Хатсон Шон. Язычник

   Одно зрелище ужаснее другого.
   Кого-то варили заживо в массивном металлическом баке.
   Кому-то продевали стальное кольцо в язык, чтобы подвесить к нему металлический шар.
   Отвращение, которое испытывала Донна, умерялось лишь сознанием изобретательности, с которой все эти чудовищные сцены были устроены. Они были убийственно реалистичны.
   Обе женщины завернули за угол, и Джули громко застонала.
   «УБИЙСТВО ШАРОН ТЕЙТ» — провозглашала табличка на клетке, в которой была изображена одна из самых страшных сцен, когда-либо разыгрывавшихся в истории.
   Впереди висела газета с заголовком об убийстве голливудской звезды и еще четырех человек членами клана Чарлза Мэнсона. Особенно впечатляюща была фигура самого Мэнсона: глаза его горели диким блеском, волосы были взлохмачены. Действие происходило в одной из комнат Тейт. Вокруг кинозвезды толпились убийцы с ножами и револьверами и валялись уже убитые. Кто бы ни был автором этой сцены, он проявил поразительную дотошность в своей работе, даже сумел показать, что Шарон Тейт была на восьмом месяце беременности, когда ее убили, и что ее кровью на стене написали слово «свинья».
   — Милостивый Боже! — прошептала Джули, рассматривая эту кошмарную сцену.
   Но внимание Донны было привлечено другим.
   Впереди большая территория была отведена испанской инквизиции. Там стояло несколько фигур в капюшонах; одна их жертва была подвешена на дыбе, другая — на железных цепях; эта вторая фигура смотрела стеклянными глазами на стоящего перед ней монаха в рясе с чем-то похожим на ржавые садовые ножницы в руках. Цель монаха была ясна — кастрировать несчастного узника.
   Еще одна фигура в капюшоне сидела за столом.
   Перед ней лежала открытая книга.
   Книга на латинском языке. Старинная книга.
   Подойти к этому экспонату можно было лишь через металлическую дверь. Она открыла ее и направилась к столу. Взяла книгу и, перевернув, посмотрела на переплет.
   На переплете был герб с ястребом.
   На ощупь переплет был холодным и липким, точно книга пролежала в сырой норе долгие месяцы, даже годы. Страницы стали хрупкими от времени, некоторые из них повреждены по краям. Часть текста была напечатана латинским шрифтом, часть — тем странным шрифтом, который она видела в шотландской библиотеке.
   — Джули, — позвала она.
   Сестра бросилась к ней.
   — Я нашла то, что мы искали, — торжествующе возгласила Донна. — Это Гримуар.
   В этот миг сидевшая за столом фигура вскочила.
   Соскользнувший капюшон открыл лицо Питера Фаррелла.

Глава 78

   Фаррелл кинулся на нее; его лицо было искажено лютой ненавистью.
   Его боевой клич смешался с удивленным возгласом Донны и вскриком Джули.
   Донна отпрыгнула назад, уронив книгу на пол.
   Фаррелл перепрыгнул через стол, не зная, хватать ему Донну или Гримуар. Он бросился на Донну, которая ловко увернулась, и врезался в фигуру монаха с большими ножницами. У инквизитора отломилась рука, и металлический инструмент заскользил по пыльному полу. Донна схватила его, а Фаррелл вытащил из кармана револьвер.
   Она изо всех сил ударила ножницами, попав в ту самую руку, которой он держал оружие. Громкий звон металла огласил камеру пыток.
   Револьвер выпал из его руки, но, даже не пытаясь его подобрать, Фаррелл двинулся на нее.
   Она вновь взмахнула ножницами. И на этот раз ударила его по лицу. Ножницы порвали кожу щек, вплоть до самой кости, . кровь полилась по всему лицу. Схватив книгу, Донна выбежала в дверь, где ее ждала Джули.
   — Схватите их! — прокричал Фаррелл.
   Из тени вынырнули Райкер и Келлерман. Они выросли перед женщинами, как два привидения.
