Страница:
Дайру перевел взгляд на Вианни, сглотнул застрявший в горле ком и сипло взмолился:
– Только не упади!
– А зачем мне падать? – недоуменно спросила девочка.
Она спустила с края выбоины ноги в мягких сапожках. Легкое, почти неуловимое движение… Ни-кто не успел даже двинуться, как Вианни ящеркой скользнула на карниз.
Она очутилась между Нургиданом и Дайру. На карнизе стало тесно, но нежданную гостью это явно не смущало.
Внизу все так же выжидала хищная стая, все так же глядели вверх двое пролаз.
Потом тот, что с посохом, громко позвал:
– Вианни!
Девочка досадливо фыркнула:
– Ой, и Майчели здесь! Куда ни приду, везде он… и этот мерзкий Урр с ним!
– Ты… ты с ним знакома? – выдохнул Дайру.
– Это не я, это Майчели со мной знаком, – рассыпала Вианни перезвон смеха. – Он хочет на мне жениться. Выдумал, будто у нас с ним будут какие-то необыкновенные дети…
– Что-о?! – изумился Нургидан.
Дайру молчал: онемел от гнева.
– Глупый, правда? – улыбнулась девочка. – Я отцу сказала, он рассердился…
– Вианни! – донеслось снизу повелительно и сердито, словно пролаза имел право приказывать прелестной хозяюшке Подгорного Мира.
Нитху передернуло от отвращения, а Вианни снова засмеялась:
– Он мне совсем не нравится, он людоед…
Девочка сказала это небрежно, словно речь шла о мелком, но досадном недостатке.
Нитха смотрела на новую знакомую в оба глаза, запоминая каждое слово, каждое движение. Если это и впрямь дочь Хозяина… о, тогда каждое брошенное ею словечко может оказаться бесценным для Гильдии!..
Появление юной принцессы Подгорного Мира так поразило троих друзей, что они даже забыли о своем отчаянном, почти безнадежном положении. Увы, ненадолго…
– Вы давно здесь, на скале? – начала Вианни светскую беседу.
– С вечера, – коротко ответил Нургидан.
– А долго вы еще здесь пробудете?
– Кажется, до первой их атаки, – горько усмехнулась Нитха.
– До атаки… – мечтательно протянула Вианни. – Счастливые вы! Что хотите, то и делаете! А с меня отец взял слово, что я не буду драться ни с какими чудовищами. Как увижу зверюгу, сразу бегу домой. Ску-у-учно!
Прелестное личико омрачилось досадой, но тут же девочка вновь оживилась, перевела умоляющий взгляд с Нургидана на Дайру:
– Когда вам надоест совершать подвиги… может, пойдете ко мне в гости? Отца нет дома, а мама не рассердится. У нас сегодня лепешки с ягодным соусом.
Ответом было потрясенное молчание. Казалось бы, после своего появления Вианни не смогла бы уже сильнее удивить своих новых друзей… однако она это сделала!
Наконец Нитха обрела голос.
– Вообще-то мне уже надоело совершать подви-ги, – сообщила она, поднимаясь на ноги.
– И мы любим лепешки с ягодным соусом, – в тон ей подхватил Нургидан.
И только Дайру спросил с тревогой:
– Мать точно не рассердится?
– Что ты!.. Она добрая! И рада будет познакомиться с настоящим героем. Ну, пойдем!
– А далеко? – поинтересовалась Нитха, опасливо поглядывая на стаю внизу.
– Конечно, нет! Мой дом всегда рядом со мной… Ой, как я рада! Идемте скорее!
Она легко, словно со ступеньки, шагнула с карниза – и исчезла.
Трое друзей молчали. Их не удивило исчезновение девочки. Непонятным было другое. Подростки три года обучались у Подгорного Охотника и готовы были пройти гильдейские испытания. Они умели слышать складку до горизонта, особенно чуткая Нитха, прирожденная проводница! А теперь…
– Ну, нету там ничего! – пожаловалась Нитха.
Девочка чувствовала себя униженной и беспомощной. До сих пор Подгорный Мир со всех сторон звал и манил ее ливнем звуков, рассказывал о том, что скрыто от глаз за прозрачными стенами. Почему же она не видит воздушной дороги, по которой так спокойно и легко ушла синеглазая, белокожая хозяюшка этих перепутанных земель?
Внизу зашевелились враги – как будто исчезновение Вианни сняло чары, державшие их в плену. Пролаза с посохом, которого девочка назвала по имени («Майчели!» – с ненавистью шепнул Дайру), ударами поднимал змеепсов на ноги. Его спутник, похожий на наррабанскую обезьяну, прыгал на месте, возбужденно ухал и рычал.
Нитха побледнела так, что ее смуглая кожа стала серой. Глаза блеснули вызовом.
– Смогла она – смогу и я! – выдохнула девочка. Разом, боясь передумать, шагнула с карниза… и исчезла.
Оба ее напарника взглянули вниз, боясь увидеть распластавшееся на камнях тело подруги. Но увидели лишь змеепсов, карабкающихся по лестнице-промоине.
– Порядок! – кивнул Дайру. – Это же Подгорный Мир, чему удивляться? Уходим!
Шагнул с карниза – и мгновенно исчез.
Нургидан зло улыбнулся змеепсам, которые были уже рядом. Вот уж трусом он не был никогда! С карниза так с карниза!
– Сожрите своего хозяина, крысы чешуйчатые! – крикнул он и шагнул с каменной площадки в бездну…
И тут же что-то упругое, неодолимое отшвырнуло назад, впечатало спиной в крутой откос. Нургидан ошеломленно выпрямился. Что это было?
Он прыгнул вперед зло и яростно, как на врага. И снова был отброшен… теперь сомнений не оставалось: какая-то сила не пускает его вслед за друзьями!
Гадать о причинах этого было некогда: юноша вновь был на карнизе не один. Два крупных змеепса уже выбрались из промоины.
Ух, как обрушился на них Нургидан! Как выплеснул он на хищников свою злость, отчаяние и одиночество! Змеепсы не просто полетели кубарем по склону вниз – они еще и смели с «лестницы» тех, что лезли следом!..
– Ну, что же ты! – возмутился позади звонкий голосок. – Мы ждем-ждем, а ты тут развлекаешься!
Нургидан уже ничему не удивлялся.
– Не удается пройти! Стена не пускает! – огрызнулся он, продолжая отбивать атаку.
– Нет там никакой стены… дай руку!
