Грипе Мария. Тайник теней

   Не могу сказать, что я этого очень жду. Если быть до конца честным, меня это даже пугает.
   Но Эдит старше меня на четыре года, она зрелая женщина, и ей, безусловно, виднее, что для меня лучше. Она считает, что театральная жизнь развратит меня. И хочет спасти меня от этого.
   Поначалу я вовсе не хотел, чтобы меня спасали. Ты не поверишь, как я упирался. Но сейчас я стал понимать, что Эдит права. Если подумать, какое будущее может ожидать актера?
   Ты задумывалась об этом? Актеру приходится менять личины чаще, чем рубашки.
   Актер должен входить в роль и выходить из нее. Мне кажется, что Эдит права, когда говорит, что в конце концов человек теряет свою душу. Если она у него действительно есть.
   Долгое время мне казалось, что у меня нет души. Но Эдит пробудила мою душу к жизни.
   Эдит, возлюбленная моя…
   Итак, наконец: Каролина, безмерно благодарен тебе за то, что ты хочешь стать моей спасительницей. И ты тоже – хотя и по-своему.
   Но два ангела-хранителя, которые тянут заблудшего беднягу в разные стороны, – это уж слишком. Это ты, конечно, понимаешь.
   В глубине души я ясно вижу, что единственный, кто действительно может меня спасти, – это я сам. Как я и сказал тебе в кондитерской.
   Вопрос только в том, хочу ли я себя спасать?!
   Ведь так приятно позволить Эдит, красавице с нежными руками, бездонными глазами и сладкими губами, решить все за меня!
   Как мне жить без нее?
   Твой несчастный счастливец, Давид Л.
   Р.S. Между нами говоря, мне было гораздо веселее тогда, когда я пылал безответной страстью к тебе, нежели теперь, когда моя любовь к Эдит взаимна. Хотя ты постоянно давала новые поводы к добровольному страданию. Но не все ли в жизни есть добровольное страдание? Или же добровольное в той или иной мере? Хотя я счастлив с Эдит, страдание не покидает меня. Я страдаю так же. Но только по другому поводу. Ты понимаешь меня?
   Может, любовь вообще не способна приносить одну радость? Это ведь серьезное чувство. А серьезные вещи редко бывают веселыми. Не так ли?
   Р.S. Постскриптум номер два. Я видел, как ты смотрела на цепочку от моих часов и брелок. Это, конечно, подарок Эдит. Брелок – это золотое сердце, пронзенное золоченой стрелой. Так что я удовлетворил твое любопытство и в этом. Ты довольна?»
 
   Каролина читает письмо взахлеб, она тронута и огорчена.
   Затем она перечитывает его еще один раз и глубоко задумывается. Что же ей ответить?
   Как нечто подобное могло случиться с Давидом? Непостижимо. Он с такой надменностью говорил о судьбе Сибилы Вэйн из «Портрета Дориана Грея»! О молодой актрисе, которая не смогла играть в театре после того, как всерьез влюбилась. Конечно, с ней все случилось немного иначе, но параллель очевидна, Давид не мог ее не заметить. Вот уж действительно, ирония судьбы.
   Каролина берет перо и начинает быстро писать:
 
   «Давид!
   Вот как мне все это представляется.
   Любовь – это серьезно. И не всегда она приносит одну радость. Хотя все-таки она должна приносить больше радости, чем горя.
   Но одно не должно исключать другого, иначе это не любовь. Серьезность это не то же самое, что грусть, серьезность почти всегда предполагает веселье. И потому то, что весело, зачастую очень серьезно. Одно тесно переплетается с другим. Но эти истины известны тебе не хуже меня. Не стоит о них и говорить.
   Конечно, ты не можешь бросить театр. Ты прекрасный актер!
   Еще одно тому доказательство ты предоставил нам сейчас, когда тебе удалась одна из самых трудных задач, а именно сыграть действительно плохого актера так, что все почти тебе поверили!
   (Это тебе, кстати, за добрую самаритянку!)
   Но шутки в сторону.
   Эдит действительно восхитительная особа, и я понимаю тебя. Но если она настолько зрелая женщина, как ты говоришь, то должна понять, что ты уже выбрал свою профессию и менять тебе уже нечего. На это у нее, в сущности, нет никаких прав. К тому же почему она так уверена, будто знает, что для тебя лучше?
   Ведь она даже не знает, что лучше для нее самой!