   Донна вытащила «патфайндер» из своей сумочки, отвела курок и дважды выстрелила. Первая пуля попала в плечо кожаной куртки Райкера, не задев его самого. Вторая пуля оторвала голову Торквемаде, не задев ни одного из нападающих.
   Райкер отскочил в сторону, но умудрился достать ногой Донну.
   Она нагнулась вперед, и револьвер вылетел из ее руки. Она упала на пол прямо на Гримуар.
   Райкер прыгнул на нее, пытаясь отобрать книгу. Джули, изловчившись, ударила его в пах, но в это время на ее шее сомкнулись могучие пальцы Келлермана.
   — Сука, — прошипел он, усиливая хватку.
   В глазах Джули заплясали белые звездочки, но, как ни царапалась, она не могла освободиться.
   Она была совершенно беспомощна; руки, которые ее поддерживали, убивали ее.
   Донна оттолкнула Райкера и, вскочив на ноги, увидела, что к их схватке собирается присоединиться и Фаррелл с залитым кровью лицом. Но ее в первую очередь заботила участь Джули.
   Келлерман сдавил ее горло с такой силой, что глаза у нее вылезли из орбит.
   Донна поискала глазами револьвер и нашла его. Схватив «патфайндер», она перекатилась по полу и выстрелила. Ей повезло: пуля попала прямо в голень Келлерману, чуть ниже левого колена. Несмотря на грохот выстрела в этом замкнутом помещении, она услышала оглушительный треск ломающейся кости.
   Келлерман вскрикнул и, отпустив Джули, схватился руками за рану. Кровь струилась сквозь его пальцы, когда он упал на пол, сжимая рваную рану.
   Джули тоже упала, почти в беспамятстве. Донна хотела помочь ей, но Райкер схватил ее сзади. Она опрокинулась назад, и оба они полетели вниз через низкую цепь, которая отгораживала экспонаты. Донна оказалась сверху Райкера, ударив его локтем в грудь. Но револьвер вновь выскользнул из ее руки.
   Фаррелл уже быстро направлялся к Джули, наставив на нее свое оружие. Он схватил ее за талию и поднял на ноги, приставив дуло к виску.
   — Нет! — прокричала Донна, пытаясь вырваться из рук Райкера. — Не трогай ее.
   Келлерман громко стонал; его голень была размозжена пулей.
   Райкер попытался схватить книгу, но промахнулся, врезался головой в острый угол гильотины и повалился на пол, обеими руками сжав пронзенную болью голову.
   — Прекратите! — прогремел низкий голос, заполнив собой весь подвал.
   И Донна и Фаррелл повернулись ко входу.
   В дверь медленно вошел Фрэнсис Дэшвуд, сопровождаемый Ричардом Парсонсом.
   Дэшвуд улыбался.

Глава 79

   Зловоние было удушающее.
   Донна заметила его, как только Дэшвуд и Парсонс появились в подвале.
   Это был несомненный запах смерти.
   — У вас есть нечто, принадлежащее нам, — сказал Дэшвуд, тыча пальцем в Гримуар.
   — Ваш муж украл эту книгу у нас, — добавил Парсонс. — Верните ее.
   Донна сглотнула. Ее буквально воротило от зловония, исходившего от обоих стариков.
   — Кто вы? — спросила она, видя гноящиеся струпья на их лицах. Лоб Дэшвуда был усыпан волдырями, один из которых только что прорвался. На его бровь сползал густой гной.
   — Друзья вашего мужа, — улыбаясь, ответил Дэшвуд, обнажая свои почерневшие зубы. — Отдайте мне книгу. — Улыбка сменилась гневной гримасой. Он протянул руку.
   Донна крепко сжимала Гримуар.
   — Я размажу эту суку по стене, — прошипел Фаррелл, приставляя ствол револьвера к виску Джули. — А теперь отдай ему книгу.
   — Справедливый обмен, — решил Дэшвуд. — У вас есть нечто, необходимое нам. У нас есть нечто, необходимое вам. Отдайте мне Гримуар.