Тоненькие пальчики легли юноше на плечо, потянули с карниза. Нургидан, не сопротивляясь, шагнул вслед за девочкой…
Матерый змеепес, оттолкнувшись от края карниза, взмыл в воздух, целясь в грудь и горло затравленному человеку. Но в тот миг, когда когти уже готовы были впиться в плоть жертвы, добыча исчезла. Зубы лязгнули в полете, змеепес закувыркался в воздухе, грохнулся к подножию скалы и раздробил череп о камни…
А Нургидан в это время пытался пробиться сквозь прозрачную вязкую массу, похожую на бесцветный кисель. Она стиснула его с двух сторон, выдавила воздух из легких, сковала движения. Нургидан шел сквозь сгустившееся пространство с трудом, слов– но по дну реки, и никак было не вынырнуть на поверхность, и это длилось целую вечность, а он упорно брел между жизнью и смертью…
…В глаза ударило солнце. В Подгорном Мире Нургидан успел забыть, каким ярким и ласковым оно может быть. И небо – голубое, не серое… и зелень, чистая, свежая, словно промытая дождем… и деревья, опустившие ветви до земли, будто струны арфы… и кружащие голову запахи… и цветы, цветы, цветы…
Все это разом обрушилось на гостя, оглушило, прижало к земле. Да, красота… но красоту эту юноша оценил в первые мгновения, а потом она заплясала вокруг, заставила опуститься на шелковистую траву, упереться в землю руками. Накатила тошнота. Не будь желудок пустым, Нургидана вывернуло бы прямо на эту красотищу.
Так худо ему было разве что три года назад, когда впервые шагнул за Грань. Но тогда все произошло быстро, не пришлось чувствовать себя мухой, утонувшей в миске меда.
Рядом переговаривались Дайру и Нитха. Нурги-дан с трудом разбирал, о чем они болтают, но понял: эти двое чувствуют себя превосходно. И из гордости отвернул бледное лицо. Сделал вид, что сидит на траве просто так… вон, букашку на стебельке рассматривает!
Но почему этот чудесный уголок Подгорного Мира принял наррабанскую девчонку и лопоухого умника, а его, Нургидана, и на порог пускать не хотел?..
Юноша не знал, что скоро ему предстоит узнать ответ на этот вопрос. И знание это горькой обидой, острой занозой надолго засядет в сердце.
Если гости и беспокоились, какой прием окажет им супруга загадочного Хозяина, то при одном взгляде на эту моложавую, очень красивую женщину все их опасения исчезли.
Их встретил безмятежный взор синих глаз – более светлых, чем фиалковые глаза дочери. Хозяйка волшебного мирка держалась так, словно к ней каждый день вваливались компании незнакомых юнцов, взъерошенных и ободранных.
Женщина стояла на крыльце с резными перилами. Большой бревенчатый дом за ее спиной почти утонул в ярких цветах на высоких стеблях. Плотные венчики переливались всеми оттенками красного, желтого, оранжевого. Вианни, закончив небрежное представление гостей, сорвала один из мясистых лепестков и принялась его жевать.
Сквозь цветочное море к крыльцу вела дорожка, посыпанная крупным песком. На этой дорожке и стояли смущенные гости.
Нургидан прикидывал: почему госпожа держится так безбоязненно? В ее мирную и красивую складку может забрести кто угодно, от Подгорной Жабы до одичавшего пролазы…
Нитха скромно потупила глаза. Лишь раз взмахнула она ресницами в сторону хозяйки, но этого взгляда ей было достаточно. И теперь девочка думала: «Что-то здесь не так!»
Ученица Подгорного Охотника привыкла доверять своей интуиции. И то, что открылось ее глазам, казалось Нитхе театральной декорацией. Слишком зеленая и мягкая трава, слишком аккуратная дорожка, слишком яркие цветы…
А женщина, которая их встретила… на ней платье, в каких красуются по праздникам зажиточные кре-стьянки. Точнее, фасон – как у нарядного крестьянского платья, а вот материя… да пусть Нитху на всю жизнь в муравейник замуруют, если это не бархат!
Пока Нургидан и Нитха пребывали в растерянности, действовать начал Дайру. Он подошел к самому крыльцу и опустился на колени перед женщиной, выжидая, пока она соизволит заговорить.
– Так ты тот самый Дайру, о котором моя болтливая дочурка прожужжала мне уши? – В смеющемся голосе хозяйки играли те же звонкие переливы, что и у дочери. По голосу женщину можно было принять за младшую сестру Вианни.
– Да, госпожа моя, светлая принцесса Анни– ра, – почтительно откликнулся юноша.
Подростки, сытые, умытые и довольные, сидели вчетвером на золотисто-зеленой полянке позади дома. У каждого в руке было по огромному цветку, и они лениво отщипывали кисловато-сладкие, с легким пряным привкусом лепестки.
– Я знал, кого здесь встречу, – объяснил Дай-ру. – Еще там, во дворце, заметил, как женщина на портрете похожа на Вианни. Глаза другого оттенка, а так – одно лицо.
Он откинулся на траву и снизу вверх глянул на сидящую рядом девочку.
Вианни млела. Ее тонкие пальчики ловко плели венок из золотисто-зеленых стебельков, украшенных мелкими желтыми шишечками. От шишечек шел запах меда, такой густой, что Нургидан с его тонким чутьем недовольно морщил нос.
Над девочкой с гулом плавали большие медлительные пчелы, привлеченные запахом сладкого травяного сока. Вианни досадливо отмахивалась от пчел.
У очаровательной принцессы Подгорного Мира уже красовался на голове венок. Кому предназначался второй – догадаться было легко.
Нитха и Нургидан не осмеливались даже хи– хикнуть над явным восхищением и нежной за– ботой, которыми девочка окружала своего дорогого гостя. Но Дайру не заблуждался на этот счет: напарники возьмут свое, едва покинут гостеприим– ную складку. Всласть поиздеваются над «героем». Ну и ладно. Главное – удалось еще раз увидеть Вианни.
Как сияют ее фиалковые глаза! Нет, как сияют, а? Никто на свете еще не смотрел так на Дайру! Хорошо, что удалось улучить миг и шепнуть де– вочке – мол, целоваться при посторонних нельзя…
Да пусть она нацепит на него хоть дюжину венков, пусть он станет похож на бродячего фигляра! Только бы сидела рядом и щебетала своим изумительным голоском…
– Я так рада, что вы пришли в гости! А то здесь так скучно! Отец редко берет меня в Мир Людей, а дома только мама и слуги…
Дайру слизнул упавшую ему на щеку каплю сока.
Малышку можно понять. И слуг-то всего трое – пожилая женщина и двое мужчин того же возраста. За трапезой слуги сидели за одним столом с хозяйкой и гостями – нравы тут явно простые. И его, Дайру, посадили за общий стол, хотя он ожидал, что ему вынесут миску с едой на крыльцо.
Если бы не портрет в дворцовой галерее, ни за что бы не поверить, что здешняя хозяйка – дочь гурлианского короля.
Это было загадкой. А каждую загадку Дайру воспринимал как вызов себе лично.
Юноша закрыл глаза и попытался во всех под-робностях вспомнить комнату, в которой они обедали.
