---------------------------------------------------------------
© Copyright Валерий Горбань
WWW: http://artofwar.ru/g/gorbanx_w_w/
WWW: http://zhurnal.lib.ru/g/gorbanx_w_w/
Обсуждение
Date: 14 May 2005
Роман "...И БУДЕМ ЖИВЫ" в полной версии выйдет в издательстве
"Андреевский флаг" в первых числах июня 2005 года.
Заказать книгу: http://artofwar.ru/i/izdatelxstwo_a_f/text_0040.shtml
---------------------------------------------------------------
От автора
Дорогие друзья!
Прежде чем вы прочтете первые строки этой книги, разрешите сказать
несколько слов, чтобы помочь сориентироваться в сюжете романа и в хронологии
описываемых событий.
Эта книга - не только для тех, кто носит или носил погоны. Очень
надеюсь, что роман затронет сердца людей, для которых Чечня - часть их жизни
и судьбы. Но писать я старался так, чтобы меня поняли и те, кто никогда в
жизни не брал в руки оружия, не воевал и не ждал домой тех, кто воюет.
'...И БУДЕМ ЖИВЫ' - художественное произведение. Мной сознательно
избрана именно такая форма повествования. Вряд ли для читателя принципиально
важно: кто из персонажей книги в конкретной ситуации стоял слева, а кто
справа, было это в четырнадцать часов, или в пятнадцать... Глупо
загромождать страницы сложными позывными, кодовыми выражениями и т. п. Это -
роман, а не боевое донесение и не документальный отчет. Но за судьбами
практически всех его героев стоят судьбы конкретных живых людей, ныне
здравствующих или уже ушедших.
Все факты и оценки этой книги относятся к событиям первой чеченской
кампании 1994 - 1996 годов. Я не претендую на абсолютную полноту и правоту
своих суждений. Но эта книга - правда души. Именно так я воспринимал и
воспринимаю эту войну, этих людей и эти события.
С уважением, Валерий Горбань
...И БУДЕМ ЖИВЫ
Свою судьбу я видел наперед
И думал, не шагну уже под пули,
Как ты в объятом пламенем Кабуле,
Но видишь: вышло все наоборот...
Сергей Гапонов, 'Отцу'
Находка
- Ти-ибе что сказали? Са-адис быстра!
Голос симпатичного чернявого парня лет двадцати пяти, явно кавказца,
был вовсе не угрожающим. Веселый голос юного сердцееда, который на сто
процентов уверен, что любая приглянувшаяся ему девушка ни за что на свете не
откажется от его приглашения. Тем более что сделано оно было из окна
роскошного белого 'ниссана'. Жизнерадостный кавалер чуть ли не на полкорпуса
высунулся из окна машины, опустив стекло с пассажирской стороны. Второй,
чуть постарше, лет под тридцать, молча скалил зубы за рулем.
Похоже, это была просто дружеская игра давно знакомых молодых людей.
Девочка изображала недотрогу. А парень дурачился, заведомо зная, чем все это
закончится.
Но тем не менее Игоря царапнуло и это обращение к девушке, и то, что
парень так по-хозяйски отдавал ей команды. А если уж совсем откровенно, то
его даже немного грызануло смешанное чувство легкой ревности и злости на
Бельчонка. Так он уже успел в душе окрестить юную, лет восемнадцати, всю
какую-то пушистенькую девчушку, стоявшую за ним в очереди в 'пельмешку'.
Попробуй не обрати внимания на ладную фигурку в сереньком вязаном костюмчике
и на трогательное, почти детское личико, когда тебе всего лишь тридцать три,
ты поджар, вынослив, полон сил и к тому же - убежденный натурал. Нет,
никаких конкретных намерений он не имел, планов не строил, и вообще в родном
городе его ждала семья, а здесь - занятия, далекие от амурных. Но
полюбоваться-то можно! И вдруг выясняется, что это с виду невинное создание
не чурается общения с такой публикой. Что ее можно просто поманить пальцем
на заднее сиденье иномарки, и на этом закончится вся романтика, а начнется
обычная продажа подаренного природой товара за обычные земные блага.
Так что можно было бы мысленно сплюнуть и отвернуться. Если бы не одно
'но'.
В глазах девчонки, которую парень заставил повернуться к себе развязным
окликом: 'Эй, красывая!' - блестели не игривые искорки кокетства, а тусклые
льдистые колючки настоящего страха.
- Ну!
Девчушка съежилась, беззащитно втянув голову в плечи. Живой румянец,
еще минуту назад игравший на чистой, чуть смугловатой коже, сошел, будто
испарился. Но она еще не теряла надежды и взглядом держалась, цеплялась за
стоящих впереди нее людей. Очередь была большая. Обед, час пик. И очередь
была не совсем обычная. Значительную ее часть составляли милиционеры. В
форме и без. Потому что 'пельмешка' располагалась в двух шагах от Отдела
внутренних дел города Находки.
Но случилось нечто странное. Практически все стоявшие мужчины дружно,
как по команде, отвернули головы и стали старательно рассматривать вход в
заветное учреждение общественного питания. Лишь двое-трое молодых ребят в
форме нерешительно мялись на месте, бросая косые осторожные взгляды то на
девушку, то на джигитов в иномарке. А на лицах замерших, как кролики перед
удавом, женщин были написаны боязливое сочувствие Бельчонку и немая укоризна
слабодушным представителям сильного пола.
Да что тут у вас происходит! Игорь чуть не выкрикнул это вслух. Но тут
же мысленно одернул сам себя. Постой, постой! Фантазия у тебя, брат, буйная,
но уж так-то загибать ни к чему. Ну, нравится тебе девочка и не нравится
хамовитость этого пацана. Но не может быть, чтобы ты один, умник, видел
опасность, а такая толпа братьев-ментов - нет. Что бы кто ни говорил, какие
бы идиоты среди доблестных сотрудников МВД иногда ни попадались, но уж
рефлекторное реагирование на всякий непорядок - это краеугольный камень
милицейской души. Так что напрашивается совсем простое объяснение: народ
здесь в основном стоит местный, наверное, знают эту парочку, и ничего
особенного в их поведении не видят.
Но все его выкладки тут же разлетелись в прах.
Увидев, как внимательно, цепкими оперскими глазами Игорь разглядывает
кавказцев и как испытующе, не виляя зрачками, смотрит на нее, девчушка
инстинктивно рванулась к нему под защиту. Не шагнула, не сдвинулась с места,
к которому была все еще прикована страхом. Нет! Лишь - какое-то едва
уловимое движение навстречу и отчаянный, кричащий, зовущий на помощь взгляд.
Слава богу, времени и на оценку ситуации и на то, чтобы привычно
притушить свою излишнюю горячность, у Игоря было предостаточно. Поэтому он,
стараясь сохранить нейтральный тон и аккуратно подбирая слова, спросил у
Бельчонка:
- Извините, я, может быть, вмешиваюсь не в свое дело, но эти ребята -
ваши друзья?
