Страница:
– Детям забаву устрою, – добродушно улыбаясь, молвил он. – Оно завывать будет, а Вальки мои – смеяться.
У Зевула с Велей было трое детей – двое мальчиков и одна девица. И всех их звали Валентинами.
– Смотри, чтобы не сбежало, – утирая пот со лба, проворчал старый волхв.
Зевул лишь усмехнулся в ответ.
Тошу мы все-таки разбудили – после такой-то погони и волхвам захотелось подкрепиться. Не сразу нам это удалось, пришлось трясти его подобно погремушке. В конце концов наши старания возымели успех, и Тоша, покачиваясь, побрел обеспечивать нас едой. Я без труда прочла его нехитрые мысли – домовой обещал себе лишний час сна.
– Обычно они не такие верткие, – охотно пояснил Глеб Макарович.
Волхвы уже привели себя в порядок, причесались, одернулись, и ничто в их степенном виде не напоминало о той погоне, которой они развлекали каких-то полчаса назад нас с металлистом. Разбуженный Тоша в мгновение ока прибрался в избе, разогрел вчерашние пироги с капустой и рыбой, вскипятил чудом уцелевший самовар.
– Ты, верно, знаешь, Лиса, что человеческие кости гниют очень медленно? – решило внести начальство свою лепту в просвещение подопечной. – Потому-то и приведения особой прыткости не имеют. А этот был такой шустрый, будто его дракон убил, не иначе.
– А может, его в крематории сожгли? Что тогда?
– В этом случае того, кем он был при жизни, упокоили по всем правилам, и он бы не подслушивал.
Я открыла было рот, но обнаружила, что мне нечем крыть – логика у волхва была железная.
Зевул достал колбу с белесым туманом, полощущимся на донышке, вгляделся повнимательнее.
– Нет, это был не дракон, – уверенно сказал он. – Зикромир пал от руки человека. Знал бы он, что у того был амулет знаменитого мастера Ярослава, не стал бы браконьерствовать.
– Ничего не понимаю, – повернулся к нему Глеб Макарович. – Зикромир всегда был трусоват и законопослушен. Он не мог отважиться на открытое нападение. Может, ты что-то напутал?
Зевул почесал в макушке, и снова уставился в колбу.
– Ничего я не напутал, – молвил он минуту спустя. – Это был обычный человек, с изнанки. Зикромир расхрабрился, и напал. Только тот не промах оказался, не испугался, да его же обычным железом скорострельным изрешетил.
Повисла нехорошая тишина. Волхвы нахмурили лбы, и задумались. Металлист, не таясь, достал наладонник, и игнорируя любопытного Зевула, принялся строчить. Я, воспользовавшись заминкой, отрезала еще один кусок от рыбного пирога. Что-то мне подсказывало, что влетит мне от Бориса Ивановича, и очень скоро. Хоть поесть успею, пока волхв не осерчал вконец…
– Та-ак, – наконец произнесло мое начальство. – Придется расспросить Василия с пристрастием. Он-то мне клялся и божился, что ни один его подчиненный не объявится в этом мире.
– О чем это вы? – невинно поинтересовалась я.
– Много будешь знать, скоро состаришься, – отрезал начальник.
– А я и так знаю, – надулась я. – Если вы о спецподразделениях говорите, то мы их повстречали. Их какая-то «роза» послала. А сами они с «ромашками» были.
– Хитер старый лис, ничего не скажешь, – крякнуло начальство. – Хитер… Может, ты и того парня, что разделался с Зикромиром, знаешь?
– Может быть, – уклончиво произнесла я.
– Это он спалил тело некроманта? На костре, что ли, на походном? Не верю – в нем не было и нет такого жара, чтобы призрак настолько прытким вышел. Даже если облить труп бензином.
«Вот это познания!» – хотела ляпнуть я, но в последний момент удержалась, и скромно потупила глаза долу.
О том, что я снимала амулет, говорить мне не хотелось. Сейчас. А вот когда окончится испытательный срок, я сама приду к волхву с повинной, и обложу металлиста последними словами, поплачусь в жилетку начальству, и мне помогут…
– Все ясно, – неодобрительно глядя на меня, произнес телепат. – Вечером ко мне. С этим вашим…
– Сан Санычем? У него нога сломана.
– Уже нет, – довольно улыбнулся Зевул. – Веля его вылечила.
– Она все-таки научилась, – огладил бороду Глеб Макарович. – Не зря я ее учил.
– Она своих ребят в море сама лечила, – подтвердил некромант. – Сам видел, когда ходили под одними парусами. Кстати… Раз уж зашла речь о Сан Саныче… Как вам удалось его вытащить из замка Жидомира? Может быть, поделитесь с нами? Это так познавательно!
– Нам очень помогли Силия, – честно ответила я. – Без нее бы мы не справились. Она нам открыла вход в подземелье, дала возможность пользоваться магией, а мы относительно легко выкрали заключенного. Так что сами видите – без Силии мы никуда.
– Силия, значит, – задумчиво произнес Борис Иванович. – Силия… Макарыч, не порадуешь аудиторию рассказом?
– Отчего же нет? – огладил бороду волхв. – Сейчас, только трубочку раскурю.
А дело было так. Давным-давно, когда оба мира Земли, наш и изнанка, куда теснее переплетались друг с другом, звери и люди были не так уж и сильно различались друг от друга. Так и жили общиной, где каждый был полезен для общества на свой лад. Больше того, среди тех и других было немало оборотней. И, если в нашем мире уже ушло в прошлое поклонение тотемным животным, то в мире изнанки Прародители еще имеют смысл.
– Так эта Силия, – ахнула я, – является прародительницей всех змей? И при этом она все же человек?
– Не знаю, детонька, – отрицательно покачал головой волхв. – Не могу сказать про ВСЕХ змей. Но то, что куда старше меня, и Полоз почитает ее своей матерью, это правда.
Издревна змеи селились в тех местах, где сейчас высился замок Жидомира. Из-за его далекого прародителя, тоже, стати, Жидомира, и произошел раскол у змей и людей. Он был намного умнее своих собратьев по крови, и, кроме всего прочего, владел магией земли. Но боги немного поскупились на талант, а взамен этого щедро одарили его жадностью, гордыней и зазнайством. С такими данными в Хранители не подашься. Ему, младшему брату Полоза, обидно, видишь, было, что родичу подвластно золото, а ему – нет.
