Страница:
Уэс открыл бумажник человека, который следил за Ником.
— Так, — сказал он, — водительские права, выданные в штате Виргиния на имя Нормана Блэнтона, — это имя ничего вам не говорит?
— Нет, — ответил Ник. «Где Сильвия? С ней все в порядке?»
— Кредитные карточки... Валютные чеки для путешествующих — зачем это ему понадобились такие чеки? Удостоверения личности нет... А это что? Исполнительный вице-президент, компания «Феникс — финансирование и иные услуги».
— Что-что? — очнулся Ник. — Как вы сказали? Подождите-ка...
Он вытащил из-под куртки папку со своими записями. Имени Блэнтона он не нашел, но компания «Феникс» там значилась.
"Основана в штате Виргиния в январе 1985 года генералом в отставке Байроном Вэроном. Компания служила субподрядчиком, обеспечивавшим официальные, а также засекреченные поставки стрелкового оружия иранцам. Она обеспечивала одновременно доставку оружия и военного снаряжения авиатранспортом и финансировала ее из своих средств.
— А какие компании предоставляли ей это оружие? — спросил Уэс.
— Не важно, — сказал Ник. — Меня больше интересуют теперь личности. — Он быстро нашел в своих записях нужное ему имя.
«Байрон Р. Вэрон, генерал США в отставке. Служил во Вьетнаме, Лаосе, позже являлся заместителем советника, разработавшим программу американской помощи Ирану, и лично возглавлял по приказу Комитета начальников штабов вооруженную спецгруппу, осуществившую в Иране ряд операций. Будучи почетным председателем Американского движения за свободу, способствовал сбору средств для антиправительственных сил в Иране, одновременно занимаясь закупками оружия и планированием операций, осуществлявшихся секретной группой Белого дома».
— Вы — достойный человек, — сказал Ник Уэсу. — Но что мы будем делать дальше?
Глава 25
Глава 26
— Так, — сказал он, — водительские права, выданные в штате Виргиния на имя Нормана Блэнтона, — это имя ничего вам не говорит?
— Нет, — ответил Ник. «Где Сильвия? С ней все в порядке?»
— Кредитные карточки... Валютные чеки для путешествующих — зачем это ему понадобились такие чеки? Удостоверения личности нет... А это что? Исполнительный вице-президент, компания «Феникс — финансирование и иные услуги».
— Что-что? — очнулся Ник. — Как вы сказали? Подождите-ка...
Он вытащил из-под куртки папку со своими записями. Имени Блэнтона он не нашел, но компания «Феникс» там значилась.
"Основана в штате Виргиния в январе 1985 года генералом в отставке Байроном Вэроном. Компания служила субподрядчиком, обеспечивавшим официальные, а также засекреченные поставки стрелкового оружия иранцам. Она обеспечивала одновременно доставку оружия и военного снаряжения авиатранспортом и финансировала ее из своих средств.
— А какие компании предоставляли ей это оружие? — спросил Уэс.
— Не важно, — сказал Ник. — Меня больше интересуют теперь личности. — Он быстро нашел в своих записях нужное ему имя.
«Байрон Р. Вэрон, генерал США в отставке. Служил во Вьетнаме, Лаосе, позже являлся заместителем советника, разработавшим программу американской помощи Ирану, и лично возглавлял по приказу Комитета начальников штабов вооруженную спецгруппу, осуществившую в Иране ряд операций. Будучи почетным председателем Американского движения за свободу, способствовал сбору средств для антиправительственных сил в Иране, одновременно занимаясь закупками оружия и планированием операций, осуществлявшихся секретной группой Белого дома».
— Вы — достойный человек, — сказал Ник Уэсу. — Но что мы будем делать дальше?
Глава 25
Человек-обезьяна
В тот же самый день, за десять минут до полудня, председатель влиятельного комитета конгресса, в котором работала Сильвия, зашел по пути в гардероб в ее кабинет с беспорядочно разбросанными на столах бумагами и порекомендовал ей взять отгул. Точные слова его были такими:
— Держитесь отсюда подальше. Когда на следующей неделе мы будем проводить конференцию комитета, мне не хотелось бы, обернувшись в полночь, увидеть за спиной вас с несчастным выражением на лице, говорящем о том, что вы можете думать только о своей бедной семье, оставшейся без мамочки...
— Но ведь именно я готовила к конференции предложения о кадровой политике...
— Наплевать на кадровую политику! — сказал председатель. — Если вы начнете кормить собак, когда они гавкают, собаки решат, что в любом деле главные именно они.
Выходя из кабинета, председатель подмигнул Сильвии:
— Теперь вы мой должник.
Сильвия засмеялась, взяла телефон и набрала номер Ника. Сработал автоответчик. «Наверное, Ник решил сегодня пообедать пораньше», — подумала Сильвия. Она оставила на автоответчике сообщение о том, что едет домой, и попросила Ника позвонить ей, как только он вернется. «Очень хочется сходить в кино», — добавила Сильвия.
Когда она ехала домой, на ветровом стекле ее автомобиля появились крупные капли дождя. Небо до самого горизонта было в облаках.
Сол спал.
«Хороший мальчик, — сказала Хуанита. — Теперь он все время ходит, ползать уже не хочет».
Сильвия снова позвонила Нику. И снова в офисе его не оказалось. А ведь они бы могли еще успеть на дневной сеанс...
— Хуанита! — позвала она служанку и договорилась с ней о том, что взамен сегодняшнего дня Хуанита посидит с ребенком в пятницу вечером.
— Ради вашего свидания — самого настоящего свидания с Ником — я согласна, — сказала Хуанита.
— Вот и отлично, — улыбнулась Сильвия, предвкушая, как они с Ником проведут вечер в пятницу.
Закрывая дверь за Хуанитой, она обратила внимание на то, что ветер стал совсем холодным, а облака казались непроницаемыми.
«Одна, совсем одна, осталась в безмятежном одиночестве, — усмехнулась Сильвия. — Сол будет, наверное, спать еще целый час».
В доме было тихо. От Сильвии ни на шаг не отходил их большой ротвейлер. Она потянулась было за телефоном... «Нет, Ник должен позвонить сам». Хотя на это у нее оставалось все меньше надежды.
Поднявшись на второй этаж, Сильвия полюбовалась спящим сыном. Он свернулся в клубочек и положил свой крохотный кулачок на щеку...
Пройдя в спальню, Сильвия сбросила туфли и, достав из шкафа плечики, повесила на них свой костюм. На блузке красовалось коричневое пятно от кофе. Она покачала головой: «Сплошные траты! Придется заплатить еще полтора доллара за химчистку».
Полураздетая, Сильвия подошла к большому зеркалу в ванной комнате. Кое-где в ее черных волосах уже появилась седина. Все-таки ей уже сорок лет!
