Гриппандо Джеймс. Легкие деньги

   Не так уж здорово быть умной всегда и везде. Эми поняла это еще в детстве. Если ты глуп, то никто ни в чем тебя не обвинит. Но люди подозрительно относятся к умникам, будто ум – это какой-то порок. Такая реакция со стороны окружающих выработала в Эми черту характера, схожую с застенчивостью. Из-за этой-то застенчивости Эми и допустила серьезную ошибку в беседе с Райаном. Еще в детстве она начала менять себя и из девочки-болтушки превратилась в ребенка, чуть ли не стесняющегося своих способностей. За два года до того, как умерла мама, они вместе пошли к доктору. Мама сидела на стуле, такая красивая и сияющая, какой еще предстояло стать Эми. Сестра закатала ей рукав и измерила давление.
   – Очень хорошо, – сказала она, посмотрев на тонометр. – Сто двадцать на восемьдесят.
   – Один с половиной, – вставила Эми.
   – Что – один с половиной? – спросила мама.
   – Сто двадцать разделить на восемьдесят будет один с половиной.
   Сестра оторвала взгляд от журнала и чуть не выронила карандаш.
   – Сколько этому ребенку лет?
   – Шесть, – ответила мать. – Ну, почти шесть.
   С того дня прошло двадцать с лишним лет, а Эми все никак не могла забыть лицо медсестры. В детстве она постоянно натыкалась на такие лица – будто люди привидение увидели; происходило это каждый раз, когда очередное поразительное высказывание слетало с губ маленькой девочки. Люди сначала думали, что Эми просто выглядит маленькой для своего возраста. Но когда узнавали правду, то начинали смотреть на нее как на противного карлика или еще что похуже. «Ты – особенная», – говорила ей мама, и Эми чувствовала себя особенной. Но потом мама умерла, и все изменилось. Она научилась сдерживать себя – и физически, и эмоционально. Особенно это касалось мальчиков. В младших классах они дрались с ней, просто чтобы показать, что за ум надо платить. В средней школе они приглашали ее на свидания, ведь Эми была симпатичной, но, как правило, дальше первого свидания дело не заходило. Сообразительные девушки пугают обычных парней. Началось все с той медсестры, продолжилось мальчиками в школе, а закончилось бывшим мужем.
   Эми показалось, что с Райаном Даффи все обстоит иначе.
   Надо сказать, разговор с ним был не самым остроумным в ее жизни. Мама согласилась бы с этим, будь она жива. Но если не обращать внимания на тупую пустоту в голове, к Райану она испытывала хорошие чувства. Он сделал так, чтобы она улыбнулась, успокоил в ситуации, которую сложно назвать простой. К своему удивлению, Эми даже хотела, чтобы они встретились при иных обстоятельствах, в другом месте. Не понимая, что растет в ее сердце, она больше думала о нем, чем о деньгах.
   И если при этом приходится чувствовать себя полной дурой – что ж, похоже, быть дурой не так уж плохо.
   Что было действительно глупо, так это ее ответ на предложение встретиться еще раз. «Там видно будет» – вот как она ответила! Эти три слова в голове любого здравомыслящего мужчины легко складываются в «Мечтать не вредно, парень!».
   «Ну все, хватит заниматься самобичеванием!» У нее имелся его номер. Просто надо позвонить, и все. По крайней мере сказать правду. Ведь речь шла не о тысяче долларов.
   Эми при встрече забыла о том бодром разговоре с самой собой в машине, о правиле «прямого подхода». Так что пришла пора действительно им воспользоваться.
   «А там уж посмотрим, к чему это приведет».
   Она подняла трубку, сделала глубокий вдох и набрала номер.
   Телефонный звонок прорезал тишину. Райан остановился в коридоре. Он только что проверил весь дом – никого не было. Если кто-то здесь и побывал, то уже ушел. Но в душе Райана оставалось странное чувство – будто этот кто-то следит за домом и сейчас звонит по телефону, смеется и злорадствует. Он прошел на кухню и грубо прокричал в трубку:
   – Что вам нужно?!