И тогда он выстроил замок, и закрылся в нем от родителей, поскупившихся для него на богатые гены. Но это было только полбеды. Обособившись, Жидомир начал потихоньку изводить своих сородичей, потому как постоянно напоминали они ему, откуда он вышел родом. А однажды он обнаружил, что жизненную силу можно накапливать. Но это были ничтожные крохи – много ли у животного отнимешь? Жидомир в основном из них зелья варил, способные продлить жизнь на годик-другой. Убийца действовал крайне осторожно, и до поры, до времен преступления сходили ему с рук – мало ли почему змея неразумная погибла? И жил бы так себе Жидомир, делал примочки на лицо, попивал омолаживающие коктейли, и прожил бы невиданно долгую жизнь, кабы не его зависть.
В тот год у Силии родился сын особо большой силы – ему пророчили быть Великим Хранителем, как и Полозу. Жидомир же, узнав об этом, выкрал ребенка, и убил, дабы сварить зелье, продлевающее его никчемную жизнь аж на десяток лет. Но ему повезло (если, конечно, можно назвать такое зло «везением»), и вместо напитка молодости Жидомир получил нечто иное. Дело в том, что убитый родич был наделен магией жизни и смерти, и после смерти хозяина неразборчивая сила, перешла к убийце. Силия, узнав про случившееся, осерчала, и разом лишила тех мест магической силы, чтобы до убийцы добраться, и покарать его, как должно. И убила. А сила метнулась к кому поближе – недавно рожденному сыну Жидомира…
С тех пор в Жидомировом замке одни некроманты и рождались, а змеи-оборотни и вовсе перевелись, по пальцам их пересчитать можно…
– Нехорошо как-то вышло, – помолчав, сказал Зевул. – Некрасиво. Плохой он был человек, Жидомир тот. Да и нынешний не лучше своего прародителя получился. Тоже мелкой сапой энергию подворовывает. Уже у людей.
Раздался сухой взлаивающий звук – то Глеб Макарович, рывком выдернутый из событий седой древности в нашу теплую компанию, закашлялся. Заботливый Тоша метнулся вихрем, поставил перед хозяином кружку с водой.
– Вы думаете, что это только Жидомир изменился? – спросил Борис Иванович, пока рассказчик орошал пересохшее горло. – Жидомир был всего лишь одним из первых возгордившихся оборотней. А они, к несчастью, случились практически в каждом зверином роде. Зверю ведь много не надо, ему бы лишь тепло было, да корму, чтобы на жизнь хватало, а человеку подавай всего, сразу, и побольше. Побольше… И далеко не у каждого одаренного умом и магической силой оборотня хватало великодушия не надуть сородичей, не подняться за их счет.
– Период первоначального накопления капитала, – ввернул металлист.
– Он, родимый, – вздохнул волхв. – Одни только драконы остались верны своей природе. Они, конечно, тоже не без жадности были, на золотишко уж больно падки, но и двойственность свою не утратили.
– И где они теперь? – осведомился Макарыч свеже-прочищенным голосом. – Разве что в других мирах сыскать их можно.
– А мир Рассвета погиб, – погрустнела я. – И все из-за жадности некоторых особей рода драконьего.
– Мельчает народ, что поделаешь, – завел типично стариковскую песню старый волхв. – Вы куда сейчас, молодежь? – перевел он беседу.
– Обратно в замок, – поднялся некромант. – Ребята, вы со мной?
Я кивнула головой – у нас ведь там товарищ остался.
– Я к вам завтра наведаюсь, – тоном то ли полу-вопроса, то ли полу-утверждения сказал волхв. – Надобно детали обговорить. И, потом… Пока вы выполняли задание Полоза, каторжники с Огненной гуляли себе на свободе. Забыли? То-то же. Вот и займетесь ими в ближайшее время. А до того времени – чтобы выспались. И, Лиса, не снимай больше амулет. По-человечески тебя прошу.
Не знаю, как остальные, а я заснуть сразу не смогла. Рассказанная волхвом Макарычем легенда заставила меня задуматься о том, что редкому человеку пошли на пользу излишки ума, ох редкому. Одни страдания принесли эти избытки, потому как недалеко ушли люди от своих звериных сородичей. Дать-то ума боги лишнего дали, а обучить управляться с ним, как должно – так, чтобы с совестью сочетался – видать, позабыли…
Не знаю, до чего бы я додумалась в ночи, кабы не легкая поступь чьих-то шагов в коридоре. Я привычно потянулась всеми шестью чувствами, чтобы узнать, кто это еще не спит по ночам.
– Я это, я, – материализовалась прямо в комнате суккуб. – Пришла с тобой поболтать.
– Конечно, – согласилась я. – О предназначении человека?
Веля посмотрела на меня, и громко так, заливисто расхохоталась – блеснули зубы невозможной правильности и белизны.
– Старый волхв в своем репертуаре, – отсмеявшись, сказала она. – Даже на меня в свое время его байки подействовали. Может, я зря пришла?
– Нет-нет, – уцепилась я обеими руками за возможность стряхнуть с себя тяжкий груз размышлений о судьбах мира и человечества. – Ты вполне к месту.
– Тогда я присяду, с твоего позволения.
Суккуб исполненным грации движением примостилась на краешке моей кровати. Я подобрала ноги, села, приготовилась слушать. Веля не торопилась с откровениями, предоставив мне созерцать свой потрясающей правильности профиль. Наконец она решительно тряхнула огненными волосами, повернулась ко мне.
– Я о твоем товарище хотела поговорить, – настороженно глядя на меня, сказала она. – Да вот все никак не пойму, нужно тебе это или нет.
– А что с ним? – встревожилась я.
– С ним все нормально, уже вечером он очнется, – как само собой разумеющееся, ответила суккуб. – Так что тут как раз все нормально…
– А что тогда?
– Если ты не уверена в своем отношении к этому человеку, и в своем будущем, – выдала Веля фразу, которую можно было трактовать бесчисленным количеством способов, – то я бы тебе рекомендовала… нет, это у тебя не получится… Короче, не рассчитывай сразу на то, на что рассчитывала.
– Ты говоришь загадками, – нахмурилась я. Прощупать мысли могучей ведьмы не удавалось. – А прямо не можешь?
– Нет, – ответила суккуб. – Для твоего же блага.
И, не дав мне и рта раскрыть для вполне резонного, на мой взгляд, возражения, она исчезла.
