Страница:
Хлопнула дверь. Оба собеседника, старый и молодой, с одинаковой яростью обернулись к вошедшему.
У дверного косяка стоял тот самый Охотник, которого Дайру приметил вчера на пиру – смуглый, рыжеволосый. Сейчас его лицо горело возбуждением.
– Фитиль, какого демона?.. – взрычал Глава Гильдии. – Ты что себе позволяешь? Я занят!
– Сейчас еще не так будешь занят, почтенный Лауруш, – отрезал незваный гость, ничуть не смутившись. – Беда пришла для всей Гильдии, беда и позор! Любимчик твой, Шенги… арестовали его!
– Ты пьян, что ли? Ты что бренчишь?
– Правду говорю, чистую правду! Они это в тайне держат, но Унсай в дружбе с командиром стражи, тот шепнул…
– Что?! Говори! – прохрипел побледневший Лауруш.
Дайру не сводил глаз с гостя, принесшего страшные вести.
Голос Фитиля подрагивал – не то от тревоги, не то… неужели от скрытого торжества?
– Люди короля схватили одного из тех, кто жгли корабли. Он показал под пыткой, что «жгучую тину» приносил человек в плаще с капюшоном, они не видели лица. Но однажды плащ распахнулся. И они увидели, что у незнакомца вместо руки – черная птичья лапа…
– Да побери их Болотная Хозяйка… из-за дурацкого навета… мало ли чего наговорит тот негодяй… я этого так не оставлю!
– Унсай пошел во дворец, а меня послал сюда.
– Правильно! Я сейчас же – к королю!
Фитиль посторонился, пропуская ринувшегося из комнаты Главу Гильдии, и сам последовал за ним. Оба даже не подумали о потрясенном подростке, на глазах которого только что рухнул его мир.
Дайру ни слова не сказал друзьям о волшебной вещи. Почему-то он чувствовал, что решение должен принять сам.
Блестящая змеиная головка глядела на него с беззлобной лукавинкой. Словно говорила: «Ну, стоит ли печалиться? Доверься мне, утопим твою беду в тине под корягой!»
– Беду ты забираешь, спору нет, – хрипло сказал Дайру, – да только не уносишь далеко, рядом оставляешь!
Да, он может сейчас вывинтить язычок, этот шарик на дрожащей спирали, такой безобидный с виду, так непохожий на змеиное жало. И он сможет убедить невидимую силу, что арест учителя – это страшный удар для него, Дайру. Ему же проходить испытание – а кто поручится за него перед Гильдией?
И свершится чудо. Само собой разрешится это ужас– ное недоразумение. Шенги отпустят, отпустят, отпустят!
Но что случится потом? Кому придется расплатиться за счастливый визг троих учеников, к которым вернется самый дорогой человек?
Может быть, скончается Лауруш – и без учителя останется Шенги?
Может быть, умрет Рахсан-дэр – и наставника потеряет Нитха?
Да хоть бы и кто-то другой, незнакомый… все равно Дайру будет знать, что цена заплачена. Непомерно высокая цена.
Нет. Так нельзя. Подло…
Дайру с ненавистью швырнул колокольчик в котомку, затянул завязку.
– Обойдусь! – сказал он невидимой змейке. – Сам вытащу учителя из тюрьмы. Не знаю как, но выручу. И Нургидан поможет. И Нитха. А ты… ты слишком дорого берешь за труды!
10
11
У дверного косяка стоял тот самый Охотник, которого Дайру приметил вчера на пиру – смуглый, рыжеволосый. Сейчас его лицо горело возбуждением.
– Фитиль, какого демона?.. – взрычал Глава Гильдии. – Ты что себе позволяешь? Я занят!
– Сейчас еще не так будешь занят, почтенный Лауруш, – отрезал незваный гость, ничуть не смутившись. – Беда пришла для всей Гильдии, беда и позор! Любимчик твой, Шенги… арестовали его!
– Ты пьян, что ли? Ты что бренчишь?
– Правду говорю, чистую правду! Они это в тайне держат, но Унсай в дружбе с командиром стражи, тот шепнул…
– Что?! Говори! – прохрипел побледневший Лауруш.
Дайру не сводил глаз с гостя, принесшего страшные вести.
Голос Фитиля подрагивал – не то от тревоги, не то… неужели от скрытого торжества?
– Люди короля схватили одного из тех, кто жгли корабли. Он показал под пыткой, что «жгучую тину» приносил человек в плаще с капюшоном, они не видели лица. Но однажды плащ распахнулся. И они увидели, что у незнакомца вместо руки – черная птичья лапа…
– Да побери их Болотная Хозяйка… из-за дурацкого навета… мало ли чего наговорит тот негодяй… я этого так не оставлю!
– Унсай пошел во дворец, а меня послал сюда.
– Правильно! Я сейчас же – к королю!
Фитиль посторонился, пропуская ринувшегося из комнаты Главу Гильдии, и сам последовал за ним. Оба даже не подумали о потрясенном подростке, на глазах которого только что рухнул его мир.
* * *
В комнатке наверху еще лежали на полу соломенные матрасы, в углу были аккуратно сложены четы– ре дорожные котомки. Над одной из них – развязанной – стоял на коленях подросток. Лицо его было мучительно бледным, губы твердо сжаты, а в ладонях, как в подрагивающей лодочке, лежал бронзовый колокольчик с рукояткой из «ведьминого меда».Дайру ни слова не сказал друзьям о волшебной вещи. Почему-то он чувствовал, что решение должен принять сам.
Блестящая змеиная головка глядела на него с беззлобной лукавинкой. Словно говорила: «Ну, стоит ли печалиться? Доверься мне, утопим твою беду в тине под корягой!»
– Беду ты забираешь, спору нет, – хрипло сказал Дайру, – да только не уносишь далеко, рядом оставляешь!
Да, он может сейчас вывинтить язычок, этот шарик на дрожащей спирали, такой безобидный с виду, так непохожий на змеиное жало. И он сможет убедить невидимую силу, что арест учителя – это страшный удар для него, Дайру. Ему же проходить испытание – а кто поручится за него перед Гильдией?
И свершится чудо. Само собой разрешится это ужас– ное недоразумение. Шенги отпустят, отпустят, отпустят!
Но что случится потом? Кому придется расплатиться за счастливый визг троих учеников, к которым вернется самый дорогой человек?
Может быть, скончается Лауруш – и без учителя останется Шенги?
Может быть, умрет Рахсан-дэр – и наставника потеряет Нитха?
Да хоть бы и кто-то другой, незнакомый… все равно Дайру будет знать, что цена заплачена. Непомерно высокая цена.
Нет. Так нельзя. Подло…
Дайру с ненавистью швырнул колокольчик в котомку, затянул завязку.
