Гомолкo Николай. Шестой океан

   И вот аппарат в его руках. Дверь кабинета заперта на замок. За дело! Зашипела сиреневая струя огня, мягко коснулась крашеной стенки сейфа. Металл, словно воск, таял. В лицо дохнуло запахом горелой краски. Довольно!
   Рендол открыл сейф, взял нужные чертежи, сунул их в боковой карман пиджака. Медлить нельзя. Он написал несколько слов на клочке бумаги, запер на ключ кабинет и быстро зашагал по заводскому двору.
   За столом в конторе управляющего сидели сенатор Уолтер и Чарли Пэтон. Заметив инженера через стеклянную стенку, Пэтон приветливо улыбнулся и пригласил Рендола в контору.
   - Мистер Рендол? О, легки на помине! Мы только что говорили о вас. Сенатор Уолтер считает, что вы великий изобретатель. По-моему, он не переоценил ваш яркий талант! Нашему заводу можно гордиться таким инженером.- Он показал на высокое кожаное кресло.Садитесь, мистер Рендол. Вы, как настоящий патриот, не жалеете сил для расцвета науки в Штатах.
   - Простите, мистер Пэтон,- перебил управляющего Рендол.- Но я убежден, что в Штатах нет науки.
   - Как нет? - удивленно уставился на инженера Пэтон.
   - Есть только купля и продажа. Они часто заменяют тут и науку, и искусство,-резко закончил Рендол. Сенатор недовольно поморщился.
   - Ну зачем так мрачно?.. Я думаю, когда ракета будет закончена и мы вас как следует вознаградим, вы будете рассуждать куда оптимистичнее...
   - Нет, сенатор, я не буду ждать награды,- твердо произнес Рендол и бросил на стол бумажку,- Я отказываюсь работать на вашем заводе.
   Для сенатора это было полной неожиданностью. Он откинулся на спинку кресла и смотрел то на инженера, то на управляющего. Несколько минут он держал в руках рапорт Вилли, потом положил его на стол и написал черным карандашом: "Уволить", Чарли Лэтон подбежал к столу, взял рапорт Рендола и вышел в другую комнату, откуда доносился стук пишущей машинки.
   - Запомните, мистер Рендол,- проговорил Уолтер равнодушно,- кто подбросил вверх камень, тот рискует своей собственной головой.
   - Спасибо за предупреждение, сэр. Но я могу целиком адресовать его и вам.- И инженер решительно шагнул из кабинета.
   В цехе все еще не чувствовалось привычного рабочего ритма. Вилли Рендол в последний раз окинул взглядом густое сплетение металлических балок над головой, тяжелые мостовые краны, электрокары, что обычно сновали по обе стороны огромного тела ракеты.
   Гневом вспыхнули его глаза, когда он остановил взгляд на группе людей.
   -- Подлецы, штрейкбрехеры! - процедил Рендол сквозь зубы и вышел из цеха. Расчета получать он не стал. Сейчас надо было думать не о деньгах, а о спасении жизни. Сенатор и управляющий каждую минуту могли хватиться чертежей, и тогда инженеру не миновать "райских ворот".
   Но все обошлось благополучно. Более того, сам Чарли Пэтон лично проводил его.
   -- Передумаете,- сказал он на прощанье,- приходите к нам.
   - Чтобы попасть в ад, не обязательно искать ваши "райские ворота",насмешливо ответил инженер.
   - О каких "райских воротах" вы говорите, Рендол? - удивленно, будто ничего не понимая, спросил управляющий.
   - Вот об этих самых, где мы сейчас стоим. Через них вы недавно отправили в рай Тома Блейна...
   - Он умер от скоропостижного паралича сердца. Что вы говорите, Рендол? Есть заключение врача...
   Рендол ничего не ответил и сел в машину. Спустя минуту машина инженера уже мчалась по главной магистрали.
   Что творится на свете? Как сталось, что Штатами, их народом, судьбами миллионов людей правят хищники, разные уолтеры и пэтоны, эти мироеды, на каждом шагу плетущие паутину интриг, убийств, махинаций? По какому праву они претендуют на мировое господство, если не любят и не уважают человека, его труд, жизнь?..
