Гомолкo Николай. Шестой океан

   - Мне не надо,- сказал, улыбаясь и целуя сына, Рендол.- Я ведь не маленький.
   - Так нельзя же, па, чтоб ты все нам и нам приносил. И тебе же хочется. Скажи, что нет?
   - Нет.
   - А вот и хочется! Так и мама сказала. Правда, Феми?
   - Правда!
   Вилли вошел в дом. Две небольшие комнаты были обставлены массивной старинной мебелью. Ее давно надо бы выбросить, но сенатору Уолтеру выгодно высчитывать деньги за ее амортизацию. Возле окна, на столике, покоилась радиола. Своей внешностью она обращала на себя внимание. Ее сделал сам Вилли, чем немало гордился. Радиола с красиво покрашенной панелью сверкала зеркально отполированной поверхностью.
   - Вилли? - выбежала из кухни Нелли.- Мой Вилли, что у тебя слышно? Все хорошо?
   - Больше чем хорошо,- ответил он, раздеваясь.- А у нас сегодня чем-то вкусненьким пахнет. Баранину тушила? Отгадал?
   - Ага, баранину.
   - Где же ты деньги взяла, Нелли? Вчера у нас не было ни цента.
   - Из-под земли выкопала...
   - Решила стать геологом? - пошутил Вилли.
   - Я в этом смысле давно геолог. Садись обедать.
   - Ну, а все же, откуда у тебя деньги?
   Нелли не ответила. Она выбежала на кухню, загремела тарелками, ножами, вилками. Вилли был немало удивлен. Отчего это она такая сегодня веселая? Смеется, шутит, словно забыла обо всем на свете и даже о том, что он не получил аванса и неизвестно, как придется прожить завтрашний день.
   "Эх, Нелли, Нелли. Ты всячески хочешь успокоить меня, а у самой на душе, верно, совсем не то: тревога, грусть, волнение. Знаю тебя, Нелли. Что ж, спасибо за это. Хоть и нелегка наша жизнь, с тобой прожить можно дружно, душа в душу. А это очень важно для нас, простых людей Штатов..." - думал Рендол, наблюдая через приоткрытую дверь за женой.
   С его приходом дом наполнился шумом, радостным смехом. Вилли включил радиолу, посадил детей на колени, слушал музыку и играл с Джони и Феми.
   Вскоре Нелли поставила на стол тарелку с горячей подрумяненной картошкой, поверх которой лежал поджаренный бараний бок. Чудесный обед! Не частый гость в доме Рендолов такой праздник. Но откуда все это появилось?
   Когда все сели за стол, Нелли даже поставила бутылку шотландского виски. Это было уже сверх всяких ожиданий. Вилли удивленно посмотрел на жену. Она поняла его взгляд и спокойно сказала:
   - Ну что ты смотришь на меня, Вилли? Нам очень повезло. Вчера не было ни цента, а сегодня, видишь, целое состояние. Я получила,- пояснила она,наследство давно забытого и недавно умершего дяди. Десять тысяч долларов, Вилли!
   - Что ты говоришь?! - Он встал, обнял Нелли и поцеловал ее в щеку.
   Нелли от ласки мужа вспыхнула и крепко-крепко прижалась к нему. Он стоял с ней, высокий, плечистый. У него был красивый, высокий лоб, но он почему-то все время его морщил, будто обдумывал что-то серьезное и важное.
   "Неужели ничего не замечает? - удивленно думала тем временем Нелли.- О боже, значит, все сделано так удачно и ловко?! Как далеко шагнула медицина... Пусть же Вилли никогда не узнает о моем поступке".
   - Знаешь, Вилли,- горячо прошептала Нелли, отводя в сторону взгляд,этот дом уже наш, мебель наша собственная, автомобиль тоже наш. За все я уже заплатила в кассу сенатора Уолтера. Возможно, ты, Вилли, сделал бы иначе. Но знаешь, мне уже надоело наше бродяжничество по Штатам. Хочется хоть немного пожить спокойно, по-человечески.
