Страница:
Пока агент спецподразделения являл миру чудеса стойкости, металлист не терял времени даром. Сотворил маленького жучка, похожего на водомерку, критически оглядел свое творение, пихнул меня локтем в бок.
– Думай о Велимире, – сказал.
Я, прикрыв глаза, чтобы отвлечься от образа ковыляющего Сан Саныча, сосредоточилась на образе бывшего волхва-некроманта.
– Черт! – вырвалось у меня.
Металлист бережно опустил жучка на пол, и прищелкнул пальцами.
– Чего шум поднимаешь? – недовольно осведомился он.
– К-кажется, он меня учуял, – заикаясь, произнесла я.
– Точно?
Я быстро закивала головой. Уж не знаю, как это удалось магическому калеке, но я была уверена в том, что Велимир меня узнал.
– Плавь решетку, – приказал компаньон. – Живо!
Не раздумывая, вступила я в контакт с элементалами металла. На мгновение нас обдало жаром, и решетка исчезла – от испуга я ее слишком сильно накалила.
– Растешь, – уважительно посмотрел на меня товарищ.
И усмехнулся. Тепло так – я уж и не чаяла дождаться его чуть ироничной, но необычайно доброй улыбки.
Я была счастлива целую секунду – пока не послышался грохот многочисленных сапог. Судя по звукам, нас брали в кольцо. Не сговариваясь, бросились мы с Илюхой внутрь камеры. Я даже не стала пытаться телепортироваться – так поняла, что камера заблокирована от магии – видимо, эта мера предосторожности была одинакова во всех замках изнанки. До коридора оставалось не меньше метра, а топот приближался.
– Томое наге, – бросил мне товарищ. – Толкни его на меня, а то он слишком тяжелый и инертный.
Не знаю, каким образом (я никогда не посещала залы дзюдо, и то, что я поняла, о чем по-японски ругнулся металлист, было скорее счастливым совпадением), но в моей памяти всплыл образ броска с падением на спину, и упором ноги в живот противнику, в результате которого тому предлагалось отправиться в недолгий полет. Не самый лучший выбор – мало синяков было у многострадального Сан Саныча. Но не спорить же, когда времени практически не осталось!
Все эти размышления вихрем пронеслись в моей голове, пока я, собрав все силы, пихала упитанного спецназовца в спину. Тот дал себя уронить (я в этом абсолютно уверена!), упал ногами за пределы камеры, поднялся, отчасти по инерции, отчасти подпираемый в крестец шустрым металлистом. Я в мгновение ока оказалась рядом, схватилась за обоих, пожелала оказаться у Вели в замке, поближе к Зевулу.
На широченной кровати, под чуть колышущимся балдахином, слава богу, накрытые покрывалом, в позе «очаровательная суккуб сверху», лежали двое. Вторым, надо полагать, был Зевул. По крайней мере, я наводилась именно на него – ведь Силия советовала нам воспользоваться помощью некроманта.
«И, судя по всему, попала по адресу», – подумала я, вспыхивая с головы до пят.
Металлист смущенно бурчал многочисленные извинения, и лишь агент неведомых мне российских спецподразделений остался невозмутимым.
– Нам того… – хрипло сказала я. – Помощь требуется.
– Что, все настолько плохо? – меняясь в лице, спросила Веля.
– Хуже, – ответил металлист. – И нам нужен некромант.
– В таком случае, отвернитесь, друзья мои, – коротко приказала суккуб. – Мы тут пока… разъединимся, а после чего Зевул непременно окажет вам помощь. Правда, мой зайчик?
Из-под Вели донеслись сдавленные звуки – «зайчик» еле сдерживал смех. Не знаю, как металлист, а я пошла лиловыми пятнами, и наверняка сгорела бы стыда и смущения, но, слава богам, вспомнила о том, что нам, собственно, тоже есть чем заняться.
– Беса давай уничтожать, – повернулась я к металлисту. – На нем нельзя – ожог от холода будет.
– Дело говоришь, – также обрадовался тот возможности заняться чем-то путным. – Погоди, я кулон сниму, мои перчатки потолще твоих будут.
Перчатки были абсолютно одинаковые – мне их в руки Силия давала. Да и телепортировались мы, держась друг за дружку.
Затаив дыхание, я следила за тем, бесноватая железка покидает тело спецназовца, покачиваясь, движется в воздухе по направлению к полу, как кожаной змейкой ложится шнур на каменном полу.
– Действуем, – коротко бросил металлист.
– Погодите, – послышался уверенный голос Вели. – Все не так просто. Дайте подумать…
– Нет-нет, родная, – ответил ей Зевул тоном влюбленного мужчины. – Этот бес уже сделал свое дело, он уже переселился, так что пускай ребятки железку проверят на всякий случай, и, если там кто-то остался, то изничтожат. Лиса мне рассказывала, у них это хорошо получается.
Я покосилась на Сан Саныча – тот остался невозмутимым при словах некроманта о «переселении беса», лишь веко здорового глаза меленько заподергивалось.
– Ну, подруга моя боевая, – дернул меня за рукав товарищ. – Давай дело делать.
Я не стала проверять кусок железяки на предмет оставшегося в нем беса – просто заморозила.
Покончив с делом, мы повернулись к некроманту. Тот, облаченный в черный шелковый халат с белыми цаплями, деловито осматривал потерпевшего.
– Пару часов он еще продержится, если будет придерживаться той же тактики, – произнес Зевул, почувствовав наше внимание. – Беда в том, что веры у него немного…
– Во что? – удивилась я.
– Во что угодно, – пожав плечами, ответил некромант. – Если хотите, расскажу. Время терпит, а для дела полезно.
Я, помедлив, кивнула. Зевул обрадовался передышке – видать, ему требовался некий роздых между делами полюбовными и изгнанием беса.
Веля, окинув взглядом все наше собрание, величаво удалилась. Зевул проводил ее влюбленным взглядом, и повернулся к нам.
– Итак, мы о вере… Ну, например…, – протянул он. – Кажется, у вас там какая-то религия распространена?
– Христианская, – подсказала я.
– Да, часть наших соотечественников искренне веруют в то, что некая дева Мария непорочным образом понесла сына бога от голубя, – добавил металлист вредным голосом.
– Вот видишь, – улыбнулся Зевул, не замечая моих округлившихся глаз. – Вроде бы, нелепо, а народ-то верует.
– Но… – было начала возражать я, но поняла, что крыть-то мне и нечем.
– Так вот, – продолжил Зевул. – Человеку, скажем так, нужен не только миф, в который он будет верить. Ему еще нужно что-то, чем он будет это делать… Понятно?