   Глава тринадцатая
   Спустя двое суток после встречи Назарова с генералом Коллингом Назаров, Крутский и Свистунов уже прибыли на один из военных аэродромов в Западной Европе.
   Когда хорошенько стемнело, диверсанты в сопровождении майора секретной службы оккупационных войск Штатов направились к узкокрылому самолету.
   Крутский и Свистунов до сих пор не знали, с какой целью их перебрасывают в Россию. Судя по всему, хозяевами было задумано что-то грандиозное. Как бы там ни было - они отправлялись в опасную дорогу. Когда вернутся назад, тоже неизвестно. Они шли, разглядывали издали городок, смутно серевшее поле и молча прощались с ними.
   Майор секретной службы был в черном балахоне, наброшенном поверх военного мундира. Высокий и длинный, как жердь, в, этом одеянии он был похож на монаха. Шел он рядом с Назаровым, засунув руки в карманы балахона, и упорно молчал.
   Подойдя к самолету, майор открыл узкую металлическую дверцу и сделал приглашающий жест рукой. Первым полез в самолет Крутский. Хотя щель, которая называлась дверцей, была довольно узкой, протиснулся он через нее ловко, в один миг. Куда труднее было залезть Свистунову.
   Майор что-то буркнул Назарову и взял под козырек.
   Тот весело улыбнулся.
   - Гуд бай!
   Не успела закрыться за Назаровым дверца, как взревел мотор и реактивный самолет почти без разгона взмыл в черное ночное небо.
   Свистунов почувствовал, как его сильно отбросило назад, прижало к холодному металлу переборки. В маленьком оконце сверкнули какие-то огоньки и, подрезанные острым крылом самолета, погасли.
   Самолет взял курс на восток, к Большой земле, к земле, которой издавна интересуются армии Штатов.
   Они разрабатывали планы ее уничтожения, не жалели никаких средств, чтобы организовать на ней крупные диверсии, убийства, провокации...
   Позади яростно шипела горячая газовая струя. Самолет летел на огромной высоте. Но в герметической кабине высота не ощущалась.
   Свистунов знал, что хоть самолет летит быстрее звука, на дорогу нужно почти полчаса. Не хотелось ни о чем думать. Монотонный гул нагонял сонливость. Он задремал...
   Проснулся от странного ощущения. Его подняло с сидения, прижало к потолку. "Снижаемся,- мелькнула мысль, от которой по веемую телу пробежали холодные мурашки.- Значит, скоро бросок. Хорошо Крутскому: он худой и враз протиснется через узенькую дверцу. А как мы с Назаровым выберемся?"
   Не успел он подумать об этом, как его вдруг с необыкновенной силой подбросило вверх. Молнией промелькнула мысль: "Конец, катастрофа!.." Плотный влажный воздух больно хлестнул по лицу. Он инстинктивно задрыгал ногами и, кувыркаясь, полетел вниз...
   Где же самолет? Где земля? Ничего не разберешь. Мрак. Ветер. Холод. В голове сильно шумит. Перед глазами какая-то мутная стена...
   ...Назарова вывел из забытья резкий толчок. Не увидел, а скорее почувствовал, что над головой раскрылся парашют. Сильные порывы ветра раскачивали его из стороны в сторону. Черт побери, который раз ему, Назарову, приходится болтаться под этим шелковым куполом!
   Вдруг он заметил вдалеке живые огненные клубки. Сначала не мог понять, что это такое. Потом услышал далекие взрывы, и все стало ясным: их самолет замечен, по нему бьют зенитки!
   В густом мраке сверкнула новая огненная вспышка, на этот раз значительно больших размеров, и на мгновение осветила все вокруг. Назаров увидел под собой как бы гигантскую карту местности: серебристую ленту реки, стрелу шоссе, четкую сетку улиц далекого поселка, темные пятна лесов. Через несколько секунд до его слуха долетел протяжный громовой гул.
   - Все! - в отчаянии воскликнул Назаров.- Самолет сбит...