   - Милая моя Нелли! Хорошо, конечно, что ты заботишься о детях, о их будущем. Я так ценю твои хлопоты, Нелли,- расчувствовался Вилли и поцеловал жену в горячий, чуточку вспотевший лоб.
   Время за разговором летит быстрее, чем обычно. Не успели супруги Рендолы наговориться, как солнце закатилось и за окнами начали сгущаться сиреневые сумерки. Вилли вышел на веранду, долго любовался вечерней зарей, прислушиваясь к замирающим звукам трудового дня.
   Сейчас все вокруг для него приобрело новое значение. Он видел над головой проплывающие тучки - и считал их своими, ибо они плыли над его собственным домом; он слышал щебетание птичек в саду и, как никогда, радовался, ибо они щебетали в его собственном саду; он вдыхал аромат трав и цветов, и еще сильнее в эти минуты хотелось ему жить, бороться и творить, ибо наконец эти травы и цветы выросли и расцвели на его собственном клочке земли, который он так долго искал по Штатам...
   Глава восьмая
   С некоторых пор Астрономический институт жил какой-то нервозной, ненормальной жизнью. Приказы на доске объявлений, подписанные директором, часто своей суровостью вызывали немало кривотолков. Заседания Совета института проходили всегда бурно и горячо. Директор Павел Андреевич Мельник, что называется, рубил с плеча. Как решил сам, так тому и быть. Избави бог, если кто слово скажет против! Тогда Мельник мог обвинить его во всех земных прегрешениях.
   Работники института хорошо знали это. Но одни молчали, соглашаясь с его соображениями, другие сдержанно осуждали по углам. Только Иван Иванович Денисов, его заместитель, ничего не прощал Мельнику. Они часто спорили и даже ругались. В таких спорах симпатии работников института были, конечно, на стороне Ивана Ивановича.
   Особенно много недоразумений у них было по чисто служебным делам. Мельник очень дорожил своим авторитетом. Стоит кому-нибудь подправить его в чем-то, он - на дыбы. "Какое право имеете,- кричит,- я директор института, не вам меня учить!"
   Недавно, во время защиты диссертации молодым ученым Куликом, Денисов резко выступил, сказал, что диссертация ничего не дает науке, повторяет старые теории. Научным руководителем у Кулика был Мельник. Такое выступление Ивана Ивановича, фактически отвергшего диссертацию как научную работу, не могло, понятно, не задеть его самолюбия. Ведь Денисов открыто выступил и против него как ученого. Это было уже слишком! Мельник приложил все усилия, чтобы спасти работу Кулика. Более трех часов говорил он с трибуны. Доказывал, убеждал, одним словом, старался уверить всех, что черное - это белое.
   Некоторые поняли его: ходили слухи, что Кулик доводится Мельнику родственником по линии жены. Но работа в самом деле была такая слабая, бездоказательная, что на совете мало нашлось ее сторонников. Кулик провалился...
   Мельник после этого стал неузнаваем. Обычно порывистый, энергичный, он замкнулся, смотрел на людей тяжелым, усталым взглядом.
   Спустя несколько дней он вызвал к себе Денисова. Кабинет его был явно перенаселен мебелью. Мельник любил комфорт и не жалел ни денег, ни усилий, чтобы создавать его для себя.
   Поднявшись из-за стола, он поздоровался с ученым и пригласил присаживаться в кресло напротив. Денисов понял: предстоит неприятный разговор, и внутренне к нему подготовился.
   Мельник - полнотелый мужчина лет сорока пяти.
   Если б не двойной подбородок, его лицо можно было бы счесть не только симпатичным, но и привлекательным. Характер неустойчивый: часто хорошее настроение сменяется вспышками гнева.
   Переложив на столе бумаги, Мельник пригладил вьющиеся реденькие волосы и как бы между прочим сказал:
   - Вы путаетесь под ногами, уважаемый Иван Иванович.
   Денисов резко повернулся к директору.
   - Если вы вызвали меня, чтобы эдак со мной говорить,- сказал с достоинством он,- я немедленно покину кабинет.
