Страница:
«Ладно, ты куда круче, чем все отечественные самолеты вместе взятые», – моментально образумилась я. – «А уж если мы благополучно приземлимся, то тебе и вовсе цены не будет».
Дракон с удовлетворением кивнул. Да, если тщеславие не порок, то что же это? Фигуры высшего пилотажа?
Ящер недовольно повел ушами, но от повторной серии выкрутасов отказался – мол, что с нее, человека, возьмешь! – и взял курс на облет Заповедника.
А лететь и впрямь было здорово. Полет отличался от давешнего приключения на ковре-самолете. Если там он скорей всего походил на безопасный аттракцион в Диснейленде, то тут я всем своим существом ощущала мощь дракона, к спине которого прилепилась, подобно букашке малой. Нас не сдувало (и слава богу!) – видимо, у ящера, как и у коврика, была некая магия, хранящая его пассажиров. Вот только коврик не был одушевленным и… Мощным, величественным, простым и мудрым одновременно. Не знаю, и не выскажешь тремя-то словами впечатление от исполина.
Под нами расстилался пестрый ковер осенних деревьев, окруженный зеленой полосой сосен с правого боку. Далеко-далеко виднелась пара троллей, взявшихся за руки – корпус магов-эмпатов, обремененных предрассудками нашего груженого моралью мира, чуть поодаль – огромная пентаграмма, в лучах которой расположились корпуса стихийных магов. В ее центре стояли две избушки – волхва и моя. В свое время мне пришлось туда переехать из-за того, что начальство чрезмерно опасалось за мою жизнь. Вот теперь, поди, локти кусает, терпя рядом такую непоседу, как я.
Еще дальше виднелись группки избушек – там жили обитатели Заповедника. На их территорию вела мощеная дорожка, которая потом ветвилась на несколько тропинок. Тропинки вели к избам, в которых, собственно, и жили маги. Эмпаты, отдельно темные и светлые, металлисты, огневики, боевые маги, и прочие. Друиды жили там же, где и работали – в своем Дереве.
Мы заложили круг почета над долиной, и полетели дальше. В этой части Заповедника я еще не была. Борис Иванович все грозился меня сюда как-нибудь сводить, но, как дело доходило до дела, находил для меня задания по учебной части.
– Тяжело в ученье, – говаривал он, заставляя меня уклоняться от серии огненных шаров, – легко в бою. – Ну-ка, посмотрим, как ты справишься с этим маленьким смерчем. А не справишься, всю крону у Дерева обнесет, старый друид потом с тебя же и взыщет.
Я, пыхтя, и обливаясь потом, старалась. Уворачивалась от фаерболов, применяла, как могла, магию пространственных искажений, вступала в переговоры с элементалами, но никак не могла уговорить волхва на посещение запретного участка.
– Обитатели другихххх миров, – известил нас дракон. – Сссами сссюда не сссуйтессь. Опасссно.
Что-то подобное я и ожидала. Интересно, что же их заставило покинуть свой дом? Катаклизмы? Войны? Любопытство? И почему они не могут вернуться обратно?
Запретная территория представляла собой отдельные скалы и участки, покрытые лесом. В центре виднелось что-то вроде небольшой песчаной пустыньки под куполом, вокруг купола бежала огненная речка, из которой то и дело выпрыгивали черные ящерки.
– Сссаламандры, – обернувшись, прокомментировал довольный дракон. – Люблю ссссаламандр.
– Дружишь с ними? – осторожно спросила я, опасаясь обидеть чувства исполина.
Я как-то схватилась за саламандру, что забрела в камин в домике у волхва, обеими руками…
– Люблю сссмотреть, как они танцццууют, – аж прикрыл от удовольствия глаза дракон.
Я тоже люблю смотреть на огонь.
Ящер одобрительно, как мне показалось, кивнул, и продолжил полет.
– Уфф! – выразила я общее настроение. – Приземлились. Спасибо, – повернулась я к морде исполина.
– Не ззза шшшшто, – прошипел тот. – Мне тожжже полетать полезззно, – вздохнул он, пустив струйку дыма.
– Скучно тебе тут? – участливо спросила я.
– Когда как, – уклончиво ответил дракон. – Сссегодня вот повесселилссся.
Продолжить светскую беседу мне было не суждено. Равно как и металлисту пришлось завязать с исследованиями металлической драконьей чешуи, на которых он было сосредоточился. Дверь избенки распахнулась, на крыльцо вылетел сконфуженный друид, за ним по пятам прицельно следовала кочерга.
– Жозефина, сестрица, – закричал металлист, отвлекая внимание ведьмы. – Встречай гостей!
– Эка невидаль, – раздался ворчливый голос. – Можно подумать, я не знаю, что вы сюда на Змее Горыныче явитесь.
– За что это она тебя так? – повернулась я к дракону.
– Сссам не пойму, – подавился дымом тот. Немного наигранно, как мне показалось. – Но сссс теми, кто ожжжидает потомссство, луччшшше не ссспорить. И этот молодой чччеловек тому подтвержжждение.
– Точно подмечено, – отозвался металлист, притягивая к себе кочергу. – Остынь, Жозефина, мы тебе гостинцев привезли.
Илья скинул с плеч городской рюкзак, достал стопку шоколадок, протянул сестре.
– Спасибо, – смягчилась та при виде подарка. – Забирайте моего супруга, и оставьте меня одну. И вот еще что, – задержала она взгляд на брате.
– Что? – обеспокоено спросил металлист.
– Не суй свои руки, куда не просят, – отрезала беременная провидицей ведьма, и, тяжело переваливаясь, скрылась в сенях.
Хлопнула дверь.
– Долго еще? – сочувственно спросила я Антона.
– Месяц, не больше, – вздохнул тот.
– Двадцать три дня, – ворчливо раздалось из-под двери. – Я все слышу.
Дракон пустил колечко дыма, а через него серию сердечек.
– Жжжозззефффина, – прошипел он. – Пусссти нассс.
– Вот тебя – точно не пущу, – отрезала ведьма. – А ребят, так и быть, привечу.
– Достать тебе обед? – осведомился металлист.
– А сссможжжешшшь?
– Попробую, – пожал плечами Илья, и рука его немедленно исчезла по локоть.
Какое-то время он сидел неподвижно, только плечо шевелилось под рубашкой, а потом выволок на поляну огромный кусок телячьей туши.
– Ссвежжжее? – скептически осведомился ящер.
– Из холодильника, – ответил металлист.
– Какого холодильника? – удивилась я.
