Хаббард Рон Лео. Навстречу Возмездию

   Я прошел по коридору, считая, что мы направляемся в операционную. Но Правд привел меня в свой офис.
   Я шлепнулся в кресло.
   — Я ужасно себя чувствую, — произнес я. — Вот эту царапину у меня на лбу тоже надо посмотреть.
   Правд взглянул на нее. Потом вытащил бутыль антисептика и вылил мне на ногу. Ощущение было такое, словно меня обожгло до самой кости! Потом Правд взял обычные бинты, посыпал каким-то красным порошком и обмотал мои раны. Похоже, больше он ничего не собирался делать. И действительно Правд закончил и выпрямился.
   — Эй, — воскликнул я, — а как насчет шрама ш лбу?
   — Он придает вам весьма свирепый вид, — отозвался он.
   — Я знаю, — сказал я.
   — Будет вместо предостережения тем, кто к вам приближается. Думаю, мы его оставим.
   Я собрался протестовать. Ведь Бителсфендер мог моментально избавить меня от шрама. Но дверь отворилась, и вошла медсестра Билдирджина. Я остолбенел.
   На ней была обычная больничная униформа, только немножко более просторная, чтобы поместился живот.
   — Ты только что вышла за меня замуж, — произнес я. — Разве ты не собираешься поехать со мной домой?
   — И порвать с доктором Мухаммедом? — спросила она. — Не глупи. Нам просто хотелось, чтобы у ребенка был законный отец.
   — И миллион долларов, — добавил я.
   — Естественно, — сладко улыбнулась она.
   С этой минуты я заподозрил, что молодой доктор Прахд Бителсфендер использовал меня в своих собственных целях.
   — Я еду домой, — заявил я, полагая, что раз медицинская помощь мне уже оказана, то на этом все и закончилось.
   Тогда я еще не подозревал, что мои мучения только начинались!

Глава 6

   Вилла, освещенная ярким весенним солнцем, уютно расположилась в горах. При виде такой мирной и спокойной картины я ощутил нечто вроде шока. На самом деле в течение трех тысячелетий это здание являлось свидетелем людской трагедии. От Фригии и Рима до наших дней не одна пара окровавленных ног переступила ее порог.
   Мэдисон и я вышли. Я огляделся и заметил, что Ютанк приобрела новую машину: внушающий трепет красный «феррари» — машину, которая стоит кучу баксов, не меньше сотни тысяч.
   Из-за углов робко и испуганно выглядывала прислуга.
   Вперед вышел Мусеф. Боже, как его разнесло на хорошей еде — он весил не меньше трехсот пятидесяти фунтов! За ним, помахивая огромной дубиной, стоял Торгут. Оба скалились, словно парочка диких обезьян.
   — Добро пожаловать! — прокричали они хором. Хоть мои охранники оказались рады меня видеть.
   Они находились не в лучшей форме, но по крайней мере были в состоянии заставить прислугу слушаться меня. Торгут махнул дубинкой, и трое слуг бросились принимать у Мэдисона сумку.
   Ага! Так-то лучше!
   Я, хромая, заковылял через дворик. В нем по-прежнему журчал и плескался фонтан.
   Дверь Ютанк была приоткрыта.
   В щелочке показался ее глаз.
   Двое маленьких мальчиков случайно выбежали на открытое место, но, увидев меня, в панике бросились к жилищу Ютанк. Та впустила их и закрыла дверь.
   — Если вам чего-то нужно, только прикажите, — заявил Мусеф. — Мы тут же выколотим из этих людей все, что пожелаете. В этом мы здорово напрактиковались.
   — Кто он? — спросил Торгут, ткнув в Мэдисона дубинкой.
   — Этот парень здесь надолго не задержится, — ответил я. — Но он пока об этом не знает. Позже я избавлюсь от него. Не позволяйте ему слоняться по округе и совать нос не в свои дела и не подпускайте его к телефону.
   — Слушаем и повинуемся, — ухмыльнулся Мусеф.
   — Что они сказали? — поинтересовался Мэдисон — Я не понимаю этого языка.
