Страница:
Когда разговор не заходит о Герде или о се детях, то большей частью они рассуждают о театре, или о «профессии», как они сами говорят. Но эта тема сама по себе настолько неисчерпаема, что не оставляет времени ни для чего другого. Именно по этим разговорам Ингеборг теперь будет скучать.
– Всю пасхальную неделю мне будет не с кем поговорить о театре! Какой ужас! – восклицает она.
Но Каролина думает, что раз Пасха – церковный праздник, то Ингеборг наверняка будет почти все время проводить на службах. Поэтому ее отъезд не будет иметь большого значения.
К тому же в театрах на второй день Пасхи пройдет множество новых премьер, на которые Ингеборг может сходить. Но когда Каролина говорит об этом, Ингеборг возражает:
– Нет, что ты! Без тебя – никуда! Я дождусь твоего приезда.
И она с удивлением и легким упреком смотрит на Каролину, которая говорит:
– Не думай обо мне. Думай о себе!
Тут Ингеборг по-настоящему обижается:
– Неужели ты думаешь, что мне этого захочется? Пойти в театр без тебя?
– А что в этом такого?
Но Ингеборг качает головой.
– Мне это никогда даже в голову не пришло! Самое интересное – это наши разговоры после спектакля. Когда ты все начинаешь критиковать.
– Разве? Неужели я критикую?
– Конечно! Разве ты не знаешь?
– Никогда не знала. Часто все увиденное производит на меня такое сильное впечатление, что я немного теряюсь. Обычно это ты высказываешь свои замечания.
– Я?.. Не может быть, я вообще в этом плохо разбираюсь! Поэтому мне так интересно слушать тебя!
– Но я разбираюсь в этом не намного лучше, чем ты! И кстати, я совсем не считаю, что ты только слушаешь. Ты обычно все время говоришь.
– Нет, погоди! Это ты ни на секунду не закрываешь рта! Я не могу и слова вставить.
– Да что ты? Ты это серьезно?
Ингеборг с улыбкой кивает.
– Да-да. Но я не обижаюсь. Мне все равно нечего сказать.
– Почему тебе нечего сказать? Ужасно, если ты и вправду так думаешь! В таком случае это я виновата.
– Нет-нет! Не волнуйся! Я имею в виду, что мне намного интереснее слушать тебя, чем высказываться самой. Мне смешно, что ты думаешь, что мне тоже есть что сказать. Я ведь по большей части сижу и молчу…
– Но ведь я тоже! Я вообще считаю, что из нас двоих больше молчу я!
Ингеборг начинает смеяться.
– Да нет, не можешь ты так считать! Неужели ты…
Она не находит слов, чтобы выразить свое удивление, и тут Каролина тоже заливается смехом. Как это на них похоже!
Вечером, накануне отъезда, Ингеборг заходит к Каролине. Она появляется совсем неожиданно, они уже попрощались и договорились, что Каролина даст о себе знать, как только вернется домой. Ингеборг молчалива, выглядит одинокой, покинутой. Видимо, ей что-то нужно, но она не решается сказать. Она чем-то расстроена.
В общем-то, довольно странно, что ее никогда никуда не приглашают. Ее родители умерли, но она самый младший ребенок в большой многодетной семье – у нее полно братьев и сестер. По крайней мере двое из них обзавелись собственными семьями и живут в Стокгольме. Но Ингеборг почему-то мало общается с родными. Во всяком случае, о них она никогда не рассказывает. Фотографии ее родственников чинно расставлены у нее на комоде. Каролина не раз рассматривала их и осторожно пыталась расспросить Ингеборг, но вразумительного ответа так и не получила.
В этот вечер девушки, как обычно, говорят о своей профессии, но Ингеборг как-то слишком тиха и рассеянна. Прошло много времени с тех пор, как они в последний раз были вместе в театре. Герда и ее дети были прежде всего. Но сейчас в театрах идет много новых пьес. Полина Бруниус, например, будет играть «Даму с камелиями». Это интересно – ведь совсем недавно она играла Орлеанскую деву, а теперь – Маргариту Готье. От святой к куртизанке. Это, должно быть, непросто!
– Меня привлекает эта роль. Однако не знаю, как бы я с ней справилась, – говорит Каролина.
Ингеборг молчит, и Каролина спрашивает:
– А ты?
Очнувшись, Ингеборг смотрит на нее.
– Что?
– Ты могла бы перестроиться с роли святой на роль женщины – вамп?
– Женщины-вамп? О чем ты?
– Я говорю о «Даме с камелиями».
– Ах, вот о чем… Нет, вряд ли… Я об этом никогда не задумывалась. А почему ты спрашиваешь?
Между бровей у Ингеборг появляется странная морщинка, и Каролина заговаривает о другом.
– Ты была просто великолепна в роли Иоанны. Как бы я ни старалась, мне никогда даже не сравниться с тобой.
– Какая чепуха! – отмахивается Ингеборг. Она совсем не следит за беседой.
А Каролина продолжает:
– Такие по-настоящему великие, благородные характеры всегда производят на меня сильное впечатление. И я начинаю чувствовать себя нищенкой. Полным ничтожеством. В моей душе… во мне… как бы нет ничего похожего… если ты понимаешь, что я имею в виду.
Каролина прикладывает руку к груди, щеки ее пылают, она разгорячилась. Ей просто необходимо выговориться, но Ингеборг, которая обычно в ходе разговора также сильно оживляется, сейчас сидит молча и смотрит с каким-то отчужденным выражением в глазах.
– Наверное, не стоит так сильно восхищаться персонажем, которого собираешься воплотить на сцене, – вздыхает Каролина. – Ведь тогда актеру будет невозможно его постичь. Уважение станет тому преградой. Или как ты считаешь?
– Не знаю… А, впрочем, что ты сказала?
– Я говорила о том, что, может, актеру не следует слишком преклоняться перед такими личностями, как святая Иоанна, например?
– Наверное, не стоит.
Голос Ингеборг звучит невыразительно, она что-то рассеянно мямлит в ответ. Каролина делает вид, что ничего не замечает, и продолжает:
– И все же, святые всего лишь люди.
– Да нет, конечно же…
– Что с тобой, Ингеборг?
Каролина встает и подходит к подруге.
– Ты какая-то рассеянная. Что-нибудь случилось?
– Нет, ничего…
Ингеборг качает головой, быстро обнимает Каролину и шепчет ей на ухо:
– Вот будет здорово, когда ты вернешься.
– Да, конечно.
– Я буду скучать по тебе, Каролина. Слышишь! Каждый день!