– В Заповеднике, – пожал плечами воришка. – Я знаю, где он находится.
– Ну, раззз иззз Зззаповедника, – протянул дракон, – то я, так и быть, отведаю.
– Лопай, что дают! – неприветливо раздалось из избушки на курьих ножках.
Дверь распахнулась, и на нас полетели кружки с горячим киселем. Я уже приготовилась быть облитой с ног до головы, но Жозефина оказалась сегодня не в самом плохом настроении. Из кружек, несмотря на скорость, не пролилось ни одной капли. Не долетев до цели самую малость, они зависли в воздухе.
– Пейте, и проваливайте, – проворчала ведьма. – Я и так всю свою интуицию отключаю, чтобы не слушать про ваше будущее. Это вредно для малышки, она потом не сможет нормально интерпретировать события. Ты уже понял, – внезапно обратилась она к дракону, что домой не вернешься?
– Да понял я, понял, – довольно оскалился тот.
– Что-то ты слишком веселый для этой печальной новости, – покачала головой ведьма. – А то, что с ними в поход отправишься, уже в курсе?
– Нет, – от удивления ящер выпустил язык пламени и поджарил наполовину разморозившуюся тушу.
Запахло горелым, ведьма позеленела, и опрометью, насколько позволяло ей ее положение, бросилась к кустикам. Дракон схватил испорченный продукт в зубы, и, обдав нас шишками, взлетел. Антон, поборов себя, справился у женушки, не надо ли ей чего.
– Чтоб вы про… – снова склонилась ведьма над кустиками.
– Мы уже ушли, – пятясь, ответил супруг своей благоверной. – Не волнуйся, пожалуйста. Маня!!!
Так быстро мы еще никогда на многоножке не ездили.
– Значит, она сказала, что дракон с вами полетит, – задумчиво произнес он, услышав последние новости. – Странно. Неужели ему срок пришел? Я думал, еще не скоро…
– А в чем дело? – жадно поинтересовалась я. – Какой срок?
– Много будешь знать, скоро состаришься, – отрезал Борис Иванович.
– А это правда, что он не может найти дорогу домой? – вспомнила я разговор полугодовой давности.
– Правда, конечно, – думая о своем, ответил волхв. – Если захочешь, спроси у дракона, он тебе все расскажет.
– Что-то не верится, – протянула я. – Не выглядит он таким уж беспомощным.
– Иногда, – очнулся Борис Иванович от раздумий, – и вся драконья мудрость помочь не в силах.
– Так что же произошло, все-таки? – проявил любопытство друид.
– Да, в самом деле?
– Это очччень груссстная иссстория, чччеловеки, – раздалось с улицы, окно распахнулось, увеличилось и туда просунулась голова дракона. – Я боролссся за свою планету, но меня победили, и броссили умирать.
– Да, я помню этот кислотный дождичек, – поежился волхв. Если бы не Лилипут, сдохли бы мы там все.
– Класссная девчччонка, – прокомментировал ящер. – Как она там?
– Такой красавицы еще Вселенная не видывала, – ответил волхв. – Она изменилась.
– Всссе меняетссся, – философски изрек ящер. – Я рад, что она жива. Вы на Огненную? Я сссс вами.
Волхв тяжело вздохнул.
– Может, лучше постараемся найти твой дом? – неуверенно заговорил он. – Не могут же его вечно прятать!
– Нет, – печально ответил ящер. – Они его оссквернили, и там наверняка не осссталось никого и ниччего сссветлого, ты и ссам зззнаешшшь.
Волхв снова тяжело вздохнул.
– Тебе виднее,…, – пропел-прошипел он.
– Ты ззззнал всссе это время, как меня зззовут, – ощетинился дракон. – Почччему не восссспользззовалссся?
– А оно мне надо? – ушел от ответа волхв, пряча глаза от дракона.
– Но сссоблазззн иссспытывал? – продолжал допытываться ящер.
– Было дело, – признался Борис Иванович, поднимая взор. – Я же ведь не святой. Но потом хорошенько подумал, и решил остаться собой.
Ящер устремил взор горящих красных глаз на волхва. В комнате находиться стало практически невыносимо – настолько там была напряженная атмосфера. Казалось, еще чуть-чуть, и лопнет голова. Минуты медленно тянулись, а многовековой дракон и полуторастолетний волхв все смотрели и смотрели друг на друга.
А потом напряжение исчезло, как будто его и не было. Бывшие соперники чуть склонили головы, как будто заново приветствуя друг друга.
– Я тебе верю, человек, – гордо сказал ящер. – Жжжаль, шшто мне пора, я бы пообщщщалссся ссс тобой.
– Но ведь еще зимой, – не выдержала я. – Ты… хотел остаться.
– Это происссходит внезззапно, Лиссса, – мягко сказал ящер. – Когда отправляемссся?
– Да вот, только инструктаж проведу, – ответил волхв. – Где-то через час.
– Хххорошшшо, – согласно покивал головой дракон. – Пойду пещщщщеру от зззащщиты оссвобожжжу.
– Жаль, – грустно глядя на барабанившие в окно шишки, изрек волхв.
– А – что за искушение? – задала я мучавший меня вопрос.
– Древняя легенда – мол, кто узнает имя дракона, тот сам им станет. Впрочем, я не знаю того, кто бы подтвердил своим примером истинность этого мифа.
– А в чем проблема-то с этим именем?
– В произношении, – усмехнулось начальство. – Я долго тренировался, прежде чем у меня получилось.
– Но это же неудобно быть ящером, – попыталась я себя представить в означенной ипостаси.
– А возможность летать? А отправиться путешествовать по всем возможным мирам? А…
– Но вы же все равно отказались, – почему-то перебила я начальство.
– Конечно, – пожал плечами волхв. – Зачем убивать ради простого любопытства?
– Да еще и брать на себя чужую карму, – с отвращением произнес друид.
– Ага! Своя-то ближе к телу, – ехидно отозвалась я. – Но я думаю, что Борис Иванович все равно прав.
– Да ну? – интересом уставилось на меня стопятидесятилетнее начальство. – И почему же?
– Не знаю, – пожала я плечами. – Чувствую, что правы, и все. Я бы ни за что не стала жить чужой жизнью. Пойдемте, нам и впрямь собираться пора. Мы надолго?
– Самое большее, на пару дней, – задумчиво ответил уставившийся в одну точку волхв. – Много с собой не берите. В крайнем случае, вас Илана всем необходимым снабдит.
Было и впрямь холодно. Изо рта валил густой пар, кожу щипал мороз. Пахло озоном.