   — Они говорят, что мафия добралась и сюда, — сказал я по-английски. — В этой долине полно мафиози. Ночью можно слышать, как они воют.
   — Похоже, эти ребята их не очень боятся, — заметил Мэдисон.
   — А это потому, что им нравится убивать. Эти двое — мои телохранители. Они местные чемпионы по борьбе. Я приказал им обеспечить твою безопасность и не позволять тебе бродить где попало и соваться под пули. — Я показал на комнату для гостей: — Так что иди туда, прими ванну и отдохни. Прислуга проследит, чтобы тебя накормили. И не беспокойся, если обнаружишь, что дверь закрыта на ключ. Нам бы не хотелось, чтобы мафия добралась до тебя.
   — Понятно, — ответил Мэдисон и ушел в комнату. Двое слуг внесли его багаж. Я подмигнул Мусефу, и тот запер дверь.
   Ну что ж, дела постепенно поправлялись. Может, мне все-таки удастся все уладить. В любом случае меня не забьют камнями и мне, наверное, удастся отвертеться от уплаты каффараха оскорбленным женам.
   Я отправился в свою комнату, а автомат передал Мусефу и велел почистить, пока его до основания не разъела ржавчина. Потом сбросил одежду, отдал ее Карагезу и велел сжечь.
   Чуть позже я побрился хорошо заточенной бритвой, забрался в душ и избавился наконец-то от козлиной вони.
   Неряшливые повязки, наложенные Прахдом, намокли, поэтому я их снял, вымыл ноги с мылом и задумался: а не заражусь ли я бешенством от козьего помета? Но здесь у меня была аптечка. Я вытерся и смазал раны настоящим волтарианским антисептиком — ух, как же он жжет! Открытые раны я заклеил искусственной кожей.
   Потом надел черные брюки и майку с мелким рисунком. Но ботинки слишком жали мне ноги, поэтому я переобулся в тапочки с загнутыми носами. К счастью, они оказались достаточно свободными.
   Официант подал мне ледяную сиру и забродивший виноградный сок, которые впервые за много недель успокоили мое ноющее горло. За ним последовал "искембе корбаси", суп из рубца и яиц, после которого я почувствовал себя значительно лучше.
   Но стоило мне почувствовать себя лучше, как на меня обрушился новый удар судьбы.
   В столовую вошел Карагез.
   — У ворот стоит очень вежливый человек. Он утверждает, что ему надо кое-что вам сказать и вы будете рады.
   Я пребывал в беззаботном настроении, поэтому безмятежно ответил:
   — Ладно. Я выйду и приму его. Беспечный, я даже ружья не захватил! В шлепанцах с загнутыми носами я заковылял к колоннам у ворот, но никого не заметил. Тогда я вышел на дорогу и огляделся. Никого.
   Я повернулся и направился обратно к воротам.
   Он стоял рядом с левой колонной.
   Человек с черной челюстью!
   Безоружный, на открытом пространстве, я поначалу замер на месте, но, пересилив себя, спросил:
   — Откуда вы узнали, что я здесь? Он сделал шаг вперед, отрезав мне путь к бегству через ворота.
   — Мы поддерживали связь с вашими друзьями. Вчера на рассвете я получил телеграмму от доктора Мухаммеда Ататюрка, где сообщалось, что сегодня вы наверняка будете здесь. Именно поэтому мы решили, что нет смысла лазить за вами по кустам. Кроме того, там у вас был с собой автомат. А сейчас я его не вижу.
   Прахд! Он помог ему добраться до меня!
   — Я знаю, кто вы, — сказал я. — Вы работаете на Мудура Зенгина из Национального валютного банка «Пиастры» в Стамбуле.
   — Нет, — отозвался он. — Мудур Зенгин ваш друг, хотя я и не могу понять почему. Когда ваша наложница купила яхту в Нью-Йорке, ему пришлось взять кредит под залог своего банка, чтобы заплатить за покупку. И он регулярно переводил деньги на вашу кредитную карточку «Соковыжималки». Конечно, сейчас мы завладели яхтой — она в Стамбуле, и Мудур Зенгин страшно зол.