   - Вы начинаете меня поучать? - Директор поднялся со стула.- Не претендуете ли вы на это высокое место? Вам завидно! Вам всего мало! Вы бессовестно и дерзко подрываете мой авторитет...
   Денисов смотрел на директора и никак не мог понять, что это за человек, как с ним разговаривать, как держать себя. Смотрите-ка, он может очернить, оскорбить, а ты - молчи. Нет, не бывать этому! Денисов не выдержал.
   - Хватит вам со своим авторитетом носиться, как с писаной торбой.-Из-за стекол его пенсне недобрым огоньком сверкнули глаза.Авторитет у вас дутый! Вы - мелочный человек. И знайте, я никогда не буду подпевалой плохим песням...
   - Или - вы, или - я! - закричал Мельник, распахивая полы пиджака и засовывая руки в карманы.- Так работать нельзя. Я попрошу Ученый Совет Академии, а там все мои друзья, и клянусь - вам не сдобровать.
   Денисов тоже встал. Продолжать разговор не имело смысла. Мельник был на грани белого каления.
   - Угрожаете? Я знаю, вы способны на все... Так, значит, разговор переносится?
   Мельник вдруг оттаял и, шагнув к Денисову, сказал:
   - Я могу помочь вам, Иван Иванович... А так, видите, себе и мне нервы портите. Разойдемся мирно... Денисов даже губу прикусил от возмущения.
   - Вы забываетесь, коллега! - зло бросил он и, не прощаясь, вышел. Сильно и неприятно грохнули двери.
   Мельник вздрогнул. Упрямец! Голыми руками его не трогай. Ну, все равно допрыгается, быть этого не может!
   И он долго еще ходил по кабинету, взбешенный незаконченным разговором.
   * * *
   Поднявшись на лифте на пятый этаж, Иван Иванович подошел к двери своей квартиры, позвонил. Открыла жена. Она была в черном вечернем платье.
   - Где это ты пропадаешь? За работой света белого не видишь,- упрекнула она.
   - А что случилось?
   - У Надежды Николаевны день рождения. Быстрей собирайся.
   - Сколько же ей стукнуло?
   - Двадцать пять.
   - Повезло девушке: в такие годы - кандидат наук! - проговорил Денисов и, бросив в кабинете папку с бумагами, пошел одеваться.
   Надежда Николаевна Хлебникова жила с матерью в том же доме, что и Денисовы, только в другом подъезде.
   Когда Иван Иванович с женой переступили порог, к ним сразу подбежала стройная девушка в шелковом цветастом платье.
   - А-а, именинница,- ласково протянул Денисов.- Смотри ты, как высоко вознеслась - на двадцать пятую ступеньку! Ну, дай же я тебя поцелую за это...
   Надежда Николаевна помогла Денисову снять макинтош, проводила его с женой в зал. Здесь уже стояли накрытые столы. На диванах сидела, а возле окон стояла группками молодежь. Иван Иванович сразу заметил франтоватого молодого человека в смокинге с галстуком-бабочкой. Он что-то рассказывал и громко смеялся. До слуха Ивана Ивановича долетело:
   - Тот, кто владеет космосом, тот удерживает абсолютную позицию, с которой можно осуществлять тотальный контроль над Землей.
   - Космосом, кажется, владеем мы,- заметил, подойдя, Иван Иванович.Но, простите, молодой человек, мы даже и не думаем контролировать Землю... Откуда вы все это взяли?
   Юноши и девушки смутились, как-то все разом замолчали. Но тут, к счастью, подбежала именинница.
   - Простите, Иван Иванович... Вы здесь многих не знаете. Знакомьтесь.Она кивнула на парня в смокинге.- Это Григор Итон, член Калифорнийской академии наук. Он приглашен в Дубну на международный семинар физиков.
   - Мы с Надь дружим,- сказал Григор в свою очередь.- Как у вас говорят - водой не разольешь.
   - У вас так много общего?
   - Пока общее, мистер Денисов,- физика. И это, я считаю, очень надежная почва для нас.
   Иван Иванович недоверчиво отнесся к иностранному гостю.