Чистый, добела выскобленный стол без скатер– ти уставлен глиняной посудой. Деревянные скамьи с выжженным на спинках узором – цветы и птицы. На полу яркие тканые коврики. На стене старые часы с боем: пастух и пастушка кружатся в танце, забавно раскачиваясь, словно подвыпили. У двери и окна – пучки ароматных сухих трав…
Ничего общего с дворцом, ни намека на роскошь. Крестьянский дом. Только в нем очень чисто, просторно и светло.
Мечта принцессы о крестьянском домике.
Вот она, отгадка! Вся эта складка – мечта девушки, выросшей во дворце. Лесок и лужок без комаров, без грязи… наверняка по этой мягкой траве можно бегать босиком и не занозить ногу. И пчелы здесь, похоже, не кусаются.
Что может принцесса Аннира вспоминать о прежней жизни? Как была глупой куклой, запутавшейся в чужих интригах? Как ее допрашивали после провала заговора? Как родной отец приговорил ее к смерти?
Ничего из этого даже тенью не колышется на дне безмятежных синих глаз.
Как говорится в поэме о Гайгире Снежном Ручье, тоже возглавлявшем провалившийся мятеж?
«И он отринул прошлое свое…»
Да. Вот оно, верное слово. Эта женщина тоже отринула свое прошлое.
Как она попала в Подгорный Мир – не секрет. Любой сказитель за медяк расскажет о влюбленном чародее, который спас мятежную принцессу из застенков. А теперь Дайру знает продолжение этой легенды: маг сотворил для любимой мир, о котором она мечтала.
С ума сойти…
Холод пробрал парнишку при мысли о том, какой небывалой мощью обладает отец Вианни. И что он сделает с наглецом, который посмел дотронуться до его дочурки…
Усилием воли Дайру заставил себя не думать о страшном.
Красивая женщина среди моря цветов…
Приветливая хозяйка во главе накрытого стола…
Так не ведут себя ни принцессы, ни крестьянки. Аннира не встревожилась, когда дочь притащила из Подгорного Мира троих подозрительных незнакомцев. Ровный голос, учтивые речи, одинаково любезное обхождение и с Сыном Рода, и с рабом…
Внезапно промелькнуло неприятное сравнение: а ведь точно так же Аннира держала бы себя, если бы дочь притащила обнаруженный в лесу выводок мелких зверушек или подбитую птицу: «Играй, деточка, играй…»
Жена здешнего Хозяина – не выше и не ниже обычных человеческих отношений. Она – вне их.
Возможно, эта женщина не совсем в своем уме. Зато наверняка она счастлива…
Громкий хохот прервал размышления Дайру – и тут же тонкие ручки водрузили ему на голову пышный, благоухающий медом венок.
Ох, как все развеселились… глупо, должно быть, выглядит Дайру в этом украшении…
Впрочем, юноша сразу понял, что смеются не над ним. Нитха и Нургидан, перебивая и поддразнивая друг друга, рассказывают о покупке «дракона».
– Циркач, да? – восхищалась Вианни. – Ой, как интересно! Я обязательно его найду! Пускай расскажет про цирк, я никогда не видела цирка!
– Да как же ты его найдешь? – удивился Нургидан.
– Расспрошу других ящеров.
– Ты знаешь их язык?
Вианни засмеялась, откинула голову и разразилась потоком шипящих и щелкающих звуков. Нитха, забыв о хороших манерах, глядела ей в рот с завистью и восхищением.
– Они хорошие, – продолжила Вианни уже на родном языке. – Так трогательно заботятся о своих малышах! И знают столько древних легенд…
– А все-таки ты с ними поосторожнее, – забеспокоился Дайру. – Не съели бы тебя эти хорошие…
Вианни фыркнула, сочтя слова своего героя восхитительной шуткой.
– А вообще тут не опасно? – спросил Дайру. – А если притащится, скажем, дракон?
– Никто не притащится, – махнула рукой на-следница волшебного царства. – Отец так помуд– рил над складкой, что сюда может войти только человек.
Нургидан вскинулся, хотел что-то сказать, но промолчал, лег на спину, зло уставился в ясное небо. Он сразу вспомнил упругую прозрачную пелену, которая преграждала ему путь в этот дивный мирок. Вспомнил, что смог войти сюда лишь вместе с юной хозяйкой…
«Ах, я вам не человек?!»
Безупречно красивый, благоуханный и светлый мир разом стал противен Нургидану.
Тем временем Нитха старалась побольше вызнать о том, кто сотворил для своей семьи этот цветущий дворец:
– А твой отец, вероятно, редко здесь бывает? Ведь в Мире Людей время течет не так, как в складках! Для него недолгая отлучка – а тут дочь успела вырасти, пока его не было…
Вианни рассмеялась – и с дерева россыпью трелей откликнулась неведомая птица.
– Ну что ты! Эта складка – часть Мира Людей! Время у нас течет, как за Гранью.
Нургидан и Нитха восприняли это спокойно: подумаешь, еще одно чудо здешних краев! Но Дайру сразу понял, что это означает. Он вскочил на ноги так резко, что венок порвался и золотым ручейком стек по спине наземь.
– Это что же, – негромко и страшно спросил он, – выходит, сколько мы времени тут просидели, столько и дома времени прошло? Там, может, учителя пытают, а я… а мы…
Тут уж и его друзья вскочили на ноги.
– Уходим! – скомандовал Нургидан.
– Нам еще до Железной Башни идти да идти, – поддержала его Нитха.
– Никуда вам не нужно идти да идти, – чуточ– ку обиженно сказала Вианни. – Я выведу вас сра– зу к Башне. Знаю я, где это. Плохое место. Противное.
Не железным был этот высокий купол, а из какого-то иного металла, неизвестного ремесленникам Мира Людей. Светлый, невероятно прочный, не поддающийся закаленной стали, он покрыт был кольцами безупречно правильной резьбы. Даже под тусклым солнцем Подгорного Мира эти тонкие кольца переливались всеми цветами радуги. Башня была подобна гигантскому алмазу, тонко ограненному опытным ювелиром.
Купол, стоявший здесь века, не был памятником неведомому народу искусников и умельцев. Он жил! Изнутри доносились тяжелые удары и гулкий звон, все это сливалось в унылую мелодию. Дойдя до заключительного аккорда, она обрывалась. Некоторое время царило молчание, затем мотив повторялся вновь – удар в удар, звон в звон…
– Там дверь, – сказала Нитха, не сводя глаз с радужного чуда. – Очень тугая, но можно открыть. Наши гильдейские были внутри.
– Да, отец тоже заходил внутрь, – без интереса отозвалась Вианни. Она крепко держала Дайру за локоть. – Он говорит, там у каких-то древних чародеев была кузница. Волшебная, сама ковала… а что ковала – нам того не понять. Теперь чародеев нет, а кузница все работает. Потом уничтожает, что сделала, и все заново начинает…
Но тема эта была для девочки явно скучна. И она продолжила ровным, легким тоном, без тени смущения глядя в лицо своему герою:
– А это точно, что на людях целоваться нельзя? Совсем-совсем нельзя, да?