   — Тогда кто же вы? — спросил я.
   — Мне, наверное, лучше представиться, — ответил он, вынимая из кошелька визитку.
   Я взглянул на нее.
   Форрест Клошар. Международный ипотечный отдел, Банк "Граббе Манхэттен".
   — Заберите ее, — сказал я. — Я вам ничего не должен. Я у вас ничего не закладывал. Вы с ума сошли.
   — Боюсь, что вы ошибаетесь, — возразил он.
   Я решил одним махом покончить с этим делом.
   — Банк «Граббе-Манхэттен» принадлежит Роксентеру! Вы просто не знаете, с кем имеете дело! — Я изобразил на лице высокомерную мину. — Я персональный агент семьи Роксентеров!
   Человек с черной челюстью улыбнулся:
   — Правильнее сказать, что вы им были. Майами неожиданно перестал присылать заказы на жидкое топливо. «Спрут» разведал обстановку и выяснил, что они получают электроэнергию в неограниченном количестве из Охокихоки, штат Флорида. Они раздобыли несколько фотографий и в главном инженере опознали Уистера. Мистер Роксентер просто глазам своим не поверил! Он послал мистера Гробса выяснить, почему никто не остановил этого человека с его дешевым топливом. И тот узнал, что вы похитили Мэдисона, закрыли его офис и отправились в приятное путешествие на яхте. Мистер Гробе лично прибыл на Эльбу, чтобы убедиться во всем собственными глазами. Там он нашел вас и Мэдисона, за тысячи миль от места вашей работы. Ясно, что вас обоих купили: яхта стоит целое состояние. Так что нет, мистер Инксвитч-Султан-бей, вы больше не работаете на семью Роксентера. Вас уволили за преступные намерения в отношении семьи, так что вы остались без протекции. Наоборот. Вам предъявят иск по возмещению убытков, если вы только сунетесь в Америку.
   Я пошатнулся. Секретная татуировка у меня на груди больше не действовала. Но я парировал удар:
   — Но это не объясняет, при чем тут заклад!
   — Ну, тут произошла странная вещь, — ответил Клошар — Когда мы стали оформлять закладную, то еще не знали, что Султан-бей и Инксвитч — одно и то же лицо. Мы знали только, что есть некий Султан-бей, которому принадлежит вилла, горы и тысячи акров хорошей плодородной земли. И когда вы обратились к нам, чтобы заложить все это всего за два миллиона долларов, мы, конечно, не могли упустить такой шанс. Поэтому мы схватились за эту сделку и выдали вам деньги.
   — Да бросьте вы, — перебил его я. — Ничего я не закладывал.
   — Боюсь, что закладывали, — возразил Клошар. И предъявил документы.
   Я схватил их. Боже, на этой земле располагались не только тысячи акров посадок первоклассного опиума, так необходимого на Волтаре, но и вся земная база!
   Внизу стояла моя подпись!
   Господи, да меня за это в порошок сотрут.
   Человек с черной челюстью все еще говорил:
   — Так что для вас все оборачивается весьма неприятно. Сумма была ерундовая, а гарантии совершенно надежные, поэтому мы поверили вам и забыли об этом. А потом мы обнаружили, что земля вам не принадлежит.
   Конечно, не принадлежит. Ею владеет правительство Волтара!
   — Однако, — продолжал Клошар, — мы поступаем с вами очень мягко. Если бы мы объявили о вашем преступлении, то могли бы захватить вас и вашу яхту в любой точке земного шара, даже в море, потому что вы шли под турецким флагом. Турецкое правительство отправило бы вас в тюрьму, а мне не надо объяснять вам, что турецкая тюрьма — это смерть.
   О, это я прекрасно понимал!
   — А мы очень гуманная организация и не хотим вас мучить.
   Я моргнул. Впервые слышу о том, что «Граббе-Манхэттен» превратился в гуманную организацию. Надо держать ухо востро.
   — Поэтому мы решили просто травить вас, пока вы не попадете домой. Молодая леди согласилась помочь, насколько ей позволяла жадность.