Я неуверенно кивнула головой, красочно представляя себе этакую виртуальную мышцу в сердце homo sapiens. Прокачанную и большую у людей искренне верующих, и хилую, пребывающую в зачаточном состоянии у атеистов и прочих безбожников.
Интересно, а я кто? Вроде бы, не крещеная, а молитва мне тогда, в Университете, жизнь сберегла… Наверное, дело не только в официальном признании религии, и не только в ней самой.
– С теорией более-менее понятно, – поделилась я своими соображениями с некромантом. – Что делать-то будем?
– Если бы он был верующим, то сам бы справился, – продолжил размышления вслух некромант. – Не без нашей, естественно, помощи. А так – нам придется всю работу самим делать. Я помогу ему с сохранением его жизненной силы, а вы будете изгонять беса.
– Э-э-э… – протянула я.
– Мы же не можем заморозить нашего друга до абсолютного нуля, – поддержал меня металлист. – Почти до абсолютного нуля, – поправился он.
– Ага, – крякнул некромант. – Понятно теперь, как вы с железяками справлялись. Познавательно… Ну… тогда нам нужен тот, кого эти твари боятся.
– Может, позвать Илану? – неуверенно спросила я. – Или разбудить Бориса Ивановича?
Пока я думала, побудка кого из сильных мира сего обойдется мне дешевле, в комнату, катя сервированный чаем столик, вошла Веля. Голубенький халатик с павлинами, небрежно наброшенный на тело, едва прикрывал пятую точку. Суккуб заметила, что внимание практически всех присутствующих, кроме Сан Саныча, обращено на нее, и широко улыбнулась.
– Как продвигается помощь пострадавшему? – весело осведомилась она.
– Да вот, договорились до того, что нам нужна помощь кого-то, кто силен в изгнании бесов.
– Зачем? – удивилась Веля. – Лиса сама справится.
– Это как?
– Тогда зовите кого-нибудь, – прищурившись, посмотрела на меня суккуб. – Чем позже он проявится, тем… Короче, кто у вас там есть на примете?
Я вспомнила Бориса Ивановича в гневе, и решительно отказалась от этого варианта. Поднесла ракушку ко рту, и дунула в нее. Раздалась Хаванагила, повеяло магией пространственных искажений, и в спальне Вели и Зевула появилась ветеранка денебской внешней разведки собственной заспанной персоной. В пушистой огнеупорной пижамке и тапочках на босу ногу. По странному стечению обстоятельств в ее измерении тоже была ночь. Точнее, самые сонливые предрассветные часы.
– Подождать не могли? – пропищала она, оглядывая всю нашу компанию. – Святой Огонь, ну у вас и паноптикум! А этот что тут делает? – удивленно поползли вверх брови денебки. – А ну, марш оттуда! – выкинула она вперед руку в повелительном жесте.
«Сию минуту, госпожа», – услышала я лебезящего беса. – «Куда удалиться прикажете?»
– Ко мне отправишься. За очагом следить будешь. Ты еще тут?
Снова открылся портал, я увидела магическим зрением, как бес нехотя отделился от спецназовца, и пропал с глаз долой. Портал захлопнулся, Сан Саныч вздрогнул, и раскрыл здоровый глаз.
– Вовремя вы, – хрипло выговорил он. – Я уж думал – все, хана мне.
– Да нет, – возразил ему простодушный некромант. – Ты бы еще час продержался, как минимум.
– Как вам это удалось? – оттерла я не менее любопытного Илюху в сторону.
Сан Саныч ответил не сразу. Он склонился в низком поклоне перед Иланой, медленно распрямился, поковылял к широченной кровати некроманта и суккуба. Добрел, и, как был в грязной и окровавленной одежде, растянулся на розовом атласном покрывале. Блаженная улыбка на его лице странным образом гармонировала с синяками и заплывшим глазом.
– Как мне это удалось? – наконец, сказал он. – Я же ведь тебе намекал вам, ребята, на то, что нам для работы крайне необходимо умение перевоплощаться?
– И?
– Так вот, самое страшное начинается тогда, когда нашему брату надо возвращаться к нормальной жизни. Мы ведь должны совсем слиться с новым образом, иначе нам не поверят. А потом от этой новой личины очень сложно избавляться. Многие из моих сослуживцев так и не вернулись… Нет, они приехали в Москву, лица их почти не изменились. За исключением выражения глаз. Ну, ты понимаешь, о чем я. Так вот: я научился сбрасывать личину…
– Интересно, – пробормотал Зевул. – Как познавательно…
– Кстати, – приподнял голову Сан Саныч, и насмешливо посмотрел на некроманта. – Я ни секунды не сомневался в том, что ребята придут за мной. Можно сказать, я в это искренне верил. И, народ, у меня, кажись, нога сломана. Может, глянете?
Глава 11.
– Думай о Велимире, – сказал.
Я, прикрыв глаза, чтобы отвлечься от образа ковыляющего Сан Саныча, сосредоточилась на образе бывшего волхва-некроманта.
– Черт! – вырвалось у меня.
Металлист бережно опустил жучка на пол, и прищелкнул пальцами.
– Чего шум поднимаешь? – недовольно осведомился он.
– К-кажется, он меня учуял, – заикаясь, произнесла я.
– Точно?
Я быстро закивала головой. Уж не знаю, как это удалось магическому калеке, но я была уверена в том, что Велимир меня узнал.
– Плавь решетку, – приказал компаньон. – Живо!
Не раздумывая, вступила я в контакт с элементалами металла. На мгновение нас обдало жаром, и решетка исчезла – от испуга я ее слишком сильно накалила.
– Растешь, – уважительно посмотрел на меня товарищ.
И усмехнулся. Тепло так – я уж и не чаяла дождаться его чуть ироничной, но необычайно доброй улыбки.
Я была счастлива целую секунду – пока не послышался грохот многочисленных сапог. Судя по звукам, нас брали в кольцо. Не сговариваясь, бросились мы с Илюхой внутрь камеры. Я даже не стала пытаться телепортироваться – так поняла, что камера заблокирована от магии – видимо, эта мера предосторожности была одинакова во всех замках изнанки. До коридора оставалось не меньше метра, а топот приближался.
– Томое наге, – бросил мне товарищ. – Толкни его на меня, а то он слишком тяжелый и инертный.