Такое сильное проявление чувств совсем непохоже на Ингеборг. Каролина тронута, но тут же отшучивается:
– Я же не на Северный полюс еду. Меня не будет всего четыре, в крайнем случае, пять дней. Затем я вернусь.
– И тогда мы вместе пойдем на «Даму с камелиями»!
– А потом раскритикуем Бруниус в пух и прах!
– Такую великолепную актрису!
– Да… но мы с тобой станем еще лучше! Мы и сами не лыком шиты! Я хочу, чтобы очень скоро все-все мной восхищались!
Ингеборг встает. Она собирается домой.
– Но я уже восхищаюсь тобой, – шепчет она. – Даже слишком. Разве тебе этого мало?
Каролина качает головой. Раскидывает руки во всеохватывающем, победном жесте.
– Мало! Хочу, чтобы вся Швеция восхищалась мной! Весь мир!
Ингеборг, застегивая пальто, с улыбкой смотрит на нее. Каролина подходит и шепчет ей на ухо:
– Мир будет лежать и у твоих ног! Уж мы об этом позаботимся!
Ингеборг качает головой и медленно идет к двери. Она обводит глазами комнату, задерживая взгляд на каждом предмете. Поистине, она сегодня какая-то странная.
– Хочешь, я тебя провожу? – спрашивает Каролина.
– Нет, нет… Я хочу пройтись одна.
На пороге Ингеборг вдруг разворачивается и подходит к комоду. Берет фотографию Берты и долго смотрит на нее.
– Ты завтра встретишься с ней?
– Да. А почему ты об этом спрашиваешь?
– Так просто…
Неужели Ингеборг в самом деле ее ревнует? Маловероятно, но все же…
Каролина наблюдает за подругой. Вот она ставит фотографию на место и возвращается к двери.
– Да что с тобой, Ингеборг? Ведь с тобой что-то не так?
– Нет, с чего ты взяла?
– Меня не обманешь. Ты, видно, чем-то опечалена. Или встревожена…
– Нет, со мной ничего не происходит. Клянусь.
– Сядь и расскажи мне, в чем дело! Иначе я буду волноваться…
Ингеборг послушно садится. Сжимая в руках перчатки, она неотрывно смотрит в одну точку. Каролина присаживается рядом, откладывает в сторону перчатки, берет руки Ингеборг в свои.
– Если бы я вела себя с тобой так, как ты сейчас ведешь себя со мной, разве ты не поинтересовалась бы, в чем дело?
– Возможно.
– Значит, ты понимаешь, почему я это делаю?
– Да.
– Почему же ты не хочешь со мной поделиться?
– Потому что ты все равно не сможешь мне помочь.
– Откуда ты знаешь?
Взгляд Ингеборг становится холодным.
– Ты ведь понимаешь, об этом могу судить только я.
– Значит, ты мне ничего не расскажешь?
– Нет.
Каролина отпускает ее руки.
– В таком случае, не буду тебя больше задерживать. Можешь идти!
Ингеборг так же послушно встает. Внутри у Каролины все замирает. Не может же Ингеборг просто взять и уйти? Что с ней происходит?
И тут Каролину осеняет – она подбегает к комоду и достает оттуда фотографию Берты.
– Это все из-за Берты, да? Ты думаешь, что она для меня важнее, чем ты?
– Вовсе нет… – Ингеборг качает головой.
– Она – моя сестра, Ингеборг.
– Твоя?.. – Ингеборг осеклась. – Что ты сказала?.. Твоя?..
– Да, Берта – моя сестра.
– Почему ты раньше мне об этом ничего не рассказывала?
– Не знаю. Мы никогда не говорили о наших семьях. А что?
– Нет, ничего… Но я думала…
– Что ты думала?
– Ничего. Вы, кажется, так непохожи.
– Сестры необязательно должны быть похожи друг на друга. К тому же ты совсем не знаешь Берту.
– Нет, конечно, но я… Я только хотела узнать… собираешься ли ты…
– Что собираюсь?
– Рассказать ей обо мне?
Каролина возвращается с фотографией к комоду.
– Я не понимаю, какое это имеет значение, но… ведь мы с тобой договорились, что будем держать нашу дружбу в тайне, так что я могу и промолчать, если ты этого хочешь.
Ингеборг, не глядя на Каролину, кивает головой. И тотчас уходит.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
– Всю пасхальную неделю мне будет не с кем поговорить о театре! Какой ужас! – восклицает она.
Но Каролина думает, что раз Пасха – церковный праздник, то Ингеборг наверняка будет почти все время проводить на службах. Поэтому ее отъезд не будет иметь большого значения.
К тому же в театрах на второй день Пасхи пройдет множество новых премьер, на которые Ингеборг может сходить. Но когда Каролина говорит об этом, Ингеборг возражает:
– Нет, что ты! Без тебя – никуда! Я дождусь твоего приезда.
И она с удивлением и легким упреком смотрит на Каролину, которая говорит:
– Не думай обо мне. Думай о себе!
Тут Ингеборг по-настоящему обижается:
– Неужели ты думаешь, что мне этого захочется? Пойти в театр без тебя?
– А что в этом такого?
Но Ингеборг качает головой.
– Мне это никогда даже в голову не пришло! Самое интересное – это наши разговоры после спектакля. Когда ты все начинаешь критиковать.
– Разве? Неужели я критикую?
– Конечно! Разве ты не знаешь?
– Никогда не знала. Часто все увиденное производит на меня такое сильное впечатление, что я немного теряюсь. Обычно это ты высказываешь свои замечания.
– Я?.. Не может быть, я вообще в этом плохо разбираюсь! Поэтому мне так интересно слушать тебя!
– Но я разбираюсь в этом не намного лучше, чем ты! И кстати, я совсем не считаю, что ты только слушаешь. Ты обычно все время говоришь.
– Нет, погоди! Это ты ни на секунду не закрываешь рта! Я не могу и слова вставить.
– Да что ты? Ты это серьезно?
Ингеборг с улыбкой кивает.
– Да-да. Но я не обижаюсь. Мне все равно нечего сказать.
– Почему тебе нечего сказать? Ужасно, если ты и вправду так думаешь! В таком случае это я виновата.
– Нет-нет! Не волнуйся! Я имею в виду, что мне намного интереснее слушать тебя, чем высказываться самой. Мне смешно, что ты думаешь, что мне тоже есть что сказать. Я ведь по большей части сижу и молчу…
– Но ведь я тоже! Я вообще считаю, что из нас двоих больше молчу я!
Ингеборг начинает смеяться.
– Да нет, не можешь ты так считать! Неужели ты…
Она не находит слов, чтобы выразить свое удивление, и тут Каролина тоже заливается смехом. Как это на них похоже!