– Обойдусь! – сказал он невидимой змейке. – Сам вытащу учителя из тюрьмы. Не знаю как, но выручу. И Нургидан поможет. И Нитха. А ты… ты слишком дорого берешь за труды!
10
Пока в столице рождались и разлетались самые нелепые слухи…
Пока Лауруш и Унсай во дворце делали все возможное, чтобы быть допущенными пред королевские очи…
Пока в Допросных подвалах пятеро стражников, навалившись на Шенги, пытались скрутить ему руки (вспыльчивый Охотник, уяснив суть обвинений, набросился на дознавателя)…
В это время трое его несчастных учеников сидели в своей комнатке, всеми забытые, и думали, как им спасти учителя. Почему-то они не надеялись на Лауруша, Унсая, авторитет Гильдии, милосердие короля, справедливость и здравый смысл. Только на себя.
Нитха успела с презрением отвергнуть предложенный Нургиданом план налета на Допросные подвалы. Нургидан успел растереть в порошок идею Нитхи о личной встрече с королем и попытке запугать его военной и политической мощью Наррабана. А Дайру все молчал, растянувшись на своем матрасе и хмуро глядя в потолок.
Но вот он резко сел, остро глянул на друзей и негромко скомандовал:
– Всем заткнуться!
Нургидан и Нитха послушно оборвали свои бредовые, от отчаяния высказанные домыслы и с надеждой воззрились на приятеля. А тот задумчиво начал:
– Если хотим выручить учителя – надо изловить настоящего виновника. Того проклятого гада, что жег проклятые корабли в проклятом порту. И у нас есть зацепка. Фитиль сказал про «жгучую тину»…
– А это что? – влез Нургидан.
– Не знаешь? Правильно. Вот и Нитха впервые слышит, верно? А я расплатился за знание тем, что учитель меня за ухо оттаскал.
Нургидан и Нитха изумленно переглянулись: это учитель-то?!
Дело оказалось простым и одновременно загадочным. Еще год назад Шенги тайком от учеников писал некую книгу. Глазастый Дайру это дело выследил и, естественно, нашел случай сунуть в записи свой любопытный нос. Прятать книги от Дайру так же наивно, как пытаться зарыть клад посреди рыночной площади в разгар торгового дня.
Любознательный подросток был прихвачен на чтении запретной рукописи. Шенги сначала оттаскал мальчишку за ухо, а потом взял с него слово, что не проболтается друзьям о том, что удалось вызнать без спросу…
– Придется нарушить слово, – мрачно сказал Дайру. – И ладно. Когда выручим учителя – повинюсь, пускай наказывает.
И рассказал про то, о чем учителя ученикам не говорят, пока те не пройдут испытания и не наденут браслеты.
– Есть предметы и живые существа, которые нельзя проносить в наш мир. Ни за какие деньги. Слишком опасно… для мира. К счастью, они встречаются очень редко. А если и встретишь – можешь пройти мимо, не обратив внимания. Вот и «жгучая тина»…
– Это которая сожгла корабли? – спросил Нургидан. – Холодный огонь?
Взгляд Дайру стал рассеянным, заскользил по стене мимо лиц друзей, а голос стал ровным и размеренным, словно юноша читал по развернутому свитку:
– «Водится „жгучая тина“ лишь в болотах за Железной Башней. По виду походит на буро-зеленую жабью икру, запах имеет кисло-пряный. Попав на кожу, может прожечь до кости, а если вовремя смыть тину проточной водой, на коже остаются пятна, похожие на ожоги. Если „тина“ попадает на что-то деревянное – начинает быстро пожирать дерево, светясь при этом, как огонь, который не загасить водою, пока не оставит кучку трухи. Ткань и грубую кожу „тина“ тоже пожирает, а металл проесть не может. Для жизни ей нужна болотная вода, причем только из этого болота. Если зачерпнуть воды с „тиной“ в железное ведро и там оставить, то жизни той „тине“ – два-три дня, не больше. Вероятно, вода выдыхается…»
– За Железной Башней? – прикинул Нургидан. – Ну, кто ж туда ходит? Гиблые места, никакой добычи на возьмешь…
– Не скажи, – возразила Нитха. – Башня – любопытное место.
– Любопытное, но взять там нечего, – упорствовал Нургидан. – А уж в болота за Башней ни один дурак не сунется.
– Значит, нашлись дураки, – невесело усмехнулся Дайру. – И неплохо, думаю, на этом заработали.
– А зачем им жечь корабли?
– Не знаю. Но, видно, очень нужно. И… и они повторят эту попытку через четыре дня!
– С чего ты взял? – изумилась Нитха.
– Они уничтожали корабли с размахом, нагло. Хотели запугать город, заставить о себе говорить. А через четыре дня – Праздник Всех Богов. Мне кухарка говорила, что жрецы призовут благослове– ние на суда, что сейчас на верфи. Да чтоб эти наглецы не воспользовались случаем показать себя во всей красе… ой, не поверю! А это значит… это значит, что наш неведомый приятель обязательно махнет за грань через день-другой. Раньше идти смысла нет – «тина» сдохнет.
– А караулы? – уточнила девочка.
– Ой, караулы! Да я сам сочиню полдюжины способов их обдурить. А тому гаду всего-то один способ и нужен.
– Думаешь, надо устроить засаду у болота? – восхитился Нургидан.
– Ага. Вот вернется Лауруш – надо будет ему подсказать.
Старик свершил невозможное – почти сразу добился аудиенции у короля. Зарфест не только принял Главу Гильдии (лицо весьма влиятельное), но и без гнева, с пониманием выслушал до неприличия яростный монолог в защиту Шенги. Эшузар хотел было осадить посетителя – мол, негоже повышать голос на государя. Но Зарфест лишь отмахнулся от отца, и тот недоуменно замолчал.
А король, чуть качнув золотой маской, сказал сочувственно:
– Я понимаю, ты горой стоишь за друга и бывшего ученика. Но я не могу освободить его даже под твое честное слово. Единственная ниточка в этом темном деле…
– Ниточка?! – загремел Лауруш, превозмогая боль в груди. – Да этот контрабандюга, спасая шкуру от пытки, мог назвать кого угодно… Хоть… хоть наследного принца!
– Спасибо! – с иронией кивнул старику Ульфест со своего перламутрового трона.
Ни король, ни Лауруш даже не обернулись на голос нагловатого юнца.
– Сочувствую, – донеслось из-под золотой мас– ки. – Но ты же сам понимаешь, что в таком деле нельзя верить на слово никому – ни прославленному Охотнику, ни жалкому контрабандисту. Настоящие доказательства добывают иначе…
– Шенги… его пытали?! – Голос едва не отказал Лаурушу.