Нитха, не удержавшись, хихикнула.
Оттопыренные уши Дайру начали наливаться кровью.
А Нургидан…
В другое время этот красавчик, избалованный женскими ласками, снисходительно подмигнул бы Дайру: мол, не зевай, олух, не упускай случая! И увел бы Нитху взглянуть на башню поближе…
Но сейчас молодой оборотень переживал свежее оскорбление. Ах, он не человек для этой подгорной знати?!
Поэтому Нургидан улыбнулся такой белозубой, яркой улыбкой, что у Дайру внутри все похолодело от скверного предчувствия. И бархатным пленительным голосом произнес:
– Между прочим, целуюсь я куда лучше Дайру. Красавицы в моих объятьях просто парят в облаках!
Дайру, коротко выдохнув воздух и стиснув кулаки, шагнул к Нургидану.
«Ну, сейчас это благородное животное схло– почет!..»
Он еще никогда так не злился на приятеля. И на-чисто забыл в этот миг, что, скорее всего, в драке схлопотал бы он сам…
Нитха дернулась, чтобы вмешаться, но ее остановило выражение лица Вианни. Та весело перевела взгляд с одного парня на другого. А потом ответила с удовольствием, как ребенок, который не попался на уловку взрослого и не дал себя разыграть:
– Ой, ну это же неправда! Не можешь ты целоваться лучше Дайру!
– Почему? – не понял Нургидан.
– Ну, ты же некрасивый!
Это было сказано так просто и с такой убежденностью, что оба парня ошарашенно застыли, а Нитха разинула рот, как ребенок в цирке.
– Не сердись, – виновато и ласково продолжи– ла Вианни, – но ты же не считаешь себя красивым, правда? У тебя темные волосы… ну, не повезло, бывает… И глаза какие-то неправильные, зеленые. И уши смешные… – Она перевела взгляд на Дай– ру, подняла ручку и нежно коснулась его густо-багрового «лопуха». – Вот какие должны быть красивые уши, смотри! А веснушек у тебя и вовсе ни одной нету!
Нитха поспешно отвернулась и закрыла рот ладонями.
– Но ты не огорчайся, – утешила Вианни ошеломленного Нургидана. – Ты наверняка хороший, раз Дайру с тобой дружит! И ты когда-нибудь станешь героем, как и он!
Нитха уже справилась с хохотом. Она орлицей налетела на Нургидана, который как раз опомнился и вознамерился объясниться со странной девчонкой. Напарница не дала ему произнести ни слова: больно вцепилась в руку и затараторила:
– Он станет героем, обязательно станет! А сейчас он покажет мне Башню, я хочу взглянуть на нее поближе, а одна идти боюсь!
Пинок по щиколотке довершил тонкий намек, и Нургидан позволил уволочь себя от этой ненормальной парочки.
Нитха и Нургидан неспешно обошли купол, но, увы, не уделили должного внимания этой загадке, оставленной ушедшим народом. Зато оба вволю нахохотались.
Уже темнело, когда они вернулись к влюбленным. Те не заметили их появления – так и стояли, вцепившись друг в друга, словно вот-вот рухнет небо, настанет конец света и надо напоследок надышать– ся друг другом.
Нитха даже позавидовала им. А Нургидан безжалостно позвал:
– Эй, герой, нам в засаду идти! Вот нагрянет этот вражина, а мы тут… прощаемся. Может, мы его уже упустили…
Дайру в последний раз, уже никого не стесняясь, крепко расцеловал Вианни и выпустил ее из объятий. А Нитха с удивлением заметила, что белобрысый и впрямь парень ничего: высокий, симпатичный. Что-то в нем изменилось… ах да, расправил плечи и поднял голову!
– Никого вы не упустили, – успокоила Вианни своих новых друзей. – В этой складке давно не было людей. Я об этом бы знала.
Она прислушалась к чему-то, чего не могла уловить даже чуткая Нитха. Остальные глядели на девочку с завистью, боясь отвлечь ее.
Наконец посерьезневшая Вианни обернулась к Дайру.
– Кто-то идет сюда. Не знаю, человек или зверь, но идет напрямик и спешит так, что по складкам перекатывается эхо. Может, не один, это трудно разобрать.
– Когда ждать? – хмуро спросил Нургидан.
– Ночью или к утру.
Нитха, не удержавшись, охнула. Ученица Шенги знала, что если кто-то идет по складкам напрямик, не меняя направления, он гонит перед собою эхо, которое можно уловить… но не с такого же расстояния!
А Дайру кивнул Вианни:
– Спасибо тебе. Ты нас сегодня не один раз выручила…
Стыд опалил смуглые щеки Нитхи. «Ой, хоть он догадался поблагодарить!»
Вианни от слов своего героя просияла – но тут же вновь загрустила.
– Ну вот, с вами так интересно… а мне правда пора… ужасно жаль, но мама меня отпустила совсем ненадолго. Но мы еще увидимся, вот увидишь…
Внезапно лицо ее посерьезнело, исчезло детское очарование наивности. Фиалковые глаза, не видящие ничего, кроме Дайру, были глазами любящей женщины. И даже голос, когда она заговорила, изменился, стал глубоким и страстным:
– Мы увидимся! Я приду к тебе в любой складке, мне не надо искать тебя, надо просто помнить… а я всегда, каждый миг… – Она поднесла руку к груди, словно хотела унять сердцебиение. – Если тебе будет плохо – не бойся! Тот, кто тебя обидит, не успеет об этом даже пожалеть! Я никогда… я никому не позволю…
Она быстро прижалась к Дайру всем телом. Затем неохотно отступила на несколько шагов, подняла прощальным жестом руку. И прежде чем исчезнуть в синем сумраке (прежний веселый ребенок!), насмешливо крикнула Нургидану:
– А красавицам незачем парить в облаках! Ничего там нет хорошего! Ветер, холодно и сыро!
Болотце небольшое – если бы не темнота, можно бы другой берег рассмотреть. Но свет желтой луны вырывает из мрака лишь деревья да тростник, а ее маленькая красная товарка и вовсе без толку болтается по небу. В мутно-желтом свете еще отвратительнее кажутся деревья: невысокие, разлапистые, со скрюченными, словно старческие пальцы, ветвями. И бугристые наросты на коре. И листья – длинные, вялые, словно ошпаренные…
Вокруг тихо, но болото не кажется заснувшим. Поверхность его странно переливается и ходит мягкими волнами, потому что у другого берега, ближе к Железной Башне, время от времени над поверхностью беззвучно вздымается и опадает водяной бугор. Словно на дне озера спрятан фонтан, который то и дело выплевывает короткие струи.
– Только не упади!
– А зачем мне падать? – недоуменно спросила девочка.
Она спустила с края выбоины ноги в мягких сапожках. Легкое, почти неуловимое движение… Ни-кто не успел даже двинуться, как Вианни ящеркой скользнула на карниз.