«Так и замерзнуть недолго», – думала я, пытаясь закутаться в котомку. – «Где же Илана?»
– Тут я, – раздался жуткий по силе писк, и замершие уши свело от боли. – Идемте скорее в тепло, – указала она на строение, смахивающее на традиционный японский дом. Оно было безусловно красивым, прекрасно вписывалось в окружающий горный пейзаж, но…
«Только не это», – поежилась я. – «Если эта хибара обладает всеми техническими характеристиками традиционной японской постройки, то мы там определенно врежем дуба».
Был у меня печальный опыт житья в таком доме в зимний период. Во-первых, у японцев отсутствует центральное отопление, во-вторых, в каждой комнате три двери, что в сочетании с отрицательной ночной температурой дает просто сногсшибательный эффект. Потому как, стоит только открыть дверь, как все надышанное тепло тут же тю-тю!
Зимой существовать в таком доме можно было только возле газовой горелки, да и то практически вплотную к оной.
– Пойдем, – рассмеялась аборигенка, и я порадовалась, что успела расширить звуковой диапазон. – Не замерзнешь, не бойся.
«Ну да, оно внутри, конечно же всяко теплее, чем снаружи», – скептически думала я. – «Градусов на пять».
Но я ошиблась. Внутри было тепло. Очень.
«Придется спать головой на улицу», – мрачно подумала я, чувствуя, как промокают от пота джинсы. – «Это что же у них вместо очага? Вулкан, что ли?»
Пол жилища был каменным и очень горячим, чуть ли не обжигающим.
«Хана кроссовкам», – подумала я. – «Единственно, кому здесь может быть комфортно, так это нашему огнедышащему спутнику».
Дракон, занявший чуть ли не половину огромной комнаты, в которую нас привела Илана, сложился покомпактнее, и, прикрыв глаза от блаженства, уставился на «очаг», или попросту говоря, оплавленную дыру в центре, из которой вырывались огненные сполохи. Я почувствовала, что скоро расплавлюсь. Голова, по крайней мере, уже кружилась. Друид сжался в комок – так он меньше контактировал с окружающим миром. Металлист также не выглядел довольным – с его лба непрерывной струйкой тек пот.
Хозяйка, заметив наше прибалдевшее состояние, нажала на какую-то кнопку, и отверстие в полу затянуло чем-то, похожим на стекло. Дракон недовольно заворчал, зато всем остальным жить стало веселее.
– А где Иззя? – вспомнила я.
– Сын сейчас на горячей стороне, – со вздохом отозвалась Илана. – Он уже вышел из младенческого возраста.
– Это там, что ли? – указала я дыру в полу.
– Не совсем, – покачала головой Илана. – Это, так сказать, ядро просвечивает.
Антон побледнел. Илана с беспокойством поглядела на друида.
– Ничего, сейчас я целебный напиток принесу, и вы малость пообвыкнетесь, – пообещала она. – Ночь проведете на нашей планете, а потом вам не захочется ее покидать, уверяю вас.
Денебка вышла из комнаты, притворив за собой дверь.
– Ну и местечко, – произнес металлист.
– Жарковато, – поежился, как от холода друид.
– Тут ещщщще прохххладно, – приоткрыв красный глаз, прошипел дракон. – Вот там, где сссамццы жжживут, куда теплее.
– Но ведь мы туда не пойдем? – осторожно спросил Антон.
– Как зззнать, – ответил дракон, и снова закрыл глаза.
Между тем температура в доме упала до терпимой. Металлист хотел было что-то уточнить у ящера, но потом передумал, и отправился в обход комнаты по своей давнишней привычке. Друид воспрял духом, откинул на плечи волосы, которые были упиханы между коленями, пока он сидел, сжавшись в клубочек, начал тихонько мурлыкать себе что-то под нос. Я, сама не знаю почему, подсела к дракону. Не стала задавать глупых вопросов, просто настроилась на него.
Мне было спокойно и мудро, если так можно выразиться. Внезапно я почувствовала, как меня подхватила мягкая сила и повела за собой.
Бережно ведомая, я шла сквозь прожитые века, сквозь толщу сделанных выводов, горечь сожалений, к радости от празднования побед. Я соединилась с исполином настолько, что мне стало казаться, что это я, полная энергии и юношеского задора, лечу сквозь Вселенную куда-то на планету, где обитают красивые драконессы, побеждаю в схватках и соревнованиях, и испытываю по этому поводу гордость. Это я посещала заброшенные миры, опасные, населенные лишь ядовитыми гадами, поедающими друг друга (точнее, враг врага) потому как иной пищи больше не осталось. Я видела невероятно техногенные цивилизации, изобразить которые на экране не смог бы даже Роберт Зимекис, даже спевшись со Стивеном Спилбергом, даже при поддержке самых крезанутых программистов моей родной планеты. А вслед за этими мирами меня нередко заносило в ненаселенные, только-только становящиеся миры, где с шумом сталкивались друг с дружкой тектонические плиты, бушевали ураганы, гоняя по бескрайним океанам огромные волны. На одной из таких планет я попала в сильнейший шторм, летела сквозь красивейшее грозовое облако, то и дело пронизываемое электрическими разрядами, и, судя по всему, выжила лишь чудом.
Посещала я и планету 14856747, «Землю», причем довольно часто, если сравнивать с остальными мирами. В первый раз попала на гладиаторские бои, ужаснулась чудовищной бессердечности самок древнего Рима, требующих добить запутавшегося в сети самца, и устроила нехилый пожар в городе от избытка чувств. Потом, забегая вперед, эдак на десяток веков, разочаровавшись в жизни, поселилась в Англии, обложив народонаселение посильной им данью – пара овец в одну неделю. Нередко овцы были под завязку начинены местной магией, действующей на местных пресмыкающихся, но только меня она не брала. Покинула я Англию, когда овцы почему-то закончились, зато одна за другой повалили девицы сомнительной девственности, да все в тягости. Видно, кто-то придумал таким образом избавляться и от позора, и от лишнего рта.
Гораздо больше мне понравилось на Руси, где довелось пропутешествовать в компании пары вечно пьяных детинушек. Именно по их непросыхающей милости возникла легенда о трехголовом Змее Горыныче, хотя это, как вы сами понимаете, была неправда чистой воды. Подвигов (сомнительных) в виде поджаривания разбойников и степных кочевников из засады, я совершила немало, и все во славу земли Русской, пока один из моих соратников не сложил по пьяни буйну голову, провалившись в выгребную яму. Его напарник мигом протрезвел, и узрел, наконец, что у меня одна голова. Этого почему-то вполне хватило для его тотального и, увы, бесповоротного просветления, в результате которого здоровенный детина запел псалмы басом, и направил стопы в ближайшую пустынь.
