Страница:
— Нет. Это не их дело. К тому же если они узнают, что произошло, у нас могут быть неприятности. Как мы объясним, что случилось в музее восковых фигур? Они упрячут нас обеих в кутузку. Чего доброго, решат, что у нас с тобой поехала крыша. Это меня ничуть не удивило бы. — Она долго смотрела на сестру, затем продолжила: — У нас есть теперь преимущество. Дэшвуд и его сподручные думают, что мы мертвы. Они не ждут от нас нападения. Они уверены, что избавились от нас. Мы можем захватить их врасплох.
— Что за чушь ты несешь? — недоверчиво воскликнула Джули. — Мы можем захватить их врасплох?
— Но они же думают, что мы мертвы. И не ожидают нашего нападения, — с некоторым возбуждением сказала Донна.
— Ты. и впрямь не в своем уме, — возразила Джули. — Донна, они уже Бог знает сколько раз пытались убить тебя, но тебе этого мало. Ты решила умереть?
— Я хочу, чтобы умерли они, — с хрипотцой ответила Донна.
— Забудь об этом, все кончено. Они получили свою проклятую книгу. Этого-то они и хотели. Ну и пусть она будет у них. Мы живы, это самое важное. — Только что такой сильный гнев сменился полным отчаянием.
— Дело не в книге, Джули. Совсем в другом.
— Нет. Дело, если хочешь знать, в твоем желании отомстить. Тебя снедает жажда мести, Донна. Ты стала как одержимая, хотя и не замечаешь этого. Сначала ты расследовала измену Криса, затем искала книгу, но всего этого для тебя недостаточно. Ты не успокоишься, пока они не убьют нас обеих.
— Ты не знаешь, что я чувствую, — гневно возразила Донна. — Я была достаточно расстроена изменой мужа, затем я оказалась замешанной в историю, которая вполне могла закончиться нашей с тобой смертью, но теперь я узнала еще, что мой муж, возможно, был убийцей. Ты слышала, что сказал вчера ночью Дэшвуд. Крис был одним из них.
— И ты этому поверила?
— Я узнаю, так это или нет, и сотру этих негодяев с лица земли.
— Ты даже не замечаешь, как ты изменилась. Да тебя просто не узнать. Единственное, что для тебя имеет значение, — это твоя смехотворная жажда мести. Ты не могла отомстить Крису или Сьюзан Риган и поэтому устроила поиски книги. А теперь, когда книга вернулась к своим владельцам, ты ищешь другой повод для продолжения этой смертельно опасной игры.
— Возможно, это все, что у меня осталось, Джули.
— Но я отказываюсь тебе помогать. Извини, я не могу больше выдерживать всего этого. И не хочу присутствовать при твоем убийстве. Я не хочу видеть, как ты умрешь, Донна.
— Я уже частично умерла, когда узнала о Крисе и Сьюзан Риган, — сказала Донна. — Возможно, ты и права. Все, мною сделанное, преследовало лишь одну цель — излить свой гнев. Кто-то должен был заплатить за все это. И кто-то непременно заплатит. Если ты откажешься мне помогать, я буду действовать одна. Я уже не могу остановиться. Пока все не будет кончено.
— Все уже кончено, — прокричала Джули, обливаясь слезами. — Господи Иисусе, сколько еще испытаний ты можешь выдержать? Сколько боли можешь еще вытерпеть? Ты хотела выяснить правду, но так ее и не выяснила. — И, вся в слезах, она добавила: — У него не было романа со Сьюзан Риган. У него был роман со мной.
Глава 83
Глава 84
Глава 85
Глава 86
— Что за чушь ты несешь? — недоверчиво воскликнула Джули. — Мы можем захватить их врасплох?
— Но они же думают, что мы мертвы. И не ожидают нашего нападения, — с некоторым возбуждением сказала Донна.
— Ты. и впрямь не в своем уме, — возразила Джули. — Донна, они уже Бог знает сколько раз пытались убить тебя, но тебе этого мало. Ты решила умереть?
— Я хочу, чтобы умерли они, — с хрипотцой ответила Донна.
— Забудь об этом, все кончено. Они получили свою проклятую книгу. Этого-то они и хотели. Ну и пусть она будет у них. Мы живы, это самое важное. — Только что такой сильный гнев сменился полным отчаянием.
— Дело не в книге, Джули. Совсем в другом.
— Нет. Дело, если хочешь знать, в твоем желании отомстить. Тебя снедает жажда мести, Донна. Ты стала как одержимая, хотя и не замечаешь этого. Сначала ты расследовала измену Криса, затем искала книгу, но всего этого для тебя недостаточно. Ты не успокоишься, пока они не убьют нас обеих.
— Ты не знаешь, что я чувствую, — гневно возразила Донна. — Я была достаточно расстроена изменой мужа, затем я оказалась замешанной в историю, которая вполне могла закончиться нашей с тобой смертью, но теперь я узнала еще, что мой муж, возможно, был убийцей. Ты слышала, что сказал вчера ночью Дэшвуд. Крис был одним из них.
— И ты этому поверила?
— Я узнаю, так это или нет, и сотру этих негодяев с лица земли.
— Ты даже не замечаешь, как ты изменилась. Да тебя просто не узнать. Единственное, что для тебя имеет значение, — это твоя смехотворная жажда мести. Ты не могла отомстить Крису или Сьюзан Риган и поэтому устроила поиски книги. А теперь, когда книга вернулась к своим владельцам, ты ищешь другой повод для продолжения этой смертельно опасной игры.
— Возможно, это все, что у меня осталось, Джули.
— Но я отказываюсь тебе помогать. Извини, я не могу больше выдерживать всего этого. И не хочу присутствовать при твоем убийстве. Я не хочу видеть, как ты умрешь, Донна.
— Я уже частично умерла, когда узнала о Крисе и Сьюзан Риган, — сказала Донна. — Возможно, ты и права. Все, мною сделанное, преследовало лишь одну цель — излить свой гнев. Кто-то должен был заплатить за все это. И кто-то непременно заплатит. Если ты откажешься мне помогать, я буду действовать одна. Я уже не могу остановиться. Пока все не будет кончено.
— Все уже кончено, — прокричала Джули, обливаясь слезами. — Господи Иисусе, сколько еще испытаний ты можешь выдержать? Сколько боли можешь еще вытерпеть? Ты хотела выяснить правду, но так ее и не выяснила. — И, вся в слезах, она добавила: — У него не было романа со Сьюзан Риган. У него был роман со мной.
Глава 83
Молчание.
Старшая сестра Джули встретила ее слова гробовым молчанием. Она вдруг вспомнила, как на крыльце ее дома появился полицейский, принесший известие о смерти ее мужа. Как давно это было? Месяц назад? Или с тех пор прошли долгие годы? Страдание искажает временную перспективу.