Вечером, накануне отъезда, Ингеборг заходит к Каролине. Она появляется совсем неожиданно, они уже попрощались и договорились, что Каролина даст о себе знать, как только вернется домой. Ингеборг молчалива, выглядит одинокой, покинутой. Видимо, ей что-то нужно, но она не решается сказать. Она чем-то расстроена.
В общем-то, довольно странно, что ее никогда никуда не приглашают. Ее родители умерли, но она самый младший ребенок в большой многодетной семье – у нее полно братьев и сестер. По крайней мере двое из них обзавелись собственными семьями и живут в Стокгольме. Но Ингеборг почему-то мало общается с родными. Во всяком случае, о них она никогда не рассказывает. Фотографии ее родственников чинно расставлены у нее на комоде. Каролина не раз рассматривала их и осторожно пыталась расспросить Ингеборг, но вразумительного ответа так и не получила.
В этот вечер девушки, как обычно, говорят о своей профессии, но Ингеборг как-то слишком тиха и рассеянна. Прошло много времени с тех пор, как они в последний раз были вместе в театре. Герда и ее дети были прежде всего. Но сейчас в театрах идет много новых пьес. Полина Бруниус, например, будет играть «Даму с камелиями». Это интересно – ведь совсем недавно она играла Орлеанскую деву, а теперь – Маргариту Готье. От святой к куртизанке. Это, должно быть, непросто!
– Меня привлекает эта роль. Однако не знаю, как бы я с ней справилась, – говорит Каролина.
Ингеборг молчит, и Каролина спрашивает:
– А ты?
Очнувшись, Ингеборг смотрит на нее.
– Что?
– Ты могла бы перестроиться с роли святой на роль женщины – вамп?
– Женщины-вамп? О чем ты?
– Я говорю о «Даме с камелиями».
– Ах, вот о чем… Нет, вряд ли… Я об этом никогда не задумывалась. А почему ты спрашиваешь?
Между бровей у Ингеборг появляется странная морщинка, и Каролина заговаривает о другом.
– Ты была просто великолепна в роли Иоанны. Как бы я ни старалась, мне никогда даже не сравниться с тобой.
– Какая чепуха! – отмахивается Ингеборг. Она совсем не следит за беседой.
А Каролина продолжает:
– Такие по-настоящему великие, благородные характеры всегда производят на меня сильное впечатление. И я начинаю чувствовать себя нищенкой. Полным ничтожеством. В моей душе… во мне… как бы нет ничего похожего… если ты понимаешь, что я имею в виду.
Каролина прикладывает руку к груди, щеки ее пылают, она разгорячилась. Ей просто необходимо выговориться, но Ингеборг, которая обычно в ходе разговора также сильно оживляется, сейчас сидит молча и смотрит с каким-то отчужденным выражением в глазах.
– Наверное, не стоит так сильно восхищаться персонажем, которого собираешься воплотить на сцене, – вздыхает Каролина. – Ведь тогда актеру будет невозможно его постичь. Уважение станет тому преградой. Или как ты считаешь?
– Не знаю… А, впрочем, что ты сказала?
– Я говорила о том, что, может, актеру не следует слишком преклоняться перед такими личностями, как святая Иоанна, например?
– Наверное, не стоит.
Голос Ингеборг звучит невыразительно, она что-то рассеянно мямлит в ответ. Каролина делает вид, что ничего не замечает, и продолжает:
– И все же, святые всего лишь люди.
– Да нет, конечно же…
– Что с тобой, Ингеборг?
Каролина встает и подходит к подруге.
– Ты какая-то рассеянная. Что-нибудь случилось?
– Нет, ничего…
Ингеборг качает головой, быстро обнимает Каролину и шепчет ей на ухо:
– Вот будет здорово, когда ты вернешься.
– Да, конечно.
– Я буду скучать по тебе, Каролина. Слышишь! Каждый день!
Такое сильное проявление чувств совсем непохоже на Ингеборг. Каролина тронута, но тут же отшучивается:
– Я же не на Северный полюс еду. Меня не будет всего четыре, в крайнем случае, пять дней. Затем я вернусь.
– И тогда мы вместе пойдем на «Даму с камелиями»!
– А потом раскритикуем Бруниус в пух и прах!
– Такую великолепную актрису!
– Да… но мы с тобой станем еще лучше! Мы и сами не лыком шиты! Я хочу, чтобы очень скоро все-все мной восхищались!
Ингеборг встает. Она собирается домой.
– Но я уже восхищаюсь тобой, – шепчет она. – Даже слишком. Разве тебе этого мало?
Каролина качает головой. Раскидывает руки во всеохватывающем, победном жесте.
– Мало! Хочу, чтобы вся Швеция восхищалась мной! Весь мир!
Ингеборг, застегивая пальто, с улыбкой смотрит на нее. Каролина подходит и шепчет ей на ухо:
– Мир будет лежать и у твоих ног! Уж мы об этом позаботимся!
Ингеборг качает головой и медленно идет к двери. Она обводит глазами комнату, задерживая взгляд на каждом предмете. Поистине, она сегодня какая-то странная.
– Хочешь, я тебя провожу? – спрашивает Каролина.
– Нет, нет… Я хочу пройтись одна.
На пороге Ингеборг вдруг разворачивается и подходит к комоду. Берет фотографию Берты и долго смотрит на нее.
– Ты завтра встретишься с ней?
– Да. А почему ты об этом спрашиваешь?
– Так просто…
Неужели Ингеборг в самом деле ее ревнует? Маловероятно, но все же…
Каролина наблюдает за подругой. Вот она ставит фотографию на место и возвращается к двери.
– Да что с тобой, Ингеборг? Ведь с тобой что-то не так?
– Нет, с чего ты взяла?
– Меня не обманешь. Ты, видно, чем-то опечалена. Или встревожена…
– Нет, со мной ничего не происходит. Клянусь.
– Сядь и расскажи мне, в чем дело! Иначе я буду волноваться…
Ингеборг послушно садится. Сжимая в руках перчатки, она неотрывно смотрит в одну точку. Каролина присаживается рядом, откладывает в сторону перчатки, берет руки Ингеборг в свои.
– Если бы я вела себя с тобой так, как ты сейчас ведешь себя со мной, разве ты не поинтересовалась бы, в чем дело?
– Возможно.
– Значит, ты понимаешь, почему я это делаю?
– Да.
– Почему же ты не хочешь со мной поделиться?
– Потому что ты все равно не сможешь мне помочь.
– Откуда ты знаешь?
Взгляд Ингеборг становится холодным.
– Ты ведь понимаешь, об этом могу судить только я.
– Значит, ты мне ничего не расскажешь?
– Нет.