Та отчаянно замотала головой:
- Нет, нет!...
- Не пириживай, си-ичас падружимся, - заржал парень. И, глядя на Игоря,
снисходительно добавил: - Ты пилимени хател? Иди, ешь пилимени! Ни лез, куда
ни нада!
Эх, не стоило ему так говорить. Думать нужно было над своими словами.
Игорь же думал. Вежливость проявлял. И семьдесят шесть кило пружинистого
оперского тела, всегда готового к броску навстречу опасности, мирно дремали
до этого момента, готовясь к борьбе с двойной порцией пельменей. А теперь
неведомая, но властная сила плавно отпустила в душе Игоря педаль тормоза и
так же плавно послала вперед педаль акселератора.
- Слушай, дружище, тебя кто так учил с людьми разговаривать? Ты у себя
дома тоже так к женщинам на улице пристаешь? Мужчин так же оскорбляешь, да?
- Игорь выговаривал свои слова мягко, с легкой укоризной, опустив глаза,
чтобы раньше времени не засветить вскипающий в них гнев.
Парень его мягкий тон и уклончивый взгляд истолковал по-своему.
- Ты что, ниприятности хочишь? Сичас сам пильмен будиш. Ну-ка иди
сюда...
Игорь искоса глянул на очередь. Кто-то стойко удерживал взгляд на
вывеске пельменной. Кто-то пугливо озирался. Молодой лейтенант, стоявший
метрах в двух от него, смотрел на парочку наглецов с какой-то тоскливой и
безысходной злостью, его кулаки непроизвольно сжимались и разжимались.
Вполне возможно, что, если начнется заваруха, этот парень перейдет невидимую
и совершенно пока непонятную заезжему оперу черту. Но пока приходилось
рассчитывать только на себя.
Игорь улыбнулся Бельчонку:
- Ты иди, кушай, девочка, мы тут сами пообщаемся, - и неторопливо
приблизился к машине.
Эти двое, против ожидания, не выскочили навстречу. Молодой опустился на
свое сиденье и, вальяжно развалившись, с явным недоумением: - Это кто тут
такой выискался? - рассматривал Игоря. Тот, что постарше, судя по всему, был
посообразительней и почуял серьезную опасность. Его глаза внимательно
заскользили по цепочке стоящих у Игоря за спиной людей: будет ли кто еще
вмешиваться и как обстоит дело со свидетельской базой, а рука плавно пошла
под полу пиджака.
Это уже было серьезно.
- Ну и что ты мне хотел сказать? - Игорь слегка наклонился к окошку
машины.
Парень резко выхлестнул руку, ухватил его за отворот куртки, рванул к
себе... и замер. Ствол автоматического пистолета Стечкина, под завязку
набитого симпатичными толстенькими 'маслятами', с размаху въехал ему в зубы,
раскроив мушкой верхнюю губу.
Застыл и водитель. Его рука так и не добралась до цели. Он медленно
положил обе ладони на руль и пристально посмотрел Игорю в глаза: дескать, ну
и что дальше?
- Что у тебя там, под пиджаком?
Водитель так же плавно оттянул полу. За поясом брюк торчал огромный
кухонный нож в самодельном кожаном чехле. Да, жаль, что не ствол и не
настоящий кинжал. Был бы хороший повод вывести ребят из машины и положить на
асфальт для проведения дальнейшей 'политработы'. Но это страшилище, которым
можно быка запороть, не холодное оружие, а предмет хозяйственно-бытового
назначения. Так что его владелец - человек вполне законопослушный и
репрессиям не подлежащий. Вот если бы он успел схватиться за этот ножичек, а
еще лучше достать - другое дело. Но не дурак, уже не хватается.
Игорь снова обратил взгляд к молодому:
- Ты почему такой наглый, а, дружок? - его по-прежнему мягкий и даже
участливый тон теперь воспринимался уже несколько по-иному, чем раньше. - Ты
почему так паскудничаешь? Ты, наверное, думаешь, что на тебя нет управы?
И тут Игорь удивился вновь. Второй раз подряд. За десять лет службы ему
приходилось иметь дело с самой разнообразной блатной публикой. И он
прекрасно знал, что кавказские негодяи практически ничем не отличаются от
своих славянских или среднеазиатских собратьев. Точно так же наглы и
беспощадны со слабыми, точно так же трусливы и угодливы с сильными. Может
быть, и существовала какая-то особая кавказская гордость. Но, наверное, она
предпочитала оставаться дома, на Кавказе, с теми, кто жил на своей земле, а
не шлялся по всей стране в поисках легких денег и приключений. Во всяком
случае, когда при непосредственном участии Игоря в его родном городе брали
верхушку азербайджанской банды, никакого особого героизма эти ребята не
проявляли. И хвостами виляли, и мордами на землю безропотно шлепались, и,
было дело, в штаны мочились. А когда немного пришли в себя в стенах СИЗО ,
то и слезными жалобами в прокуратуру и обиженными письмами в газеты не
брезговали. Труженики 'Ингушзолота' , которыми занимались опера валютного
подразделения, вели себя несколько по-иному: старались 'держать марку',
гордо отмалчивались, но тоже не дерзили и лишние проблемы себе не создавали.
Правда, однажды нашлась парочка слишком резких: при задержании дергались,
пугать пытались, всех перерезать обещали. Но, как только в сопровождении
адвокатов появился кто-то из их старших родичей, эти орелики сразу
успокоились и даже принесли свои извинения. А потом, соскочив на подписку о
невыезде, не без содействия сговорчивого судьи, испарились из области, и
больше их никто не видел.
А эти ведут себя совсем по-другому. Нет страха в их глазах. Ни от вида
оружия, ни от перспективы оказаться через несколько минут на милицейских
нарах. Нет и досады, что нарвались на неприятности. Только недоумение да
нарастающая ярость.
- Так в чем дело? - ствол 'Стечкина' немного отошел назад, освободив
злобно ощерившийся рот для ответа.
- Ну все, свинья, ты - покойник! Но ты не просто умрешь. Мы тебя
сегодня же найдем! Я эту суку на твоем трупе оттрахаю, ты меня понял,
свинья?! И всю твою семью вырежем... свинья! - похоже, от злости у парня
перемкнуло фантазию и он стал повторяться. И, что интересно, акцент почти
исчез!
- Грубый ты какой! - с сожалением констатировал Игорь, - и глупый. Где
же ты меня найдешь, если я в вашем городе проездом, случайно? Вот сейчас
прострелю твой поганый язык, и что дальше? Ты думаешь, я твоему корешу
визитку оставлю? Или менты меня будут искать, стараться? - веселое бешенство
играло в нем шалыми пузырьками, и он нахально блефовал, сбивая с толку этих
дерзких ублюдков.