Она незрячим взглядом посмотрела на свою сестру: уж не ослышалась ли она? Лишь постепенно слова доходили до ее сознания. И обретали свое полное значение.
— Я не верю тебе, — заявила она наконец хриплым шепотом. Джули устало вздохнула.
— Это верно. Ты хочешь, чтобы я назвала тебе даты, время и место наших свиданий? Как мне убедить тебя? — Она опустилась на диван, прикрыв глаза рукой.
Она ждала взрыва ярости, гневных обвинений. Но взрыва так и не произошло.
Донна сидела на другом конце дивана, обняв руками одно колено.
— И долго это продолжалось? — спросила она.
— Девять-десять месяцев,
У Донны было такое ощущение, точно ее ударили железным прутом; голова сильно кружилась.
— О Боже! — пробормотала она, пытаясь прийти в себя. — Но почему?
— Не знаю. Так уж случилось. Я... Мы никогда даже не предполагали, что так может произойти. — Она посмотрела на сестру, стесняясь своей покаянной исповеди. — Я очень сожалею.
— Я тоже, — сказала Донна. И повысив голос: — Любила ли ты его, по крайней мере?
— Не знаю.
— Не думаю, что на этот вопрос есть много ответов. Или ты его любила, или нет, третьего не дано.
Младшая сестра покачала головой.
— Любил ли он тебя? — допытывалась Донна.
— Нет.
— Ты говоришь очень уверенно. Десять месяцев — достаточно долгий срок. Уж не хочешь ли ты мне сказать, что никто из вас ничего не чувствовал?
Джуди молчала.
— Это был просто секс, — процедила Донна. — Никакой любви, вы только трахались — и все. Так ли это?
— Он любил тебя, Донна. Я знала, что он никогда тебя не оставит, он всегда подчеркивал это.
— А ты хотела, чтобы он меня оставил? Пыталась увести его от меня?
— Нет, я никогда бы этого не сделала. Это было его решение. Как я уже говорила, он любил тебя.
— Но ты все же продолжала путаться с ним, надеясь, что он передумает?
— Нет.
— Так что же все-таки было между вами?
— Мы были больше чем друзьями.
— Друзья не трахаются.
— Секс не имел большого значения.
— Но заниматься им было все же приятно. Тебе ведь нравилось? Как ты его оценивала? Делал ли он что-нибудь, чего не делают другие мужчины? Часто ли он тебя звал? Был ли он к тебе внимателен и ласков? Скажи мне, Джули.
Ни на один из этих вопросов у младшей сестры не было ответа.
— Что привлекло его к тебе, с чего началось его ухаживание?
— У меня была фотовыставка в Найтбриджской галерее. Туда зашел Крис. Мы поболтали. Он пригласил меня на чашку кофе.
— Тогда-то все и решилось? Ты подумала, что было бы неплохо потрахаться с мужем твоей сестры? Продолжай, я женщина любопытная, хочу все знать. Предложил ли он поехать к тебе домой или ты пригласила его зайти, когда у него будет время?
Джули еще не успела ответить, когда лицо Донны вдруг потемнело.
— Ты никогда не трахалась с ним в нашем доме? — спросила она, желая знать, не осквернен ли изменой ее собственный дом.
Джули покачала головой.
— Иногда мы встречались у меня на квартире, иногда в студии, — сказала она. — Это бывало не так уж часто.
— Какая разница, один раз или сто, важно, что это происходило между вами.
— Он был привлекательный мужчина, — раздраженно сказала Джули, как будто это было веское оправдание для случившегося. — Сопротивляться ему было трудно. Мы всегда были с ним в хороших отношениях, ты знаешь. Меня восхищала его жизненная позиция, вероятно, это и привлекало меня к нему. Он плевал на все и на всех. Брал все, что хотел. Я никогда не встречала такого честолюбивого, такого решительного человека.
— Да, Крис всегда получал, что хотел. Включая тебя?
— Я знаю, что поступала плохо, и, если бы я могла хоть что-нибудь исправить, я сделала бы это, Донна.
— В самом деле? Уж не хочешь ли ты сказать, что сожалеешь о вашем романе? Или ты сожалеешь, что Крис мертв и ты, так же как и я, потеряла его? Ты сожалеешь?
— Я сожалею, что причинила тебе боль.
— Тогда зачем ты рассказала мне об этом? Чтобы облегчить свою совесть? Не поздно ли — через десять месяцев? Я думаю, ты уже успела сжиться с чувством вины. Запрятала его куда-нибудь поглубже. Думала ли ты когда-нибудь обо мне, когда была с ним? Раскаивалась ли ты хоть раз в том, что делаешь?
— Нет, — не колеблясь ответила Джули.
— Со дня смерти Криса моя жизнь превратилась в сплошной клубок подозрений, недоверия и обмана. А теперь я узнаю, что все то же самое и в моей собственной семье. Моя собственная сестра крутила роман с моим мужем. — Она посмотрела на Джули со смешанным чувством гнева и недоумения. — И как долго это продолжалось бы, Джули, если бы он не умер? Год? Три года? До конца наших жизней? Или до тех пор, пока я не разоблачила бы вас?
— Это закончилось бы само собой. Я же тебе говорила, что мы не любили друг друга.
— Но что-то же было, если вы встречались десять месяцев. Только не объясняй это тем, что Крис был очень хорош в постели.
— Мы не любили друг друга. Сколько раз можно это повторять?
— Теперь-то, когда все кончено, можно говорить все что угодно. Но ведь, не умри Крис, все это могло продолжаться. И ты могла даже попробовать отбить его у меня. Но этого мы никогда не узнаем.
Обе женщины обменялись долгими взглядами.
— Кто-нибудь еще знал, что происходит? — спросила Донна, приходя в ярость от одной мысли, что кто-то мог разделять эту тайну.
— Мартин Коннелли знал, — призналась Джули. — Однажды вечером Крис ужинал со мной и в том же ресторане был Коннелли. Он ничего не сказал. Не знаю, что сказал ему Крис.
— Как я хотела бы, чтобы ты чувствовала то же самое, что и я, — страстно сказала Донна. — Гнев, боль, и к тому же я ощущаю себя дурой. И как будто ты смеешься надо мной. Как будто все смеются надо мной. Уж не потому ли ты поступила так, что твой брак оказался неудачным, Джули? После этого зрелище чужого счастья было невыносимо для тебя. Я права?
— Я уже объяснила тебе причину и могу только выразить тебе запоздалое сожаление, Донна. — Она поднялась на ноги. — Я уезжаю. И обещаю тебе, что ты больше никогда меня не увидишь.