   - По-моему, самое надежное то, на чем вы стоите.
   - Земля? - хмыкнул Итон.- Материя? Земля - это же плод фантазии. Ничто! Захотим - в одну минуту она превратится в газовую туманность.
   - И у вас рождаются такие мысли? Скажу откровенно, вы опасный человек.
   Они, вероятно, поспорили бы. Но тут снова выручила Надежда Николаевна: пригласила гостей за стол. Григор Итон самоуверенно и горделиво прошел мимо Денисова и занял место рядом с Хлебниковой.
   Вечер начался. Звенели рюмки, шипело и лилось шампанское, отпускал свои шутки тамада. Иван Иванович казался немного загрустившим. Так оно и было на самом деле. Конечно, это не беда, что присутствует гость из Штатов. Но зачем Надежда так много уделяет ему внимания?
   А этот Итон, кроме всего, еще и стратег! Возьми да подай ему позиции для тотального контроля Земли.
   "А не хотел бы ты выкусить русскую дулю? - как бы продолжая спор, подумал Иван Иванович.- Не забывайтесь: над Землей летает Малая Луна. Она там, господа, создала надежную позицию мира. Так что можете жаловаться..."
   * * *
   Утром секретарша вручила Мельнику почту. Отдельно она подала небольшой пакет с сургучной печатью. Директор института какое-то мгновение рассматривал его, потом хукнул, как волшебник, и надорвал уголок конверта. Письмо было от президента Академии наук. Институту предлагалось срочно подобрать кандидатуру в научную экспедицию на Малую Луну.
   Мельник задумался. Институт уже загодя готовил несколько человек для небывалой работы в космосе. Среди них был и Иван Иванович Денисов. А сейчас из всех надо было выбрать одного.
   Денисова он не пошлет - решено! Этот человек не должен попасть в центр внимания общественности всего мира. Если, не дай бог, это случится, он за три-четыре недели создаст вокруг своей персоны такой ореол славы, что ему, Мельнику, придется без разговора отдать Денисову бразды правления институтом.
   Поедет на Малую Луну он сам. Да, именно, сам!
   А чтоб дело было вернее, необходимо срочно придумать тему научной работы солидного масштаба, с большой перспективой. Вот, скажем: "Планетная система Сириуса А и ее экосфера жизни".
   Спустя несколько дней вопрос о посылке на Малую Луну одного из работников института рассматривал Ученый Совет. Почти все, за исключением двух-трех человек, поддержали кандидатуру Денисова. Хоть было очевидно, что это и есть общее мнение коллектива, которого не опровергнешь, Мельник не снял своей кандидатуры с обсуждения. Он выступил с длинной, хорошо аргументированной речью, уверял, что готов пройти через самые трудные испытания в космосе.
   Сложилась трудная ситуация. Мельник лез напролом - это всем бросилось в глаза. Но чтобы в Совете не получилось разлада, было принято решение: рекомендовать обоих - Мельника и Денисова. Мельник как раз боялся подобного исхода обсуждения. Там, в высоких инстанциях, его и Денисова, как говорится, бросят на весы - кто кого перетянет. А тогда уже не будет твердой уверенности, что поедет именно он. Может случиться, что его заместитель станет избранником фортуны.
   "Вот так задачка,- думал Мельник, оставшись один в кабинете.- Как же быть? Позвонить разве президенту в Академию. Он может помочь".
   Повернувшись к столику с телефоном, Мельник снял трубку одного из аппаратов, набрал номер.
   - Алексей Гаврилович? - услышав знакомый голос, елейно заговорил он.Это я, из института. Говорят, кто ищет, тот найдет. Поэтому я решил обратиться к вам. Да вот - надо решить одну дилемму. Да-да, кому ехать в экспедицию. У нас две кандидатуры - я и Денисов. Денисов - подходящий человек? - Мельник кисло хихикнул.- Это для тех, Алексеи Гаврилович, кто мало его знает. Выскочка! Даю вам слово, что это так. Он и на Малой Луне начнет со своими штучками... Посмотрите! Там надо создать деловую, спокойную обстановку. У меня есть опыт, знания. Я не подведу, даю слово. Что? Правильно, будет лучше, если переключимся на телевизофон.