   — Если я это сделаю, вы убьете нас обеих, — сказала Донна.
   — А если вы этого не сделаете, Фаррелл убьет вас. И мы все равно заберем книгу, — уточнил Дэшвуд.
   — Вполне справедливый обмен. Ее жизнь за Гримуар, — добавил Парсонс, кивая на Джули.
   — Почему она так важна для вас? — спросила Донна, отступая назад с книгой в руках.
   Дэшвуд шагнул вперед, не спуская глаз с Гримуар.
   — Отдайте ее мне, — прохрипел он.
   Она расслышала в его голосе гнев и еще какое-то чувство.
   Страх?
   — Отдай ему книгу, или я убью ее, — пригрозил Фаррелл, переведя взгляд с Донны на Дэшвуда.
   Донна отодвинулась еще назад.
   — Скажите мне, почему она так важна, — повторила она, открывая книгу на первой странице и принюхиваясь к затхлому запаху, которым веяло от ее похожей на пергамент бумаги. Она положила руку на верхнюю страницу.
   — Не повредите ее! — прокричал Дэшвуд. Теперь Донна была уверена, что в его голосе слышится нескрываемый страх. Он подошел ближе, но она приготовилась вырвать первую страницу. — Не повредите книгу, — повторил Дэшвуд. — Вы можете уходить обе, но не повредите книгу.
   — Отпустите ее, или я вырву эту и другие страницы, — с вызовом сказала Донна, глядя на Фаррелла.
   Он все еще держал Джули, приставив револьвер к ее виску.
   — Пристрелите ее, — буркнул Парсонс.
   Дэшвуд поднял руку.
   — Нет, — прошипел он.
   — Я разорву эту книгу, — пригрозила Донна. — Отпустите ее.
   — Тебе и десятка страниц не порвать, прежде чем я прикончу вас обеих, — сказал Фаррелл, пренебрегая ее бравадой.
   — Отпусти ее, — выпалил Дэшвуд, грозно уставившись на Фаррелла.
   Поколебавшись, он отпустил Джули, оттолкнув ее от себя. Она споткнулась и упала на колени, одной рукой растирая горло.
   — Брось свою пушку, — велела Донна.
   Фаррелл повиновался.
   — А теперь отойдите вы все, — продолжала она, подходя к сестре, все еще не выпуская из рук Гримуар.
   Дэшвуд не сдвинулся с места, но его затянутые тусклой пленкой глаза не отрывались от книги.
   Фаррелл, Райкер и Келлерман, все еще державшийся за свою раненую голень, вышли из подвала, оставив обеих женщин с Парсонсом и Дэшвудом. Зловоние все усиливалось.
   Донна быстро скосила глаза и увидела револьвер, брошенный Фарреллом. Он находился в двух футах от нее.
   — Дайте мне книгу, и я объясню, почему она так важна для нас. Ведь вы хотите это знать.
   Она придвинулась к револьверу.
   Джули опиралась о стену, голова ее кружилась, глаза заплыли слезами боли и страха.
   — Мы заключили с вами сделку, миссис Уорд, — продолжал Дэшвуд.
   Донна опустилась на одно колено, подобрала револьвер, выпрямилась, наведя дуло на Дэшвуда.
   Он только рассмеялся.
   Его смех отозвался эхом по всему подвалу. Донна почувствовала, что волосы у нее встают дыбом.
   — Возьмите эту дрянь, — прошипела она и бросила Гримуар Дэшвуду.
   Он поймал ее и тесно прижал к груди, его глаза ярко сверкали. Донна подняла револьвер, так что он оказался вровень с головой Дэшвуда, и приготовилась открыть огонь.
   — Отойдите. — Она скрипнула зубами, приложив палец к спусковому крючку.
   — Я получил то, что хотел, — сказал Дэшвуд, направляясь к выходу.
   — Но они же убьют нас, — проговорила Джули.
   — От нас вам ничто не угрожает, — улыбнулся Дэшвуд. — Мы вас не тронем.
   Донна нахмурилась.
   Что он несет, этот старый черт?