Я же, безмерно удивленная подобным поведением этого смертного, так же решила провести хотя бы век в молитвах и покаянии. Я перепробовала десятки миров, пока, наконец, не выбрала один с быстротекущим временем, в меру жаркий, без разумных существ, населенный тупыми турами и худосочными хищниками. Мяса одного тура хватало на месяц, так что житие мое можно было смело называть святым. Вдобавок ко всему, рядом с моим логовом обнаружилась светлая огненная магическая жила, и мой организм очистился настолько, что стала сама себе напоминать себя же, после ритуального окунания в священный источник на планете Огненной…
…Тогда-то и нашел моего дракона мой давнишний друг, Отблеск Зари На Вершине Западной Горы, и поведал, что его призывает отец, потому как почувствовал, что ему пришел срок слиться со стихией.
Он постарел, Грохот Полярных Льдов.
В нем не было больше интереса к тому, что происходило вокруг него.
«Жаль, что я так долго был вне дома», – думал мой дракон, с грустью глядя на бывшего ранее блескуче-золотым, а теперь потускневшего, но все еще величавого ящера.
«Ничто не случайно», – подслушала я ответ. – «Я познал наш путь до конца, и растворюсь в огне без остатка».
Да, друзья мои, я уже не была самим драконом. Скорее уж, его спутницей.
«Что мне делать?» – спросил мой проводник.
«Правь мудро», – услышала и я ответ старого ящера. – «Будь терпелив к простому народу, и все будет хорошо».
А потом он улетел, а я осталась на драконьей планете, среди подобных моему проводнику по сказке, вместе с ним. Ему, наделенному властью по наследству, приходилось быть третейским судьей в конфликтах соплеменников. Решать, кто прав – тот, кто первым нашел скалу с уютной пещерой год назад, пометил ее по всем правилам, но потом был вынужден ухаживать за получившим ранение родичем, и, вследствие чего, не смог переселиться в уютное местечко. Или тот прав, кто нашел скалу, на которой не осталось и следа от прошлогодней пометки, недавно, и теперь на нее претендует. Собственно, правы были оба, а пещера была всего одна. В тот раз всем повезло – родич первого дракона выжил, и показал своему сиделке куда более романтичное гнездышко, чуть подальше, зато в живописнейшем месте, с видом на заснеженные пики, полыхавшие всеми оттенками красного в часы заката.
Иногда моему дракону-правителю не так везло, и тяжба порой длилась месяцами, участники конфликта ходили пасмурными, пока какой-нибудь случай, счастливый, или не очень, не служил ее концом.
На этом, собственно, отличие моего дракона от соплеменников и заканчивалось, по крайней мере, в рамках простого житья-бытья на этой планете. Конечно, он еще мог свободно перемещаться между мирами, в то время, как простые драконы, не наделенные магической силой, сами позволить себе такое удовольствие не могли, им требовался проводник. А тех, кто отставал от провожатого, ждало пребывание на чужой планете. Некоторым везло (относительно), и они, навсегда утратив проводника, оставались жить в чем-то типа нашего земного Средневековья. Некоторым не везло – они попадали в миры, по тем или иным причинам непригодные для обитания, и гибли.
Жил мой экскурсовод один, в отцовской пещере, и прослыл правителем, туго знающим свое дело, но чудаком – ну какой, скажите на милость, правитель, будет гнушаться принесенной ему пищей? Зачем ему охотиться самому, если к его услугам тонны загнанных антилоп и туров?
Я же прекрасно понимала дракона – в моей памяти было свежо воспоминание о сытом пребывании на одной благополучной планетке в качестве объекта поклонения.
Так потянулись годы, а за ними столетия. Народ, привыкнув к правителю, был счастлив, мой дракон свыкся с оседлой жизнью. Я училась вместе с ним получать удовольствие от простых мирских радостей – появления на свет молодого дракончика, удачно пробившего скорлупу точнехонько по острию кожистого яйца (хороший знак!), от удачной охоты, в которых правитель со временем начал изредка принимать участие. И все шло хорошо, пока однажды…
– Лиса, – услышала я краем сознания, как человек, которого будят ото сна. – Напиток готов.
«Не мешшшай», – услышала я краем сознания. – «Дай нам ещщщще немного времени».
И я, так и не успев вынырнуть, и удивиться, как по-разному течет время вовне и внутри моей нежданной сказки, снова оказалась под зеленым небом драконьего мира.
Надо сказать, что отказом от дармовой пищи странности моего друга не ограничивались. Еще он был совершенно равнодушен к сокровищам, этой священной корове для каждого порядочного (а, зачастую, не очень) дракона. Его народ поначалу впадал в ступор по этому поводу – как же так, неподкупный правитель! – а потом отступился от попыток повлиять на вожака.
Но, свято место, как известно, пусто не бывает, и через какие-то три-четыре столетия в его царстве образовалась должность казначея. Народ нашел, кому тащить сокровища. Мой дракон пожал крыльями, но вмешиваться не стал. И, как впоследствии оказалось, совершенно напрасно. Простому народу были где-то милы, но, как выяснилось, совершенно чужды такие добродетели, как свободная воля и возможность жить ради самого процесса жизни. Драконам оказалась нужна твердая когтистая лапа, периодически их грабящая. Они были не в состоянии придумать иную достойную цель своему существованию, кроме вялотекущей борьбы с внешним злом, призванным ими самими на собственный хвост. А тут еще ни с того ни с сего начали пропадать и без того немногочисленные драконы-маги, и помимо обычных сетований на нелегкую судьбу, появилась новая тема для вечерних бесед под тушу оленя. Кроме того, люди, населявшие планету, жившие до этого тихо и мирно на соседнем материке, вдруг начали проявлять непонятную активность, по слухам, они даже начали подниматься в воздух.
Так и получилось, что в один прекрасный день (а начался он поистине великолепным восходом оранжевого светила) перед пещерой правителя приземлились пятеро, с казначеем и шаманом во главе.
«Наш народ недоволен твоим правлением», – с безопасного расстояния повел отступнические речи казначей. – «Мы прибыли пригласить тебя на ритуальный поединок».
Дракон с удовлетворением кивнул. Да, если тщеславие не порок, то что же это? Фигуры высшего пилотажа?
Ящер недовольно повел ушами, но от повторной серии выкрутасов отказался – мол, что с нее, человека, возьмешь! – и взял курс на облет Заповедника.