Я было задумалась над смыслом сказанного, но не смогла сосредоточиться как следует – для моей переполненной впечатлениями головы Велины загадки оказались уже явным перебором. А потому и метнулась мысль моя в земли отдохновения от повседневной действительности, в Поднебесную. Соскучилась я по тренировкам-то. И по наставнику своему. Мы как раз с ним звериные стили ушу проходили – они до сих пор распространены в Китае, ибо никакая культурная революция истребить их была не в силах. Конечно, молодые спортсмены лишь подражают повадкам животных, их все больше красочность исполненных кульбитов интересует. Но существовали и другие примеры. Я где-то не то слышала, не то читала, что патриарх школы обезьяны периодически уходил в горы, и жил среди макак. И на выступлениях показательных я его видела: макака – макакой.
Так и заснула я, убаюканная воспоминаниями, а ночью мне снился патриарх обезьяньей школы, почему-то в ушуистском одеянии, купающийся с Высшими приматами в теплых озерах…
Но, все же, куда подевалась моя одежка?
За дверью послышались шаги, и я, вспомнив, как металлист намедни наведывался ко мне в ванную, нырнула под одеяло – с него станется вломиться в обычную комнату без стука. Но, кажется, я зря совершала столь поспешный маневр. Постучав, в комнату прошла горничная – симпатичная девчонка лет тринадцати, одетая в зеленый сарафан.
– Ваша одежда, госпожа, – с поклоном сказала она.
– Зови меня Лиса, – поежилась я, детище хоть и поздней, но советской эпохи.
– Как вам будет угодно, госпожа, – положила девчонка одежду на табурет.
Понятно, дохлый номер. Я проследила глазами за служанкой. Та, отойдя от кровати, встала у окна, уподобилась стойкому оловянному солдатику. Может, она ждет, чтобы я оделась, а потом начать уборку? Ладно, стесняться мне все равно нечего. Я откинула одеяло, встала с кровати. Девица дернулась к табуретке.
– Э, нет, – пресекла я ее маневр. – Я сама всегда одеваюсь.
И, во избежание создания прецедента, в мгновение ока впрыгнула в джинсы и футболку. Сам Джеки Чан позавидовал бы моей проворности, я и сама не поняла, как мне удался подобный трюк. Девицу, однако, мое представление совсем не порадовало – она смотрела на меня, моргая глазами. То ли от обиды, то ли от непонимания. А я, тугодумная, с опозданием вспомнила о том, с чем не следует соваться в чужой монастырь.
– Не переживай, – повернулась я к старательной служанке. – Ну хочешь, я сейчас разденусь, а ты поможешь мне снова одеться?
Девчонка, как ни старалась сохранить серьезную мину лица, не смогла не улыбнуться.
– Ты и впрямь не из нашего мира, – сказала она, наконец. – А я не могла поверить.
– Понимаю, – подмигнула я ей. – Уж больно обычно я выгляжу. А теперь? Веришь?
– Теперь верю, – улыбнулась она. – Кстати, меня Варварой кличут.
– Ну вот и подружились, – протянула я ей руку.
Та, помедлив, повторила мой жест.
– Вы… Ты беги, там все уже собрались, – доверительно сообщила мне она.
Я, обув кроссовки, ретировалась с социального поля боя. По дороге я размышляла, правильно ли поступила. С моей точки зрения, подружиться было самым лучшим исходом в практически любой ситуации. А с точки зрения Вели? Вдруг я ей подающую надежды служанку испортила? Везде я была хороша, но, как дело касалось этикета, я неизменно чувствовала себя по меньшей мере не в своей тарелке. Трудно все же быть человеком.
Но, как оказалось в дальнейшем, я зря переживала – Веле тоже претили социальные условности. Она вообще ничего не спрашивала со своих слуг, кроме преданности и адекватности. А там уж каждый выбирал удобную ему линию поведения.
Так, размышляя, я не заметила, как оказалась у окна. И, поскольку моя опочивальня находилась на третьем этаже, мне было видно то, что творится и во дворе замка, и за оградой.
А на это стоило посмотреть. Только сейчас до меня дошло, что значило «все собрались» в устах Варвары. Внутри крепостных стен яблоку негде было упасть. Всюду – на вантах, под вантами, толпились люди. Мне даже показалось, что я узнала тот самый патруль, что хотел задержать нас по прибытии во владения Вели и Зевула. У метательных орудий замерли солдаты наизготовку (как я потом узнала, бывшие матросы не менее бывшей пиратки). Но огненно-рыжая Веля, вся такая с шашкой и в образе, обряженная в черный мундир с кружевными манжетами, черные лосины, и высокие черный сапоги, не отдавала приказа.
За стенами замка я увидела не такие уж и бесчисленные, но вооруженные вездесущими Калашниковыми, ряды противника.
«Опять эти агенты Смиты», – подумала я, разглядывая одетых в черные костюмы мужиков, там и сям видневшихся посреди камуфлированного противника. – «Эх, не добили мы их тогда. Ну ничего, сейчас они у меня попляшут. Главное, металл в газ не превратить, как это в подземелье получилось».
О том, что неприятель находится далеко, на расстоянии пяти сотен верст от крепостных стен, я как-то и не задумалась. Равно как и на тему о том, что у меня на диво хорошее зрение образовалось для человека. Но сначала все же стоило посоветоваться с Велей. Оббегать замок, когда можно было спуститься по воздуху, показалось мне несообразным, и я полезла на подоконник. Встала поудобнее, приготовилась раскинуть руки, лечь на ощутимый даже отсюда восходящий поток.
– Стой! – закричали мне сзади.
Металлист. Как всегда, вовремя. Пришлось усесться ногами наружу – выпасть нечаянно из окна мне не хотелось.
– А я все жду, пока ты проснешься, – чуть не хлопнув меня по плечу (сдержался все же в последний момент), радостно возвестил мне товарищ. – Смотри, кто ко мне прилетел.
– Майский жук. Железный. И что?
– Это тот самый, что я в подземелье Жидомирового замка сотворил, помнишь?
– Да? – почесала я маковку, нервно поглядывая в окно. – По-моему, там у тебя какая-то водомерка получилась. Это все?
– Да не переживай ты так, – проследил за направлением моего взгляда металлист. – Они в таком положении с рассвета замерли.
Эх! Я немедленно пожалела о том, что не увидела Велю в лучах восходящего солнца. Наверное, замечательная была картина.
– Ну хорошо, – посторонилась я. – Тогда можно и подождать. Присоединишься ко мне?