   Нажата кнопка - и вот уже светится молочно-желтоватый экран. На Мельника смотрит немигающими глазами лысоватый, с красивыми чертами лица человек.
   - Вы просите совета, товарищ Мельник? - почти официальным тоном сказал президент.- Я могу вам его дать. У человека, который надеется только на себя, обязательно не выдержит спина. Мне кажется, вы напоминаете именно такого человека. Нельзя так делать. Посылайте Денисова. Он человек волевой, старательный. Кстати, и сердце у него богатырское.
   - А кто будет отвечать за провал? - как бы напомнил Мельник.
   - Не беспокойтесь, только не вы! - сухо ответил президент.
   Мельник растерянно опустил голову.
   - Ну, если так, все понятно,- тихо проговорил он, а потом вдруг оживился, добавил: - Тогда, Алексей Гаврилович, забирайте Денисова совсем.
   - Это ваша просьба или всего института?
   - Моя, Алексей Гаврилович, да и не только...- Мельник осекся.
   - Хотите жить в тихой заводи? Денисов вам мешает? Нет, дорогой коллега. Такие люди, как Денисов, очень нам нужны. Ну, у вас все?
   - Все.
   Мельник, не скрывая злости, выключил телевизофон.
   Глава девятая
   Полковник Бредель отворил дверь и вежливо пропустил Назарова.
   В кабинете стоял большой стол, несколько мягких стульев. Сбоку, у окна, что-то было отгорожено высокой створчатой ширмой.
   Назаров поклонился и с почтительной улыбкой уставился на Бределя.
   - Не думайте, сэр, что мы сомневаемся в вас,- сказал полковник и широким жестом пригласил гостя к столу.- Мы люди дела и не любим ошибаться. Заметьте, сэр, особенно тогда, когда приходится посылать людей на риск.
   - Я вас не понимаю, мистер Бредель.
   - Хм! Не понимаете? Тогда начнем...
   Он засмеялся, и Назаров увидел, что рот его полон золотых зубов. Полковник дважды хлопнул в ладоши.
   Из боковой двери вошел высокий человек, одетый в белый халат. Назаров заволновался. Что они задумали? Таинственные вызовы, намеки... Куда он попал?
   Человек в халате прошел за ширму. Полковник молча повел глазами в ту сторону, и Назаров понял, что это приказ.
   За ширмой стоял один высокий стул и какой-то огромный, во всю стену аппарат, сверкающий никелем разнообразных рычажков. От него тянулись щупальцами спрута черные длинные провода. У окна на ореховой подставке стояло что-то похожее на телевизор.
   Человек в белом кивнул Назарову на стул, а сам подошел к аппарату и начал копаться в нем, видимо, настраивая для работы.
   - Надеюсь, вы не будете возражать, если я опутаю вас этими проводами.
   Назаров понурился. Ничего не сказали, не предупредили! Черт знает, что они хотят от него! Он закрыл глаза и равнодушно проговорил:
   - Нет, не возражаю. Если это, понятно, для пользы дела.
   Человек в халате сначала прикрепил провода к рукам Назарова, потом надел ему на голову что-то наподобие свинцовой короны.
   -- Ну вот, мистер Назаров, и все.- Ловким движением руки он перевел рычаг на аппарате, и комната вдруг наполнилась тихим гудением. Аппарат засветился разноцветными огоньками, впереди, на панели, вспыхнул экран.
   Позади Назарова задышал полковник Бредель.
   - Сэр, прошу держаться спокойно,- сказал он,- и отвечать на мои вопросы быстро п точно. Ваша фамилия?
   - Бобров, Петр Васильевич!
   - Где живете?
   - Киев, Богдана Хмельницкого, три, квартира один.
   - Где живет ваша жена?
   - Вместе со мной, в Киеве.
   - Какие ваши основные научные работы?
   - "Геологическая карта Украины", "Происхождение Полтавской нефти", "Метеорная геология".
