Гомолкo Николай. Шестой океан

   В огромных залах и фойе не видно людей - одни только шляпы и модные кепи. Под расписанным и украшенным тяжелой люстрой потолком - синеватое облако сигаретного дыма.
   В конце большого зала, возле зарешеченного окна, высокий и плечистый джентльмен, стоя на сплетенных руках своих коллег, произносит речь. Слов не слышно, он энергично машет руками, горделиво встряхивая головой...
   И вот на двух противоположных стенах в плетеных золотых рамах вспыхивают молочно-белые экраны.
   Толпа замирает. Черные шляпы сгрудились плотнее, жмутся к стенам. На экранах появляется добродушное лицо сенатора Уолтера... Он вытирает платочком пот и, не торопясь, говорит:
   - Поздравляю вас, дорогие соотечественники, с большим праздником. Сегодня мы разделим самый жирный пирог, дарованный нам самим небом. Видит Бог, мы умеем жить, мы знаем цену жизни и ее красоту.
   У нас существует право доллара и больше никаких прав! Луна - наша, потому что у нас доллары. Мы построим там отели, железные дороги, рестораны. Кто хочет завтра проснуться богатым, немедленно покупайте акции нашего концерна. Сегодня каждый квадратный метр Луны - доллар. Завтра за эту цену вы его уже не купите. Леди и джентльмены, мой давнишний друг Фрэнк Уэст купил все Море Дождей. Летом он приглашает вас отдохнуть в его небесном санатории. Торопитесь! Подсчитывайте доллары! К вашим услугам открываются кассы...- закончил сенатор и, обнажив плешивую голову, церемонно поклонился.
   Открылись окошечки хрустальных кабин, на стенах и окнах загорелись названия участков на Луне, цифры их стоимости. Зашелестели чеки...
   Необычная торговля началась...
   * * *
   Сенатор Уолтер, заложив руки за спину, медленно прохаживался по комнате. На диване синего плюша сидели Фрэнк Уэст и генерал Коллинг. Они густо дымили сигарами, молчали. Бритое лицо Коллинга блестело, как медь. Под рыжими жесткими бровями таращились выпуклые глаза.
   Уолтер остановился, посмотрел в огромный проем окна и принялся удовлетворенно насвистывать какой-то бравурный мотив. Там, на улицах, гудела, пробиваясь к двору, толпа. Там плыло его богатство.
   Какая это могучая сила - золото! Оно - властелин жизни, законодатель, источник радости и наслаждения, оно возводит города, зажигает огни, превращается в бомбы...
   Золоту поклоняются, как богу. И вот, в конце концов, пришло время, когда оно хлынуло рекой в его, Уолтера, сейфы. Дрожите, люди! Теперь Уолтер - король Земли и Луны, владелец банков и биржи. Там, за океаном, есть над чем поработать. Он постарается сделать так, чтобы снова забушевала война. К дьяволу это наскучившее и набившее оскомину "мирное сосуществование"! Земля одна, и на ней должен властвовать капитал!
   Сегодня сенатор стал известен всему миру. На столе - ворох телеграмм. В каждой - поздравления, приветствия, пожелания. Фрэнк Уэст и генерал Коллинг приехали, чтобы лично засвидетельствовать свое почтение сенатору, Уолтеру, конечно, приятна эта любезность. Она лишний раз свидетельствует о том, какую силу и власть обрел он в Штатах за последние месяцы. Это были на редкость удачливые месяцы. Он, Уолтер, еще подумает и, возможно, выставит свою кандидатуру на ближайших президентских выборах...
   - Продолговатое, изрезанное морщинами лицо сенатора сияло от торжества и возбуждения. Он не мог удержаться, чтобы, повернувшись к гостям, патетически не заявить:
   - Джентльмены, вы знаете мой девиз: не успею чего-либо пожелать, как уже беру руками! Я приказал построить двадцать космических ракет. Я еще перекую, джентльмены, нашу серебристую Луну в золото. Слово чести! Пусть господь приговорит меня к вечным мукам, если я не достигну этого.
   Фрэнк Уэст, хмыкнув, заставил себя улыбнуться.