Металлист кивнул, и уселся рядом на подоконник. Я поймала себя на том, что мы, как будто друзья-подростки сидим, и болтаем ногами в пустоте. И это было совсем неплохо. Очень дружественно и беззаботно – настолько, насколько позволяла ситуация, и обложивший стены неприятель.
– Так что ты мне хотел сказать? – вспомнила я.
– Так вот, прилетел ко мне мой жук, – начал свой рассказ товарищ.
Очень громко, и, я бы сказала, вдохновенно – так и веяло от него дружбой – поведал он мне о том, как полз его жук из подземелья наверх, собирая сведения. Как прочесал шпион металлический все каменное подворье замка, как обнаружил людей, сидящих в каменном сарае без двери. Человек пятнадцать, не больше, в разной степени изможденности. Один из них умер прямо «на глазах» у разведчика.
«Отмучился человек», – сказал тот, что сидел рядом. – «Свои пять сотен сделал, поди. Ему теперь уже хорошо».
– Ты представляешь? – возмущенно глядя на меня, чуть не кричал металлист. – Ну каковы гады, а? Один кузнец – пятьсот бесноватых железяк. И откуда они столько бесов набрали?
Я поежилась. Голова пыталась сосчитать, сколько народу угробили злодеи, но что-то во мне противилось, да так мощно, что я обнаружила, что не могу решить эту элементарную задачку.
– Ладно, проехали, – сказала я. – Это не все?
– Нет, конечно, – ответил товарищ. – Слушай дальше.
А дальше жучила едва успел схорониться – в камне открылся проход, двор замка начал быстро наполняться змеями.
– Бр-р, – сказала я, – за что получила дружеский удар локтем под ребра от боевого друга и товарища.
– У тебя же теперь амулет есть, забыла? – напомнил он. – Дальше слушай. Спасли их змеи. Всех живых, до единого, вытащили из разломившейся темницы, и утащили.
Три раза бр-р! Ничего себе, должно быть, потрясение у людей – то были мертвецами ходячими, как один, то в змеиное царство попали. Надо бы, кстати, чтобы Илана их глянула, на предмет переселения бесов восвояси…
– Что, опять о змеях думаешь? – подал голос металлист.
– Уже о переселении бесов на Огненную, – уточнила я. – Может, в ракушку подуть?
– Борис Иванович пока в замке, все под его контролем, – отмахнулся металлист. – Он сказал, что непременно будет говорить с ветеранкой, но позже. Слушай дальше. Орешков, кстати, не хочешь? – потряс он пахнущим фундуком кулаком у моего носа.
От орешков я не отказалась, заморила ими червячка, пока компаньон распространялся дальше о приключениях своего жука. Облазив опустевший каменный двор, жук двинулся по ступеням замка, упорно полз наверх, пока не добрался до комнаты, в которой находились уже знакомые нам Велимир и Вадик. Тихония не было, зато был еще один маг, тот самый, что спугнул нас из Москвы изнаночной во время нашего самого первого визита в это измерения. Старый знакомый, короче. Он же Жидомир. Это было как раз ожидаемо, одно было неясно – к чему был спектакль с его неожиданным похищением. Неужели представление было разыграно для Терентия и компании, чтобы отвести подозрения? Мол, не по своей воле действовал, бес попутал. Страус!
Металлист отмахнулся от десятка-другого огненных элементалов, как от назойливых мух.
– Не кипятись, – снова пхнул меня он локтем в бок. – Слушай.
– Вся внимание, – буркнула я, успокаиваясь.
Илюха пустился в рассказ о том, как оба изнаночных некроманта, лишенный силы сморщенный старик и пышущий не то здоровьем, не то коварством Жидомир готовились к проведению какого-то странного обряда. Вадик, как ни странно, овцой на заклание себя не ощущал, хотя следовало бы. Наоборот, всецело доверял «добрым дядям», таким могущественным, таким, видимо, пообещавшим ему что-то запредельное его уму и воображению. А потому вздрогнул, когда ритуальный нож перерезал ему вену на правой, отдающей силу руке, с недоумением и обидой во взоре поглядел на обманувших его дядей. Но те не ловили его взгляды – были заняты своим ужасным делом.
Вадик, истекая кровью, медленно осел на пол. Велимир, стоял рядом с ним, и, будто Дункан Маклауд из клана Дунканов Маклаудов, воздев руки над головой, получал порции жизненной силы. От каждой его ощутимо потряхивало.
– Вот гад! – не сдержалась я.
– А ты угадала, – усмехнулся металлист. – По полу прошла трещина, оттуда полезли змеи, и перекусали всю гоп-компанию. В общем, все умерли.
– Так-таки и умерли? А что твой жук?
Металлист кивнул: мол, умерли-умерли, не сомневайся.
– А жук? Отрастил себе крылья, и улетел, в полном соответствии с заложенной в него программой, – гладя спинку блестящему насекомому, добавил металлист.
– Жаль, заложников не взяли, – налюбовавшись вдоволь на увлеченного столь интимным занятием Илюху, сказала я. – И, потом, кто же этими молодцами, – кивнула я в сторону осадивших замок, – управляет?
– Не знаю, – пожал плечами товарищ. – Видимо, они еще раньше замок окружили. Ну что, воспарили?
Ну, воспарили – не воспарили, а спустились мы вполне плавно. Приземлились точнехонько перед Велей.
– Привет, бойцы, – отсалютовала она нам шашкой. – Как дух боевой?
– В норме, – ответила я. – Какие будет указания?
– Пока ждем, – опустила суккуб шашку. – Неприятель лег в дрейф, и атаковать не торопится.
– У них же командира, то бишь, адмирала нет, – напомнила я пиратке. – Может, позавтракать?
– Желудок, – презрительно бросила Веля. – Впрочем, ты права. В чем-то. Фламинго!
– Что прикажете? – приблизился к нам рослый арап.
– Встанешь на страже, – указала она ему на бойницу на стене. – В случае чего кричи так громко, как только сможешь.
– Так точно, – белозубо оскалился Фламинго. – Разрешите занять пост?
У Зевула с Велей было трое детей – двое мальчиков и одна девица. И всех их звали Валентинами.
– Смотри, чтобы не сбежало, – утирая пот со лба, проворчал старый волхв.
Зевул лишь усмехнулся в ответ.
Тошу мы все-таки разбудили – после такой-то погони и волхвам захотелось подкрепиться. Не сразу нам это удалось, пришлось трясти его подобно погремушке. В конце концов наши старания возымели успех, и Тоша, покачиваясь, побрел обеспечивать нас едой. Я без труда прочла его нехитрые мысли – домовой обещал себе лишний час сна.