— Нет, так просто ты не уйдешь, Джули, — проговорила Донна. — Ты же говоришь, что сожалеешь.
— Да. Хотя и знаю, что ты мне не веришь. И никогда не поверишь.
— Тогда заставь меня поверить.
— Каким образом?
— Останься и помоги мне уничтожить Сыновей Полуночи.
— Я не могу.
— Ты хочешь сказать, не желаю. — Донна сверкнула глазами на сестру. — Уйти очень легко. Но если ты хочешь показать, что раскаиваешься, останься и помоги мне.
— Это эмоциональный шантаж.
— Если хочешь, да, черт побери. И если ты уйдешь, ты уже не сможешь искупить свою вину. Останься и помоги мне.
— Нас обеих убьют.
— Считай, что мы только заплатим по своим долгам, — сузив глаза, сказала Донна. — Это твой долг передо мной.
Старшая сестра Джули встретила ее слова гробовым молчанием. Она вдруг вспомнила, как на крыльце ее дома появился полицейский, принесший известие о смерти ее мужа. Как давно это было? Месяц назад? Или с тех пор прошли долгие годы? Страдание искажает временную перспективу.
Она незрячим взглядом посмотрела на свою сестру: уж не ослышалась ли она? Лишь постепенно слова доходили до ее сознания. И обретали свое полное значение.
— Я не верю тебе, — заявила она наконец хриплым шепотом. Джули устало вздохнула.
— Это верно. Ты хочешь, чтобы я назвала тебе даты, время и место наших свиданий? Как мне убедить тебя? — Она опустилась на диван, прикрыв глаза рукой.
Она ждала взрыва ярости, гневных обвинений. Но взрыва так и не произошло.
Донна сидела на другом конце дивана, обняв руками одно колено.
— И долго это продолжалось? — спросила она.
— Девять-десять месяцев,
У Донны было такое ощущение, точно ее ударили железным прутом; голова сильно кружилась.
— О Боже! — пробормотала она, пытаясь прийти в себя. — Но почему?
— Не знаю. Так уж случилось. Я... Мы никогда даже не предполагали, что так может произойти. — Она посмотрела на сестру, стесняясь своей покаянной исповеди. — Я очень сожалею.
— Я тоже, — сказала Донна. И повысив голос: — Любила ли ты его, по крайней мере?
— Не знаю.
— Не думаю, что на этот вопрос есть много ответов. Или ты его любила, или нет, третьего не дано.
Младшая сестра покачала головой.
— Любил ли он тебя? — допытывалась Донна.
— Нет.
— Ты говоришь очень уверенно. Десять месяцев — достаточно долгий срок. Уж не хочешь ли ты мне сказать, что никто из вас ничего не чувствовал?
Джуди молчала.
— Это был просто секс, — процедила Донна. — Никакой любви, вы только трахались — и все. Так ли это?
— Он любил тебя, Донна. Я знала, что он никогда тебя не оставит, он всегда подчеркивал это.
— А ты хотела, чтобы он меня оставил? Пыталась увести его от меня?
— Нет, я никогда бы этого не сделала. Это было его решение. Как я уже говорила, он любил тебя.
— Но ты все же продолжала путаться с ним, надеясь, что он передумает?
— Нет.
— Так что же все-таки было между вами?
— Мы были больше чем друзьями.
— Друзья не трахаются.
— Секс не имел большого значения.
— Но заниматься им было все же приятно. Тебе ведь нравилось? Как ты его оценивала? Делал ли он что-нибудь, чего не делают другие мужчины? Часто ли он тебя звал? Был ли он к тебе внимателен и ласков? Скажи мне, Джули.
Ни на один из этих вопросов у младшей сестры не было ответа.
— Что привлекло его к тебе, с чего началось его ухаживание?
— У меня была фотовыставка в Найтбриджской галерее. Туда зашел Крис. Мы поболтали. Он пригласил меня на чашку кофе.
— Тогда-то все и решилось? Ты подумала, что было бы неплохо потрахаться с мужем твоей сестры? Продолжай, я женщина любопытная, хочу все знать. Предложил ли он поехать к тебе домой или ты пригласила его зайти, когда у него будет время?
Джули еще не успела ответить, когда лицо Донны вдруг потемнело.
— Ты никогда не трахалась с ним в нашем доме? — спросила она, желая знать, не осквернен ли изменой ее собственный дом.
Джули покачала головой.
— Иногда мы встречались у меня на квартире, иногда в студии, — сказала она. — Это бывало не так уж часто.
— Какая разница, один раз или сто, важно, что это происходило между вами.
— Он был привлекательный мужчина, — раздраженно сказала Джули, как будто это было веское оправдание для случившегося. — Сопротивляться ему было трудно. Мы всегда были с ним в хороших отношениях, ты знаешь. Меня восхищала его жизненная позиция, вероятно, это и привлекало меня к нему. Он плевал на все и на всех. Брал все, что хотел. Я никогда не встречала такого честолюбивого, такого решительного человека.
— Да, Крис всегда получал, что хотел. Включая тебя?
— Я знаю, что поступала плохо, и, если бы я могла хоть что-нибудь исправить, я сделала бы это, Донна.
— В самом деле? Уж не хочешь ли ты сказать, что сожалеешь о вашем романе? Или ты сожалеешь, что Крис мертв и ты, так же как и я, потеряла его? Ты сожалеешь?
— Я сожалею, что причинила тебе боль.
— Тогда зачем ты рассказала мне об этом? Чтобы облегчить свою совесть? Не поздно ли — через десять месяцев? Я думаю, ты уже успела сжиться с чувством вины. Запрятала его куда-нибудь поглубже. Думала ли ты когда-нибудь обо мне, когда была с ним? Раскаивалась ли ты хоть раз в том, что делаешь?
— Нет, — не колеблясь ответила Джули.
— Со дня смерти Криса моя жизнь превратилась в сплошной клубок подозрений, недоверия и обмана. А теперь я узнаю, что все то же самое и в моей собственной семье. Моя собственная сестра крутила роман с моим мужем. — Она посмотрела на Джули со смешанным чувством гнева и недоумения. — И как долго это продолжалось бы, Джули, если бы он не умер? Год? Три года? До конца наших жизней? Или до тех пор, пока я не разоблачила бы вас?
— Это закончилось бы само собой. Я же тебе говорила, что мы не любили друг друга.
— Но что-то же было, если вы встречались десять месяцев. Только не объясняй это тем, что Крис был очень хорош в постели.
— Мы не любили друг друга. Сколько раз можно это повторять?