За шесть месяцев после рождения ребенка Сильвии удалось сбросить лишний вес, который она набрала за время беременности, но былая стройность фигуры так и не вернулась. Небольшой животик остался. Грудь, правда, смотрелась еще неплохо, но только тогда, когда ее поддерживал бюстгальтер.
— Ну, что скажешь? — обратилась Сильвия к собаке. Ротвейлер радостно посмотрел ей в глаза. «Остается только надеяться, — подумала Сильвия, — что Ник всего этого не замечает». Женщины, которых он описывал в своих книгах, были безупречными красавицами.
Сильвия надела старые джинсы, рубашку с длинными рукавами. Тапочки надевать не стала: она предпочитала ходить дома босиком.
Иногда они ссорились с Ником по поводу того, что она любила читать в постели, а он терпеть этого не мог.
— Какое же счастье побыть в одиночестве! — воскликнула она, забралась в постель, поудобнее положила подушку под голову и принялась изучать биографию Мартина Лютера Кинга, погрузившись в мир большой политики и настоящих героев.
Когда Сильвия дошла до истории о шестнадцатилетней чернокожей школьнице, призвавшей своих одноклассников еще в 1951 году выступить против сегрегации в школах, ротвейлер, до того мирно лежавший на ковре, вдруг зарычал...
— Молчи, — приказала ему Сильвия.
Ротвейлер поднялся на ноги и осклабился, его глаза горели.
— Да нет здесь чужих, — сказала Сильвия, продолжая читать. — Смотри не разбуди Сола.
Ротвейлер залаял басом.
— Замолчи! Разбудишь Сола!
В прихожей прозвенел звонок.
"Наверное, почтальон, — подумала Сильвия, неохотно слезая с кровати. — Привез, должно быть, посылку от деда с бабкой или от сестры... А вдруг это активисты Армии спасения?! Упаси Бог! Эти старые леди в шляпках или молодые люди с Библией под мышкой кого угодно доведут до белого каления!
— Иду! — крикнула она, спускаясь со второго этажа.
«Только бы пес не напугал их!»
Сильвия схватила ротвейлера за ошейник и с трудом оттащила от входной двери: собака уже весила пятьдесят килограммов, но ветеринар сказал, что она еще наберет в весе.
«Почему только Ник не согласился на миниатюрного коккера?»
Держа вырывавшегося ротвейлера за ошейник, Сильвия открыла дверь.
Там стоял он. Большой мужчина с помятым лицом в грязной рубашке, засаленных джинсах и поношенных кроссовках. От него пахло виски и потом.
— Извините... — сказал мужчина.
Голос этого человека Сильвии был знаком. В минувшие годы раз пять или шесть она слышала этот голос в телефонной трубке. Звонил он, как правило, ночью. Сильвии стоило больших трудов заставить Ника положить конец этим безобразным ночным звонкам.
— Извините, — повторил мужчина. — Вы — Сильвия, а я Джуд.
— Здр... здравствуйте. — Сильвия автоматически улыбнулась. Но сердце ее екнуло. Перед нею стоял тот, чьи проблемы Ник так близко принял к сердцу. Сама же Сильвия считала, что именно этот человек — причина всех прошлых и нынешних неприятностей Ника. «Это хорошо, что собака рядом», — мелькнула у Сильвии смутная мысль.
— Что вы здесь делаете? — спросила она, хотя сама прекрасно знала ответ на этот вопрос.
— Я хотел бы поговорить с Ником.
— Он должен быть сейчас в своем офисе.
— Туда я не смог добраться, — сказал Джуд, и по его смущенному виду Сильвия поняла, что это правда. — У меня машина задымила еще в Пенсильвании. На автобусе я добрался до Западной Виргинии. А потом меня подвез какой-то священник... Ваш адрес я нашел в телефонной книге, а парень на заправке сказал, как найти вашу улицу... Разыскивать офис Ника я уже не в состоянии, — добавил Джуд.
Ротвейлер зарычал.
— Извините меня, — сказал Джуд. — Я не хотел доставлять вам никаких хлопот.
Пошел сильный дождь.
— Я не могу ждать Ника на крыльце... Они могут меня увидеть...
Осторожной Сильвии стало жалко этого мужчину.
— Ладно уж, входите... Но не делайте резких движений: собака не любит незнакомых людей.
— Умный пес, — сказал Джуд, входя в прихожую и направляясь в гостиную.
Сильвия указала ему на стул у большого обеденного стола:
— Садитесь.
Джуд от усталости плюхнулся на стул.
Пес рванулся вперед.
— Спокойно! — прикрикнула Сильвия, удерживая ротвейлера.
Когда он успокоился, она отпустила его. Пес медленно подошел к Джуду, обнюхал его колени и, попятившись назад, сел, не сводя глаз с незнакомца.
Сильвия вышла на кухню, оставив дверь за собой открытой. Сидевший в гостиной ротвейлер ей был хорошо виден: он даст знать, если Джуд только пошевелится.
Сняв со стены трубку-телефон, она набрала номер Ника. И снова в офисе мужа сработал автоответчик.
— Немедленно приезжай домой, — сказала Сильвия.
«Хуанита поехала к двоюродному брату». Сильвия набрала известный ей номер и сказала ответившему мужчине по-испански:
— Передайте Хуаните, что Сильвия попросила ее немедленно приехать. Спасибо.
Повесив трубку, она вернулась в гостиную.
— Вы по-прежнему хорошо говорите по-испански, хотя с того времени, как вы вернулись из Мексики, прошло уже много лет, — пробурчал Джуд.
— Откуда вам известно, что я там работала?
— Мне рассказывал об этом Ник.
— А что он вам еще рассказывал?
Джуд пожал плечами:
— То, что он любит вас.
Сильвия глубоко вздохнула и посмотрела Джуду прямо в глаза.
— Мне очень жаль, что вы попали в беду...
— Мне тоже жаль... Но мне надо поговорить с Ником. Сообщить ему... плохие новости.
— Какие же?
— Не хотел бы говорить о них больше, чем необходимо.
— Итак, вы просто хотите поговорить с Ником?
— Поймите, я не хочу создавать для Ника какие-то проблемы. Я и раньше этого никогда не делал...
— Тогда, может быть, вы... вам следовало бы... оставить нас в покое?
— Да, конечно, — вздохнул Джуд.
«Почему Ник не звонит? — подумала Сильвия. — Где он?»
— Вы не сможете остаться у нас на ночь, — сказала она, ненавидя себя за собственный страх.
— Понятно.
Ротвейлер не спускал глаз с Джуда.
— Вы, наверное, хотите пить? — спросила Сильвия, прекрасно понимая, что может поставить этого мужчину, от которого пахнет виски, в неудобное положение.