Вот тут-то в глазах старшего и ворохнулось беспокойство, аллах его
знает, этого придурка с пистолетом, что он за тип? Откуда взялся? А вдруг
это - ловушка на живца в юбке, и сейчас действительно загремят выстрелы. Но
слишком уж долго он разговаривает на глазах у свидетелей. Киллер стал бы
стрелять сразу, как остановились. Но и на местного мента не похож. Те бы не
стали нарываться на проблемы из-за пустяка. Ведь не хватали же они эту
девку, в машину не тащили. Лучше всего сейчас разрядить ситуацию, уехать с
миром. А потом не торопясь разобраться и с этим происшествием и с этим
непонятным бойцом.
- Извини, ка-амандир, что такого случилась? Ну, пошютили с девушкой,
никто никого обидеть ни ха-ател, - водитель испытующе смотрел на Игоря,
фиксируя, как тот отреагирует на его обращение, мент или нет? Где его потом
искать? - Да-авай разайдемся па-харошему. Чиво хочешь? Я могу ехат?
Игорь тоже просчитывал варианты. В родном городе он бы не сомневался ни
секунды. Давно бы уже задержал этих красавчиков, и как минимум часа три
приятных бесед в камерах УБОПа были бы им обеспечены. Прокатали бы пальчики,
потрясли бы карманы на предмет следов наркотиков. Объяснили бы популярно,
как нужно вести себя среди приличных людей. Короче - полный комплекс
развлечений. Но тут уж больно обстановка непонятная. Пожалуй, не стоит лезть
в чужой монастырь со своим уставом, во всяком случае, пока не разобрался,
что здесь происходит.
- Хочу, чтобы вы не борзели и не беспредельничали, - в ответ на
'командира' пробросил блатные интонации Игорь. - Чтобы вели себя
по-человечьи. А выеживаться у себя дома будете. Вали на х... - И, не опуская
пистолет отступил назад. 'Ниссан', взвизгнув покрышками, рванул с места, как
на старте 'Формулы-1'.
Игорь уловил какое-то движение сзади и, резко отшагнув в сторону,
развернулся.
Это был тот лейтенант из очереди.
- Уходите. Уходите отсюда немедленно. Вы ведь не наш, не находкинский?
- Нет.
- Уходите и ложитесь на дно. Или вообще уезжайте. Но только сразу.
Через полчаса они уже весь город перекроют.
- Да кто - ОНИ?!
- Как, кто? Чеченцы...
- Да что тут у вас, ребята, происходит?
- Долго рассказывать. Уходите! - лейтенант развернулся и, опустив
голову, быстро пошел к горотделу.
Игорь глянул на очередь. Бельчонка как ветром сдуло. Остальные смотрели
на него, словно на музейный экспонат. Во взглядах мужчин смешались
удивление, стыд за свое бездействие и что-то типа: 'ну-ну, тебе легко
геройствовать...'. В глазах женщин - облегчение, одобрение и непонятная
жалость. Есть расхотелось. Игорь поставил пистолет на предохранитель, сунул
его под свою легкую куртку, за пояс джинсов, пожал плечами и отправился
вслед за лейтенантом. В горотделе ему назначили встречу парни из местного
отделения Приморского РУБОП. Они обещали помочь в розыске двух
Санек-приятелей, набедокуривших дома и решивших поискать счастья в чужих
краях.
Возле дежурного Игорь на минутку тормознулся - узнать, где находится
названный ему кабинет. В находкинском отделе свято соблюдалась старая
милицейская традиция: запутывать нумерацию служебных помещений до полного
абсурда.
Дежурный, лениво откинувшись в высоком крутящемся кресле с ободранными
дерматиновыми подлокотниками, разговаривал по рации. Игорь попытался было
привлечь его внимание, но тот нетерпеливо махнул рукой - подожди, мол. От
нечего делать гость стал прислушиваться: интересно все же, чем живет славный
дальневосточный город Находка, как тут народ чудит. А народ и в самом деле
чудил. Причем, содержание разговора дежурного с невидимым собеседником
настолько контрастировало с его безмятежной позой, что у Игоря снова
появилось желание забраться рукой 'в потылыцю'1 и на русско-украинском
говоре своих предков - казаков-переселенцев спросить: 'Чи вы тут
посказились, чи шо?...'
- Так где, говоришь, стреляют?
- На Куликовом поле.
- Из чего стреляют-то?
- Автоматическое - два-три ствола. И еще какие-то пукалки хлопают. Или
охотничье, или обрезы.
- А давно?
- Да минут пятнадцать.
- Как думаешь, кто там?
- Да кто...Как обычно. Я видел: спортсмены на двух машинах туда
пролетели, своих выручать.
- Ладно, сейчас группу соберем, пусть посмотрят, когда закончится.
Ты-то сам не лезь.
- Что я, больной?
- Ладно, отбой.
Дежурный отпустил клавишу микрофона стационарной рации, повернулся к
помощнику, ворошившему в отдаленном углу за столом какие-то журналы, и повел
с ним неспешный разговор: 'А куда ты отправил группу... А сколько они там
будут... А кто у нас еще есть... А чего это они столько обедают, давно уже
должны на маршрут выйти... Ну ладно, пусть гаишники сначала глянут, и если
есть что интересное, тогда группу придется снимать с этой хаты...'
Ответы помощника были Игорю не слышны, но по всему получалось, что и
того стрельба из автоматов не слишком взволновала. И что помдеж вполне
согласен со своим начальником: если гаишники найдут горку-другую трупов,
тогда есть смысл срывать следственно-оперативную группу с места какой-то
квартирной кражи. А если нет, то нечего и дергать людей из-за всякой ерунды.
Увидев, что дежурный, с его темпами, еще не скоро найдет возможность
уделить внимание торчащему перед окошечком посетителю, Игорь махнул рукой и
отправился на поиски кабинета самостоятельно. Не прошло и десяти минут, как
искомый объект был обнаружен в каком-то запутанном коридорчике то ли на
первом, то ли на цокольном этаже.
Двое рубоповцев были уже на месте. Где находится разыскиваемая Игорем
парочка, они разузнали. И предложили взять их завтра, с утра пораньше, когда
те будут отсыпаться на снимаемой ими квартире после очередных кабацких
приключений.
Покончив с этим вопросом, Павел, начальник отделения, крепкий битюжок с
фигурой бывшего борца, с удовольствием потянулся и со вкусом проговорил:
- Ну и нам бы не мешало перед делом отдохнуть. Сейчас в порт смотаемся,
ребята из краевого РУБОПа просили кое-что разузнать. А вечерком... Как
насчет по пивку? После сытного обеда по закону Архимеда... Кстати, ты
нормально поел?
- По пивку - с удовольствием. А обед мне подпортили.
И Игорь, не без умысла разузнать хоть что-нибудь о находкинских
чудесах, стал подробно и красочно рассказывать об инциденте с чеченцами. Но,
почувствовав, что коллеги реагируют как-то странновато, быстро завершил
повествование пятью-шестью сухими фразами.