   Она целилась точно в лоб Дэшвуда: стоит нажать спусковой крючок — и его мозги разлетятся по всему подвалу.
   Может, и стоит нажать?
   Он все обнимал книгу так нежно, словно это был маленький ребенок.
   — Ваш муж был тоже любопытен, — улыбнулся он, вновь показывая ряды почерневших зубов. — Вы, видимо, похожи на него. Вы хотите знать о Гримуар?
   Она медленно кивнула.
   — Тогда я вам расскажу.

Глава 80

   Убей его.
   Какой-то тихий голос шептал ей эти слова на ухо. Она все еще не отводила револьвер от головы Дэшвуда, который ласково гладил переплет Гримуар.
   Прострели башку этому старому хрычу.
   — Вы убили моего мужа, — спокойно сказала она, как бы утверждая это, а не спрашивая.
   Дэшвуд покачал головой.
   — Мы тут не виноваты, — возразил он. — Его погубило собственное предательство.
   — Вы убили его.
   — Так сказали вам в полиции? Что он убит?
   — Нет, они отрицали всякую возможность преднамеренного убийства. Сказали, что его смерть — результат несчастного случая.
   — Почему же вы им не верите? — со слабой улыбкой спросил Дэшвуд.
   — Я уже не знаю, чему верить, чему нет, — сказала она, все еще не опуская пистолета. — Я только знаю, что его смерть каким-то образом связана с этой книгой. — И она кивнула на толстый фолиант.
   — Возможно. Я же сказал, что эта книга очень важна для нас.
   — А кто вы такие? — спросила она.
   — Вы уже наверняка знаете это. Мы — Сыновья Полуночи. — Он произнес эти слова с необычной гордостью. — И всегда ими пребудем. — Снова улыбка. — Теперь, когда Гримуар в наших руках, мы вновь в безопасности. В безопасности от таких людей, как ваш муж, который пытался нас разоблачить. — Он бесстрастно взглянул на Донну. — Представляете ли вы себе, каким могуществом обладает эта книга? Нет, вы не можете себе этого представить. Не можете вообразить себе подобного могущества. Могущества жизни. Способности даровать жизнь.
   Он посмотрел на переплет Гримуар и любовно коснулся герба. Даже во мгле Донна видела, с какой яростью сверкают его глаза, как бы опровергая спокойное выражение его лица.
   — Эдвард Чарделл, автор этой книги, верил, что жизнь бессмертна. Не столько по времени, сколько по своей сущности. Эта книга, — он вновь поднял ее, — была опубликована, когда Чарделл был на смертном одре. В ней изложены его теории и исследования. Вся сумма знаний, приобретенных им за долгие годы. Он утверждает, что жизнь существует вне и независимо от Творения, а также и независимо от рождения.
   Донна слушала с недоумением.
   — Он утверждает, что жизнь может быть и бывает свойственна как одушевленным, так и неодушевленным предметам. Органическая жизнь может существовать и быть вызвана везде и во всем. В каменной кладке дома. В драгоценном камне. — Он улыбнулся. — В автомобиле. — Он помолчал мгновение. — Вы верите в привидения, миссис Уорд?
   Донна пожала плечами.
   — С точки зрения Чарделла, привидение — это лишь живой дух, не имеющий плотской оболочки. Почему дух не может действовать без тела? Он становится самостоятельной целостностью, которая может по своей или чужой воле внедряться в различные предметы. Я мог бы сам это продемонстрировать. Я не берусь утверждать, что могу воскрешать мертвых, даже моим способностям есть предел. — Он хихикнул. — Но я изучил слова этой книги, и я могу вселять жизнь в, казалось бы, безжизненные предметы.
   Он указал на револьвер.
   Донна почувствовала, что что-то пульсирует в ее руке, как будто она держит бьющееся сердце. Ощущение было крайне неприятное. Посмотрев вниз, она увидела, что револьвер слегка шевелится, рукоятка трепещет в ее руке.
   Она в самом деле это видит?
   Дуло стало извиваться, как змея, самый его конец расширился в маленький раструб.