А лететь и впрямь было здорово. Полет отличался от давешнего приключения на ковре-самолете. Если там он скорей всего походил на безопасный аттракцион в Диснейленде, то тут я всем своим существом ощущала мощь дракона, к спине которого прилепилась, подобно букашке малой. Нас не сдувало (и слава богу!) – видимо, у ящера, как и у коврика, была некая магия, хранящая его пассажиров. Вот только коврик не был одушевленным и… Мощным, величественным, простым и мудрым одновременно. Не знаю, и не выскажешь тремя-то словами впечатление от исполина.
Под нами расстилался пестрый ковер осенних деревьев, окруженный зеленой полосой сосен с правого боку. Далеко-далеко виднелась пара троллей, взявшихся за руки – корпус магов-эмпатов, обремененных предрассудками нашего груженого моралью мира, чуть поодаль – огромная пентаграмма, в лучах которой расположились корпуса стихийных магов. В ее центре стояли две избушки – волхва и моя. В свое время мне пришлось туда переехать из-за того, что начальство чрезмерно опасалось за мою жизнь. Вот теперь, поди, локти кусает, терпя рядом такую непоседу, как я.
Еще дальше виднелись группки избушек – там жили обитатели Заповедника. На их территорию вела мощеная дорожка, которая потом ветвилась на несколько тропинок. Тропинки вели к избам, в которых, собственно, и жили маги. Эмпаты, отдельно темные и светлые, металлисты, огневики, боевые маги, и прочие. Друиды жили там же, где и работали – в своем Дереве.
Мы заложили круг почета над долиной, и полетели дальше. В этой части Заповедника я еще не была. Борис Иванович все грозился меня сюда как-нибудь сводить, но, как дело доходило до дела, находил для меня задания по учебной части.
– Тяжело в ученье, – говаривал он, заставляя меня уклоняться от серии огненных шаров, – легко в бою. – Ну-ка, посмотрим, как ты справишься с этим маленьким смерчем. А не справишься, всю крону у Дерева обнесет, старый друид потом с тебя же и взыщет.
Я, пыхтя, и обливаясь потом, старалась. Уворачивалась от фаерболов, применяла, как могла, магию пространственных искажений, вступала в переговоры с элементалами, но никак не могла уговорить волхва на посещение запретного участка.
– Обитатели другихххх миров, – известил нас дракон. – Сссами сссюда не сссуйтессь. Опасссно.
Что-то подобное я и ожидала. Интересно, что же их заставило покинуть свой дом? Катаклизмы? Войны? Любопытство? И почему они не могут вернуться обратно?
Запретная территория представляла собой отдельные скалы и участки, покрытые лесом. В центре виднелось что-то вроде небольшой песчаной пустыньки под куполом, вокруг купола бежала огненная речка, из которой то и дело выпрыгивали черные ящерки.
– Сссаламандры, – обернувшись, прокомментировал довольный дракон. – Люблю ссссаламандр.
– Дружишь с ними? – осторожно спросила я, опасаясь обидеть чувства исполина.
Я как-то схватилась за саламандру, что забрела в камин в домике у волхва, обеими руками…
– Люблю сссмотреть, как они танцццууют, – аж прикрыл от удовольствия глаза дракон.
Я тоже люблю смотреть на огонь.
Ящер одобрительно, как мне показалось, кивнул, и продолжил полет.
* * *
Избушка на курьих ножках стояла на прежнем месте, из трубы гостеприимно вился дымок. Дракон приземлился чуть поодаль, сложил крылья, и выжидательно уставился на дверь. Маня опасливо перебирала корнями, не решаясь спускаться вниз головой, да еще и под отрицательным углом. Ящер, усмехаясь, повернулся на бок, страж местности, заскрежетав корнями по металлу, съехала на землю.– Уфф! – выразила я общее настроение. – Приземлились. Спасибо, – повернулась я к морде исполина.
– Не ззза шшшшто, – прошипел тот. – Мне тожжже полетать полезззно, – вздохнул он, пустив струйку дыма.
– Скучно тебе тут? – участливо спросила я.
– Когда как, – уклончиво ответил дракон. – Сссегодня вот повесселилссся.
Продолжить светскую беседу мне было не суждено. Равно как и металлисту пришлось завязать с исследованиями металлической драконьей чешуи, на которых он было сосредоточился. Дверь избенки распахнулась, на крыльцо вылетел сконфуженный друид, за ним по пятам прицельно следовала кочерга.
– Жозефина, сестрица, – закричал металлист, отвлекая внимание ведьмы. – Встречай гостей!
– Эка невидаль, – раздался ворчливый голос. – Можно подумать, я не знаю, что вы сюда на Змее Горыныче явитесь.
– За что это она тебя так? – повернулась я к дракону.
– Сссам не пойму, – подавился дымом тот. Немного наигранно, как мне показалось. – Но сссс теми, кто ожжжидает потомссство, луччшшше не ссспорить. И этот молодой чччеловек тому подтвержжждение.
– Точно подмечено, – отозвался металлист, притягивая к себе кочергу. – Остынь, Жозефина, мы тебе гостинцев привезли.
Илья скинул с плеч городской рюкзак, достал стопку шоколадок, протянул сестре.
– Спасибо, – смягчилась та при виде подарка. – Забирайте моего супруга, и оставьте меня одну. И вот еще что, – задержала она взгляд на брате.
– Что? – обеспокоено спросил металлист.
– Не суй свои руки, куда не просят, – отрезала беременная провидицей ведьма, и, тяжело переваливаясь, скрылась в сенях.
Хлопнула дверь.
– Долго еще? – сочувственно спросила я Антона.
– Месяц, не больше, – вздохнул тот.
– Двадцать три дня, – ворчливо раздалось из-под двери. – Я все слышу.
Дракон пустил колечко дыма, а через него серию сердечек.
– Жжжозззефффина, – прошипел он. – Пусссти нассс.
– Вот тебя – точно не пущу, – отрезала ведьма. – А ребят, так и быть, привечу.
– Достать тебе обед? – осведомился металлист.
– А сссможжжешшшь?
– Попробую, – пожал плечами Илья, и рука его немедленно исчезла по локоть.
Какое-то время он сидел неподвижно, только плечо шевелилось под рубашкой, а потом выволок на поляну огромный кусок телячьей туши.
– Ссвежжжее? – скептически осведомился ящер.
– Из холодильника, – ответил металлист.
– Какого холодильника? – удивилась я.