— Теперь-то, когда все кончено, можно говорить все что угодно. Но ведь, не умри Крис, все это могло продолжаться. И ты могла даже попробовать отбить его у меня. Но этого мы никогда не узнаем.
Обе женщины обменялись долгими взглядами.
— Кто-нибудь еще знал, что происходит? — спросила Донна, приходя в ярость от одной мысли, что кто-то мог разделять эту тайну.
— Мартин Коннелли знал, — призналась Джули. — Однажды вечером Крис ужинал со мной и в том же ресторане был Коннелли. Он ничего не сказал. Не знаю, что сказал ему Крис.
— Как я хотела бы, чтобы ты чувствовала то же самое, что и я, — страстно сказала Донна. — Гнев, боль, и к тому же я ощущаю себя дурой. И как будто ты смеешься надо мной. Как будто все смеются надо мной. Уж не потому ли ты поступила так, что твой брак оказался неудачным, Джули? После этого зрелище чужого счастья было невыносимо для тебя. Я права?
— Я уже объяснила тебе причину и могу только выразить тебе запоздалое сожаление, Донна. — Она поднялась на ноги. — Я уезжаю. И обещаю тебе, что ты больше никогда меня не увидишь.
— Нет, так просто ты не уйдешь, Джули, — проговорила Донна. — Ты же говоришь, что сожалеешь.
— Да. Хотя и знаю, что ты мне не веришь. И никогда не поверишь.
— Тогда заставь меня поверить.
— Каким образом?
— Останься и помоги мне уничтожить Сыновей Полуночи.
— Я не могу.
— Ты хочешь сказать, не желаю. — Донна сверкнула глазами на сестру. — Уйти очень легко. Но если ты хочешь показать, что раскаиваешься, останься и помоги мне.
— Это эмоциональный шантаж.
— Если хочешь, да, черт побери. И если ты уйдешь, ты уже не сможешь искупить свою вину. Останься и помоги мне.
— Нас обеих убьют.
— Считай, что мы только заплатим по своим долгам, — сузив глаза, сказала Донна. — Это твой долг передо мной.
Глава 84
Тяжелый «магнум» дрогнул в ее руке, когда она спустила курок.
Отдача была очень сильная. Хотя Донна и заткнула уши, она слышала монотонный звон, когда большая пуля, несущаяся со скоростью 1450 футов в секунду, вонзилась в заднюю стену. Когда вторая пуля вылетела из ствола, ее руку осыпали мелкие осколки, отлетевшие от деревянной стены тира. Дым рассеялся. Она нажала на красную кнопку на контрольной панели, чтобы вернуть мишень. Увидя, что мишень приближается, она положила «магнум» и присмотрелась, стараясь определить кучность ее попаданий. В мишень, сделанную в виде человеческой фигуры, она всадила три пули — в самый центр, две — во внешнее кольцо и одну — пониже, в самый пах.
Донна покачала головой, взяла рулон клейкой ленты и, заклеив все дыры, вновь нажала на красную кнопку, чтобы вернуть мишень в ее первоначальное положение.
Она заложила еще шесть патронов в цилиндр и выпрямилась, стараясь поймать мушку в прицел.
Эти шесть выстрелов она сделала быстро и возвратила мишень к себе; при каждом выстреле «магнум» бил в ее ладонь, и основание ее большого пальца онемело.
Все шесть пуль попали в центр.
Донна кивнула и, сняв мишень, приколола к черному резиновому коврику другую.
Она была одна во всем тире, в свое обычное дневное время: часы за двойными пуленепробиваемыми стеклами показывали 11. 15.
В это утро она поднялась рано, хотя вернулась домой почти в четыре. Ей удалось соснуть всего пару часов. Невзирая на это, она чувствовала себя свежей и бодрой. Она обернулась на Джули и увидела в стекле свое собственное отражение. Под ее глазами были темные круги, кожа была очень бледна. Хотя она и не чувствовала себя усталой, вид у нее был такой, точно она не спала много суток.
Джули.
Донна даже не давала себе труда скрывать своей обиды на сестру. В это утро они перебрасывались лишь короткими, не слишком приятными фразами.
Донна повернула лицо к стойке, где были разложены «магнум», «смит-и-вессон», «беретта» и «патфайндер». Она выбрала «смит-и-вессон» и стала начинять барабан патронами из коробки.
Она все еще не могла опомниться от того, что узнала прошлой ночью.
У ее собственной сестры был роман с Крисом.
Донна покачала головой.
Может, было бы легче всего позволить уйти Джули. Уйти навсегда из ее жизни. Но тогда она останется совершенно одинокой А уж лучше общество женщины, которую она ненавидит, чем полное одиночество.
Донна поставила цилиндр на место.
Но в самом ли деле она ненавидит Джули? Ненависть — очень сильное чувство. Может, даже более сильное, как она начинала подозревать, чем любовь. Но в самом ли деле она ненавидит свою младшую сестру?
Она подняла «смит-и-вессон», прицелилась и ровно, один за другим, выстрелила шесть раз.
Никому не следует доверять
Боже, какими пророческими оказались эти слова из письма Криса!
Она осмотрела мишень. Две в центре, две — в голове, две — в паху. Она заклеила отверстия, отправила мишень обратно и стала набивать девятимиллиметровыми пулями магазин «беретты».
Сколько раз она занималась этим делом, когда Крис был еще жив.
Она едва не улыбнулась.
Они ходили в стрелковый клуб на Друим-стрит почти три года Вспомнив о муже, она почувствовала знакомый наплыв печали, которая, однако, тут же сменилась гневом.
Она ненавидела Джули за все, что та сделала. Ненавидела Криса за его участие в обмане. Ненавидела Сыновей Полуночи за то, что те сделали.
Она должна была обрушить на кого-то свой гнев, должна была заставить кого-то заплатить за все, ею пережитое. И по справедливости это должна быть организация, которая называет себя Сыновьями Полуночи Те самые люди, которые убеждали, что ее муж не только лжец и прелюбодей, но что он еще способен и на убийство.
Прелюбодей.
Это слово казалось довольно архаичным.
Но не слово «убийца».
Из того, что ее тревожило, это было едва ли не самое важное Она не могла отмести это обвинение с такой легкостью, с какой ей хотелось бы. Зачем было Дэшвуду лгать? Неужели это была какая-то психологическая уловка? Зачем было ее мучить утверждением, которое она не могла ни подтвердить, ни опровергнуть?
Зачем?
Подобных вопросов была тьма, и она знала, что на большинство из них никогда не получит ответы.
Она продолжала набивать патроны в магазин
Почему Крис завел роман с Джули?
В магазине было уже десять патронов
Неужели его так сильно не устраивал их брак, что он искал развлечений на стороне?
