Гомолкo Николай. Шестой океан

   Макс дрожащими руками ощупал баллон, потряс его и тотчас включил моторчик. Тщетная надежда! Баллон был пуст.
   "Стоп! -- встрепенулся Макс.- Нет горючего - поможет физика! И как это раньше не пришло в голову? Кто борется за жизнь, должен бороться до конца".
   Как отвинтить баллон? Он находится на спине, очень неудобно доставать руками. Минут пятнадцать возился Макс, вертелся, как волчок, на месте, и вот, наконец, баллон у него в руках. Макс смотрит на него с надеждой и верой. Он здесь не имеет никакого веса, но у него есть масса. Если бросить баллон в пространство, рука найдет опору и как бы оттолкнется от него.
   Макс зажал в руке баллон, широко замахнулся.
   Р-раз - и баллон полетел вдаль. Макс сразу же почувствовал, что он как будто сдвинулся с места, поплыл. И хорошо поплыл! Но вот беда - снова не прямо к ракете, а выше ее. Вот уже и корма рядом, до нее - рукой подать, а он летит дальше, не останавливаясь. Что теперь будет? Он перегонит ракету, удалится от нее. Макс не сдержался, выругался. Что еще есть в запасе? Мотор? Не жалко! Теперь он не нужен.
   Расставшись с мотором, Макс, наконец, подплыл к носовой части корабля, крепко обхватил ее руками. Теперь можно с облегчением вздохнуть. Макс смотрел на отполированное металлическое тело "Алмаза" и не верил своим глазам. Неужели его не оставила удача? Отдышавшись, он вдруг заметил, как сильно устал.
   Ныло в груди сердце. Звенело в ушах, кружилась голова.
   Скорее бы в каюту! Там воздух, тепло, покой. Он сразу же сообщит по радио и телевидению об аварии на "Анаконде", он расскажет о своих приключениях...
   Макс окинул взглядом Вселенную. Представилось, что он плывет в своем рыбачьем баркасе по океану, в черную Пучину которого заброшен сказочно большой звездный невод. Уже пойманы, шевелятся в нем удивительные фантастические рыбы, сияющие огненные скаты...
   Медлить нельзя! Прошло уже немало времени. Иссякло больше половины кислорода. Хочется пить и есть. Но как попасть в каюту?
   Макс осторожно прополз по носовой части ракеты.
   Вон видна решетчатая, похожая на чашу антенна. Хорошо бы ухватиться за нее руками! Для этого нужны ловкость, расчет, уверенность движений. Макс напрягся и, крепко оттолкнувшись ногой, полетел вперед. Ему стало страшно, закружилась голова. Но руки действовали ловко. Они сжались как раз в тот миг, когда коснулись металлического переплетения антенны.
   -"Есть!- едва не вскрикнул от радости Макс.- Отсюда до двери каюты совсем недалеко. С какой же она стороны? Ну конечно, с правой".
   Он переполз на освещенную Солнцем сторону ракеты. Обшивка здесь сильно нагрелась, обжигала руки. Но Макс не обращал на это внимания: через несколько минут за все свои злоключения он будет вознагражден заслуженным отдыхом.
   Осмотрев правый борт, Макс сразу заметил внизу ручку дверцы. Минута и он уже у входа. Теперь осталось повернуть ручку. Скорее же, скорее!
   Небольшое напряжение мускулов, ручка повернулась, и Максу даже показалось, что она по-земному, подомашнему скрипнула. Рывок на себя! Что это? Не открывается? Не может быть!
   Макс оперся о борт корабля ногами, напрягся и снова дернул дверцу на себя. И опять тщетно! Неужели заперта? Замочной скважины нигде не видно. Почему же она не открывается? Почему?
   "Глупец я, глупец! - вдруг зло выругал он себя. - Неужели нельзя было догадаться об этом раньше. Ракета же автоматическая, она управляется при помощи радио, и дверь может открыться только по команде с Земли. Так, значит, смерть?"
   Макс в отчаянии склонил голову. Безразличным, нечальным взглядом он смотрел в звездную даль. Руки, ноги разом обмякли, как будто их навсегда оставила сила.