   Ему не нравилась заносчивость сенатора. Когда-то президент атомной фирмы сам мечтал послать экспедицию на Луну, открыть там первые урановые рудники. Но Уолтер - эта старая хитрая бестия - смешал его карты. Теперь Уэсту ничего не оставалось, как терпеливо выслушивать преуспевающего босса и заискивающе улыбаться. Так сложилась ситуация: от милости сенатора в дальнейшем будут во многом зависеть дела фирмы.
   - Джентльмены, позвольте пригласить вас отобедать со мной,- сказал сенатор, отходя от окна.
   Генерал Коллинг поднял голову, будто просыпаясь, и, прищурив глаза, проговорил:
   - А вы опередили меня, сенатор. Благодарю за гостеприимство, но я уполномочен с глазу на глаз передать вам приглашение в ресторан "Золотой метеор". Там уже ждут нас!
   Уолтер, смущенный неожиданным поворотом беседы, насторожился. В словах генерала он почуял намек на какую-то таинственную могущественную силу, против которой бороться ему просто рискованно. Но гордость за себя, за свой высокий титул сенатора вызвали в нем сопротивление.
   - Извините, генерал,- мягко сказал Уолтер,- сегодня у меня, как вы знаете, необычный день. Я ступил одной ногой на Луну. Я завладел небом... Вы мой гость, и я хочу вас видеть в своем доме.
   - Вы забываетесь, сенатор,- сдержанно заметил на это Коллинг,- вы хотите завладеть небом, не испросив разрешения у бога...
   Уолтер недоуменно заморгал глазами. Генерал го-*' ворил явно не от своего имени. Неужели Коллинг агент, а может быть, и лидер "Синдиката убийц"? Могущество этого синдиката было хорошо известно в Штатах. Он верховодил преступным миром всего государства, вел тайную торговлю, контролировал деятельность крупнейших политиканов, следил за ростом прибылей миллиардеров,
   Чтобы не выдать своей растерянности, сенатор шутливо бросил:
   - Я послал богу свои молитвы...- и тут же осекся, встретив холодный и отсутствующий взгляд Коллинга.
   Восторженная радость разом померкла в душе сенатора. Вот тебе и день всевластия... Уолтер достал из коробки сигару, задымил. Руки его незаметно дрожали.
   Фрэнк Уэст, почувствовав себя лишним при этом разговоре, поклонился и поспешно покинул кабинет.
   Генерал Коллинг сразу приободрился, встал с дивана и, шагнув навстречу Уолтеру, сказал:
   - Я вас, сенатор, понимаю с полуслова. Почему же вы не хотите понять меня? - Потом, осмотревшись по сторонам, поинтересовался: - Кстати, нас не могут подслушать, записать разговор?
   - Не беспокойтесь, генерал. Кроме сейфов, здесь ничего нет.
   - Сейфы? - еще больше оживился Коллинг.- Это как раз то, что нам сейчас нужно.- Его зеленоватые глаза торжествующе сверкнули.- По поручению нашего синдиката я хочу оставить в ваших сейфах наше слово. Оно стоит недорого - 50 000 долларов! - Заметив, как вздрогнул Уолтер, генерал засмеялся.- Признайтесь, не ждали? Ха-ха-ха! Коллинг и синдикат - что тут общего? Правда? Открою вам глаза: я связан с ними, как небо с землей. Теперь, я думаю, вы все поняли. Одевайтесь, нас ждут!
   Уолтер замер в нерешительности, раздумывая. Потом перевел взгляд на генерала и в отчаянии махнул рукой. Нет, перечить синдикату рискованно. Это равносильно самоубийству.
   Подойдя к телевизофону, он нажал кнопку и, когда засветился экран, приказал суетливому человеку с усиками:
   - Воздушный автомобиль!..
   - Есть, сэр!
   - Поторопитесь...
   Вскоре Уолтер сидел в компании крикливо одетых молодчиков. Среди них нетрудно было определить заправил преступного синдиката, державшего в послушании многих магнатов. Уолтеру было известно, что щупальца этого синдиката простирались даже в апартаменты Белого дома.