— Вы хотите сказать — выпить? — не смутился Джуд.
— Мы не держим в доме спиртного.
— Ясное дело, — пробурчал Джуд, и по его тону Сильвия поняла: он знает, что она лжет.
— Вы говорите по-испански? — спросила она.
— Могу заказать пиво, сказать «спасибо»... знаю, как называется их водка — «текила», еще знаю — «сеньора и сеньорита»...
— Из питья у нас в доме есть только молоко, — перебила его Сильвия.
— Молоко? — Он покачал головой. — Да, я бы не отказался от стакана молока.
Когда Сильвия поставила на стол перед Джудом стакан с молоком, со второго этажа послышался плач ее сына.
— Это Сол, — улыбнулся Джуд.
— Нет! — резко сказала Сильвия. — То есть... я хочу сказать, оставайтесь здесь, а я... я одна пойду к нему.
— Как скажете.
Пес последовал за хозяйкой. Она и сама не знала, хорошо это или плохо.
Сол стоял в своей кроватке. Увидев мать, он улыбнулся и потянулся к ней ручонками. Наверное, он был мокрый. Но времени переодеть сына у Сильвии не было: она ни на минуту не хотела спускать глаз с того мужчины.
Когда с Солом на руках она спускалась в гостиную, ротвейлер бежал впереди.
— Да он копия Ника! — воскликнул Джуд, увидев ребенка.
— Да! — сказала Сильвия.
Сол прильнул к ее шее. «Кто этот незнакомый дядя?»
— Я должна приготовить сыну что-нибудь поесть.
— Понимаю...
— А вы... вы, наверное, голодны?
— Немножко.
На столе стоял пустой стакан из-под молока.
«Черт, — подумала Сильвия, — надо было задать этот вопрос раньше. Или уж совсем не спрашивать».
На кухне, когда Сильвия, достав из холодильника рыбные консервы, добавляла в них майонез, Сол держался за ее ногу. Но потом он подошел к двери и посмотрел на дядю, который сидел на стуле, где любил отдыхать его отец. Ротвейлер стоял рядом с мальчиком.
— Привет, Сол, — послышался из гостиной голос Джуда. — Как поживаешь?
Мальчик открыл рот. Джуд улыбнулся ему. Сол улыбнулся в ответ. Джуд подпрыгнул на стуле, закрыл лицо рукой и посмотрел на мальчика сквозь пальцы. Сол засмеялся: уж слишком смешной был этот дядя. Джуд подносил к лицу то одну, то другую руку и хитро улыбался ребенку сквозь растопыренные пальцы. Как обезьянка.
Джуд засмеялся.
А потом вдруг заплакал.
«Она же услышит», — подумал он. И поспешил вытереть ладонью мокрые щеки.
— А вот и ваши сандвичи, — сказала Сильвия, внося в гостиную поднос с сандвичами и глубокой тарелкой с рыбой. На подносе стоял еще один стакан молока. Поставив еду на стол, она спросила: — С вами все в порядке?
— Да-да, конечно, — поспешил заверить он. — Я превратился в человека-обезьяну, чтобы повеселить вашего малыша.
Сильвия села у стола, посадила Сола себе на колени и стала кормить его рыбой. Зная, что ротвейлер рядом, она чувствовала себя в относительной безопасности.
Джуд жадно проглотил сандвичи и запил их молоком. Руки у него дрожали. «Где у них хранится спиртное?»
— Так кто же вы? — спросила Сильвия Джуда.
— Я лучший друг вашего мужа, — ответил он.
— Я почему-то так не думаю.
— Тогда считайте, что мне это просто показалось.
— Мне хотелось бы думать именно так, — прошептала она. В заднем кармане ее джинсов лежал кухонный нож. Она ненавидела себя за то, что положила его туда, но одновременно это доставляло ей удовольствие: это была дополнительная гарантия ее безопасности.
Джуду захотелось заплакать. Снова. Во весь голос. Огромным усилием воли он подавил это острое желание. Он взял из тарелки на подносе ломтик жареной картошки и протянул ее Солу.
— Прими, малыш... От человека-обезьяны.
— Держитесь отсюда подальше. Когда на следующей неделе мы будем проводить конференцию комитета, мне не хотелось бы, обернувшись в полночь, увидеть за спиной вас с несчастным выражением на лице, говорящем о том, что вы можете думать только о своей бедной семье, оставшейся без мамочки...
— Но ведь именно я готовила к конференции предложения о кадровой политике...
— Наплевать на кадровую политику! — сказал председатель. — Если вы начнете кормить собак, когда они гавкают, собаки решат, что в любом деле главные именно они.
Выходя из кабинета, председатель подмигнул Сильвии:
— Теперь вы мой должник.
Сильвия засмеялась, взяла телефон и набрала номер Ника. Сработал автоответчик. «Наверное, Ник решил сегодня пообедать пораньше», — подумала Сильвия. Она оставила на автоответчике сообщение о том, что едет домой, и попросила Ника позвонить ей, как только он вернется. «Очень хочется сходить в кино», — добавила Сильвия.
Когда она ехала домой, на ветровом стекле ее автомобиля появились крупные капли дождя. Небо до самого горизонта было в облаках.
Сол спал.
«Хороший мальчик, — сказала Хуанита. — Теперь он все время ходит, ползать уже не хочет».
Сильвия снова позвонила Нику. И снова в офисе его не оказалось. А ведь они бы могли еще успеть на дневной сеанс...
— Хуанита! — позвала она служанку и договорилась с ней о том, что взамен сегодняшнего дня Хуанита посидит с ребенком в пятницу вечером.
— Ради вашего свидания — самого настоящего свидания с Ником — я согласна, — сказала Хуанита.
— Вот и отлично, — улыбнулась Сильвия, предвкушая, как они с Ником проведут вечер в пятницу.
Закрывая дверь за Хуанитой, она обратила внимание на то, что ветер стал совсем холодным, а облака казались непроницаемыми.
«Одна, совсем одна, осталась в безмятежном одиночестве, — усмехнулась Сильвия. — Сол будет, наверное, спать еще целый час».
В доме было тихо. От Сильвии ни на шаг не отходил их большой ротвейлер. Она потянулась было за телефоном... «Нет, Ник должен позвонить сам». Хотя на это у нее оставалось все меньше надежды.
Поднявшись на второй этаж, Сильвия полюбовалась спящим сыном. Он свернулся в клубочек и положил свой крохотный кулачок на щеку...
Пройдя в спальню, Сильвия сбросила туфли и, достав из шкафа плечики, повесила на них свой костюм. На блузке красовалось коричневое пятно от кофе. Она покачала головой: «Сплошные траты! Придется заплатить еще полтора доллара за химчистку».