Не знаю, каким образом (я никогда не посещала залы дзюдо, и то, что я поняла, о чем по-японски ругнулся металлист, было скорее счастливым совпадением), но в моей памяти всплыл образ броска с падением на спину, и упором ноги в живот противнику, в результате которого тому предлагалось отправиться в недолгий полет. Не самый лучший выбор – мало синяков было у многострадального Сан Саныча. Но не спорить же, когда времени практически не осталось!
Все эти размышления вихрем пронеслись в моей голове, пока я, собрав все силы, пихала упитанного спецназовца в спину. Тот дал себя уронить (я в этом абсолютно уверена!), упал ногами за пределы камеры, поднялся, отчасти по инерции, отчасти подпираемый в крестец шустрым металлистом. Я в мгновение ока оказалась рядом, схватилась за обоих, пожелала оказаться у Вели в замке, поближе к Зевулу.
* * *
– А, это вы, друзья мои? – томно обернулась к нам красавица. – Свечку решили подержать?На широченной кровати, под чуть колышущимся балдахином, слава богу, накрытые покрывалом, в позе «очаровательная суккуб сверху», лежали двое. Вторым, надо полагать, был Зевул. По крайней мере, я наводилась именно на него – ведь Силия советовала нам воспользоваться помощью некроманта.
«И, судя по всему, попала по адресу», – подумала я, вспыхивая с головы до пят.
Металлист смущенно бурчал многочисленные извинения, и лишь агент неведомых мне российских спецподразделений остался невозмутимым.
– Нам того… – хрипло сказала я. – Помощь требуется.
– Что, все настолько плохо? – меняясь в лице, спросила Веля.
– Хуже, – ответил металлист. – И нам нужен некромант.
– В таком случае, отвернитесь, друзья мои, – коротко приказала суккуб. – Мы тут пока… разъединимся, а после чего Зевул непременно окажет вам помощь. Правда, мой зайчик?
Из-под Вели донеслись сдавленные звуки – «зайчик» еле сдерживал смех. Не знаю, как металлист, а я пошла лиловыми пятнами, и наверняка сгорела бы стыда и смущения, но, слава богам, вспомнила о том, что нам, собственно, тоже есть чем заняться.
– Беса давай уничтожать, – повернулась я к металлисту. – На нем нельзя – ожог от холода будет.
– Дело говоришь, – также обрадовался тот возможности заняться чем-то путным. – Погоди, я кулон сниму, мои перчатки потолще твоих будут.
Перчатки были абсолютно одинаковые – мне их в руки Силия давала. Да и телепортировались мы, держась друг за дружку.
Затаив дыхание, я следила за тем, бесноватая железка покидает тело спецназовца, покачиваясь, движется в воздухе по направлению к полу, как кожаной змейкой ложится шнур на каменном полу.
– Действуем, – коротко бросил металлист.
– Погодите, – послышался уверенный голос Вели. – Все не так просто. Дайте подумать…
– Нет-нет, родная, – ответил ей Зевул тоном влюбленного мужчины. – Этот бес уже сделал свое дело, он уже переселился, так что пускай ребятки железку проверят на всякий случай, и, если там кто-то остался, то изничтожат. Лиса мне рассказывала, у них это хорошо получается.
Я покосилась на Сан Саныча – тот остался невозмутимым при словах некроманта о «переселении беса», лишь веко здорового глаза меленько заподергивалось.
– Ну, подруга моя боевая, – дернул меня за рукав товарищ. – Давай дело делать.
Я не стала проверять кусок железяки на предмет оставшегося в нем беса – просто заморозила.
Покончив с делом, мы повернулись к некроманту. Тот, облаченный в черный шелковый халат с белыми цаплями, деловито осматривал потерпевшего.
– Пару часов он еще продержится, если будет придерживаться той же тактики, – произнес Зевул, почувствовав наше внимание. – Беда в том, что веры у него немного…
– Во что? – удивилась я.
– Во что угодно, – пожав плечами, ответил некромант. – Если хотите, расскажу. Время терпит, а для дела полезно.
Я, помедлив, кивнула. Зевул обрадовался передышке – видать, ему требовался некий роздых между делами полюбовными и изгнанием беса.
Веля, окинув взглядом все наше собрание, величаво удалилась. Зевул проводил ее влюбленным взглядом, и повернулся к нам.
– Итак, мы о вере… Ну, например…, – протянул он. – Кажется, у вас там какая-то религия распространена?
– Христианская, – подсказала я.
– Да, часть наших соотечественников искренне веруют в то, что некая дева Мария непорочным образом понесла сына бога от голубя, – добавил металлист вредным голосом.
– Вот видишь, – улыбнулся Зевул, не замечая моих округлившихся глаз. – Вроде бы, нелепо, а народ-то верует.
– Но… – было начала возражать я, но поняла, что крыть-то мне и нечем.
– Так вот, – продолжил Зевул. – Человеку, скажем так, нужен не только миф, в который он будет верить. Ему еще нужно что-то, чем он будет это делать… Понятно?
Я неуверенно кивнула головой, красочно представляя себе этакую виртуальную мышцу в сердце homo sapiens. Прокачанную и большую у людей искренне верующих, и хилую, пребывающую в зачаточном состоянии у атеистов и прочих безбожников.
Интересно, а я кто? Вроде бы, не крещеная, а молитва мне тогда, в Университете, жизнь сберегла… Наверное, дело не только в официальном признании религии, и не только в ней самой.
– С теорией более-менее понятно, – поделилась я своими соображениями с некромантом. – Что делать-то будем?
– Если бы он был верующим, то сам бы справился, – продолжил размышления вслух некромант. – Не без нашей, естественно, помощи. А так – нам придется всю работу самим делать. Я помогу ему с сохранением его жизненной силы, а вы будете изгонять беса.
– Э-э-э… – протянула я.
– Мы же не можем заморозить нашего друга до абсолютного нуля, – поддержал меня металлист. – Почти до абсолютного нуля, – поправился он.
– Ага, – крякнул некромант. – Понятно теперь, как вы с железяками справлялись. Познавательно… Ну… тогда нам нужен тот, кого эти твари боятся.
– Может, позвать Илану? – неуверенно спросила я. – Или разбудить Бориса Ивановича?
Пока я думала, побудка кого из сильных мира сего обойдется мне дешевле, в комнату, катя сервированный чаем столик, вошла Веля. Голубенький халатик с павлинами, небрежно наброшенный на тело, едва прикрывал пятую точку. Суккуб заметила, что внимание практически всех присутствующих, кроме Сан Саныча, обращено на нее, и широко улыбнулась.
– Как продвигается помощь пострадавшему? – весело осведомилась она.
– Да вот, договорились до того, что нам нужна помощь кого-то, кто силен в изгнании бесов.