   Глава третья
   Наташа приникла глазами к знакомым, написанным смелой размашистой рукой строчкам. Девушке стало даже жарко, когда она прочла:
   "Ты далеко от меня. Но ничто нас не разлучит - ни время, ни расстояние. Ко мне пришла ослепительная, как солнце, радость. Я ничего не замечаю вокруг себя. Если бы снова увидеть тебя - смотрел не насмотрелся бы... Ты такая добрая, смелая, ласковая. Помнишь нашу первую встречу в парке? Помнишь, я хотел проводить тебя, а ты шутливо увернулась и побежала домой одна. Теперь я с улыбкой вспоминаю те минуты.
   А тогда растерялся и, сказать по совести, даже рассердился. Мне казалось, что ты просто хотела посмеяться надо мной. Прошло время - и я все это увидел в ином свете. Да, чтобы девушку уважали, она должна быть гордой.
   Наташа, пиши о своих новостях и знай, что каждая твоя радость будет радостью и для меня. Как идет работа?.."
   Девушка облегченно вздохнула. Тоска, отчаяние, тревога, только что клокотавшие в душе и обессиливавшие ее, внезапно исчезли, не оставив и следа. Строчки письма были, как маленькие родниковые ручейки - их хотелось пить жадно и бесконечно. Наташа еще и еще раз пробегала их глазами, желая убедиться, что все написано так, как она прочитала.
   - Виктор! - шептали уста.- Ты пришел мне на помощь. Спасибо тебе! Мне было тяжело, горько, обидно. И ты сердцем почувствовал...
   Подойдя к окну, Наташа прижалась лбом к холодному стеклу. В саду, на сизом снегу, как на экране, отражались желтые прямоугольники света. Рядом вырисовывалась замысловатая вязь тополевых ветвей. Лениво падали снежинки. Там, где-то далеко-далеко, за пологом темной ночи, горят огни подмосковного городка. Что делает теперь Виктор? В письме он ни словом не упоминает о своей работе. Скоро ли будет подготовлена на Луну космическая ракета? В Москве Виктор много говорил об этом. Он мечтал о полете. Вообще, Виктор мечтатель...
   Если бы он знал, как ей тяжело! Федоров уволит ее с работы - в этом нет сомнения, а может, и до суда дело дойдет. Только нет! Она будет бороться, не даст себя в обиду. Федоров, как и всякий подлец, воспользовался случаем. И надо было обрушиться такой беде! Пролетел шар, пожаром уничтожен цех...
   Все же Наташа не верила Федорову. Воздух - это стихия. Мало ли откуда могло занести шар в Приднепровск. Она в ту ночь, как всегда, внимательно следила за аппаратами. Нет, ошибки быть не могло!
   Что делать? Написать Виктору? А разве он у нее единственный друг? И здесь ведь есть друзья. И неплохие, кажется. Они должны помочь.
   За окном плыла ночь. Она шелестела черными лапами ветвей, шуршала легкой поземкой - на дворе дул ветер. Наташа видела, как прямо перед ее глазами на стеклах окон все отчетливее вырисовывался причудливый ледяной узор. Вглядываясь в замысловатый морозный рисунок, она почему-то с облегчением подумала о завтрашнем дне. Все будет хорошо, все станет на место...
   Отойдя от окна, Наташа направилась к гардеробу.
   В маленьком нижнем ящичке лежит небольшая пачка конвертов, перевязанная красной ленточкой. Здесь воспоминания и мечты, здесь ее любовь, ее прошлое и, может быть, будущее...
   Развернув на коленях аккуратно сложенные листочки, девушка на миг залюбовалась ими. Это были первые Викторовы записки.
   "Буду ожидать возле кинотеатра, под башней, в 7 часов".
   "Зачем ты пошла на концерт одна? Я скучал и хотел было вернуться домой, но Зина Кужель напросилась, чтобы проводил ее до гастронома. Она хорошая девушка, но какая-то, право, неуравновешенная..."
   "Я все дни ожидал твоего звонка. Не выдержал, пришел навестить, но не застал. Кажется, ты нарочно прячешься от меня. Может быть, между нами возникло недоразумение? Обязательно хочу встретиться. Звони. Виктор".