Полураздетая, Сильвия подошла к большому зеркалу в ванной комнате. Кое-где в ее черных волосах уже появилась седина. Все-таки ей уже сорок лет!
За шесть месяцев после рождения ребенка Сильвии удалось сбросить лишний вес, который она набрала за время беременности, но былая стройность фигуры так и не вернулась. Небольшой животик остался. Грудь, правда, смотрелась еще неплохо, но только тогда, когда ее поддерживал бюстгальтер.
— Ну, что скажешь? — обратилась Сильвия к собаке. Ротвейлер радостно посмотрел ей в глаза. «Остается только надеяться, — подумала Сильвия, — что Ник всего этого не замечает». Женщины, которых он описывал в своих книгах, были безупречными красавицами.
Сильвия надела старые джинсы, рубашку с длинными рукавами. Тапочки надевать не стала: она предпочитала ходить дома босиком.
Иногда они ссорились с Ником по поводу того, что она любила читать в постели, а он терпеть этого не мог.
— Какое же счастье побыть в одиночестве! — воскликнула она, забралась в постель, поудобнее положила подушку под голову и принялась изучать биографию Мартина Лютера Кинга, погрузившись в мир большой политики и настоящих героев.
Когда Сильвия дошла до истории о шестнадцатилетней чернокожей школьнице, призвавшей своих одноклассников еще в 1951 году выступить против сегрегации в школах, ротвейлер, до того мирно лежавший на ковре, вдруг зарычал...
— Молчи, — приказала ему Сильвия.
Ротвейлер поднялся на ноги и осклабился, его глаза горели.
— Да нет здесь чужих, — сказала Сильвия, продолжая читать. — Смотри не разбуди Сола.
Ротвейлер залаял басом.
— Замолчи! Разбудишь Сола!
В прихожей прозвенел звонок.
"Наверное, почтальон, — подумала Сильвия, неохотно слезая с кровати. — Привез, должно быть, посылку от деда с бабкой или от сестры... А вдруг это активисты Армии спасения?! Упаси Бог! Эти старые леди в шляпках или молодые люди с Библией под мышкой кого угодно доведут до белого каления!
— Иду! — крикнула она, спускаясь со второго этажа.
«Только бы пес не напугал их!»
Сильвия схватила ротвейлера за ошейник и с трудом оттащила от входной двери: собака уже весила пятьдесят килограммов, но ветеринар сказал, что она еще наберет в весе.
«Почему только Ник не согласился на миниатюрного коккера?»
Держа вырывавшегося ротвейлера за ошейник, Сильвия открыла дверь.
Там стоял он. Большой мужчина с помятым лицом в грязной рубашке, засаленных джинсах и поношенных кроссовках. От него пахло виски и потом.
— Извините... — сказал мужчина.
Голос этого человека Сильвии был знаком. В минувшие годы раз пять или шесть она слышала этот голос в телефонной трубке. Звонил он, как правило, ночью. Сильвии стоило больших трудов заставить Ника положить конец этим безобразным ночным звонкам.
— Извините, — повторил мужчина. — Вы — Сильвия, а я Джуд.
— Здр... здравствуйте. — Сильвия автоматически улыбнулась. Но сердце ее екнуло. Перед нею стоял тот, чьи проблемы Ник так близко принял к сердцу. Сама же Сильвия считала, что именно этот человек — причина всех прошлых и нынешних неприятностей Ника. «Это хорошо, что собака рядом», — мелькнула у Сильвии смутная мысль.
— Что вы здесь делаете? — спросила она, хотя сама прекрасно знала ответ на этот вопрос.
— Я хотел бы поговорить с Ником.
— Он должен быть сейчас в своем офисе.
— Туда я не смог добраться, — сказал Джуд, и по его смущенному виду Сильвия поняла, что это правда. — У меня машина задымила еще в Пенсильвании. На автобусе я добрался до Западной Виргинии. А потом меня подвез какой-то священник... Ваш адрес я нашел в телефонной книге, а парень на заправке сказал, как найти вашу улицу... Разыскивать офис Ника я уже не в состоянии, — добавил Джуд.
Ротвейлер зарычал.
— Извините меня, — сказал Джуд. — Я не хотел доставлять вам никаких хлопот.
Пошел сильный дождь.
— Я не могу ждать Ника на крыльце... Они могут меня увидеть...
Осторожной Сильвии стало жалко этого мужчину.
— Ладно уж, входите... Но не делайте резких движений: собака не любит незнакомых людей.
— Умный пес, — сказал Джуд, входя в прихожую и направляясь в гостиную.
Сильвия указала ему на стул у большого обеденного стола:
— Садитесь.
Джуд от усталости плюхнулся на стул.
Пес рванулся вперед.
— Спокойно! — прикрикнула Сильвия, удерживая ротвейлера.
Когда он успокоился, она отпустила его. Пес медленно подошел к Джуду, обнюхал его колени и, попятившись назад, сел, не сводя глаз с незнакомца.
Сильвия вышла на кухню, оставив дверь за собой открытой. Сидевший в гостиной ротвейлер ей был хорошо виден: он даст знать, если Джуд только пошевелится.
Сняв со стены трубку-телефон, она набрала номер Ника. И снова в офисе мужа сработал автоответчик.
— Немедленно приезжай домой, — сказала Сильвия.
«Хуанита поехала к двоюродному брату». Сильвия набрала известный ей номер и сказала ответившему мужчине по-испански:
— Передайте Хуаните, что Сильвия попросила ее немедленно приехать. Спасибо.
Повесив трубку, она вернулась в гостиную.
— Вы по-прежнему хорошо говорите по-испански, хотя с того времени, как вы вернулись из Мексики, прошло уже много лет, — пробурчал Джуд.
— Откуда вам известно, что я там работала?
— Мне рассказывал об этом Ник.
— А что он вам еще рассказывал?
Джуд пожал плечами:
— То, что он любит вас.
Сильвия глубоко вздохнула и посмотрела Джуду прямо в глаза.
— Мне очень жаль, что вы попали в беду...
— Мне тоже жаль... Но мне надо поговорить с Ником. Сообщить ему... плохие новости.
— Какие же?
— Не хотел бы говорить о них больше, чем необходимо.
— Итак, вы просто хотите поговорить с Ником?
— Поймите, я не хочу создавать для Ника какие-то проблемы. Я и раньше этого никогда не делал...
— Тогда, может быть, вы... вам следовало бы... оставить нас в покое?
— Да, конечно, — вздохнул Джуд.
«Почему Ник не звонит? — подумала Сильвия. — Где он?»
— Вы не сможете остаться у нас на ночь, — сказала она, ненавидя себя за собственный страх.
— Понятно.
Ротвейлер не спускал глаз с Джуда.
— Вы, наверное, хотите пить? — спросила Сильвия, прекрасно понимая, что может поставить этого мужчину, от которого пахнет виски, в неудобное положение.
— Вы хотите сказать — выпить? — не смутился Джуд.
— Мы не держим в доме спиртного.
— Ясное дело, — пробурчал Джуд, и по его тону Сильвия поняла: он знает, что она лжет.
— Вы говорите по-испански? — спросила она.
— Могу заказать пиво, сказать «спасибо»... знаю, как называется их водка — «текила», еще знаю — «сеньора и сеньорита»...
— Из питья у нас в доме есть только молоко, — перебила его Сильвия.
— Молоко? — Он покачал головой. — Да, я бы не отказался от стакана молока.
Когда Сильвия поставила на стол перед Джудом стакан с молоком, со второго этажа послышался плач ее сына.
— Это Сол, — улыбнулся Джуд.
— Нет! — резко сказала Сильвия. — То есть... я хочу сказать, оставайтесь здесь, а я... я одна пойду к нему.
— Как скажете.
Пес последовал за хозяйкой. Она и сама не знала, хорошо это или плохо.
Сол стоял в своей кроватке. Увидев мать, он улыбнулся и потянулся к ней ручонками. Наверное, он был мокрый. Но времени переодеть сына у Сильвии не было: она ни на минуту не хотела спускать глаз с того мужчины.
Когда с Солом на руках она спускалась в гостиную, ротвейлер бежал впереди.
— Да он копия Ника! — воскликнул Джуд, увидев ребенка.
— Да! — сказала Сильвия.
Сол прильнул к ее шее. «Кто этот незнакомый дядя?»
— Я должна приготовить сыну что-нибудь поесть.
— Понимаю...
— А вы... вы, наверное, голодны?
— Немножко.
На столе стоял пустой стакан из-под молока.
«Черт, — подумала Сильвия, — надо было задать этот вопрос раньше. Или уж совсем не спрашивать».
На кухне, когда Сильвия, достав из холодильника рыбные консервы, добавляла в них майонез, Сол держался за ее ногу. Но потом он подошел к двери и посмотрел на дядю, который сидел на стуле, где любил отдыхать его отец. Ротвейлер стоял рядом с мальчиком.
— Привет, Сол, — послышался из гостиной голос Джуда. — Как поживаешь?
Мальчик открыл рот. Джуд улыбнулся ему. Сол улыбнулся в ответ. Джуд подпрыгнул на стуле, закрыл лицо рукой и посмотрел на мальчика сквозь пальцы. Сол засмеялся: уж слишком смешной был этот дядя. Джуд подносил к лицу то одну, то другую руку и хитро улыбался ребенку сквозь растопыренные пальцы. Как обезьянка.
Джуд засмеялся.
А потом вдруг заплакал.
«Она же услышит», — подумал он. И поспешил вытереть ладонью мокрые щеки.
— А вот и ваши сандвичи, — сказала Сильвия, внося в гостиную поднос с сандвичами и глубокой тарелкой с рыбой. На подносе стоял еще один стакан молока. Поставив еду на стол, она спросила: — С вами все в порядке?
— Да-да, конечно, — поспешил заверить он. — Я превратился в человека-обезьяну, чтобы повеселить вашего малыша.
Сильвия села у стола, посадила Сола себе на колени и стала кормить его рыбой. Зная, что ротвейлер рядом, она чувствовала себя в относительной безопасности.
Джуд жадно проглотил сандвичи и запил их молоком. Руки у него дрожали. «Где у них хранится спиртное?»
— Так кто же вы? — спросила Сильвия Джуда.
— Я лучший друг вашего мужа, — ответил он.
— Я почему-то так не думаю.
— Тогда считайте, что мне это просто показалось.
— Мне хотелось бы думать именно так, — прошептала она. В заднем кармане ее джинсов лежал кухонный нож. Она ненавидела себя за то, что положила его туда, но одновременно это доставляло ей удовольствие: это была дополнительная гарантия ее безопасности.
Джуду захотелось заплакать. Снова. Во весь голос. Огромным усилием воли он подавил это острое желание. Он взял из тарелки на подносе ломтик жареной картошки и протянул ее Солу.
— Прими, малыш... От человека-обезьяны.
Глава 26
Свой человек
Уэс позвонил им сразу после того, как расстался с Ником, и они ждали его у центральных ворот. Он поехал за их машиной через небольшую рощицу, обогнул массивное здание и спустился в подземный гараж ЦРУ.
У лифта в глубине гаража за рядами аккуратно припаркованных машин стоял Крэмер — глава Службы внутренней безопасности. Рядом с ним, прислонившись к стене, расположились два человека в помятых костюмах, с ничего не выражающими взглядами. Водитель ехавшей впереди машины взмахом руки показал Уэсу, где припарковаться.
— Оставьте ключ в замке зажигания! — крикнул Крэмер, когда Уэс выходил из машины.
В руке Уэс держал атташе-кейс с деньгами и документами.
— Давайте-ка сюда свое оружие, — сказал Крэмер.
— А вот об этом мы не договаривались, — сухо заметил Уэс.
Крэмер пристально посмотрел на него, а потом, обернувшись к одному из своих людей, пробурчал:
— Ладно. Майор, может быть, и не очень умен, но на фанатика он не похож.
Они поднялись на лифте на последний этаж. В коридоре, пол которого покрывал толстый ковер, никого не было. Крэмер подвел Уэса к коричневой двери без таблички, постучал в нее, и они шагнули внутрь.
За письменным столом в кабинете сидел генерал ВВС, заместель директора ЦРУ Билли Кокрэн. Он посмотрел на вошедших сквозь толстые стекла своих очков.
— Мы его уже «просветили», — доложил Крэмер. — Экран рентгена показал, что радиопередатчика и магнитофона у него нет. Есть только пистолет.
— Спасибо, мистер Крэмер, — сказал Билли. — Позаботьтесь обо всем остальном.
— Лично отвечаю за это. Мои люди находятся в коридоре. За дверью, — чеканя слова, произнес Крэмер и вышел.
— Где директор Дентон? — спросил Уэс.
— Разве мы договаривались, что я буду отвечать на вопросы?
— Не надо отвечать. Просто сообщите мне то, что меня больше всего интересует. — Уэс подвинул стул к письменному столу и сел.
— Директор на конференции в государственном департаменте вместе со своим секретарем. Что же касается Ноя Холла, то незадолго до вашего прибытия его вызвали в Белый дом. Речь идет о политическом кризисе, и его присутствие оказалось там необходимым.
— Здорово вы все провернули.
— Ну, знаете ли... Итак, прошлый раз вы отвергли мою помощь. Что заставило вас обратиться ко мне теперь?
— Дело в том, что мои непосредственные руководители оказались политиками, играющими в юношеской лиге. Они очень хотят сделать карьеру, но рисковать при этом не намерены.
— А я-то здесь при чем?.. И вы-то кто?
— Я — солдат.
— Беззаветно служащий отечеству, — насмешливым тоном прокомментировал ответ Уэса Билли.
— Как бы то ни было, вы приняли мои условия.
— Просто своей властью я на секунду притушил бушующий здесь пожар, чтобы вы могли проникнуть внутрь, но мое расположение к вам может и перемениться. Вокруг вас по-прежнему бушует огонь и оставаться рядом с вами небезопасно.
— Вам следовало бы помнить, сэр, что к разжиганию этого пожара имели прямое отношение и вы.
— Да? Но я не убивал людей в пустыне...
— Правда? Впрочем, сейчас это не важно. Дентон и Ной мне с самого начала не очень-то доверяли. Они вовлекли меня в это дело, послав, по сути дела, под пули. Конечно, мне следовало бы ожидать этого, когда я согласился работать на них... Возможно, я этого и ожидал, но не придал должного значения опасности. Сейчас уже не помню, да и не в этом суть. Мне было необходимо делать что-то важное, и они предоставили мне такую возможность. А сейчас, когда развязка вот-вот наступит, они спрятались в кусты. Я пришел к вам потому, что в этом ведомстве вы не какой-то там пришелец. Вы здесь — свой человек. И у вас можно получить ответы на многие вопросы.
— На какие вопросы? Об этом вашем фантоме Джуде Стюарте?
— Речь сейчас не о нем. С ним дело ясное.
— Так где же он сейчас?
— Мы с вами договаривались, что Крэмер прежде всего прояснит дело с тремя другими людьми.
— Вы получили в этой системе все, что имеет отношение к Джуду Стюарту.
— Откинем прочь эту ложь.
— Я не лгу, — сухо и твердо сказал Билли.
— Может быть. Но вы, оказывается, умеете гениально просто уходить от правдивых ответов на вопросы. Вот вы сказали: «В этой системе». А что это означает?
— Назовите имена интересующих вас людей, — вздохнул Билли, беря телефонную трубку. На том конце провода послышался голос Крэмера. Он находился у экрана компьютера, подключенного к самой разветвленной базе данных в мире.
— Бэт Дойл, — сказал Уэс. Он сообщил также Кокрэну всю известную ему дополнительную информацию об этой женщине, и Билли передал ее Крэмеру.
— Придется подождать, — заявил Кокрэн, кладя трубку.
— Что ж, подождем.
В кабинете повисла тишина. Уэсу надоело смотреть на толстые стекла очков заместителя директора. Его внимание привлекли висевшие на стенах кабинета японские деревянные плакетки времен могущественных императоров. На этих искусно сделанных плакетках были вырезаны объемные изображения самураев.
Телефон на письменном столе зазвонил через двадцать две минуты. Билли внимательно выслушал Крэмера, положил трубку, дождался, когда стоявший рядом с телефоном факс закончит работу, вытащил из него лист бумаги и протянул его Уэсу. С этого листа на майора смотрела Бэт.
— Да, это она.
— Так вот, — удовлетворенно кивнул головой Билли, — нашлось немало американок, которых зовут Бэт Дойл. Личность интересующей вас женщины мы установили по дополнительной информации, которую вы нам сообщили. Известно, что под судом она не находилась; много путешествовала. Главным образом в Азию и Европу.
— И кому же она принадлежит?
— Судя по нашей базе данных, она не замужем, — сухо заметил Билли.
— Слушайте, вы ведь знаете, что конкретно я имею в виду! Она ваш человек?
Билли поерзал на кресле.
— У нас нет данных о том, что она когда-либо работала в службе государственной безопасности, в разведке или правоохранительных органах. У нас есть только сведения о прохождении ею таможенных формальностей и записи госдепа о ее путешествиях.
— А что еще?
— А что еще может быть? — Билли развел руками. — Только то, что она, возможно, является агентом иностранной разведки?
— Вряд ли. Это не имеет никакого отношения к делу.
— Но если у вас все-таки есть основания думать так, то досье ЦРУ и ФБР должны содержать соответствующую информацию, — настойчиво сказал Билли.
— Нет-нет. Оставьте ее в покое. В досье ничего заносить не нужно.
— Тогда, — Билли посмотрел Уэсу прямо в глаза, — вам вообще не стоило заставлять нас искать ее досье.
Уэс задумался.
— А не может ли оказаться, что она работает на частного сыщика Джека Бернса? — наконец спросил он.
Билли протер стекла своих очков носовым платком:
— В наших досье содержатся соответствующие упоминания о таких случаях. Ведь на привлечение человека к работе в сфере частного сыска нужна специальная лицензия. Хотя... правовая база в этой сфере, с нашей точки зрения, заставляет желать лучшего...
— Нет, — убежденно сказал Уэс. — Забудем об этом. Она не могла на него работать.
У Уэса камень с души свалился.
— Назовите второе имя, — приказал генерал Кокрэн.
Уэс протянул ему водительские права мужчины, следившего за Ником Келли. Билли чуть заметно вздрогнул, но, быстро взяв себя в руки, продиктовал все имеющиеся в правах данные на их владельца Крэмеру.
Ждать пришлось десять минут. Уэс закрыл глаза и представил себе Бэт, ее волосы, ее губы... Он вспомнил, какой ужас появился на ее лице, когда она увидела его пистолет.
Телефон зазвонил.
— Да? — ответил Билли. Он внимательно выслушал Крэмера, сказал: — Понимаю. Спасибо, — и положил трубку.
Второй человек в ЦРУ несколько секунд сидел, глядя на Уэса, потом встал и пошел к окну. Сегодня он не прихрамывал.
— Что же вы не просите меня назвать третье имя? — уставившись в спину Билли, громко спросил Уэс.
— Как далеко все это зашло? — не оборачиваясь, бросил тот Уэсу.
— Слишком далеко, чтобы остановиться.
— Вы проделали отличную работу, майор. Вам есть чем гордиться.
— Да пошли вы к черту... сэр!
Билли мгновенно обернулся.
— Если бы мы были в форме, — грозно заявил он, — я бы отправил вас за это выражение прямиком в преисподнюю.
— Понимаю, сэр.
— Я, — сказал Билли, — уважаю форму. Надеюсь, точно так же, как и вы. Форма — знак принадлежности к важным органам государственной власти. Которая в огромной степени зависит от таких вот, как мы с вами, служак. Спасение всей страны в этих органах власти...