* * *
– А зачем вы вообще за ним погнались? – решила я дать волю своему любопытству.– Обычно они не такие верткие, – охотно пояснил Глеб Макарович.
Волхвы уже привели себя в порядок, причесались, одернулись, и ничто в их степенном виде не напоминало о той погоне, которой они развлекали каких-то полчаса назад нас с металлистом. Разбуженный Тоша в мгновение ока прибрался в избе, разогрел вчерашние пироги с капустой и рыбой, вскипятил чудом уцелевший самовар.
– Ты, верно, знаешь, Лиса, что человеческие кости гниют очень медленно? – решило внести начальство свою лепту в просвещение подопечной. – Потому-то и приведения особой прыткости не имеют. А этот был такой шустрый, будто его дракон убил, не иначе.
– А может, его в крематории сожгли? Что тогда?
– В этом случае того, кем он был при жизни, упокоили по всем правилам, и он бы не подслушивал.
Я открыла было рот, но обнаружила, что мне нечем крыть – логика у волхва была железная.
Зевул достал колбу с белесым туманом, полощущимся на донышке, вгляделся повнимательнее.
– Нет, это был не дракон, – уверенно сказал он. – Зикромир пал от руки человека. Знал бы он, что у того был амулет знаменитого мастера Ярослава, не стал бы браконьерствовать.
– Ничего не понимаю, – повернулся к нему Глеб Макарович. – Зикромир всегда был трусоват и законопослушен. Он не мог отважиться на открытое нападение. Может, ты что-то напутал?
Зевул почесал в макушке, и снова уставился в колбу.
– Ничего я не напутал, – молвил он минуту спустя. – Это был обычный человек, с изнанки. Зикромир расхрабрился, и напал. Только тот не промах оказался, не испугался, да его же обычным железом скорострельным изрешетил.
Повисла нехорошая тишина. Волхвы нахмурили лбы, и задумались. Металлист, не таясь, достал наладонник, и игнорируя любопытного Зевула, принялся строчить. Я, воспользовавшись заминкой, отрезала еще один кусок от рыбного пирога. Что-то мне подсказывало, что влетит мне от Бориса Ивановича, и очень скоро. Хоть поесть успею, пока волхв не осерчал вконец…
– Та-ак, – наконец произнесло мое начальство. – Придется расспросить Василия с пристрастием. Он-то мне клялся и божился, что ни один его подчиненный не объявится в этом мире.
– О чем это вы? – невинно поинтересовалась я.
– Много будешь знать, скоро состаришься, – отрезал начальник.
– А я и так знаю, – надулась я. – Если вы о спецподразделениях говорите, то мы их повстречали. Их какая-то «роза» послала. А сами они с «ромашками» были.
– Хитер старый лис, ничего не скажешь, – крякнуло начальство. – Хитер… Может, ты и того парня, что разделался с Зикромиром, знаешь?
– Может быть, – уклончиво произнесла я.
– Это он спалил тело некроманта? На костре, что ли, на походном? Не верю – в нем не было и нет такого жара, чтобы призрак настолько прытким вышел. Даже если облить труп бензином.
«Вот это познания!» – хотела ляпнуть я, но в последний момент удержалась, и скромно потупила глаза долу.
О том, что я снимала амулет, говорить мне не хотелось. Сейчас. А вот когда окончится испытательный срок, я сама приду к волхву с повинной, и обложу металлиста последними словами, поплачусь в жилетку начальству, и мне помогут…
– Все ясно, – неодобрительно глядя на меня, произнес телепат. – Вечером ко мне. С этим вашим…
– Сан Санычем? У него нога сломана.
– Уже нет, – довольно улыбнулся Зевул. – Веля его вылечила.
– Она все-таки научилась, – огладил бороду Глеб Макарович. – Не зря я ее учил.
– Она своих ребят в море сама лечила, – подтвердил некромант. – Сам видел, когда ходили под одними парусами. Кстати… Раз уж зашла речь о Сан Саныче… Как вам удалось его вытащить из замка Жидомира? Может быть, поделитесь с нами? Это так познавательно!
– Нам очень помогли Силия, – честно ответила я. – Без нее бы мы не справились. Она нам открыла вход в подземелье, дала возможность пользоваться магией, а мы относительно легко выкрали заключенного. Так что сами видите – без Силии мы никуда.
– Силия, значит, – задумчиво произнес Борис Иванович. – Силия… Макарыч, не порадуешь аудиторию рассказом?
– Отчего же нет? – огладил бороду волхв. – Сейчас, только трубочку раскурю.
А дело было так. Давным-давно, когда оба мира Земли, наш и изнанка, куда теснее переплетались друг с другом, звери и люди были не так уж и сильно различались друг от друга. Так и жили общиной, где каждый был полезен для общества на свой лад. Больше того, среди тех и других было немало оборотней. И, если в нашем мире уже ушло в прошлое поклонение тотемным животным, то в мире изнанки Прародители еще имеют смысл.
– Так эта Силия, – ахнула я, – является прародительницей всех змей? И при этом она все же человек?
– Не знаю, детонька, – отрицательно покачал головой волхв. – Не могу сказать про ВСЕХ змей. Но то, что куда старше меня, и Полоз почитает ее своей матерью, это правда.
Издревна змеи селились в тех местах, где сейчас высился замок Жидомира. Из-за его далекого прародителя, тоже, стати, Жидомира, и произошел раскол у змей и людей. Он был намного умнее своих собратьев по крови, и, кроме всего прочего, владел магией земли. Но боги немного поскупились на талант, а взамен этого щедро одарили его жадностью, гордыней и зазнайством. С такими данными в Хранители не подашься. Ему, младшему брату Полоза, обидно, видишь, было, что родичу подвластно золото, а ему – нет.
И тогда он выстроил замок, и закрылся в нем от родителей, поскупившихся для него на богатые гены. Но это было только полбеды. Обособившись, Жидомир начал потихоньку изводить своих сородичей, потому как постоянно напоминали они ему, откуда он вышел родом. А однажды он обнаружил, что жизненную силу можно накапливать. Но это были ничтожные крохи – много ли у животного отнимешь? Жидомир в основном из них зелья варил, способные продлить жизнь на годик-другой. Убийца действовал крайне осторожно, и до поры, до времен преступления сходили ему с рук – мало ли почему змея неразумная погибла? И жил бы так себе Жидомир, делал примочки на лицо, попивал омолаживающие коктейли, и прожил бы невиданно долгую жизнь, кабы не его зависть.