   — Постойте, — прервал его я. — Яхта стоит больше двух миллионов! Если она у вас, то мой долг оплачен.
   — Боюсь, что нет. Она заложена, и у вас нет свидетельства о выкупе. А закладная на землю просрочена. Вы не вносили проценты в срок. И вы еще кое о чем забыли. Если мы привлечем турецкое правительство к сотрудничеству, то оно предъявит вам обвинение. У него не будет другого выхода, кроме как отправить вас в тюрьму за заклад собственности, которой вы не владели. Но не расстраивайтесь. Мы нашли решение. Здесь, где вы в окружении друзей и располагаете капиталом, вы можете одним махом покончить со всем этим.
   — Как? — в отчаянии спросил я.
   — Вам надо просто купить виллу и землю на свои собственные деньги и передать их нам, а мы поставим на документе штамп «уплачено», и вы будете свободны.
   Так вот зачем они пытались загнать меня домой. Если бы они поймали меня раньше, то не получили бы собственность. Но я оказался в совершенно невыносимом положении. Я не мог сказать этим кровопийцам, что земля принадлежит Конфедерации Волтар. Это будет совершенно вопиющее нарушение Кодекса. Я не мог передать им эту землю. Перед моим мысленным взором предстали двери турецкой тюрьмы.
   Но Клошар имел дело с офицером Аппарата. По его милости я мог нарушить Кодекс! Если этот толстомордый обнаружит, что скрывается у подножия вон той горы… Господи! На Волтаре меня убьют. Лучше плохое решение проблемы, чем никакое.
   Я взглянул на потайную кнопку на воротах, куда я вмонтировал сигнал тревоги, который поднимет всю прислугу.
   — Я признаю свое поражение, — упавшим голосом сказал я. — Пойдемте и договоримся о деталях.
   Сделав вид, что от расстройства еле на ногах стою, я нажал на кнопку.
   Человек с черной челюстью ухмыльнулся и зашагал к воротам.
   Я пропустил его вперед и двинулся следом за ним во двор.
   И тут у него за спиной как из-под земли выросли Мусеф и Торгут.
   Свист.
   Тюк! — опустилась вниз свинцовая дубинка Торгута.
   Черная Челюсть рухнул без единого звука.
   — Под моей спальней находится старое фригийское захоронение, — прошептал я Мусефу. — Перетащите его туда, свяжите и оставьте. Я сделаю остальное.
   Телохранители отнесли его туда, бросили и ушли.
   Как неосторожно было с моей стороны выходить на улицу без оружия!
   Я сунул в карман «беретту», газовую бомбу и только потом пошел к толстомордому.
   Обшарив его карманы, я нашел номер телефона его офиса.
   Через туалет я вытащил его в потайную комнату, открыл дверь, ведущую в туннель, и поволок его в ангар.
   Появился офицер службы безопасности.
   — Бросьте его в карцер, — приказал я. — И не позволяйте ему ни с кем говорить.
   Он махнул двум охранникам, и те унесли Черную Челюсть. Я услышал, как лязгнула дверь карцера.
   Я вернулся обратно по туннелю, прошел через потайную комнату и выбрался во двор.
   Подозвав Мусефа, я дал ему номер и сказал:
   — Позвони по этому телефону и скажи, что у тебя есть сообщение от мистера Форреста Клошара. Скажи, что все идет хорошо, но, чтобы все уладить, потребуется неделя или две.
   В знак повиновения он дотронулся до плечей и носа и ушел.
   Скоро Мусеф вернулся и доложил:
   — Они приняли сообщение.
   Я выиграл время, но что мне теперь делать, не знал. В моем распоряжении оставалась всего неделя или около того. Мне надо срочно что-то придумать.
   Я уже был на полпути к самым глубинам ада, но тогда я еще этого не понимал.

Глава 7

   Сад при вилле с приходом весны преобразился: внешность всегда так обманчива. Кусты и деревья стояли в цвету, пение птиц разливалось в воздухе, фонтан спокойно журчал неподалеку.