   – Райан… Привет! Это Эми. Я не вовремя?
   Он знал, что его голос звучит странно, но не хотел рассказывать о взломе.
   – Вроде того. Нет, прости… Продолжай.
   – Я быстро. Все думаю о нашем разговоре и хочу кое-что прояснить. Но я могу и перезвонить, если хочешь.
   – Нет, что ты. Так в чем дело?
   Она боролась с собой, не желая показаться ему лгуньей.
   – Твои слова все никак не идут из головы. Ты сказал, что совсем не удивлен поступком отца. И что тебя не удивит, если он посылал деньги многим людям.
   – Ну, это я Просто так ляпнул.
   – Но давай предположим, что твой отец действительно так сделал. Послал деньги многим людям. Очень многим. Я не хочу тебя обидеть, но… кажется, твой отец не был так уж богат.
   Райан прислонился к холодильнику, заинтригованный.
   – На что ты намекаешь?
   «Прямой подход, – напомнила она себе. – Только прямой подход».
   – Где он мог достать такие деньги?
   Райан колебался, отвечать ли. «А вдруг ей что-нибудь известно?»
   – Могу лишь предположить, что он их скопил.
   – Так… а если в коробке было больше, чем тысяча долларов? Чисто гипотетически. Например, пять тысяч. Ты все равно скажешь мне оставить их?
   – Тысяча, пять… Какая разница? Оставь себе.
   – А если пятьдесят тысяч? Гипотетически. Райан начинал волноваться.
   – Думаю, это не важно. Раз отец так захотел…
   – Как насчет сотни?
   Он ничего не ответил, словно даже не принял в расчет такую возможность.
   – Нет, скажем, там было двести тысяч. Ты все равно сказал бы оставить их себе?
   Молчание.
   – Гипотетически? – наконец спросил Райан.
   – Гипотетически, – отозвалась Эми. Он ответил ровным, спокойным голосом:
   – Мне бы чертовски захотелось узнать, где отец взял такие деньги.
   – И мне, – продолжила Эми. Райан опустился на стул.
   – Что ты хочешь от меня?
   – Удостовериться, что все чисто. Я бы с удовольствием оставила деньги себе. Как ты говоришь, твой отец тоже так хотел. Но если они грязные, я не намерена впутываться.
   – Я не знаю, где отец мог взять двести тысяч долларов, если ты об этом спрашиваешь.
   – Я спрашиваю только об одном – был ли твой отец честным человеком?
   Райан вздохнул:
   – Мне понадобится время, чтобы ответить на этот вопрос.
   – Что ты хочешь сказать?
   – Не знаю. Но есть вещи, которые мне нужно проверить.
   – Какие вещи?
   – Пожалуйста, дай мне неделю, чтобы расставить все по местам. Семейные дела, понимаешь?
   Эми ответила не сразу, хотя другого выбора просто не было. Ведь ей действительно хотелось оставить деньги.
   – Хорошо. Я не собираюсь расстраивать твою семью или порочить имя Фрэнка Даффи. Но если я не увижу банковских чеков или еще чего-нибудь, подтверждающего законность денег, боюсь, мне придется сдать их в полицию.
   – Ты можешь отдать их мне.
   – Прости, но деньги были в моем доме, их касались мои руки. Если они грязные, я сдам их. Может, полиции удастся выяснить, откуда они.
   – Похоже на угрозу.
   – Я знаю. Поверь, я совсем не имела в виду этого, когда звонила тебе. Я просто хотела…
   – Хотела чего?
   Слова застряли у нее в горле. Нет смысла договариваться о новой встрече. Только не с тем, кто не может однозначно ответить на вопрос «Был ли твой отец честным человеком?».
   – Ничего. Просто надеялась, что ты меня успокоишь. У тебя неделя, Райан. Потом я перезвоню. – Она отключилась.

ГЛАВА 15

   Райан замер у телефона, услышав скрип половиц позади. Он живо развернулся, держа трубку в кулаке, как оружие.