– Зачем? – удивилась Веля. – Лиса сама справится.
– Это как?
– Тогда зовите кого-нибудь, – прищурившись, посмотрела на меня суккуб. – Чем позже он проявится, тем… Короче, кто у вас там есть на примете?
Я вспомнила Бориса Ивановича в гневе, и решительно отказалась от этого варианта. Поднесла ракушку ко рту, и дунула в нее. Раздалась Хаванагила, повеяло магией пространственных искажений, и в спальне Вели и Зевула появилась ветеранка денебской внешней разведки собственной заспанной персоной. В пушистой огнеупорной пижамке и тапочках на босу ногу. По странному стечению обстоятельств в ее измерении тоже была ночь. Точнее, самые сонливые предрассветные часы.
– Подождать не могли? – пропищала она, оглядывая всю нашу компанию. – Святой Огонь, ну у вас и паноптикум! А этот что тут делает? – удивленно поползли вверх брови денебки. – А ну, марш оттуда! – выкинула она вперед руку в повелительном жесте.
«Сию минуту, госпожа», – услышала я лебезящего беса. – «Куда удалиться прикажете?»
– Ко мне отправишься. За очагом следить будешь. Ты еще тут?
Снова открылся портал, я увидела магическим зрением, как бес нехотя отделился от спецназовца, и пропал с глаз долой. Портал захлопнулся, Сан Саныч вздрогнул, и раскрыл здоровый глаз.
– Вовремя вы, – хрипло выговорил он. – Я уж думал – все, хана мне.
– Да нет, – возразил ему простодушный некромант. – Ты бы еще час продержался, как минимум.
– Как вам это удалось? – оттерла я не менее любопытного Илюху в сторону.
Сан Саныч ответил не сразу. Он склонился в низком поклоне перед Иланой, медленно распрямился, поковылял к широченной кровати некроманта и суккуба. Добрел, и, как был в грязной и окровавленной одежде, растянулся на розовом атласном покрывале. Блаженная улыбка на его лице странным образом гармонировала с синяками и заплывшим глазом.
– Как мне это удалось? – наконец, сказал он. – Я же ведь тебе намекал вам, ребята, на то, что нам для работы крайне необходимо умение перевоплощаться?
– И?
– Так вот, самое страшное начинается тогда, когда нашему брату надо возвращаться к нормальной жизни. Мы ведь должны совсем слиться с новым образом, иначе нам не поверят. А потом от этой новой личины очень сложно избавляться. Многие из моих сослуживцев так и не вернулись… Нет, они приехали в Москву, лица их почти не изменились. За исключением выражения глаз. Ну, ты понимаешь, о чем я. Так вот: я научился сбрасывать личину…
– Интересно, – пробормотал Зевул. – Как познавательно…
– Кстати, – приподнял голову Сан Саныч, и насмешливо посмотрел на некроманта. – Я ни секунды не сомневался в том, что ребята придут за мной. Можно сказать, я в это искренне верил. И, народ, у меня, кажись, нога сломана. Может, глянете?
Глава 11.
За ночь внешний вид Сан Саныча заметно улучшился – на лице под влиянием зелья Жозефины не осталось и царапины, следы от кнута на спине практически затянулись, многочисленные ушибы прекратили мешать движениям. Веля, сплошь и рядом употреблявшая даденную ей с рождения силу, как бог на душу положит, проявила себя с еще одной, неожиданной для нас стороны. Когда немного улеглись страсти, и ветеран денебской внешней разведки благополучно отбыла домой, на Огненную, суккуб села рядом с уже засыпающим спецназовцем, и положила руку ему на голень. Так и просидела неподвижно пару часов. Когда же она отняла руку он мощной нижней конечности Сан Саныча, от перелома не осталось и следа.
Пока Веля занималась врачеванием, я заняла громадную каменную ванну. Нагрела воду до комфортной температуры, насыпала морской соли с лазурной краской, обнаруженной тут же – видимо, бывшая пиратка все же тосковала по морю, добавила пены из перламутровой коробочки в форме сердечка, и с блаженной физиономией погрузилась во все это безобразие. Ибо, как ни хотелось мне спать, кожа, изрядно потрепанная за последние двое суток, требовала ухода. А душа – праздника и уединения. Не успела я как следует расслабиться, как в дверь кто-то тихонько постучал.
– Занято, – недовольно проворчала я. – Будьте так любезны, изыщите возможность помыться на другом этаже.
– Ага! – обрадовались за дверью. – Тебя-то я и искал.
Металлист, туды его в качель. Я торопливо добавила пены. Та вздыбилась, укутав меня по самый подбородок. В дверь просунулась левая рука товарища, держащая перед собой наладонник на манер щита.
– Не бей меня, я по делу, – известил меня компаньон о своих честных намерениях. – А то ты заснешь, не станешь со мною общаться, а я без информации останусь.
– Входи, что уж теперь.
В ванной нарисовался товарищ целиком, свободного места сразу поубавилось, не говоря уж о порушенном чувстве уединения.
– Я, собственно, тебя об этом парне хотел спросить, – смущенно отворачиваясь от ванны, наполненной пеной, сказал Илья. – Как ты его там назвала?
– Вадиком. Может, присядешь на табуретку-то? В ногах правды нету.
– Тут твоя одежда лежит…
– Сбрось ее на пол, – пожала я плечами. – Все равно грязная, после лаза не стиранная. Так о чем мы?
– Расскажи мне об этом Вадике, – попросил металлист. – Только помедленнее.
– Все? – хитро осведомилась я.
– Нет, только то, что относится к делу, – усмехнулся товарищ.
Я перевела дух – признаться, вид смущенного металлиста несколько напрягал меня. Вдруг я все-таки не удержалась, и упрекнула его в чем-то, и теперь он должен был превратиться из нормального человека в нечто маловразумительное? Но, судя по всему, угроза миновала. Итак, о Вадике…
– Знаешь, мне тоже очень интересно, как в замке Жидомира очутился этот тип, – задумчиво произнесла я. – Да еще и в качестве посредственного некроманта на побегушках.
– Тогда давай по порядку, – устроился поудобнее металлист. – Каковы человеческие достоинства этого субъекта?
– Никаких, – пожала плечами я.
– То есть, ты хочешь сказать, что этот парень никак себя не проявил за все то время, пока ты его знала? – уточнил компаньон.
– Нет, конечно, – поняла я, о чем, собственно, меня спрашивают. – Он себя зарекомендовал как редкостного таланта альфонс.