Одиннадцать. Двенадцать.
Правду ли сказал Дэшвуд? В самом ли деле намерения ее мужа не исчерпывались желанием разоблачить Сыновей Полуночи? В самом ли деле он вступил в их организацию?
Тринадцать.
Неужели человек, которого она любила, и впрямь способен был на убийство?
Четырнадцать.
И по-прежнему оставалась тайна, связанная со Сьюзан Риган. Если у Криса был роман с Джули, тогда почему Сьюзан Риган была с ним, когда он погиб?
Тайнам, казалось, не было конца. Как и нестерпимой боли.
Она вставила последний патрон и взвела курок. Затем подняла пистолет и прицелилась в самый центр мишени.
Если на ее вопросы есть ответы, она их узнает.
И что тогда?
Какой смысл жить после всего этого?
Стиснув зубы, Донна попыталась не думать об этом. Ибо у нее появилась наконец цель. Отомстить. И она не успокоится, пока не осуществит эту цель. Кому-то придется ответить за ее муки, и ей было все равно, кто это будет.
Она выстрелила пятнадцать раз с удивительной быстротой и точностью. Пули разнесли самый центр мишени. Пока она стреляла, пистолет прыгал в ее руке, наружу вылетали пустые гильзы, пока магазин не опустел. Тяжело дыша, Донна опустила пистолет, ноздри ей щекотал запах кордита.
Вокруг нее вилось темное облако дыма.
Отдача была очень сильная. Хотя Донна и заткнула уши, она слышала монотонный звон, когда большая пуля, несущаяся со скоростью 1450 футов в секунду, вонзилась в заднюю стену. Когда вторая пуля вылетела из ствола, ее руку осыпали мелкие осколки, отлетевшие от деревянной стены тира. Дым рассеялся. Она нажала на красную кнопку на контрольной панели, чтобы вернуть мишень. Увидя, что мишень приближается, она положила «магнум» и присмотрелась, стараясь определить кучность ее попаданий. В мишень, сделанную в виде человеческой фигуры, она всадила три пули — в самый центр, две — во внешнее кольцо и одну — пониже, в самый пах.
Донна покачала головой, взяла рулон клейкой ленты и, заклеив все дыры, вновь нажала на красную кнопку, чтобы вернуть мишень в ее первоначальное положение.
Она заложила еще шесть патронов в цилиндр и выпрямилась, стараясь поймать мушку в прицел.
Эти шесть выстрелов она сделала быстро и возвратила мишень к себе; при каждом выстреле «магнум» бил в ее ладонь, и основание ее большого пальца онемело.
Все шесть пуль попали в центр.
Донна кивнула и, сняв мишень, приколола к черному резиновому коврику другую.
Она была одна во всем тире, в свое обычное дневное время: часы за двойными пуленепробиваемыми стеклами показывали 11. 15.
В это утро она поднялась рано, хотя вернулась домой почти в четыре. Ей удалось соснуть всего пару часов. Невзирая на это, она чувствовала себя свежей и бодрой. Она обернулась на Джули и увидела в стекле свое собственное отражение. Под ее глазами были темные круги, кожа была очень бледна. Хотя она и не чувствовала себя усталой, вид у нее был такой, точно она не спала много суток.
Джули.
Донна даже не давала себе труда скрывать своей обиды на сестру. В это утро они перебрасывались лишь короткими, не слишком приятными фразами.
Донна повернула лицо к стойке, где были разложены «магнум», «смит-и-вессон», «беретта» и «патфайндер». Она выбрала «смит-и-вессон» и стала начинять барабан патронами из коробки.
Она все еще не могла опомниться от того, что узнала прошлой ночью.
У ее собственной сестры был роман с Крисом.
Донна покачала головой.
Может, было бы легче всего позволить уйти Джули. Уйти навсегда из ее жизни. Но тогда она останется совершенно одинокой А уж лучше общество женщины, которую она ненавидит, чем полное одиночество.
Донна поставила цилиндр на место.
Но в самом ли деле она ненавидит Джули? Ненависть — очень сильное чувство. Может, даже более сильное, как она начинала подозревать, чем любовь. Но в самом ли деле она ненавидит свою младшую сестру?
Она подняла «смит-и-вессон», прицелилась и ровно, один за другим, выстрелила шесть раз.
Никому не следует доверять
Боже, какими пророческими оказались эти слова из письма Криса!
Она осмотрела мишень. Две в центре, две — в голове, две — в паху. Она заклеила отверстия, отправила мишень обратно и стала набивать девятимиллиметровыми пулями магазин «беретты».
Сколько раз она занималась этим делом, когда Крис был еще жив.
Она едва не улыбнулась.
Они ходили в стрелковый клуб на Друим-стрит почти три года Вспомнив о муже, она почувствовала знакомый наплыв печали, которая, однако, тут же сменилась гневом.
Она ненавидела Джули за все, что та сделала. Ненавидела Криса за его участие в обмане. Ненавидела Сыновей Полуночи за то, что те сделали.
Она должна была обрушить на кого-то свой гнев, должна была заставить кого-то заплатить за все, ею пережитое. И по справедливости это должна быть организация, которая называет себя Сыновьями Полуночи Те самые люди, которые убеждали, что ее муж не только лжец и прелюбодей, но что он еще способен и на убийство.
Прелюбодей.
Это слово казалось довольно архаичным.
Но не слово «убийца».
Из того, что ее тревожило, это было едва ли не самое важное Она не могла отмести это обвинение с такой легкостью, с какой ей хотелось бы. Зачем было Дэшвуду лгать? Неужели это была какая-то психологическая уловка? Зачем было ее мучить утверждением, которое она не могла ни подтвердить, ни опровергнуть?
Зачем?
Подобных вопросов была тьма, и она знала, что на большинство из них никогда не получит ответы.
Она продолжала набивать патроны в магазин
Почему Крис завел роман с Джули?
В магазине было уже десять патронов
Неужели его так сильно не устраивал их брак, что он искал развлечений на стороне?
Одиннадцать. Двенадцать.
Правду ли сказал Дэшвуд? В самом ли деле намерения ее мужа не исчерпывались желанием разоблачить Сыновей Полуночи? В самом ли деле он вступил в их организацию?
Тринадцать.
Неужели человек, которого она любила, и впрямь способен был на убийство?
Четырнадцать.
И по-прежнему оставалась тайна, связанная со Сьюзан Риган. Если у Криса был роман с Джули, тогда почему Сьюзан Риган была с ним, когда он погиб?
Тайнам, казалось, не было конца. Как и нестерпимой боли.
Она вставила последний патрон и взвела курок. Затем подняла пистолет и прицелилась в самый центр мишени.