Мужики, переглянувшись, спросили:
- 'Ниссан' какой?
- Белый. 'Лаурель'.
- Номер запомнил?
- Конечно. У него старые номера: 32-57...
Мужики еще раз переглянулись.
- Ты где устроился?
- В гостинице.
- Поехали!
Подлетев с Игорем к гостинице на старенькой 'королле' с тонированными
стеклами, рубоповцы сопроводили гостя в номер, заставили собрать вещи,
выписаться и рванули вместе с ним куда-то за город, пару раз проверившись на
светофорах, нет ли хвоста.
Все это начинало походить на какой-то третьесортный боевик или просто
глупый сон. Но Игорь не задавал вопросов. Похоже, он и так создал ребятам
серьезные и неожиданные проблемы. А в подобной ситуации есть только одна
форма достойного и разумного поведения: молча делать то, что советуют
аборигены, обладающие всей полнотой информации и принимающие адекватные
решения. Все разговоры потом. А в том, что разговор будет обстоятельный,
Игорь не сомневался. Притормозив по пути у каких-то киосков, Павел загрузил
в багажник два ящика бутылочного пива. А по второму заходу вернулся с
огромным пакетом. В нем лежали разнообразные рыбные наборы, сушеные кальмары
в вакуумной упаковке и три бутылки водки. На троих.
В находкинском порту своих рубоповцев хорошо знали. Во всяком случае,
на том КПП, через который они проехали, никто никаких пропусков не
спрашивал, вопросов не задавал, в машину не заглядывал. Вохровец на въезде,
поднимая шлагбаум, приветливо рукой помахал. Пока Павел с народом общался,
Димка - его напарник, худощавый, резкий в движениях, типичный сыскарь по
манерам и разговору, проехал с гостем прямо на край бетонного причала. Из
машины выходить не стали, чтобы зря не светиться, но дверки с видом на море
распахнули. В душноватый салон ворвался свежий воздух, пахнущий морскими
водорослями, рыбой, сизовато-прозрачной гарью корабельного топлива и еще
тысяча и одним запахом огромного порта, принимающего и переваливающего самые
разные товары и грузы со всего мира. И этот запах, и сумасшедшие крики чаек,
дерущихся из-за разной дряни, плавающей на радужных от мазута волнах... Все
это вдруг так напомнило Игорю родной город и его свинцовые, дышащие холодом
бухты, что даже горло сжало спазмом неожиданной тоски и какой-то смутной
тревоги.
Но все же этот порт здорово отличался от дальнего северного собрата.
Во-первых, своими размерами и размахом работ. Это было что-то невероятное!
Огромная, закрытая от штормов и ураганов, бухта. Сколько хватает глаз -
бетонные и насыпные пирсы и причалы. Десятки судов и суденышек под
разнообразными флагами: воющих, гудящих и ревущих на рейде, громыхающих
люками и лебедками у берега под разгрузкой, ползущих на канатных усах за
широкогрудыми, похожими на богатырские галоши буксирами. И
краны-краны-краны...
Во-вторых, людьми. Много здесь, на территории порта, было какой-то
разношерстной публики, явно не имеющей отношения к основным морским
профессиям. Каких-то суетливых, дерганых мужичков, больше всего похожих на
билетных барыг, промышляющих по вокзалам. Потасканных девок. И вальяжных
'братков', разгуливающих с хозяйским видом по причалам, сходням и даже по
палубам судов.
А в-третьих - все же отличался и запахом. Теплое море. Конечно, с
Черным или Средиземным не сравнить. Но тем не менее даже сейчас, в октябре,
оно еще хранило и отдавало городу накопленные за лето запахи буйно заросших
и щедро прогретых солнцем сопок. Долетало сюда и ласковое дыхание залетных
субтропических ветров. От дальних берегов несли свое влажное тепло
прихотливо-извилистые морские течения. Теплое море. Поэтому и запах гнильцы
примешивается ко всем остальным. К запаху рыбы, к запаху водорослей. И к
запаху самого города. Здорово здесь гнильцой потягивает.
- Видел громадину? - без особой гордости, с какой-то непонятной
интонацией спросил Димка.
- Да-а!...
- Миллиарды долларов оборота. И все - им в карман!
- Кому - им?
- Слушай, ты что: с Луны свалился? Или вы там у себя, как в том
анекдоте про Урюпино, живете? У вас что, чеченцев нет?
- Да есть немного. Врач один - хирург в областной больнице. Отличный
мужик. Ну, еще, может, кто-то где-то. У нас со сталинских времен кого только
в области нет. Всех перемешали. Особенно политических, кто без права выезда
после лагерного срока оставался. Правда, в прошлом году было дело: заехали
какие-то молодые, резкие, человек десять. Но наши 'братки' их быстро из
города выжали. Ну и мы помогли, чем могли... Я их даже и не видел почти, ими
мужики из 'бандитского' отдела занимались.
- Ну и молодцы. А мы вот... Хотя не в нас дело. Может быть, ваш город
им и не особо нужен был, не тот масштаб. А у нас такой кусок: они за него
кому хочешь глотку перегрызут. Местные чечены не справятся - из Грозного
подмогу пришлют. Им теперь на их суверенитет большие бабки нужны...
Грозный
- При-ивет!
- Ой! - Людмила испуганно шарахнулась к стене. Сердце бешено
заколотилось, и онемевший язык наждачным листом зацепился за мгновенно
высушенное жутким страхом небо. Больше ни сказать ничего, ни закричать она
не смогла. Ноги стали ватными, а потом будто вообще исчезли, напоминая
безвольно сжавшемуся телу о своем существовании только противной мелкой
дрожью в коленях. И лишь одна мысль бешено пульсировала в голове: 'Ну, не
надо! Ну, пусть это будет сон! Ну, не надо!'
Но двое, преградившие ей путь в ста шагах от родного подъезда, не
исчезали.
Развязные позы атлетических подвижных фигур в пятнистой камуфляжной
форме и иронический тон приветствия, произнесенного с типичным для чеченцев
акцентом, не оставляли сомнения в их намерениях.
'Господи! Пусть просто обругают, пусть ударят! Так... сережки... нет я
их сняла. И колечко сняла. Значит, вместе с мясом не вырвут, с кожей не
сдерут. Как хорошо, что послушалась маму и оделась в старушечье тряпье,
замоталась в черный бабушкин вдовий платок. В сумерках могут и не понять,
какого возраста. Просто видят, что русская, нельзя же так просто пропустить.
Надо, чтобы шмыгали мы, как крысы по закоулкам. Что они сделать собираются?
Пусть ударят, пусть обругают, но только...Господи!'
- Что, испугалась? Не узнала? - одна из теней приблизилась почти
вплотную.
- Аслан! О, боже мой! - горячая кровь застучала в висках и в судорожно
© Copyright Валерий Горбань
WWW: http://artofwar.ru/g/gorbanx_w_w/
WWW: http://zhurnal.lib.ru/g/gorbanx_w_w/
Обсуждение
Date: 14 May 2005
Роман "...И БУДЕМ ЖИВЫ" в полной версии выйдет в издательстве
"Андреевский флаг" в первых числах июня 2005 года.
Заказать книгу: http://artofwar.ru/i/izdatelxstwo_a_f/text_0040.shtml
---------------------------------------------------------------
От автора
Дорогие друзья!
Прежде чем вы прочтете первые строки этой книги, разрешите сказать
несколько слов, чтобы помочь сориентироваться в сюжете романа и в хронологии
описываемых событий.
Эта книга - не только для тех, кто носит или носил погоны. Очень
надеюсь, что роман затронет сердца людей, для которых Чечня - часть их жизни
и судьбы. Но писать я старался так, чтобы меня поняли и те, кто никогда в
жизни не брал в руки оружия, не воевал и не ждал домой тех, кто воюет.
'...И БУДЕМ ЖИВЫ' - художественное произведение. Мной сознательно
избрана именно такая форма повествования. Вряд ли для читателя принципиально
важно: кто из персонажей книги в конкретной ситуации стоял слева, а кто
справа, было это в четырнадцать часов, или в пятнадцать... Глупо
загромождать страницы сложными позывными, кодовыми выражениями и т. п. Это -
роман, а не боевое донесение и не документальный отчет. Но за судьбами
практически всех его героев стоят судьбы конкретных живых людей, ныне
здравствующих или уже ушедших.
Все факты и оценки этой книги относятся к событиям первой чеченской
кампании 1994 - 1996 годов. Я не претендую на абсолютную полноту и правоту
своих суждений. Но эта книга - правда души. Именно так я воспринимал и
воспринимаю эту войну, этих людей и эти события.
С уважением, Валерий Горбань
...И БУДЕМ ЖИВЫ
Свою судьбу я видел наперед
И думал, не шагну уже под пули,
Как ты в объятом пламенем Кабуле,
Но видишь: вышло все наоборот...
Сергей Гапонов, 'Отцу'
Находка
- Ти-ибе что сказали? Са-адис быстра!
Голос симпатичного чернявого парня лет двадцати пяти, явно кавказца,
был вовсе не угрожающим. Веселый голос юного сердцееда, который на сто
процентов уверен, что любая приглянувшаяся ему девушка ни за что на свете не
откажется от его приглашения. Тем более что сделано оно было из окна
роскошного белого 'ниссана'. Жизнерадостный кавалер чуть ли не на полкорпуса
высунулся из окна машины, опустив стекло с пассажирской стороны. Второй,
чуть постарше, лет под тридцать, молча скалил зубы за рулем.
Похоже, это была просто дружеская игра давно знакомых молодых людей.
Девочка изображала недотрогу. А парень дурачился, заведомо зная, чем все это
закончится.
Но тем не менее Игоря царапнуло и это обращение к девушке, и то, что
парень так по-хозяйски отдавал ей команды. А если уж совсем откровенно, то
его даже немного грызануло смешанное чувство легкой ревности и злости на
Бельчонка. Так он уже успел в душе окрестить юную, лет восемнадцати, всю
какую-то пушистенькую девчушку, стоявшую за ним в очереди в 'пельмешку'.
Попробуй не обрати внимания на ладную фигурку в сереньком вязаном костюмчике
и на трогательное, почти детское личико, когда тебе всего лишь тридцать три,
ты поджар, вынослив, полон сил и к тому же - убежденный натурал. Нет,
никаких конкретных намерений он не имел, планов не строил, и вообще в родном
городе его ждала семья, а здесь - занятия, далекие от амурных. Но
полюбоваться-то можно! И вдруг выясняется, что это с виду невинное создание
не чурается общения с такой публикой. Что ее можно просто поманить пальцем
на заднее сиденье иномарки, и на этом закончится вся романтика, а начнется
обычная продажа подаренного природой товара за обычные земные блага.
Так что можно было бы мысленно сплюнуть и отвернуться. Если бы не одно
'но'.
В глазах девчонки, которую парень заставил повернуться к себе развязным
окликом: 'Эй, красывая!' - блестели не игривые искорки кокетства, а тусклые
льдистые колючки настоящего страха.
- Ну!
Девчушка съежилась, беззащитно втянув голову в плечи. Живой румянец,
еще минуту назад игравший на чистой, чуть смугловатой коже, сошел, будто
испарился. Но она еще не теряла надежды и взглядом держалась, цеплялась за
стоящих впереди нее людей. Очередь была большая. Обед, час пик. И очередь
была не совсем обычная. Значительную ее часть составляли милиционеры. В
форме и без. Потому что 'пельмешка' располагалась в двух шагах от Отдела
внутренних дел города Находки.
Но случилось нечто странное. Практически все стоявшие мужчины дружно,
как по команде, отвернули головы и стали старательно рассматривать вход в
заветное учреждение общественного питания. Лишь двое-трое молодых ребят в
форме нерешительно мялись на месте, бросая косые осторожные взгляды то на
девушку, то на джигитов в иномарке. А на лицах замерших, как кролики перед
удавом, женщин были написаны боязливое сочувствие Бельчонку и немая укоризна
слабодушным представителям сильного пола.
Да что тут у вас происходит! Игорь чуть не выкрикнул это вслух. Но тут
же мысленно одернул сам себя. Постой, постой! Фантазия у тебя, брат, буйная,
но уж так-то загибать ни к чему. Ну, нравится тебе девочка и не нравится
хамовитость этого пацана. Но не может быть, чтобы ты один, умник, видел
опасность, а такая толпа братьев-ментов - нет. Что бы кто ни говорил, какие
бы идиоты среди доблестных сотрудников МВД иногда ни попадались, но уж
рефлекторное реагирование на всякий непорядок - это краеугольный камень
милицейской души. Так что напрашивается совсем простое объяснение: народ
здесь в основном стоит местный, наверное, знают эту парочку, и ничего
особенного в их поведении не видят.
Но все его выкладки тут же разлетелись в прах.
Увидев, как внимательно, цепкими оперскими глазами Игорь разглядывает
кавказцев и как испытующе, не виляя зрачками, смотрит на нее, девчушка
инстинктивно рванулась к нему под защиту. Не шагнула, не сдвинулась с места,
к которому была все еще прикована страхом. Нет! Лишь - какое-то едва
уловимое движение навстречу и отчаянный, кричащий, зовущий на помощь взгляд.
Слава богу, времени и на оценку ситуации и на то, чтобы привычно
притушить свою излишнюю горячность, у Игоря было предостаточно. Поэтому он,
стараясь сохранить нейтральный тон и аккуратно подбирая слова, спросил у
Бельчонка:
- Извините, я, может быть, вмешиваюсь не в свое дело, но эти ребята -
ваши друзья?
Та отчаянно замотала головой:
- Нет, нет!...
- Не пириживай, си-ичас падружимся, - заржал парень. И, глядя на Игоря,
снисходительно добавил: - Ты пилимени хател? Иди, ешь пилимени! Ни лез, куда
ни нада!
Эх, не стоило ему так говорить. Думать нужно было над своими словами.
Игорь же думал. Вежливость проявлял. И семьдесят шесть кило пружинистого
оперского тела, всегда готового к броску навстречу опасности, мирно дремали
до этого момента, готовясь к борьбе с двойной порцией пельменей. А теперь
неведомая, но властная сила плавно отпустила в душе Игоря педаль тормоза и
так же плавно послала вперед педаль акселератора.
- Слушай, дружище, тебя кто так учил с людьми разговаривать? Ты у себя
дома тоже так к женщинам на улице пристаешь? Мужчин так же оскорбляешь, да?
- Игорь выговаривал свои слова мягко, с легкой укоризной, опустив глаза,
чтобы раньше времени не засветить вскипающий в них гнев.
Парень его мягкий тон и уклончивый взгляд истолковал по-своему.
- Ты что, ниприятности хочишь? Сичас сам пильмен будиш. Ну-ка иди
сюда...
Игорь искоса глянул на очередь. Кто-то стойко удерживал взгляд на
вывеске пельменной. Кто-то пугливо озирался. Молодой лейтенант, стоявший
метрах в двух от него, смотрел на парочку наглецов с какой-то тоскливой и
безысходной злостью, его кулаки непроизвольно сжимались и разжимались.
Вполне возможно, что, если начнется заваруха, этот парень перейдет невидимую
и совершенно пока непонятную заезжему оперу черту. Но пока приходилось
рассчитывать только на себя.
Игорь улыбнулся Бельчонку:
- Ты иди, кушай, девочка, мы тут сами пообщаемся, - и неторопливо
приблизился к машине.
Эти двое, против ожидания, не выскочили навстречу. Молодой опустился на
свое сиденье и, вальяжно развалившись, с явным недоумением: - Это кто тут
такой выискался? - рассматривал Игоря. Тот, что постарше, судя по всему, был
посообразительней и почуял серьезную опасность. Его глаза внимательно
заскользили по цепочке стоящих у Игоря за спиной людей: будет ли кто еще
вмешиваться и как обстоит дело со свидетельской базой, а рука плавно пошла
под полу пиджака.
Это уже было серьезно.
- Ну и что ты мне хотел сказать? - Игорь слегка наклонился к окошку
машины.
Парень резко выхлестнул руку, ухватил его за отворот куртки, рванул к
себе... и замер. Ствол автоматического пистолета Стечкина, под завязку
набитого симпатичными толстенькими 'маслятами', с размаху въехал ему в зубы,
раскроив мушкой верхнюю губу.
Застыл и водитель. Его рука так и не добралась до цели. Он медленно
положил обе ладони на руль и пристально посмотрел Игорю в глаза: дескать, ну
и что дальше?
- Что у тебя там, под пиджаком?
Водитель так же плавно оттянул полу. За поясом брюк торчал огромный
кухонный нож в самодельном кожаном чехле. Да, жаль, что не ствол и не
настоящий кинжал. Был бы хороший повод вывести ребят из машины и положить на
асфальт для проведения дальнейшей 'политработы'. Но это страшилище, которым
можно быка запороть, не холодное оружие, а предмет хозяйственно-бытового
назначения. Так что его владелец - человек вполне законопослушный и
репрессиям не подлежащий. Вот если бы он успел схватиться за этот ножичек, а
еще лучше достать - другое дело. Но не дурак, уже не хватается.
Игорь снова обратил взгляд к молодому:
- Ты почему такой наглый, а, дружок? - его по-прежнему мягкий и даже
участливый тон теперь воспринимался уже несколько по-иному, чем раньше. - Ты
почему так паскудничаешь? Ты, наверное, думаешь, что на тебя нет управы?
И тут Игорь удивился вновь. Второй раз подряд. За десять лет службы ему
приходилось иметь дело с самой разнообразной блатной публикой. И он
прекрасно знал, что кавказские негодяи практически ничем не отличаются от
своих славянских или среднеазиатских собратьев. Точно так же наглы и
беспощадны со слабыми, точно так же трусливы и угодливы с сильными. Может
быть, и существовала какая-то особая кавказская гордость. Но, наверное, она
предпочитала оставаться дома, на Кавказе, с теми, кто жил на своей земле, а
не шлялся по всей стране в поисках легких денег и приключений. Во всяком
случае, когда при непосредственном участии Игоря в его родном городе брали
верхушку азербайджанской банды, никакого особого героизма эти ребята не
проявляли. И хвостами виляли, и мордами на землю безропотно шлепались, и,
было дело, в штаны мочились. А когда немного пришли в себя в стенах СИЗО ,
то и слезными жалобами в прокуратуру и обиженными письмами в газеты не
брезговали. Труженики 'Ингушзолота' , которыми занимались опера валютного
подразделения, вели себя несколько по-иному: старались 'держать марку',
гордо отмалчивались, но тоже не дерзили и лишние проблемы себе не создавали.
Правда, однажды нашлась парочка слишком резких: при задержании дергались,
пугать пытались, всех перерезать обещали. Но, как только в сопровождении
адвокатов появился кто-то из их старших родичей, эти орелики сразу
успокоились и даже принесли свои извинения. А потом, соскочив на подписку о
невыезде, не без содействия сговорчивого судьи, испарились из области, и
больше их никто не видел.
А эти ведут себя совсем по-другому. Нет страха в их глазах. Ни от вида
оружия, ни от перспективы оказаться через несколько минут на милицейских
нарах. Нет и досады, что нарвались на неприятности. Только недоумение да
нарастающая ярость.
- Так в чем дело? - ствол 'Стечкина' немного отошел назад, освободив
злобно ощерившийся рот для ответа.
- Ну все, свинья, ты - покойник! Но ты не просто умрешь. Мы тебя
сегодня же найдем! Я эту суку на твоем трупе оттрахаю, ты меня понял,
свинья?! И всю твою семью вырежем... свинья! - похоже, от злости у парня
перемкнуло фантазию и он стал повторяться. И, что интересно, акцент почти
исчез!
- Грубый ты какой! - с сожалением констатировал Игорь, - и глупый. Где
же ты меня найдешь, если я в вашем городе проездом, случайно? Вот сейчас
прострелю твой поганый язык, и что дальше? Ты думаешь, я твоему корешу
визитку оставлю? Или менты меня будут искать, стараться? - веселое бешенство
играло в нем шалыми пузырьками, и он нахально блефовал, сбивая с толку этих
дерзких ублюдков.