   - В каких экспедициях принимали участие?
   - Более года работал в Антарктиде, на станции "Пионерская".
   Назаров отвечал без запинок. И не удивительно больше месяца он входил в роль Боброва, изучал его походку, жесты, мимику. Если уж быть похожим на Боброва - так до конца, капелька в капельку, как говорят. Они хотят убедиться в этом. Пожалуйста, господа! Назаров не таков, чтобы подводить своих хозяев!
   Он глядел мимо человека в халате, на аппарат. Те псрь Назаров догадывался, что это за дьявольская машина перед ним. Электронным "мозгом" она читает его мысли, дает точный анализ его психики и поведения. Назаров видел, как мелькали на освещенном экране зигзагообразные линии и полоски, как появились на маленьком аппарате, стоявшем в стороне, какие-то записи.
   А голос Бределя не давал покоя:
   - Что вы сделаете, если вас поймают?
   Назаров ничего не ответил. Резким и выразительным жестом головы он дал понять, как будет действовать.
   - Знаете ли вы украинские поговорки?
   - Более сотни. Назвать?
   - Назовите, мысленно. Мы все увидим на экране.
   Окончив эксперимент, Бредель вышел вперед. Его круглое лицо светилось улыбкой.
   - Мы очень довольны вами, мистер Назаров,- заметил он.
   - Долго же вы колдовали,- усталым голосом произнес агент.
   - Не обижайтесь, сэр. Все вам на пользу. Вы - наша надежда. Сообразительность, выдержка - вам может позавидовать любой из наших агентов! Ну вот, кажется, и все. Счастливого вам пути! - Полковник пожал Назарову руку и проводил его до выхода.
   Когда сзади закрылась тяжелая дверь, Назаров подошел к перилам лестницы и, опершись на них, какоето мгновение стоял в раздумье. Потом глубоко, облегченно вздохнул. Выдержан самый трудный экзамен!
   Он, Назаров, спустя несколько дней станет героем тайпой гигантской битвы. Что поделать, такая судьба: или пан, или пропал! Так говорят на его бывшей родной земле, и он эти слова возьмет своим девизом.
   Электронная машина!.. Она проверяет человека и мысли. Даже не верится. Назаров и раньше слышал разговоры об этой машине, а столкнулся вот с ней впервые. Машину называли "Титан". Она не только регистрировала пульс и давление крови, зависящие от восприятия человеком тех или иных явлений и событий, по и улавливала самые мизерные по величине и силе биотоки мозга. А биотоки - это зашифрованные мысли человека...
   Чудесная машина! Значит, и она подтвердила, что он готов к необыкновенным боям. К Назарову вернулось веселое настроение. Он вытер платочком взмокший лоб и быстро побежал вниз по лестнице.
   Глава десятая
   Густая роса легла на листву груш и яблонь. Тронешь нечаянно ветку - и посыплется прямо за ворот холодное серебро, так и пронижет тебя приятным холодком этот чудесный подарок ночи!
   Сад уже полон жизни. Ветра нет, он где-то гоняeт по лугам туманы, а птицы уже поют на все лады. Под сенью деревьев струится душистый и чистый, как ключевая вода, воздух.
   По тропинке не спеша идет человек в шелковой пижаме, с непокрытой головой. В руках - лопата. Вот он подошел к небольшому деревцу. Тонкое, с густыми ветками, оно стоит как-то особняком в этом саду. Редкий в практике случай - деревцо выросло за два года! И что особенно интересно - уже плодоносит! Правда, еще только одно яблоко выросло. Но смотришь на него не налюбуешься. Большое, сочное, цвета ранней зари в густой зелени так и горит, так и светится.
   Уже давно известно, как можно изменять, по-своему направлять развитие растений и деревьев. Мичурин первым проложил эту дорожку. Но это деревцо выросло так быстро не от необыкновенных прививок, не от изменения климатических условий. Тут помогло другое - атомное облучение. Правда, оно велось очень осторожно. Большие дозы наверняка привели бы к гибели яблоньки в первые же дни эксперимента.