— Так хотите ли вы услышать третье имя? — перебил генерала Уэс.
— А я ведь и не собирался становиться разведчиком, — продолжал самый известный и уважаемый шпион Америки. — Военным стать хотел, но не разведчиком. Однако, оказавшись здесь... — Билли обвел рукой кабинет, — став разведчиком, я всегда отрицательно относился к разведоперациям, осуществляемым людьми. Агенты, резиденты, легенды, контракты, тайные операции... В результате всего этого возникает особый стиль поведения, который подрывает престиж органов государственной власти. Средства достижения того или иного результата постепенно становятся самоцелью. И при такой логике человеку очень легко потерять свою сущность, человек разлагается на глазах. Возможно, что-то похожее и произошло с Джудом Стюартом.
— Сейчас не о нем речь. Вы, конечно, уже знаете имя третьего интересующего меня человека.
— Да, — сказал Билли. — Его зовут Вэрон. Генерал в отставке Байрон Вэрон.
— Что вам известно о нем и его связях с Джудом Стюартом? — спросил Уэс.
— Видите ли, майор... Знание — это очень точное понятие. Оно или есть, или его нет.
— Хватит меня дурачить, генерал. Мы говорим об очень конкретных вещах. Мне нужна правда.
— Правда в том, что цель нашей работы — защищать страну, — заявил Билли. — Демократия зиждется на органах государственной власти. Но если она рухнет, то и органы государственной власти погибнут под ее обломками.
— Демократия — это прежде всего люди. И если она рухнет, то под ее обломками погибнет весь народ, — сказал Уэс. — Я уже говорил, что дело зашло слишком далеко, чтобы остановиться.
— Но, как мне кажется, не настолько далеко, чтобы не задуматься о некоторых нежелательных последствиях. Я бы все-таки не стал заниматься охотой на ведьм. Речь тут идет о чем-то более существенном.
— Мне об этих ведьмах ничего не известно.
— Зато мне известно! — Билли покачал головой. — В нашей работе мы постоянно сталкиваемся с множеством тайн, а тайны всегда пробуждают фантазию. Даже у самых блестящих мыслителей. Впрочем... — Билли задумался. — Впрочем, в этом конкретном случае, думаю, нет особых тайн, а тем более какого-то заговора. Убежден, что речь идет о маленьком водовороте. Не более того!
У лифта в глубине гаража за рядами аккуратно припаркованных машин стоял Крэмер — глава Службы внутренней безопасности. Рядом с ним, прислонившись к стене, расположились два человека в помятых костюмах, с ничего не выражающими взглядами. Водитель ехавшей впереди машины взмахом руки показал Уэсу, где припарковаться.
— Оставьте ключ в замке зажигания! — крикнул Крэмер, когда Уэс выходил из машины.
В руке Уэс держал атташе-кейс с деньгами и документами.
— Давайте-ка сюда свое оружие, — сказал Крэмер.
— А вот об этом мы не договаривались, — сухо заметил Уэс.
Крэмер пристально посмотрел на него, а потом, обернувшись к одному из своих людей, пробурчал:
— Ладно. Майор, может быть, и не очень умен, но на фанатика он не похож.
Они поднялись на лифте на последний этаж. В коридоре, пол которого покрывал толстый ковер, никого не было. Крэмер подвел Уэса к коричневой двери без таблички, постучал в нее, и они шагнули внутрь.
За письменным столом в кабинете сидел генерал ВВС, заместель директора ЦРУ Билли Кокрэн. Он посмотрел на вошедших сквозь толстые стекла своих очков.
— Мы его уже «просветили», — доложил Крэмер. — Экран рентгена показал, что радиопередатчика и магнитофона у него нет. Есть только пистолет.
— Спасибо, мистер Крэмер, — сказал Билли. — Позаботьтесь обо всем остальном.
— Лично отвечаю за это. Мои люди находятся в коридоре. За дверью, — чеканя слова, произнес Крэмер и вышел.
— Где директор Дентон? — спросил Уэс.
— Разве мы договаривались, что я буду отвечать на вопросы?
— Не надо отвечать. Просто сообщите мне то, что меня больше всего интересует. — Уэс подвинул стул к письменному столу и сел.
— Директор на конференции в государственном департаменте вместе со своим секретарем. Что же касается Ноя Холла, то незадолго до вашего прибытия его вызвали в Белый дом. Речь идет о политическом кризисе, и его присутствие оказалось там необходимым.
— Здорово вы все провернули.
— Ну, знаете ли... Итак, прошлый раз вы отвергли мою помощь. Что заставило вас обратиться ко мне теперь?
— Дело в том, что мои непосредственные руководители оказались политиками, играющими в юношеской лиге. Они очень хотят сделать карьеру, но рисковать при этом не намерены.
— А я-то здесь при чем?.. И вы-то кто?
— Я — солдат.
— Беззаветно служащий отечеству, — насмешливым тоном прокомментировал ответ Уэса Билли.
— Как бы то ни было, вы приняли мои условия.
— Просто своей властью я на секунду притушил бушующий здесь пожар, чтобы вы могли проникнуть внутрь, но мое расположение к вам может и перемениться. Вокруг вас по-прежнему бушует огонь и оставаться рядом с вами небезопасно.
— Вам следовало бы помнить, сэр, что к разжиганию этого пожара имели прямое отношение и вы.
— Да? Но я не убивал людей в пустыне...
— Правда? Впрочем, сейчас это не важно. Дентон и Ной мне с самого начала не очень-то доверяли. Они вовлекли меня в это дело, послав, по сути дела, под пули. Конечно, мне следовало бы ожидать этого, когда я согласился работать на них... Возможно, я этого и ожидал, но не придал должного значения опасности. Сейчас уже не помню, да и не в этом суть. Мне было необходимо делать что-то важное, и они предоставили мне такую возможность. А сейчас, когда развязка вот-вот наступит, они спрятались в кусты. Я пришел к вам потому, что в этом ведомстве вы не какой-то там пришелец. Вы здесь — свой человек. И у вас можно получить ответы на многие вопросы.
— На какие вопросы? Об этом вашем фантоме Джуде Стюарте?
— Речь сейчас не о нем. С ним дело ясное.
— Так где же он сейчас?
— Мы с вами договаривались, что Крэмер прежде всего прояснит дело с тремя другими людьми.
— Вы получили в этой системе все, что имеет отношение к Джуду Стюарту.
— Откинем прочь эту ложь.
— Я не лгу, — сухо и твердо сказал Билли.
— Может быть. Но вы, оказывается, умеете гениально просто уходить от правдивых ответов на вопросы. Вот вы сказали: «В этой системе». А что это означает?