Если на ее вопросы есть ответы, она их узнает.
И что тогда?
Какой смысл жить после всего этого?
Стиснув зубы, Донна попыталась не думать об этом. Ибо у нее появилась наконец цель. Отомстить. И она не успокоится, пока не осуществит эту цель. Кому-то придется ответить за ее муки, и ей было все равно, кто это будет.
Она выстрелила пятнадцать раз с удивительной быстротой и точностью. Пули разнесли самый центр мишени. Пока она стреляла, пистолет прыгал в ее руке, наружу вылетали пустые гильзы, пока магазин не опустел. Тяжело дыша, Донна опустила пистолет, ноздри ей щекотал запах кордита.
Вокруг нее вилось темное облако дыма.
Глава 85
— Их штаб-квартира должна находиться на Кондуит-стрит. Разложив перед собой лист бумаги, Донна вновь и вновь просматривала его.
РАТФАРНХАМ, ДУБЛИН
БРЕЙЗНОУЗ-КОЛЛЕДЖ, ОКСФОРД.
РЕГЕНТСКАЯ ПЛОЩАДЬ, ЭДИНБУРГ
КОНДУИТ-СТРИТ, ЛОНДОН
Места собраний Сыновей Полуночи.
— Почему ты так уверена в этом? — спросила Джули. — Может, они собираются в Оксфорде.
— После того как они оставили Эссекс, им удобнее всего было обосноваться в Лондоне, — с глубоким вздохом сказала Донна. — Но полной уверенности у меня нет. У нас только один выход — проверить. Если их там нет, придется продолжать поиски.
Джули бесстрастно поглядела на нее через стол. В отношениях между двумя женщинами чувствовалось теперь явное напряжение.
— Крис никогда не упоминал об этих местах? — спросила Донна, не глядя на Джули. — Он когда-нибудь говорил о своей работе с тобой?
— Нет. Он никогда не стал бы обсуждать со мной то, что отказывался обсуждать с тобой.
— Не знаю. До этих последних недель я предполагала, что хорошо его изучила. А теперь я не могу с уверенностью сказать, что он мог бы, а чего не мог сделать. — Она насмешливо посмотрела на Джули. — Я полагала, что знаю и тебя, Джули. Оказывается, я ошибалась в вас обоих.
— Зачем ты удерживаешь меня, Донна? — спросила Джули. — После всего, что случилось, ты не выносишь моего присутствия. Не лучше было бы для нас обеих, если бы я уехала?
— Я уже объяснила тебе зачем. Ты просто обязана мне помочь, после всего что было между тобой и Крисом. — Ее глаза сузились. — Не думай, что мне доставляет удовольствие смотреть на тебя и представлять себе, как вы с Крисом обманывали меня, но будь я проклята, если позволю тебе уйти после всего, что ты натворила. Я знаю, что ты была бы рада покинуть меня. Сознавать, что все кончено и ты избежала расплаты.
— Я отнюдь не горжусь тем, что сделала Донна. Если ты не понимаешь этого, то ты более очумевшая женщина, чем я себе представляла. — Она как будто выплюнула эти слова. Сердито и зло.
Донна притронулась к рукоятке лежавшего перед ней на столе «магнума», продолжая, однако, упорно смотреть на Джули.
— Почему ты не прикончишь меня из этой чертовой штуки? — с вызовом сказала Джули. — Это помогло бы решить тебе твои проблемы.
— Я уже Думала об этом, — спокойно ответила Донна. — Даже мысленно представляла себе, с каким удовольствием я влепила бы тебе пулю.
— Понимаю. В твоей жизни сейчас нет ничего важнее мести, Донна, — сардонически заметила Джули.
— Потому что в моей жизни и в самом деле не осталось ничего другого, — сказала Донна. — Крис лежит в могиле, с таким же успехом я могла бы похоронить и свои воспоминания. Ты их уничтожила, Джули. Когда я теперь представляю его, то всегда вместе с тобой. Я думаю о его обмане. О твоем обмане. Десять месяцев я делила его вместе с тобой.
— Я виделась с ним раз в неделю. За все это время в общей сложности мы провели с ним не больше двух недель.
— По-твоему, это смягчающее обстоятельство?
— Послушай, Донна. Я думала, что ты хочешь уничтожить этих людей. Думала, что ты хочешь им отомстить. Ведь это теперь твоя миссия. — Она говорила с нескрываемой язвительностью. — Почему бы тебе и не сосредоточиться на этом?
— И забыть обо всем остальном? — слабо улыбнулась Донна.
После этих слов они молчали очень долго, целую вечность.
— Так что же мы предпримем? — наконец спросила Джули.
— Отыщем их. Всех до одного.
— И что же?
— Мы убьем их.
— Я думаю, полиция не преминет сказать свое слово, — заметила Джули.
— К чертовой матери полицию! — взвилась Донна.
— В записях Криса было что-то об уничтожении книги, не так ли? — спросила Джули.
— "Уничтожь книгу, и ты уничтожишь их", — пробормотала Донна, выучившая эти слова наизусть. — И ты думаешь, что они не окажут нам сопротивления?
Обе женщины переглянулись.
Две кобуры на плечах Донны выглядели как-то странно, даже нелепо.
В одной кобуре у нее была «беретта». В другую, на глазах у Джули, она сунула «магнум».
— Миссис Рэмбо, — с некоторым презрением сказала Джули. — Вы просто не представляете себе, какой у вас смехотворный вид.
Донна окинула ее насмешливым взглядом.
— Умрут многие люди, Джули, — спокойно произнесла она. — Может, и ты и я тоже. — В ее голосе слышались одновременно и гнев и покорность судьбе. — Ну и что из этого?
Она поднялась, глядя на часы.
Было 17. 46.
РАТФАРНХАМ, ДУБЛИН
БРЕЙЗНОУЗ-КОЛЛЕДЖ, ОКСФОРД.
РЕГЕНТСКАЯ ПЛОЩАДЬ, ЭДИНБУРГ
КОНДУИТ-СТРИТ, ЛОНДОН
Места собраний Сыновей Полуночи.
— Почему ты так уверена в этом? — спросила Джули. — Может, они собираются в Оксфорде.
— После того как они оставили Эссекс, им удобнее всего было обосноваться в Лондоне, — с глубоким вздохом сказала Донна. — Но полной уверенности у меня нет. У нас только один выход — проверить. Если их там нет, придется продолжать поиски.
Джули бесстрастно поглядела на нее через стол. В отношениях между двумя женщинами чувствовалось теперь явное напряжение.
— Крис никогда не упоминал об этих местах? — спросила Донна, не глядя на Джули. — Он когда-нибудь говорил о своей работе с тобой?