Вот тут-то в глазах старшего и ворохнулось беспокойство, аллах его
знает, этого придурка с пистолетом, что он за тип? Откуда взялся? А вдруг
это - ловушка на живца в юбке, и сейчас действительно загремят выстрелы. Но
слишком уж долго он разговаривает на глазах у свидетелей. Киллер стал бы
стрелять сразу, как остановились. Но и на местного мента не похож. Те бы не
стали нарываться на проблемы из-за пустяка. Ведь не хватали же они эту
девку, в машину не тащили. Лучше всего сейчас разрядить ситуацию, уехать с
миром. А потом не торопясь разобраться и с этим происшествием и с этим
непонятным бойцом.
- Извини, ка-амандир, что такого случилась? Ну, пошютили с девушкой,
никто никого обидеть ни ха-ател, - водитель испытующе смотрел на Игоря,
фиксируя, как тот отреагирует на его обращение, мент или нет? Где его потом
искать? - Да-авай разайдемся па-харошему. Чиво хочешь? Я могу ехат?
Игорь тоже просчитывал варианты. В родном городе он бы не сомневался ни
секунды. Давно бы уже задержал этих красавчиков, и как минимум часа три
приятных бесед в камерах УБОПа были бы им обеспечены. Прокатали бы пальчики,
потрясли бы карманы на предмет следов наркотиков. Объяснили бы популярно,
как нужно вести себя среди приличных людей. Короче - полный комплекс
развлечений. Но тут уж больно обстановка непонятная. Пожалуй, не стоит лезть
в чужой монастырь со своим уставом, во всяком случае, пока не разобрался,
что здесь происходит.
- Хочу, чтобы вы не борзели и не беспредельничали, - в ответ на
'командира' пробросил блатные интонации Игорь. - Чтобы вели себя
по-человечьи. А выеживаться у себя дома будете. Вали на х... - И, не опуская
пистолет отступил назад. 'Ниссан', взвизгнув покрышками, рванул с места, как
на старте 'Формулы-1'.
Игорь уловил какое-то движение сзади и, резко отшагнув в сторону,
развернулся.
Это был тот лейтенант из очереди.
- Уходите. Уходите отсюда немедленно. Вы ведь не наш, не находкинский?
- Нет.
- Уходите и ложитесь на дно. Или вообще уезжайте. Но только сразу.
Через полчаса они уже весь город перекроют.
- Да кто - ОНИ?!
- Как, кто? Чеченцы...
- Да что тут у вас, ребята, происходит?
- Долго рассказывать. Уходите! - лейтенант развернулся и, опустив
голову, быстро пошел к горотделу.
Игорь глянул на очередь. Бельчонка как ветром сдуло. Остальные смотрели
на него, словно на музейный экспонат. Во взглядах мужчин смешались
удивление, стыд за свое бездействие и что-то типа: 'ну-ну, тебе легко
геройствовать...'. В глазах женщин - облегчение, одобрение и непонятная
жалость. Есть расхотелось. Игорь поставил пистолет на предохранитель, сунул
его под свою легкую куртку, за пояс джинсов, пожал плечами и отправился
вслед за лейтенантом. В горотделе ему назначили встречу парни из местного
отделения Приморского РУБОП. Они обещали помочь в розыске двух
Санек-приятелей, набедокуривших дома и решивших поискать счастья в чужих
краях.
Возле дежурного Игорь на минутку тормознулся - узнать, где находится
названный ему кабинет. В находкинском отделе свято соблюдалась старая
милицейская традиция: запутывать нумерацию служебных помещений до полного
абсурда.
Дежурный, лениво откинувшись в высоком крутящемся кресле с ободранными
дерматиновыми подлокотниками, разговаривал по рации. Игорь попытался было
привлечь его внимание, но тот нетерпеливо махнул рукой - подожди, мол. От
нечего делать гость стал прислушиваться: интересно все же, чем живет славный
дальневосточный город Находка, как тут народ чудит. А народ и в самом деле
чудил. Причем, содержание разговора дежурного с невидимым собеседником
настолько контрастировало с его безмятежной позой, что у Игоря снова
появилось желание забраться рукой 'в потылыцю'1 и на русско-украинском
говоре своих предков - казаков-переселенцев спросить: 'Чи вы тут
посказились, чи шо?...'
- Так где, говоришь, стреляют?
- На Куликовом поле.
- Из чего стреляют-то?
- Автоматическое - два-три ствола. И еще какие-то пукалки хлопают. Или
охотничье, или обрезы.
- А давно?
- Да минут пятнадцать.
- Как думаешь, кто там?
- Да кто...Как обычно. Я видел: спортсмены на двух машинах туда
пролетели, своих выручать.
- Ладно, сейчас группу соберем, пусть посмотрят, когда закончится.
Ты-то сам не лезь.
- Что я, больной?
- Ладно, отбой.
Дежурный отпустил клавишу микрофона стационарной рации, повернулся к
помощнику, ворошившему в отдаленном углу за столом какие-то журналы, и повел
с ним неспешный разговор: 'А куда ты отправил группу... А сколько они там
будут... А кто у нас еще есть... А чего это они столько обедают, давно уже
должны на маршрут выйти... Ну ладно, пусть гаишники сначала глянут, и если
есть что интересное, тогда группу придется снимать с этой хаты...'
Ответы помощника были Игорю не слышны, но по всему получалось, что и
того стрельба из автоматов не слишком взволновала. И что помдеж вполне
согласен со своим начальником: если гаишники найдут горку-другую трупов,
тогда есть смысл срывать следственно-оперативную группу с места какой-то
квартирной кражи. А если нет, то нечего и дергать людей из-за всякой ерунды.
Увидев, что дежурный, с его темпами, еще не скоро найдет возможность
уделить внимание торчащему перед окошечком посетителю, Игорь махнул рукой и
отправился на поиски кабинета самостоятельно. Не прошло и десяти минут, как
искомый объект был обнаружен в каком-то запутанном коридорчике то ли на
первом, то ли на цокольном этаже.
Двое рубоповцев были уже на месте. Где находится разыскиваемая Игорем
парочка, они разузнали. И предложили взять их завтра, с утра пораньше, когда
те будут отсыпаться на снимаемой ими квартире после очередных кабацких
приключений.
Покончив с этим вопросом, Павел, начальник отделения, крепкий битюжок с
фигурой бывшего борца, с удовольствием потянулся и со вкусом проговорил:
- Ну и нам бы не мешало перед делом отдохнуть. Сейчас в порт смотаемся,
ребята из краевого РУБОПа просили кое-что разузнать. А вечерком... Как
насчет по пивку? После сытного обеда по закону Архимеда... Кстати, ты
нормально поел?
- По пивку - с удовольствием. А обед мне подпортили.
И Игорь, не без умысла разузнать хоть что-нибудь о находкинских
чудесах, стал подробно и красочно рассказывать об инциденте с чеченцами. Но,
почувствовав, что коллеги реагируют как-то странновато, быстро завершил
повествование пятью-шестью сухими фразами.