   Мирную картину нарушил яростный визг тормозов джипа. Разъяренный Фахт-бей, командир базы, выскочил из машины и ворвался в ворота. Его массивная туша тряслась от злости.
   — Взорванные мечети! — заметив меня, прорычалон. — Какой-то неизвестный в карцере! Что дальше? — Он остановился прямо передо мной и воздел руки к небу. — Боже, без него нам было так хорошо!
   Мне это надоело. Он даже не сказал «Привет» или "Как доехал?" Конечно, я не был его непосредственным начальником, но я был начальником его отдела и главным инспектором на земной базе Волтара здесь, в Афьоне. Я решил поставить его на место и воспользовался тем, что его имя уже давно фигурировало в розыскных документах полиции Флистена.
   — Как и без тебя, Тимайо Фахт. Ты забываешься! Повежливее, пожалуйста!
   — Послушайте, — перебил он меня, — завтра ночью прибывает космический фрегат «Бликсо». Есть шанс, что вы улетите на нем домой?
   Этим вопросом он вновь вызвал у меня приступ ужаса. Предположим, я вернусь на Волтар, и там обнаружится, что база на Земле заложена, потому что я подписал бумаги. Очевидно, Фахт-бей пока не знает об этом, но скоро узнает, если мне не удастся как-нибудь уладить это дело. И тогда он возьмется за любое оружие, какое попадется ему под руку, лишь бы покончить со мной и моей карьерой. Я решил быть вежливым.
   — Извини за беспокойство. Но я был вынужден.
   Он уставился на меня:
   — Вы смешиваете чувство долга с собственными (…) аппетитами! Я бы отдал свою годовую зарплату целиком, лишь бы найти какую-нибудь улику против вас, офицер Грис. Как только вам в голову придет новая безумная идея, способная поставить под угрозу всю нашу операцию, я немедленно доложу об этом Ломбару Хиссту в подробностях. Здесь ни одна живая душа вам не рада. А с меня уже давно хватит!
   Он забрался обратно в джип и уехал.
   Если бы Фахт-бей знал о подписи, он бы уже землю рыл, чтобы засадить меня под арест. Но его замечание о том, что у меня здесь нет друзей, глубоко задело меня.
   Я уныло поплелся обратно во двор, постепенно впадая в отчаяние.
   Дверь Ютанк приоткрылась. Послышался шорох обутых в шлепанцы ног. Когда я, обходя фонтан, направился к своей комнате, мне преградили дорогу.
   Ютанк упала передо мной на колени и подняла на меня прекрасные глаза:
   — Хозяин, я согрешила. Я была у ворот и случайно услышала, что говорил тот человек. Когда я написала на той бумаге твое имя, то не понимала, что делаю.
   — Ты подделала подпись на закладной? — прорычал я.
   Она кивнула:
   — Когда ты перестал перечислять деньги на мои кредитные карточки, я не знала, что делать. А у меня случились небольшие расходы. Когда я обратилась за советом в отделение банка «Граббе-Манхэттен» в Стамбуле, мне ответили, что нужно подписать закладную. Я побоялась попросить тебя сделать это, а потому сама написала твое имя. Я не понимала, что потом у тебя будут такие неприятности.
   Я сразу понял, что «Граббе-Манхэттен» воспользовался неопытностью застенчивой девушки из пустыни Каракумы, что в России.
   Ютанк извлекла откуда-то изогнутый кинжал и подала мне:
   — Убей меня.
   Я в ужасе уставился на нее. При одной мысли о том, что в этих прекрасных черных глазах потухнет жизнь, у меня кровь застыла в жилах.
   — Нет! — крикнул я и отвел нож.
   Ютанк уронила нож на землю и схватила меня за Руку.
   — О, хозяин, ты прощаешь свою рабу?
   Я взглянул на нее. Внезапно ко мне вернулась любовь, которую я чувствовал к ней раньше. Я вспомнил ее танцы, радость, которую она мне доставляла, и ответил:
   — Да.
   — О, хозяин, я этого не заслуживаю. Я вела себя как распутница и лентяйка. Я ценю твою любовь и клянусь, что постараюсь стать достойной тебя.
