом. В отчаянии Брэйс протянул руку и прошептал:
— Помогите… пожалуйста.
Он услышал женский крик: «Здесь человек истекает кровью! Помогите мне, быстро!» И звук бегущих к нему ног.
13
Лаборантка освободила место:
— Он в вашем распоряжении.
Брэйс подсел к компьютеру. Судя по дате на экране, отчет был введен в компьютер шесть недель назад; после этого папка и потерялась. Он нажал кнопку смещения страницы вниз и начал читать.
Отчет описывал внешние повреждения тела: многочисленные следы внутривенных вливаний, голова выбрита, разрезы на черепе оставлены скальпелем нейрохирурга. Отчет продолжался описанием внутренних органов. Легкие застойные, отечные вследствие воспаления. На сердце следы недавнего инфаркта. В мозгу множественные кровоизлияния. Данные внешнего осмотра не противоречили диагнозу хирурга: обширная черепно-мозговая травма в сочетании с двусторонней пневмонией. Недавний инфаркт миокарда, возможно, и явился причиной смерти.
Он кликнул мышкой на микроскопическое исследование и нашел изложение той страницы, которая была подшита в карту, — с описанием печени. Кроме того, здесь были и другие данные: микроскопическое исследование печени, сердца, легких. Никаких сюрпризов, подумал он. Человек упал головой на мостовую и раскроил себе череп, а неврологическая травма привела к отказу внутренних органов.
Он щелкнул на микроскопическое исследование мозга, и его взгляд сразу выхватил фразу, погребенную под перечислением травматических повреждений:
«…множественная вакуолизация нейропиля. Уменьшение количества нейронов и реактивная пролиферация астроцитов, амилоидные бляшки; конго красный положительный на срезах мозжечка».
Роби перескочил на последнюю страницу, и его взгляд скользнул на заключительные диагнозы:
«1. Множественные внутричерепные кровоизлияния вследствие травмы.
2. Предшествующая болезнь Крейцфельда-Якоба».
На стоянке Роби Брэйс сел в свою машину, соображая, что же делать дальше. И делать ли вообще. Он взвесил все возможные последствия своих действий. Это будет сокрушительным ударом по репутации Казаркина Холма. Наверняка все средства массовой информации уцепятся за это и разразятся кричащими заголовками: «Роскошь и смерть. Коровье бешенство за большие деньги».
А он потеряет работу.
«Но ты не можешь промолчать, парень. Тоби Харпер права. Мы обнаружили смертельную опасность, а ее источник неизвестен. Гормональные инъекции? Пища?»
Он полез под сиденье за своим сотовым. Визитка Тоби все еще была у него с собой, он набрал ее домашний номер.
Ответил женский голос:
— Дом Харперов.
— Это доктор Брэйс из Казаркина Холма. Могу я поговорить с Тоби Харпер?
— Ее сейчас нет, но я могу передать сообщение. Куда вам перезвонить?
— Я сейчас у себя в машине. Просто передайте, что она была права. Скажите, я нашел второй случай БКЯ.
— Как, простите?
— Она поймет.
В зеркале заднего вида мелькнули зажженные фары. Обернувшись, Брэйс увидел автомобиль, медленно двигавшийся по соседнему ряду.
— Во сколько она придет? — поинтересовался Роби.
— Она сейчас на работе.
— А, тогда я заскочу к ней в Спрингер. Ничего передавать не надо.
Нажав на отбой, Роби сунул телефон под сиденье и завел мотор.
Выезжая, он заметил те же самые фары, они двигались к выезду с парковки. Среди оживленного уличного движения он быстро потерял их из виду.
До больницы Спрингер было примерно полчаса езды. Когда он добрался до их стоянки, у него от голода разболелась голова. Брэйс поставил машину на гостевой стоянке. Выключив двигатель, он еще минуту сидел в машине, массируя виски. Головная боль была не сильной, просто напоминала, что он ничего не ел с завтрака. Загляну к ней на несколько минут, просто скажу, что узнал, а дальше пусть решает сама. Хочется только одного — добраться домой и поужинать. Поиграть с дочуркой.
Роби вылез из машины, запер ее и направился ко входу в отделение неотложной помощи. Пройдя несколько шагов, он услышал урчание машины у себя за спиной. Обернулся и прищурился от света надвигавшихся фар. Машина притормозила рядом с ним. Послышалось жужжание опускаемого водительского стекла.
Человек с волосами такими светлыми, что они казались серебряными в свете фонарей, улыбнулся:
— Похоже, я заблудился.
— А куда вы хотите попасть?
— На Ирвин-стрит.
— Ну, тогда вы далековато забрались. — Брэйс шагнул к отрытому окошку. — Вам придется вернуться на шоссе, повернуть направо и проехать четыре или пять…
Он удивился, услышав «пух-пух». И почувствовав толчок в грудь.
Брэйс дернулся, пораженный неожиданным ударом. Он прижал руку к груди, где уже начала разливаться боль, и обнаружил, что не может глубоко вдохнуть. Что-то теплое проступило из-под рубашки и смочило его пальцы. Опустив глаза, Роби увидел, что его рука испачкана темной блестящей жидкостью.
Последовал еще один звук и еще один удар в грудь.
Брэйс пошатнулся. Он пытался удержать равновесие, однако ноги не слушались его. Он рухнул на колени и увидел, как свет уличного фонаря начал расплескиваться, словно вода.
Последняя пуля вошла ему в спину.
Он повалился, приникнув лицом к холодной мостовой, мелкие камни впились ему в щеку. Машина скрылась, урчание мотора затихло в темноте. Он чувствовал, как жизнь утекает из него горячим потоком. Он хотел прижать руку к груди, чтобы остановить этот поток, но сил уже не было. Ему удалось лишь приложить ладонь.
«Боже, только не здесь, — подумал он. — Не сейчас».
Роби пополз к дверям неотложки, пытаясь посильнее прижать рану в груди, но с каждым ударом сердца чувствовал, как выплескивается горячий поток. Он старался сосредоточиться на подсвеченной ярко-красным вывеске «Неотложная помощь», но в глазах мутнело, и слова расползались, как сочащаяся из раны кровь.