   Но неужели отчаяние сильней отваги и храбрости, которые жили у него в душе и которыми он гордился? Нет! Нужно их собрать в разбитом теле, нужно... Но мускулы почему-то не слушаются. Где же воля, сила, жажда жизни?
   Вокруг туман, туман... И что это? В тумане вспыхивают искры, суетятся, кружатся роем. Нет, это не искры, а пчелы. Они скоро облепят его, начнут жалить...
   Макс, вздрогнув, удивленно посмотрел вокруг. Что это - сон, галлюцинация?
   Он не понял, а скорее почувствовал сердцем: густой туман скоро может совсем поглотить его. Большим усилием он заставил себя выпрямиться, поднять голову. Взгляд сразу стал проницательным, живым, в голове возникла отчетливая мысль.
   Да, над его шлемом торчит антенна. Он может подключить ее к антенне "Алмаза" и попытаться послать в эфир сигнал. Антенна корабля строго ориентирована к Земле, и сигналы могут не пропасть, могут, хотя это мало вероятно, быть перехвачены земными наблюдателями.
   Нет, у него не хватало смелости даже подумать, что он будет спасен. Но он должен испробовать последнее средство, должен!
   Макс напрягся, оттолкнулся от двери и взлетел над стальной громадой ракеты. Расчет был точен - руки сразу же вцепились в антенну. Теперь остается подключить к ней антенну своего шлема.
   Дрожат руки, дыхание становится тяжелым и частым. Кончается воздух? Да, это первая примета. Нужно использовать последние его струи, чтобы сказать несколько слов людям, Земле, Солнцу. Руки еще только пристраивали антенну, а из уст уже рвались слова:
   - Откройте дверь "Алмаза". Откройте!.. Задыхаюсь... Я Макс Вэлл. Люди, слышите меня? Я погибаю без воздуха...
   Глава двадцатая
   22 июня.
   Все мы верили, что наши инженеры и конструкторы создадут совершенную ракету, позволяющую смело бороздить пространство Вселенной. Сегодня нам сообщили: монтаж космического корабля окончен. Мы от радости подбрасывали вверх шапки. Конечно, я и Виктор были приглашены осмотреть наш корабль, проверить все аппараты и механизмы. Утром мы сели в автомашину и вместе с Иваном Ивановичем Денисовым направились в новый космопорт. Подмосковные рощи сменились раздольем полей, затем степными просторами, в которых мы за целый час езды не встретили-ни единого деревца. Только видели, как в высоком выцветшем небе тоскливо кружили стрепеты. Далеко это от столицы нашей.
   Машина шла на огромной скорости. Неожиданно на горизонте вырисовалась длинная линия металлических ферм. Это была взлетная эстакада.
   Когда машина остановилась, ее сразу же окружили рабочие-монтажники, служащие космопорта, инженеры, конструкторы. Многие были в комбинезонах. Они и сегодня еще кропотливо проверяли механизмы, готовя ракету к ответственному полету. Мне запомнился молодой широколицый казах, который, подойдя к Ивану Ивановичу, сказал:
   - Мы рады вас видеть в этой степи, начальник, потому что ее любят орлы.
   Иван Иванович удовлетворенно улыбнулся.
   - Я уже старый орел, вот посмотрите на молодых,- и он представил меня и Виктора.
   С нами тепло поздоровались. Расспрашивали о здоровье и, конечно, шутили:
   - Ну как, не страшно оставлять Землю?
   - Не страшно,- ответил я.- Мы же надеемся на вас.
   - О! - воскликнул казах, и глаза его заблестели. - Мы подготовили такую птицу, что можете лететь хоть на край света.
   Издали космопорт представлялся нам зигзагообразной линией каких-то неуклюжих сооружений. А здесь он предстал перед глазами во всем величии и красоте.