   Я мягко поднял ее на ноги.
   И тут послышался звук захлопнутой дверцы. Но я не мог отвести взгляд от прекрасной Ютанк.
   В воротах дворика кто-то стоял.
   — Кто это? — воскликнул чей-то голос. Я обернулся.
   Крошка!
   Позади нее, во дворе, прислуга разгружала небольшой грузовик с вещами.
   Она стояла в воротах с двумя кульками в руках. Ее огромные глазищи еще больше округлились от удивления, а слишком большой рот приоткрылся.
   Крошка выронила кулек, ткнула пальцем в Ютанк и повторила:
   — Кто это?
   Я выпрямился:
   — Это женщина, которую я люблю. Моя единственная настоящая любовь. Единственная женщина на свете.
   Глазищи Крошки еще больше расширились. Она перевела взгляд с Ютанк на меня:
   — Ты хочешь сказать… хочешь сказать, что никогда ни капельки не любил меня?
   Я посмотрел на эту костлявую предательницу с дурацким хвостиком. И со всем презрением, на которое я только был способен, сплюнул на пол.
   Крошка была уничтожена. Она уронила и второй кулек, качнулась вперед и оперлась о бортик фонтана, чтобы не упасть, но не удержалась и шлепнулась на него. И неожиданно заплакала.
   Я в изумлении смотрел на нее. Слезы у нее из глаз градом лились в фонтан.
   — Кажется, я в тебе ошиблась, — глухо произнесла она.
   — Ты права, (…), — огрызнулся я. — Ты действительно ошиблась, маленькая (…)! Ты продала меня!
   Она озадаченно поглядела на меня. Потом покачала головой:
   — Бедный тупица. Ты сам во всем виноват. Ты исчез как раз тогда, когда я все уладила.
   — Ты заманила меня прямо к ним в руки! — взорвался я. — Я все слышал собственными ушами.
   — Ах ты, вонючий (…), — сказала Крошка. — Тебе просто никто и никогда не говорил всей правды, а если бы и сказал, ты бы все равно все перепутал.
   Когда представитель банка «Граббе-Манхэттен» связался со мной на Бермудах, то он рассказал мне, кому на самом деле принадлежит карточка компании «Соковыжималка», и объяснил, что, хотя национальный банк «Пиастры» платит по счетам, «Граббе-Манхэттен» может в любой момент закрыть наш кредит в порту и оставить нас без гроша, если я не помогу вернуть тебя в Турцию.
   Поэтому я все это время пыталась продать яхту. Кронпринц Саудовского Йемена видел ее в Атлантик-Сити и согласился купить, когда я связалась с ним по радио. Мы должны были доставить ее в Александрию. Принц заплатил бы в пять раз больше, чем ты за нее отдал. И ты вернул бы долг Мудуру Зенгину.
   Капитан Биттс считает, что ты с ума сошел. Он пытался рассказать тебе о сделке и объяснить, что мы находимся за пределами турецких вод, а штормом тебя отнесет не к греческому Хиосу, а к Измиру. Но ты его по голове стукнул! У него ужасная рана на голове.
   Когда он понял, что владельца яхты больше нет на борту и подписывать бумаги некому, он связался с Мудуром Зенгином. А тот не знал о закладной и подумал, что, если владельца не будет на месте, нас арестуют как пиратов. Поэтому он велел нам плыть в Стамбул.
   Банк «Граббе-Манхэттен» конфисковал яхту, присвоил ее себе, продал кронпринцу и получил всю прибыль.
   И ты, тупица, сам в этом виноват!
   Я знал, что она лжет, и фыркнул:
   — Это ты виновата! Ты не должна была подплывать к Турции!
   — Господи! — воскликнула Крошка. — Ты же ничего не понял! После продажи яхты мы смогли бы только расплатиться с Мудуром Зенгином. Но у нас не осталось бы ни гроша. А нам нужны были деньги, чтобы открыть в Александрии публичный дом и начать новую жизнь.