– Вот видишь? – оживился Илья. – А ты говорила, что нет никаких достоинств. Надо же, никогда не встречался с этой категорией населения.
– Неужели? – прищурилась я. – Тогда скажи мне на милость, тебе барышни, желающие выгодно выйти замуж, причем любыми способами, причем за любого урода, лишь бы побогаче, не встречались?
– Так то женщины, – отмахнулся от меня металлист. – Им можно так себя вести.
– Это почему же? – удивилась я.
– Авансом, – охотно просветил меня компаньон. – В зачет будущего материнства.
Я ничего не ответила – только уставилась на Илюху широко раскрытыми глазами.
– Эй, – осторожно помахал тот рукой у меня пред носом. – Проснись. Я все равно с такими женщинами шашни не завожу, если тебе это хотелось узнать.
Вообще-то, о чем-то подобном я и сама догадалась. Просто в мою максималистскую картину мира женщины без собственной искры, а точнее, то, что к ним можно так спокойно относиться, не больно-то вписывалось. Я вспомнила девочку Олю, что охомутала вундеркинда Петю у Таньки на вечеринке в честь новоселья. Никаких теплых чувств у меня к ней не наблюдалось.
«Это пройдет», – услышала я отчетливый голос внутри себя. – «С годами».
«Ни за что!»
– Лиса, не спи, – напомнил мне металлист о своем существовании. – Твою точку зрения на альфонсов обоего полу я понял. Что-нибудь еще?
Еще у Вадика был, по моему скромному мнению, очень и очень неплохой актерский дар. Я, конечно же об этом упомянула. Учился он на тройки, с грехом пополам со шпорами переползая от семестру к семестру. Будь он девицей, его умение строить выразительные глазки всему, что движется, помогло бы ему куда больше. А теперь вот он засел в замке у Жидомира. Неужели его хозяин в придачу к своим порокам еще и гомосексуалист?
Но, шутки шутками, а вот то, что бывший однокурсник оказался некромантом, было для меня полным сюрпризом.
– Ну ладно, – удовлетворился Илюха тем гнусным психологическим портретом, что я нарисовала. – Теперь поговорим о том, как этот самый Вадик очутился в замке.
– Может, он соблазнился бесом и в односторонний портал угодил? А мы ошиблись, и никакой он не некромант?
– В то, что он соблазнился бесом, я верю, – подумав, ответил металлист. – А вот в гипотезу о том, что он маг жизни и смерти нужно проверить. Где, кстати, ты видела его в последний раз?
– У Таньки в квартире, – прошиб меня холодный пот. – И уходил он оттуда с угрозами. Выходи из ванной, я отправляюсь в Москву.
– Я с тобой, – вздохнул Илья.
Прямо в Москву телепортироваться мы не могли – не умели. Поэтому, после минутных дебатов, было решено потревожить волхва Макарыча, и просить у него помощи в транспортировке на изнанку его мира. Правда, металлист ворчал себе под нос что-то о том, что мы, мол, порем горячку, и дело это может спокойно подождать до утра, но я не обращала на его поведение внимания. Ибо, как я уже неоднократно убеждалась, Танька, как и я, отличалась редкой способностью влипать в неприятности. И это не говоря о том, что ей просто сказочно везло на разного рода негодяев.
Однако уже в процессе телепортации до меня дошло, что уже глубокая ночь, и старый волхв, по идее, должен спокойно сопеть в две дырочки, а не ждать с распростертыми объятиями безумных девиц. Я так страдала совестью от того, что нам предстоит вломиться к пожилому человеку среди ночи, что приземлилась на поляне Правосудия, и теперь нам приходилось тащиться к дому Макарыча по сырому лугу. Одно утешало в этой истории – трава доходила нам чуть ли не до пояса, и джинсы, измаранные в подземном ходе, чистились сами собой. Да и бодрила роса, гнала прочь сон.
Над необъятным полем стлался туман, и я невольно остановилась, любуясь ночным пейзажем. Рядом вздохнул металлист.
– Странно… – сказал он.
– Что странно? – задрав голову кверху, спросила я.
Прямо над нами, простирая нереальные крылья, летел Альбатрос, местный аналог Лебедя. Мерцала звезда Денеб, самая яркая в созвездии, вокруг которой вращалась планета Огненная. Где-то там находился Источник, и дракон, слившийся со стихией.
Я смахнула набежавшую слезу.
– Знаешь, со мной случилась странная вещь, – снова заговорил товарищ. – Я впервые в жизни обиделся. Надолго.
А вот это было уже интересно. Я мигом оторвалась от воспоминаний о драконьем самоубийственном плюхе в Источник, повернулась к товарищу.
– И как, это прошло? – поинтересовалась я невинным голосом, лихорадочно подсчитывая в уме прожитые дни с того самого момента, как мы с ним выбрались из «рая для увлеченных».
Я считала и так, и эдак, и по всему выходило, что очнуться Илюхе надо было не сейчас, но вечером. К счастью, уже этого дня. А потому решила быть особенно осторожной – не хватало еще запороть всю свою, так сказать, «миссию», из-за спешки.
– Не знаю, – честно ответил товарищ. – Мне кажется, что я что-то забыл. Очень важное. И, вообще… Ладно, пошли отсюда.
Ну вот! А я, признаться, все же надеялась. На лучшее. Что мне, как минимум, сейчас скажут большое металлическое «прости». За все те обидные слова, что наговорили за эти шесть суток с хвостиком. А вот и нет, видать. Я вздохнула пару раз, и поплелась за прибавившим ходу (как будто за ним кто-то гнался!) компаньоном. Мы не произнесли ни звука, пока шли остаток луга, так же молча вошли в лес. Наконец впереди замаячили неясные очертания ограды.
– Слушай, – резко затормозила я. – А вдруг волхву приснился ночной кошмар, и он сгоряча нас во что-нибудь превратит?
– Хорош трусить, – строго посмотрел на меня металлист. – Мы же не ради забавы тут очутились, а по делу. Тем более, – вгляделся он в туман. – Сдается мне, что дедушке не спится.
– И точно, – обрадовалась я. – Свет у него горит. Пойдем скорее, пока он спать не лег.
И пошли мы, обрадовавшись появившейся нейтральной теме для разговора, старательно недоумевая по поводу того, что это волхву не спится в столь несообразный для бдения час. Объяснение нашло нас довольно быстро – Глеб Макарович был не один. У печи, уютно устроившись в плетеном кресле, курил трубку Борис Иванович.
– Говорил же, что придут? – хитро прищурилось начальство. – Эх! Надо было на щелбаны спорить.