   Неумолимо приближалась земля - страшная, черная, как ад. Особенно страшной и ненавистной стала она сейчас, когда Назаров понял, что их самолет, замеченный пограничной охраной, сбит. Теперь, безусловно, будут приняты все меры, чтобы найти непрошеных гостей из-за кордона.
   Ни Крутского, ни Свистунова не было видно. Не остались ли они в кабине? Нет, не может быть! Катапульта в таких самолетах надежная, безотказная. Наверное, их отнесло в сторону, и сейчас оба преспокойно снижаются.
   Приземлившись, Назаров осмотрелся. Перед ним лежал широкий луг. Вот стог сена, еще один... Видимо, это далеко от населенных пунктов. И хорошо. Пока органы безопасности примут меры, выставят на всех дорогах патрули, есть время на раздумье и поиски путей к надежному укрытию.
   На востоке начало сереть. Приближалось утро.
   В кустах посвистывали дрозды, где-то еще выводил свои трели соловей.
   Медлить нельзя! Назаров свернул парашют и спрятал его в густом лозняке. Потом, как было условлено, трижды прокуковал кукушкой. Вскоре, будто из-под земли, выросли перед ним Крутский и Свистунов.
   - Наконец-то! - вздохнул с облегчением Назаров.-На месте приземления следов не Оставили?
   - Они все на мне остались,- уныло и зло ответил Свистунов.- Проклятый лес, проклятые места...
   Его трудно было узнать: лицо исцарапано, ободрано. Из носа сочится кровь.
   - Как же это так? - зло проговорил Назаров.
   - На дубу повис,- пробормотал Свистунов,- и чуть душу там не оставил.
   - А что у тебя с носом? - спросил Крутский,
   - Ноздрю разорвало...
   - Это еще полбеды,- грустно усмехнулся Назаров.- Скоро, мальчики, нам головы могут поотрывать. Оставайтесь здесь, а я пройду вперед, разведаю...
   Ноги Назарова то и дело проваливались в трясину, под сапогами хлюпала вода, но шел он смело, ни на что не обращая внимания. Где-то далеко-далеко подал голос паровоз. "Железная дорога? - обрадовался Назаров.- Слава богу, все концы спрячем..."
   Крепко пахло луговыми травами, жабуриньем, тиной. Повсюду крупной дробью была рассыпана роса.
   В ветвях одиноких ольх порхали какие-то птахи.
   Споро, размашисто шагал Назаров. Неожиданно лозняк кончился. Впереди открытая местность.
   И вдруг до его слуха долетел едва уловимый шум мотора. Назаров бросился вперед. Где-то рядом - шоссе! Сразу же возник заманчивый план.
   Перескакивая через рытвины, ямы, гнилые колоды, он бежал к дороге. Машины еще не было видно. Только далеко-далеко, на горизонте, небо заметно волновалось, то светлея, то наливаясь чернотой. По рокоту мотора Назаров определил: идет грузовик.
   Он окинул взглядом обочины дороги. Вон высокий пень, а дальше какое-то бревно. Оно-то ему и нужно! Ловко подскочил к нему и, взвалив на плечи, понес к шоссе. "Теперь держись, Назаров! Действуй, как тигр!" приказал он себе и, бросив бревно поперек дороги, по-звериному, двумя прыжками, сиганул в молодой ольшаник.
   Потянулись напряженные минуты. На востоке мягко зарумянилось небо. Вверху, в темно-синей бездне, мраморными глыбами громоздились облака. Вокруг царила обычная предутренняя тишина.
   Далеко на дороге блеснули и погасли яркие фары. Машина приближалась. Каждый мускул тела собрался в тугой узел, напрягся до предела. План был прост: заставить шофера выйти из кабины, навалиться на него, убить. Тогда ищи ветра в поле - он, Назаров, через час будет на сотой версте...
   Но произошло все не так, как было задумано. Рядом с шофером сидело еще двое. Надо быстро менять план!
   Заметив посреди дороги бревно, шофер остановил грузовик, выскочил из кабины и зло выругался. Потом начал оттаскивать бревно в сторону. Этого как раз Назаров и ждал. Вряд ли выпадет еще такой удачный случай...