   Поганое суденышко Клошара идет вполовину медленнее яхты. Как только я вернулась бы с «зелеными», мы бы послали «Граббе-Манхэттен» к черту и улепетнули на скорости двадцать узлов!
   — И ты считаешь, что я тебе поверю? — еще больше разъярился я.
   — Это лучшее, что ты можешь сделать, — ответила она. — Мы с тобой похожи, простофиля. Мы насквозь испорчены. Мы настолько погрязли в психологии и преступлениях, что уже не можем вылезти. Но мы могли бы объединиться. Тогда у нас появился бы шанс. А ты все испортил!
   Я потратила столько времени, чтобы выбить из них деньги. И я тебя не обманывала. Я вернулась за тобой!
   Неожиданно в наш разговор вмешалась Ютанк:
   — Ты не можешь забрать его! Он мой!
   Крошка бросила на нее взгляд. Потом поджала губы и посмотрела на меня:
   — Где ты ее подобрал, Инки? На помойке?
   Ютанк встала, презрительно фыркнула и ушла в свою комнату, захлопнув за собой дверь. Я уставился на Крошку, вне себя от гнева:
   — Посмотри, что ты наделала, (…)! Какого черта ты не оставишь меня в покое? Если бы я мог, то убил бы тебя медленно, медленно, медленно и с наслаждением. Я ненавижу тебя с первого взгляда! Я должен был еще сто лет назад убить тебя. Ты испортила мне жизнь и продала меня за паршивые десять тысяч баксов. Ненавижу тебя!
   Крошка побледнела. Потом выхватила кошелек и вытащила пачку банкнот.
   — Я сделала это для тебя! Возьми их, (…)! — И она изо всех сил швырнула в меня деньги.
   Все, с меня хватит. Я увернулся и дал ей здоровую оплеуху.
   Крошка взлетела в воздух, шлепнулась о стену и сползла вниз. Некоторое время она лежала неподвижно, а потом подняла голову. Из угла рта у нее текла кровь. Глаза светились откровенной ненавистью.
   — Ты в этом раскаешься, (…)! — произнесла она. — Я вернусь в Нью-Йорк, и тогда ты пожалеешь о том, что родился на свет!
   Я похолодел от страха. Она могла пустить в ход иск об изнасиловании несовершеннолетней. За этим последует выдача преступника на родину.
   Мне нужно было избавиться от нее. Но я не осмеливался ее убить. Если я не смогу предъявить ее, когда потребуется, то меня могут осудить за убийство.
   И тут меня осенило! Я знаю, как избавиться от нее, но она все равно будет у меня под рукой, если потребуется доказать, что я ее не убивал. Она не будет говорить и не причинит мне никакого вреда.
   Я отправлю ее на Волтар!
   Скоро прибудет «Бликсо». На нем улетит Мэдисон.
   Я огляделся. Свидетелей не было.
   — Если хочешь поплакаться кому-нибудь в жилетку, — язвительно произнес я, — то здесь есть Мэдисон. — И я показал на свою спальню.
   Крошка посмотрела туда. Потом тяжело поднялась на ноги и направилась к двери.
   Я следовал за ней. Как только мы вошли, я ударом ноги захлопнул дверь и в ту же секунду выхватил из кармана газовую бомбу.
   Никакого Мэдисона в комнате не было, да и не могло быть. Крошка обернулась.
   Я сунул газовую бомбу ей в лицо, и она рухнула на пол.
   Я быстро связал Крошку по рукам и ногам бечевкой и вышел во двор. Грузовик уехал, но у ворот лежал сложенный багаж. Я торопливо затащил все в комнату, чтобы никто его не заметил. Вещей оказалось достаточно.
   Мое внимание привлекли два больших черных чемодана, таких же, как те, которые стояли в моей каюте. Я открыл их. Одежда, оружие и видеоприборы! Она собрала и привезла мои вещи. Я оставил их в спальне.
   Потом поднял ее и потащил в потайную комнату, а потом вниз по туннелю. Бросив ее на пол, я сделал еще несколько заходов, чтобы перетащить вещи. После чего вызвал капитана охраны.