   В ее хорошенькой головке полным-полно мелких заблуждений, от которых ей стоило бы избавиться как можно скорее. Иначе она рискует принести большое несчастье как себе, так и другим.
   Дело просто-напросто в том, что она не видит разницы между жизненными благами и тем, что она называет грехом и развратом. Она отзывается о жизни с высшей степенью неприязни, и ты мог бы сказать ей, что на таких Господь наш, создатель этой жизни, взирает не слишком благожелательно. Бог не против невинных забав. Не настолько уж он бесчеловечен!
   Вообще-то и Эдит следовало бы продолжать заниматься тем, к чему у нее есть дарование, и не бросать ремесло модистки. Похоже, она и сама не очень верит в мечту открыть салон меховых шапок?
   Ведь это же ерунда, Давид! Что может быть греховного в красивых шляпках?
   То же самое и с театром. Не похоже ли это на навязчивую идею? Разве ты не заметил? В таком случае это не имеет ничего общего с любовью. Если ты любишь Эдит, ты должен сейчас помочь ей перестать забивать себе голову подобными глупостями. Это, конечно, нелегко, но это твой долг. По отношению к ней. И по отношению к себе самому. К тому же у тебя есть некоторые обязательства перед театром. И перед нами, твоими товарищами! В конце письма могу тебя заверить, дорогой друг, что не допускаю и мысли о том, что такой талант, как твой, может сгинуть где-то на задворках салона меховых шапок или чего-то подобного! Знай, так просто тебе от меня не уйти!
   Твоя Каролина».

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

   К несчастью, за последнее время это стало случаться постоянно – Соглядатай встречается ей то тут, то там. Он может вдруг появиться на улице рано утром, когда она спешит в театр. Не похоже, чтобы он следил за ней – кажется, он и сам озадачен встречами не меньше, так что это, должно быть, по чистой случайности.
   Чаще всего это происходит совершенно неожиданно: они сталкиваются лицом к лицу друг с другом на углу. То есть, поскольку он много выше ее, ей приходится поднимать глаза вверх, а ему – опускать вниз, чтобы встретиться взглядом. Однако оба они стараются этого избегать. Он быстро кланяется и проходит мимо. И никогда не оглядывается. Каролина тоже не оглядывается, но чувствует это спиной.
   Если же он увидит ее издалека, то всегда переходит на другую сторону улицы и делает вид, что не замечает ее. Честно говоря, это немного неприятно. Чем она его обидела? Всего лишь попросила оставить ее в покое, потому что одно время он прямо-таки шагу не давал ступить! Вероятно, она задела его самолюбие, когда сделала ему замечание, и теперь он хочет ей это подчеркнуть. Мог бы хоть здороваться повежливее. Когда он сталкивается с ней на улице, видно, что ему не по себе.
   Но, впрочем, ей все равно. Она обращает на него внимание лишь потому, что он приснился ей в том удивительном сне, о котором написала Сага. Иногда Каролина достает это письмо и читает его. Как и тот сценарий к фильму, который она написала в дороге, когда ехала в Замок Роз: тогда в окне вагона она увидела Давида с букетом, и Соглядатай оказался в том же вагоне.
   Во сне Соглядатай утверждал, что пришел из ее прошлого. Но это, конечно, чушь. Как он может быть из прошлого? В сценарии Каролина заставила его признаться, что это он является ей в ее снах. А сценарий основан на действительных событиях. Многое из того, что там описано, произошло на самом деле. Ведь у нее такая исключительная память на реплики, почему ей было не передать их так же точно, как и все остальное?
   Хотя сейчас Каролина уже не так уверена, не могла ли она все-таки что-нибудь присочинить. Нет, все же вряд ли. Во всяком случае, когда она ехала в поезде и писала сценарий, она была совершенно убеждена, что все реплики звучали именно так. Соглядатай точно сказал о снах, а не о прошлом. Хотя прошлое так или иначе чем-то сродни сну…
   А может, ей послышалось? Не очень вероятно, хотя и выглядело все это по меньшей мере странно, и Каролина была очень взволнована. Но все же… Нет, она даже сейчас может вспомнить его голос, его интонацию…
   С другой стороны, довольно странно, что Соглядатай сказал такой вздор, ведь сумасшедшим он не выглядит. И почему она сама не повела себя иначе? Если кто-то утверждает, что явился из прошлого некоего человека, а этот человек его не помнит, разве он не начнет возмущаться? В таких случаях Каролина никогда не сидела, будто воды в рот набрав.