   Наташа невольно прижмурила глаза. И сразу же воспоминания, нахлынув целым потоком, завладели сердцем. Как хорошо жить на свете, когда где-то есть любимый человек. Она уважала Виктора, верила в его чувства. И в этот момент девушке сильно захотелось поговорить с кем-либо, поделиться мыслями.
   К друзьям идти далеко, а Виктор был с нею рядом.
   Она села за стол, приготовила лист бумаги, И сердце ее заговорило:
   "Виктор, я только теперь начинаю понимать, что ни один человек на земле не может жить, не зная самого святого и заветного чувства - чувства дружбы. Дружба для человека, что солнце. Она его согревает теплом, вдохновляет на подвиги, зовет вперед, живит его радости и надежды. Дружба это высшая награда человеку от человека. Не правда ли? По-моему, в дружбе доказываем мы свою искренность. Дружить,- значит, быть искренним и преданным. Иной дружбы я не понимаю.
   Признаюсь, меня очень тронуло твое письмо. Я начинаю убеждаться, что у нас во многом сходные мысли и чувства. Мы понимаем друг друга, и этому не смогут помешать ни расстояние, ни горе, ни неудачи. Знать, что о тебе всегда думает и заботится другой человек..."
   В передней зазвенел звонок. Не успела Наташа встать из-за стола, как в комнату вошли гости.
   - Что же это ты, Наташа, забилась в клетку, как синица? Ночь-то вон какая...- с веселой укоризной проговорил Юзик Хлебцевич, снимая пальто, на воротнике которого таяли, угасая, яркие снежинки.
   Вожак комсомольцев радиолокационного центра, веселый компанейский парень, Юзик часто заходил к операторам, радистам. Любил пошутить, незаметно дать совет, а то и просто поговорить по душам. Вместе с ним пришла низенькая, с черными глазами девушка.
   Наташа сначала растерялась. Этот визит для нее был неожиданным. Поспешно спрятав письмо, она засуетилась:
   - Садитесь, пожалуйста, садитесь!
   Юзик и Оля как бы принесли с собою в комнату морозную свежесть ночи и задорный блеск глаз.
   - Весна под окном, а морозик берется на ночь сердитый,- потирая руки, говорил Юзик.- Ты нас не ждала, Наташа? А мы к тебе с новостью.
   Наташа вопросительно посмотрела на него.
   - Пришел пакет из Москвы. Тебя зовут в Галактику,- сказал Юзик и посмотрел на девушку, будто желая увидеть, какое впечатление произведут его слова, а потом весело добавил: - Я слышал, будто уже подготовлена в первый рейс космическая ракета. Вот тебя и вызывают...
   - Ух! - вздохнула с облегчением Наташа.- Гора с плеч.
   Юзик, поправив волосы, вдруг стал строже, угрюмее.
   - Мы тоже рады за тебя, Наташа,- промолвил он тихо.- Но, понимаешь, Федоров будет противиться. Что ни говори, вычисления показывают, будто шар... ну, тот самый... летел через твой участок наблюдения.
   - Юзик! - воскликнула в отчаянии Наташа.- И ты мне не веришь? Скажи правду - не веришь? Да?
   В глазах ее - она это знала - горел лихорадочный огонек надежды и тревоги. Рядом были ее друзья. Неужели она их безвозвратно потеряла и они тоже не верят ей?
   - Я жду...- сказала Наташа тихо, почти шепотом, потом отошла в сторону и, тяжело вздохнув, добавила безразличным расслабленным голосом: -- Ты молчишь, Юзик. Теперь я понимаю: не веришь...
   - Верю, Наташка!
   Юзик подошел к девушке, взял ее за горячие руки. Взгляды их встретились. Оба они почувствовали, что знают правду, что будут отстаивать ее вместе до конца. - Спасибо, Юзик...
   - В твоих руках - рука друга. Мы тебе поможем, Наташа. Ты поедешь в Москву.