   Донна уронила оружие и наступила на него.
   Револьвер лежал под ее ногами.
   Усиленно моргая, она вновь поглядела на него.
   — Нет, это вам не показалось, — сказал Дэшвуд. — Церковь назвала бы это чудом. — И он и Парсонс громко засмеялись. -
   Завораживающее зрелище, не правда ли? — улыбнулся Дэшвуд. — Так же думал и ваш муж. Вот почему он стремился войти в наше общество, хотел овладеть нашими знаниями.
   — Он хотел уничтожить вас, — воскликнула Донна. — Он знал, что эта книга необходима для продления вашей жизни, и поэтому ее похитил.
   Дэшвуд вопросительно поднял брови.
   — Он хотел овладеть знаниями. И он был готов на все ради этого. Он угрожал разоблачить нас, да, но, для того чтобы разоблачить нас, он сперва должен был вступить в наше общество. Узнать нас. Лучший способ разрушения — изнутри. И ваш муж знал это.
   Донна почувствовала, как затрепетало ее сердце.
   Нет, не может быть.
   — Он хотел овладеть тем, что мы имеем. Он хотел быть одним из нас.
   — Нет, — возразила Донна, качая головой.
   — Хорошо ли вы знали своего мужа, миссис Уорд?
   Донна вся дрожала.
   — Как вы думаете, почему он знал так много о нас? Он представлял для нас опасность, ибо мог нанести нам значительный ущерб.
   — Он похитил Гримуар. Поэтому вы и решили предать его смерти, — сказала Донна.
   — Но каким образом он получил возможность похитить ее?
   Донна покачала головой.
   — Что он вам сказал? — спросил Дэшвуд. — Сказал ли вам, что он один из нас?
   Донна не отвечала.
   — Стало быть, не сказал?
   — Он ничего не успел сказать, — закричала она. — Я кое-что знаю о вас. Знаю о том, что вы делаете. Вы убиваете.
   — Есть некоторые существа, заслуживающие убийства, — ответил ей Дэшвуд. — Редкие знания добываются дорогой ценой.
   — Он не был одним из вас, — с вызовом сказала она. — Он ни за что не стал бы совершать...
   — Чего, миссис Уорд?
   — Обряд посвящения. Я читала об этом обряде.
   — Нет ничего такого, чего бы он не совершил, — укоризненно произнес Дэшвуд.
   — Он ни за что не стал бы убивать... — Фраза осталась недоговоренной.
   — Убивать ребенка? — широко заулыбался Дэшвуд. — Вы хотели сказать, что он не стал бы убивать ребенка? По-вашему, он не стал бы совершать половой акт перед всеми, не стал убивать бы ребенка, не стал бы мочиться на крест. Вы думаете, что он не помочился бы на распятие? — громко проревел Дэшвуд, будя эхо в подвале. — И ты еще говоришь, что знала своего мужа, сука? Что ты его хорошо знала? Могла читать его мысли? Глупая, невежественная сука.
   Донна прыгнула вперед и схватила револьвер.
   Она прицелилась в Дэшвуда и нажала на спусковой крючок.
   Ничего не произошло.
   Он только вышел на улицу.
   Выходя, он поднял руку, указывая на что-то позади нее.
   Донна продолжала нажимать на спусковой крючок, но затем с воплем отчаяния отшвырнула автоматическое оружие.
   Дверь подвала была заперта. Они с Джули оказались в ловушке.
   Они подбежали к двери, но, несмотря на все свои отчаянные усилия, так и не смогли ее открыть. Джули соскользнула вниз, по влажному дереву, спиной к двери. Донна продолжала барабанить по неподатливой перегородке.
   — Донна, — с трудом выдавила Джули. Она схватила сестру за ногу и, когда та повернулась, показала на что-то.
   — О Господи! — прошептала Донна.
   Что это, игра ее воображения? Или безумие?
   Восковые фигуры, изображавшие сцену убийства Шарон Тейт, лихорадочно двигались.