   Но если все действительно обстоит так, и он на самом деле присутствовал в ее забытых снах – а так утверждает и Сага, – остается еще один вопрос: откуда в таком случае он об этом знает? Если только она не рассказала об этих снах кому-то, кто в свою очередь разболтал о них всем вокруг так, что это в конце концов дошло и до него. Но Каролина точно помнила, что никому ничего подобного не рассказывала.
   Человек не всегда властен над своими снами, это Каролина знает, но, насколько она может припомнить, Соглядатай снился ей лишь однажды, и этот сон тут же записала Сага. С ее помощью Каролине и теперь хорошо удается отличать то, что происходит в действительности, от того, что относится к миру снов. А это особенно важно для того, кто по долгу службы имеет дело с вымыслом и притворством.
   Нет, притворство – не то слово. Актер не притворяется. Так поступают только лживые особы, которые стремятся подделать действительность. Они притворяются и выпендриваются. А актер, в отличие от них, пытается вжиться и объяснить жизнь и действительность как себе, так и другим.
   Об этом Каролина немало думала. Это постоянная тема их бесед с Ингеборг, а они знают, о чем говорят, потому что обе на собственном опыте поняли, что такое притворство на сцене. Так происходит всякий раз, когда они только делают вид, будто понимают, вместо того чтобы по-настоящему понимать. Когда они стараются сыграть характер, который не могут соотнести со своим. И что еще может быть хуже? Поскольку здесь замешаны сильные чувства, а у тебя за душой нет ничего своего, остается только проехаться за чужой счет. И ты заимствуешь чуть-чуть от одного актера, чуть-чуть от другого и пытаешься склеить из них некий характер. Идея, обреченная на провал.
   Сейчас Каролина ни за что не возьмется за персонаж, чей характер ей непонятен. Или за того, чей характер она не приемлет.
   Это не означает, что она и ее персонаж должны непременно нравиться друг другу. Вовсе не обязательно, но они должны быть в состоянии работать вместе. Нельзя упрямо отказываться от того, чтобы узнать друг друга. В таком случае лучше вообще воздержаться от какого-либо знакомства. Точно так же, как в настоящей жизни. Не бывает, чтобы все подходили друг другу. С этим ничего не поделаешь. Хотя пока ты это поймешь, может пройти время.
   Так было и с Каролиной, и с Ингеборг.
   Вообще-то они только что пережили кризис в своей дружбе.
   Это случилось несколько недель тому назад, но Каролина не могла заставить себя написать об этом. Ей хотелось подождать, пока она не увидит все произошедшее яснее, пока боль слегка не утихнет. В сущности, речь не идет о какой-то катастрофе. Скорее о разочаровании, которое все же не должно подорвать их взаимное доверие, чего поначалу опасалась Каролина. Вероятно, в конце концов, случится даже наоборот, они больше сблизятся друг с другом. Каролина надеется и верит, что так оно и будет.
   Все началось с того, что Каролина собиралась взять у Ингеборг одну книгу. По сути, Ингеборг настаивала, чтобы Каролина ее прочла. Она снимала ее с полки несколько раз, когда Каролина приходила к ней в гости, но та всякий раз ее забывала. Каролине теперь кажется, что даже в этом было нечто странное. Как будто она чувствовала, что с этой книгой связано что-то неприятное, и потому интуитивно не хотела ее брать.
   Но однажды вечером Ингеборг пришла с книгой сама. Они не договаривались о встрече. Ингеборг просто зашла и все. Она как раз проходила мимо и решила зайти, чтобы отдать обещанную книгу. Она сказала, что хочет сразу уйти, но получилось, конечно же, так, что осталась, как обычно, до позднего вечера.
   Они говорили о Марии Стюарт. Почему именно о ней? Ах, да! Речь зашла о сцене казни. И Иоанна Лотарингская, и Мария Стюарт в действительности были приговорены к смерти и казнены. Шиллер посвятил пьесы им обеим, но сцены казни обошел молчанием. Иоанну он заставил пасть в бою, вместо того чтобы взойти на костер. Возможно, он боялся слишком потрясти публику. Ведь сцена казни – это невыносимо. И все-таки Шиллер проявил слабость. Смертный приговор и казнь – это часть судьбы Иоанны и Марии. Все знают, каков был их конец. От сильных эмоций никуда не денешься.
   Мы встречаем Иоанну в самом начале ее пути, когда она услышала о своем предназначении. А Марию Стюарт – в последние дни жизни, когда участь ее уже предрешена.
   Иоанна становится мученицей, она жертвует собой во имя великого дела.
