Хайнлайн Роберт Энсон. Достаточно времени любви, или жизни Лазаруса Лонга

   Сначала меня всего намазали душистым жидким мылом и потребовали от меня подобной услуги, а когда я проявил нерасторопность, принялись путать меня дрожащими подбородками. Наконец мне было заявлено, что дядя Гладя мой старый приятель Обадия, ныне Галахад - моет их лучше, а ведь всякий знает, как он ленив. А может, они мне не нравятся, и я просто не хочу хорошенько потереть им спинку? Если они выйдут за меня замуж, то мне придется летать в их корабле, а пока они девственницы, и не из-за отсутствия возможностей, об этом можно не беспокоиться, поскольку мама Гамадриада и мама Иштар наставляют их и в основах и в тонкостях сексуальности и охотно ускорят обучение, ежели я решу немедленно жениться на них... Не так ли, мама Гамадуся? Скажи ему!
   Гамадриада, которая в метре от нас мылила Айру, заверила девиц, что обязательно так и поступит, если только они сумеют убедить меня жениться на них побыстрей. Я знал, что молодежь дурачит меня, а их мать - одна из двоих матерей - подыгрывает им. И все-таки подумал, а не теряю ли я великолепную возможность? Лазарус все слышал, но не стал запрещать им дразнить меня, а просто посоветовал мне не заключать с ними контракт более чем на десять лет, поскольку во внимании их на более долгий период нельзя быть уверенным. Девицы стали возмущаться.
   Ежели они собираются выскочить замуж сегодня же ночью, сказал Лазарус, им следует немедленно вычистить ногти. Они возмутились еще больше и, оставив меня, насели на Лазаруса. Ухватив брыкавшихся невест под мышки, Лазарус поинтересовался, принимаю ли я предложение. В противном случае он просто утопит их в глубоком конце бассейна. Пришлось согласиться. Мы сполоснулись под душем и полезли в бассейн. Я зашел в воду по плечи и прислонился к бортику, поддерживая девчонок, поскольку они не доставали до дна - и тут чьи-то ладони закрыли мне глаза.
   - Тетя Тами! - завопили близнецы, и не успел я обернуться, как они уже вылетели из воды.
   Передо мной стояла Тамара Сперлинг. А я-то думал, что она на Секундусе, наслаждается законным отдыхом в сельской местности, Тамара Великолепная, Тамара Непревзойденная, Тамара Уникальная - с моей точки зрения, разделяемой, впрочем, многими; талантливый художник. Уверен, что я был не единственным, кто долго влачил холостое существование после того, как она оставила Новый Рим.
   Она вошла в дом, увидела семейство в купальне, сняла в саду платье она так торопилась, что даже не сбросила высокие сандалии, - увидела меня и закрыла мне глаза своими прекрасными ладонями.
   Почему? Прежде мы с ней частенько обедали и - если верить тому, что я недавно слышал - она была готова стать моей гостевой женой, если я пожелаю. Пожелаю? Пятьдесят лет назад я при каждой встрече предлагал ей контракт на любых условиях и заткнулся лишь после того, как в очередной раз услышал - это било сказано терпеливо и мягко - что она не намеревается заводить детей и замуж больше не выйдет.
   И вот она передо мной после реювенализации - впрочем, это неважно, прекрасно выглядит, молодая, полная сил... колонистка. Я удивился, позавидовав тому, кто сумел уговорить ее уехать. Он, должно быть, обладает сверхчеловеческими способностями. Но как бы там ни было, если Тамара готова разделить со мной ложе, пусть даже на одну ночь и ради старого знакомства, я с радостью принял бы дар богов, ничуть не заботясь об этом человеке. Ее богатства бесконечны и неистощимы. Тамара! Это имя напоминает мне звон колокола.
   Она поцеловала двух мокрых девиц, а потом спрыгнула в воду и поцеловала меня.
   - Дорогой мой, - прошептала она, приблизив ко мне лицо, - я услышала, что ты здесь, и прибежала. Ми ларуна де'вашти миц ду?
   - Да! Как только у тебя будет свободная ночь.
   - Не так быстро по-английски, дорит ми. Я учу его - но медленно потому что моя дочь хочет, чтобы ее помощники в реювенализационной говорили на языке, неизвестном большей части пациентов... и еще потому, что в нашей семье английский в ходу не менее, чем галакт.
   - Значит, ты теперь реювенализатор? И у тебя здесь дочь?
   - Иштар даттер ми. Разве ты не знал, петчан ми-ми? Нет, я всего только медсестра. Но я учусь, и Иштар надеется, что я сделаюсь помощником техника через половину горсточки лет. Хорошо - нет?