Каролина отпускает ее руки.
– В таком случае, не буду тебя больше задерживать. Можешь идти!
Ингеборг так же послушно встает. Внутри у Каролины все замирает. Не может же Ингеборг просто взять и уйти? Что с ней происходит?
И тут Каролину осеняет – она подбегает к комоду и достает оттуда фотографию Берты.
– Это все из-за Берты, да? Ты думаешь, что она для меня важнее, чем ты?
– Вовсе нет… – Ингеборг качает головой.
– Она – моя сестра, Ингеборг.
– Твоя?.. – Ингеборг осеклась. – Что ты сказала?.. Твоя?..
– Да, Берта – моя сестра.
– Почему ты раньше мне об этом ничего не рассказывала?
– Не знаю. Мы никогда не говорили о наших семьях. А что?
– Нет, ничего… Но я думала…
– Что ты думала?
– Ничего. Вы, кажется, так непохожи.
– Сестры необязательно должны быть похожи друг на друга. К тому же ты совсем не знаешь Берту.
– Нет, конечно, но я… Я только хотела узнать… собираешься ли ты…
– Что собираюсь?
– Рассказать ей обо мне?
Каролина возвращается с фотографией к комоду.
– Я не понимаю, какое это имеет значение, но… ведь мы с тобой договорились, что будем держать нашу дружбу в тайне, так что я могу и промолчать, если ты этого хочешь.
Ингеборг, не глядя на Каролину, кивает головой. И тотчас уходит.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
ВСТРЕЧА В ПОЕЗДЕ[13]
Роли исполняют:
Девушка: Каролина Я.
Молодой человек: Давид Л.
Незнакомец: (на эту роль пока никто не утвержден).
Музыка: Избранные фортеп. произведения Брамса.
РАННЕЕ УТРО.
Площадь перед Центральным вокзалом в Стокгольме. Малолюдно.
Молодая девушка – (Каролина) – идет по направлению к вокзалу. В руках у нее легкая сумочка. Она не торопится.
Когда она подходит к дверям, позади нее, у края тротуара, останавливается пролетка. Из нее выходит молодой человек – (Незнакомец). Он бросает взгляд на девушку, которая как раз в этот момент скрывается за дверьми вокзала. Молодой человек расплачивается с извозчиком и стремительным шагом входит в здание вокзала. В руках у него небольшой саквояж.
НА ПЕРРОНЕ. Поезд уже подан.
Несколько пассажиров садятся в поезд. Среди них – Незнакомец.
В ВАГОНЕ.
Каролина забрасывает дорожную сумку на полку и занимает свое место.
На столике у окна лежит книга. Рядом дамская сумочка.
В коридоре мимо нее проходит Незнакомец. Он заглядывает в купе.
Каролина копается в сумочке и не видит сто. Затем садится и берет в руки книгу. Незнакомец снова проходит мимо. Не торопясь. Не спуская с нее глаз.
Она его не замечает, равнодушно смотрит в окно. И вдруг за окном что-то привлекает ее внимание.
НА ПЕРРОНЕ.
Лицо Каролины в окне купе. Заметив что-то, она поднимается и с удивлением выглядывает из окна. Молодой человек – (Давид) – быстрым шагом выходит из здания вокзала. (Затем камера следует за ним с ее ракурса.)
Он спешит, в руках у него большое ведро с красными розами.
Вода выплескивается из ведра, Давид старается держать его как можно дальше от себя. Одновременно он окидывает взглядом перрон и вагоны поезда. Оборачивается, очевидно, ищет кого-то. Вид у него довольно комичный. Паровоз пыхтит, выпуская клубы дыма. Поезд вот-вот отправится.
Молодой человек ускоряет шаг, бежит вдоль вагонов поезда, заглядывая во все окна. Лицо Каролины в окне куне.
Когда Давид приближается к ее окну, она немного отступает назад, чтобы он ее не заметил. Потом передумывает, возвращается на прежнее место и пытается приподнять оконную раму. Но безуспешно.
В КУПЕ.
За спиной у Каролины стоит Незнакомец и наблюдает за происходящим.
Когда она тщетно пытается приподнять оконную раму, он подходит ближе, чтобы помочь ей. Она бросает на него взгляд. Но тотчас, нахмурившись, отворачивается.
Незнакомец, даже не взглянув на нее, поднимает раму и тотчас выходит.
По перрону мчится Давид с ведром роз, из которого выплескивается вода. Наконец он видит Каролину, останавливается и протягивает ей ведро. Он хочет, чтобы она его взяла.
К. (смущенно). Что мне… с этим… делать?
Д. Я купил розы, чтобы доставить тебе удовольствие и сделать твою поездку приятной.
К. (смущенно улыбаясь, качает головой). Но, Давид… Я ведь собиралась идти пешком со станции. А идти далеко: Не могу же я тащить…
Д. Тогда оставь их в поезде. Возьми, пожалуйста, красавица моя.
К. Но милый Давид… Я действительно не могу…
Д. (настаивая). Возьми хотя бы розы!
НА ПЕРРОНЕ.
Давид встает на цыпочки и изо всех сил тянется к ней, чтобы она могла взять цветы.
Каролина тянется к нему из окна, но достать до ведра с розами не может.
Давид подпрыгивает, вода из ведра проливается на него.
Паровоз пыхтит, выпуская клубы пара, готовый к отправлению.
Начальник станции машет флажком.
К. Сам видишь… Я не достаю… Лучше отдай розы Ингеборг. Я заберу их у нее, когда вернусь. К тому времени они наверняка еще не успеют завянуть.
В КУПЕ.
Незнакомец снова приходит Каролине на помощь. Извинившись, он протискивается мимо нее к окну, просовывается в него и берет ведро. Затем, ни слова не говоря, протягивает его Каролине. Она ошеломленно смотрит на него. Как зачарованная берет цветы.
Незнакомец поспешно выходит из купе. Поезд трогается. За окном вдоль вагона бежит Давид. (Съемка из купе.)
С ПЕРРОНА.
Каролина стоит с ведром в руках и смотрит на него из окна купе. (Съемка снаружи.) Вагоны один за другим проезжают мимо. В одном из окон, неподалеку от окна Каролины, стоит Незнакомец и смотрит на Давида. Следит за ним взглядом.
В КУПЕ КАРОЛИНЫ.
Она сидит – перед ней на раскладном столике стоит ведро с розами.
На коленях у нее блокнот, в котором она что-то лихорадочно записывает.
Мимо ее купе опять проходит Незнакомец. Но она его не замечает. Она пишет.