   Мария Стюарт, конечно, тоже мученица, но ее борьба касается исключительно ее самой, ее власти и короны. На кону ее голова и голова королевы Елизаветы. Мария Стюарт – далеко не святая. На нее даже падает тень обвинения в убийстве собственного мужа.
   Вот об этом-то говорили они с Ингеборг и наконец подошли к тому, как выглядела Мария Стюарт. О том, какой была Иоанна, не известно ничего. Все ее портреты были созданы много позднее. Правда, есть какие-то ранние скульптуры, которые дают некоторое представление о ней, но все-таки они мало что говорят о ее внешнем облике.
   В то же время существует много прижизненных портретов Марии Стюарт.
   Каролине вспомнилось, что в свое время Берта очень восхищалась Марией Стюарт. Как-то раз она вытащила книги и показала Каролине ее портреты. И заметила, что портреты бледны и невыразительны, хотя сама Мария Стюарт была удивительно яркой личностью.
   Берту все волновал вопрос: почему Марию Стюарт так плохо изображали на портретах? Может, в ней было что-то от актрисы, чье лицо оживало, лишь когда она играла какую-то роль? Берта сравнивала ее лицо с лицом Каролины. Это было еще задолго до того, как сама Каролина решила посвятить себя театральной сцене. Конечно, Каролина тогда часто шутила, что родилась актрисой, но никогда не принимала этих слов всерьез.
   Берта напрямую не указывала на сходство между Марией Стюарт и Каролиной. Такого сходства не было. Но она просто сказала, что, хотя существует много так называемых аутентичных портретов Марии Стюарт, они совершенно не передают, как она выглядела на самом деле. Потому что в спокойном состоянии ее лицо почти ничего не выражало.
   Берта полагала, что точно так же происходит и с Каролиной. Когда рассматриваешь ее фотографии, лицо кажется совершенно невыразительным. Словно застывшая маска. А в жизни оно выглядит совсем по-другому, оно очень подвижно. Каролина становится другой, когда лицо ее постоянно в движении, когда черты постоянно меняют выражение. Поэтому узнать Каролину по фотографии очень трудно, говорила Берта. Интересно, Каролина нарочно прячет свое настоящее лицо, когда оказывается перед объективом? Или это происходит неосознанно?
   Тогда Каролина ничего не ответила. Она не знала, что ответить, но сейчас знает, что делает это совершенно автоматически. Вообще-то она не очень любит фотографироваться. А вот других снимать любит. Она не имела бы ничего против того, чтобы сняться в каком-нибудь фильме, где могла бы двигаться и действовать так, как хочет. Но к застывшему своему изображению она всегда испытывала некоторое отвращение.
   Берта, поразмыслив над этим явлением, пришла к выводу, что у Каролины и Марии Стюарт явно есть нечто общее.
   У них обеих лица актрис!
   Берта пояснила, что она под этим понимает.
   Чтобы актер смог изобразить на сцене такое множество характеров и состояний души, вне сцены он должен оставаться довольно-таки уравновешенным. И безучастным. Конечно, это отражается на лице. Так полагает Берта. Сама Каролина об этом больше не думала, однако эта мысль заинтересовала ее, особенно потому, что тогда ни одна из них не догадывалась, что Каролина станет актрисой.
   Когда же Каролина завела об этом разговор, она заметила, что Ингеборг помрачнела.
   Во всяком случае, не Берте судить об этом, произнесла она, и в ее взгляде промелькнуло что-то недоброе.
   – А почему бы и нет? Ведь ты не знаешь Берту. Это на редкость умная и думающая девушка.
   – Но ведь о театре она мало что знает?
   – Что-то я совсем не понимаю, о чем ты. Вовсе не нужно быть знатоком театра, чтобы рассуждать о нем здраво!
   – Да, разумеется, но все же… А впрочем, оставим это. Прости меня.
   Они заговорили о другом, и вскоре Ингеборг ушла.
   Но между ними все еще оставалось некоторое напряжение.
   Никто ничего не показывал, они пожелали друг другу спокойной ночи, но Каролина почувствовала какую-то недосказанность. И потому, когда Ингеборг через несколько минут вернулась, Каролина подумала, что и она ощутила нечто подобное и хочет это прояснить. Но Ингеборг всего лишь попросила назад ту книгу, которую принесла Каролине. Никак это не объяснив.
   Каролина страшно расстроилась. Она приняла это за знак обиды. Обиды непосредственно на нее. Однако она, разумеется, принесла книгу. Ингеборг выхватила ее и убежала прочь. Не произнеся ни слова.