В тот год у Силии родился сын особо большой силы – ему пророчили быть Великим Хранителем, как и Полозу. Жидомир же, узнав об этом, выкрал ребенка, и убил, дабы сварить зелье, продлевающее его никчемную жизнь аж на десяток лет. Но ему повезло (если, конечно, можно назвать такое зло «везением»), и вместо напитка молодости Жидомир получил нечто иное. Дело в том, что убитый родич был наделен магией жизни и смерти, и после смерти хозяина неразборчивая сила, перешла к убийце. Силия, узнав про случившееся, осерчала, и разом лишила тех мест магической силы, чтобы до убийцы добраться, и покарать его, как должно. И убила. А сила метнулась к кому поближе – недавно рожденному сыну Жидомира…
С тех пор в Жидомировом замке одни некроманты и рождались, а змеи-оборотни и вовсе перевелись, по пальцам их пересчитать можно…
– Нехорошо как-то вышло, – помолчав, сказал Зевул. – Некрасиво. Плохой он был человек, Жидомир тот. Да и нынешний не лучше своего прародителя получился. Тоже мелкой сапой энергию подворовывает. Уже у людей.
Раздался сухой взлаивающий звук – то Глеб Макарович, рывком выдернутый из событий седой древности в нашу теплую компанию, закашлялся. Заботливый Тоша метнулся вихрем, поставил перед хозяином кружку с водой.
– Вы думаете, что это только Жидомир изменился? – спросил Борис Иванович, пока рассказчик орошал пересохшее горло. – Жидомир был всего лишь одним из первых возгордившихся оборотней. А они, к несчастью, случились практически в каждом зверином роде. Зверю ведь много не надо, ему бы лишь тепло было, да корму, чтобы на жизнь хватало, а человеку подавай всего, сразу, и побольше. Побольше… И далеко не у каждого одаренного умом и магической силой оборотня хватало великодушия не надуть сородичей, не подняться за их счет.
– Период первоначального накопления капитала, – ввернул металлист.
– Он, родимый, – вздохнул волхв. – Одни только драконы остались верны своей природе. Они, конечно, тоже не без жадности были, на золотишко уж больно падки, но и двойственность свою не утратили.
– И где они теперь? – осведомился Макарыч свеже-прочищенным голосом. – Разве что в других мирах сыскать их можно.
– А мир Рассвета погиб, – погрустнела я. – И все из-за жадности некоторых особей рода драконьего.
– Мельчает народ, что поделаешь, – завел типично стариковскую песню старый волхв. – Вы куда сейчас, молодежь? – перевел он беседу.
– Обратно в замок, – поднялся некромант. – Ребята, вы со мной?
Я кивнула головой – у нас ведь там товарищ остался.
– Я к вам завтра наведаюсь, – тоном то ли полу-вопроса, то ли полу-утверждения сказал волхв. – Надобно детали обговорить. И, потом… Пока вы выполняли задание Полоза, каторжники с Огненной гуляли себе на свободе. Забыли? То-то же. Вот и займетесь ими в ближайшее время. А до того времени – чтобы выспались. И, Лиса, не снимай больше амулет. По-человечески тебя прошу.
Не знаю, как остальные, а я заснуть сразу не смогла. Рассказанная волхвом Макарычем легенда заставила меня задуматься о том, что редкому человеку пошли на пользу излишки ума, ох редкому. Одни страдания принесли эти избытки, потому как недалеко ушли люди от своих звериных сородичей. Дать-то ума боги лишнего дали, а обучить управляться с ним, как должно – так, чтобы с совестью сочетался – видать, позабыли…
Не знаю, до чего бы я додумалась в ночи, кабы не легкая поступь чьих-то шагов в коридоре. Я привычно потянулась всеми шестью чувствами, чтобы узнать, кто это еще не спит по ночам.
– Я это, я, – материализовалась прямо в комнате суккуб. – Пришла с тобой поболтать.
– Конечно, – согласилась я. – О предназначении человека?
Веля посмотрела на меня, и громко так, заливисто расхохоталась – блеснули зубы невозможной правильности и белизны.
– Старый волхв в своем репертуаре, – отсмеявшись, сказала она. – Даже на меня в свое время его байки подействовали. Может, я зря пришла?
– Нет-нет, – уцепилась я обеими руками за возможность стряхнуть с себя тяжкий груз размышлений о судьбах мира и человечества. – Ты вполне к месту.
– Тогда я присяду, с твоего позволения.
Суккуб исполненным грации движением примостилась на краешке моей кровати. Я подобрала ноги, села, приготовилась слушать. Веля не торопилась с откровениями, предоставив мне созерцать свой потрясающей правильности профиль. Наконец она решительно тряхнула огненными волосами, повернулась ко мне.
– Я о твоем товарище хотела поговорить, – настороженно глядя на меня, сказала она. – Да вот все никак не пойму, нужно тебе это или нет.
– А что с ним? – встревожилась я.
– С ним все нормально, уже вечером он очнется, – как само собой разумеющееся, ответила суккуб. – Так что тут как раз все нормально…
– А что тогда?
– Если ты не уверена в своем отношении к этому человеку, и в своем будущем, – выдала Веля фразу, которую можно было трактовать бесчисленным количеством способов, – то я бы тебе рекомендовала… нет, это у тебя не получится… Короче, не рассчитывай сразу на то, на что рассчитывала.
– Ты говоришь загадками, – нахмурилась я. Прощупать мысли могучей ведьмы не удавалось. – А прямо не можешь?
– Нет, – ответила суккуб. – Для твоего же блага.
И, не дав мне и рта раскрыть для вполне резонного, на мой взгляд, возражения, она исчезла.
Я было задумалась над смыслом сказанного, но не смогла сосредоточиться как следует – для моей переполненной впечатлениями головы Велины загадки оказались уже явным перебором. А потому и метнулась мысль моя в земли отдохновения от повседневной действительности, в Поднебесную. Соскучилась я по тренировкам-то. И по наставнику своему. Мы как раз с ним звериные стили ушу проходили – они до сих пор распространены в Китае, ибо никакая культурная революция истребить их была не в силах. Конечно, молодые спортсмены лишь подражают повадкам животных, их все больше красочность исполненных кульбитов интересует. Но существовали и другие примеры. Я где-то не то слышала, не то читала, что патриарх школы обезьяны периодически уходил в горы, и жил среди макак. И на выступлениях показательных я его видела: макака – макакой.