Мужики, переглянувшись, спросили:
- 'Ниссан' какой?
- Белый. 'Лаурель'.
- Номер запомнил?
- Конечно. У него старые номера: 32-57...
Мужики еще раз переглянулись.
- Ты где устроился?
- В гостинице.
- Поехали!
Подлетев с Игорем к гостинице на старенькой 'королле' с тонированными
стеклами, рубоповцы сопроводили гостя в номер, заставили собрать вещи,
выписаться и рванули вместе с ним куда-то за город, пару раз проверившись на
светофорах, нет ли хвоста.
Все это начинало походить на какой-то третьесортный боевик или просто
глупый сон. Но Игорь не задавал вопросов. Похоже, он и так создал ребятам
серьезные и неожиданные проблемы. А в подобной ситуации есть только одна
форма достойного и разумного поведения: молча делать то, что советуют
аборигены, обладающие всей полнотой информации и принимающие адекватные
решения. Все разговоры потом. А в том, что разговор будет обстоятельный,
Игорь не сомневался. Притормозив по пути у каких-то киосков, Павел загрузил
в багажник два ящика бутылочного пива. А по второму заходу вернулся с
огромным пакетом. В нем лежали разнообразные рыбные наборы, сушеные кальмары
в вакуумной упаковке и три бутылки водки. На троих.
В находкинском порту своих рубоповцев хорошо знали. Во всяком случае,
на том КПП, через который они проехали, никто никаких пропусков не
спрашивал, вопросов не задавал, в машину не заглядывал. Вохровец на въезде,
поднимая шлагбаум, приветливо рукой помахал. Пока Павел с народом общался,
Димка - его напарник, худощавый, резкий в движениях, типичный сыскарь по
манерам и разговору, проехал с гостем прямо на край бетонного причала. Из
машины выходить не стали, чтобы зря не светиться, но дверки с видом на море
распахнули. В душноватый салон ворвался свежий воздух, пахнущий морскими
водорослями, рыбой, сизовато-прозрачной гарью корабельного топлива и еще
тысяча и одним запахом огромного порта, принимающего и переваливающего самые
разные товары и грузы со всего мира. И этот запах, и сумасшедшие крики чаек,
дерущихся из-за разной дряни, плавающей на радужных от мазута волнах... Все
это вдруг так напомнило Игорю родной город и его свинцовые, дышащие холодом
бухты, что даже горло сжало спазмом неожиданной тоски и какой-то смутной
тревоги.
Но все же этот порт здорово отличался от дальнего северного собрата.
Во-первых, своими размерами и размахом работ. Это было что-то невероятное!
Огромная, закрытая от штормов и ураганов, бухта. Сколько хватает глаз -
бетонные и насыпные пирсы и причалы. Десятки судов и суденышек под
разнообразными флагами: воющих, гудящих и ревущих на рейде, громыхающих
люками и лебедками у берега под разгрузкой, ползущих на канатных усах за
широкогрудыми, похожими на богатырские галоши буксирами. И
краны-краны-краны...
Во-вторых, людьми. Много здесь, на территории порта, было какой-то
разношерстной публики, явно не имеющей отношения к основным морским
профессиям. Каких-то суетливых, дерганых мужичков, больше всего похожих на
билетных барыг, промышляющих по вокзалам. Потасканных девок. И вальяжных
'братков', разгуливающих с хозяйским видом по причалам, сходням и даже по
палубам судов.
А в-третьих - все же отличался и запахом. Теплое море. Конечно, с
Черным или Средиземным не сравнить. Но тем не менее даже сейчас, в октябре,
оно еще хранило и отдавало городу накопленные за лето запахи буйно заросших
и щедро прогретых солнцем сопок. Долетало сюда и ласковое дыхание залетных
субтропических ветров. От дальних берегов несли свое влажное тепло
прихотливо-извилистые морские течения. Теплое море. Поэтому и запах гнильцы
примешивается ко всем остальным. К запаху рыбы, к запаху водорослей. И к
запаху самого города. Здорово здесь гнильцой потягивает.
- Видел громадину? - без особой гордости, с какой-то непонятной
интонацией спросил Димка.
- Да-а!...
- Миллиарды долларов оборота. И все - им в карман!
- Кому - им?
- Слушай, ты что: с Луны свалился? Или вы там у себя, как в том
анекдоте про Урюпино, живете? У вас что, чеченцев нет?
- Да есть немного. Врач один - хирург в областной больнице. Отличный
мужик. Ну, еще, может, кто-то где-то. У нас со сталинских времен кого только
в области нет. Всех перемешали. Особенно политических, кто без права выезда
после лагерного срока оставался. Правда, в прошлом году было дело: заехали
какие-то молодые, резкие, человек десять. Но наши 'братки' их быстро из
города выжали. Ну и мы помогли, чем могли... Я их даже и не видел почти, ими
мужики из 'бандитского' отдела занимались.
- Ну и молодцы. А мы вот... Хотя не в нас дело. Может быть, ваш город
им и не особо нужен был, не тот масштаб. А у нас такой кусок: они за него
кому хочешь глотку перегрызут. Местные чечены не справятся - из Грозного
подмогу пришлют. Им теперь на их суверенитет большие бабки нужны...
Грозный
- При-ивет!
- Ой! - Людмила испуганно шарахнулась к стене. Сердце бешено
заколотилось, и онемевший язык наждачным листом зацепился за мгновенно
высушенное жутким страхом небо. Больше ни сказать ничего, ни закричать она
не смогла. Ноги стали ватными, а потом будто вообще исчезли, напоминая
безвольно сжавшемуся телу о своем существовании только противной мелкой
дрожью в коленях. И лишь одна мысль бешено пульсировала в голове: 'Ну, не
надо! Ну, пусть это будет сон! Ну, не надо!'
Но двое, преградившие ей путь в ста шагах от родного подъезда, не
исчезали.
Развязные позы атлетических подвижных фигур в пятнистой камуфляжной
форме и иронический тон приветствия, произнесенного с типичным для чеченцев
акцентом, не оставляли сомнения в их намерениях.
'Господи! Пусть просто обругают, пусть ударят! Так... сережки... нет я
их сняла. И колечко сняла. Значит, вместе с мясом не вырвут, с кожей не
сдерут. Как хорошо, что послушалась маму и оделась в старушечье тряпье,
замоталась в черный бабушкин вдовий платок. В сумерках могут и не понять,
какого возраста. Просто видят, что русская, нельзя же так просто пропустить.
Надо, чтобы шмыгали мы, как крысы по закоулкам. Что они сделать собираются?
Пусть ударят, пусть обругают, но только...Господи!'
- Что, испугалась? Не узнала? - одна из теней приблизилась почти
вплотную.
- Аслан! О, боже мой! - горячая кровь застучала в висках и в судорожно