   Каролина была просто ошарашена, ее охватило отчаяние и бешенство.
   Это так не похоже на Ингеборг! Она никогда такой не была. Что может за этим скрываться? Ни одно слово, произнесенное за вечер, не могло так обидеть Ингеборг. Все шло, как обычно, пока речь не зашла о Берте.
   Обдумывая все произошедшее, Каролина пришла к выводу, что Ингеборг всегда вела себя как-то странно, когда слышала имя Берты. По каким-то причинам ей не нравилось, когда Каролина говорила о ней. Хотя она знает, что они с Бертой сводные сестры. Каролина упоминала об этом.
   Неужели Ингеборг действительно ревнует?
   Каролина много раз задавалась этим вопросом, но ей всегда казалось, что это маловероятно. Ингеборг не завистлива. Ни капельки.
   Почему же она себя так ведет?
   Ее поведение очень больно задело Каролину. Даже оскорбило. Ингеборг вела себя так, как будто в чем-то подозревает Каролину. Уж не думает ли она, что Каролина заберет книгу себе и не вернет?
   Но ведь они постоянно обмениваются книгами. Нет. Должно быть, она сделала так только для того, чтобы обидеть Каролину. Ужасно чувствовать себя настолько униженной своей лучшей подругой! Однако нет худа без добра, потому что Каролину вдруг осенило, что именно так, наверное, много раз чувствовала себя Берта, когда Каролина вымещала на ней свои капризы. Как часто она вела себя с ней, бедняжкой, как своенравная и привередливая эгоистка. А вот теперь получила то же самое! И поделом!
   Каролине и присниться не могло, что Ингеборг такое выкинет! В точности как она сама в дурном настроении!
   Это случилось в субботу вечером. На следующий день – воскресенье, день, свободный от репетиций. Наутро после бессонной ночи Каролина первым делом отправляется к Ингеборг.
   Та открывает ей в ночной сорочке.
   – А, это ты?!
   – А кто, по-твоему, это мог быть? Ведь в таком виде ты не откроешь дверь кому попало, не так ли?
   – Конечно, нет. Я поняла, что это ты. Я глаз не сомкнула этой ночью.
   – А я по твоему лицу решила, что разбудила тебя. Ну? Ты впустишь меня или нет?
   Ингеборг молча отходит в сторону, и Каролина, решительно перешагнув через порог, направляется прямиком к книжной полке, сразу же находит ту самую книгу, выдергивает ее и бросается назад, к двери.
   Ингеборг все еще стоит у входа, как громом пораженная.
   Каролина тычет книгой в лицо Ингеборг. От волнения у нее трясутся руки.
   – Я решила почитать сегодня вот это!
   Ингеборг, рассвирепев, пытается отнять книгу.
   Завязывается короткая схватка, из которой победителем выходит Каролина. С торжествующим видом она несется вниз по лестнице, крепко прижимая к себе злосчастный трофей.
   Разумеется, она проделала все это не ради книги. Она ее мало интересует. Нужно было преподать урок Ингеборг! Пусть ей будет впредь неповадно себя так вести!
   Что касается самой книги, то Каролина вовсе не думает, что она ее заинтересует.
   Это «Линии жизни» Эллен Кей, первая часть, которая называется «Любовь и брак» и вряд ли представляет собой увлекательное чтение. Каролина не собирается выходить замуж, и любовь ее не волнует. По крайней мере, не сейчас. Поэтому, откровенно говоря, непонятно, почему Ингеборг настаивала, чтобы Каролина прочла эту книгу.
   О ней много говорили чуть ли не все вокруг. Даже дома у Берты. Ее мама всегда «с трудом понимала Эллен Кей», как она выражалась о ком-либо, кто ей не очень нравился. Она считала, что Эллен Кей не вполне осознает ответственность перед подрастающей молодежью. Но бабушка Хедда обычно всегда заступалась за писательницу.
   Каково было папино мнение, Каролина не помнит. Разве что однажды он тихо заметил, что на сей раз точка зрения его жены совпала с точкой зрения Августа Стриндберга. Ей это не понравилось. Стриндберга она не просто «с трудом понимала». Она его открыто ненавидела и никогда этого не скрывала.
   Берта едва успела раскрыть книгу Эллен Кей, как мама отобрала ее. Берту сочли «недостаточно зрелой» для этого чтива, что глубоко ее задело. Ей не хотелось, чтобы с ней обращались, как с младенцем. Это Каролина хорошо помнит.