Нам видно всего лишь несколько строк. Вот они: «Это он! Тот, кто наблюдал за мной в церкви! Мы уже давно с ним не встречались. Не мог же он знать, что я поеду именно этим поездом? Это, должно быть, случайное совпадение. Довольно неприятное, в таком случае. Вообще-то он недурен собой, особенно эти его глаза… Почему мне все время кажется, что я их уже когда-то видела? Но как это могло случиться? И где?» Пейзаж общим планом с мчащимся поездом. Клубы пара. Дым.
В ВАГОНЕ.
Незнакомец, прислонившись лбом к оконному стеклу, стоит наискосок от купе Каролины. Каролина в кадре. (Съемка из прохода.) Сейчас она сидит с книгой на коленях. Но не читает. В руке она держит маленький замочек без ключика с буквенным кодом, который она купила себе к Рождеству. Она рассеянно играет им. Набирает случайные комбинации букв.
(Наезд камеры крупным планом сначала на лицо Каролины, затем на руки с замочком.) Появляется кондуктор и просит пассажиров предъявить билеты. Каролина достает из сумочки билет. Не замечает, что замочек в это время падает на пол. (Замочек крупным планом.) Видно, что он ЗАКРЫТ.
После ухода кондуктора Каролина принимается перелистывать книгу. («Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда). Некоторые строчки в книге подчеркнуты. Она читает их с нетерпеливым выражением на лице: «Поймите, в ней живут все великие героини мира! Она более, чем одно существо… Я люблю ее и сделаю все, чтобы и она полюбила меня. Вот вы постигли всетайны жизни – так научите меня, как приворожить Сибилу Вэйн!»[14]
В книге написано другое имя – Сибила Вэйн – но оно зачеркнуто и заменено на полях инициалами К. Я. Каролина нервно захлопывает книгу, смотрит в окно. Затем встает, берет сумочку и выходит из купе. Незнакомец по-прежнему стоит у окна, прислонившись лбом к стеклу.
Каролина проходит мимо. Он, кажется, не обращает на нее внимания.
Она делает вид, что не замечает его. Пейзаж с мчащимся поездом общим планом.
В ВАГОНЕ-РЕСТОРАНЕ.
Каролина заходит в ресторан и садится за столик. В вагоне пусто, посетителей нет. Каролина делает заказ и вскоре ей приносят чай. Из сумки она достает сверток с бутербродами. В вагон-ресторан входит Незнакомец. Увидев Каролину, он останавливается в дверях. Нахмурившись, Каролина смотрит в окно. Незнакомец подходит к ее столику и садится напротив.
Каролина тут же вскакивает. Она возмущена, однако сдерживает себя.
Незнакомец тоже встает, но делает знак рукой, предлагая Каролине сесть на место. Они стоят друг против друга по обе стороны стола.
К. (холодно). Все другие столики свободны. И занят только этот!
Н. Я никоим образом не побеспокою вас. Я только хотел рассказать вам, кто я, так как мы…
К. (перебивая). Извините, но меня это не интересует.
Н. Вы в этом уверены?
К. Если я вообще в чем-то уверена, так это в этом!
И. (серьезно улыбаясь). Погодите, не говорите сейчас так много! Ведь это я нередко являюсь вам во снах…
Каролина с раздражением подхватывает сумочку и сверток с бутербродами, встает, намереваясь уйти. Не удостаивая его даже взглядом. Тогда Незнакомец протягивает ей руку. И медленно раскрывает ладонь.
На ней лежит маленький замочек, который она, не заметив, обронила в купе.
Каролина удивленно смотрит па пего. Замочек все еще закрыт.
Не спуская с нее глаз, Незнакомец принимается крутить валики – один за другим. Медленно и методично.
Каролина, словно загипнотизированная, наблюдает за тем, что происходит. (Пальцы, медленно крутящие валики замочка, крупным планом.)
К. (затаив дыхание). Это секретное имя. Вы не можете его знать. Замочек нельзя открыть, если не знаешь ключевого имени.
Н. (не отвечает, но не отводит от нее взгляда). Замочек открывается.
Он протягивает его Каролине. Замочек открыт. Каролина читает имя: АДАМ.
КОНЕЦ
Этот сценарий Каролина написала в поезде.
Она записала его сразу же после того, как разыгрались вышеупомянутые события.
Может, сгодится в качестве киносценария. В нем не слишком много диалогов. Довольно четкий изобразительный рисунок. Впрочем, для большей ясности его необходимо снабдить деталями. Обогатить. Отточить.
(А что если взять да и отправить его тем господам, которые в газетном объявлении просили присылать им рукописи киносценариев! Посмотрим, однако…)
Как странно, что все описанные события произошли с ней самой – для событий, произошедших в действительности, слишком таинственно, если не сказать, совершенно невероятно.
Итак, это был тот церковный Соглядатай. В то раннее утро он очутился с ней в одном поезде.
Что касается Давида, то он действительно примчался на вокзал с букетом роз. Расплескивая воду из ведра. Очень «мило» с его стороны, хоть и комично!
История с Соглядатаем, напротив, менее комична. Каролина не понимает, что же на самом деле произошло.
Уму непостижимо, как это ему удалось открыть замочек!
Этот замочек – ее талисман. Она всегда носит его с собой в сумочке. Иногда она достает его и разглядывает. Как тогда…
Она могла, конечно, случайно его обронить, когда читала книгу или писала в блокноте. Или это случилось тогда, когда пришел кондуктор и попросил ее билет? Тогда она точно играла с замочком…
Но как замочек затем попал в руки Соглядатая – загадка.
Либо он видел, как Каролина обронила его. В таком случае Соглядатай должен был стоять рядом с ее купе и не выпускать Каролину из виду.
Либо он зашел в ее купе, когда она пошла в вагон-ресторан, который находился совсем недалеко. Всего через один вагон.
Соглядатай не сразу последовал за ней… За это время он вполне мог тщательно обыскать все купе. Но зачем ему было это делать? Что он искал?
Это еще можно хоть как-то объяснить…
Но откуда он мог знать ее ключевое имя?
Вот это совершенно непонятно.
Сама она его не набирала. Это она точно знает.
И нигде не записывала.
Это имя существует только в ее голове!
Ингеборг, кажется, оно тоже было известно, но она утверждает, что давно позабыла его. Во всяком случае, Ингеборг никогда не стала бы разглашать этого имени – в особенности ему, Соглядатаю, который безумно ее раздражает.
Словом, настоящая загадка.
Но что же случилось потом?
Как только Соглядатаю, или «Незнакомцу», как она его называет в своем сценарии, удалось открыть замочек, он тут же исчез. Каролина осталась сидеть в ресторане, но так и не смогла притронуться к еде. Даже чай не смогла выпить. Сидела, словно оглушенная.