– Что же остановило-то? – смешно выпятив вперед бороду, вопросил Глеб Макарович. – У тебя же такая прорицательница под боком!
– Ага! – сверкнул пожелтевшими глазами Борис Иванович. – Когда она в утробе была, Жозефина ее пересказывала куда лучше. А теперь она родилась, и жди, пока сама говорить обучится. Так, крохами довольствуюсь.
– Что же вы стоите? – махнув рукой на наше недовольное начальство, обратился к нам волхв Макарыч. – Самовар вон закипел, присаживайтесь к столу, да новости нам расскажите.
– Нам бы сперва дело одно закончить…, – неуверенно начала я перечить воле двух волхвов.
– В Заповеднике она, – перебил меня Борис Иванович. – Жозефине помогает.
– ?
– Жозефина слезно просила добыть ей помощницу.
– Не повод, – подозрительно уставилась я на волхва. – У вас друидов пруд пруди.
– А вот и повод, – возразил мне Борис Иванович чуть ли не тоном дразнящейся пятиклассницы. – Жозефина просила конкретную помощницу.
– И Танька согласилась? – не поверила я. – Еще совсем недавно она от нас бежала так, как будто за ней по пятам гналось приведение.
– Твоя подруга была чем-то напугана, и с радостью ухватилась за возможность укрыться на время в безопасном месте. По чаю?
– А мелкий Димка?
– В Дереве второй день ошивается, на пару с Данилкой местным, под опекой старшего друида. Уже особо ценный кактус ему уморили. Еще вопросы? Или, может, все же по чаю?
Чай был вкусным, с листьями черной смородины и земляники. Домовой Тоша изволил почивать, а потому на столе кроме горстки сушеных яблочек ничего не было. Пришлось питаться ими, а я, как на грех, оказавшись в безопасности, почувствовала прилив голода.
– Ничего, на голодный желудок лучше думается, – в свойственной ему манере «успокоил» меня Борис Иванович. – Кстати, вы с заданием Полоза полностью справились?
– На тот момент полностью, – ответила я. – Но, может быть, там еще кладов окаянных прибавилось.
– На карту взглянуть можно? – деловито поинтересовался волхв. – Заодно и посмотрим, с какой скоростью эта зараза распространяется…
– Кстати, а зачем недругам столько? – решилась задать я давно мучающий меня вопрос.
– Ты давай, карту доставай, – ушло от ответа начальство.
А я вспомнила, что карты при мне и не было – в замке вместе со всеми вещами осталась. Вот что значит браться за дела на сонную да уставшую голову. Но поделиться своим открытием с Борисом Ивановичем я не успела. Оба деда (один всамделишный, другой – лишь по возрасту) вдруг как-то странно притихли, озираясь по сторонам. Потом крадучись пошли в обход горницы с двух сторон.
– Чего это они? – пихнул меня локтем в бок металлист.
– А я знаю? Может, их укусил кто зловредный?
Дальше события разворачивались, можно сказать, стремительно, но на редкость бестолково. Оба волхва носились по комнате, как небольшие ураганы, опрокидывая безвинную мебель и прочие предметы домашнего обихода. Я, завидев такое дело, вскочила со скамьи, и прижалась к стенке. Вовремя. В том месте, где я сидела, приземлилась кружка с недопитым чаем. Металлист продержался на скамье дольше моего на какие-то полминуты, но потом нервы сдали и у него, и товарищ опрометью бросился ко мне – помогать подпирать стену. Один Тоша спал невозмутимо – сперва на печке, а потом на полу возле оной – туда, куда его волхвы сбросили. Наконец деды устали, и, поставив опрокинутую скамью как полагается, присели отдохнуть. Дышали они, как загнанные лоси, борода у деда Глеба так ходила ходуном.
– Что случилось-то? – невинным голосом осведомилась я. – К чему такая спешка?
Борис Иванович укоризненно посмотрел на меня – мол, не приставай, и с тоской уставился куда-то под потолок. Оттуда раздалось еле-еле слышимое, можно сказать, потустороннее, хихиканье.
– Дух там некромантский витает, – ответил, отдышавшись, за начальство Глеб Макарович. – Подслушивает, гад!
– А как вы догадались?
– Нам многое ведомо, – наставительно отозвался Борис Иванович. – Ну что, Макарыч, кажись, отдохнули? Продолжим, али плюнем на эту затею?
«Детство дедов накрыло, не иначе», – решила я, глядя на то, как волхвы продолжили свои бесплодные попытки по ловле невидимого нарушителя спокойствия. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, кабы не Зевул. Как потом выяснилось, Веля, закончив врачевать голень спецназовца, вознамерилась о чем-то со мной поговорить, и, понятное дело, не обнаружила меня в замке. И, поскольку времена сейчас настали далеко не мирные, а мы были под ее ответственностью на остаток этой ночи, то она разбудила благоверного, и оправила следом за нами – благо ей, суккубу немереного таланту, это было раз плюнуть. И вот теперь Зевул стоял посреди комнаты, и манил пальцем что-то невидимое глазу. Подманил, изловил, оглянулся кругом в поисках, судя по всему, емкости. Волхв Макарыч подал ему какую-то колбу.
Пока Веля занималась врачеванием, я заняла громадную каменную ванну. Нагрела воду до комфортной температуры, насыпала морской соли с лазурной краской, обнаруженной тут же – видимо, бывшая пиратка все же тосковала по морю, добавила пены из перламутровой коробочки в форме сердечка, и с блаженной физиономией погрузилась во все это безобразие. Ибо, как ни хотелось мне спать, кожа, изрядно потрепанная за последние двое суток, требовала ухода. А душа – праздника и уединения. Не успела я как следует расслабиться, как в дверь кто-то тихонько постучал.
– Занято, – недовольно проворчала я. – Будьте так любезны, изыщите возможность помыться на другом этаже.
– Ага! – обрадовались за дверью. – Тебя-то я и искал.
Металлист, туды его в качель. Я торопливо добавила пены. Та вздыбилась, укутав меня по самый подбородок. В дверь просунулась левая рука товарища, держащая перед собой наладонник на манер щита.
– Не бей меня, я по делу, – известил меня компаньон о своих честных намерениях. – А то ты заснешь, не станешь со мною общаться, а я без информации останусь.
– Входи, что уж теперь.
В ванной нарисовался товарищ целиком, свободного места сразу поубавилось, не говоря уж о порушенном чувстве уединения.
– Я, собственно, тебя об этом парне хотел спросить, – смущенно отворачиваясь от ванны, наполненной пеной, сказал Илья. – Как ты его там назвала?