   Конечно, гордостью космопорта была взлетная эстакада, которая величественно простерлась по степи на три километра в длину. На большой территории, сколько окинешь взглядом, стоят куполообразные здания, стальные башни, какие-то тяжелые приземистые сооружения. Во все стороны от космопорта идут бетонные ленты дорог. Здесь нет ни деревьев, ни газонов, ни клумб. Зато везде видны фонтаны. Они высоко выбрасывают студеные струи воды, сияют под солнцем, шумят, как настоящие водопады. Воздух чист и свеж.
   Нас провели к огромному, будто сплетенному из железа ангару. Толстое кварцевое стекло, которым он был покрыт, поглощало много света, и в ангаре чувствовался приятный холодок, мягкие краски не утомляли глаз.
   Вoт она, наша красавица! Ракета лежала на специальных стапелях, соединенных со взлетной эстакадой. Острым носом она была устремлена на восток, как будто готовая лететь навстречу мощному светилу, бросить ему вызов. Сам вид ракеты подчеркивал стремительность, скорость ее полета. Серебристая громада казалась .высеченной старательным мастером из одного огромного куска металла.
   Я увидел, как радостно загорелись глаза Ивана Ивановича. Он подошел к ракете и ласково провел ладонью по гладко отполированной обшивке.
   - Не подведешь? - как к живой, обратился к ней Денисов.
   Ракета лежала безмолвная, неподвижная, тая свою силу и свой громовой голос до заветного дня.
   Главный конструктор Вилли Рендол медленно подошел к небольшой дюралюминиевой лестнице, пригласил следовать за ним и нас. И вот мы в пассажирской каюте ракеты.
   Конструкторы хорошо продумали ее планировку. По каюте можно свободно ходить, здесь удобные кресла, которые при необходимости легко превратить в мягкие диванчики.-Впереди штурманская рубка. Я сел в специальное кресло, проверяя его удобство. А сколько здесь знакомых приборов! Все это - мои помощники. Толково! Во всем чувствуется точный расчет, забота о человеке.
   В стороне, рядом со штурманской рубкой,- обсерватория. На космическом корабле она тоже необходима: нужно следить за небесными маяками - звездами, проверять точность полета, рассчитывать курс..
   Большие и маленькие экраны радиолокаторов, телевизоры, радиостанция, портативная электронная машина для сложных вычислений, мощные электромагнитные пушки для уничтожения мелких метеоритов - все это большое хозяйство будет принадлежать нам, штурманам, и Ивану Ивановичу Денисову.
   Иван Иванович проверил работу воздушно-кислородных аппаратов, электронную машину - мозг ракеты. Интересно было наблюдать, как на пульте управления сразу вспыхнули зеленые, синие, желтые огоньки сигналов. Они докладывали, требовали, предупреждали. Штурману нужно быть очень бдительным, сноровистым. Ведь достаточно небольшой заминки, достаточно ошибиться в расчетах на каких-либо полградуса - и залетишь, как говорится, черту в зубы.
   Непередаваемое волнение охватило нас, когда мы вошли в машинное отделение. Здесь было царство никеля, платины, каких-то золотистых сплавов. Вот оно перед нами - последнее слово науки и техники! Мы с гордостью осматриваем панель, откуда ведется управление работой циклотронов. Здесь и чересполосица каких-то шкал, и принципиальные схемы различных агрегатов и узлов, контролирующие и регулирующие приборы и, конечно, разнообразие лампочек и кнопок.
   Молодцы наши инженеры и ученые! Десяток лет назад не могло быть и речи о том, чтобы на космическом корабле установить столь сложное и точное оборудование. За панелью возвышались аспи дно-черные стены из необычайно плотного вещества. За ними припрятаны камеры, трубы, мощные электромагниты. Придет время - и поворотом небольшого ключа будет вызвана к жизни чудодейственная сила аннигиляции. Из сопла вырвутся огромные потоки энергии, и ракета, как будто подхваченная вихрем, взлетит высоко над Землей. Густые облака закроют чарующий облик родной планеты, и мы очутимся в бескрайнем космическом океане. Грозный, таинственный, загадочный, он давно манил к себе людей, чтобы испытать их силу, мужество, упорство.
   Иван Иванович Денисов дал высокую оценку всем проверенным машинам.