Некоторое время спустя поезд остановился, и «Незнакомец» сошел. Она наблюдала за ним из окна. Он прошел мимо, но даже не оглянулся посмотреть, сидит ли она до сих пор в ресторане.
Он шел решительным шагом, как человек, выполнивший какое-то важное поручение. Не оглядывался по сторонам, не посмотрел в окошко ее купе, а только шагал, глядя вперед.
Сама Каролина вернулась в купе и записала все приключившееся с ней в форме набросков для киносценария.
Несколько часов спустя, сходя с поезда, Каролина оставила розы в купе. Они по-прежнему были свежи и прекрасны. Каролина взяла лишь один цветок, воткнув его в петлицу пальто. Выходя из купе, она заметила Берту, ожидающую ее на перроне, и, быстро вернувшись, прихватила с собой еще одну розу.
Для Берты!
Роли исполняют:
Девушка: Каролина Я.
Молодой человек: Давид Л.
Незнакомец: (на эту роль пока никто не утвержден).
Музыка: Избранные фортеп. произведения Брамса.
РАННЕЕ УТРО.
Площадь перед Центральным вокзалом в Стокгольме. Малолюдно.
Молодая девушка – (Каролина) – идет по направлению к вокзалу. В руках у нее легкая сумочка. Она не торопится.
Когда она подходит к дверям, позади нее, у края тротуара, останавливается пролетка. Из нее выходит молодой человек – (Незнакомец). Он бросает взгляд на девушку, которая как раз в этот момент скрывается за дверьми вокзала. Молодой человек расплачивается с извозчиком и стремительным шагом входит в здание вокзала. В руках у него небольшой саквояж.
НА ПЕРРОНЕ. Поезд уже подан.
Несколько пассажиров садятся в поезд. Среди них – Незнакомец.
В ВАГОНЕ.
Каролина забрасывает дорожную сумку на полку и занимает свое место.
На столике у окна лежит книга. Рядом дамская сумочка.
В коридоре мимо нее проходит Незнакомец. Он заглядывает в купе.
Каролина копается в сумочке и не видит сто. Затем садится и берет в руки книгу. Незнакомец снова проходит мимо. Не торопясь. Не спуская с нее глаз.
Она его не замечает, равнодушно смотрит в окно. И вдруг за окном что-то привлекает ее внимание.
НА ПЕРРОНЕ.
Лицо Каролины в окне купе. Заметив что-то, она поднимается и с удивлением выглядывает из окна. Молодой человек – (Давид) – быстрым шагом выходит из здания вокзала. (Затем камера следует за ним с ее ракурса.)
Он спешит, в руках у него большое ведро с красными розами.
Вода выплескивается из ведра, Давид старается держать его как можно дальше от себя. Одновременно он окидывает взглядом перрон и вагоны поезда. Оборачивается, очевидно, ищет кого-то. Вид у него довольно комичный. Паровоз пыхтит, выпуская клубы дыма. Поезд вот-вот отправится.
Молодой человек ускоряет шаг, бежит вдоль вагонов поезда, заглядывая во все окна. Лицо Каролины в окне куне.
Когда Давид приближается к ее окну, она немного отступает назад, чтобы он ее не заметил. Потом передумывает, возвращается на прежнее место и пытается приподнять оконную раму. Но безуспешно.
В КУПЕ.
За спиной у Каролины стоит Незнакомец и наблюдает за происходящим.
Когда она тщетно пытается приподнять оконную раму, он подходит ближе, чтобы помочь ей. Она бросает на него взгляд. Но тотчас, нахмурившись, отворачивается.
Незнакомец, даже не взглянув на нее, поднимает раму и тотчас выходит.
По перрону мчится Давид с ведром роз, из которого выплескивается вода. Наконец он видит Каролину, останавливается и протягивает ей ведро. Он хочет, чтобы она его взяла.
К. (смущенно). Что мне… с этим… делать?
Д. Я купил розы, чтобы доставить тебе удовольствие и сделать твою поездку приятной.
К. (смущенно улыбаясь, качает головой). Но, Давид… Я ведь собиралась идти пешком со станции. А идти далеко: Не могу же я тащить…
Д. Тогда оставь их в поезде. Возьми, пожалуйста, красавица моя.
К. Но милый Давид… Я действительно не могу…
Д. (настаивая). Возьми хотя бы розы!
НА ПЕРРОНЕ.
Давид встает на цыпочки и изо всех сил тянется к ней, чтобы она могла взять цветы.
Каролина тянется к нему из окна, но достать до ведра с розами не может.
Давид подпрыгивает, вода из ведра проливается на него.
Паровоз пыхтит, выпуская клубы пара, готовый к отправлению.
Начальник станции машет флажком.
К. Сам видишь… Я не достаю… Лучше отдай розы Ингеборг. Я заберу их у нее, когда вернусь. К тому времени они наверняка еще не успеют завянуть.
В КУПЕ.
Незнакомец снова приходит Каролине на помощь. Извинившись, он протискивается мимо нее к окну, просовывается в него и берет ведро. Затем, ни слова не говоря, протягивает его Каролине. Она ошеломленно смотрит на него. Как зачарованная берет цветы.
Незнакомец поспешно выходит из купе. Поезд трогается. За окном вдоль вагона бежит Давид. (Съемка из купе.)
С ПЕРРОНА.
Каролина стоит с ведром в руках и смотрит на него из окна купе. (Съемка снаружи.) Вагоны один за другим проезжают мимо. В одном из окон, неподалеку от окна Каролины, стоит Незнакомец и смотрит на Давида. Следит за ним взглядом.
В КУПЕ КАРОЛИНЫ.
Она сидит – перед ней на раскладном столике стоит ведро с розами.
На коленях у нее блокнот, в котором она что-то лихорадочно записывает.
Мимо ее купе опять проходит Незнакомец. Но она его не замечает. Она пишет.
Нам видно всего лишь несколько строк. Вот они: «Это он! Тот, кто наблюдал за мной в церкви! Мы уже давно с ним не встречались. Не мог же он знать, что я поеду именно этим поездом? Это, должно быть, случайное совпадение. Довольно неприятное, в таком случае. Вообще-то он недурен собой, особенно эти его глаза… Почему мне все время кажется, что я их уже когда-то видела? Но как это могло случиться? И где?» Пейзаж общим планом с мчащимся поездом. Клубы пара. Дым.
В ВАГОНЕ.
Незнакомец, прислонившись лбом к оконному стеклу, стоит наискосок от купе Каролины. Каролина в кадре. (Съемка из прохода.) Сейчас она сидит с книгой на коленях. Но не читает. В руке она держит маленький замочек без ключика с буквенным кодом, который она купила себе к Рождеству. Она рассеянно играет им. Набирает случайные комбинации букв.