   Вот бревно плюхнулось в лужу у дороги. Машина тронулась с места. Всего несколько секунд понадобилось Назарову, чтобы вскочить в кузов и спрятаться под старым, лежавшим у кабины брезентом. Произошло это так неожиданно и быстро, что Назаров не успел даже подумать, правильно ли он поступает.
   "Не поминайте лихом,- мысленно обратился он к Свистунову и Крутскому.Всякое большое дело требует жертв..."
   Спустя полчаса машина остановилась. Назаров похолодел: не конец ли пути? До слуха долетел голос:
   - Ваш путевой лист.
   - Пожалуйста,- ответил шофер.
   Зашелестела бумага, кто-то кашлянул. "Проверка! - догадался Назаров.Пронеси лихо стороной!"
   Его не заметили. Да и кто мог подумать, что под брезентом прячется опасный враг!
   Машина тронулась, быстро набирая скорость. Когда Назаров почувствовал, что опасная зона далеко позади, он выбрался из-под брезента и на полном ходу соскочил в кустарник.
   * * *
   Свистунов и Крутский забеспокоились. Прошло добрых полчаса, а Назаров почему-то не возвращался. Что случилось? Свистунов хотел было пойти на поиски, но Крутский испугался.
   - Что ты, очумел? Пропал, и бог с ним. Если все в порядке, вернется...
   - Как же без него? - растерянно спросил Свистунов:
   - А так, как и с ним. Пошли. Деньги у нас есть. Хватит, чтобы добраться до явочной квартиры. Вон сколько у тебя в мешке!
   - Брось молоть языком! - не сдержался Свистунов.- И так на сердце кошки скребут...
   Озираясь, диверсанты двинулись к опушке леса.
   Остановились там, с минуту постояли, прислушиваясь, Никого. Однако еще жила надежда, что вот-вот вынырнет из кустов Назаров - их вожак - и не так жутко будет в этом темном чужом лесу.
   - Не поймали ли его? - высказал вслух свою мысль Свистунов.
   - Так или иначе нужно спешить.
   Диверсанты ускорили шаг, держась густой чащи. Иногда они бежали, бежали, не зная куда, только бы убраться подальше от этого страшного места.
   Вокруг уже вовсю разгоралось утро. Земля дышала сыростью, сочным настоем папоротника и прели.
   Изредка останавливаясь передохнуть, они невольно начинали рассматривать лес. Настоящая глухомань!
   Рядом с могучими дубами трепетали осины, возле суковатого вяза кудрявились крушина и черемуха, а среди них шалашами стояли молоденькие ели, придавая лесу сказочный, таинственный вид. Когда беглецы смотрели вверх и видели легкие облака, пм казалось, что это не облака плывут, а гнутся вершины деревьев, готовые вотвот повалиться на землю... Крутскбму стало не по себе. Он, как сова, закрывал отекшими веками глаза и ежеминутно чуть не вскрикивал от страха.
   В полдень они вышли к какому-то болоту. Впереди стоял сухой обгорелый сосонник, справа дорогу загораживал лозняк. Вдруг Крутский присел. Страх перекосил его бледное прыщеватое лицо.
   - Собаки!.. Ты слышишь, Свистунов?
   Крутский вскочил, готовый в любую минуту сорваться с места и бежать.
   Свистунов прислушался. Лай собак слышался уже довольно ясно. Глаза диверсанта сверкнули и погасли. Он пружиной метнулся в сторону и, плюхая по воде, побежал. Быстрей уходить от погони...
   Крутский, не раздумывая, рванулся за ним. Он понял, почему Свистунов выбрал самый трясинный участок болота: хотел сбить погоню со следа. Но только они выбрались из болота, вышли на песчаный взгорок, как из-за стволов деревьев грозно глянуло несколько винтовок.
   - Руки вверх! Ни с места! - раздался властный голос.
   Крутский упал на колени.
   Глава четырнадцатая
   Вилли Рендол, ссутулившись, шел по тротуару. День выдался жаркий, душный. Серый гудрон плавился под лучами солнца и, словно резина, прогибался под ногами.
   На Пятой авеню инженер повернул к станции метро. Действовать надо было быстро, решительно. Сбежав по широкой лестнице, Рендол подошел к платформе.
   Народу в метро много. Бесконечным потоком идут и идут люди. У каждого свои дела, свои заботы. Вилли и раньше никогда не прислушивался к бойким разговорам, А тем более сейчас: перед его глазами стояло хитрое, хищное лицо Уолтера. "Шакал, полицейский буйвол". Гневные слова готовы были вот-вот сорваться с пересохших губ.
   Где-то далеко прогудела сирена поезда, и через минуту из туннеля донесся нарастающий шум. Рендол начал проталкиваться через толпу поближе к стоянке. Из туннеля тянуло сыростью, гнилью. Черные, грязные стены станции были покрыты сажей, густой паутиной. Тому, кто впервые попадал в метро главного города Штатов, все это казалось странным. Но здесь уже привыкли к таким пейзажам подземной железной дороги.
   Копоть на стенах была давняя, сохранясь еще с тех времен, когда тут ходили паровозы...
   Едва Рендол успел вскочить в вагон, как двери захлопнулись и поезд, завывая сиреной, помчался в глубину каменного подземелья. Дрожали стекла, качались вагоны, угрожающе кренясь на поворотах. "Такая здесь и жизнь,мелькнуло в мыслях инженера,- качающаяся, ненадежная..."
   Через полчаса Рендол снова был на улице. Его встретили криками продавцы газет - белые и негритянские мальчишки. Они, размахивая свежими газетами, на лету ловили деньги.
   - Красные на ракетном заводе Уолтера! - выкрикивал один из них.Конструктор Вилли Рендол оказался коммунистом, сбежал из главного города Штатов! Ожидаются интересные события...
   Вилли на миг остановился и увидел на первой газетной полосе свой портрет. Его искали как преступника. Так он и предполагал...
   Вилли не стал покупать газету, повернулся и зашагал прочь. Он знал, что не так-то легко будет ему теперь вырваться из города. Для этого нужно перехитрить полицию и ее агентов.
   На углу Бродвея Вилли завернул в один из подъездов огромного небоскреба. В этом доме жил его друг, артист Арси Бидл. Лифт был свободен. Инженер нажал кнопку, и клеть, как ракета, устремилась в высоту. Гдето на девяностом этаже Вилли вышел и позвонил у двери.
   Ему открыл сам Арси.
   - Вилли? - удивился он и по-дружески обнял Рендола.- Сколько лет, сколько зим...
   -- Тише, тише, Арси! Закрывай дверь, все расскажу.- Он вошел в комнату, огляделся.- Ты один?
   - Один. По-прежнему холостяк.
   Они сели в кресла, взялись за руки и несколько минут рассматривали друг друга. На стене пробили часы.
   - А ты постарел, Вилли,- начал первым Арси.Осунулся, бледен. Может, случилось что-нибудь?
   - И не говори. На тот свет собрался.
   - С какой стати?
   - Видишь ли... Стряслась беда,- стараясь оставаться спокойным, объяснил Рендол.- По недоразумению меня объявили преступником...
   И Рендол подробно рассказал другу о событиях последних дней.
   Арси с сочувствием смотрел на друга. Узнав, что агенты полиции ищут Вилли, даже собираются арестовать, он возмутился.
   - Шакалы. Надо что-то срочно придумать,- заволновался Арси.Во-первых, что ты собираешься делать?
   - Что? - глянул ему в глаза Рендол.- Послушай вот, что я придумал. Ты один можешь и должен мне помочь..
   Когда Рендол изложил суть своей просьбы, Арси резво сорвался с места. Глаза его заблестели.
   -- Отлично! - воскликнул он.- Даю слово, с такой головой, как у тебя, Вилли, многого можно добиться! Ай да Вилли, ай да молодчина!
   Арси тут же подошел к высокому ящику, открыл его. Оттуда дохнуло своеобразным запахом париков и театрального грима.
   - Садись к окну,- приказал Арси, подставляя Рендолу стул.
   ...Через полчаса Вилли Рендола не узнала бы и родная мать. Теперь это был вылитый... да-да, Чарли Пэтон, управляющий ракетного завода.
   - Как две капли воды,- поглядывая то в зеркало, то на фото управляющего, весело отметил Рендол,
   Арси отошел в сторону, долго рассматривал друга.
   - Не совсем так, Вилли,- не согласился он.- Лисьего хвоста тебе не хватает.
   - Ха-ха! - засмеялся Рендол.- Это правда - хвоста нет... Лисьего... Но это к лучшему. Кума лисица и хитрица, но в капкан попадает. А я постараюсь его обойти.
   Распрощались Вилли с Арси тепло. Обнялись, как водится, постояли с минуту, глядя друг на друга. Потом Арси дружески толкнул инженера в широкую грудь, пожелал счастья и удач.
   Снова звон трамваев, пронзительные гудки авто, нудный грохот надземной дороги...
   К вечеру со всеми предосторожностями Вилли добрался до окраины города. На шоссе остановил свободное такси и приказал ехать в Сан-Критон.
   Вдали, на горизонте, время от времени небо вспарывали синие молнии. Грозно шумел океан, разъяренным зверем бросался на берег. Становясь на дыбы, волны забрасывали свои седые гривы за гранитные стены мола.
   Хоть на душе у Вилли было неспокойно, он смотрел вперед смело, уверенно. Стремительно летело под колеса авто серое полотно шоссе.
   Когда за взгорком показались зеленые аллеи СанКритона, сердце Вилли сжалось в тревоге. "Что с семьей, как там они, Джонни и Феми, милая Нелли? Удастся ли ему спасти его новое изобретение, о котором еще никто не знает? Не поздно ли он приехал?"
   За поворотом - домик с тремя окнами на улицу. Это его, Рендола, дом. Сколько тут было передумано дум, сколько проведено счастливых минут с его любимой Нелли, с детьми!.. Неужели едет он сюда в последний раз? Неужели судьбой начертано ему распрощаться со всем этим родным, близким? И даже с родиной?
   Машина остановилась. То, что увидел Вилли, не было неожиданностью, и все же сердце его на какой-то миг замерло. Из распахнутых окон дома летели обрывки бумаги, пух и, подхваченные ветром, кружились над платанами, над дорогой, над мачтой антенны...
   - Обыск! - прошептал Вилли.
   Он быстро расплатился с шофером и бросился к дому.
   Когда он вошел в гостиную, полицейские, делавшие обыск, настороженно обернулись и схватились за кобуры пистолетов.
   Вилли встал в позу важного господина.
   - Минутку, джентльмены! Я,- сказал он,- управляющий ракетного завода Чарли Пэтон. Вы ищете коммуниста Рендола? А знаете, он нам не очень-то и нужен. Его изобретение - вот что главное. Да, да! Будьте свидетелями, джентльмены.- С этими словами Вилли подошел к сейфу, открыл его и, вынув оттуда авторучку, совсем другим тоном сказал: - Смотрите - это атомный пистолет. Он стреляет без звука, убивает наповал...
   Полицейские бросились к Рендолу.
   - Мистер Пэтон!
   - Мистер...
   - Стойте! - приказал Рендол и направил атомный пистолет на полисменов. Те, как бараны, шарахнулись назад.
   Маленький Джонни только теперь узнал в незнакомом человеке своего отца. Он обрадовался и, счастливый, бросился к нему.
   - Папа, папочка!..
   В дверях появилась Нелли. Остановилась в нерешительности, пораженная увиденным.
   Полисмены сначала ничего не могли понять. В самом деле, почему Чарли Пэтона, управляющего ракетного завода, могли назвать в этом доме отцом? Но потом, когда инженер сорвал парик, сержант с тяжелой дубинкой на поясе вдруг выхватил пистолет и направил его на Рендола. В тот же миг инженер нажал на кнопку авторучки и пучок смертоносных лучей сделал свое дело. Сержант тяжело осел на пол. Полисмены бросились наутек, но Рендол резким окриком остановил их:
   - Ни с места! Иначе - смерть!