   - Отличная конструкция, чудесная работа,- удовлетворенно сказал он.Не машина, а сама крылатая мечта!
   - В этом еще предстоит убедиться,- сдержанно заметил Рендол.- Конечно, мы старались. А как получилось, будет видно позже.
   - Скажу одно, друг Вилли: я со спокойной душой полечу на вашей ракете,- растроганно проговорил
   Иван Иванович, обнимая Рендопа за плечи. Он подписал акт приема ракеты, собственными руками опломбировал входы в каюту и в машинное отделение.
   Теперь все зависит от Правительства СССР. Когда оно даст разрешение на полет - неизвестно. В душе вместе с радостью поселилось нетерпение. Хочется быстрее сесть в штурманскую рубку за пульт управления. Смотрите, люди! Начинается новый, небывалый путь к Солнцу, к звездам.
   Когда мы возвращались в Галактику, всю дорогу только и было разговоров, что о ракете. Я сказал Денисову:
   - Ракета чудесная. Только бы диверсанты к ней не подобрались.
   Денисов немного помолчал, потом проговорил:
   - Законная тревога у тебя, Олег. Нужно помнить: чем больше у нас успехов и радости, тем сильнее злятся наши враги. Но им не удастся пробраться на наш космодром - руки коротки!
   - Это верно,- поддержал Виктор.- Но я за то, чтобы взять с собой в полет и оружие. Чем черт не шутит, может, встретимся с Полем Арнолем. А он, видно, такой парень...
   - Если понадобится,- ответил Денисов,- мы с Арнолем справимся и без оружия. Я все думаю о его ракете. Загадочная история. Вы не помните, когда они совершают посадку?
   - Сегодня утром, Иван Иванович,- ответил я.
   - Эх, как нехорошо получилось,- пожалел он.
   Затем посмотрел на часы и оживленно сказал: - Включи, пожалуйста, радиоприемник. Теперь как раз четыре. Послушаем последние известия.
   Я повернул ручку настройки. В радиоприемнике послышался треск, шум. Потом зазвучал голос диктора:
   "Слушайте экстренное сообщение Белого дома. Ракета "Анаконда", которая сегодня утром начала посадку на Луну, потерпела аварию. Связь с экипажем пре рвана. Причины аварии неизвестны".
   - Ну вот, то страшное, чего я ожидал, случилось-сказал Денисов тихим голосом. Откинувшись на спинку сидения, он закрыл глаза.
   Признаться, у меня по телу пробежала .холодная дрожь. Вот тебе и космические дороги. Первый полет - и катастрофа... Если нет связи с ракетой, то и думать долго не приходится: она встретилась с крупным метеором.
   До самой Галактики ехали молчаливые, озабоченные.
   Наконец вдали из-за леса показался серый купол обсерватории. Там внимательные глаза телескопов, с неослабевающим вниманием следящие за большой Солнечной Республикой. Неподалеку от обсерватории стоят мощные направляющие антенны радиолокационных установок, радиостанций, космических телепередатчиков.
   Широкое бетонное шоссе круто свернуло в сторону. Реактивный ЗИЛ остановился.
   - Иван Иванович, приехали! - напомнил я Денисову. Он раскрыл глаза, удивленно оглянулся. Конечно, он не спал, а что-то мучительно обдумывал. Выйдя из кабины, Денисов торопливо зашагал по широкой аллее. Куда? Я пошел за ним следом.
   И вот мы сидим в круглом зале, в котором царит полумрак. Вдоль стен щиты управления, огромные матовые экраны. Они пульсируют миллионами разноцветных точек.
   Денисов кивком головы поздоровался с операторами радиолокаторов, сел возле экрана, на котором сразу увидел силуэт "Анаконды".
   -- Сигналов нет? - спросил он.
   - Нет, Иван Иванович,
   Денисов тяжело вздохнул. Он предчувствовал беду, но не такую. По его расчетам, ракета Штатов если и должна была потерпеть аварию, то из-за недохватки топлива. А здесь случилось совсем неожиданное. Погибли люди... Они не успели даже послать в эфир понятное на всех языках "S0S".