   Глава четвертая
   Лишь к вечеру сенатор Уолтер возвратился из НыоДжерси в столицу Штатов. Запыленный, он сменил помятый смокинг на пижаму и прошел в бассейн-ванную. Мылся долго, старательно. Долго плавал. Мраморное дно бассейна светилось цветом морской волны. Это освежало и успокаивало. Потом слуга - молодой атлетнегр - сделал ему массаж. Кровь в жилах запульсировала быстрее, тело налилось бодростью. Когда он вышел из ванной, нельзя было поверить, что этот человек провел весь день в хлопотах.
   В гостиной на широкой тахте его дочь просматривала книжку с яркой обложкой - "Семнадцатый муж леди Брейсон - убийца". Едва завидела отца, отложила в сторону книгу и поднялась навстречу ему.
   - Наконец-то! - проворковала она, изобразив на лице неподдельную радость.- Па, где так долго пропадал? Едва дождалась...
   - Кто хочет жить под солнцем, тот меньше должен бывать под крышей своей виллы,- сказал сенатор и, поцеловав дочь в лоб, спросил: - Что ты мне хотела сказать, моя девочка? Или попросить, шалунья?
   - О. У меня не совсем обычный разговор...
   Сенатор с любопытством вскинул голову.
   - Не совсем обычный? Хорошо, пойдем, все мне расскажешь.
   Они прошли в столовую. Это был просторный, высокий зал с двумя рядами розового мрамора колонн. Окна венецианские, до самого пола. Посреди зала круглый стол и несколько удобных кресел. Здесь собиралась четырежды в день семья сенатора. Собственно, не семья, а Элси и сенатор.
   Пожилой слуга с серебряной цепочкой на груди принес ужин и положил перед сенатором карту французских вин:
   - Какое прикажете подать?
   Уолтер пробежал глазами карту, ткнул пальцем.
   Слуга почтительно склонился и вышел из столовой.
   Сенатор был в отличном расположении духа. Дела шли как нельзя лучше. Все "земельные" участки Луны были распроданы. Полным ходом строились космические ракеты. Слава Уолтера росла с каждым днем. Он сам начинал верить, что в недалеком будущем Штаты от его имени будут диктовать свою волю Земле и Небу.
   Выпив бургундского, Уолтер еще больше повеселел.
   Он посмотрел на притихшую дочь.
   -- Ну, рассказывай, Элси. Что ты мне приготовила? Глаза Элси горели нетерпением. Она пододвинулась ближе к отцу, ласково обняла его за плечи и смело сказала:
   - Поль просит моей руки, па. Я согласна, па..
   - Что? - Сенатор отбросил в сторону салфетку, удивленно раскрыл глаза. Потом дожевал ветчину, вытер губы и, обернувшись к Элси, спросил: - Что случилось, Элси? Я тебя не узнаю...
   - Я выросла, па! - воскликнула дочь и тонкой белой рукой с браслетами ласково обвила шею отца.
   -- Вырасти - выросла, а когда ты станешь, наконец, здравомыслящей?
   На румяных щеках Элси появились багровые пятнышки.
   - Па, за что ты на меня сердишься?
   - За Поля! Он тебе не пара.
   Элси вскочила с кресла. На ее лице нетрудно было заметить мучительное волнение.
   - Я его люблю, па! Ты понимаешь, что такое любовь?
   Сенатор забарабанил пальцами по столу, потом глубоко вздохнул,
   - Любовь, милая девушка, это только слово, - сказал он.- Оно для меня пустой звук. Я оцениваю человека по одному умению - умению роскошно жить. Если он способен на это, все остальное приложится. Кстати, я хотел тебе сказать: ты можешь сделать хорошую партию с сыном Коллинга.
   -- Па, ты упрямый человек... Ты на жизнь смотришь с высоты золотой горы. Пойми, я; люблю Поля, я верю в него. Он умный, смелый! И если хочешь знать, он не так уж беден, он - богат...
   - Хе-хе-хе! - засмеялся Уолтер. Его по-прежнему не оставляло хорошее настроение.- Моя доченька, о чем ты мне говоришь? Единственное богатство Поля его наглость. И я должен заметить, что он умело применяет ее.