(Наезд камеры крупным планом сначала на лицо Каролины, затем на руки с замочком.) Появляется кондуктор и просит пассажиров предъявить билеты. Каролина достает из сумочки билет. Не замечает, что замочек в это время падает на пол. (Замочек крупным планом.) Видно, что он ЗАКРЫТ.
После ухода кондуктора Каролина принимается перелистывать книгу. («Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда). Некоторые строчки в книге подчеркнуты. Она читает их с нетерпеливым выражением на лице: «Поймите, в ней живут все великие героини мира! Она более, чем одно существо… Я люблю ее и сделаю все, чтобы и она полюбила меня. Вот вы постигли всетайны жизни – так научите меня, как приворожить Сибилу Вэйн!»[14]
В книге написано другое имя – Сибила Вэйн – но оно зачеркнуто и заменено на полях инициалами К. Я. Каролина нервно захлопывает книгу, смотрит в окно. Затем встает, берет сумочку и выходит из купе. Незнакомец по-прежнему стоит у окна, прислонившись лбом к стеклу.
Каролина проходит мимо. Он, кажется, не обращает на нее внимания.
Она делает вид, что не замечает его. Пейзаж с мчащимся поездом общим планом.
В ВАГОНЕ-РЕСТОРАНЕ.
Каролина заходит в ресторан и садится за столик. В вагоне пусто, посетителей нет. Каролина делает заказ и вскоре ей приносят чай. Из сумки она достает сверток с бутербродами. В вагон-ресторан входит Незнакомец. Увидев Каролину, он останавливается в дверях. Нахмурившись, Каролина смотрит в окно. Незнакомец подходит к ее столику и садится напротив.
Каролина тут же вскакивает. Она возмущена, однако сдерживает себя.
Незнакомец тоже встает, но делает знак рукой, предлагая Каролине сесть на место. Они стоят друг против друга по обе стороны стола.
К. (холодно). Все другие столики свободны. И занят только этот!
Н. Я никоим образом не побеспокою вас. Я только хотел рассказать вам, кто я, так как мы…
К. (перебивая). Извините, но меня это не интересует.
Н. Вы в этом уверены?
К. Если я вообще в чем-то уверена, так это в этом!
И. (серьезно улыбаясь). Погодите, не говорите сейчас так много! Ведь это я нередко являюсь вам во снах…
Каролина с раздражением подхватывает сумочку и сверток с бутербродами, встает, намереваясь уйти. Не удостаивая его даже взглядом. Тогда Незнакомец протягивает ей руку. И медленно раскрывает ладонь.
На ней лежит маленький замочек, который она, не заметив, обронила в купе.
Каролина удивленно смотрит па пего. Замочек все еще закрыт.
Не спуская с нее глаз, Незнакомец принимается крутить валики – один за другим. Медленно и методично.
Каролина, словно загипнотизированная, наблюдает за тем, что происходит. (Пальцы, медленно крутящие валики замочка, крупным планом.)
К. (затаив дыхание). Это секретное имя. Вы не можете его знать. Замочек нельзя открыть, если не знаешь ключевого имени.
Н. (не отвечает, но не отводит от нее взгляда). Замочек открывается.
Он протягивает его Каролине. Замочек открыт. Каролина читает имя: АДАМ.
КОНЕЦ
Этот сценарий Каролина написала в поезде.
Она записала его сразу же после того, как разыгрались вышеупомянутые события.
Может, сгодится в качестве киносценария. В нем не слишком много диалогов. Довольно четкий изобразительный рисунок. Впрочем, для большей ясности его необходимо снабдить деталями. Обогатить. Отточить.
(А что если взять да и отправить его тем господам, которые в газетном объявлении просили присылать им рукописи киносценариев! Посмотрим, однако…)
Как странно, что все описанные события произошли с ней самой – для событий, произошедших в действительности, слишком таинственно, если не сказать, совершенно невероятно.
Итак, это был тот церковный Соглядатай. В то раннее утро он очутился с ней в одном поезде.
Что касается Давида, то он действительно примчался на вокзал с букетом роз. Расплескивая воду из ведра. Очень «мило» с его стороны, хоть и комично!
История с Соглядатаем, напротив, менее комична. Каролина не понимает, что же на самом деле произошло.
Уму непостижимо, как это ему удалось открыть замочек!
Этот замочек – ее талисман. Она всегда носит его с собой в сумочке. Иногда она достает его и разглядывает. Как тогда…
Она могла, конечно, случайно его обронить, когда читала книгу или писала в блокноте. Или это случилось тогда, когда пришел кондуктор и попросил ее билет? Тогда она точно играла с замочком…
Но как замочек затем попал в руки Соглядатая – загадка.
Либо он видел, как Каролина обронила его. В таком случае Соглядатай должен был стоять рядом с ее купе и не выпускать Каролину из виду.
Либо он зашел в ее купе, когда она пошла в вагон-ресторан, который находился совсем недалеко. Всего через один вагон.
Соглядатай не сразу последовал за ней… За это время он вполне мог тщательно обыскать все купе. Но зачем ему было это делать? Что он искал?
Это еще можно хоть как-то объяснить…
Но откуда он мог знать ее ключевое имя?
Вот это совершенно непонятно.
Сама она его не набирала. Это она точно знает.
И нигде не записывала.
Это имя существует только в ее голове!
Ингеборг, кажется, оно тоже было известно, но она утверждает, что давно позабыла его. Во всяком случае, Ингеборг никогда не стала бы разглашать этого имени – в особенности ему, Соглядатаю, который безумно ее раздражает.
Словом, настоящая загадка.
Но что же случилось потом?
Как только Соглядатаю, или «Незнакомцу», как она его называет в своем сценарии, удалось открыть замочек, он тут же исчез. Каролина осталась сидеть в ресторане, но так и не смогла притронуться к еде. Даже чай не смогла выпить. Сидела, словно оглушенная.
Некоторое время спустя поезд остановился, и «Незнакомец» сошел. Она наблюдала за ним из окна. Он прошел мимо, но даже не оглянулся посмотреть, сидит ли она до сих пор в ресторане.
Он шел решительным шагом, как человек, выполнивший какое-то важное поручение. Не оглядывался по сторонам, не посмотрел в окошко ее купе, а только шагал, глядя вперед.
Сама Каролина вернулась в купе и записала все приключившееся с ней в форме набросков для киносценария.
Несколько часов спустя, сходя с поезда, Каролина оставила розы в купе. Они по-прежнему были свежи и прекрасны. Каролина взяла лишь один цветок, воткнув его в петлицу пальто. Выходя из купе, она заметила Берту, ожидающую ее на перроне, и, быстро вернувшись, прихватила с собой еще одну розу.