Так и заснула я, убаюканная воспоминаниями, а ночью мне снился патриарх обезьяньей школы, почему-то в ушуистском одеянии, купающийся с Высшими приматами в теплых озерах…
* * *
Проснулась я, когда солнышко осветило мою физиономию. Настенные часы показывали пол-одиннадцатого. Я вскочила, как ошпаренная – враг всего в ста километрах, наверняка не дремлет, но что-то затевает после того, как мы стащили у него пленника из-под носу, а я тут сплю, как на курорте. Осознав положение вещей, я почувствовала небывалое рвение, вызванное не столько моей гражданской сознательностью, сколь желанием спасти свою собственную жизнь. Одна беда: как я, исполненная активности, ни шарила на тумбочке возле кровати, куда, как сейчас помню, складывала свою порядком измочаленную одежку, ничего там не наблюдалось. И что, прикажете, мне теперь делать? Идти на всеобщее обозрение в трусах и бюстгальтере? Нет, вы не подумайте, фигуры я своей не стеснялась – у меня был честный сорок четвертый размер, по меркам нашего измерения я была даже не очень худая. Вон, манекенщицы, дылды этакие, сантиметров на двадцать меня выше, а влезают в сороковой. И ничего, пока все живы. Ну, почти все…Но, все же, куда подевалась моя одежка?
За дверью послышались шаги, и я, вспомнив, как металлист намедни наведывался ко мне в ванную, нырнула под одеяло – с него станется вломиться в обычную комнату без стука. Но, кажется, я зря совершала столь поспешный маневр. Постучав, в комнату прошла горничная – симпатичная девчонка лет тринадцати, одетая в зеленый сарафан.
– Ваша одежда, госпожа, – с поклоном сказала она.
– Зови меня Лиса, – поежилась я, детище хоть и поздней, но советской эпохи.
– Как вам будет угодно, госпожа, – положила девчонка одежду на табурет.
Понятно, дохлый номер. Я проследила глазами за служанкой. Та, отойдя от кровати, встала у окна, уподобилась стойкому оловянному солдатику. Может, она ждет, чтобы я оделась, а потом начать уборку? Ладно, стесняться мне все равно нечего. Я откинула одеяло, встала с кровати. Девица дернулась к табуретке.
– Э, нет, – пресекла я ее маневр. – Я сама всегда одеваюсь.
И, во избежание создания прецедента, в мгновение ока впрыгнула в джинсы и футболку. Сам Джеки Чан позавидовал бы моей проворности, я и сама не поняла, как мне удался подобный трюк. Девицу, однако, мое представление совсем не порадовало – она смотрела на меня, моргая глазами. То ли от обиды, то ли от непонимания. А я, тугодумная, с опозданием вспомнила о том, с чем не следует соваться в чужой монастырь.
– Не переживай, – повернулась я к старательной служанке. – Ну хочешь, я сейчас разденусь, а ты поможешь мне снова одеться?
Девчонка, как ни старалась сохранить серьезную мину лица, не смогла не улыбнуться.
– Ты и впрямь не из нашего мира, – сказала она, наконец. – А я не могла поверить.
– Понимаю, – подмигнула я ей. – Уж больно обычно я выгляжу. А теперь? Веришь?
– Теперь верю, – улыбнулась она. – Кстати, меня Варварой кличут.
– Ну вот и подружились, – протянула я ей руку.
Та, помедлив, повторила мой жест.
– Вы… Ты беги, там все уже собрались, – доверительно сообщила мне она.
Я, обув кроссовки, ретировалась с социального поля боя. По дороге я размышляла, правильно ли поступила. С моей точки зрения, подружиться было самым лучшим исходом в практически любой ситуации. А с точки зрения Вели? Вдруг я ей подающую надежды служанку испортила? Везде я была хороша, но, как дело касалось этикета, я неизменно чувствовала себя по меньшей мере не в своей тарелке. Трудно все же быть человеком.
Но, как оказалось в дальнейшем, я зря переживала – Веле тоже претили социальные условности. Она вообще ничего не спрашивала со своих слуг, кроме преданности и адекватности. А там уж каждый выбирал удобную ему линию поведения.
Так, размышляя, я не заметила, как оказалась у окна. И, поскольку моя опочивальня находилась на третьем этаже, мне было видно то, что творится и во дворе замка, и за оградой.
А на это стоило посмотреть. Только сейчас до меня дошло, что значило «все собрались» в устах Варвары. Внутри крепостных стен яблоку негде было упасть. Всюду – на вантах, под вантами, толпились люди. Мне даже показалось, что я узнала тот самый патруль, что хотел задержать нас по прибытии во владения Вели и Зевула. У метательных орудий замерли солдаты наизготовку (как я потом узнала, бывшие матросы не менее бывшей пиратки). Но огненно-рыжая Веля, вся такая с шашкой и в образе, обряженная в черный мундир с кружевными манжетами, черные лосины, и высокие черный сапоги, не отдавала приказа.
За стенами замка я увидела не такие уж и бесчисленные, но вооруженные вездесущими Калашниковыми, ряды противника.
«Опять эти агенты Смиты», – подумала я, разглядывая одетых в черные костюмы мужиков, там и сям видневшихся посреди камуфлированного противника. – «Эх, не добили мы их тогда. Ну ничего, сейчас они у меня попляшут. Главное, металл в газ не превратить, как это в подземелье получилось».
О том, что неприятель находится далеко, на расстоянии пяти сотен верст от крепостных стен, я как-то и не задумалась. Равно как и на тему о том, что у меня на диво хорошее зрение образовалось для человека. Но сначала все же стоило посоветоваться с Велей. Оббегать замок, когда можно было спуститься по воздуху, показалось мне несообразным, и я полезла на подоконник. Встала поудобнее, приготовилась раскинуть руки, лечь на ощутимый даже отсюда восходящий поток.
– Стой! – закричали мне сзади.
Металлист. Как всегда, вовремя. Пришлось усесться ногами наружу – выпасть нечаянно из окна мне не хотелось.
– А я все жду, пока ты проснешься, – чуть не хлопнув меня по плечу (сдержался все же в последний момент), радостно возвестил мне товарищ. – Смотри, кто ко мне прилетел.
– Майский жук. Железный. И что?
– Это тот самый, что я в подземелье Жидомирового замка сотворил, помнишь?
– Да? – почесала я маковку, нервно поглядывая в окно. – По-моему, там у тебя какая-то водомерка получилась. Это все?