   Полными ужаса глазами смотрели полисмены на Рендола. Их положение было незавидным. Тут не в ногах надо было искать спасения...
   - Теперь вы знаете, кто я такой,- спокойно проговорил инженер. Прошу сложить оружие. И - быстро!
   - Мистер Рендол, мистер...- растерянно залепетал один из полисменов.Простите, но мы не можем... Нас выгонят из полиции. Вы понимаете - семья, дети...
   -- Понимаю, уважаемые джентльмены,- ответил
   Рендол и сел на диван возле двери.- Оружие ваше мне не нужно. Оставьте его здесь, потом получите обратно. Мне надо проститься с семьей.
   - Благодарим, сэр,-повеселели полисмены.
   - А сейчас отнесите сержанта в сад, сделайте перевязку. Нелли, подай бинты, йод. Приношу извинения, сержант,- обратился он затем к раненому.Получилось недоразумение. Вы хотели награды? Пожалуйста, возьмите эти доллары. Их хватит, чтобы вылечить руку. А наперед имейте в виду -- с огнем шутить нельзя, За это, как видите, бьют по рукам. Гуд бай!
   Стиснув зубы, сержант глухо стонал. Он ничего не ответил Рендолу. В его глазах горел огонь мук и ненависти.
   Полисмены сдали оружие, подхватили сержанта и, понурив головы, понесли его в сад.
   В комнате остались только Рендол, Нелли и дети.
   В первые минуты Рендол не решался глянуть в глаза Нелли. Он чувствовал себя несколько виноватым. Не стоило в своем доме начинать стычку с полицией. Но иного выхода-не было. Не мог же он допустить, чтобы полисмены взломали сейф и завладели его изобретением - атомным пистолетом. Ни в коем случае!
   Он и раньше понимал, что конфликт с ненавистными изуверами типа Уолтера неизбежен. Они уже присвоили его проект космической ракеты, они готовы были отнять у него все силы и знания, превратить в послушного раба.
   И вот, получив необыкновенный сплав, являвшийся надежным изолятором для радиоактивного излучения, Рендол решил хоть частично использовать эту находку
   в своих целях. За несколько дней он создал из .этого сплава что-то вроде авторучки. Заряд - десяток граммов радиоактивного кобальта, и в руках - страшное оружие, действующее бесшумно, безотказно.
   Рендол сначала обрадовался, а потом, подумав, загрустил. Его изобретение было не такое уж безобидное. Если о нем дознаются хозяева Штатов, добра не жди.
   Вилли тяжело опустился в кресло.
   "- Так вот, Нелли, колесо нашей судьбы круто повернулось. На какое-то время нам придется расстаться. Я отказался работать у сенатора Уолтера. Понимаешь, этот хищник хотел пойти на сумасшедшую авантюру.
   Он вооружил "Атлас", намереваясь, видимо, захватить русскую ракетную станцию. Это угрожало бы новой войной, ужасными муками для человечества... Покидая завод, я захватил с собой некоторые свои чертежи, без которых ракета Уолтера не сразу может быть построена. Этого мне не простят.
   Нелли любящим взглядом смотрела на Вилли, на его мужественное лицо, на милые морщинки...
   - Бедный мой Вилли! - проговорила она.- Делай, как знаешь. Я не сомневаюсь, что поступаешь ты правильно, как и надо. Трудно мне будет с детьми, но мы ждем тебя, надеемся на лучшее, на скорую встречу.
   Рендол все время наблюдал за лицом жены, следил за ее глазами, желая проверить свое сомнение. Глаза были одинаковые - карие, с золотистыми искринками. "Ну вот и хорошо,- с облегчением подумал Вилли.- А я волновался".
   Он обнял жену за плечи, повернул ее к себе лицом и долго всматривался в дорогие черты, будто стараясь навеки запомнить их.
   И вдруг Вилли побледнел. Испуг и растерянность отразились на его лице. Что это? Неужели?.. Зрачок правого глаза Нелли был неподвижен, мертв.