— Нет. Он никогда не стал бы обсуждать со мной то, что отказывался обсуждать с тобой.
— Не знаю. До этих последних недель я предполагала, что хорошо его изучила. А теперь я не могу с уверенностью сказать, что он мог бы, а чего не мог сделать. — Она насмешливо посмотрела на Джули. — Я полагала, что знаю и тебя, Джули. Оказывается, я ошибалась в вас обоих.
— Зачем ты удерживаешь меня, Донна? — спросила Джули. — После всего, что случилось, ты не выносишь моего присутствия. Не лучше было бы для нас обеих, если бы я уехала?
— Я уже объяснила тебе зачем. Ты просто обязана мне помочь, после всего что было между тобой и Крисом. — Ее глаза сузились. — Не думай, что мне доставляет удовольствие смотреть на тебя и представлять себе, как вы с Крисом обманывали меня, но будь я проклята, если позволю тебе уйти после всего, что ты натворила. Я знаю, что ты была бы рада покинуть меня. Сознавать, что все кончено и ты избежала расплаты.
— Я отнюдь не горжусь тем, что сделала Донна. Если ты не понимаешь этого, то ты более очумевшая женщина, чем я себе представляла. — Она как будто выплюнула эти слова. Сердито и зло.
Донна притронулась к рукоятке лежавшего перед ней на столе «магнума», продолжая, однако, упорно смотреть на Джули.
— Почему ты не прикончишь меня из этой чертовой штуки? — с вызовом сказала Джули. — Это помогло бы решить тебе твои проблемы.
— Я уже Думала об этом, — спокойно ответила Донна. — Даже мысленно представляла себе, с каким удовольствием я влепила бы тебе пулю.
— Понимаю. В твоей жизни сейчас нет ничего важнее мести, Донна, — сардонически заметила Джули.
— Потому что в моей жизни и в самом деле не осталось ничего другого, — сказала Донна. — Крис лежит в могиле, с таким же успехом я могла бы похоронить и свои воспоминания. Ты их уничтожила, Джули. Когда я теперь представляю его, то всегда вместе с тобой. Я думаю о его обмане. О твоем обмане. Десять месяцев я делила его вместе с тобой.
— Я виделась с ним раз в неделю. За все это время в общей сложности мы провели с ним не больше двух недель.
— По-твоему, это смягчающее обстоятельство?
— Послушай, Донна. Я думала, что ты хочешь уничтожить этих людей. Думала, что ты хочешь им отомстить. Ведь это теперь твоя миссия. — Она говорила с нескрываемой язвительностью. — Почему бы тебе и не сосредоточиться на этом?
— И забыть обо всем остальном? — слабо улыбнулась Донна.
После этих слов они молчали очень долго, целую вечность.
— Так что же мы предпримем? — наконец спросила Джули.
— Отыщем их. Всех до одного.
— И что же?
— Мы убьем их.
— Я думаю, полиция не преминет сказать свое слово, — заметила Джули.
— К чертовой матери полицию! — взвилась Донна.
— В записях Криса было что-то об уничтожении книги, не так ли? — спросила Джули.
— "Уничтожь книгу, и ты уничтожишь их", — пробормотала Донна, выучившая эти слова наизусть. — И ты думаешь, что они не окажут нам сопротивления?
Обе женщины переглянулись.
Две кобуры на плечах Донны выглядели как-то странно, даже нелепо.
В одной кобуре у нее была «беретта». В другую, на глазах у Джули, она сунула «магнум».
— Миссис Рэмбо, — с некоторым презрением сказала Джули. — Вы просто не представляете себе, какой у вас смехотворный вид.
Донна окинула ее насмешливым взглядом.
— Умрут многие люди, Джули, — спокойно произнесла она. — Может, и ты и я тоже. — В ее голосе слышались одновременно и гнев и покорность судьбе. — Ну и что из этого?
Она поднялась, глядя на часы.
Было 17. 46.
Глава 86
Поездка в центральный Лондон заняла менее пятидесяти минут. Уличное движение было не очень оживленное, даже в центре, и Джули припарковала свою «фиесту» на углу Кондуит-стрит и Милл-стрит.
— Еще не поздно отказаться от этого безумного плана, — предложила Джули, глядя на сестру.
— Мы оставим машину здесь, — сказала Донна, как бы пропустив слова сестры мимо ушей.
Она нежно тронула рукоятки обоих своих пистолетов под жилетом.
— Мы даже не знаем номера дома, — возразила Джули.
Однако найти нужный не составляло большого труда. В большинстве зданий, фасады которых почернели от скопившейся за долгие годы грязи, располагались магазины или конторы. Донна осматривала подряд дом за домом, пока ее взгляд не остановился на темном кирпичном здании, вклинившемся между ювелирным магазином и туристическим агентством.
— Судя по записям Криса, это именно то, что мы ищем.
К черной парадной двери вели три каменные ступени. На первом этаже было два окна, на втором — три. Все они были закрыты ставнями, чтобы ни один любопытный глаз не мог заглянуть внутрь. Перед домом тянулась низкая, местами ржавая, с облупившейся краской железная ограда. Тут же была и каменная лестница, ведущая в подвал.
— Как же мы поступим? Просто позвоним? — загадочным тоном произнесла Джуди.
— Тут должен быть черный ход, — оглядывая ближайшие строения, сказала Донна. В двадцати ярдах от них она увидела узкий проход. — Пошли. — Она вышла из машины. Джули не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней.
Они быстро направились к проходу. Прежде чем углубиться в темный коридор, Донна на миг задержалась. Тут пахло мочой. Сморщившись, Донна двинулась вперед, Джули — за ней.
Проход выводил в большой квадратный двор, замкнутый со всех сторон зданиями. Это было неподходящее место для тех, кто страдает клаустрофобией. Донна невольно дрожала, идя по влажному бетону к задней части дома.
Путь им преграждала тяжелая деревянная дверь. Были с этой стороны и два окна. Но само здание, казалось, было погружено во тьму Изнутри не доносилось ни одного звука.
— Это не тот дом, — категорически заявила Джули.
Донна подошла ближе и осторожно попробовала поднять окно.
К ее удивлению, оно слегка приподнялось.
Она подналегла, и окно поднялось на целых два фута.
Теперь они могли свободно залезть внутрь.
Донна заколебалась.
Не слишком ли это легкий путь?
Возможно, их уже ожидают.
Но как она верно сказала своей сестре, для Дэшвуда и остальных обе женщины умерли в музее восковых фигур.
И все же...
Может, это ловушка?
— Ну что, лезем мы в окно или нет? — с бьющимся сердцем спросила Джули.
Ловушка?
Придется рискнуть.