   До самого вечера просидел он у аппарата, записывая данные полета ракеты, определяя ее орбиту. Потом поднялся, устало сказал:
   - Завтра ракета разобьется о лунные скалы. Им нужно помочь! Проверьте еще раз и сообщите мне.
   - Хорошо, Иван Иванович,- торопливо проговорил старший оператор.
   И только он подошел к двери, как на щитах вдруг загорелись красные огоньки ламп. В зале послышался какой-то гудок, сбоку вспыхнул небольшой экран телевизофона.
   Я остолбенел от неожиданности. Прямо мне в глаза смотрела Наташа. Лицо ее было взволновано, лихорадочно горели глаза.
   - Начальник операторской! Товарищ начальник,говорила она с каким-то отчаянием в голосе.- С ракеты "Алмаз" идут странные сигналы. Включаю центральный зал. Слушайте! Слушайте!..
   Денисов круто обернулся, вскинул голову. Откудато, как будто из-под потолка, долетал едва слышный голос на английском языке:
   - Откройте дверь "Алмаза". Откройте... задыхаюсь!..
   Глава двадцать первая
   - Роб, я с ума сошел или мне приснилось? Что это придумал Макс? Он же погубил себя,- говорил растерянно Поль Арноль.
   Роб стоял у иллюминатора притихший, задумчивый.
   Сквозь звездную суету черного неба перед ним вырисовывалась фигура больной, обессиленной жены. Не она ли это говорит, шепчет с упреком посиневшими сухими губами:
   - Роб, ты погубил себя...
   Он все-все помнит до мелочей. Эсланда сердцем чуяла беду. Она не была рада тем пятистам долларам, которые он с гордостью вложил в ее руку в день, когда был зачислен в экипаж ракеты.
   - Это нехорошие деньги, раз они заработаны таким способом... Роб, одумайся. Поищи другую работу. Я подожду... Я не умру...
   Она уже не могла говорить, только едва-едва шевелила губами. В груди что-то хрипело, ее бил сухой, мучительный кашель. Эсланда смотрела ему в лицо с мольбой и упреком. Жизнь оставляла ее тело, йдни глаза - глубокие, впалые - еще горели мерцающим огнем, видели свет, людей.
   Он не сдержался, заплакал. Она гладила его волосы, поцеловала в лоб. Уста были холодные, шершавые. Ему показалось, что жена дотронулась ими до сердца. Оно болезненно встрепенулось.
   - Пожалей детей. Погибнешь ты, не дотяну до осени и я. Они останутся сиротами... Роб...
   Обессиленный, убитый горем и грозным страшным предупреждением, он не мог пошевелиться. Он лелеял заманчивые планы, летел, как на крыльях, домой, неся эти деньги, чтобы обрадовать жену, детей. А получилось, что он принес тревогу, мучительные мысли, страх.
   И только когда в узкую, тесную комнату вошел доктор, которого он пригласил по телефону еще в городе, Роб тихо поднялся с кресла, чтобы показать ему больную.
   Он не понес назад денег, не отказался от далекого опасного путешествия. Доктор уверял, что больная поправится, если будет лечиться. А чтобы лечиться, нужно иметь деньги. Это был заколдованный круг, из которого он не мог вырваться...
   - Роб! Черт побери! Ты выводишь меня из терпения! - загремел капитан ракеты.
   Роб сразу оторвался от своих воспоминаний.
   -- Слушаю, сэр!
   - Макс нас покинул. Как ты считаешь. Роб, это хитрость, специальный расчет или сумасшествие? Ответь мне, слышишь!
   На лбу Роба сошлись морщинки. Он провел по ним рукой и, обернувшись к Полю, сказал:
   - Макс - умный человек. Я верю ему. Если он что-нибудь задумал обязательно сделает.
   - В таком случае он может спастись?
   - Да, он может,- подтвердил Роб.
   Поль закусил губу, зло отбросил в сторону записную книжку, которую держал в руках.
   - Негодяй! Он спасся, собака!.. О, небо... А нам придется умирать...