— Назовите имена интересующих вас людей, — вздохнул Билли, беря телефонную трубку. На том конце провода послышался голос Крэмера. Он находился у экрана компьютера, подключенного к самой разветвленной базе данных в мире.
— Бэт Дойл, — сказал Уэс. Он сообщил также Кокрэну всю известную ему дополнительную информацию об этой женщине, и Билли передал ее Крэмеру.
— Придется подождать, — заявил Кокрэн, кладя трубку.
— Что ж, подождем.
В кабинете повисла тишина. Уэсу надоело смотреть на толстые стекла очков заместителя директора. Его внимание привлекли висевшие на стенах кабинета японские деревянные плакетки времен могущественных императоров. На этих искусно сделанных плакетках были вырезаны объемные изображения самураев.
Телефон на письменном столе зазвонил через двадцать две минуты. Билли внимательно выслушал Крэмера, положил трубку, дождался, когда стоявший рядом с телефоном факс закончит работу, вытащил из него лист бумаги и протянул его Уэсу. С этого листа на майора смотрела Бэт.
— Да, это она.
— Так вот, — удовлетворенно кивнул головой Билли, — нашлось немало американок, которых зовут Бэт Дойл. Личность интересующей вас женщины мы установили по дополнительной информации, которую вы нам сообщили. Известно, что под судом она не находилась; много путешествовала. Главным образом в Азию и Европу.
— И кому же она принадлежит?
— Судя по нашей базе данных, она не замужем, — сухо заметил Билли.
— Слушайте, вы ведь знаете, что конкретно я имею в виду! Она ваш человек?
Билли поерзал на кресле.
— У нас нет данных о том, что она когда-либо работала в службе государственной безопасности, в разведке или правоохранительных органах. У нас есть только сведения о прохождении ею таможенных формальностей и записи госдепа о ее путешествиях.
— А что еще?
— А что еще может быть? — Билли развел руками. — Только то, что она, возможно, является агентом иностранной разведки?
— Вряд ли. Это не имеет никакого отношения к делу.
— Но если у вас все-таки есть основания думать так, то досье ЦРУ и ФБР должны содержать соответствующую информацию, — настойчиво сказал Билли.
— Нет-нет. Оставьте ее в покое. В досье ничего заносить не нужно.
— Тогда, — Билли посмотрел Уэсу прямо в глаза, — вам вообще не стоило заставлять нас искать ее досье.
Уэс задумался.
— А не может ли оказаться, что она работает на частного сыщика Джека Бернса? — наконец спросил он.
Билли протер стекла своих очков носовым платком:
— В наших досье содержатся соответствующие упоминания о таких случаях. Ведь на привлечение человека к работе в сфере частного сыска нужна специальная лицензия. Хотя... правовая база в этой сфере, с нашей точки зрения, заставляет желать лучшего...
— Нет, — убежденно сказал Уэс. — Забудем об этом. Она не могла на него работать.
У Уэса камень с души свалился.
— Назовите второе имя, — приказал генерал Кокрэн.
Уэс протянул ему водительские права мужчины, следившего за Ником Келли. Билли чуть заметно вздрогнул, но, быстро взяв себя в руки, продиктовал все имеющиеся в правах данные на их владельца Крэмеру.
Ждать пришлось десять минут. Уэс закрыл глаза и представил себе Бэт, ее волосы, ее губы... Он вспомнил, какой ужас появился на ее лице, когда она увидела его пистолет.
Телефон зазвонил.
— Да? — ответил Билли. Он внимательно выслушал Крэмера, сказал: — Понимаю. Спасибо, — и положил трубку.
Второй человек в ЦРУ несколько секунд сидел, глядя на Уэса, потом встал и пошел к окну. Сегодня он не прихрамывал.
— Что же вы не просите меня назвать третье имя? — уставившись в спину Билли, громко спросил Уэс.
— Как далеко все это зашло? — не оборачиваясь, бросил тот Уэсу.
— Слишком далеко, чтобы остановиться.
— Вы проделали отличную работу, майор. Вам есть чем гордиться.
— Да пошли вы к черту... сэр!
Билли мгновенно обернулся.
— Если бы мы были в форме, — грозно заявил он, — я бы отправил вас за это выражение прямиком в преисподнюю.
— Понимаю, сэр.
— Я, — сказал Билли, — уважаю форму. Надеюсь, точно так же, как и вы. Форма — знак принадлежности к важным органам государственной власти. Которая в огромной степени зависит от таких вот, как мы с вами, служак. Спасение всей страны в этих органах власти...
— Так хотите ли вы услышать третье имя? — перебил генерала Уэс.
— А я ведь и не собирался становиться разведчиком, — продолжал самый известный и уважаемый шпион Америки. — Военным стать хотел, но не разведчиком. Однако, оказавшись здесь... — Билли обвел рукой кабинет, — став разведчиком, я всегда отрицательно относился к разведоперациям, осуществляемым людьми. Агенты, резиденты, легенды, контракты, тайные операции... В результате всего этого возникает особый стиль поведения, который подрывает престиж органов государственной власти. Средства достижения того или иного результата постепенно становятся самоцелью. И при такой логике человеку очень легко потерять свою сущность, человек разлагается на глазах. Возможно, что-то похожее и произошло с Джудом Стюартом.
— Сейчас не о нем речь. Вы, конечно, уже знаете имя третьего интересующего меня человека.
— Да, — сказал Билли. — Его зовут Вэрон. Генерал в отставке Байрон Вэрон.
— Что вам известно о нем и его связях с Джудом Стюартом? — спросил Уэс.
— Видите ли, майор... Знание — это очень точное понятие. Оно или есть, или его нет.
— Хватит меня дурачить, генерал. Мы говорим об очень конкретных вещах. Мне нужна правда.
— Правда в том, что цель нашей работы — защищать страну, — заявил Билли. — Демократия зиждется на органах государственной власти. Но если она рухнет, то и органы государственной власти погибнут под ее обломками.
— Демократия — это прежде всего люди. И если она рухнет, то под ее обломками погибнет весь народ, — сказал Уэс. — Я уже говорил, что дело зашло слишком далеко, чтобы остановиться.
— Но, как мне кажется, не настолько далеко, чтобы не задуматься о некоторых нежелательных последствиях. Я бы все-таки не стал заниматься охотой на ведьм. Речь тут идет о чем-то более существенном.
— Мне об этих ведьмах ничего не известно.
— Зато мне известно! — Билли покачал головой. — В нашей работе мы постоянно сталкиваемся с множеством тайн, а тайны всегда пробуждают фантазию. Даже у самых блестящих мыслителей. Впрочем... — Билли задумался. — Впрочем, в этом конкретном случае, думаю, нет особых тайн, а тем более какого-то заговора. Убежден, что речь идет о маленьком водовороте. Не более того!