   Элси замахала руками, отошла от окна и, резко повернувшись, с обидой в голосе спросила:
   - Па, ты можешь сделать, чтобы я была счастлива? Скажи, можешь?
   - Конечно.
   - Тогда разреши мне выйти замуж за Поля!
   Уолтер ласково усмехнулся и неодобрительно покачал головой,
   - Эх, молодо-зелено! Куда вам так спешить? Разве не знаете, что быстрая река до моря не доходит. Подумать нужно, обсудить. А то вдруг: "Любите Поля, потому что я его люблю!" Нет, Элси, ты заботься не только о себе, но и о своих родителях. А нам есть о чем подумать.
   Уолтер окинул взглядом низкие ореховые серванты, сияющие тонким хрусталем посуды, открытый рояль в углу, потом посмотрел на Элси. Избалованная красотка... И ему вдруг стало ясно, что он не сможет переубедить дочь. У нее такой характер! Она научилась требовать, брать, не думая ни о чем.
   - Вот что, Элси,-проговорил Уолтер, вставая.-- Я высказал свое мнение и хочу просить, чтобы ты считалась с ним. Я слов на ветер...
   - Па, ты не знаешь Поля. Он умный, смекалистый парень. Ты с гордостью будешь называть его своим сыном. Дай только срок - и ты убедишься, что я говорила правду.
   - А что я тебе говорю, Элси? - Сенатор подошел к зеркальной стене и, осмотрев в ней свое лицо, продолжал: - Правильно, время - великий судья. Мы возложим на него все свои надежды. Согласна, Элси?
   - Хорошо, па.- Элси встрепенулась, порывисто подошла к отцу, поцеловав его в щеку, на прощание сказала: - Я заставлю вас с Полем подружиться. Он тебе понравится. Жди его сегодня...
   Сенатор возвратился в свой кабинет, сел в высокое кресло и закрыл от усталости глаза. Если сказать по совести, жизнь не баловала его. Он, сегодняшний сенатор, начинал с лавки, которую завещал ему после смерти отец. Уже тогда он понял, что жизнь ничего не отдает так, даром, что все, чего хочешь добиться, нужно брать силой и хитростью. Богатство пришло не сразу.
   Из-за него не одному сопернику пришлось перегрызть горло. Только на сороковом году жизни был сколочен достаточный капитал. Уолтер купил спичечную фабрику, потом машиностроительный завод. Через несколько лет его избрали в сенат, и он стал заметной фигурой в своем штате. Уолтер умел делать доллары, умел, как говорят, выгребать каштаны из огня чужими руками.
   Так он стал любимцем фортуны.
   А время шло. Незаметно подкралась старость. Сенатор чувствовал, что силы с каждым годом покидают его. В разговорах он все чаще и чаще сетовал на всевышнего и очень сожалел, что того не существует в действительности. Можно бы и с ним столковаться...
   Надеждой и радостью для него была дочь. Уолтер тайком подбирал ей жениха. Дело не в том, будет ли жених ей по сердцу. Главное - чтобы на него можно было положиться. Останется же капитал в миллиарды долларов, десятки крупных предприятий, биржи и банки. Имя Уолтера не умрет вместе с ним. Его должен сохранить и сберечь будущий зять...
   И вдруг - каприз дочери... Уолтер был бы менее озадачен, если бы ему сообщили, что он обанкротился.
   В кабинете сгущались сумерки. За окнами горело небо, превращенное торгашами в огромную рекламную витрину.
   Неожиданно отворилась дверь, и сразу вспыхнул свет. Сенатор открыл глаза. Перед ним стоял высокий молодой человек с загорелым лицом, на котором выделялись длинныи, с горбинкой нос и большие глаза. Сняв шляпу, он поклонился и вежливо поздоровался:
   - Хэлло, сэр! Вот и я пришел. Вы, вероятно, не ожидали...
   Сенатор смерил гостя взглядом.
   - Как вы миновали контрольный пост и швейцара?
   - Я Поль Арноль, сэр. Ваш будущий зять.
   - Это еще не дает вам права входить ко мне без разрешения.
   - Виноват, сэр,- снова поклонился Поль Арноль.- Я знаю, что вы любите деловых и смелых людей. Я - один из таких!