   Придя домой от Ингеборг, Каролина откладывает книгу и забывает о ней. Проходит несколько дней. Они с Ингеборг, как обычно, встречаются на репетициях в школе, но после не проводят время вместе, как раньше. Каролине кажется, что Ингеборг смотрит на нее как-то странно, иногда словно умоляющим взглядом. Но если она думает, что Каролина собирается простить случившееся, то она ошибается. Если Ингеборг хочет, чтобы ее простили, пусть сама делает первый шаг. А Каролина и не подумает. Она будет вести себя так, будто Ингеборг не существует. Хотя это и причиняет ей боль.
   Но однажды вечером, собираясь что-нибудь почитать, Каролина берет ту самую книгу и начинает ее листать…
   На пол падает распечатанный конверт.
   Когда Каролина поднимает его, у нее едва не перехватывает дыхание. На конверте стоит имя Ингеборг и адрес. Видимо, это тот самый адрес, по которому она жила раньше, до того, как переехала в Стокгольм.
   Но ведь это город, где живет Берта!
   И мало того – почерк на конверте не оставляет никаких сомнений. Каролина слишком хорошо его знает. Эти маленькие круглые буквы написаны рукой Берты. Для большей убедительности ее имя стоит на обороте конверта в строчке «отправитель».
   Конверт распечатан. Внутри виднеется фотография. Трясущимися руками Каролина вынимает ее. И не верит своим глазам!
   На фотографии – Берта в своем черном платье, сшитом для конфирмации^[16]. Каролина тоже получила от Берты такую фотографию. В смятении она поначалу решает, что Ингеборг украла у нее фотографию.
   Однако на обратной стороне что-то написано – дата и несколько слов:
 
   Ингеборг!
   Мне хотелось, чтобы ты знала, что я сдержала свое обещание…
   Твоя подруга Берта.
 
   Обещание?
   Подруга Берта?
   Стало быть, Ингеборг и Берта знакомы! И даже дружат друг с другом. А Каролина и понятия об этом не имеет! Никто из них ей словом не обмолвился!
   Но почему?
   Почему от нее это скрывали? Все оборачивается гораздо хуже, чем она думала. Не только Ингеборг, но и Берта, любимая сестра, ведет игру за спиной у Каролины!
   Конечно, последний год они с Бертой встречались редко. И когда встречались, у них всегда находилось много о чем поговорить. Но все-таки!
   Берта, стало быть, забыла рассказать об Ингеборг? Можно ли в это поверить?
   Этой фотографии уже почти три года. Каролина хорошо ее помнит. Она сама присутствовала на конфирмации Берты. Она видела, как Берта стояла перед фотоаппаратом и как была сделана эта фотография. Тогда сделали много снимков. Кстати, снималось и все семейство. На одной из фотографий есть и Каролина. Снимал папа. Она помнит так четко, будто это случилось вчера.
   Значит, несколько недель спустя, Берта послала эту фотографию Ингеборг. Значит, уже тогда Берта и Ингеборг были подругами.
   А Каролина ничего не знала!
   И почему, кстати, Берта послала письмо по почте, когда Ингеборг жила в том же городе?
   Одни вопросы.
   Но какова Ингеборг?! Ведь она видела фотографию Берты дома у Каролины! Стояла возле комода и смотрела на эту фотографию! Смотрела много раз! Слушала, как Каролина рассказывает о Берте! Знала, что они с Бертой сестры! И не могла оставаться безразличной! Но молчала, как рыба! Как такое возможно?
   Что за тайный заговор? Да это почти преступление!
   Каролина совершенно убита. Никогда еще ее так не обманывали!
   Сможет ли она когда-нибудь это простить?
   И что же – Ингеборг забыла, что оставила это письмо с фотографией в книге, которую собиралась отдать Каролине?
   Или она вспомнила об этом потом, пока они сидели и разговаривали? И поэтому вдруг передумала и захотела забрать книгу?
   Но почему бы ей вместо этого не вытащить письмо незаметно?
   Это было бы совсем нетрудно.
   И почему Ингеборг положила письмо Берты именно в эту книгу?
   По чистой случайности?
   Или же Берта рассказала ей, что роман вызвал бурное обсуждение у нее дома и что самой Берте так и не разрешили его прочесть? А может, Ингеборг получила его от Берты в подарок? Это более похоже на правду. Выбирая подарки, Берта почти всегда останавливалась на книгах.