– В Заповеднике, – пожал плечами воришка. – Я знаю, где он находится.
– Ну, раззз иззз Зззаповедника, – протянул дракон, – то я, так и быть, отведаю.
– Лопай, что дают! – неприветливо раздалось из избушки на курьих ножках.
Дверь распахнулась, и на нас полетели кружки с горячим киселем. Я уже приготовилась быть облитой с ног до головы, но Жозефина оказалась сегодня не в самом плохом настроении. Из кружек, несмотря на скорость, не пролилось ни одной капли. Не долетев до цели самую малость, они зависли в воздухе.
– Пейте, и проваливайте, – проворчала ведьма. – Я и так всю свою интуицию отключаю, чтобы не слушать про ваше будущее. Это вредно для малышки, она потом не сможет нормально интерпретировать события. Ты уже понял, – внезапно обратилась она к дракону, что домой не вернешься?
– Да понял я, понял, – довольно оскалился тот.
– Что-то ты слишком веселый для этой печальной новости, – покачала головой ведьма. – А то, что с ними в поход отправишься, уже в курсе?
– Нет, – от удивления ящер выпустил язык пламени и поджарил наполовину разморозившуюся тушу.
Запахло горелым, ведьма позеленела, и опрометью, насколько позволяло ей ее положение, бросилась к кустикам. Дракон схватил испорченный продукт в зубы, и, обдав нас шишками, взлетел. Антон, поборов себя, справился у женушки, не надо ли ей чего.
– Чтоб вы про… – снова склонилась ведьма над кустиками.
– Мы уже ушли, – пятясь, ответил супруг своей благоверной. – Не волнуйся, пожалуйста. Маня!!!
Так быстро мы еще никогда на многоножке не ездили.
* * *
Волхв был уже у себя.– Значит, она сказала, что дракон с вами полетит, – задумчиво произнес он, услышав последние новости. – Странно. Неужели ему срок пришел? Я думал, еще не скоро…
– А в чем дело? – жадно поинтересовалась я. – Какой срок?
– Много будешь знать, скоро состаришься, – отрезал Борис Иванович.
– А это правда, что он не может найти дорогу домой? – вспомнила я разговор полугодовой давности.
– Правда, конечно, – думая о своем, ответил волхв. – Если захочешь, спроси у дракона, он тебе все расскажет.
– Что-то не верится, – протянула я. – Не выглядит он таким уж беспомощным.
– Иногда, – очнулся Борис Иванович от раздумий, – и вся драконья мудрость помочь не в силах.
– Так что же произошло, все-таки? – проявил любопытство друид.
– Да, в самом деле?
– Это очччень груссстная иссстория, чччеловеки, – раздалось с улицы, окно распахнулось, увеличилось и туда просунулась голова дракона. – Я боролссся за свою планету, но меня победили, и броссили умирать.
– Да, я помню этот кислотный дождичек, – поежился волхв. Если бы не Лилипут, сдохли бы мы там все.
– Класссная девчччонка, – прокомментировал ящер. – Как она там?
– Такой красавицы еще Вселенная не видывала, – ответил волхв. – Она изменилась.
– Всссе меняетссся, – философски изрек ящер. – Я рад, что она жива. Вы на Огненную? Я сссс вами.
Волхв тяжело вздохнул.
– Может, лучше постараемся найти твой дом? – неуверенно заговорил он. – Не могут же его вечно прятать!
– Нет, – печально ответил ящер. – Они его оссквернили, и там наверняка не осссталось никого и ниччего сссветлого, ты и ссам зззнаешшшь.
Волхв снова тяжело вздохнул.
– Тебе виднее,…, – пропел-прошипел он.
– Ты ззззнал всссе это время, как меня зззовут, – ощетинился дракон. – Почччему не восссспользззовалссся?
– А оно мне надо? – ушел от ответа волхв, пряча глаза от дракона.
– Но сссоблазззн иссспытывал? – продолжал допытываться ящер.
– Было дело, – признался Борис Иванович, поднимая взор. – Я же ведь не святой. Но потом хорошенько подумал, и решил остаться собой.
Ящер устремил взор горящих красных глаз на волхва. В комнате находиться стало практически невыносимо – настолько там была напряженная атмосфера. Казалось, еще чуть-чуть, и лопнет голова. Минуты медленно тянулись, а многовековой дракон и полуторастолетний волхв все смотрели и смотрели друг на друга.
А потом напряжение исчезло, как будто его и не было. Бывшие соперники чуть склонили головы, как будто заново приветствуя друг друга.
– Я тебе верю, человек, – гордо сказал ящер. – Жжжаль, шшто мне пора, я бы пообщщщалссся ссс тобой.
– Но ведь еще зимой, – не выдержала я. – Ты… хотел остаться.
– Это происссходит внезззапно, Лиссса, – мягко сказал ящер. – Когда отправляемссся?
– Да вот, только инструктаж проведу, – ответил волхв. – Где-то через час.
– Хххорошшшо, – согласно покивал головой дракон. – Пойду пещщщщеру от зззащщиты оссвобожжжу.
– Жаль, – грустно глядя на барабанившие в окно шишки, изрек волхв.
– А – что за искушение? – задала я мучавший меня вопрос.
– Древняя легенда – мол, кто узнает имя дракона, тот сам им станет. Впрочем, я не знаю того, кто бы подтвердил своим примером истинность этого мифа.
– А в чем проблема-то с этим именем?
– В произношении, – усмехнулось начальство. – Я долго тренировался, прежде чем у меня получилось.
– Но это же неудобно быть ящером, – попыталась я себя представить в означенной ипостаси.
– А возможность летать? А отправиться путешествовать по всем возможным мирам? А…
– Но вы же все равно отказались, – почему-то перебила я начальство.
– Конечно, – пожал плечами волхв. – Зачем убивать ради простого любопытства?
– Да еще и брать на себя чужую карму, – с отвращением произнес друид.
– Ага! Своя-то ближе к телу, – ехидно отозвалась я. – Но я думаю, что Борис Иванович все равно прав.
– Да ну? – интересом уставилось на меня стопятидесятилетнее начальство. – И почему же?
– Не знаю, – пожала я плечами. – Чувствую, что правы, и все. Я бы ни за что не стала жить чужой жизнью. Пойдемте, нам и впрямь собираться пора. Мы надолго?
– Самое большее, на пару дней, – задумчиво ответил уставившийся в одну точку волхв. – Много с собой не берите. В крайнем случае, вас Илана всем необходимым снабдит.