– Еще нет… ну, почти… Зато для такого серьезного дела мы потревожили почтеннейшего Ваштора из клана Лебедя.
Лауруш замер в предвкушении ужасной вести. Да, он знал, как и все в столице, что высокородный грайанец Ваштор Туманная Скала – маг, хотя и не из самых сильных. Много лет назад он перебрался в Гурлиан и пользовался уважением при дворе Зар-феста. Король очень редко, в особо важных случаях, использовал способности знатного грайанца: тот безошибочно отличал ложь от правды. Увы, сосредоточиваясь на собеседнике, маг терял столько сил, что потом несколько дней бывал болен. Зато никогда не ошибался.
– Ваштор беседовал с Шенги? – с надеждой спросил Глава Гильдии.
– Нет. Твой ученик в таком неистовстве, что разговаривать с ним невозможно. А вот с контрабандистом Хвощом почтеннейший Ваштор потолковал. Сейчас высокородный господин лежит пластом, вокруг него хлопочет лекарь. Но у него хватило сил, чтобы твердо заверить дознавателя: да, Хвощ говорит правду. Он действительно видел под случайно распахнувшимся плащом преступного незнакомца ту самую птичью лапу, о которой поется в балладах и рассказывается в легендах.
Голос короля уплывал куда-то. Лауруш стиснул зубы и приказал себе держаться. Услышанное было страшным ударом, но любимый ученик все равно не мог быть негодяем и преступником.
– Государь, – выдохнул из себя Лауруш, – могу ли я увидеться с Шенги?
– Можешь, – легко согласился король. – Если он с тобой потолкует без черной брани, это пойдет только на пользу следствию.
– Я сделаю больше. Мой государь слышал про такое растение – говорушка?
– Не только слышал… – сказал король.
Под золотой маской не видно было, как скривились в горькой усмешке губы Зарфеста.
А король-отец, отвернувшись, сердито качнул ритуальным топориком. Ну, конечно, он помнил, как после мятежа «бархатных перчаток» подверг своих детей испытанию. У него был всего один бесценный сухой венчик цветка, принесенного каким-то удачливым Охотником из Подгорного Мира, и сын с дочерью пополам выпили тогда бокал вина с зельем.
Ну и что? Разве он, Эшузар, не был прав? Ведь дочь оказалась предательницей! Разве забудешь, как она, со счастливым раскрасневшимся лицом и с блестящими глазами, рассказывала отцу о том, как приняла предложение мятежников-дядюшек, как обещала быть им верной помощницей…
Но именно сын, неповинный в измене, с тех пор носит в душе обиду за тот бокал вина…
Тем временем Зарфест, отбросив неприятные воспоминания, спросил Охотника:
– У тебя есть говорушка?
– Нет, но знаю, у кого есть. Я же Глава Гильдии!
– Думаешь, из твоих рук Шенги выпьет это зелье?
– Конечно. Ученик – он до самой смерти ученик. Разумеется, во время допроса я буду рядом с ним.
– Да, конечно.
Король обернулся к начальнику стражи, чтобы отдать необходимые распоряжения. Лауруш воспользовался короткой паузой – шагнул к молчавшему до сих пор Унсаю, тяжело оперся на его плечо. Хоть на несколько мгновений расслабиться…
И тут накатила невидимая тяжелая волна, выдавила из груди воздух, жестко сжала сердце. Острая боль ударила под лопатку, отозвалась в левой руке. Тьма заволокла все перед глазами, и Глава Гильдии уже не слышал испуганных голосов придворных…
Возражений не последовало. И правда, кто же, если не Унсай?
Временный Глава покинул двор Лауруша, на ходу отвечая на вопросы Охотников, которые следовали за ним. А у крыльца остались трое учеников, про которых все забыли.
– Ну, что?! – гневно обернулась Нитха к Дайру. – Почему не поговорил с Унсаем?
– Он был не один, – возразил Дайру. – Если тот гад – из Охотников…
– Ага, ясно, – перебил его Нургидан. – Я бы вообще никому не верил – ну, кроме вас двоих. И по– лучается, что в засаду на болоте идти придется нам, больше некому.
– В засаду? – задумчиво протянула Нитха. – Мы-то, положим, в засаду пойдем… и сквозь охрану у Ворот как-нибудь просочимся… а вот где достать Снадобье? Учитель в тюрьме, весь запас при нем…
– Смотришь в самую суть, принцесса! – поморщился Дайру.
Все трое подавленно призадумались.
– Да ладно… – вякнул было Нургидан. – Один-то раз… туда и обратно… ради учителя! Я был в Подгорном Мире без Снадобья – и ничего, обошлось!
– Можно и рискнуть, раз очень-очень надо! – неуверенно поддержала его Нитха. – Как говорят у нас в Наррабане, и боится коза крокодила, а к водопою ходит!
– Второй раз опаснее, – резонно возразил Дай– ру. – А «туда и обратно» – это по здешним меркам. А там, в складках, придется провести несколько дней. Кто знает, в кого мы превратимся за это время? Может, и про учителя забудем.
Тягостное молчание нарушил Нургидан.
– Ну, так надо раздобыть Снадобье. Мы в доме Охотника. Ни за что не поверю, что у него нет запаса… на всякий случай. Где-нибудь наверняка есть тайник.
– Вероятно, даже не один, – согласился Дай– ру. – Один-то я прямо сейчас могу назвать. Только нам до него не добраться.
Под изумленными взглядами друзей подросток позволил себе чуть-чуть потянуть паузу. Даже в тяжелых и сложных обстоятельствах приятно почув-ствовать себя фокусником, который сейчас вынет из рукава голубя.
– Нургидан, помнишь, ты говорил, что, как только станешь Охотником, заведешь себе такой же пояс, как у учителя? Чтоб в кисточки были вплетены стальные шарики, а? И что в этих шариках ты, как учитель, будешь хранить Снадобье?
– Ну, говорил…
– А как думаешь, почему Шенги такой пояс носит, у кого он его подметил? Может, подражает своему учителю?
– Ой, правда! – забила в ладоши Нитха. – У Ла-уруша такой же пояс! С шариками!
– А толку? – хмыкнул Дайру. – Пояс-то во дворце…
Посовещавшись, ребята решили разделиться. Нитха побежала во дворец в надежде проникнуть к больному, навестить его и по возможности стянуть пояс. Дайру отправился вслед за Унсаем – вдруг удастся поговорить наедине! Нургидан остался в доме. Ему предстояло с помощью своего чутья выяснить, не спрятано ли где-нибудь Снадобье.
Встретились все трое за обедом – огорченные и обескураженные.
Нитхе во дворце по шее не дали, но и к Лауру– шу не допустили – лекарь запретил беспокоить больного.