Стеклянные двери больницы были прямо перед ним. Неожиданно в теплом прямоугольнике света появилась фигура. Казалось, она совсем рядом. В отчаянии Брэйс протянул руку и прошептал:
— Помогите… пожалуйста.
Он услышал женский крик: «Здесь человек истекает кровью! Помогите мне, быстро!» И звук бегущих к нему ног.
13
— Ставьте третью капельницу! — заорала Тоби. — Шестнадцать гейч! Лактат Рингера на полную…
— Лаборатория говорит, что первую группу с отрицательным резусом уже отправили.
— Где, черт побери, носит этого Кэри?
— Он только что был в клинике, — сообщила Модин. — Я сейчас еще раз его вызову.
Тоби натянула перчатки и схватила скальпель. Под яркими лампами операционной лицо Брэйса блестело от пота и страха. Он во все глаза смотрел на нее из-под шипящей кислородной маски, дыша короткими отчаянными рывками. Повязка на груди снова наливалась красным. Сестра-анестезиолог, вызванная из родильного отделения, приготовилась к интубации.
— Роби, я сейчас поставлю вам дренажную трубку, — пояснила Тоби. — У вас напряженный пневмоторакс.
Он понимающе кивнул и напрягся в предчувствии новой боли. Но даже не поморщился, когда ее лезвие рассекло ему кожу над ребрами: подкожная инъекция ксилокаина уже заморозила нервные окончания. Тоби услышала, как вырвался поток воздуха и поняла, что добралась до грудной полости. Она знала, что действует правильно; пуля пробила легкое, и с каждым вздохом воздух выходил из поврежденного органа в плевральную полость, заполнял ее и давил на сердце и главные сосуды.
Она просунула палец в разрез, расширяя его, а затем ввела туда пластиковую трубку. Вэл соединила другой конец трубки с отсосом. Ярко-красная кровь хлынула через нее в резервуар.
Тоби и Вэл переглянулись, думая об одном и том же: у него кровотечение в грудной полости — и сильное.
Тоби взглянула в лицо Брэйса и поняла: он смотрит на нее и видит ее страх.
— Это… нехорошо, — прошептал он.
Она сжала его плечо.
— Вы держитесь отлично, Роби. Хирург будет с минуты на минуту.
— Холодно. Мне так холодно…
Модин накинула на него одеяло.
— Где кровь первой группы с негативным резусом? — крикнула Тоби.
— Только что доставили, сейчас подвешу…
— Тоби, — прошептала Вэл, — верхнее упало до восьмидесяти пяти.
— Давай, давай, заливаем кровь!
Дверь распахнулась, вошел Даг Кэри.
— Что у вас здесь? — буркнул он.
— Пулевые ранения в грудь и спину, — сообщила Тоби. — Рентген показывает три пули, но я насчитала четыре отверстия. Напряженный пневмоторакс. А это, — она указала на резервуар плевральной трубки, где набралось уже не меньше ста миллилитров крови, — это только за последние несколько минут. Давление падает.
Кэри взглянул на рентгеновский снимок.
— Вскрываем грудную клетку, — сказал он.
— Нам понадобится полная кардиобригада, возможно, шунтирование…
— Нельзя ждать. Мы должны остановить кровотечение сейчас же.
Он посмотрел на Тоби в упор, и она почувствовала, как внутри шевельнулась старая неприязнь. Даг Кэри мерзавец, но сейчас он ей необходим. Необходим Роби Брэйсу. Тоби кивнула сестре-анестезисту.
— Начинайте интубацию, мы подготовим его. Вэл, открой набор для торактомии…
Пока все метались, готовясь к операции, анестезист набрала в шприц дозу этомидата. Лекарство отключит сознание Роби, и его можно будет интубировать.
Тоби приподняла кислородную маску и увидела, что Роби с отчаянием смотрит на нее, прямо в глаза. Сколько раз она замечала ужас в глазах пациентов и с трудом подавляла собственные чувства, чтобы сосредоточиться на работе. На этот раз, однако, она не могла игнорировать страх. Это был человек, которого она знала. Человек, который ей нравился.
— Все будет хорошо, — пообещала она. — Вы должны мне верить. Я не позволю ничему случиться.
Она обхватила его лицо ладонями и улыбнулась.
— Рассчитываю… на вас… Харпер, — пробормотал он.
Она кивнула.
— Да, Роби. А теперь — вы готовы поспать?
— Разбудите меня… когда все закончится…
— Время пролетит незаметно. — Тоби кивнула анестезистке, вводившей этомидат в капельницу. — Спите, Роби. Я буду с вами, когда вы проснетесь.
Брэйс все еще смотрел на нее. Ее лицо — последнее, что он видит. Она смотрела, как сознание гаснет в глазах Роби, как расслабляются мышцы и опускаются веки.
«Я не позволю ничему случиться».
Она сняла кислородную маску. Сестра тут же запрокинула голову Роби назад и ввела в горло ларингоскоп. Несколько секунд ушло, чтобы отыскать голосовые связки и ввести трубку в трахею. Затем подачу кислорода возобновили, а трубку приклеили пластырем. Теперь за Роби будет дышать аппарат, нагнетая в легкие точно рассчитанную смесь кислорода и галотана.
«Я не позволю ничему случиться».
Тоби перевела дух. Затем быстро надела халат. Она знала, что здесь на каждом шагу нарушаются правила стерильности, но ничего не поделаешь. Времени отмывать руки нет — она натянула перчатки и подошла к столу.
Тоби встала прямо напротив Дага Кэри. Грудь пациента уже была обработана бетадином и накрыта стерильными простынями.
Кэри сделал разрез, один чистый разрез вдоль грудины. На изящество времени не было; давление падало — верхнее дошло до семидесяти при трех здоровенных капельницах с физраствором и цельной кровью. Тоби уже присутствовала прежде при экстренной торакотомии, но жестокость процедуры каждый раз ужасала ее. Ее немного подташнивало, когда она смотрела, как Кэри орудует пилой, как расщепилась грудина в дымке костной пыли и брызжущей крови.
— Черт! — воскликнул Кэри, заглянув в грудную полость. — Тут, по крайней мере, литр. Отсос! Давайте салфетки!
Урчание отсоса было таким громким, что Тоби едва слышала попискивание сердечного ритма на мониторе. Пока Вэл занималась отсасыванием крови, Модин распечатала упаковку стерильных салфеток. Кэри засунул одну из них в грудную полость. А когда вытащил, она была пропитана кровью. Он швырнул ее на пол и засунул другую. И снова салфетка оказалась насквозь мокрой.
— Ладно, ладно, кажется, я понимаю, откуда она берется. Похоже, из восходящей аорты, просачивается очень быстро. Тоби, мне нужен обзор…
Катетер отсоса по-прежнему издавал булькающие звуки. Хотя большую часть крови удалось убрать, она по-прежнему лилась из аорты.
— Я не вижу пули, — заявил Кэри и, взглянув на рентгеновский снимок, вгляделся в открытую полость. — Течет отсюда, но где эта чертова пуля?
— Вы что, не можете ее просто зашить?
— Она может сидеть в стенке аорты. Мы заштопаем и закроем грудную полость, а позже прорвется новая дыра. — Кэри потянулся к зажиму и ниткам. — Так, давайте сначала заткнем эту течь. А потом посмотрим дальше…
Пока Кэри работал, Тоби оттягивала легкое. Шил он быстро, иголка так и сновала сквозь стенку аорты. Когда он закончил, и кровотечение прекратилось, все непроизвольно вздохнули с облегчением.
— Какое давление? — осведомился он.
— Держится семьдесят пять, — сообщила Вэл.
— Продолжайте вливать кровь. Получили еще?
— На подходе.
— Хорошо. — Кэри вздохнул. — Давайте посмотрим, что у нас здесь еще.
Он промокнул вытекшую кровь, расчищая поле для обзора. Затем, аккуратно установив вытяжку, он взял губку и промокнул аорту. И внезапно замер.
— Вот херня! — воскликнул он. — Пуля…
— Что?
— Вот она где. Она почти прошла сквозь противоположную стенку. — Кэри начал вытаскивать руку.
Фонтан крови ударил вверх, забрызгав лица им обоим.
— Нет! — закричала Тоби.
В панике Кэри схватил с подноса зажим и сунул в поток крови, ему приходилось действовать вслепую в бурлящем красном море. Кровь хлынула из грудной полости и залила халат Тоби.
— Я не могу остановить ее… Похоже, у него разрыв вдоль всей этой долбаной стенки.
— Зажимайте! Почему вы ее не зажимаете?
— Что зажимать-то? Аорта порвана в лоскуты…
Кардиомонитор заверещал.
— Асистолия! — крикнула анастезист. — У нас асистолия!
Взгляд Тоби метнулся к экрану. Линия стала ровной.
Она сунула руки в горячее озеро крови и ухватилась за сердце. Нажала раз, другой; ее рука управляла сердцебиением Роби.
— Прекратите! — одернул ее Кэри. — Это лишь усиливает кровотечение.
— Но у него остановка сердца…
— Вы не сможете ничего изменить.
— Тогда какого хрена мы тут делаем?
Монитор по-прежнему верещал. Кэри посмотрел на раскрытую полость. На блестящую красную лужу. Как только Тоби прекратила массаж сердца, фонтан стих. Теперь лишь медленно капало — кровь потихоньку изливалась из открытой полости на пол.
— Все кончено, — сказал Кэри и тихо отступил от тела. Его халат вымок по пояс. — Здесь нечего было шить, Тоби. Вся аорта рассечена, она просто взорвана.
Тоби посмотрела в лицо Брэйсу. Его веки были приоткрыты, челюсть расслаблена. Аппарат искусственного дыхания все еще работал, закачивая воздух в мертвое тело.
Анестезист щелкнула выключателем. Воцарилось молчание.
Тоби положила руку на плечо Брэйсу. Под стерильными простынями прощупывалось его мощное, еще теплое тело.
— Прости, — прошептала она. — Мне так жаль…
Полиция появилась в клинике раньше, чем жена Роби. За несколько минут первые двое патрульных оцепили половину стоянки и деловито охраняли место преступления. Когда Грета Брэйс примчалась в отделение неотложной помощи, стоянка уже купалась в свете проблесковых маячков нескольких полицейских машин из Ньютона и Бостона. Тоби стояла у регистратуры и разговаривала с одним из детективов и тут заметила, как вошла Грета; ее рыжие волосы растрепал ветер. Приемная была заполнена копами и несколькими потрясенными пациентами, и Грета, всхлипывая и ругаясь, пробиралась через толпу.
— Где он? — закричала она.
Тоби прервала разговор с детективом и пошла навстречу Грете.
— Мне так жаль…
— Где он?
— Он все еще в травмпункте. Грета, нет! Не ходите туда пока. Дайте нам немного времени…
— Он мой муж, я должна его видеть.
— Грета…
Но та уже проскочила мимо доктора Харпер и направилась в глубь больницы. Тоби последовала за ней. Грета не знала, куда идти, двигалась зигзагами, яростно заглядывая во все двери. Наконец она наткнулась на дверь с надписью «Травмпункт» и ворвалась туда. Тоби следовала по пятам. Когда они вошли, доктор Дэниел Дворак в халате и перчатках поднял глаза от тела. С Роби сняли все простыни, в его груди зияла дыра, на лице запечатлелась безвольная маска смерти.
— Нет, — выдохнула Грета, и ее голос поднялся от стона до высокого тонкого завывания. — Нет…
Тоби коснулась ее пальцев и попыталась вывести в коридор, но госпожа Брэйс стряхнула руку и осталась возле мужа. Она обхватила его лицо ладонями, целовала его глаза, лоб. Дыхательная трубка все еще торчала у него изо рта. Грета попыталась отклеить пластырь, чтобы убрать отвратительный кусок пластика.
Дэниел Дворак положил ей руку на плечо.
— Простите, — сказал он тихо. — Это должно остаться.
— Я хочу, чтобы эту дрянь убрали из горла моего мужа!
— Она должна пока остаться, я уберу ее, когда закончу осмотр.
— А вы-то, черт возьми, кто такой?
— Я медэксперт. Доктор Дворак.
Дэниел посмотрел на детектива убойного отдела, который только что вошел в зал.
— Госпожа Брэйс! — окликнул женщину полицейский. — Я детектив Шиэн. Почему бы нам не пройти в более тихое место, где можно присесть?
Грета не шевельнулась. Она стояла, что-то тихо бормоча, по-прежнему сжимая щеки Роби ладонями; за копной рыжих волос выражение ее собственного лица разглядеть было невозможно.
— Нам нужна ваша помощь, госпожа Брэйс, мы должны выяснить, что произошло. — Полицейский коснулся плеча Греты. — Пойдемте в другую комнату. Там мы сможем поговорить.
Наконец она позволила увести себя от стола. В дверях госпожа Брэйс остановилась и посмотрела на мужа.
— Я скоро вернусь, Роби, — пообещала она и медленно вышла.
Тоби и Дворак остались одни.
— А я не знала, что вы здесь, — сказала она.
— Я приехал минут десять назад. Тут была такая толпа, что вы могли не заметить меня.
Она посмотрела на Роби. И вдруг подумала: не остыло ли его тело.
— Я бы так хотела попросту закрыть отделение и уйти домой. Но пациенты все идут и идут. Со своими больными зубами и насморками, со своими проклятыми пустяковыми жалобами… — На глаза внезапно навернулись слезы; она вытерла их и повернулась к двери.
— Тоби!
Доктор Харпер остановилась — молча, не оборачиваясь.
— Мне нужно с вами поговорить. О том, что произошло сегодня.
— Я уже разговаривала с несколькими полицейскими. Никто из наших сотрудников не видел, как это произошло. Мы нашли его на парковке. Он полз к зданию…
— Вы согласны с доктором Кэри, что смерть наступила в результате кровотечения из аорты?
Она вздохнула и неохотно повернулась к Двораку.
— Так сказал доктор Кэри.
— Что вы помните об операции?
— Там была… дырочка в аорте. Он зашил ее. Но затем увидел, что пуля… прошла сквозь… там был внутренний разрыв. Разрыв аорты. Затем стенка лопнула… — Тоби сглотнула и отвернулась. — Это был кошмар.
Он промолчал.
— Я знала его, — прошептала Тоби. — Я была в его доме. Я встречалась с его женой. О Боже!
Она выскочила из комнаты. Единственно возможное укрытие — кабинет, который врачи использовали для сна. Тоби закрыла дверь и села на кушетку. Рыдая, раскачиваясь взад-вперед. Она даже не услышала стука в дверь.
Дворак тихо вошел в комнату. Он уже снял халат и перчатки и теперь стоял возле кушетки, не зная, что сказать.
— Вы в порядке? — наконец спросил он.
— Нет. Я совсем не в порядке.
— Извините за вопросы. Я должен был их задать.
— Вы говорите об этом так, как будто вам начхать!
— Тоби, мне нужно знать. Мы не можем помочь доктору Брэйсу. Уже не можем. Но можем узнать правду. Мы должны это сделать для него.
Она закрыла лицо руками и попыталась собраться с силами, перестать плакать. Ее слезы казались еще более унизительными, поскольку Дворак стоял рядом, смотрел на нее. Она слышала скрип — это был стул, на который опустился Дэниел. Когда наконец она смогла поднять голову, Тоби обнаружила, что смотрит ему прямо в глаза.
— Я не знал, что вы были знакомы с жертвой, — проговорил он.
— Он не жертва, его звали Роби.
— Хорошо. Роби. — Он помедлил. — Вы были близкими друзьями?
— Нет. Мы не были… близкими друзьями.
— Похоже, вы очень остро это восприняли.
— И вы этого не понимаете, так?
— Не совсем.
Она набрала воздуха в легкие и медленно выдохнула.
— Знаете, такое случается. В большинстве случаев, когда мы теряем пациента, мы справляемся с этим. А потом попадается ребенок. Или кто-то знакомый. И внезапно мы осознаем, что не выдерживаем… — Она вытерла глаза. — Мне нужно возвращаться к работе, там наверняка ждут пациенты…
Дворак схватил ее за руку.
— Тоби, если вам это небезразлично, то я не думаю, что вы могли спасти его. Повреждение аорты было чудовищным.
Она посмотрела на его руку, чувствуя некоторое удивление, что он все еще не отвел ее. Казалось, Дэниел был не меньше ошарашен этим неожиданным прикосновением и тут же отпустил ее запястье. Некоторое время они молчали.
— Это произошло слишком близко. — Обхватив руками плечи, она поняла, что снова смотрит ему в глаза. — Я хожу через эту стоянку каждый вечер. Как и все медсестры. Если это была попытка ограбления, любая из нас может стать легкой добычей.
— Возле больницы Спрингер уже происходили нападения?
— Я знаю только об одном. Несколько лет назад изнасиловали одну из медсестер. Но это ведь не центр Бостона. Здесь так не пекутся о безопасности.
— Чудовища встречаются и в пригородах.
Стук в дверь вспугнул их обоих. Тоби открыла дверь и увидела детектива Шиэна.
— Доктор Харпер, мне нужно задать вам несколько вопросов, — заявил он и вошел, хлопнув дверью. Комната сразу показалась слишком тесной. — Я только что разговаривал с госпожой Брэйс. Она полагает, ее муж мог приехать сюда, чтобы встретиться с вами.
Тоби покачала головой:
— Зачем?
— Это мы и хотим выяснить. Он позвонил ей около половины седьмого и сказал, что едет в больницу Виклин и будет дома поздно.
— Он ездил в Виклин?
— Сейчас мы это проверяем. Мы не знаем только, зачем он потом поехал сюда. А вы знаете?
Она покачала головой.
— Когда вы в последний раз видели доктора Брэйса?
— Вчера вечером.
Шиэн вздернул бровь.
— Он приезжал в Спрингер?
— Нет. Я была у него дома. Он помогал мне найти кое-какие медицинские записи.
— Вы встретились, чтобы взглянуть на медицинские документы?
— Да. — Тоби посмотрела на Дворака. — Это было сразу после нашей с вами встречи. Вы сообщили мне диагноз Ангуса Парментера. Мне стало интересно, страдал ли Гарри Слоткин болезнью Крейцфельда-Якоба. Поэтому мы с Роби смотрели амбулаторную карту Слоткина.
— Какой болезнью? — заинтересовался Шиэн.
— Крейцфельда-Якоба. Это смертельное инфекционное заболевание мозга.
— Ладно. Значит, вы встречались вчера вечером с доктором Брэйсом. А что потом?
— Мы поехали в Казаркин Холм, посмотрели медицинские карты. Затем разъехались по домам.
— Вы никуда не заезжали? Доктор Брэйс не заезжал к вам?
— Нет. Я добралась домой примерно в половине одиннадцатого, одна. После этого он мне не звонил, и я ему тоже не звонила. Поэтому не знаю, по какой причине он хотел встретиться со мной.
Раздался стук. «Сколько еще народу может уместиться в этой комнате?» — удивилась Тоби, открывая дверь. Это была Вэл.
— У нас больной. С левосторонней слабостью и нарушением речи. Давление — двести пятьдесят на сто тридцать. Он во втором кабинете.
Тоби оглянулась на Шиэна.
— Мне нечего больше сказать вам, детектив. А теперь извините, мне нужно работать.
На следующее утро в восемь часов Тоби подъехала к дому, остановила машину рядом с темно-синим «Саабом» Джейн и выключила мотор. Она слишком вымоталась, чтобы выходить из машины и встречаться с Элен прямо сейчас, поэтому она сидела в автомобиле, глядя, как опавшие листья летят по лужайке. Это была одна из худших ночей в ее жизни: сначала смерть Роби, затем череда тяжелых пациентов — инсульт, инфаркт миокарда, эмфизема в последней стадии, настолько критической, что пациенту потребовалась интубация. Вдобавок ко всему общая сутолока — полицейские постоянно бродили туда-сюда со своими дребезжащими рациями. «Прошлой ночью было полнолуние?» — вдруг подумала Тоби. Какое-то безумное смещение планет потопило ее неотложку в хаосе. Да еще этот детектив Шиэн, нападавший на нее при каждой возможности, чтобы задать «всего лишь один» вопрос.
На машину налетел ветер. Печка была выключена, и поэтому Тоби начала замерзать. В конце концов именно холод и погнал ее из машины в дом.
Там Тоби встретил запах кофе и приятный звон фарфора из кухни.
— Я пришла! — крикнула она и повесила куртку в шкаф.
Джейн появилась на пороге кухни, улыбаясь тепло и гостеприимно.
— Я только что сварила кофе, выпьете чашечку?
— Если выпью, не усну.
— Ой, он без кофеина. Я подумала, что вы не захотите натуральный.
Тоби улыбнулась.
— В таком случае спасибо, с удовольствием.
Бледный утренний свет проникал в окно; они сидели за кухонным столом и пили кофе. Элен еще не проснулась, и Тоби чувствовала некоторую вину из-за того, что была рада этой отсрочке, наслаждаясь моментом отдыха. Она откинулась на спинку стула и вдохнула пар, поднимавшийся из чашки.
— Лаборатория говорит, что первую группу с отрицательным резусом уже отправили.
— Где, черт побери, носит этого Кэри?
— Он только что был в клинике, — сообщила Модин. — Я сейчас еще раз его вызову.
Тоби натянула перчатки и схватила скальпель. Под яркими лампами операционной лицо Брэйса блестело от пота и страха. Он во все глаза смотрел на нее из-под шипящей кислородной маски, дыша короткими отчаянными рывками. Повязка на груди снова наливалась красным. Сестра-анестезиолог, вызванная из родильного отделения, приготовилась к интубации.
— Роби, я сейчас поставлю вам дренажную трубку, — пояснила Тоби. — У вас напряженный пневмоторакс.
Он понимающе кивнул и напрягся в предчувствии новой боли. Но даже не поморщился, когда ее лезвие рассекло ему кожу над ребрами: подкожная инъекция ксилокаина уже заморозила нервные окончания. Тоби услышала, как вырвался поток воздуха и поняла, что добралась до грудной полости. Она знала, что действует правильно; пуля пробила легкое, и с каждым вздохом воздух выходил из поврежденного органа в плевральную полость, заполнял ее и давил на сердце и главные сосуды.
Она просунула палец в разрез, расширяя его, а затем ввела туда пластиковую трубку. Вэл соединила другой конец трубки с отсосом. Ярко-красная кровь хлынула через нее в резервуар.
Тоби и Вэл переглянулись, думая об одном и том же: у него кровотечение в грудной полости — и сильное.
Тоби взглянула в лицо Брэйса и поняла: он смотрит на нее и видит ее страх.
— Это… нехорошо, — прошептал он.
Она сжала его плечо.
— Вы держитесь отлично, Роби. Хирург будет с минуты на минуту.
— Холодно. Мне так холодно…
Модин накинула на него одеяло.
— Где кровь первой группы с негативным резусом? — крикнула Тоби.
— Только что доставили, сейчас подвешу…
— Тоби, — прошептала Вэл, — верхнее упало до восьмидесяти пяти.
— Давай, давай, заливаем кровь!
Дверь распахнулась, вошел Даг Кэри.
— Что у вас здесь? — буркнул он.
— Пулевые ранения в грудь и спину, — сообщила Тоби. — Рентген показывает три пули, но я насчитала четыре отверстия. Напряженный пневмоторакс. А это, — она указала на резервуар плевральной трубки, где набралось уже не меньше ста миллилитров крови, — это только за последние несколько минут. Давление падает.
Кэри взглянул на рентгеновский снимок.
— Вскрываем грудную клетку, — сказал он.
— Нам понадобится полная кардиобригада, возможно, шунтирование…
— Нельзя ждать. Мы должны остановить кровотечение сейчас же.
Он посмотрел на Тоби в упор, и она почувствовала, как внутри шевельнулась старая неприязнь. Даг Кэри мерзавец, но сейчас он ей необходим. Необходим Роби Брэйсу. Тоби кивнула сестре-анестезисту.
— Начинайте интубацию, мы подготовим его. Вэл, открой набор для торактомии…
Пока все метались, готовясь к операции, анестезист набрала в шприц дозу этомидата. Лекарство отключит сознание Роби, и его можно будет интубировать.
Тоби приподняла кислородную маску и увидела, что Роби с отчаянием смотрит на нее, прямо в глаза. Сколько раз она замечала ужас в глазах пациентов и с трудом подавляла собственные чувства, чтобы сосредоточиться на работе. На этот раз, однако, она не могла игнорировать страх. Это был человек, которого она знала. Человек, который ей нравился.
— Все будет хорошо, — пообещала она. — Вы должны мне верить. Я не позволю ничему случиться.
Она обхватила его лицо ладонями и улыбнулась.
— Рассчитываю… на вас… Харпер, — пробормотал он.
Она кивнула.
— Да, Роби. А теперь — вы готовы поспать?
— Разбудите меня… когда все закончится…
— Время пролетит незаметно. — Тоби кивнула анестезистке, вводившей этомидат в капельницу. — Спите, Роби. Я буду с вами, когда вы проснетесь.
Брэйс все еще смотрел на нее. Ее лицо — последнее, что он видит. Она смотрела, как сознание гаснет в глазах Роби, как расслабляются мышцы и опускаются веки.
«Я не позволю ничему случиться».
Она сняла кислородную маску. Сестра тут же запрокинула голову Роби назад и ввела в горло ларингоскоп. Несколько секунд ушло, чтобы отыскать голосовые связки и ввести трубку в трахею. Затем подачу кислорода возобновили, а трубку приклеили пластырем. Теперь за Роби будет дышать аппарат, нагнетая в легкие точно рассчитанную смесь кислорода и галотана.
«Я не позволю ничему случиться».
Тоби перевела дух. Затем быстро надела халат. Она знала, что здесь на каждом шагу нарушаются правила стерильности, но ничего не поделаешь. Времени отмывать руки нет — она натянула перчатки и подошла к столу.
Тоби встала прямо напротив Дага Кэри. Грудь пациента уже была обработана бетадином и накрыта стерильными простынями.
Кэри сделал разрез, один чистый разрез вдоль грудины. На изящество времени не было; давление падало — верхнее дошло до семидесяти при трех здоровенных капельницах с физраствором и цельной кровью. Тоби уже присутствовала прежде при экстренной торакотомии, но жестокость процедуры каждый раз ужасала ее. Ее немного подташнивало, когда она смотрела, как Кэри орудует пилой, как расщепилась грудина в дымке костной пыли и брызжущей крови.
— Черт! — воскликнул Кэри, заглянув в грудную полость. — Тут, по крайней мере, литр. Отсос! Давайте салфетки!
Урчание отсоса было таким громким, что Тоби едва слышала попискивание сердечного ритма на мониторе. Пока Вэл занималась отсасыванием крови, Модин распечатала упаковку стерильных салфеток. Кэри засунул одну из них в грудную полость. А когда вытащил, она была пропитана кровью. Он швырнул ее на пол и засунул другую. И снова салфетка оказалась насквозь мокрой.
— Ладно, ладно, кажется, я понимаю, откуда она берется. Похоже, из восходящей аорты, просачивается очень быстро. Тоби, мне нужен обзор…
Катетер отсоса по-прежнему издавал булькающие звуки. Хотя большую часть крови удалось убрать, она по-прежнему лилась из аорты.
— Я не вижу пули, — заявил Кэри и, взглянув на рентгеновский снимок, вгляделся в открытую полость. — Течет отсюда, но где эта чертова пуля?
— Вы что, не можете ее просто зашить?
— Она может сидеть в стенке аорты. Мы заштопаем и закроем грудную полость, а позже прорвется новая дыра. — Кэри потянулся к зажиму и ниткам. — Так, давайте сначала заткнем эту течь. А потом посмотрим дальше…
Пока Кэри работал, Тоби оттягивала легкое. Шил он быстро, иголка так и сновала сквозь стенку аорты. Когда он закончил, и кровотечение прекратилось, все непроизвольно вздохнули с облегчением.
— Какое давление? — осведомился он.
— Держится семьдесят пять, — сообщила Вэл.
— Продолжайте вливать кровь. Получили еще?
— На подходе.
— Хорошо. — Кэри вздохнул. — Давайте посмотрим, что у нас здесь еще.
Он промокнул вытекшую кровь, расчищая поле для обзора. Затем, аккуратно установив вытяжку, он взял губку и промокнул аорту. И внезапно замер.
— Вот херня! — воскликнул он. — Пуля…
— Что?
— Вот она где. Она почти прошла сквозь противоположную стенку. — Кэри начал вытаскивать руку.
Фонтан крови ударил вверх, забрызгав лица им обоим.
— Нет! — закричала Тоби.
В панике Кэри схватил с подноса зажим и сунул в поток крови, ему приходилось действовать вслепую в бурлящем красном море. Кровь хлынула из грудной полости и залила халат Тоби.
— Я не могу остановить ее… Похоже, у него разрыв вдоль всей этой долбаной стенки.
— Зажимайте! Почему вы ее не зажимаете?
— Что зажимать-то? Аорта порвана в лоскуты…
Кардиомонитор заверещал.
— Асистолия! — крикнула анастезист. — У нас асистолия!
Взгляд Тоби метнулся к экрану. Линия стала ровной.
Она сунула руки в горячее озеро крови и ухватилась за сердце. Нажала раз, другой; ее рука управляла сердцебиением Роби.
— Прекратите! — одернул ее Кэри. — Это лишь усиливает кровотечение.
— Но у него остановка сердца…
— Вы не сможете ничего изменить.
— Тогда какого хрена мы тут делаем?
Монитор по-прежнему верещал. Кэри посмотрел на раскрытую полость. На блестящую красную лужу. Как только Тоби прекратила массаж сердца, фонтан стих. Теперь лишь медленно капало — кровь потихоньку изливалась из открытой полости на пол.
— Все кончено, — сказал Кэри и тихо отступил от тела. Его халат вымок по пояс. — Здесь нечего было шить, Тоби. Вся аорта рассечена, она просто взорвана.
Тоби посмотрела в лицо Брэйсу. Его веки были приоткрыты, челюсть расслаблена. Аппарат искусственного дыхания все еще работал, закачивая воздух в мертвое тело.
Анестезист щелкнула выключателем. Воцарилось молчание.
Тоби положила руку на плечо Брэйсу. Под стерильными простынями прощупывалось его мощное, еще теплое тело.
— Прости, — прошептала она. — Мне так жаль…
Полиция появилась в клинике раньше, чем жена Роби. За несколько минут первые двое патрульных оцепили половину стоянки и деловито охраняли место преступления. Когда Грета Брэйс примчалась в отделение неотложной помощи, стоянка уже купалась в свете проблесковых маячков нескольких полицейских машин из Ньютона и Бостона. Тоби стояла у регистратуры и разговаривала с одним из детективов и тут заметила, как вошла Грета; ее рыжие волосы растрепал ветер. Приемная была заполнена копами и несколькими потрясенными пациентами, и Грета, всхлипывая и ругаясь, пробиралась через толпу.
— Где он? — закричала она.
Тоби прервала разговор с детективом и пошла навстречу Грете.
— Мне так жаль…
— Где он?
— Он все еще в травмпункте. Грета, нет! Не ходите туда пока. Дайте нам немного времени…
— Он мой муж, я должна его видеть.
— Грета…
Но та уже проскочила мимо доктора Харпер и направилась в глубь больницы. Тоби последовала за ней. Грета не знала, куда идти, двигалась зигзагами, яростно заглядывая во все двери. Наконец она наткнулась на дверь с надписью «Травмпункт» и ворвалась туда. Тоби следовала по пятам. Когда они вошли, доктор Дэниел Дворак в халате и перчатках поднял глаза от тела. С Роби сняли все простыни, в его груди зияла дыра, на лице запечатлелась безвольная маска смерти.
— Нет, — выдохнула Грета, и ее голос поднялся от стона до высокого тонкого завывания. — Нет…
Тоби коснулась ее пальцев и попыталась вывести в коридор, но госпожа Брэйс стряхнула руку и осталась возле мужа. Она обхватила его лицо ладонями, целовала его глаза, лоб. Дыхательная трубка все еще торчала у него изо рта. Грета попыталась отклеить пластырь, чтобы убрать отвратительный кусок пластика.
Дэниел Дворак положил ей руку на плечо.
— Простите, — сказал он тихо. — Это должно остаться.
— Я хочу, чтобы эту дрянь убрали из горла моего мужа!
— Она должна пока остаться, я уберу ее, когда закончу осмотр.
— А вы-то, черт возьми, кто такой?
— Я медэксперт. Доктор Дворак.
Дэниел посмотрел на детектива убойного отдела, который только что вошел в зал.
— Госпожа Брэйс! — окликнул женщину полицейский. — Я детектив Шиэн. Почему бы нам не пройти в более тихое место, где можно присесть?
Грета не шевельнулась. Она стояла, что-то тихо бормоча, по-прежнему сжимая щеки Роби ладонями; за копной рыжих волос выражение ее собственного лица разглядеть было невозможно.
— Нам нужна ваша помощь, госпожа Брэйс, мы должны выяснить, что произошло. — Полицейский коснулся плеча Греты. — Пойдемте в другую комнату. Там мы сможем поговорить.
Наконец она позволила увести себя от стола. В дверях госпожа Брэйс остановилась и посмотрела на мужа.
— Я скоро вернусь, Роби, — пообещала она и медленно вышла.
Тоби и Дворак остались одни.
— А я не знала, что вы здесь, — сказала она.
— Я приехал минут десять назад. Тут была такая толпа, что вы могли не заметить меня.
Она посмотрела на Роби. И вдруг подумала: не остыло ли его тело.
— Я бы так хотела попросту закрыть отделение и уйти домой. Но пациенты все идут и идут. Со своими больными зубами и насморками, со своими проклятыми пустяковыми жалобами… — На глаза внезапно навернулись слезы; она вытерла их и повернулась к двери.
— Тоби!
Доктор Харпер остановилась — молча, не оборачиваясь.
— Мне нужно с вами поговорить. О том, что произошло сегодня.
— Я уже разговаривала с несколькими полицейскими. Никто из наших сотрудников не видел, как это произошло. Мы нашли его на парковке. Он полз к зданию…
— Вы согласны с доктором Кэри, что смерть наступила в результате кровотечения из аорты?
Она вздохнула и неохотно повернулась к Двораку.
— Так сказал доктор Кэри.
— Что вы помните об операции?
— Там была… дырочка в аорте. Он зашил ее. Но затем увидел, что пуля… прошла сквозь… там был внутренний разрыв. Разрыв аорты. Затем стенка лопнула… — Тоби сглотнула и отвернулась. — Это был кошмар.
Он промолчал.
— Я знала его, — прошептала Тоби. — Я была в его доме. Я встречалась с его женой. О Боже!
Она выскочила из комнаты. Единственно возможное укрытие — кабинет, который врачи использовали для сна. Тоби закрыла дверь и села на кушетку. Рыдая, раскачиваясь взад-вперед. Она даже не услышала стука в дверь.
Дворак тихо вошел в комнату. Он уже снял халат и перчатки и теперь стоял возле кушетки, не зная, что сказать.
— Вы в порядке? — наконец спросил он.
— Нет. Я совсем не в порядке.
— Извините за вопросы. Я должен был их задать.
— Вы говорите об этом так, как будто вам начхать!
— Тоби, мне нужно знать. Мы не можем помочь доктору Брэйсу. Уже не можем. Но можем узнать правду. Мы должны это сделать для него.