Для Берты!
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Берта!
От одного только взгляда на сестру у Каролины потеплело на сердце.
Первым непроизвольным желанием было открыть заградительную решетку и на ходу спрыгнуть с поезда. Но вместо этого она спокойно стоит и смотрит на Берту.
Вон она там, внизу, на перроне, нетерпеливо провожает взглядом проходящие мимо вагоны.
Каролина знает, что Берта высматривает ее.
В какой-то миг на душе у нее становится легко и спокойно.
Поезд останавливается, и вот они уже прижимаются друг к другу.
– Дорогая подруга…
– Любимая сестра!
Берта назвала ее «сестрой»!
Каролина протягивает ей розу. Поезд, скрипя и пыхтя, медленно трогается, а они все еще стоят на месте и не могут наглядеться друг на друга.
– Ты совсем не изменилась!..
– Ты тоже!.. А впрочем, совсем ли?..
– Дай-ка взглянуть на тебя! Надо тебя как следует рассмотреть!..
Каролина внезапно смущается.
Почему-то ей становится не по себе.
Она будто выходит из своего «я», встает рядом, окидывает себя критическим, изучающим взглядом. Кто она теперь?
Может, это Сага стоит рядом с Бертой и улыбается?
Или это в самом деле она, Каролина?..
Но что она говорит? И почему делает такие жесты?
Она выглядит неестественно. Двигается, говорит с каким-то отсутствующим видом. Держится неуверенно, такое впечатление, будто она плохо отрепетировала свою роль. Как бы ей сейчас пригодились ее зеркала! На сцене такое бы никогда не прошло. Как остановить этот спектакль?
И вот уже Берта где-то вдали. Голос ее доносится откуда-то издалека. Но Берта тут ни при чем. Это она сама, Каролина, пытается оградить себя. Она это знает и старается сопротивляться. Но неуверенность берет верх.
Кто такая Берта? Вот она шевелит губами. Но что она говорит? И что отвечает ей Каролина? О чем они вообще разговаривают?
Ни о чем особенном…
Обмениваются короткими, ничего не значащими фразами. Чтобы не стоять молча.
В поезде Каролина старалась не думать о предстоящей встрече с Бертой, о том, что она скажет и что услышит в ответ. Она хотела, чтобы ее мысли, да и сердце были свободны от разных безумных фантазий и немыслимых ожиданий.
Они так давно не виделись друг с другом и изо всех сил стараются не сказать ни одного неверного слова. Но несмотря на все их усилия, что-то между ними все равно не ладится. Как часто бывает, когда стараешься этого избежать.
Слова то клокочут у Каролины в горле, то застревают комом. Голос становится хриплым и странным. Ей и самой противно его слышать. Взгляд застывший, в глазах – холод. В них как-то пощипывает, и она часто моргает. Нет, она больше не выдержит…
Берта, напротив, выглядит спокойной и собранной. Она полностью владеет собой. Говорит не слишком много. Улыбается тихой, спокойной улыбкой. О чем она думает?
Как Каролине достучаться, как понять ее? Во всяком случае, в данный момент это кажется ей совершенно невозможным.
Внешне Берта вроде бы та же – но что творится в ее душе? Можно ли человека спрашивать о таких вещах?
Каролина, набравшись мужества, откашливается и хриплым голосом спрашивает:
От одного только взгляда на сестру у Каролины потеплело на сердце.
Первым непроизвольным желанием было открыть заградительную решетку и на ходу спрыгнуть с поезда. Но вместо этого она спокойно стоит и смотрит на Берту.
Вон она там, внизу, на перроне, нетерпеливо провожает взглядом проходящие мимо вагоны.
Каролина знает, что Берта высматривает ее.
В какой-то миг на душе у нее становится легко и спокойно.
Поезд останавливается, и вот они уже прижимаются друг к другу.
– Дорогая подруга…
– Любимая сестра!
Берта назвала ее «сестрой»!
Каролина протягивает ей розу. Поезд, скрипя и пыхтя, медленно трогается, а они все еще стоят на месте и не могут наглядеться друг на друга.
– Ты совсем не изменилась!..
– Ты тоже!.. А впрочем, совсем ли?..
– Дай-ка взглянуть на тебя! Надо тебя как следует рассмотреть!..
Каролина внезапно смущается.
Почему-то ей становится не по себе.
Она будто выходит из своего «я», встает рядом, окидывает себя критическим, изучающим взглядом. Кто она теперь?
Может, это Сага стоит рядом с Бертой и улыбается?
Или это в самом деле она, Каролина?..
Но что она говорит? И почему делает такие жесты?
Она выглядит неестественно. Двигается, говорит с каким-то отсутствующим видом. Держится неуверенно, такое впечатление, будто она плохо отрепетировала свою роль. Как бы ей сейчас пригодились ее зеркала! На сцене такое бы никогда не прошло. Как остановить этот спектакль?
И вот уже Берта где-то вдали. Голос ее доносится откуда-то издалека. Но Берта тут ни при чем. Это она сама, Каролина, пытается оградить себя. Она это знает и старается сопротивляться. Но неуверенность берет верх.
Кто такая Берта? Вот она шевелит губами. Но что она говорит? И что отвечает ей Каролина? О чем они вообще разговаривают?
Ни о чем особенном…
Обмениваются короткими, ничего не значащими фразами. Чтобы не стоять молча.
В поезде Каролина старалась не думать о предстоящей встрече с Бертой, о том, что она скажет и что услышит в ответ. Она хотела, чтобы ее мысли, да и сердце были свободны от разных безумных фантазий и немыслимых ожиданий.
Они так давно не виделись друг с другом и изо всех сил стараются не сказать ни одного неверного слова. Но несмотря на все их усилия, что-то между ними все равно не ладится. Как часто бывает, когда стараешься этого избежать.
Слова то клокочут у Каролины в горле, то застревают комом. Голос становится хриплым и странным. Ей и самой противно его слышать. Взгляд застывший, в глазах – холод. В них как-то пощипывает, и она часто моргает. Нет, она больше не выдержит…
Берта, напротив, выглядит спокойной и собранной. Она полностью владеет собой. Говорит не слишком много. Улыбается тихой, спокойной улыбкой. О чем она думает?
Как Каролине достучаться, как понять ее? Во всяком случае, в данный момент это кажется ей совершенно невозможным.
Внешне Берта вроде бы та же – но что творится в ее душе? Можно ли человека спрашивать о таких вещах?
Каролина, набравшись мужества, откашливается и хриплым голосом спрашивает: