Гудмэн Джо. Буду твоим единственным

   Уиттингтон снова принялся расхаживать по комнате. Его длинные ноги быстро переносили его из одного конца библиотеки в другой.
   — Как вам удалось добыть эти письма? Оаттон, вы в курсе? Мне он ничего не говорил.
   — Мне тоже. — Лорд Саттон обратил на барона вопрошающий взгляд.
   — Это не важно, — отмахнулся тот. — Что вас должно волновать, так это мое намерение дать им ход, если мы не придем к соглашению.
   — К какому соглашению? — спросил Саттон.
   — Касающемуся моего назначения. Я надеюсь занять должность королевского советника.
   Уиттингтон резко остановился и удивленно воззрился на барона.
   — Это все? — спросил он с некоторым облегчением.
   Саттон тоже расслабился.
   — Так бы сразу и сказали. Это довольно легко устроить.
   Их очевидная готовность пойти ему навстречу насторожила Баттенберна. И в первую очередь та легкость, с какой они согласились дать ему то, чего он так жаждал. Он пришел в ярость, но постарался ее скрыть и сделал несколько глотков вина, чтобы успокоиться.
   — Мне могут понадобиться финансовые вложения, — проговорил он, хотя до последней секунды не собирался просить у них денег. Это было недостойно его, но он считал, что унизит их еще больше, если потребует с них взятку. — Время от времени, милорды.
   — Послушайте, Баггенберн! — вспылил Уиттингтон. — Я не…Саттон поднял руку, призывая графа к молчанию.
   — Придется, Уит. Нам обоим. Мы знаем это, и Баттенберн тоже знает. Я прочитал ваше письмо, вы прочитали мое. Возможно, мы слишком доверились послу. Похоже, он нас предал.
   — Я в это не верю! — Уиттингтон взглянул на барона, надеясь разглядеть хоть какой-то намек, но встретил ничего не выражающий взгляд холодных голубых глаз. — Я хочу получить оригинал письма, написанный моей рукой.
   — Разумеется, — кивнул Баттенберн. — Я верну его вам… со временем.
   Граф продолжал настаивать:
   — Я хочу увидеть свое письмо.
   — Я тоже, — поддержал его Саттон. — Мы должны убедиться, что письма в ваших руках. Иначе какой нам смысл выполнять ваши условия?
   Баттенберн пожалел о своем последнем требовании. Может, именно оно повлияло на решение обоих мужчин занять более твердую позицию.
   — Хорошо, — проговорил он беспечным тоном. — Моя жена принесет их. Луиза, ты слышала? Наши гости хотят увидеть документы.
   Саттон и Уиттингтон в замешательстве уставились на барона, который, казалось, обращался в пространство. Но тут их внимание переключилось на одну из секций книжных полок, которая внезапно пришла в движение и повернулась, отделившись от стены. Их изумление еще более возросло при виде пары, появившейся в открывшемся проходе.
   Нортхэм с поднятыми руками шагнул в библиотеку. Следом за ним шла баронесса. В одной руке она держала два листка бумаги, в другой — пистолет.
   — Вы только посмотрите, кого я обнаружила в вашей библиотеке, милорд, — ехидно произнесла Луиза, подталкивая Нортхэма в спину пистолетом. — Он все слышал и не показался мне особенно удивленным. Боюсь, мы столкнулись с непредвиденной проблемой, Харрисон. Я убеждена, что они заодно.
   — Что? — Взгляд Баттенберна заметался между гостями и пленником жены. — Заодно? Что ты имеешь в виду?
   Луиза бросила документы на стол.
   — Это фальшивка, -брезгливо процедила она.-Не сомневаюсь, что они написаны нашими гостями, но я также уверена, что их попросили это сделать. Я права, лорд Саттон?
   — Как вам будет угодно, миледи, — любезно отозвался тот. — Я, во всяком случае, не стану возражать, поскольку это освобождает меня от обвинений.
   Барон перевел взгляд на Уиттингтона.
   — Это правда?
   — Я тоже не стану возражать, — присоединился к нему граф. — Если вы предпочитаете думать, что мое письмо подделка, тем лучше.
   — Они смеются над нами! — разозлилась Луиза. — Присутствие Нортхэма уже само по себе о многом говорит. Элизабет выдала нас ему. Он не смог бы найти коридор без ее помощи и не оказался бы здесь в этот день и час, если бы эти двое не сообщили ему о месте и времени встречи. Они раскрыли нас, Харрисон. И хотят устроить нам западню.
   Баттенберн поставил свой бокал и взял со стола письма. Он не сомневался в правоте Луизы. Вопрос был только в том, как использовать и эту ситуацию к собственной выгоде. Поведя подбородком в сторону Нортхэма, он спросил у жены:
   — Как ты думаешь, Элизабет с ним?
   — Не глупи, Харрисон! Он бы никогда этого не допустил.
   — Нортхэм улыбнулся:
   — Разумеется.
   Не произнеся ни слова, барон выдвинул ящик своего секретера и вытащил дамский пистолет. Краем глаза он заметил, как Саттон и Уиттингтон обменялись испуганными взглядами.
   — На вашем месте, господа, я не стал бы делать лишних движений, ибо, уверяю вас, я буду стрелять. — Он поменялся пистолетами с Луизой, поскольку тот, что он держал в руке, был для него слишком мал. — Итак, дорогая, что будем делать?
   — Нужно избавиться от улик и, разумеется, от свидетелей.
   — Полностью с тобой согласен. — Барон подошел к камину и бросил оригиналы писем в огонь. — Думаю, все прочие тоже фальшивки. — Ему не пришлось покидать библиотеку, чтобы сходить за документами. Он подошел к книжным полкам и, взяв один из томов, вытащил из него несколько листков и бросил их в огонь. — С уликами покончено, — деловито заявил он. — А с этими тремя будет несколько сложнее.
   Нортхэм поднял бровь:
   — Сложнее швырнуть нас в огонь?
   Ответила ему баронесса:
   — Нет, не в огонь, милорд. У меня на уме кое-что другое. — Она ткнула его пистолетом в поясницу. — Прошу вас.
   Нортхэм двинулся к выходу из библиотеки. Баттенберн сделал знак Уиттингтону и Саттону, чтобы те следовали за ним. Баронесса, закрыв секцию полок, служившую входом в потайную комнату, поспешила за мужем.
   — Наверх, — приказала она, махнув рукой на главную лестницу.
   Нортхэм возглавлял процессию. Он подозревал, что их путь лежит на парапет, однако послушно останавливался при каждом разветвлении коридора, ожидая указаний от Баттенбернов в надежде, что Элизабет где-то неподалеку и слышит их.
   Просто чудо, что баронесса не наткнулась на нее. Норт уже притаился под дверью библиотеки барона, когда его обнаружила леди Баттенберн, воспользовавшаяся тем же входом, что и он. Она двигалась абсолютно бесшумно, к тому же Нортхэм отвлекся, прислушиваясь к обмену репликами между Уиттингтоном и Саттоном. Норт просто диву давался, насколько артистично они играли роли, предложенные им полковником. Обычно хладнокровный, граф Уиттингтон пребывал в крайнем возбуждении, а лорд Саттон хотя и держался более непринужденно, однако не собирался уступать Баттенберну, как это и было задумано.
   Норт ожидал появления баронессы, но никак не думал, что она возникнет из того самого коридора, где находилась его жена. И теперь Элизабет скрывалась где-то в доме и не знала, где он и что с ним случилось. К счастью, у нее осталась сумка с оружием, и Норт надеялся, что в случае необходимости она им воспользуется. А вот что делать ему — он уж точно не знал. Он не представлял, как спастись самому, а ведь следовало еще позаботиться о товарищах по несчастью.
   Холодный воздух устремился им навстречу, когда Норт распахнул дверь, которая вела на крышу. Он вышел наружу и сделал глубокий вздох, первый после того, как баронесса наставила на него пистолет. За спиной кашлянул Саттон, а Уиттингтон начал притопывать ногами, пытаясь согреться. Обернувшись, Норт заметил, что ни лорд, ни леди Баттенберн не страдают от холода. Вот что бывает, подумал он, когда в жилах течет ледяная водица.
   Баронесса взмахом пистолета указала на зубчатый парапет, окружавший башню по периметру.
   — Давайте-ка туда, — проговорила она. — К бойницам.
   Нортхэм неспешно двинулся в указанном направлении.
   — Неужели вы и вправду думаете, что это сойдет вам с рук, Баггенберн? — Ветер далеко разносил его голос. — Мы ведь не единственные, кто знает о письмах, которые вы похитили из библиотеки посла.
   — Я похитил? — изумился Баттенберн. — Вы перепутали меня со своей женой. Это она воровка, Нортхэм, а не я.
   — Документов уже не было, когда она там появилась.
   Барон хмыкнул.
   — Это она вам сказала? Уверяю вас, все было совсем иначе. Она сунула документы под тюрбан и унесла с собой. Мне очень жаль, но вас ввели в заблуждение.-От его пристального взгляда не укрылось, что шаг Нортхэма замедлился, а плечи напряглись. — Что еще она от вас скрыла?
   Норт не счел нужным отвечать, понимая, что его элементарно провоцируют. Саттон и Уиттингтон тоже молчали, выжидая момент, когда можно будет перехватить инициативу.
   — Полагаю, она рассказала вам о ребенке? — ехидно продолжил Баттенберн. — А иначе как бы она могла объяснить отсутствие девственности в первую брачную ночь?
   Самым неприятным в откровениях барона было то, что они делались в присутствии Саттона и Уиттингтона. Поскольку Норт твердо решил вытащить их из этой передряги, это означало, что прошлое Элизабет перестанет быть тайной. И хотя он верил, что может рассчитывать на их молчание, ему было больно за свою жену.
   Луиза смерила мужа недовольным взглядом. Она ни в малейшей степени не одобряла этот разговор. То, что ее молчаливый укор остался без ответа, свидетельствовало о ярости, в какой пребывал барон.
   — Повернитесь, — приказал он, когда они добрались до бойницы. — Вы, все!
   Фигура Нортхэма заполнила пространство между двумя каменными зубцами, делая его беззащитным перед толчком в грудь. Баттенберн мысленно представил, как выталкивает Нортхэма через амбразуру, а затем, перегнувшись через парапет, наблюдает за его падением на землю. Пожалуй, это зрелище доставит ему удовольствие.
   — Но все ли вы знаете? — лениво спросил он, словно и не отвлекался. — Она рассказала вам об отце ребенка?
   Губы Нортхэма едва заметно сжались. По обе стороны от него, прижавшись к каменному парапету, стояли Саттон и Уиттингтон. Налетавший сзади ледяной ветер, словно чьи-то пальцы, трепал полы его куртки. Это ощущение было настолько реальным; что Норт с трудом сдерживался, чтобы не обернуться и не посмотреть вниз. Чувствуя, как озноб пронизывает позвоночник, он стиснул зубы и расставил ноги, прочнее обосновываясь в проеме стены.
   — Вижу, рассказала, — чуть ли не пропел барон, бросив взгляд на жену. — Что я тебе говорил? Наверняка она рассказала вам ту трогательную историю, которую Луиза помогла ей состряпать. Это так утешило Элизабет, что она и сама в нее поверила.
   — Харрисон, — произнесла баронесса с мягким укором, — теперь все это не имеет никакого значения.
   — Я хочу, чтобы он знал. — Ветер трепал густые волосы Баттенберна, бросая их в его лицо, хранившее упрямое выражение. — Это недолго. Доставь мне это маленькое удовольствие Луиза. — Он перевел взгляд на Нортхэма. — Я был ее любовником, — заявил он. — Отцом ее ребенка. Я был у нее первым. Подумайте об этом, когда вы…
   И тут неожиданно все услышали дикий вопль. Выскочив из-за спины Норта, Элизабет перемахнула через парапет и прыгнула на Баттенберна. Тот выстрелил, но Нортхэм успел пригнуться и, оттолкнув Саттона и Уиттингтона, бросился барону под ноги. Тело Элизабет врезалось в грудь Баттенберна, и: общими усилиями они опрокинули его навзничь. Крик баронессы раздался одновременно с глухим стуком, когда голова барона ударилась о холодный камень. Скатившись с Баттенберна, Норт попытался схватить за лодыжку баронессу, которая, опомнившись, устремилась к двери, но промахнулся. Вскочив на ноги, он бросился вдогонку. Им двигала одна мысль: если Луиза доберется до потайных коридоров Баттенберна, даже Элизабет не сможет ее найти.
   Элизабет отмахнулась от лорда Саттона, когда тот подбежал к ней, чтобы поднять ее с пола. Проследив взглядом за кровавой цепочкой, которая вела от неподвижного тела Баттенберна к двери, она увидела Норта, преследующего баронессу.
   Ее предостерегающий крик чуточку запоздал. Леди Баттенберн внезапно повернулась и вскинула пистолет. Но целилась она не в своего преследователя, а в Элизабет. Взор Нортхэма застлало красной пеленой от безумной ярости и парализующего страха за жену, а также от странного ощущения, будто с ним что-то не так. Он рванулся вперед, вытянув руки и пытаясь поймать баронессу. Та попятилась и, споткнувшись о порог открытой двери, за которой находилась крутая лестница, рухнула вниз. Спустя мгновение Нортхэм, движимый силой инерции, влетел в дверной проем следом за ней.
   Элизабет, Саттон и Уиттингтон уже подбегали к двери, когда прогремел выстрел, отозвавшийся гулким эхом от каменных стен. Тело баронессы покатилось по винтовой лестнице в вихре нижних юбок, пока не замерло где-то далеко внизу. Элизабет едва успела схватить Норта за ногу, иначе ему могла бы грозить та же участь. Саттон перескочил через него и поспешил к леди Баттенберн, пока Уиттингтон помогал Элизабет поставить мужа на ноги.
   Нортхэм выпрямился, тяжело опираясь на плечи жены и графа. Это было совсем непросто, особенно если учесть, что Элизабет была значительно ниже его ростом, а Уиттингтон на целую голову выше. Тем не менее он был благодарен им за помощь, ибо наконец понял, что же с ним не так.
   — Ты ранен, Норт! — испугалась Элизабет. — Иди сюда. Пусть лорд Уиттингтон…
   Снизу донесся звучный голос Саттона, отраженный от каменных стен:
   — Леди Баттенберн мертва! Она сломала шею.
   Элизабет лишь равнодушно пожала плечами, услышав это известие, и занялась своим мужем.
   — Сядь, Тебе нужно… — Она замолчала, обнаружив, что Норт оглядывается по сторонам, не обращая на нее внимания.
   — Где он? — требовательно спросил он.
   Элизабет проследила за его взглядом. Барон исчез. Лужица крови отмечала место, где его голова ударилась о камень. Остальные капли принадлежали Норту и заканчивались там, где они сейчас находились. И больше никаких следов, которые могли бы указать направление, куда, скрылся барон, не было.
   Ужас, нахлынувший на Элизабет, заставил ее посмотреть на ту амбразуру, через которую она вскарабкалась на башню. Взглянув на мужа, она увидела, что ему пришла в голову та же мысль. Уиттингтон помог ей довести Норта до парапета. К тому моменту, как они добрались до него, к ним присоединился и лорд Саттон. Подобно древним рыцарям, они выстроились вдоль каменных зубцов и, перегнувшись через них, взглянули вниз.
   Под ними, распростершись на мерзлой земле, лежал Харрисон Эдмунде, последний барон Баттенберн.

Эпилог

   Через резиденцию на Меррифилдсквер проследовало огромное количество друзей и знакомых, и Норт счел нужным заметить, что теперь он столь же популярен, как двуглавый теленок на ярмарке в Хэмбрике.
   — Ну, я бы так не сказал, — возразил Саут. — Чтобы посмотреть на теленка, мы стояли в очереди больше часа. — Он повернулся к Исту за поддержкой. — А здесь нам не пришлось столько ждать.
   Маркиз, удобно откинувшийся в кресле, положил ноги на скамеечку и принял из рук Уэста бокал портвейна.
   — Мы вообще не ждали, — сообщил он. — Нас сразу же проводили в дом.
   — Двуглавый теленок был сплошным надувательством, — заявил Уэст, наливая вино Саутертону. — А рана у Норта настоящая… — Он неожиданно замолчал. Ему вдруг пришло в голову, что их всех могли одурачить. — Она ведь настоящая, да?
   — Наверняка, — заметил практичный Саут. — Норт уже женат. Ему не требуются уловки, чтобы вызвать сочувствие у прекрасного пола.
   — Желаете взглянуть? — сухо осведомился Норт.
   Саут продолжал свою речь, не обращая на больного никакого внимания:
   — У него есть жена, чтобы позаботиться о нем, и, похоже, она с этим отлично справляется. Кормит его, нянчит, поит, бранит. — Он вздохнул и протянул руку Уэсту, который незамедлительно подал ему бокал с рубиновым вином. — Поневоле позавидуешь.
   Губы Элизабет изогнулись в улыбке.
   — Благодарю вас, милорд. — Она сидела в изножье кушетки, на которой растянулся Норт, и радовалась, что все так хорошо закончилось. — Разве я браню тебя, Норт?
   — Только с самыми лучшими намерениями, — отозвался он.
   Друзья расхохотались. Уэст, прежде чем вручить ему бокал, бросил на Элизабет вопросительный взгляд. Она милостиво кивнула, чем еще больше развеселила приятелей.
   Норт, делавший вид, что не разделяет их настроения, со страдальческим вздохом взял из рук Уэста бокал. В результате этот маленького спектакля он заслужил заботливое похлопывание по накрытой одеялом ноге от Элизабет и очередной взрыв смеха от членов Компас-клуба.
   — Я бы с удовольствием развлекал вас и дальше, но боюсь, что у вас есть более важные дела.
   Приятели обменялись понимающими взглядами.
   — У меня нет никаких дел, — заявил Саутертон.
   Истлин поднял свой бокал.
   — И у меня тоже. Уэст плюхнулся на диван рядом с Саутом.
   — У меня тоже нет никаких дел. Кстати, я хотел бы услышать, что же произошло в Баттенберне. Полковник коротко рассказал нам об этом, но это совсем не то же самое, что узнать все из первых рук.
   — Если он хорошо себя чувствует.-Ист посмотрел на жену Норта.-Это не слишком его утомит?
   Элизабет мило улыбнулась:
   — Он чувствует себя достаточно хорошо, чтобы врезать каждому из вас, если вы не перестанете его подначивать.
   Теперь уже рассмеялся Норт.
   — Отлично сказано, миледи! — Он обвел приятелей взглядом и улыбнулся чуть смущенно. — Жена не даст меня в обиду.
   Уэст поднял свой бокал в приветственном жесте.
   — Мы это поняли. За прекрасную Элизабет!
   — Браво! — присоединился Истлин. — За леди Норт.
   — Саутертон подался вперед и чокнулся с остальными.
   — За леди Норт.
   Норт тоже поднял свой бокал и прочувствованно добавил:
   — За тебя, дорогая.
   Выразительные глаза Элизабет слегка затуманись. С улыбкой, смущенной и в то же время сияющей, она подождала, пока они выскажутся, после чего подняла свой бокал и посмотрела на каждого из них по очереди.
   — За Компас-клуб, джентльмены!
   Члены клуба с ухмылками переглянулись. Затем, не сговариваясь, хором произнесли тост, сочиненный еще в Хэмбрик-Холле:
   Клянемся в вечной дружбе мы. Вот наш девиз простой. Мы этой истине верны И никакой другой.
   Восхищенная, Элизабет заставила их повторить тост, прежде чем они залпом опорожнили свои бокалы. Она смаковала вино маленькими глоточками и размышляла об их удивительной преданности юношеской клятве, пока Норт подробно излагал события в Баттенберне. Приятели внимательно слушали, лишь изредка прерывая его, чтобы уточнить некоторые детали или выразить свой восторг. Они проявили достаточно такта, чтобы удержаться от хвалебных речей в адрес Элизабет за своевременное спасение Саттона, Уиттингтона и их дорогого друга, справедливо предположив, что Норт не поблагодарит их за поощрение таких действий, как лазанье по карнизам и восхождение по отвесным стенам. Из тех же соображений они обошли молчанием тот факт, что Элизабет облачилась в мужской костюм, но взгляды, которые они бросали в ее сторону, были скорее оценивающими, нежели неодобрительными.
   Зато они проявили большой интерес к рассказу Норта об обнаруженных в Баттенберне драгоценностях, которые считались похищенными Джентльменом. Сейф был спрятан в спальне леди Баттенберн, но Норт объяснил находку случайностью, ни словом не упомянув о какой-либо причастности Элизабет к этим кражам. К каким бы выводам ни пришли члены Компас-клуба на этот счет, они выказали достойную восхищения выдержку, оставив свои мысли при себе.
   Немало споров вызвал вопрос, была ли смерть Баттенберна случайностью, когда он пытался сбежать, или таково было его намерение. Норт с Уэстом склонялись в сторону первого, а Ист и Саут настаивали на втором варианте. Элизабет отказалась высказать свое мнение и положила конец дискуссии выразительным молчанием.
   С пристыженным видом Саутертон положил руку на спинку дивана и откинулся назад, ожидая, пока Норт закончит свое повествование.
   — Интересно, как Элизабет догадалась, куда барон с баронессой вас отведут?
   Улыбнувшись, Норт повернулся к жене:
   — Об этом лучше спросить у нее.
   — Элизабет?
   — Я кралась за ними по потайному коридору. Норт все время что-нибудь говорил, поэтому я их слышала. Он постарался сделать так, чтобы леди Баттенберн давала ему указания, куда идти. Поняв, что они направляются на крышу, я без особого труда выбралась наружу, уцепившись за выступ в стене. Окно в комнате, где вы останавливались во время визита в Баттенберн, вполне для этого сгодилось.
   Саутертон только покачал головой, вспомнив, как тяжело пришлось Норту, когда он полз по стене, каждую секунду рискуя свалиться вниз и сломать себе шею.
   — В Баттенберне достаточно широкий парапет. Вам повезло, что вы оказались именно в том месте, куда они привели Норта.
   — Дело не только в везении. Я знала, где расположена дверь на крышу, и предположила, что они поведут своих пленников прямо к стене. Это кратчайший путь.
   Истлин потер подбородок.
   — А как получилось, что леди Баттенберн не заметила вас в потайном коридоре?
   Элизабет поставила свой бокал на столик.
   — Я услышала ее шаги. Предупредить Норта не оставалось времени, но я смогла убежать дальше по коридору. Когда она скрылась в потайной комнате, примыкавшей к библиотеке, я вернулась и стала ждать. Норт оставил мне свою сумку, но мне даже в голову не пришло заглянуть внутрь. Я думала, что там свечи и какая-нибудь еда. — Она одарила мужа укоряющим взглядом. — Я поверила, что у него и вправду нет с собой пистолета.
   Норт посмотрел на друзей жалобным взглядом, умоляя их о поддержке.
   — Вы бы сказали ей о пистолете?
   — Не втягивай нас в свои разборки, — отмахнулся Ист. — Сам заварил кашу, сам и расхлебывай.
   Элизабет прикрыла рот ладонью, пряча улыбку, и кашлянула, чтобы привлечь к себе внимание.
   — Вообще-то я никогда раньше не стреляла из пистолета, — призналась она. — Так что мой муж, возможно, поступил мудро.
   Истлин щелкнул пальцами.
   — Что я вам говорил? Милые бранятся, только тешатся. Тебе повезло, Норт. Хотелось бы, чтобы София была так же склонна к всепрощению. — Он взглянул на Элизабет. — Вы не могли бы поговорить с…
   — Ист! — изумленно вскричали члены Компас-клуба.
   — Ладно, — вздохнул он. — Обойдусь своими силами.
   Приятели разразились шуточками, лишенными всякого сочувствия, но Истлин утешился тем, что Элизабет украдкой ему подмигнула.
   — Продолжай, — обратился к ней Норт.
   — Мне осталось только сказать, что если бы я нашла пистолет и попыталась им воспользоваться, то оказалась бы еще худшим стрелком, чем Баттенберн.
   — Или лучшим, — заметил Норт, бросив взгляд на свое плечо, где под белой льняной рубашкой виднелась повязка. Спустя неделю рана все еще давала о себе знать, но по всем признакам успешно заживала. Именно он настоял на отъезде из Баттенберна всего лишь через четыре дня после рокового выстрела, хотя Элизабет и предупреждала его, что по возвращении в Лондон их захлестнет поток посетителей. — Думаю, если бы я пригнулся чуть ниже, он бы вообще промахнулся.
   Элизабет на секунду закрыла глаза ейдаже думать не хотелось, что могло бы случиться, если бы Норт не успел пригнуться.
   — Слава Богу, все это в прошлом. — Она передвинулась на середину кушетки навстречу протянутой руке Норта. Их пальцы переплелись.
   Уэст внезапно встал, жестом призывая к тому же Саута и Иста. Приятели поднялись, сообразив, что Нортхэм и Элизабет хотят остаться вдвоем. Рассказ очень утомил их, и хотя они были рады друзьям и охотно делились впечатлениями о пережитом в Баттенберне, воспоминания отняли у них слишком много сил.
   Элизабет проводила их до двери.
   — Очень мило, что вы пришли нас навестить. Норт с не терпением ждал вас.
   Саут нагнулся и поцеловал Элизабет в щеку.
   — Спасибо вам.
   — За что?
   — За то, что оберегали его спину, — пояснил Ист.
   — За то, что спасли ему жизнь, — добавил Уэст.
   Элизабет мягко улыбнулась.
   — Вы ошибаетесь милорды, — сказала она. — Это он меня спас.
   Осторожно повернувшись на бок, Норт приподнялся на локте и успел заметить обнаженные плечи своей жены, прежде чем они скрылись под водой. Элизабет, изящно выгнув шею, опустила голову на бортик медной ванны, над которой поднимался благоухающий лавандой пар.
   Норт вздохнул.
   — Могла бы подождать, пока я сяду. Тем более что нырять в такой мелкий водоем опасно.
   — Я не ныряла.
   — Все равно ты проделала это очень быстро.
   — Я скромная женщина, — отозвалась Элизабет светским тоном, намыливая мочалку. — А у тебя есть достойная сожаления привычка глазеть.
   Норт не стал спорить, но прилив крови к его чреслам свидетельствовал о том, что он готов на гораздо большее, чем просто глазеть.
   — Ничего, я подожду, пока ты станешь вылезать.
   Элизабет подняла голову и посмотрела на него из-под ресниц.
   — Только, ради Бога, не набрасывайся на меня. Ты еще не настолько здоров.
   — Я буду лежать смирно, — торжественно пообещал он.
   Элизабет улыбнулась и снова погрузилась в воду. Вода была восхитительно горячей. Она согревала и румянила кожу, придавала движениям приятную расслабленность. Согнув ногу в колене, Элизабет вытащила ее из воды и оперлась пяткой о краешек ванны. Капли воды скатывались по ее икре и падали вниз навстречу поднимающимся струйкам пара.
   — Я получила письмо от отца вскоре после ухода твоих друзей, — сообщила она.