Дайру не сумел подкараулить Унсая одного – тот обходил торговцев, убеждал их не расшатывать цены на товары из Подгорного Мира из-за последних событий.
Нургидан учуял уйму запахов, от румян служанки до мышиного дерьма. Но запах Снадобья уло– вил только в кабинете хозяина дома. Увы, пахло от пустой ступки с пестиком и от чашек небольших весов. Все понятно: здесь Лауруш стряпал Сна– добье.
Ученики вновь загрустили.
– Ничего, – попыталась Нитха утешить друзей. – У нас в Наррабане говорят: упасть – полбеды, не встать – настоящая беда…
И тут Дайру бросил безумную идею, за которую все поневоле ухватились:
– Если мы чего-то не можем сделать сами, то нанимаем мастера, верно? Нам нужно раздобыть пояс Лауруша. Значит, надо найти… ну, мастера.
– Вора? – напрямую бухнул Нургидан. Когда боги раздавали людям дипломатические способности, юный гурлианец определенно в очереди не стоял.
– Вора? – удивилась Нитха. Принцесса не была шокирована, просто прикидывала возможные трудности. – А где ты его возьмешь? Они вроде не пристают к прохожим на улице с предложением своих услуг!
– Были б деньги, – простонал Дайру, – я б хоть армию навербовал!
Вот он и пришел, миг сюрприза, который Нитха собиралась устроить друзьям.
– Деньги? – нарочито равнодушно переспро– сила она. Развязала свою котомку, вытащила за-вернутый в запасную рубашку кошелек. И высыпала прямо на пол, перед онемевшими друзьями кучку серебра, в которой поблескивали две золотые монетки…
Пока Лауруш и Унсай во дворце делали все возможное, чтобы быть допущенными пред королевские очи…
Пока в Допросных подвалах пятеро стражников, навалившись на Шенги, пытались скрутить ему руки (вспыльчивый Охотник, уяснив суть обвинений, набросился на дознавателя)…
В это время трое его несчастных учеников сидели в своей комнатке, всеми забытые, и думали, как им спасти учителя. Почему-то они не надеялись на Лауруша, Унсая, авторитет Гильдии, милосердие короля, справедливость и здравый смысл. Только на себя.
Нитха успела с презрением отвергнуть предложенный Нургиданом план налета на Допросные подвалы. Нургидан успел растереть в порошок идею Нитхи о личной встрече с королем и попытке запугать его военной и политической мощью Наррабана. А Дайру все молчал, растянувшись на своем матрасе и хмуро глядя в потолок.
Но вот он резко сел, остро глянул на друзей и негромко скомандовал:
– Всем заткнуться!
Нургидан и Нитха послушно оборвали свои бредовые, от отчаяния высказанные домыслы и с надеждой воззрились на приятеля. А тот задумчиво начал:
– Если хотим выручить учителя – надо изловить настоящего виновника. Того проклятого гада, что жег проклятые корабли в проклятом порту. И у нас есть зацепка. Фитиль сказал про «жгучую тину»…
– А это что? – влез Нургидан.
– Не знаешь? Правильно. Вот и Нитха впервые слышит, верно? А я расплатился за знание тем, что учитель меня за ухо оттаскал.
Нургидан и Нитха изумленно переглянулись: это учитель-то?!
Дело оказалось простым и одновременно загадочным. Еще год назад Шенги тайком от учеников писал некую книгу. Глазастый Дайру это дело выследил и, естественно, нашел случай сунуть в записи свой любопытный нос. Прятать книги от Дайру так же наивно, как пытаться зарыть клад посреди рыночной площади в разгар торгового дня.
Любознательный подросток был прихвачен на чтении запретной рукописи. Шенги сначала оттаскал мальчишку за ухо, а потом взял с него слово, что не проболтается друзьям о том, что удалось вызнать без спросу…
– Придется нарушить слово, – мрачно сказал Дайру. – И ладно. Когда выручим учителя – повинюсь, пускай наказывает.
И рассказал про то, о чем учителя ученикам не говорят, пока те не пройдут испытания и не наденут браслеты.
– Есть предметы и живые существа, которые нельзя проносить в наш мир. Ни за какие деньги. Слишком опасно… для мира. К счастью, они встречаются очень редко. А если и встретишь – можешь пройти мимо, не обратив внимания. Вот и «жгучая тина»…
– Это которая сожгла корабли? – спросил Нургидан. – Холодный огонь?
Взгляд Дайру стал рассеянным, заскользил по стене мимо лиц друзей, а голос стал ровным и размеренным, словно юноша читал по развернутому свитку:
– «Водится „жгучая тина“ лишь в болотах за Железной Башней. По виду походит на буро-зеленую жабью икру, запах имеет кисло-пряный. Попав на кожу, может прожечь до кости, а если вовремя смыть тину проточной водой, на коже остаются пятна, похожие на ожоги. Если „тина“ попадает на что-то деревянное – начинает быстро пожирать дерево, светясь при этом, как огонь, который не загасить водою, пока не оставит кучку трухи. Ткань и грубую кожу „тина“ тоже пожирает, а металл проесть не может. Для жизни ей нужна болотная вода, причем только из этого болота. Если зачерпнуть воды с „тиной“ в железное ведро и там оставить, то жизни той „тине“ – два-три дня, не больше. Вероятно, вода выдыхается…»
– За Железной Башней? – прикинул Нургидан. – Ну, кто ж туда ходит? Гиблые места, никакой добычи на возьмешь…
– Не скажи, – возразила Нитха. – Башня – любопытное место.
– Любопытное, но взять там нечего, – упорствовал Нургидан. – А уж в болота за Башней ни один дурак не сунется.
– Значит, нашлись дураки, – невесело усмехнулся Дайру. – И неплохо, думаю, на этом заработали.
– А зачем им жечь корабли?
– Не знаю. Но, видно, очень нужно. И… и они повторят эту попытку через четыре дня!
– С чего ты взял? – изумилась Нитха.
– Они уничтожали корабли с размахом, нагло. Хотели запугать город, заставить о себе говорить. А через четыре дня – Праздник Всех Богов. Мне кухарка говорила, что жрецы призовут благослове– ние на суда, что сейчас на верфи. Да чтоб эти наглецы не воспользовались случаем показать себя во всей красе… ой, не поверю! А это значит… это значит, что наш неведомый приятель обязательно махнет за грань через день-другой. Раньше идти смысла нет – «тина» сдохнет.
– А караулы? – уточнила девочка.
– Ой, караулы! Да я сам сочиню полдюжины способов их обдурить. А тому гаду всего-то один способ и нужен.
– Думаешь, надо устроить засаду у болота? – восхитился Нургидан.
– Ага. Вот вернется Лауруш – надо будет ему подсказать.