– Вадиком. Может, присядешь на табуретку-то? В ногах правды нету.
– Тут твоя одежда лежит…
– Сбрось ее на пол, – пожала я плечами. – Все равно грязная, после лаза не стиранная. Так о чем мы?
– Расскажи мне об этом Вадике, – попросил металлист. – Только помедленнее.
– Все? – хитро осведомилась я.
– Нет, только то, что относится к делу, – усмехнулся товарищ.
Я перевела дух – признаться, вид смущенного металлиста несколько напрягал меня. Вдруг я все-таки не удержалась, и упрекнула его в чем-то, и теперь он должен был превратиться из нормального человека в нечто маловразумительное? Но, судя по всему, угроза миновала. Итак, о Вадике…
– Знаешь, мне тоже очень интересно, как в замке Жидомира очутился этот тип, – задумчиво произнесла я. – Да еще и в качестве посредственного некроманта на побегушках.
– Тогда давай по порядку, – устроился поудобнее металлист. – Каковы человеческие достоинства этого субъекта?
– Никаких, – пожала плечами я.
– То есть, ты хочешь сказать, что этот парень никак себя не проявил за все то время, пока ты его знала? – уточнил компаньон.
– Нет, конечно, – поняла я, о чем, собственно, меня спрашивают. – Он себя зарекомендовал как редкостного таланта альфонс.
– Вот видишь? – оживился Илья. – А ты говорила, что нет никаких достоинств. Надо же, никогда не встречался с этой категорией населения.
– Неужели? – прищурилась я. – Тогда скажи мне на милость, тебе барышни, желающие выгодно выйти замуж, причем любыми способами, причем за любого урода, лишь бы побогаче, не встречались?
– Так то женщины, – отмахнулся от меня металлист. – Им можно так себя вести.
– Это почему же? – удивилась я.
– Авансом, – охотно просветил меня компаньон. – В зачет будущего материнства.
Я ничего не ответила – только уставилась на Илюху широко раскрытыми глазами.
– Эй, – осторожно помахал тот рукой у меня пред носом. – Проснись. Я все равно с такими женщинами шашни не завожу, если тебе это хотелось узнать.
Вообще-то, о чем-то подобном я и сама догадалась. Просто в мою максималистскую картину мира женщины без собственной искры, а точнее, то, что к ним можно так спокойно относиться, не больно-то вписывалось. Я вспомнила девочку Олю, что охомутала вундеркинда Петю у Таньки на вечеринке в честь новоселья. Никаких теплых чувств у меня к ней не наблюдалось.
«Это пройдет», – услышала я отчетливый голос внутри себя. – «С годами».
«Ни за что!»
– Лиса, не спи, – напомнил мне металлист о своем существовании. – Твою точку зрения на альфонсов обоего полу я понял. Что-нибудь еще?
Еще у Вадика был, по моему скромному мнению, очень и очень неплохой актерский дар. Я, конечно же об этом упомянула. Учился он на тройки, с грехом пополам со шпорами переползая от семестру к семестру. Будь он девицей, его умение строить выразительные глазки всему, что движется, помогло бы ему куда больше. А теперь вот он засел в замке у Жидомира. Неужели его хозяин в придачу к своим порокам еще и гомосексуалист?
Но, шутки шутками, а вот то, что бывший однокурсник оказался некромантом, было для меня полным сюрпризом.
– Ну ладно, – удовлетворился Илюха тем гнусным психологическим портретом, что я нарисовала. – Теперь поговорим о том, как этот самый Вадик очутился в замке.
– Может, он соблазнился бесом и в односторонний портал угодил? А мы ошиблись, и никакой он не некромант?
– В то, что он соблазнился бесом, я верю, – подумав, ответил металлист. – А вот в гипотезу о том, что он маг жизни и смерти нужно проверить. Где, кстати, ты видела его в последний раз?
– У Таньки в квартире, – прошиб меня холодный пот. – И уходил он оттуда с угрозами. Выходи из ванной, я отправляюсь в Москву.
– Я с тобой, – вздохнул Илья.
* * *
Побывать нам у Таньки так и не удалось.Прямо в Москву телепортироваться мы не могли – не умели. Поэтому, после минутных дебатов, было решено потревожить волхва Макарыча, и просить у него помощи в транспортировке на изнанку его мира. Правда, металлист ворчал себе под нос что-то о том, что мы, мол, порем горячку, и дело это может спокойно подождать до утра, но я не обращала на его поведение внимания. Ибо, как я уже неоднократно убеждалась, Танька, как и я, отличалась редкой способностью влипать в неприятности. И это не говоря о том, что ей просто сказочно везло на разного рода негодяев.
Однако уже в процессе телепортации до меня дошло, что уже глубокая ночь, и старый волхв, по идее, должен спокойно сопеть в две дырочки, а не ждать с распростертыми объятиями безумных девиц. Я так страдала совестью от того, что нам предстоит вломиться к пожилому человеку среди ночи, что приземлилась на поляне Правосудия, и теперь нам приходилось тащиться к дому Макарыча по сырому лугу. Одно утешало в этой истории – трава доходила нам чуть ли не до пояса, и джинсы, измаранные в подземном ходе, чистились сами собой. Да и бодрила роса, гнала прочь сон.
Над необъятным полем стлался туман, и я невольно остановилась, любуясь ночным пейзажем. Рядом вздохнул металлист.
– Странно… – сказал он.
– Что странно? – задрав голову кверху, спросила я.
Прямо над нами, простирая нереальные крылья, летел Альбатрос, местный аналог Лебедя. Мерцала звезда Денеб, самая яркая в созвездии, вокруг которой вращалась планета Огненная. Где-то там находился Источник, и дракон, слившийся со стихией.
Я смахнула набежавшую слезу.
– Знаешь, со мной случилась странная вещь, – снова заговорил товарищ. – Я впервые в жизни обиделся. Надолго.
А вот это было уже интересно. Я мигом оторвалась от воспоминаний о драконьем самоубийственном плюхе в Источник, повернулась к товарищу.
– И как, это прошло? – поинтересовалась я невинным голосом, лихорадочно подсчитывая в уме прожитые дни с того самого момента, как мы с ним выбрались из «рая для увлеченных».
Я считала и так, и эдак, и по всему выходило, что очнуться Илюхе надо было не сейчас, но вечером. К счастью, уже этого дня. А потому решила быть особенно осторожной – не хватало еще запороть всю свою, так сказать, «миссию», из-за спешки.
– Не знаю, – честно ответил товарищ. – Мне кажется, что я что-то забыл. Очень важное. И, вообще… Ладно, пошли отсюда.
Ну вот! А я, признаться, все же надеялась. На лучшее. Что мне, как минимум, сейчас скажут большое металлическое «прости». За все те обидные слова, что наговорили за эти шесть суток с хвостиком. А вот и нет, видать. Я вздохнула пару раз, и поплелась за прибавившим ходу (как будто за ним кто-то гнался!) компаньоном. Мы не произнесли ни звука, пока шли остаток луга, так же молча вошли в лес. Наконец впереди замаячили неясные очертания ограды.
– Слушай, – резко затормозила я. – А вдруг волхву приснился ночной кошмар, и он сгоряча нас во что-нибудь превратит?
– Хорош трусить, – строго посмотрел на меня металлист. – Мы же не ради забавы тут очутились, а по делу. Тем более, – вгляделся он в туман. – Сдается мне, что дедушке не спится.
– И точно, – обрадовалась я. – Свет у него горит. Пойдем скорее, пока он спать не лег.
И пошли мы, обрадовавшись появившейся нейтральной теме для разговора, старательно недоумевая по поводу того, что это волхву не спится в столь несообразный для бдения час. Объяснение нашло нас довольно быстро – Глеб Макарович был не один. У печи, уютно устроившись в плетеном кресле, курил трубку Борис Иванович.
– Говорил же, что придут? – хитро прищурилось начальство. – Эх! Надо было на щелбаны спорить.
– Что же остановило-то? – смешно выпятив вперед бороду, вопросил Глеб Макарович. – У тебя же такая прорицательница под боком!
– Ага! – сверкнул пожелтевшими глазами Борис Иванович. – Когда она в утробе была, Жозефина ее пересказывала куда лучше. А теперь она родилась, и жди, пока сама говорить обучится. Так, крохами довольствуюсь.
– Что же вы стоите? – махнув рукой на наше недовольное начальство, обратился к нам волхв Макарыч. – Самовар вон закипел, присаживайтесь к столу, да новости нам расскажите.
– Нам бы сперва дело одно закончить…, – неуверенно начала я перечить воле двух волхвов.
– В Заповеднике она, – перебил меня Борис Иванович. – Жозефине помогает.
– ?
– Жозефина слезно просила добыть ей помощницу.
– Не повод, – подозрительно уставилась я на волхва. – У вас друидов пруд пруди.
– А вот и повод, – возразил мне Борис Иванович чуть ли не тоном дразнящейся пятиклассницы. – Жозефина просила конкретную помощницу.
– И Танька согласилась? – не поверила я. – Еще совсем недавно она от нас бежала так, как будто за ней по пятам гналось приведение.
– Твоя подруга была чем-то напугана, и с радостью ухватилась за возможность укрыться на время в безопасном месте. По чаю?
– А мелкий Димка?
– В Дереве второй день ошивается, на пару с Данилкой местным, под опекой старшего друида. Уже особо ценный кактус ему уморили. Еще вопросы? Или, может, все же по чаю?
Чай был вкусным, с листьями черной смородины и земляники. Домовой Тоша изволил почивать, а потому на столе кроме горстки сушеных яблочек ничего не было. Пришлось питаться ими, а я, как на грех, оказавшись в безопасности, почувствовала прилив голода.
– Ничего, на голодный желудок лучше думается, – в свойственной ему манере «успокоил» меня Борис Иванович. – Кстати, вы с заданием Полоза полностью справились?
– На тот момент полностью, – ответила я. – Но, может быть, там еще кладов окаянных прибавилось.
– На карту взглянуть можно? – деловито поинтересовался волхв. – Заодно и посмотрим, с какой скоростью эта зараза распространяется…
– Кстати, а зачем недругам столько? – решилась задать я давно мучающий меня вопрос.
– Ты давай, карту доставай, – ушло от ответа начальство.
А я вспомнила, что карты при мне и не было – в замке вместе со всеми вещами осталась. Вот что значит браться за дела на сонную да уставшую голову. Но поделиться своим открытием с Борисом Ивановичем я не успела. Оба деда (один всамделишный, другой – лишь по возрасту) вдруг как-то странно притихли, озираясь по сторонам. Потом крадучись пошли в обход горницы с двух сторон.
– Чего это они? – пихнул меня локтем в бок металлист.
– А я знаю? Может, их укусил кто зловредный?
Дальше события разворачивались, можно сказать, стремительно, но на редкость бестолково. Оба волхва носились по комнате, как небольшие ураганы, опрокидывая безвинную мебель и прочие предметы домашнего обихода. Я, завидев такое дело, вскочила со скамьи, и прижалась к стенке. Вовремя. В том месте, где я сидела, приземлилась кружка с недопитым чаем. Металлист продержался на скамье дольше моего на какие-то полминуты, но потом нервы сдали и у него, и товарищ опрометью бросился ко мне – помогать подпирать стену. Один Тоша спал невозмутимо – сперва на печке, а потом на полу возле оной – туда, куда его волхвы сбросили. Наконец деды устали, и, поставив опрокинутую скамью как полагается, присели отдохнуть. Дышали они, как загнанные лоси, борода у деда Глеба так ходила ходуном.
– Что случилось-то? – невинным голосом осведомилась я. – К чему такая спешка?
Борис Иванович укоризненно посмотрел на меня – мол, не приставай, и с тоской уставился куда-то под потолок. Оттуда раздалось еле-еле слышимое, можно сказать, потустороннее, хихиканье.
– Дух там некромантский витает, – ответил, отдышавшись, за начальство Глеб Макарович. – Подслушивает, гад!
– А как вы догадались?
– Нам многое ведомо, – наставительно отозвался Борис Иванович. – Ну что, Макарыч, кажись, отдохнули? Продолжим, али плюнем на эту затею?
«Детство дедов накрыло, не иначе», – решила я, глядя на то, как волхвы продолжили свои бесплодные попытки по ловле невидимого нарушителя спокойствия. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, кабы не Зевул. Как потом выяснилось, Веля, закончив врачевать голень спецназовца, вознамерилась о чем-то со мной поговорить, и, понятное дело, не обнаружила меня в замке. И, поскольку времена сейчас настали далеко не мирные, а мы были под ее ответственностью на остаток этой ночи, то она разбудила благоверного, и оправила следом за нами – благо ей, суккубу немереного таланту, это было раз плюнуть. И вот теперь Зевул стоял посреди комнаты, и манил пальцем что-то невидимое глазу. Подманил, изловил, оглянулся кругом в поисках, судя по всему, емкости. Волхв Макарыч подал ему какую-то колбу.