Донна приподняла окно еще немного и, перебравшись через подоконник, оказалась внутри. Джули последовала за ней.
Она была нагая.
Так же, как и лежавший рядом с ней мужчина.
В комнате слышалось лишь их негромкое дыхание.
Зрители сидели молча.
Наконец мужчина поднял глаза, как бы ожидая разрешения начать.
Фрэнсис Дэшвуд — он сидел в конце комнаты, за большим дубовым столом — медленно кивнул, и его лицо искривилось в омерзительной улыбке.
Когда мужчина в центре комнаты взобрался на женщину, раздался всеобщий поощрительный крик.
Когда его прямой, как струна, член вонзился в тело женщины, зрители захлопали в ладоши и заулюлюкали.
Шум в зале нарастал. Пара посреди пола была вся в поту.
Донна закрыла за собой окно.
— Сигнализации как будто бы нет, — спокойно, как бы размышляя вслух, сказала она.
Джули ничего не ответила. Она внимательно осматривала комнату, пытаясь различить хоть какие-нибудь детали во мраке.
Стены были обшиты дубовыми панелями и увешаны большими картинами в роскошных рамах. По обе стороны от них маячили длинные ряды книг на полках. В комнате стоял тот же затхлый запах, что исходил и от Гримуар. Старая, давно уже пожелтевшая бумага пахла, точно разлагающаяся плоть. В комнате было то ли четыре, то ли пять кожаных кресел с высокими спинками; их подлокотники были истерты; мебель была очень стара.
С другой стороны комнаты была еще одна дверь.
Донна направилась к ней. Джули пошла следом, разглядывая чучела птиц, которые стояли по всем четырем углам, как безмолвные часовые. Все это были ястребы.
Под дверью виднелась полоска света, и Донна остановилась, не зная, что увидит за деревянной перегородкой. Во всяком случае, снаружи никаких звуков не доносилось. Не слышно было даже шума проезжающих по Кондуит-стрит автомобилей — так толсты были стены здания.
— Еще не поздно отказаться от этого безумного плана, — предложила Джули, глядя на сестру.
— Мы оставим машину здесь, — сказала Донна, как бы пропустив слова сестры мимо ушей.
Она нежно тронула рукоятки обоих своих пистолетов под жилетом.
— Мы даже не знаем номера дома, — возразила Джули.
Однако найти нужный не составляло большого труда. В большинстве зданий, фасады которых почернели от скопившейся за долгие годы грязи, располагались магазины или конторы. Донна осматривала подряд дом за домом, пока ее взгляд не остановился на темном кирпичном здании, вклинившемся между ювелирным магазином и туристическим агентством.
— Судя по записям Криса, это именно то, что мы ищем.
К черной парадной двери вели три каменные ступени. На первом этаже было два окна, на втором — три. Все они были закрыты ставнями, чтобы ни один любопытный глаз не мог заглянуть внутрь. Перед домом тянулась низкая, местами ржавая, с облупившейся краской железная ограда. Тут же была и каменная лестница, ведущая в подвал.
— Как же мы поступим? Просто позвоним? — загадочным тоном произнесла Джуди.
— Тут должен быть черный ход, — оглядывая ближайшие строения, сказала Донна. В двадцати ярдах от них она увидела узкий проход. — Пошли. — Она вышла из машины. Джули не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней.
Они быстро направились к проходу. Прежде чем углубиться в темный коридор, Донна на миг задержалась. Тут пахло мочой. Сморщившись, Донна двинулась вперед, Джули — за ней.
Проход выводил в большой квадратный двор, замкнутый со всех сторон зданиями. Это было неподходящее место для тех, кто страдает клаустрофобией. Донна невольно дрожала, идя по влажному бетону к задней части дома.
Путь им преграждала тяжелая деревянная дверь. Были с этой стороны и два окна. Но само здание, казалось, было погружено во тьму Изнутри не доносилось ни одного звука.
— Это не тот дом, — категорически заявила Джули.
Донна подошла ближе и осторожно попробовала поднять окно.
К ее удивлению, оно слегка приподнялось.
Она подналегла, и окно поднялось на целых два фута.
Теперь они могли свободно залезть внутрь.
Донна заколебалась.
Не слишком ли это легкий путь?
Возможно, их уже ожидают.
Но как она верно сказала своей сестре, для Дэшвуда и остальных обе женщины умерли в музее восковых фигур.
И все же...
Может, это ловушка?
— Ну что, лезем мы в окно или нет? — с бьющимся сердцем спросила Джули.
Ловушка?
Придется рискнуть.
Донна приподняла окно еще немного и, перебравшись через подоконник, оказалась внутри. Джули последовала за ней.
* * *
На ковре в центре комнаты лежала женщина.Она была нагая.
Так же, как и лежавший рядом с ней мужчина.
В комнате слышалось лишь их негромкое дыхание.
Зрители сидели молча.
Наконец мужчина поднял глаза, как бы ожидая разрешения начать.
Фрэнсис Дэшвуд — он сидел в конце комнаты, за большим дубовым столом — медленно кивнул, и его лицо искривилось в омерзительной улыбке.
Когда мужчина в центре комнаты взобрался на женщину, раздался всеобщий поощрительный крик.
Когда его прямой, как струна, член вонзился в тело женщины, зрители захлопали в ладоши и заулюлюкали.
Шум в зале нарастал. Пара посреди пола была вся в поту.
* * *
Донна стояла в затемненной комнате, внимательно прислушиваясь, не идет ли кто-нибудь. Но они были одни с Джули.Донна закрыла за собой окно.
— Сигнализации как будто бы нет, — спокойно, как бы размышляя вслух, сказала она.
Джули ничего не ответила. Она внимательно осматривала комнату, пытаясь различить хоть какие-нибудь детали во мраке.
Стены были обшиты дубовыми панелями и увешаны большими картинами в роскошных рамах. По обе стороны от них маячили длинные ряды книг на полках. В комнате стоял тот же затхлый запах, что исходил и от Гримуар. Старая, давно уже пожелтевшая бумага пахла, точно разлагающаяся плоть. В комнате было то ли четыре, то ли пять кожаных кресел с высокими спинками; их подлокотники были истерты; мебель была очень стара.
С другой стороны комнаты была еще одна дверь.
Донна направилась к ней. Джули пошла следом, разглядывая чучела птиц, которые стояли по всем четырем углам, как безмолвные часовые. Все это были ястребы.
Под дверью виднелась полоска света, и Донна остановилась, не зная, что увидит за деревянной перегородкой. Во всяком случае, снаружи никаких звуков не доносилось. Не слышно было даже шума проезжающих по Кондуит-стрит автомобилей — так толсты были стены здания.