Она очутилась между Нургиданом и Дайру. На карнизе стало тесно, но нежданную гостью это явно не смущало.
Внизу все так же выжидала хищная стая, все так же глядели вверх двое пролаз.
Потом тот, что с посохом, громко позвал:
– Вианни!
Девочка досадливо фыркнула:
– Ой, и Майчели здесь! Куда ни приду, везде он… и этот мерзкий Урр с ним!
– Ты… ты с ним знакома? – выдохнул Дайру.
– Это не я, это Майчели со мной знаком, – рассыпала Вианни перезвон смеха. – Он хочет на мне жениться. Выдумал, будто у нас с ним будут какие-то необыкновенные дети…
– Что-о?! – изумился Нургидан.
Дайру молчал: онемел от гнева.
– Глупый, правда? – улыбнулась девочка. – Я отцу сказала, он рассердился…
– Вианни! – донеслось снизу повелительно и сердито, словно пролаза имел право приказывать прелестной хозяюшке Подгорного Мира.
Нитху передернуло от отвращения, а Вианни снова засмеялась:
– Он мне совсем не нравится, он людоед…
Девочка сказала это небрежно, словно речь шла о мелком, но досадном недостатке.
Нитха смотрела на новую знакомую в оба глаза, запоминая каждое слово, каждое движение. Если это и впрямь дочь Хозяина… о, тогда каждое брошенное ею словечко может оказаться бесценным для Гильдии!..
Появление юной принцессы Подгорного Мира так поразило троих друзей, что они даже забыли о своем отчаянном, почти безнадежном положении. Увы, ненадолго…
– Вы давно здесь, на скале? – начала Вианни светскую беседу.
– С вечера, – коротко ответил Нургидан.
– А долго вы еще здесь пробудете?
– Кажется, до первой их атаки, – горько усмехнулась Нитха.
– До атаки… – мечтательно протянула Вианни. – Счастливые вы! Что хотите, то и делаете! А с меня отец взял слово, что я не буду драться ни с какими чудовищами. Как увижу зверюгу, сразу бегу домой. Ску-у-учно!
Прелестное личико омрачилось досадой, но тут же девочка вновь оживилась, перевела умоляющий взгляд с Нургидана на Дайру:
– Когда вам надоест совершать подвиги… может, пойдете ко мне в гости? Отца нет дома, а мама не рассердится. У нас сегодня лепешки с ягодным соусом.
Ответом было потрясенное молчание. Казалось бы, после своего появления Вианни не смогла бы уже сильнее удивить своих новых друзей… однако она это сделала!
Наконец Нитха обрела голос.
– Вообще-то мне уже надоело совершать подви-ги, – сообщила она, поднимаясь на ноги.
– И мы любим лепешки с ягодным соусом, – в тон ей подхватил Нургидан.
И только Дайру спросил с тревогой:
– Мать точно не рассердится?
– Что ты!.. Она добрая! И рада будет познакомиться с настоящим героем. Ну, пойдем!
– А далеко? – поинтересовалась Нитха, опасливо поглядывая на стаю внизу.
– Конечно, нет! Мой дом всегда рядом со мной… Ой, как я рада! Идемте скорее!
Она легко, словно со ступеньки, шагнула с карниза – и исчезла.
Трое друзей молчали. Их не удивило исчезновение девочки. Непонятным было другое. Подростки три года обучались у Подгорного Охотника и готовы были пройти гильдейские испытания. Они умели слышать складку до горизонта, особенно чуткая Нитха, прирожденная проводница! А теперь…
– Ну, нету там ничего! – пожаловалась Нитха.
Девочка чувствовала себя униженной и беспомощной. До сих пор Подгорный Мир со всех сторон звал и манил ее ливнем звуков, рассказывал о том, что скрыто от глаз за прозрачными стенами. Почему же она не видит воздушной дороги, по которой так спокойно и легко ушла синеглазая, белокожая хозяюшка этих перепутанных земель?
Внизу зашевелились враги – как будто исчезновение Вианни сняло чары, державшие их в плену. Пролаза с посохом, которого девочка назвала по имени («Майчели!» – с ненавистью шепнул Дайру), ударами поднимал змеепсов на ноги. Его спутник, похожий на наррабанскую обезьяну, прыгал на месте, возбужденно ухал и рычал.
Нитха побледнела так, что ее смуглая кожа стала серой. Глаза блеснули вызовом.
– Смогла она – смогу и я! – выдохнула девочка. Разом, боясь передумать, шагнула с карниза… и исчезла.
Оба ее напарника взглянули вниз, боясь увидеть распластавшееся на камнях тело подруги. Но увидели лишь змеепсов, карабкающихся по лестнице-промоине.
– Порядок! – кивнул Дайру. – Это же Подгорный Мир, чему удивляться? Уходим!
Шагнул с карниза – и мгновенно исчез.
Нургидан зло улыбнулся змеепсам, которые были уже рядом. Вот уж трусом он не был никогда! С карниза так с карниза!
– Сожрите своего хозяина, крысы чешуйчатые! – крикнул он и шагнул с каменной площадки в бездну…
И тут же что-то упругое, неодолимое отшвырнуло назад, впечатало спиной в крутой откос. Нургидан ошеломленно выпрямился. Что это было?
Он прыгнул вперед зло и яростно, как на врага. И снова был отброшен… теперь сомнений не оставалось: какая-то сила не пускает его вслед за друзьями!
Гадать о причинах этого было некогда: юноша вновь был на карнизе не один. Два крупных змеепса уже выбрались из промоины.
Ух, как обрушился на них Нургидан! Как выплеснул он на хищников свою злость, отчаяние и одиночество! Змеепсы не просто полетели кубарем по склону вниз – они еще и смели с «лестницы» тех, что лезли следом!..
– Ну, что же ты! – возмутился позади звонкий голосок. – Мы ждем-ждем, а ты тут развлекаешься!
Нургидан уже ничему не удивлялся.
– Не удается пройти! Стена не пускает! – огрызнулся он, продолжая отбивать атаку.
– Нет там никакой стены… дай руку!