* * *
Но зря ученик Совиной Лапы ждал возвращения Лауруша…Старик свершил невозможное – почти сразу добился аудиенции у короля. Зарфест не только принял Главу Гильдии (лицо весьма влиятельное), но и без гнева, с пониманием выслушал до неприличия яростный монолог в защиту Шенги. Эшузар хотел было осадить посетителя – мол, негоже повышать голос на государя. Но Зарфест лишь отмахнулся от отца, и тот недоуменно замолчал.
А король, чуть качнув золотой маской, сказал сочувственно:
– Я понимаю, ты горой стоишь за друга и бывшего ученика. Но я не могу освободить его даже под твое честное слово. Единственная ниточка в этом темном деле…
– Ниточка?! – загремел Лауруш, превозмогая боль в груди. – Да этот контрабандюга, спасая шкуру от пытки, мог назвать кого угодно… Хоть… хоть наследного принца!
– Спасибо! – с иронией кивнул старику Ульфест со своего перламутрового трона.
Ни король, ни Лауруш даже не обернулись на голос нагловатого юнца.
– Сочувствую, – донеслось из-под золотой мас– ки. – Но ты же сам понимаешь, что в таком деле нельзя верить на слово никому – ни прославленному Охотнику, ни жалкому контрабандисту. Настоящие доказательства добывают иначе…
– Шенги… его пытали?! – Голос едва не отказал Лаурушу.
– Еще нет… ну, почти… Зато для такого серьезного дела мы потревожили почтеннейшего Ваштора из клана Лебедя.
Лауруш замер в предвкушении ужасной вести. Да, он знал, как и все в столице, что высокородный грайанец Ваштор Туманная Скала – маг, хотя и не из самых сильных. Много лет назад он перебрался в Гурлиан и пользовался уважением при дворе Зар-феста. Король очень редко, в особо важных случаях, использовал способности знатного грайанца: тот безошибочно отличал ложь от правды. Увы, сосредоточиваясь на собеседнике, маг терял столько сил, что потом несколько дней бывал болен. Зато никогда не ошибался.
– Ваштор беседовал с Шенги? – с надеждой спросил Глава Гильдии.
– Нет. Твой ученик в таком неистовстве, что разговаривать с ним невозможно. А вот с контрабандистом Хвощом почтеннейший Ваштор потолковал. Сейчас высокородный господин лежит пластом, вокруг него хлопочет лекарь. Но у него хватило сил, чтобы твердо заверить дознавателя: да, Хвощ говорит правду. Он действительно видел под случайно распахнувшимся плащом преступного незнакомца ту самую птичью лапу, о которой поется в балладах и рассказывается в легендах.
Голос короля уплывал куда-то. Лауруш стиснул зубы и приказал себе держаться. Услышанное было страшным ударом, но любимый ученик все равно не мог быть негодяем и преступником.
– Государь, – выдохнул из себя Лауруш, – могу ли я увидеться с Шенги?
– Можешь, – легко согласился король. – Если он с тобой потолкует без черной брани, это пойдет только на пользу следствию.
– Я сделаю больше. Мой государь слышал про такое растение – говорушка?
– Не только слышал… – сказал король.
Под золотой маской не видно было, как скривились в горькой усмешке губы Зарфеста.
А король-отец, отвернувшись, сердито качнул ритуальным топориком. Ну, конечно, он помнил, как после мятежа «бархатных перчаток» подверг своих детей испытанию. У него был всего один бесценный сухой венчик цветка, принесенного каким-то удачливым Охотником из Подгорного Мира, и сын с дочерью пополам выпили тогда бокал вина с зельем.
Ну и что? Разве он, Эшузар, не был прав? Ведь дочь оказалась предательницей! Разве забудешь, как она, со счастливым раскрасневшимся лицом и с блестящими глазами, рассказывала отцу о том, как приняла предложение мятежников-дядюшек, как обещала быть им верной помощницей…
Но именно сын, неповинный в измене, с тех пор носит в душе обиду за тот бокал вина…
Тем временем Зарфест, отбросив неприятные воспоминания, спросил Охотника:
– У тебя есть говорушка?
– Нет, но знаю, у кого есть. Я же Глава Гильдии!
– Думаешь, из твоих рук Шенги выпьет это зелье?
– Конечно. Ученик – он до самой смерти ученик. Разумеется, во время допроса я буду рядом с ним.
– Да, конечно.
Король обернулся к начальнику стражи, чтобы отдать необходимые распоряжения. Лауруш воспользовался короткой паузой – шагнул к молчавшему до сих пор Унсаю, тяжело оперся на его плечо. Хоть на несколько мгновений расслабиться…
И тут накатила невидимая тяжелая волна, выдавила из груди воздух, жестко сжала сердце. Острая боль ударила под лопатку, отозвалась в левой руке. Тьма заволокла все перед глазами, и Глава Гильдии уже не слышал испуганных голосов придворных…
* * *
– Лекарь запретил переносить почтенного Лауруша домой, – рассказывал Унсай нескольким Охотникам, стоя у крыльца дома Главы Гильдии. – Король приказал найти для него кровать во дворце. Больного поместили в одной из комнат левого крыла, оно же почти пустует. Лекарь дал Лаурушу опия, смешанного с вином. Теперь он спит и будет спать очень долго. Пока не встанет с постели, делами Гильдии буду ведать я.Возражений не последовало. И правда, кто же, если не Унсай?
Временный Глава покинул двор Лауруша, на ходу отвечая на вопросы Охотников, которые следовали за ним. А у крыльца остались трое учеников, про которых все забыли.
– Ну, что?! – гневно обернулась Нитха к Дайру. – Почему не поговорил с Унсаем?
– Он был не один, – возразил Дайру. – Если тот гад – из Охотников…
– Ага, ясно, – перебил его Нургидан. – Я бы вообще никому не верил – ну, кроме вас двоих. И по– лучается, что в засаду на болоте идти придется нам, больше некому.
– В засаду? – задумчиво протянула Нитха. – Мы-то, положим, в засаду пойдем… и сквозь охрану у Ворот как-нибудь просочимся… а вот где достать Снадобье? Учитель в тюрьме, весь запас при нем…
– Смотришь в самую суть, принцесса! – поморщился Дайру.
Все трое подавленно призадумались.
– Да ладно… – вякнул было Нургидан. – Один-то раз… туда и обратно… ради учителя! Я был в Подгорном Мире без Снадобья – и ничего, обошлось!
– Можно и рискнуть, раз очень-очень надо! – неуверенно поддержала его Нитха. – Как говорят у нас в Наррабане, и боится коза крокодила, а к водопою ходит!