   Но тревога тут же улеглась. Это был его зять. Сара, похоже, дала ему ключ от дома.
   – Черт, Брент! Какого черта ты подкрадываешься ко мне?!
   – Я не подкрадываюсь, – ответил тот густым, басовитым голосом. От него разило пивом, и в руке была ополовиненная бутылка.
   Райан посмотрел в окно на подъездную дорожку, где рядом с его джипом стояла под углом машина Брента. Он, наверное, подъехал, когда Райан разговаривал с Эми.
   – Ты приехал сюда в таком состоянии?
   Брент ухмыльнулся, будто Райан сказал что-то смешное.
   – Не помню.
   В этом был весь Брент. Он до сих пор гордился, что может уговорить коробку пива быстрее, чем любой пропойца-студент.
   Брент был на четыре года младше Райана, но казался гораздо старше. Когда-то он имел привлекательную внешность – и сейчас еще мог неплохо выглядеть, если бы два-три дня в неделю не пил, принимал душ и брился. В школе Брент играл в футбол, и это было хорошее для него время. После этого жизнь как будто наладилась вновь, когда он отдался иллюзиям бодибилдинга. Райан отговорил его принимать стероиды, и тогда Брент пристрастился к алкоголю. Мышцы потеряли форму, характер ожесточился. Теперь Брент был разжиревшим, обозленным человеком, похожим на толстых зарубежных борцов, которых показывают по телевизору. Правда, за одним исключением – Брент не имел работы. Райан никогда не испытывал восторга от выбора сестры, но четыре года назад она попросту запаниковала, осознав, что ей грозит участь старой девы. Сара вцепилась в Брента, привлекательного молодого человека (тот был на девять лет младше ее), и завоевала его сердце тем, что исполняла для любимого роль служанки. Сейчас ей было сорок с лишним, и она готовилась родить, живя в одном доме с существом, которое отдаленно напоминало мужчину, каждое утро страдающего от похмелья. Кроме того, она вкалывала в «Уолмарт», получая крохотное жалованье.
   – Ты уже побывал здесь, так? – спросил Райан.
   – Ага! Целый час тебя ждал.
   Райан заметил пустые бутылки из-под пива на кухонном столе. Восемь штук.
   – Правильно! Так держать! Мы вернулись к нашим баранам, да, дружище?
   Брент залился краской. Он уже прилично захмелел и предложил Райану ополовиненную бутылку:
   – Глотнешь?
   Райан оттолкнул его руку и ответил довольно грубо:
   – Что ты здесь делал?
   Брент подошел к холодильнику и достал еще пива. Запрокинул голову, и бутылка опустела. Двенадцать унций за двенадцать секунд. Вытерев подбородок, он посмотрел на Райана:
   – Искал деньги.
   Его слова будто резанули по живому, но Райану удалось сохранить спокойное выражение лица.
   – Какие деньги?
   – Не строй из себя дурачка. Сара мне все рассказала. Гнев поднимался в Райане. «Старушка Сара, а ты все еще в форме – умеешь хранить секреты!»
   – И что же?
   – Мне нужны пятьдесят тысяч долларов. Сегодня.
   – Зачем?
   – Не твое собачье дело зачем! Это деньги Сары. И я пришел за ними.
   – Мы с Сарой договорились. Никто из нас не возьмет ни доллара, пока мы не узнаем, откуда они взялись.
   Брент сощурился:
   – А откуда мне знать, что ты их уже не потратил?
   – Придется поверить на слово.
   – Будешь верить своей заднице за девятьсот пятьдесят тысяч. Отдай мне мои хреновы пятьдесят штук!
   – Нет. Кем ты себя считаешь, Брент? Врываешься в дом моей матери, переворачиваешь тут все…
   Тот угрожающе поднялся с места:
   – Это деньги Сары! Отдай их мне!!!
   – Я сказал «нет».
   Брент, шатаясь, подошел к Райану.
   – Отдавай эти хреновы деньги, болван, или я… Райан заставил его замолчать, окинув ледяным взглядом.