   Их ступни были пригвождены к полу, но голени и бедра дергались, точно заряженные какой-то кинетической энергией. Руки бешено мотались.
   Затем послышались странные звуки.
   Из восковых глоток раздались крики боли и ужаса, громко отдаваясь в ушах Донны и Джули.
   Те, что умерли в ту ночь в 1969 году, умирали снова; и на этот раз их агония проявлялась по-новому
   Донна смотрела на все это широко раскрытыми глазами, горло у нее перехватило.
   И Джули была парализована этим зрелищем.
   Только когда фигура Чарлза Мэнсона повернулась и посмотрела на нее, у нее наконец вырвался крик, влившийся в безобразную какофонию мучительных стонов.
   Фигура шагнула по направлению к ним.

Глава 81

   В какой-то нелепой пародии на учащегося ходить ребенка Мэнсон делал небольшие шажки, придерживаясь за стену.
   Одновременно фигура человека, которого знали как Чарлза «Текса» Уотсона, тоже направилась к женщинам. В руках у обеих восковых фигур были ножи.
   Донна — у нее все еще кружилась голова — поискала глазами свой «патфайндер».
   Он лежал в десяти — двенадцати футах от нее, под дыбой.
   Чтобы поднять его, ей пришлось бы пройти мимо Мэнсона и — Уотсона.
   Донна кинулась к револьверу, но Мэнсон преградил ей дорогу. Он двигался с поразительным проворством; Донна почувствовала, как он хватает ее холодными руками.
   Нож описал дугу всего в нескольких дюймах от ее лица. Она повернулась и нанесла ответный удар по восковому лицу. Его стеклянные глаза — глаза мертвой рыбы на сковородке — так и буравили ее.
   Вопли продолжались.
   Мэнсон схватил ее за руку и потянул к себе.
   К острию ножа.
   Донна ловко вывернулась и ударом ноги в живот откинула его назад. Он врезался в фигуру палача, выжигающего глаза своей жертве.
   Донна воспользовалась этим, чтобы схватить револьвер, одновременно она заметила, что Уотсон наступает на Джули.
   Ее младшая сестра увернулась от ножа и залезла под стол, на котором жертву пытали по китайскому способу водой.
   Под столом было пыльно и грязно, и Джули раскашлялась, пытаясь очистить свое горло и ноздри.
   Уотсон повернулся и вновь направился к ней; к счастью, его движения были очень медлительны.
   Донна опустилась на одно колено и прицелилась.
   Два ее выстрела сопровождались громким эхом.
   Первая пуля поразила его в затылок, вторая — в щеку, раздробив голову от виска до подбородка. Куски воска разлетелись по воздуху.
   Уотсон продолжал надвигаться на Джули.
   Донна отвела курок и дважды выстрелила в Мэнсона — с теми же ничтожными результатами. Она заметила, что его тело дрожит, увидела пороховые ожоги на его рубашке. Она даже услышала, как пули впились в твердый воск. Фигура, однако, не остановилась, только подняла нож и рванулась вперед.
   Донна бросилась под стол и вылезла с другой стороны.
   Мэнсон сделал внезапное движение, и нож вонзился в дерево, всего в нескольких дюймах от ее руки.
   Донна попробовала выхватить нож, но свободная рука Мэнсона успела сжать ее руку. Прикосновение липкого воска напоминало прикосновение мертвеца. Она попыталась вырвать руку. Пользуясь револьвером как дубинкой, она ударила восковую фигуру по лицу с такой силой, что вышибла один стеклянный глаз.
   Мэнсон отпустил ее руку, и она отступила в сторону. Но он последовал за ней.
   Джули поднялась на ноги, опрокинув другие восковые фигуры в надежде остановить неуклонное продвижение размахивавшего ножом Уотсона.
   Крики и вопли все продолжались, этот оглушительный кошачий концерт отзывался в ушах обеих женщин, точно пистолетные выстрелы. Барабанные перепонки нестерпимо болели.
   Донна бросилась к экспозиции, изображавшей казнь шотландской королевы Марии. Увидев, что Мэнсон все приближается, она вырвала топор из рук палача. Это было тяжелое, бритвенно острое оружие.