– Второй раз опаснее, – резонно возразил Дай– ру. – А «туда и обратно» – это по здешним меркам. А там, в складках, придется провести несколько дней. Кто знает, в кого мы превратимся за это время? Может, и про учителя забудем.
Тягостное молчание нарушил Нургидан.
– Ну, так надо раздобыть Снадобье. Мы в доме Охотника. Ни за что не поверю, что у него нет запаса… на всякий случай. Где-нибудь наверняка есть тайник.
– Вероятно, даже не один, – согласился Дай– ру. – Один-то я прямо сейчас могу назвать. Только нам до него не добраться.
Под изумленными взглядами друзей подросток позволил себе чуть-чуть потянуть паузу. Даже в тяжелых и сложных обстоятельствах приятно почув-ствовать себя фокусником, который сейчас вынет из рукава голубя.
– Нургидан, помнишь, ты говорил, что, как только станешь Охотником, заведешь себе такой же пояс, как у учителя? Чтоб в кисточки были вплетены стальные шарики, а? И что в этих шариках ты, как учитель, будешь хранить Снадобье?
– Ну, говорил…
– А как думаешь, почему Шенги такой пояс носит, у кого он его подметил? Может, подражает своему учителю?
– Ой, правда! – забила в ладоши Нитха. – У Ла-уруша такой же пояс! С шариками!
– А толку? – хмыкнул Дайру. – Пояс-то во дворце…
Посовещавшись, ребята решили разделиться. Нитха побежала во дворец в надежде проникнуть к больному, навестить его и по возможности стянуть пояс. Дайру отправился вслед за Унсаем – вдруг удастся поговорить наедине! Нургидан остался в доме. Ему предстояло с помощью своего чутья выяснить, не спрятано ли где-нибудь Снадобье.
Встретились все трое за обедом – огорченные и обескураженные.
Нитхе во дворце по шее не дали, но и к Лауру– шу не допустили – лекарь запретил беспокоить больного.
Дайру не сумел подкараулить Унсая одного – тот обходил торговцев, убеждал их не расшатывать цены на товары из Подгорного Мира из-за последних событий.
Нургидан учуял уйму запахов, от румян служанки до мышиного дерьма. Но запах Снадобья уло– вил только в кабинете хозяина дома. Увы, пахло от пустой ступки с пестиком и от чашек небольших весов. Все понятно: здесь Лауруш стряпал Сна– добье.
Ученики вновь загрустили.
– Ничего, – попыталась Нитха утешить друзей. – У нас в Наррабане говорят: упасть – полбеды, не встать – настоящая беда…
И тут Дайру бросил безумную идею, за которую все поневоле ухватились:
– Если мы чего-то не можем сделать сами, то нанимаем мастера, верно? Нам нужно раздобыть пояс Лауруша. Значит, надо найти… ну, мастера.
– Вора? – напрямую бухнул Нургидан. Когда боги раздавали людям дипломатические способности, юный гурлианец определенно в очереди не стоял.
– Вора? – удивилась Нитха. Принцесса не была шокирована, просто прикидывала возможные трудности. – А где ты его возьмешь? Они вроде не пристают к прохожим на улице с предложением своих услуг!
– Были б деньги, – простонал Дайру, – я б хоть армию навербовал!
Вот он и пришел, миг сюрприза, который Нитха собиралась устроить друзьям.
– Деньги? – нарочито равнодушно переспро– сила она. Развязала свою котомку, вытащила за-вернутый в запасную рубашку кошелек. И высыпала прямо на пол, перед онемевшими друзьями кучку серебра, в которой поблескивали две золотые монетки…
11
Бывают у трактирщиков дни, когда все валится из рук, посетитель не идет, кувшины с вином сиротливо грустят на стойке, и совершенно непонятно, кто будет есть жаркое, что готовится на кухне…
А толстяка Аруза, ко всему прочему, еще и мучили тоскливые мысли о вчерашнем разгроме в «Шумном веселье». Разносили трактир целой толпой – а платить ни одна сволочь не желает! И не утешает даже то, что урон невелик: старые скамьи да глиняная дешевая посуда. Нет, правда, почему Аруз за все это должен сам платить? Медяк за медяком – этак все хозяйство по ветру уйдет!
Трактирщик хотел было сорвать зло на служанке – дать ей по затылку, чтоб не рассиживалась в уголочке. Мало ли что гостей нет! Работа всегда найдется!
Но тут скрипнула дверь. Веселый голос окликнул хозяина через всю трапезную:
– Здравствуй, Аруз! Давно не виделись, аж со вчерашнего дня!
Далеко не в первый раз убедившись, что нет предела человеческой наглости, трактирщик медленно обернулся:
– Щегол, зараза, это опять ты?
– Кому зараза, а тебе – гость дорогой! – все так же приветливо и жизнерадостно откликнулся юноша. Без тени смущения пересек трапезную, облокотился на стойку.
– Да как твои глаза бесстыжие на меня смотреть могут? – грозно вопросил Аруз.
– Вроде смотрят, не слепнут от твоего несравненного сияния, – пожал плечами юноша. – А что случилось?
– Ты еще спрашиваешь? После вчерашнего?
– Это ты про то, как вчера меня в твоем кабаке избить пытались? – Щегол тронул кончиками пальцев синяк на скуле. – Аруз, не на того лаешь! Разве я начал драку? Попробовал познакомиться с девчонкой – тоже мне преступление! Впрочем, я щедрый, благородный и великодушный. Хоть и не виноват, но готов возместить убытки. Держи!
И золотая монета тяжело упала на дубовую стойку.
Трактирщик разинул рот. В «Шумном веселье» расплачивались медью, реже – серебром, но золо– том – почти никогда.
Ладонь сгребла золотой. Аруз попробовал моне– ту на зуб и повеселел. Его симпатии к Щеглу взле-тели до потолка… да что там – до самой кры– ши! Если бы Щегол целый месяц, день за днем, крушил его заведение, все равно монета покрыла бы убытки.
– Это, ясное дело, от двоих, от меня и Кудлато– го, – уточнил щедрый, благородный и великодушный дебошир. – Уж не держи зла и на него тоже.
– Ладно, забыли, – ответил Аруз по-королевски милостиво. – Где он, твой дружок?
– Скоро явится. Он не ждет, что я буду так рано. – И Щегол добавил задумчиво – для себя, не для трактирщика: – Утро выдалось паршивое и для нервов вредное. Даже не думал, что удастся выбраться сюда.
Арузу ужасно хотелось спросить, откуда именно мог сюда не выбраться загадочный Щегол. Но прикусил язык. Тот, кто платит золотом, имеет право на любые тайны, любого размера, веса, цвета, вкуса и запаха. Трактирщик спросил только:
– Может, тебе девочку прислать, чтобы разогнала тоску?
– Девочку? Мне? – скорчил несчастную физиономию Щегол. – Я влюбился. Вчера. Пойду в «боковушку» – валяться на скамье, ждать Кудлатого и слагать балладу о славном трактирном побоище.
Трактирщик благосклонно кивнул и принялся привычным движением протирать тряпкой поднос – это помогало ему размышлять. А размышлять было о чем.
Местное ворье считало, что Щегол является в город из леса. Но Аруз сомневался, что это разбойники присылают шустрого паренька сбывать награбленное. Не потому сомневался, что парнишка не походил на лесного бродягу (спутник его, Кудлатый, как раз подходил, и даже очень). Дело было в вещах, которые продавал юнец. (Трактирщик готов спорить на годовую выручку, что Щегол носил товар только ему. Будь иначе, Аруз об этом знал бы.) Небольшие, изящные, ценные вещицы. Паренек приносил их по одной… ох, не похоже на разбойничью добычу! Особенно запомнилась Арузу сережка-колокольчик. Уж лесная братия, встретив на дороге богатую путницу, выдрала бы из ушек обе серьги!
Все это походило именно на добычу вора. Причем вора удачливого, умного и отнюдь не жадного. Добудет дорогую вещь, толкнет скупщику – и живет себе спокойно, пока деньги не кончатся. Каменных палат так не наживешь, зато отодвигается встреча с удавкой палача.
А вот Жабье Рыло, как шепнули Арузу, усомнился в том, что Щегол вообще ворует. Мол, потянуло юнца из богатой семьи на приключения. Берет тайком от отца семейные побрякушки и сбывает под видом краденого. А раз так, то надо разобраться с пареньком без костоломства. Родители, надо думать, денег не пожалеют, лишь бы в городе не стало известно о развлечениях сыночка, о дружбе его с городским ворьем…
Толковая мысль. Аруз и сам в это поверил. Но, как выяснилось, зря.
Дотошный «ночной хозяин» велел своим людям покрутиться возле домов, где проживают знатные и просто богатые семьи, в которых имеются юноши лет девятнадцати. И взглянуть на этих отпрысков.
В своей округе любой нищий про каждый дом расскажет: кто там живет, да сколько слуг держит, да гуляет ли хозяйка от хозяина… Всех юнцов-белоручек в городе проверили. Ухитрились даже навестить беднягу, который с девяти лет лежит в параличе. Служанка сказала: у молодого господина глаза синие… Но оказалось – не тот!
Даже в домах зажиточных ремесленников глядели! А среди бедноты искать смысла не было. Аруз видел руки Щегла. И готов поклясться своим будущим погребальным костром, что руки эти не знали труда. Руки богача или вора…
Пробовал кое-кто из нищей братии таскаться хвостом за таинственным юношей, но окаянный мальчишка задницей чует слежку, а его неразлучный дружок Кудлатый может кулаком гвозди забивать. С этой парочкой связаться – себя не жалеть…
Размышления Аруза были прерваны скрипом двери и голосом с порога:
– Добрый день, почтеннейший!
Аруз чуть не охнул. Они шли к нему, все втро– ем, – вчерашние дебоширы, сопливые буяны, драчливые щенки! Ну, он их сейчас!..
Но подростки держались с такой спокойной уверенностью, что хозяин трактира подавил раздражение: «Ну-ка, ну-ка, интересно, что эти гаденыши скажут?»
Как ни странно, беседу начал парнишка в ошейнике. Его свободные приятели молча уступили ему первенство. Невольник заговорил учтиво, но твердо и с достоинством:
– Хозяин, тут вчера затеялась драка, кое-что поломалось и разбилось. Будет несправедливо, ес-ли ты останешься внакладе. В драке повинны не только мы, но не пожалеем денег, чтоб с тобой не ссориться.
– Умные речи и слушать приятно, – оживился Аруз. Конечно, он не собирался говорить этим славным ребятишкам, что убытки уже покрыты с лихвой.
Белобрысый подросток раскрыл ладонь – и трактирщик подавился следующей фразой. Потому что второй раз за сегодняшний день перед ним засияла золотая монета.
Наконец Аруз смог заговорить:
– Ничего страшного, всяко бывает. В молодости – да чтоб не побуянить малость!..
Но долговязый паренек, в отличие от Щегла, не спешил расстаться с золотом.
– Погоди, хозяин! Мы не против честной платы, но твои чашки-плошки стоят уж как-нибудь дешевле этого кругляша. Но монета будет твоей, если окажешь нам услугу.
– Луну с неба не обещаю, – процедил трактирщик, не сводя взгляда с тусклого золота.
– Познакомь нас кое с кем.
– Ну, король ко мне не заходит… кстати, зря. А так – почитай, весь Аргосмир перебывал в «Шумном веселье». С кем хотят познакомиться мои юные друзья?
– С тем, кто знает столицу еще лучше, чем ты. Мы в Аргосмире второй день. Многое хочется по-глядеть, а особенно королевский дворец. – Паренек подался к хозяину через стойку и закончил веско: – Да не снаружи, а внутри!
Аруз настороженно молчал. Белобрысый продолжил:
– Нам нужен человек, который может пройти во дворец, не отвлекая от важных дел короля, не смущая вельмож и не тревожа стражу.
А толстяка Аруза, ко всему прочему, еще и мучили тоскливые мысли о вчерашнем разгроме в «Шумном веселье». Разносили трактир целой толпой – а платить ни одна сволочь не желает! И не утешает даже то, что урон невелик: старые скамьи да глиняная дешевая посуда. Нет, правда, почему Аруз за все это должен сам платить? Медяк за медяком – этак все хозяйство по ветру уйдет!
Трактирщик хотел было сорвать зло на служанке – дать ей по затылку, чтоб не рассиживалась в уголочке. Мало ли что гостей нет! Работа всегда найдется!
Но тут скрипнула дверь. Веселый голос окликнул хозяина через всю трапезную:
– Здравствуй, Аруз! Давно не виделись, аж со вчерашнего дня!
Далеко не в первый раз убедившись, что нет предела человеческой наглости, трактирщик медленно обернулся:
– Щегол, зараза, это опять ты?
– Кому зараза, а тебе – гость дорогой! – все так же приветливо и жизнерадостно откликнулся юноша. Без тени смущения пересек трапезную, облокотился на стойку.
– Да как твои глаза бесстыжие на меня смотреть могут? – грозно вопросил Аруз.
– Вроде смотрят, не слепнут от твоего несравненного сияния, – пожал плечами юноша. – А что случилось?
– Ты еще спрашиваешь? После вчерашнего?
– Это ты про то, как вчера меня в твоем кабаке избить пытались? – Щегол тронул кончиками пальцев синяк на скуле. – Аруз, не на того лаешь! Разве я начал драку? Попробовал познакомиться с девчонкой – тоже мне преступление! Впрочем, я щедрый, благородный и великодушный. Хоть и не виноват, но готов возместить убытки. Держи!
И золотая монета тяжело упала на дубовую стойку.
Трактирщик разинул рот. В «Шумном веселье» расплачивались медью, реже – серебром, но золо– том – почти никогда.
Ладонь сгребла золотой. Аруз попробовал моне– ту на зуб и повеселел. Его симпатии к Щеглу взле-тели до потолка… да что там – до самой кры– ши! Если бы Щегол целый месяц, день за днем, крушил его заведение, все равно монета покрыла бы убытки.
– Это, ясное дело, от двоих, от меня и Кудлато– го, – уточнил щедрый, благородный и великодушный дебошир. – Уж не держи зла и на него тоже.
– Ладно, забыли, – ответил Аруз по-королевски милостиво. – Где он, твой дружок?
– Скоро явится. Он не ждет, что я буду так рано. – И Щегол добавил задумчиво – для себя, не для трактирщика: – Утро выдалось паршивое и для нервов вредное. Даже не думал, что удастся выбраться сюда.
Арузу ужасно хотелось спросить, откуда именно мог сюда не выбраться загадочный Щегол. Но прикусил язык. Тот, кто платит золотом, имеет право на любые тайны, любого размера, веса, цвета, вкуса и запаха. Трактирщик спросил только:
– Может, тебе девочку прислать, чтобы разогнала тоску?
– Девочку? Мне? – скорчил несчастную физиономию Щегол. – Я влюбился. Вчера. Пойду в «боковушку» – валяться на скамье, ждать Кудлатого и слагать балладу о славном трактирном побоище.
Трактирщик благосклонно кивнул и принялся привычным движением протирать тряпкой поднос – это помогало ему размышлять. А размышлять было о чем.
Местное ворье считало, что Щегол является в город из леса. Но Аруз сомневался, что это разбойники присылают шустрого паренька сбывать награбленное. Не потому сомневался, что парнишка не походил на лесного бродягу (спутник его, Кудлатый, как раз подходил, и даже очень). Дело было в вещах, которые продавал юнец. (Трактирщик готов спорить на годовую выручку, что Щегол носил товар только ему. Будь иначе, Аруз об этом знал бы.) Небольшие, изящные, ценные вещицы. Паренек приносил их по одной… ох, не похоже на разбойничью добычу! Особенно запомнилась Арузу сережка-колокольчик. Уж лесная братия, встретив на дороге богатую путницу, выдрала бы из ушек обе серьги!
Все это походило именно на добычу вора. Причем вора удачливого, умного и отнюдь не жадного. Добудет дорогую вещь, толкнет скупщику – и живет себе спокойно, пока деньги не кончатся. Каменных палат так не наживешь, зато отодвигается встреча с удавкой палача.
А вот Жабье Рыло, как шепнули Арузу, усомнился в том, что Щегол вообще ворует. Мол, потянуло юнца из богатой семьи на приключения. Берет тайком от отца семейные побрякушки и сбывает под видом краденого. А раз так, то надо разобраться с пареньком без костоломства. Родители, надо думать, денег не пожалеют, лишь бы в городе не стало известно о развлечениях сыночка, о дружбе его с городским ворьем…
Толковая мысль. Аруз и сам в это поверил. Но, как выяснилось, зря.
Дотошный «ночной хозяин» велел своим людям покрутиться возле домов, где проживают знатные и просто богатые семьи, в которых имеются юноши лет девятнадцати. И взглянуть на этих отпрысков.
В своей округе любой нищий про каждый дом расскажет: кто там живет, да сколько слуг держит, да гуляет ли хозяйка от хозяина… Всех юнцов-белоручек в городе проверили. Ухитрились даже навестить беднягу, который с девяти лет лежит в параличе. Служанка сказала: у молодого господина глаза синие… Но оказалось – не тот!
Даже в домах зажиточных ремесленников глядели! А среди бедноты искать смысла не было. Аруз видел руки Щегла. И готов поклясться своим будущим погребальным костром, что руки эти не знали труда. Руки богача или вора…
Пробовал кое-кто из нищей братии таскаться хвостом за таинственным юношей, но окаянный мальчишка задницей чует слежку, а его неразлучный дружок Кудлатый может кулаком гвозди забивать. С этой парочкой связаться – себя не жалеть…
Размышления Аруза были прерваны скрипом двери и голосом с порога:
– Добрый день, почтеннейший!
Аруз чуть не охнул. Они шли к нему, все втро– ем, – вчерашние дебоширы, сопливые буяны, драчливые щенки! Ну, он их сейчас!..
Но подростки держались с такой спокойной уверенностью, что хозяин трактира подавил раздражение: «Ну-ка, ну-ка, интересно, что эти гаденыши скажут?»
Как ни странно, беседу начал парнишка в ошейнике. Его свободные приятели молча уступили ему первенство. Невольник заговорил учтиво, но твердо и с достоинством:
– Хозяин, тут вчера затеялась драка, кое-что поломалось и разбилось. Будет несправедливо, ес-ли ты останешься внакладе. В драке повинны не только мы, но не пожалеем денег, чтоб с тобой не ссориться.
– Умные речи и слушать приятно, – оживился Аруз. Конечно, он не собирался говорить этим славным ребятишкам, что убытки уже покрыты с лихвой.
Белобрысый подросток раскрыл ладонь – и трактирщик подавился следующей фразой. Потому что второй раз за сегодняшний день перед ним засияла золотая монета.
Наконец Аруз смог заговорить:
– Ничего страшного, всяко бывает. В молодости – да чтоб не побуянить малость!..
Но долговязый паренек, в отличие от Щегла, не спешил расстаться с золотом.
– Погоди, хозяин! Мы не против честной платы, но твои чашки-плошки стоят уж как-нибудь дешевле этого кругляша. Но монета будет твоей, если окажешь нам услугу.
– Луну с неба не обещаю, – процедил трактирщик, не сводя взгляда с тусклого золота.
– Познакомь нас кое с кем.
– Ну, король ко мне не заходит… кстати, зря. А так – почитай, весь Аргосмир перебывал в «Шумном веселье». С кем хотят познакомиться мои юные друзья?
– С тем, кто знает столицу еще лучше, чем ты. Мы в Аргосмире второй день. Многое хочется по-глядеть, а особенно королевский дворец. – Паренек подался к хозяину через стойку и закончил веско: – Да не снаружи, а внутри!
Аруз настороженно молчал. Белобрысый продолжил:
– Нам нужен человек, который может пройти во дворец, не отвлекая от важных дел короля, не смущая вельмож и не тревожа стражу.