   И вот результат: выведен новый сорт плодового дерева. Теперь вместе с солнечным лучом будет помогать науке луч атома!
   Садовник нагибается, осматривает румяное, с желтоватыми полосками яблоко с застывшими на нем крупными каплями росы - нежным поцелуем июньского утра.
   Стукнула калитка, и меж деревьев мелькнула фигура мальчика.
   - А, это ты, Олег,- узнал его садовник.- Ну, заходи, заходи!
   Волосы у мальчика мокрые, приглаженные - сразу впдно: только что из бассейна.
   - Григорий Антонович, вы папе рассказывали про атомное яблоко. Покажите, пожалуйста, его,- просит Олег.
   Хозяин сада, он же известный ученый-ботаник, лукаво улыбается:
   - А ты попробуй сам поискать, ну!
   Олег медленно обводит глазами самые высокие, ветвистые деревья. Фруктовая завязь заполняет все вокруг. И нет нигде того, под цвет зари, большого яблока.
   - Не вижу, Григорий Антонович,- говорит спустя минуту мальчик.- Оно, видно, где-нибудь спрятано, правда?
   - А посмотри вот сюда,- показывает Григорий Антонович на стройную, в рост человека яблоньку с лопушистой листвой.
   - Ух ты! - восторгается Олег.- Царь-яблоко. Какое огромное! А оно со всех сторон такое красивое?
   - Со всех.
   - И сладкое?
   - Не пробовал еще. Но, судя по всему, должно быть сладкое. Поспеет, семена соберу, посажу. Тогда посмотрим, какое у него будет потомство.Ученый на мипуту умолкает, смотрит на восток, где среди белых, как меловые горы, облаков нежится не жаркое еще солнце. Потом мечтательно добавляет: Теперь на Земле будут трудиться, Олег, три творца жизни: солнце, человек и атом. Мы далеко и быстро пойдем вперед. С твоим отцом мы скоро полетим на Малую Луну. Видишь, когда-то это было несбыточной мечтой, а теперь обыкновенное дело, будни. Мы, я в это верю, Олег, дождемся и того времени, когда повезем эти вот яблоньки на Венеру.
   - Там же нет жизни. Они не будут расти,- недоумевает Олег.
   - Вырастут! Мы и на Венере разбудим жизнь. Растения очистят ее атмосферу от углекислого газа, станут чудесной фабрикой кислорода. Через сотни и тысячи лет Венера будет такой же цветущей и богатой планетой, как наша Земля. Ее заселят люди, станут строить там счастливую жизнь.
   Олег на минуту представил себе широкое сверкающее озеро, высокие тополя, неповторимую чистоту березовых рощ - все, что видел недавно в деревне, где живет тетя Глаша. Неужели когда-то так же красиво будет и на другой планете, до которой доберутся люди на могучих космических кораблях?
   Григорий Антонович Рыбкин наклоняется и вырывает несколько кустиков травы под атомной яблонькой. Пусть ничто не мешает ей!
   Олег тоже приседает на корточки и разминает руками два сухих комка.
   Пришел мальчик сюда не просто так. Вчера состоялось секретное собрание его звена. Волновал ребят один вопрос: как послать на Малую Луну кого-нибудь из пионеров? Это ведь настоящее недоразумение, что летят туда только взрослые. Пионер - значит, первый, об этом всюду пишут. А про них вдруг забыли! Нет, тут надо что-то предпринять.
   Говорили ребята, говорили и порешили: исправить ошибку. Взрослые забыли их-ну и пусть. Они сами напомнят о себе.
   Когда же стали советоваться, кого послать в путешествие, чуть не поссорились. Олег предложил Петю Митроховича, Петя - Олега. И тут началось.
   - Так ты испугался, да? - наступал на Олега Петя.
   - Еще чего! Я не из таких, как ты думаешь. Мне просто неудобно - отец же летит...
   - Чудак, это ведь как раз и хорошо,- сказал Валерик Страха.- Если поймают, когда будешь пробираться в ракету, ничего тебе не сделают. А если кто другой попадется - хуже.