   Роб с отвращением смотрел на капитана. Как быстро слетели с него спесь, самолюбование, чванство. Вот он во всем своем ничтожестве. Это не человек, а зверь. Осужденный на смерть, он негодует из-за того, что кто-то другой оказался счастливее его.
   -- Сэр, успокойтесь,- сказал Роб.- Я молюсь о Максе. Да-да, молюсь. Пусть он выживет, доберется до советской ракеты. Увидите, если счастье нас не оставило, он поможет нам. "Макс! Макс! Доброго тебе пути, друг,мысленно добавил он.- Если мы погибнем, ты расскажешь о нас. Расскажи все-все и - самое главное - зайди к моей семье, низко поклонись жене, детям. Пусть не ждут меня, не осуждают. Мы сами себе вырыли могилу..."
   - Он поможет... Черта с два! Я хочу видеть его здесь, свернуть ему шею! Это он виноват во всем, он... Прохлопал ушами - и вот... Куда мы летим, куда? кричал Арноль, брызгая слюной и бросаясь то к иллюминатору, то к пульту управления.
   Неожиданно от сильного толчка он оторвался от намагниченного пола и повис в воздухе. Судорожно взмахивая руками, он еще громче закричал:
   - Роб! Я погибаю, не видишь, пучеглазый черт. Я куда-то лечу... Спасай!..
   Робу даже смешно стало. Скажи, до чего доводит человека страх перед смертью. Он схватил Поля за руки, помог ему сесть в кресло штурмана, привязал ремнями.
   Поль широко раскрытыми глазами смотрел на Роба, как будто видел его впервые.
   - Роб! Где ты? Ты не удрал еще, собака? - с прежней злобой, но более тихим и спокойным голосом спросил капитан ракеты.
   - Что вы, сэр? Куда удирать? От смерти не убежишь, если она совсем близко.
   - Нет, ты хитришь! Ты что-то задумал! - бесновался Поль.- Я знаю вас. Вы хотите погубить Штаты.
   - Выпейте вина, сэр.- Роб протянул ему резиновую бутылку.- Вам станет лучше.
   Поль жадно припал к бутылке. Зтем швырнул ее в угол каюты и затих, уставившись себе под ноги. Казалось, он был углублен в какие-то тяжелые -вычисления.
   Так прошло несколько длинных, мучительных минут. Роб внимательно наблюдал за капитаном. Наконец Поль, быстро подняв голову, бросил лихорадочный взгляд в его сторону и, освободившись от застежек, встал. Слегка пошатываясь, он направился к задней стенке каюты, достал ключ и открыл какой-то секретный ящик.
   Что он задумал? Нет, это не обман зрения - Роб увидел в руках у Поля небольшой тупорылый пистолет.
   Поль медленно закрыл ящик, круто повернулся.
   В его кошачьих глазах блестели холодные льдинки ненависти. Видимо, ему еще была чужда мысль о близкой смерти. Он что-то задумал. А что? Может, решил убить его, Роба, чтобы знать, что он умирает здесь, в этом черном подземелье Вселенной, последним. Для чего же понадобилось ему оружие? Роб застыл в напряженном ожидании.
   - Роб,- властно и сурово загремел Поль.- Ты видишь вот эту штуку?
   - Вижу, сэр,- покорно ответил тот.
   - Я приказываю тебе думать!
   - О чем, сэр?
   - О нашем спасении. Даю ровно сто двадцать минут. Если ничего не придумаешь, убью. Засекаю время! - И он, усевшись на диван, стал помахивать зажатым в руке пистолетом.
   Нельзя сказать, чтобы Роб испугался. Однако он довольно поспешно поднялся на ноги, окинул каюту долгим, изучающим взглядом. Умереть ему было не страшно, но умирать от пули этого негодяя не хотелось.
   Роб подошел к штурманской рубке. Большая часть приборов работала. В исправности была также портативная электронная машина. На стене висела огромная карта участка неба, который занимали Земля и Луна. Теперь она была особенно важной.