   – Или что?
   Брент знал, что лучше не лезть на Райана в таком состоянии. Но в его глазах плескалось горячечное безумие, точно восемь бутылок пива были финальным аккордом в симфонии беспробудного пьянства.
   – Или… мне придется ударить одну беременную женщину.
   Внутри у Райана что-то перевернулось. Он рванул вперед и схватил Брента за горло, повалив на пол.
   – Я предупреждал, что убью тебя!!! Только дотронься до нее, и я убью тебя!
   Брент извивался и махал руками, пытаясь освободиться от крепкой хватки Райана. Лицо наливалось синим цветом. Райан все сильнее сжимал его горло, охваченный бешенством при воспоминании о том, как залатывал сестру после ее стычки с мужем. Он тогда мечтал расквитаться с Брентом, но она не позволила.
   – Рай-ан… – Брент дышал уже со свистом, почти потеряв сознание. Глаза выпучились и вращались.
   Райан ослабил хватку, неожиданно осознав, что делает. Брент спихнул его с себя и отвалился в сторону, кашляя и задыхаясь.
   – Ты мог убить меня, чертов ублюдок! Райана трясло. Он и правда мог его убить.
   Брент медленно поднялся, подвывая и всхлипывая, – жалкий пьянчуга в истерике.
   – Мне нужны мои деньги. Нужны, очень! Пожалуйста, Райан, я должен их получить!
   Райана затрясло. С самых похорон все вокруг говорили только о деньгах. Лиз из-за них разводилась с ним. Брент собирался ради денег избить жену. А Эми – да черт знает, что у нее вообще на уме.
   – Тебе нужны деньги? – грозно спросил он. – Отлично. Ты их получишь. Жди здесь.
   Райан выбежал из комнаты и бросился наверх, перепрыгивая через ступеньки, рванул чердачную лестницу на себя и забрался наверх. Подошел к комоду и одним резким движением отодвинул его в сторону. В одно мгновение сорвал половицы и схватил банкноты – может, несколько тысяч, считать не стал. Затем понесся обратно. Вернувшись в гостиную, Райан дышал будто спринтер после тяжелого забега. Неожиданно ему в голову пришла идея. Вокруг все будто с ума посходили – Лиз, Эми, а теперь еще Брент. Отец предал его. Алчность так и витала в воздухе.
   Райан позвал зятя из кухни:
   – Иди и возьми свои деньги, Брент! Они все здесь! Брент торопливо пошел на зов. Но едва он вошел в слабо освещенную комнату, как замер на месте. Райан стоял у камина. В одной руке зажата пачка денег, в другой – длинная горящая спичка. На каминной полке – жидкость для разжигания огня.
   Голос Брента задрожал:
   – Что… что это ты вздумал?
   – Бог дал, Бог взял. – Райан поднес спичку к банкнотам, зажег уголок пачки.
   – Нет!
   Пламя объяло деньги, смоченные горючей жидкостью. Райан швырнул их в камин. Брент кинулся к нему. Райан схватил кочергу на манер бейсбольной биты.
   – Стой на месте, Брент!
   Тот остановился как вкопанный, лицо скривилось от злости. Деньги горели, и Райан казался чертовски серьезным. Брент готов был разреветься.
   – Райан, дружище! Пожалуйста, не жги их!
   Пепел взметнулся из камина. Бумажки горели очень быстро. Райан не сдвинулся с места.
   – Только дотронься до Сары, и сожгу их все! Клянусь, я спалю все, до последней бумажки.
   – Ладно-ладно. Только успокойся, хорошо?
   – Таков уговор, – сказал Райан. – Никто не тратит денег. Никто не рассказывает никому о деньгах. До тех пор, пока мы не узнаем, кто заплатил их моему отцу и почему.
   Брент медленно пятился.
   – Отлично, дружище. Ты тут главный. Ты ставишь условия. А я поеду домой. Только не жги больше, ладно? Мы с тобой просто притворимся, что ничего не было.
   Райан продолжал держать кочергу, готовый размозжить череп Бренту, если возникнет необходимость. Брент отступил к двери.
   – Никаких проблем, приятель. Раз ты сказал, что есть уговор, значит, уговор. Я поеду домой и скажу Саре, что мы будем играть по правилам, вот и все.
   – Убирайся, Брент.
   Зять кивнул и неуклюже выпал за дверь. Райан подошел к окну и смотрел, как тот отъезжает. Затем снова взглянул на камин. Деньги превратились в кучку тлеющего пепла. Тысячи долларов. Теперь их нет. Странно, но ему стало от этого легче. Райан посмотрел на лестницу, в сторону чердака. Там лежит еще много денег, за которые предстоит сражаться.
   Или их нужно будет сжечь.
   Райан посмотрел на часы. Мать вернется только через час. Он вылил на кучку пепла немного горючей жидкости, положил бумагу, а сверху сухое полено. Когда огонь разгорелся и языки пламени взметнулись вверх, он закрыл экран и пошел в свою комнату.

ГЛАВА 16

   На девять часов вечера у Эми было назначено свидание. С Тейлор.
   От Чикаго до Лос-Анджелеса планетарий Фиске Университета Колорадо считался самым крупным. Все лето по пятницам здесь проводились вечерние лекции на темы астрономии, сопровождаемые просмотрами в обсерватории. Эти программы были еще не по зубам Тейлор, они скорее предназначались для студентов колледжа, нежели для четырехлетней девочки. Малышка любила дневные сеансы по средам, где детям рассказывали, как сбежавшие рабы древности искали путь по Большой Медведице, и демонстрировали правдоподобную модель Солнечной системы. Искусственное небо под куполом здания впечатляло, но Эми пообещала дочери показать настоящие звезды. И вот пришла пора выполнить обещание.
   Они провели больше часа в обсерватории Соммерса-Боша, рассматривая двойные звезды и галактики в шестнадцатидюймовый телескоп. Но больше всего Тейлор понравился Сатурн с его кольцами, который был виден и в более слабый телескоп. У Тейлор накопилось множество вопросов. Эми отвечала на них. Четыре года работы над дипломом по физике и инфракрасной астрономии не прошли даром.
   – Вот это да! – сказала Тейлор.
   – Ты бы хотела заниматься астрономией?
   – Если ты разрешишь оставаться здесь допоздна каждую ночь.
   Эми улыбнулась. Слова дочери так похожи на ее собственные двадцатилетней давности. Тейлор была заинтересована, но, несомненно, не испытывала такой страсти к астрономии, как Эми. Другое дело, что с тех пор, как Эми устроилась в юридическую фирму, ей не удавалось поддерживать интересы дочери в той степени, в какой это делала ее мать. Просто не хватало времени.
   Весь вечер ее мысли были где-то далеко, хотя она старалась не показывать этого Тейлор. Она думала о Райане. Не о деньгах. Эми поразили его слова о том, что он хотел бы узнать своего отца поближе, чтобы лучше понять самого себя. Ей было знакомо это чувство: суеверный страх при мысли, что ты точная копия кого-то из родителей и можешь совершить те же самые ошибки. Для Эми такая ошибка стала бы смертельной.
   Она подошла к маленькому телескопу в два с половиной дюйма и направила его туда, где летними вечерами над Боулдером видна была Лира. Быстро нашла Бегу, самую яркую в созвездии. Прямо под ней находилась Кольцевая туманность – наблюдая ее, Эми просиживала ночи напролет в то лето, когда погибла ее мать. Туманность умирала, как и детские мечты Эми и все то, что любила мама.
   С той ночи она ни разу не возвращалась к Кольцевой туманности. Отчасти потому, что не возникало необходимости. Современные астрономы не разглядывают небо часами, исследуя его. Они направляют в нужную точку телескопы и позволяют оборудованию выполнять за них работу. Не то чтобы Эми не любила смотреть на звезды. Она любила. Но главной причиной было то, что она не могла заставить себя взглянуть на ту самую туманность.
   Она опустила телескоп на несколько градусов. Боковое наблюдение – лучший способ рассмотреть бледные объекты в небе. Краем глаза она заметила зеленовато-серые кольца и заморгала. Какая-то часть ее хотела отвернуться, другая не позволяла сделать это. Туманность выглядела так же, как двадцать лет назад. Казалась такой же холодной и одинокой. Воспоминания уводили Эми в детство. Кольцевая туманность открыла окошко в далекое прошлое, где маленькая девочка, дрожа от страха, карабкалась по полкам-ступенькам на чердак…
   Потолочная панель открывается бесшумно и легко. Эми откидывает ее в сторону, освобождая выход на чердак. Воздух там спертый, тяжелый и горячий. Последнее усилие – и она наверху.
   Фонарик показывает дорогу. Она помнит еще по играм с друзьями, что вторая такая же панель находится всего в нескольких футах от первой. Она ведет в одну из комнат для гостей напротив по коридору. Эми на коленях ползет по полу, стараясь не выронить фонарик.
   Она останавливается, когда видит второй люк, открывает его и смотрит вниз. Кладовая, точно такая же, как в ее комнате: перекладина для одежды с одной стороны, встроенные полки – с другой. Она зажимает фонарь подбородком и слезает вниз по полкам. Спустившись, Эми сжимается в комочек и сидит минуту не двигаясь, пытаясь решить, что делать дальше. Если в доме кто-то есть, он не найдет ее. Она может просто затаиться здесь. Но вновь страшная мысль приходит ей в голову – что, если она нужна маме? А вдруг мама ранена?
   Эми медленно поднимается. Нужно идти. Нельзя использовать фонарик. Если кто-то прячется в темноте, фонарь выдаст ее, сияя точь-в-точь как Полярная звезда на ночном небе.
   Она выключает его и открывает дверь кладовой. Коридор в нескольких шагах от нее, за дверью. Эми медленно преодолевает это расстояние, затем выглядывает в коридор. Ничего. Она ждет несколько секунд. Все по-прежнему. Сердце буквально уходит в пятки, когда она выходит из безопасной гостевой комнаты.
   Спальня матери, как и детская Эми, на другой стороне коридора. Девочка ищет путь в темноте. Ей служит не столько зрение, сколько память. Эми слышит, как в комнате матери работает вентилятор. Она уже близко. Дверь открыта примерно на фут. Эми делает еще шаг и оказывается внутри.
   Здесь темно, только уличные фонари озаряют комнату желтоватым светом. Кажется, все в порядке. Телевизор на стойке. Большое зеркало над бюро. Взгляд Эми останавливается на кровати. На ней множество одеял, их так много, что непонятно, лежит под ними мама или нет. Но Эми видит руку, свисающую с края кровати. Будто соскользнула во сне. Только сон этот гораздо глубже, чем кажется.
   – Мама? – замирая от страха, произносит Эми. Нет ответа.
   – Мам? Все хорошо?
   – Мам, мам!!!
   Голос дочери заставил Эми вернуться в реальность.
   – Мам, ну дай же мне посмотреть! – Тейлор повисла на ее руке, пытаясь добраться до телескопа.
   Эми крепко обняла дочь. Тейлор крутилась в объятиях.
   – Мам, я хочу посмотреть!
   Эми сдвинула объектив телескопа подальше от Кольцевой туманности, от прошлого, и направила на здание юридической школы Флеминга, чуть южнее студенческого городка. В библиотеке еще горели огни. Похоже, кто-то до сих пор работает там. Эми подняла Тейлор, чтобы та смогла посмотреть в телескоп.
   – Там мамочка будет учиться в сентябре.
   – Ты будешь смотреть в теликопы?
   – В юридической школе нет телескопов.
   – Тогда зачем ты туда идешь?
   Эми почувствовала комок, подступающий к горлу.
   – Тейлор, нам пора домой.
   Половина одиннадцатого – самое время возвращаться. Тейлор сразу же уснула в машине.
   С шоссе U.S.36 при свете дня открываются отличные виды достопримечательностей – величественных пиков Флагстафф-Маунтин и Флэт-Айронс. Эти гигантские скалы из красно-коричневого песчаника служат неким рубежом между долиной и горами. Ночью же это самое подходящее место, где можно остаться наедине с собственными мыслями и переживаниями.
   Сейчас голова Эми была занята деньгами.
   Она припарковала машину и понесла спящую малышку в дом. Тихонько открыла дверь и направилась в детскую. Спальня Тейлор была воплощенной мечтой матери и дочери. Эми нарисовала на потолке звезды и полумесяц, но цвета выбирала сама Тейлор. Теперь они являлись владельцами единственного в мире планетария с розовым небом.
   Эми осторожно сняла туфли и переодела дочку в пижаму, не разбудив ее. Поцеловала Тейлор, выключила свет и тихонько закрыла за собой дверь.
   Хороший выдался вечер. Поход в обсерваторию напомнил Эми о мечтах, исполнение которых зависело от Райана Даффи. Если деньги чисты, она сможет попрощаться с юридической школой и вернуться к тому, что интересно ей.
   И деньги – точнее, потребность в них – больше не будут причиной, по которой она прячется от духов любимого ею ночного неба.

ГЛАВА 17

   Деньги горели. Но только в его воображении.
   Стальной чемодан, доверху набитый наличными, оказался тяжелее, чем Райан предполагал. Он отнес его вниз, в гостиную, где в камине все еще полыхало пламя. Райан опустился на колени, открыл чемодан. Его руки тряслись, когда он добрался до денег. «Я должен пройти через это. Я смогу». Но он не смог.
   Два миллиона долларов.
   Жар от огня и нервное возбуждение привели к тому, что пот буквально струился по телу. Стоя на коленях, Райан переводил взгляд с пламени на деньги, будто взвешивая все «за» и «против». Это сводило его с ума. Это сводило с ума их всех. Отец умер меньше недели назад. Лиз вцепилась Райану в горло, желая выбить из него побольше денег, вдохновленная на это словами отца. Алчный зять угрожает избить свою беременную жену, если Райан не выдаст ему пятьдесят тысяч. Да еще его новая знакомая утверждает, что отец Райана послал ей двести тысяч долларов неизвестно почему. Деньги – это зло, несомненно. И сжечь их – самое правильное решение.
   Он схватил пачку банкнот и занес над огнем. Разум приказывал ему бросить деньги, но рука не слушалась. Он просто не мог.
   Райан закрыл глаза от стыда. Он никогда не ощущал на себе влияния денег. Он никогда еще не был так слаб.
   Резкие звуки прервали его размышления. Шли они снаружи. Райан подскочил и бросился к окну. В темноте он разглядел «бьюик» Брента.
   Он вернулся.
   Райан в панике отошел от окна. Деньги. Надо спрятать деньги. Он схватил чемодан и на секунду задумался, куда засунуть его. Затем услышал, как хлопнула дверца машины. Времени нет. Он запихнул чемодан под диван. Краешком глаза заметил, что огонь в камине еще горит. Деньги должны были исчезнуть в нем… И тут ему в голову пришла идея. Он схватил с дивана газету и бросил в огонь. Газета сгорела мгновенно, оставив только пепельные хлопья. Вполне может сойти за сгоревшие деньги. Черт, да много ли на свете сумасшедших, знающих, как выглядят спаленные баксы?!
   Райан застыл, обдумывая варианты. Вряд ли Брент вернулся, чтобы спокойно поговорить. Райану не показалось, что зять протрезвел, скорее, наоборот – опьянел вконец, разозлился. И наверняка вернулся за деньгами. Или для выяснения отношений. У Райана не было оружия, зато оно было у отца. Незадолго до того Райан занимался инвентаризацией отцовского имущества и знал, где что лежит, вплоть до этих несчастных двух миллионов долларов. До самой последней пули тридцать восьмого калибра.