Она закрыла лицо руками и попыталась собраться с силами, перестать плакать. Ее слезы казались еще более унизительными, поскольку Дворак стоял рядом, смотрел на нее. Она слышала скрип — это был стул, на который опустился Дэниел. Когда наконец она смогла поднять голову, Тоби обнаружила, что смотрит ему прямо в глаза.
— Я не знал, что вы были знакомы с жертвой, — проговорил он.
— Он не жертва, его звали Роби.
— Хорошо. Роби. — Он помедлил. — Вы были близкими друзьями?
— Нет. Мы не были… близкими друзьями.
— Похоже, вы очень остро это восприняли.
— И вы этого не понимаете, так?
— Не совсем.
Она набрала воздуха в легкие и медленно выдохнула.
— Знаете, такое случается. В большинстве случаев, когда мы теряем пациента, мы справляемся с этим. А потом попадается ребенок. Или кто-то знакомый. И внезапно мы осознаем, что не выдерживаем… — Она вытерла глаза. — Мне нужно возвращаться к работе, там наверняка ждут пациенты…
Дворак схватил ее за руку.
— Тоби, если вам это небезразлично, то я не думаю, что вы могли спасти его. Повреждение аорты было чудовищным.
Она посмотрела на его руку, чувствуя некоторое удивление, что он все еще не отвел ее. Казалось, Дэниел был не меньше ошарашен этим неожиданным прикосновением и тут же отпустил ее запястье. Некоторое время они молчали.
— Это произошло слишком близко. — Обхватив руками плечи, она поняла, что снова смотрит ему в глаза. — Я хожу через эту стоянку каждый вечер. Как и все медсестры. Если это была попытка ограбления, любая из нас может стать легкой добычей.
— Возле больницы Спрингер уже происходили нападения?
— Я знаю только об одном. Несколько лет назад изнасиловали одну из медсестер. Но это ведь не центр Бостона. Здесь так не пекутся о безопасности.
— Чудовища встречаются и в пригородах.
Стук в дверь вспугнул их обоих. Тоби открыла дверь и увидела детектива Шиэна.
— Доктор Харпер, мне нужно задать вам несколько вопросов, — заявил он и вошел, хлопнув дверью. Комната сразу показалась слишком тесной. — Я только что разговаривал с госпожой Брэйс. Она полагает, ее муж мог приехать сюда, чтобы встретиться с вами.
Тоби покачала головой:
— Зачем?
— Это мы и хотим выяснить. Он позвонил ей около половины седьмого и сказал, что едет в больницу Виклин и будет дома поздно.
— Он ездил в Виклин?
— Сейчас мы это проверяем. Мы не знаем только, зачем он потом поехал сюда. А вы знаете?
Она покачала головой.
— Когда вы в последний раз видели доктора Брэйса?
— Вчера вечером.
Шиэн вздернул бровь.
— Он приезжал в Спрингер?
— Нет. Я была у него дома. Он помогал мне найти кое-какие медицинские записи.
— Вы встретились, чтобы взглянуть на медицинские документы?
— Да. — Тоби посмотрела на Дворака. — Это было сразу после нашей с вами встречи. Вы сообщили мне диагноз Ангуса Парментера. Мне стало интересно, страдал ли Гарри Слоткин болезнью Крейцфельда-Якоба. Поэтому мы с Роби смотрели амбулаторную карту Слоткина.
— Какой болезнью? — заинтересовался Шиэн.
— Крейцфельда-Якоба. Это смертельное инфекционное заболевание мозга.
— Ладно. Значит, вы встречались вчера вечером с доктором Брэйсом. А что потом?
— Мы поехали в Казаркин Холм, посмотрели медицинские карты. Затем разъехались по домам.
— Вы никуда не заезжали? Доктор Брэйс не заезжал к вам?
— Нет. Я добралась домой примерно в половине одиннадцатого, одна. После этого он мне не звонил, и я ему тоже не звонила. Поэтому не знаю, по какой причине он хотел встретиться со мной.
Раздался стук. «Сколько еще народу может уместиться в этой комнате?» — удивилась Тоби, открывая дверь. Это была Вэл.
— У нас больной. С левосторонней слабостью и нарушением речи. Давление — двести пятьдесят на сто тридцать. Он во втором кабинете.
Тоби оглянулась на Шиэна.
— Мне нечего больше сказать вам, детектив. А теперь извините, мне нужно работать.
На следующее утро в восемь часов Тоби подъехала к дому, остановила машину рядом с темно-синим «Саабом» Джейн и выключила мотор. Она слишком вымоталась, чтобы выходить из машины и встречаться с Элен прямо сейчас, поэтому она сидела в автомобиле, глядя, как опавшие листья летят по лужайке. Это была одна из худших ночей в ее жизни: сначала смерть Роби, затем череда тяжелых пациентов — инсульт, инфаркт миокарда, эмфизема в последней стадии, настолько критической, что пациенту потребовалась интубация. Вдобавок ко всему общая сутолока — полицейские постоянно бродили туда-сюда со своими дребезжащими рациями. «Прошлой ночью было полнолуние?» — вдруг подумала Тоби. Какое-то безумное смещение планет потопило ее неотложку в хаосе. Да еще этот детектив Шиэн, нападавший на нее при каждой возможности, чтобы задать «всего лишь один» вопрос.
На машину налетел ветер. Печка была выключена, и поэтому Тоби начала замерзать. В конце концов именно холод и погнал ее из машины в дом.
Там Тоби встретил запах кофе и приятный звон фарфора из кухни.
— Я пришла! — крикнула она и повесила куртку в шкаф.
Джейн появилась на пороге кухни, улыбаясь тепло и гостеприимно.
— Я только что сварила кофе, выпьете чашечку?
— Если выпью, не усну.
— Ой, он без кофеина. Я подумала, что вы не захотите натуральный.
Тоби улыбнулась.
— В таком случае спасибо, с удовольствием.
Бледный утренний свет проникал в окно; они сидели за кухонным столом и пили кофе. Элен еще не проснулась, и Тоби чувствовала некоторую вину из-за того, что была рада этой отсрочке, наслаждаясь моментом отдыха. Она откинулась на спинку стула и вдохнула пар, поднимавшийся из чашки.