   Конечно, сначала нужно было определить путь ракеты, расстояние до Луны, учесть притяжение, скорость полета и только после этого делать какие-то выводы, принимать решения.
   Эллипс, который делала ракета вокруг Луны, заметно сузился. Намного уменьшилось расстояние до огромного сияющего холодным светом шара. Когда его закрывала тень и он светился одной узкой стороной, казалось, что ракета летит навстречу скале, отломанной от какой-то удивительной серебристой горы. Неприятный холодок страха охватывал сердце. В небольшой телескоп были видны все подробности ландшафта. Хотелось крикнуть во весь голос:
   "Луна, ты же дочь Земли, почему ты такая суровая, жестокая, почему ты стала мертвой каменной грудой? Где твоя вода, воздух? Где твои леса, реки, бурные моря? Если ты уснула, проснись! Прими нас, несчастных. Слышишь, мы просим тебя!.."
   Но каменная глыба с острыми скалами и унылыми провалами цирков молчаливо проплывала за широким иллюминатором.
   Роб тяжело вздохнул, записал последнюю цифру сделанных измерений. Теперь заработала электронная машина. Минута - и вот уже получен окончательный расчет. Роб снял ленту, невольно зажмурился. На ней был выведен их смертный приговор. Лучше бы не знать, когда пробьет их час, потому что легче умереть вдруг, неожиданно.
   Но рядом сидит Поль Арноль. Слышно, как тяжело он дышит, поворачивается в кресле. Вурдалак! Перед тем как умереть, он хочет видеть чужую смерть. Тысяча чертей! Этого не случится. Он, Роб, попробует еще бороться и что-нибудь предпринять.
   Сколько же остается времени? Он раскрыл глаза и застыл от ужаса. Поль Арноль более снисходителен, чем смерть. Она требовала своих жертв ровно через тридцать минут!
   В первую минуту у него перехватило дыхание и он не мог произнести ни слова. Пересилив оцепенение, Роб медленно и совсем, казалось, равнодушно сказал:
   - Капитан, дела наши плохи, через тридцать минут ракета похоронит нас под камнями Альп.
   - Проклятие! - выругался Поль.- Роб, как же идти на тот свет живым? Ты не боишься? Скажи?
   - Странный вопрос, сэр,- ответил он.- Я ведь тоже человек.
   - Что же делать, Роб? Ты башковитый, подумай! Иначе выброшу за борт.
   - Хо, капитан! - вдруг радостно захохотал Роб. - Хорошо вы придумали: щуку пустить в воду.
   - Что ты болтаешь, глупец? Чего смеешься? - загремел на всю каюту Поль с нескрываемой злостью.
   - У нас есть возможность сохранить себе жизнь, капитан.
   - Пустые слова. Ты испытываешь меня, Роб. Смотри, твоя насмешка будет дорого стоить. Первым откроешь дверь в преисподнюю.
   - Я это знаю, сэр. Нам нужно торопиться...
   - Куда?
   - Делать на Луне посадку.- И Роб объяснил свой смелый план.
   У Поля вспыхнули глаза. Черт побери, еще есть искорка надежды! И в самом деле, как это просто и умно. Они захватят с собой баллоны с воздухом, выпрыгнут из ракеты и самостоятельно пойдут на посадку. Это не так уж и трудно: у них за спиной надежные реактивные аппараты. Жизнь будет продлена еще на два - три дня. Целая вечность!
   - О, слава всевышнему! -с облегчением вздохнул Поль.- Мы умрем, Роб, в кратере Коперника под флагом Штатов. Где бы ни высадились, мы должны дойти туда. Слышишь, Роб!
   -- Слышу, сэр. На сборы остается двадцать минут. Нужно в последний раз подкрепиться...
   - Мудрое решение,- подхватил Поль, и они, усевшись за специальный столик, начали усердно набивать животы.
   Тоска по родной Земле охватила сердце Роба. Он представил себе на мгновение шумные, оживленные улицы и площади городов, праздничные толпы людей. Там из раскрытых окон домов льется музыка, доносится смех, песни. Там - радость, счастье, веселье... Как это все далеко и недосягаемо для них!