Тоненькие пальчики легли юноше на плечо, потянули с карниза. Нургидан, не сопротивляясь, шагнул вслед за девочкой…
Матерый змеепес, оттолкнувшись от края карниза, взмыл в воздух, целясь в грудь и горло затравленному человеку. Но в тот миг, когда когти уже готовы были впиться в плоть жертвы, добыча исчезла. Зубы лязгнули в полете, змеепес закувыркался в воздухе, грохнулся к подножию скалы и раздробил череп о камни…
А Нургидан в это время пытался пробиться сквозь прозрачную вязкую массу, похожую на бесцветный кисель. Она стиснула его с двух сторон, выдавила воздух из легких, сковала движения. Нургидан шел сквозь сгустившееся пространство с трудом, слов– но по дну реки, и никак было не вынырнуть на поверхность, и это длилось целую вечность, а он упорно брел между жизнью и смертью…
…В глаза ударило солнце. В Подгорном Мире Нургидан успел забыть, каким ярким и ласковым оно может быть. И небо – голубое, не серое… и зелень, чистая, свежая, словно промытая дождем… и деревья, опустившие ветви до земли, будто струны арфы… и кружащие голову запахи… и цветы, цветы, цветы…
Все это разом обрушилось на гостя, оглушило, прижало к земле. Да, красота… но красоту эту юноша оценил в первые мгновения, а потом она заплясала вокруг, заставила опуститься на шелковистую траву, упереться в землю руками. Накатила тошнота. Не будь желудок пустым, Нургидана вывернуло бы прямо на эту красотищу.
Так худо ему было разве что три года назад, когда впервые шагнул за Грань. Но тогда все произошло быстро, не пришлось чувствовать себя мухой, утонувшей в миске меда.
Рядом переговаривались Дайру и Нитха. Нурги-дан с трудом разбирал, о чем они болтают, но понял: эти двое чувствуют себя превосходно. И из гордости отвернул бледное лицо. Сделал вид, что сидит на траве просто так… вон, букашку на стебельке рассматривает!
Но почему этот чудесный уголок Подгорного Мира принял наррабанскую девчонку и лопоухого умника, а его, Нургидана, и на порог пускать не хотел?..
Юноша не знал, что скоро ему предстоит узнать ответ на этот вопрос. И знание это горькой обидой, острой занозой надолго засядет в сердце.
* * *
– Мамочка, познакомься! Вот это – Дайру. И его друзья… ой, я забыла спросить, как их зовут!..Если гости и беспокоились, какой прием окажет им супруга загадочного Хозяина, то при одном взгляде на эту моложавую, очень красивую женщину все их опасения исчезли.
Их встретил безмятежный взор синих глаз – более светлых, чем фиалковые глаза дочери. Хозяйка волшебного мирка держалась так, словно к ней каждый день вваливались компании незнакомых юнцов, взъерошенных и ободранных.
Женщина стояла на крыльце с резными перилами. Большой бревенчатый дом за ее спиной почти утонул в ярких цветах на высоких стеблях. Плотные венчики переливались всеми оттенками красного, желтого, оранжевого. Вианни, закончив небрежное представление гостей, сорвала один из мясистых лепестков и принялась его жевать.
Сквозь цветочное море к крыльцу вела дорожка, посыпанная крупным песком. На этой дорожке и стояли смущенные гости.
Нургидан прикидывал: почему госпожа держится так безбоязненно? В ее мирную и красивую складку может забрести кто угодно, от Подгорной Жабы до одичавшего пролазы…
Нитха скромно потупила глаза. Лишь раз взмахнула она ресницами в сторону хозяйки, но этого взгляда ей было достаточно. И теперь девочка думала: «Что-то здесь не так!»
Ученица Подгорного Охотника привыкла доверять своей интуиции. И то, что открылось ее глазам, казалось Нитхе театральной декорацией. Слишком зеленая и мягкая трава, слишком аккуратная дорожка, слишком яркие цветы…
А женщина, которая их встретила… на ней платье, в каких красуются по праздникам зажиточные кре-стьянки. Точнее, фасон – как у нарядного крестьянского платья, а вот материя… да пусть Нитху на всю жизнь в муравейник замуруют, если это не бархат!
Пока Нургидан и Нитха пребывали в растерянности, действовать начал Дайру. Он подошел к самому крыльцу и опустился на колени перед женщиной, выжидая, пока она соизволит заговорить.
– Так ты тот самый Дайру, о котором моя болтливая дочурка прожужжала мне уши? – В смеющемся голосе хозяйки играли те же звонкие переливы, что и у дочери. По голосу женщину можно было принять за младшую сестру Вианни.
– Да, госпожа моя, светлая принцесса Анни– ра, – почтительно откликнулся юноша.
* * *
– Надо же, – задумчиво сказал Нургидан, прожевав и проглотив сразу два сочных цветочных лепестка, – я ведь тоже видел тот портрет во дворце. А вот с первого взгляда не признал госпожу!Подростки, сытые, умытые и довольные, сидели вчетвером на золотисто-зеленой полянке позади дома. У каждого в руке было по огромному цветку, и они лениво отщипывали кисловато-сладкие, с легким пряным привкусом лепестки.
– Я знал, кого здесь встречу, – объяснил Дай-ру. – Еще там, во дворце, заметил, как женщина на портрете похожа на Вианни. Глаза другого оттенка, а так – одно лицо.
Он откинулся на траву и снизу вверх глянул на сидящую рядом девочку.
Вианни млела. Ее тонкие пальчики ловко плели венок из золотисто-зеленых стебельков, украшенных мелкими желтыми шишечками. От шишечек шел запах меда, такой густой, что Нургидан с его тонким чутьем недовольно морщил нос.
Над девочкой с гулом плавали большие медлительные пчелы, привлеченные запахом сладкого травяного сока. Вианни досадливо отмахивалась от пчел.
У очаровательной принцессы Подгорного Мира уже красовался на голове венок. Кому предназначался второй – догадаться было легко.
Нитха и Нургидан не осмеливались даже хи– хикнуть над явным восхищением и нежной за– ботой, которыми девочка окружала своего дорогого гостя. Но Дайру не заблуждался на этот счет: напарники возьмут свое, едва покинут гостеприим– ную складку. Всласть поиздеваются над «героем». Ну и ладно. Главное – удалось еще раз увидеть Вианни.
Как сияют ее фиалковые глаза! Нет, как сияют, а? Никто на свете еще не смотрел так на Дайру! Хорошо, что удалось улучить миг и шепнуть де– вочке – мол, целоваться при посторонних нельзя…
Да пусть она нацепит на него хоть дюжину венков, пусть он станет похож на бродячего фигляра! Только бы сидела рядом и щебетала своим изумительным голоском…
– Я так рада, что вы пришли в гости! А то здесь так скучно! Отец редко берет меня в Мир Людей, а дома только мама и слуги…
Дайру слизнул упавшую ему на щеку каплю сока.
Малышку можно понять. И слуг-то всего трое – пожилая женщина и двое мужчин того же возраста. За трапезой слуги сидели за одним столом с хозяйкой и гостями – нравы тут явно простые. И его, Дайру, посадили за общий стол, хотя он ожидал, что ему вынесут миску с едой на крыльцо.
Если бы не портрет в дворцовой галерее, ни за что бы не поверить, что здешняя хозяйка – дочь гурлианского короля.
Это было загадкой. А каждую загадку Дайру воспринимал как вызов себе лично.
Юноша закрыл глаза и попытался во всех под-робностях вспомнить комнату, в которой они обедали.