– Да не переживай ты так, – проследил за направлением моего взгляда металлист. – Они в таком положении с рассвета замерли.
Эх! Я немедленно пожалела о том, что не увидела Велю в лучах восходящего солнца. Наверное, замечательная была картина.
– Ну хорошо, – посторонилась я. – Тогда можно и подождать. Присоединишься ко мне?
Металлист кивнул, и уселся рядом на подоконник. Я поймала себя на том, что мы, как будто друзья-подростки сидим, и болтаем ногами в пустоте. И это было совсем неплохо. Очень дружественно и беззаботно – настолько, насколько позволяла ситуация, и обложивший стены неприятель.
– Так что ты мне хотел сказать? – вспомнила я.
– Так вот, прилетел ко мне мой жук, – начал свой рассказ товарищ.
Очень громко, и, я бы сказала, вдохновенно – так и веяло от него дружбой – поведал он мне о том, как полз его жук из подземелья наверх, собирая сведения. Как прочесал шпион металлический все каменное подворье замка, как обнаружил людей, сидящих в каменном сарае без двери. Человек пятнадцать, не больше, в разной степени изможденности. Один из них умер прямо «на глазах» у разведчика.
«Отмучился человек», – сказал тот, что сидел рядом. – «Свои пять сотен сделал, поди. Ему теперь уже хорошо».
– Ты представляешь? – возмущенно глядя на меня, чуть не кричал металлист. – Ну каковы гады, а? Один кузнец – пятьсот бесноватых железяк. И откуда они столько бесов набрали?
Я поежилась. Голова пыталась сосчитать, сколько народу угробили злодеи, но что-то во мне противилось, да так мощно, что я обнаружила, что не могу решить эту элементарную задачку.
– Ладно, проехали, – сказала я. – Это не все?
– Нет, конечно, – ответил товарищ. – Слушай дальше.
А дальше жучила едва успел схорониться – в камне открылся проход, двор замка начал быстро наполняться змеями.
– Бр-р, – сказала я, – за что получила дружеский удар локтем под ребра от боевого друга и товарища.
– У тебя же теперь амулет есть, забыла? – напомнил он. – Дальше слушай. Спасли их змеи. Всех живых, до единого, вытащили из разломившейся темницы, и утащили.
Три раза бр-р! Ничего себе, должно быть, потрясение у людей – то были мертвецами ходячими, как один, то в змеиное царство попали. Надо бы, кстати, чтобы Илана их глянула, на предмет переселения бесов восвояси…
– Что, опять о змеях думаешь? – подал голос металлист.
– Уже о переселении бесов на Огненную, – уточнила я. – Может, в ракушку подуть?
– Борис Иванович пока в замке, все под его контролем, – отмахнулся металлист. – Он сказал, что непременно будет говорить с ветеранкой, но позже. Слушай дальше. Орешков, кстати, не хочешь? – потряс он пахнущим фундуком кулаком у моего носа.
От орешков я не отказалась, заморила ими червячка, пока компаньон распространялся дальше о приключениях своего жука. Облазив опустевший каменный двор, жук двинулся по ступеням замка, упорно полз наверх, пока не добрался до комнаты, в которой находились уже знакомые нам Велимир и Вадик. Тихония не было, зато был еще один маг, тот самый, что спугнул нас из Москвы изнаночной во время нашего самого первого визита в это измерения. Старый знакомый, короче. Он же Жидомир. Это было как раз ожидаемо, одно было неясно – к чему был спектакль с его неожиданным похищением. Неужели представление было разыграно для Терентия и компании, чтобы отвести подозрения? Мол, не по своей воле действовал, бес попутал. Страус!
Металлист отмахнулся от десятка-другого огненных элементалов, как от назойливых мух.
– Не кипятись, – снова пхнул меня он локтем в бок. – Слушай.
– Вся внимание, – буркнула я, успокаиваясь.
Илюха пустился в рассказ о том, как оба изнаночных некроманта, лишенный силы сморщенный старик и пышущий не то здоровьем, не то коварством Жидомир готовились к проведению какого-то странного обряда. Вадик, как ни странно, овцой на заклание себя не ощущал, хотя следовало бы. Наоборот, всецело доверял «добрым дядям», таким могущественным, таким, видимо, пообещавшим ему что-то запредельное его уму и воображению. А потому вздрогнул, когда ритуальный нож перерезал ему вену на правой, отдающей силу руке, с недоумением и обидой во взоре поглядел на обманувших его дядей. Но те не ловили его взгляды – были заняты своим ужасным делом.
Вадик, истекая кровью, медленно осел на пол. Велимир, стоял рядом с ним, и, будто Дункан Маклауд из клана Дунканов Маклаудов, воздев руки над головой, получал порции жизненной силы. От каждой его ощутимо потряхивало.
– Вот гад! – не сдержалась я.
– А ты угадала, – усмехнулся металлист. – По полу прошла трещина, оттуда полезли змеи, и перекусали всю гоп-компанию. В общем, все умерли.
– Так-таки и умерли? А что твой жук?
Металлист кивнул: мол, умерли-умерли, не сомневайся.
– А жук? Отрастил себе крылья, и улетел, в полном соответствии с заложенной в него программой, – гладя спинку блестящему насекомому, добавил металлист.
– Жаль, заложников не взяли, – налюбовавшись вдоволь на увлеченного столь интимным занятием Илюху, сказала я. – И, потом, кто же этими молодцами, – кивнула я в сторону осадивших замок, – управляет?
– Не знаю, – пожал плечами товарищ. – Видимо, они еще раньше замок окружили. Ну что, воспарили?
Ну, воспарили – не воспарили, а спустились мы вполне плавно. Приземлились точнехонько перед Велей.
– Привет, бойцы, – отсалютовала она нам шашкой. – Как дух боевой?
– В норме, – ответила я. – Какие будет указания?
– Пока ждем, – опустила суккуб шашку. – Неприятель лег в дрейф, и атаковать не торопится.
– У них же командира, то бишь, адмирала нет, – напомнила я пиратке. – Может, позавтракать?
– Желудок, – презрительно бросила Веля. – Впрочем, ты права. В чем-то. Фламинго!
– Что прикажете? – приблизился к нам рослый арап.
– Встанешь на страже, – указала она ему на бойницу на стене. – В случае чего кричи так громко, как только сможешь.
– Так точно, – белозубо оскалился Фламинго. – Разрешите занять пост?