* * *
– Нннечеггго сссебббе «Огггнненнная», – простучала зубами я, когда мы через час вывалились из телепорта. – Ддда тттутт ммминннуссс.Было и впрямь холодно. Изо рта валил густой пар, кожу щипал мороз. Пахло озоном.
«Так и замерзнуть недолго», – думала я, пытаясь закутаться в котомку. – «Где же Илана?»
– Тут я, – раздался жуткий по силе писк, и замершие уши свело от боли. – Идемте скорее в тепло, – указала она на строение, смахивающее на традиционный японский дом. Оно было безусловно красивым, прекрасно вписывалось в окружающий горный пейзаж, но…
«Только не это», – поежилась я. – «Если эта хибара обладает всеми техническими характеристиками традиционной японской постройки, то мы там определенно врежем дуба».
Был у меня печальный опыт житья в таком доме в зимний период. Во-первых, у японцев отсутствует центральное отопление, во-вторых, в каждой комнате три двери, что в сочетании с отрицательной ночной температурой дает просто сногсшибательный эффект. Потому как, стоит только открыть дверь, как все надышанное тепло тут же тю-тю!
Зимой существовать в таком доме можно было только возле газовой горелки, да и то практически вплотную к оной.
– Пойдем, – рассмеялась аборигенка, и я порадовалась, что успела расширить звуковой диапазон. – Не замерзнешь, не бойся.
«Ну да, оно внутри, конечно же всяко теплее, чем снаружи», – скептически думала я. – «Градусов на пять».
Но я ошиблась. Внутри было тепло. Очень.
«Придется спать головой на улицу», – мрачно подумала я, чувствуя, как промокают от пота джинсы. – «Это что же у них вместо очага? Вулкан, что ли?»
Пол жилища был каменным и очень горячим, чуть ли не обжигающим.
«Хана кроссовкам», – подумала я. – «Единственно, кому здесь может быть комфортно, так это нашему огнедышащему спутнику».
Дракон, занявший чуть ли не половину огромной комнаты, в которую нас привела Илана, сложился покомпактнее, и, прикрыв глаза от блаженства, уставился на «очаг», или попросту говоря, оплавленную дыру в центре, из которой вырывались огненные сполохи. Я почувствовала, что скоро расплавлюсь. Голова, по крайней мере, уже кружилась. Друид сжался в комок – так он меньше контактировал с окружающим миром. Металлист также не выглядел довольным – с его лба непрерывной струйкой тек пот.
Хозяйка, заметив наше прибалдевшее состояние, нажала на какую-то кнопку, и отверстие в полу затянуло чем-то, похожим на стекло. Дракон недовольно заворчал, зато всем остальным жить стало веселее.
– А где Иззя? – вспомнила я.
– Сын сейчас на горячей стороне, – со вздохом отозвалась Илана. – Он уже вышел из младенческого возраста.
– Это там, что ли? – указала я дыру в полу.
– Не совсем, – покачала головой Илана. – Это, так сказать, ядро просвечивает.
Антон побледнел. Илана с беспокойством поглядела на друида.
– Ничего, сейчас я целебный напиток принесу, и вы малость пообвыкнетесь, – пообещала она. – Ночь проведете на нашей планете, а потом вам не захочется ее покидать, уверяю вас.
Денебка вышла из комнаты, притворив за собой дверь.
– Ну и местечко, – произнес металлист.
– Жарковато, – поежился, как от холода друид.
– Тут ещщщще прохххладно, – приоткрыв красный глаз, прошипел дракон. – Вот там, где сссамццы жжживут, куда теплее.
– Но ведь мы туда не пойдем? – осторожно спросил Антон.
– Как зззнать, – ответил дракон, и снова закрыл глаза.
Между тем температура в доме упала до терпимой. Металлист хотел было что-то уточнить у ящера, но потом передумал, и отправился в обход комнаты по своей давнишней привычке. Друид воспрял духом, откинул на плечи волосы, которые были упиханы между коленями, пока он сидел, сжавшись в клубочек, начал тихонько мурлыкать себе что-то под нос. Я, сама не знаю почему, подсела к дракону. Не стала задавать глупых вопросов, просто настроилась на него.
Мне было спокойно и мудро, если так можно выразиться. Внезапно я почувствовала, как меня подхватила мягкая сила и повела за собой.
Бережно ведомая, я шла сквозь прожитые века, сквозь толщу сделанных выводов, горечь сожалений, к радости от празднования побед. Я соединилась с исполином настолько, что мне стало казаться, что это я, полная энергии и юношеского задора, лечу сквозь Вселенную куда-то на планету, где обитают красивые драконессы, побеждаю в схватках и соревнованиях, и испытываю по этому поводу гордость. Это я посещала заброшенные миры, опасные, населенные лишь ядовитыми гадами, поедающими друг друга (точнее, враг врага) потому как иной пищи больше не осталось. Я видела невероятно техногенные цивилизации, изобразить которые на экране не смог бы даже Роберт Зимекис, даже спевшись со Стивеном Спилбергом, даже при поддержке самых крезанутых программистов моей родной планеты. А вслед за этими мирами меня нередко заносило в ненаселенные, только-только становящиеся миры, где с шумом сталкивались друг с дружкой тектонические плиты, бушевали ураганы, гоняя по бескрайним океанам огромные волны. На одной из таких планет я попала в сильнейший шторм, летела сквозь красивейшее грозовое облако, то и дело пронизываемое электрическими разрядами, и, судя по всему, выжила лишь чудом.
Посещала я и планету 14856747, «Землю», причем довольно часто, если сравнивать с остальными мирами. В первый раз попала на гладиаторские бои, ужаснулась чудовищной бессердечности самок древнего Рима, требующих добить запутавшегося в сети самца, и устроила нехилый пожар в городе от избытка чувств. Потом, забегая вперед, эдак на десяток веков, разочаровавшись в жизни, поселилась в Англии, обложив народонаселение посильной им данью – пара овец в одну неделю. Нередко овцы были под завязку начинены местной магией, действующей на местных пресмыкающихся, но только меня она не брала. Покинула я Англию, когда овцы почему-то закончились, зато одна за другой повалили девицы сомнительной девственности, да все в тягости. Видно, кто-то придумал таким образом избавляться и от позора, и от лишнего рта.