   Размахнувшись изо всех сил, она погрузила топор в грудь Мэнсона.
   Фигура зашаталась.
   Донна ударила еще раз; ее крики, полные вызова и страха, смешались с общей какофонией.
   Следующий удар отрубил Мэнсону руку. Но он все еще двигался.
   — Чертов ублюдок! — прокричала Донна и срубила ему голову с плеч.
   Восковая фигура подпрыгнула, в воздухе безумно закружились накладные волосы отрубленной головы. Фигура упала и лежала неподвижно.
   — Донна, — позвала на помощь младшая сестра, и она увидела, что та загнана в угол, Уотсон находится всего в нескольких футах от нее.
   Уотсон взмахнул ножом и, ударив, порвал блузку Джули и поранил ее руку. Она смотрела в незрячие стеклянные глаза, не в силах пошевелиться, чтобы увернуться от нового удара ножом.
   Донна, подбежав, ударила Уотсона с поистине маниакальной силой. Топор разрубил восковую голову пополам и даже вклинился в туловище между плечами.
   Закачавшись, Уотсон рухнул навзничь с топором, погруженным в его туловище.
   Донна глубоко втянула в себя затхлый воздух; вся ее тенниска была в поту, мокрыми были и волосы на затылке.
   По щекам Джули катились слезы. Донна опустилась на колени, и обе женщины обнялись. Кровь, струившаяся из раны Джули, обагряла одежду Донны, но они не размыкали объятий.
   А вопли и стоны все еще продолжали отдаваться вокруг них громким эхом.

Глава 82

   Джули, вздрогнув, проснулась, испуганно огляделась вокруг, плохо ориентируясь, где она. Ее сердце безумно колотилось, страх обволакивал ее, как большая холодная перчатка.
   Джули Крэг села на диване и протерла глаза, все еще пытаясь стряхнуть с себя состояние полусна-полуяви.
   — Ну и бред, — прошептала она с глубоким выдохом.
   Сознание медленно возвращалось к ней. Она встряхнула головой, как будто это простое действие должно было просветлить ее мысли. И тут же, почувствовав тупую боль в правой руке, увидела, что она вся — от кисти до локтя — забинтована.
   — С тобой все в порядке? — спокойно спросила Донна.
   — Извини, я отключилась, — сказала Джули, растирая обеими руками лицо, закрывая лоб темными волосами. — Который час?
   — Начало второго, — ответила Донна. — Я тоже сразу вырубилась, когда мы вернулись.
   Они вернулись в коттедж около двух часов назад, усталые, на исходе сил и напуганные. Обе они безумно хотели спать, но пытались бороться со сном, который, однако, постепенно овладел ими. Во сне им виделись события прошедшей ночи. Поездка в музей восковых фигур, его медленный осмотр, встреча с Дэшвудом и Парсонсом и ее кошмарные последствия. Все это прокручивалось у них в голове, как видеопленка. В конце концов им все же удалось выбраться через маленькое окошко на боковую улочку, и после долгой поездки они вернулись в коттедж.
   Донна все еще сомневалась, проснулась ли она и не были ли кошмарным сном все странные события предыдущей ночи.
   Если бы так.
   Ей достаточно было лишь посмотреть на свои синяки и порезы и на забинтованную руку Джули, чтобы понять, что события были совершенно реальные.
   — Сегодня вечером мы должны уехать, — сказала Донна.
   — Нам надо отдохнуть, — запротестовала Джули.
   — Отдохнем в Лондоне. Я не знаю, явятся ли они сюда, но если они все же явятся...
   Джули на миг закрыла глаза.
   — Ну, полиция-то явится, — сказала она.
   — Ото еще одна причина, -почему мы должны уехать отсюда.
   — Почему? Если они приедут, ты можешь рассказать им все, что случилось. Расскажи им все. Как тебе следовало сделать с самого начала. — В голосе Джули проскользнули нотки гнева. — Пусть этим делом займутся теперь они, Донна.