   - Ошибаетесь, мистер,- сказал сенатор и отвел взгляд в сторону, не желая смотреть на гостя. - Я люблю богатых!
   - Зато мы с вами одинаково сильно любим Элси,- воскликнул гость, блеснув белозубой улыбкой.- У нас есть основание для переговоров. Я думаю, мы их начнем!
   -- Вы серьезно?
   - Разве вам Элси ничего не говорила?
   Сенатор Уолтер сначала заставлял себя спокойно наблюдать за наглой развязностью безусого молодчика, но дерзость Поля перешагнула все границы. Откинувшись на спинку кресла, сенатор изобразил на лице маску того величественного и могущественного Уолтера, которого, затаив дыхание, слушали в сенате, перед которым дрожали мелкие, средние и крупные бизнесмены Штатов.
   Поль был одет соответственно этикету. Клетчатый пиджак хорошо сидел на широких сильных плечах. Ярко-синий галстук с красными горошинами был аккуратно завязан.
   - Разрешите сесть?
   - Выходит, вы еще не лишены учтивости,- заметил сенатор.- Садитесь. Но я надеюсь не на вашу учтивость, а на рассудительность, если вы ее тоже сохранили.
   - Конечно, сэр. Мы - люди дела. Нам без рассудительности пришлось бы туго.
   - Мудрые слова,- сказал сенатор.- И вы ничего лучшего не придумали, как идти к богатству через мнимую любовь к Элси? По-вашему, это наиболее короткий путь? Вы понимаете, что делаете? Вы позорите меня, мою семью,проговорил он сдавленным, глухим голосом.- Ничего у вас, молодой человек, не получится. Запомните, кто богат, тот и славен...
   - Мистер Уолтер,- сказал Поль Арноль, нисколько не смутившись.- Я хотел сегодня засвидетельствовать вам свое почтение, сказать несколько теплых, добрых слов об Элси. Вы попрекаете меня бедностью. Напрасно! Я добьюсь высокого положения в обществе. Я выхожу на арену борьбы с засученными по локоть рукавами. У меня такой закон: ни перед кем не кланяться, ни у кого ничего не просить! И знайте - у меня все будет! Придет время, когда вы будете рады, что отдали за меня свою дочь.
   - Как вы самонадеянны! - воскликнул Уолтер, и на его губах мелькнула какая-то странная злорадная усмешка.- Боюсь, вы накличете на себя гнев фортуны. Она не жалует таких!
   - Каких это - таких?
   - Самонадеянных.
   - Благодарю за правду, сэр. Теперь я в некоторой степени чувствую вашу благосклонность к себе. Вы поняли меня и мое - положение.
   - Оно довольно таки незавидное,- заметил сенатор.
   - Но не безвыходное. И знаете почему? - Не дожидаясь ответа, Поль весело сказал: - Потому что меня любит ваша дочь, сэр.
   - Вы, по-моему, сказали все? - Уолтер отвернулся, делая вид, что не обращает никакого внимания на гостя.
   Поль Арноль встал, раскланялся и зашагал к двери.
   - С вашего разрешения я забираю Элен ужинать, а потом - в мюзик-холл,сказал он.- Вы слышите?
   Уолтер ничего не ответил. Однако, когда Поль Арноль вышел из кабинета, он тотчас же вскочил. Дочь подвела его! Вытащила туза, а он - пятый. O, господи! За что ты так наказываешь меня? Но пока еще Земля вертится, он, Уолтер, не допустит, чтобы она вращалась по своему произволу! Теперь все будет зависеть от хитрости. Угрозы, как видно, делу не помогут. Теперь молодежь такая, что переубедить ее очень трудно. Ну что ж, он сделает иначе.
   Открыв ящик с сигарами, Уолтер закурил. Постепенно приходило успокоение. В голове рождались новые мысли... Главное, не волноваться. Удар болезненный, жестокий. Но искры посыплются не из его глаз...
   * * *
   Сидя в кресле, сенатор задремал. В руке, дотлевая, едва дымилась сигара. Неожиданно появился слуга и сообщил, что пришел Фрэнк Уэст.