Чистый, добела выскобленный стол без скатер– ти уставлен глиняной посудой. Деревянные скамьи с выжженным на спинках узором – цветы и птицы. На полу яркие тканые коврики. На стене старые часы с боем: пастух и пастушка кружатся в танце, забавно раскачиваясь, словно подвыпили. У двери и окна – пучки ароматных сухих трав…
Ничего общего с дворцом, ни намека на роскошь. Крестьянский дом. Только в нем очень чисто, просторно и светло.
Мечта принцессы о крестьянском домике.
Вот она, отгадка! Вся эта складка – мечта девушки, выросшей во дворце. Лесок и лужок без комаров, без грязи… наверняка по этой мягкой траве можно бегать босиком и не занозить ногу. И пчелы здесь, похоже, не кусаются.
Что может принцесса Аннира вспоминать о прежней жизни? Как была глупой куклой, запутавшейся в чужих интригах? Как ее допрашивали после провала заговора? Как родной отец приговорил ее к смерти?
Ничего из этого даже тенью не колышется на дне безмятежных синих глаз.
Как говорится в поэме о Гайгире Снежном Ручье, тоже возглавлявшем провалившийся мятеж?
«И он отринул прошлое свое…»
Да. Вот оно, верное слово. Эта женщина тоже отринула свое прошлое.
Как она попала в Подгорный Мир – не секрет. Любой сказитель за медяк расскажет о влюбленном чародее, который спас мятежную принцессу из застенков. А теперь Дайру знает продолжение этой легенды: маг сотворил для любимой мир, о котором она мечтала.
С ума сойти…
Холод пробрал парнишку при мысли о том, какой небывалой мощью обладает отец Вианни. И что он сделает с наглецом, который посмел дотронуться до его дочурки…
Усилием воли Дайру заставил себя не думать о страшном.
Красивая женщина среди моря цветов…
Приветливая хозяйка во главе накрытого стола…
Так не ведут себя ни принцессы, ни крестьянки. Аннира не встревожилась, когда дочь притащила из Подгорного Мира троих подозрительных незнакомцев. Ровный голос, учтивые речи, одинаково любезное обхождение и с Сыном Рода, и с рабом…
Внезапно промелькнуло неприятное сравнение: а ведь точно так же Аннира держала бы себя, если бы дочь притащила обнаруженный в лесу выводок мелких зверушек или подбитую птицу: «Играй, деточка, играй…»
Жена здешнего Хозяина – не выше и не ниже обычных человеческих отношений. Она – вне их.
Возможно, эта женщина не совсем в своем уме. Зато наверняка она счастлива…
Громкий хохот прервал размышления Дайру – и тут же тонкие ручки водрузили ему на голову пышный, благоухающий медом венок.
Ох, как все развеселились… глупо, должно быть, выглядит Дайру в этом украшении…
Впрочем, юноша сразу понял, что смеются не над ним. Нитха и Нургидан, перебивая и поддразнивая друг друга, рассказывают о покупке «дракона».
– Циркач, да? – восхищалась Вианни. – Ой, как интересно! Я обязательно его найду! Пускай расскажет про цирк, я никогда не видела цирка!
– Да как же ты его найдешь? – удивился Нургидан.
– Расспрошу других ящеров.
– Ты знаешь их язык?
Вианни засмеялась, откинула голову и разразилась потоком шипящих и щелкающих звуков. Нитха, забыв о хороших манерах, глядела ей в рот с завистью и восхищением.
– Они хорошие, – продолжила Вианни уже на родном языке. – Так трогательно заботятся о своих малышах! И знают столько древних легенд…
– А все-таки ты с ними поосторожнее, – забеспокоился Дайру. – Не съели бы тебя эти хорошие…
Вианни фыркнула, сочтя слова своего героя восхитительной шуткой.
– А вообще тут не опасно? – спросил Дайру. – А если притащится, скажем, дракон?
– Никто не притащится, – махнула рукой на-следница волшебного царства. – Отец так помуд– рил над складкой, что сюда может войти только человек.
Нургидан вскинулся, хотел что-то сказать, но промолчал, лег на спину, зло уставился в ясное небо. Он сразу вспомнил упругую прозрачную пелену, которая преграждала ему путь в этот дивный мирок. Вспомнил, что смог войти сюда лишь вместе с юной хозяйкой…
«Ах, я вам не человек?!»
Безупречно красивый, благоуханный и светлый мир разом стал противен Нургидану.
Тем временем Нитха старалась побольше вызнать о том, кто сотворил для своей семьи этот цветущий дворец:
– А твой отец, вероятно, редко здесь бывает? Ведь в Мире Людей время течет не так, как в складках! Для него недолгая отлучка – а тут дочь успела вырасти, пока его не было…
Вианни рассмеялась – и с дерева россыпью трелей откликнулась неведомая птица.
– Ну что ты! Эта складка – часть Мира Людей! Время у нас течет, как за Гранью.
Нургидан и Нитха восприняли это спокойно: подумаешь, еще одно чудо здешних краев! Но Дайру сразу понял, что это означает. Он вскочил на ноги так резко, что венок порвался и золотым ручейком стек по спине наземь.
– Это что же, – негромко и страшно спросил он, – выходит, сколько мы времени тут просидели, столько и дома времени прошло? Там, может, учителя пытают, а я… а мы…
Тут уж и его друзья вскочили на ноги.
– Уходим! – скомандовал Нургидан.
– Нам еще до Железной Башни идти да идти, – поддержала его Нитха.
– Никуда вам не нужно идти да идти, – чуточ– ку обиженно сказала Вианни. – Я выведу вас сра– зу к Башне. Знаю я, где это. Плохое место. Противное.
* * *
Может, место и было плохим, но Железная Башня была прекрасна!Не железным был этот высокий купол, а из какого-то иного металла, неизвестного ремесленникам Мира Людей. Светлый, невероятно прочный, не поддающийся закаленной стали, он покрыт был кольцами безупречно правильной резьбы. Даже под тусклым солнцем Подгорного Мира эти тонкие кольца переливались всеми цветами радуги. Башня была подобна гигантскому алмазу, тонко ограненному опытным ювелиром.
Купол, стоявший здесь века, не был памятником неведомому народу искусников и умельцев. Он жил! Изнутри доносились тяжелые удары и гулкий звон, все это сливалось в унылую мелодию. Дойдя до заключительного аккорда, она обрывалась. Некоторое время царило молчание, затем мотив повторялся вновь – удар в удар, звон в звон…
– Там дверь, – сказала Нитха, не сводя глаз с радужного чуда. – Очень тугая, но можно открыть. Наши гильдейские были внутри.
– Да, отец тоже заходил внутрь, – без интереса отозвалась Вианни. Она крепко держала Дайру за локоть. – Он говорит, там у каких-то древних чародеев была кузница. Волшебная, сама ковала… а что ковала – нам того не понять. Теперь чародеев нет, а кузница все работает. Потом уничтожает, что сделала, и все заново начинает…
Но тема эта была для девочки явно скучна. И она продолжила ровным, легким тоном, без тени смущения глядя в лицо своему герою:
– А это точно, что на людях целоваться нельзя? Совсем-совсем нельзя, да?