Гораздо больше мне понравилось на Руси, где довелось пропутешествовать в компании пары вечно пьяных детинушек. Именно по их непросыхающей милости возникла легенда о трехголовом Змее Горыныче, хотя это, как вы сами понимаете, была неправда чистой воды. Подвигов (сомнительных) в виде поджаривания разбойников и степных кочевников из засады, я совершила немало, и все во славу земли Русской, пока один из моих соратников не сложил по пьяни буйну голову, провалившись в выгребную яму. Его напарник мигом протрезвел, и узрел, наконец, что у меня одна голова. Этого почему-то вполне хватило для его тотального и, увы, бесповоротного просветления, в результате которого здоровенный детина запел псалмы басом, и направил стопы в ближайшую пустынь.
Я же, безмерно удивленная подобным поведением этого смертного, так же решила провести хотя бы век в молитвах и покаянии. Я перепробовала десятки миров, пока, наконец, не выбрала один с быстротекущим временем, в меру жаркий, без разумных существ, населенный тупыми турами и худосочными хищниками. Мяса одного тура хватало на месяц, так что житие мое можно было смело называть святым. Вдобавок ко всему, рядом с моим логовом обнаружилась светлая огненная магическая жила, и мой организм очистился настолько, что стала сама себе напоминать себя же, после ритуального окунания в священный источник на планете Огненной…
…Тогда-то и нашел моего дракона мой давнишний друг, Отблеск Зари На Вершине Западной Горы, и поведал, что его призывает отец, потому как почувствовал, что ему пришел срок слиться со стихией.
Он постарел, Грохот Полярных Льдов.
В нем не было больше интереса к тому, что происходило вокруг него.
«Жаль, что я так долго был вне дома», – думал мой дракон, с грустью глядя на бывшего ранее блескуче-золотым, а теперь потускневшего, но все еще величавого ящера.
«Ничто не случайно», – подслушала я ответ. – «Я познал наш путь до конца, и растворюсь в огне без остатка».
Да, друзья мои, я уже не была самим драконом. Скорее уж, его спутницей.
«Что мне делать?» – спросил мой проводник.
«Правь мудро», – услышала и я ответ старого ящера. – «Будь терпелив к простому народу, и все будет хорошо».
А потом он улетел, а я осталась на драконьей планете, среди подобных моему проводнику по сказке, вместе с ним. Ему, наделенному властью по наследству, приходилось быть третейским судьей в конфликтах соплеменников. Решать, кто прав – тот, кто первым нашел скалу с уютной пещерой год назад, пометил ее по всем правилам, но потом был вынужден ухаживать за получившим ранение родичем, и, вследствие чего, не смог переселиться в уютное местечко. Или тот прав, кто нашел скалу, на которой не осталось и следа от прошлогодней пометки, недавно, и теперь на нее претендует. Собственно, правы были оба, а пещера была всего одна. В тот раз всем повезло – родич первого дракона выжил, и показал своему сиделке куда более романтичное гнездышко, чуть подальше, зато в живописнейшем месте, с видом на заснеженные пики, полыхавшие всеми оттенками красного в часы заката.
Иногда моему дракону-правителю не так везло, и тяжба порой длилась месяцами, участники конфликта ходили пасмурными, пока какой-нибудь случай, счастливый, или не очень, не служил ее концом.
На этом, собственно, отличие моего дракона от соплеменников и заканчивалось, по крайней мере, в рамках простого житья-бытья на этой планете. Конечно, он еще мог свободно перемещаться между мирами, в то время, как простые драконы, не наделенные магической силой, сами позволить себе такое удовольствие не могли, им требовался проводник. А тех, кто отставал от провожатого, ждало пребывание на чужой планете. Некоторым везло (относительно), и они, навсегда утратив проводника, оставались жить в чем-то типа нашего земного Средневековья. Некоторым не везло – они попадали в миры, по тем или иным причинам непригодные для обитания, и гибли.
Жил мой экскурсовод один, в отцовской пещере, и прослыл правителем, туго знающим свое дело, но чудаком – ну какой, скажите на милость, правитель, будет гнушаться принесенной ему пищей? Зачем ему охотиться самому, если к его услугам тонны загнанных антилоп и туров?
Я же прекрасно понимала дракона – в моей памяти было свежо воспоминание о сытом пребывании на одной благополучной планетке в качестве объекта поклонения.
Так потянулись годы, а за ними столетия. Народ, привыкнув к правителю, был счастлив, мой дракон свыкся с оседлой жизнью. Я училась вместе с ним получать удовольствие от простых мирских радостей – появления на свет молодого дракончика, удачно пробившего скорлупу точнехонько по острию кожистого яйца (хороший знак!), от удачной охоты, в которых правитель со временем начал изредка принимать участие. И все шло хорошо, пока однажды…
– Лиса, – услышала я краем сознания, как человек, которого будят ото сна. – Напиток готов.
«Не мешшшай», – услышала я краем сознания. – «Дай нам ещщщще немного времени».
И я, так и не успев вынырнуть, и удивиться, как по-разному течет время вовне и внутри моей нежданной сказки, снова оказалась под зеленым небом драконьего мира.
Надо сказать, что отказом от дармовой пищи странности моего друга не ограничивались. Еще он был совершенно равнодушен к сокровищам, этой священной корове для каждого порядочного (а, зачастую, не очень) дракона. Его народ поначалу впадал в ступор по этому поводу – как же так, неподкупный правитель! – а потом отступился от попыток повлиять на вожака.
Но, свято место, как известно, пусто не бывает, и через какие-то три-четыре столетия в его царстве образовалась должность казначея. Народ нашел, кому тащить сокровища. Мой дракон пожал крыльями, но вмешиваться не стал. И, как впоследствии оказалось, совершенно напрасно. Простому народу были где-то милы, но, как выяснилось, совершенно чужды такие добродетели, как свободная воля и возможность жить ради самого процесса жизни. Драконам оказалась нужна твердая когтистая лапа, периодически их грабящая. Они были не в состоянии придумать иную достойную цель своему существованию, кроме вялотекущей борьбы с внешним злом, призванным ими самими на собственный хвост. А тут еще ни с того ни с сего начали пропадать и без того немногочисленные драконы-маги, и помимо обычных сетований на нелегкую судьбу, появилась новая тема для вечерних бесед под тушу оленя. Кроме того, люди, населявшие планету, жившие до этого тихо и мирно на соседнем материке, вдруг начали проявлять непонятную активность, по слухам, они даже начали подниматься в воздух.
Так и получилось, что в один прекрасный день (а начался он поистине великолепным восходом оранжевого светила) перед пещерой правителя приземлились пятеро, с казначеем и шаманом во главе.
«Наш народ недоволен твоим правлением», – с безопасного расстояния повел отступнические речи казначей. – «Мы прибыли пригласить тебя на ритуальный поединок».