Нитха, не удержавшись, хихикнула.
Оттопыренные уши Дайру начали наливаться кровью.
А Нургидан…
В другое время этот красавчик, избалованный женскими ласками, снисходительно подмигнул бы Дайру: мол, не зевай, олух, не упускай случая! И увел бы Нитху взглянуть на башню поближе…
Но сейчас молодой оборотень переживал свежее оскорбление. Ах, он не человек для этой подгорной знати?!
Поэтому Нургидан улыбнулся такой белозубой, яркой улыбкой, что у Дайру внутри все похолодело от скверного предчувствия. И бархатным пленительным голосом произнес:
– Между прочим, целуюсь я куда лучше Дайру. Красавицы в моих объятьях просто парят в облаках!
Дайру, коротко выдохнув воздух и стиснув кулаки, шагнул к Нургидану.
«Ну, сейчас это благородное животное схло– почет!..»
Он еще никогда так не злился на приятеля. И на-чисто забыл в этот миг, что, скорее всего, в драке схлопотал бы он сам…
Нитха дернулась, чтобы вмешаться, но ее остановило выражение лица Вианни. Та весело перевела взгляд с одного парня на другого. А потом ответила с удовольствием, как ребенок, который не попался на уловку взрослого и не дал себя разыграть:
– Ой, ну это же неправда! Не можешь ты целоваться лучше Дайру!
– Почему? – не понял Нургидан.
– Ну, ты же некрасивый!
Это было сказано так просто и с такой убежденностью, что оба парня ошарашенно застыли, а Нитха разинула рот, как ребенок в цирке.
– Не сердись, – виновато и ласково продолжи– ла Вианни, – но ты же не считаешь себя красивым, правда? У тебя темные волосы… ну, не повезло, бывает… И глаза какие-то неправильные, зеленые. И уши смешные… – Она перевела взгляд на Дай– ру, подняла ручку и нежно коснулась его густо-багрового «лопуха». – Вот какие должны быть красивые уши, смотри! А веснушек у тебя и вовсе ни одной нету!
Нитха поспешно отвернулась и закрыла рот ладонями.
– Но ты не огорчайся, – утешила Вианни ошеломленного Нургидана. – Ты наверняка хороший, раз Дайру с тобой дружит! И ты когда-нибудь станешь героем, как и он!
Нитха уже справилась с хохотом. Она орлицей налетела на Нургидана, который как раз опомнился и вознамерился объясниться со странной девчонкой. Напарница не дала ему произнести ни слова: больно вцепилась в руку и затараторила:
– Он станет героем, обязательно станет! А сейчас он покажет мне Башню, я хочу взглянуть на нее поближе, а одна идти боюсь!
Пинок по щиколотке довершил тонкий намек, и Нургидан позволил уволочь себя от этой ненормальной парочки.
Нитха и Нургидан неспешно обошли купол, но, увы, не уделили должного внимания этой загадке, оставленной ушедшим народом. Зато оба вволю нахохотались.
Уже темнело, когда они вернулись к влюбленным. Те не заметили их появления – так и стояли, вцепившись друг в друга, словно вот-вот рухнет небо, настанет конец света и надо напоследок надышать– ся друг другом.
Нитха даже позавидовала им. А Нургидан безжалостно позвал:
– Эй, герой, нам в засаду идти! Вот нагрянет этот вражина, а мы тут… прощаемся. Может, мы его уже упустили…
Дайру в последний раз, уже никого не стесняясь, крепко расцеловал Вианни и выпустил ее из объятий. А Нитха с удивлением заметила, что белобрысый и впрямь парень ничего: высокий, симпатичный. Что-то в нем изменилось… ах да, расправил плечи и поднял голову!
– Никого вы не упустили, – успокоила Вианни своих новых друзей. – В этой складке давно не было людей. Я об этом бы знала.
Она прислушалась к чему-то, чего не могла уловить даже чуткая Нитха. Остальные глядели на девочку с завистью, боясь отвлечь ее.
Наконец посерьезневшая Вианни обернулась к Дайру.
– Кто-то идет сюда. Не знаю, человек или зверь, но идет напрямик и спешит так, что по складкам перекатывается эхо. Может, не один, это трудно разобрать.
– Когда ждать? – хмуро спросил Нургидан.
– Ночью или к утру.
Нитха, не удержавшись, охнула. Ученица Шенги знала, что если кто-то идет по складкам напрямик, не меняя направления, он гонит перед собою эхо, которое можно уловить… но не с такого же расстояния!
А Дайру кивнул Вианни:
– Спасибо тебе. Ты нас сегодня не один раз выручила…
Стыд опалил смуглые щеки Нитхи. «Ой, хоть он догадался поблагодарить!»
Вианни от слов своего героя просияла – но тут же вновь загрустила.
– Ну вот, с вами так интересно… а мне правда пора… ужасно жаль, но мама меня отпустила совсем ненадолго. Но мы еще увидимся, вот увидишь…
Внезапно лицо ее посерьезнело, исчезло детское очарование наивности. Фиалковые глаза, не видящие ничего, кроме Дайру, были глазами любящей женщины. И даже голос, когда она заговорила, изменился, стал глубоким и страстным:
– Мы увидимся! Я приду к тебе в любой складке, мне не надо искать тебя, надо просто помнить… а я всегда, каждый миг… – Она поднесла руку к груди, словно хотела унять сердцебиение. – Если тебе будет плохо – не бойся! Тот, кто тебя обидит, не успеет об этом даже пожалеть! Я никогда… я никому не позволю…
Она быстро прижалась к Дайру всем телом. Затем неохотно отступила на несколько шагов, подняла прощальным жестом руку. И прежде чем исчезнуть в синем сумраке (прежний веселый ребенок!), насмешливо крикнула Нургидану:
– А красавицам незачем парить в облаках! Ничего там нет хорошего! Ветер, холодно и сыро!
* * *
Правильно говорила Вианни: противное место, мерзкое!Болотце небольшое – если бы не темнота, можно бы другой берег рассмотреть. Но свет желтой луны вырывает из мрака лишь деревья да тростник, а ее маленькая красная товарка и вовсе без толку болтается по небу. В мутно-желтом свете еще отвратительнее кажутся деревья: невысокие, разлапистые, со скрюченными, словно старческие пальцы, ветвями. И бугристые наросты на коре. И листья – длинные, вялые, словно ошпаренные…
Вокруг тихо, но болото не кажется заснувшим. Поверхность его странно переливается и ходит мягкими волнами, потому что у другого берега, ближе к Железной Башне, время от времени над поверхностью беззвучно вздымается и опадает водяной бугор. Словно на дне озера спрятан фонтан, который то и дело выплевывает короткие струи.