   - Хорошо, я полагаю. Но какая потеря для искусства!
   - Бландер, - проговорила она радостно, взлохмачивая мою мокрую шевелюру. - Здесь даже реювенализированной - ты заметил? - мне искусством не прокормиться. Слишком много желающих, милых, молодых и хорошеньких... Близнецы крутились возле нас, прислушиваясь, и на мгновение притихли. Тамара обняла их и прижала к себе. - Вот пример. Это мои внучки. Хотят вырасти повыше, чтобы поскорее лечь и стать ниже. - Она поцеловала девочек. - Какие у них огненные кудряшки. У меня таких нет.
   Я начал было объяснять, что ни возраст, ни рыжие кудряшки ничего не значат, но быстро понял, что комплимент Тамаре в подобной формулировке может стать причиной дрожания подбородков. Однако было поздно - фонтан вновь забил:
   - Тетя Тами, мы не рвемся...
   - ...просто мы практичные и собираемся...
   - ...он ни за что не женится на нас...
   - ...он просто дразнит нас...
   - ...и ты не можешь быть нашей бабушкой...
   - ...потому что тогда ты была бы и бабушкой нашего старичины-молодчины...
   - ...а это нелогично, невозможно и просто смешно...
   - ...поэтому ты останешься просто нашей тетей Тами.
   Их логику я счел дважды энтимематичной [энтимема - неполно приведенный аргумент, недостающие части которого подразумеваются очевидными], если не совершенно путаной, но вынужден был согласиться, потому что не мог представить себе Тамару бабушкой. Поэтому я переменил тему:
   - Тамара, дорогая, ты не позволишь мне снять с тебя сандалии? Может, мне их высушить?
   Она не успела ответить.
   - Мы торопились, чтобы успеть вовремя...
   - ...потому что мама Гамадриада уже закончила лицо и приступила к соскам...
   - ...поэтому, если мы не поторопимся, нам придется идти на обед совершенно голыми...
   - ...а так нельзя...
   - ...и вам обоим лучше тоже поторопиться...
   - ...иначе старичина-молодчина обещал бросить все поросятам. Извините!
   Я выбрался из бассейна, и Тамара стала вытирать меня полотенцем. Это было не обязательно, потому что неподалеку находилась сушилка. Но если Тамара мне что-нибудь предлагает, я отвечаю - да. На это ушло некоторое время: мы прикасались друг к другу и болтали. А есть ли лучший способ провести время?
   Обсушившись, я подумал, не воспользоваться ли косметикой - вообще-то я ею не пользуюсь, ограничиваюсь эпиляторами - но тут одна из близняшек подскочила ко мне с голубой хламидой. Запыхавшись она выпалила:
   - Лазарус предлагает вам это; можете попросить что-нибудь другое, но нет необходимости что-нибудь надевать, потому что ночью жарко, и вообще вы член семьи, потому что вы один из нас.
   Мне показалось, что я сумел подметить определенную закономерность в расположении веснушек.
   - Спасибо тебе, Лорелея, я надену хламиду.
   Я всегда считал, что в доме, где нравы достаточно свободны, жарким вечером к обеду можно выходить, лишь подвязав салфетку. Однако я был почетным гостем и не мог выйти к столу раздетым.
   - Мы ждем вас, только я капитан Лазулия, но это все равно, извините! - Она исчезла.
   Я набросил хламиду; потом мы спустились в сад и подобрали платье Тамары. Оно было такое же голубое, как мое одеяние, и, казалось, источало аромат золотого века Эллады. Не платье, а два грамма голубого тумана. Юбка была длиннее моей. Это вполне понятно: греки золотого века носили юбки более короткие, чем женщины. На Секундусе все было наоборот. (Я еще не знал, какой обычай установился на Тертиусе.) Мы были красивой парой, и я чувствовал себя счастливым.
   Случайность? Если рядом старейший, случайности всегда запланированы.
   Мы ели в саду, каждая пара сидела на отдельной кушетке, которые образовывали шестиугольник. Шестой стороной служил фонтан. Начался танец воды, которым управляла Афина, и в такт музыке в воде отражались цветные огни. Все женщины, кроме Тамары, подавали еду; Лори и Лази то и дело выполняли роль виночерпиев - нельзя было даже мечтать о том, чтобы они спокойно посидели на своей кушетке. Когда пир начался, Айра сидел с Минервой, Лазарус - с Иштар, Галахад - с Гамадриадой, а близнецы - друг с другом. Но женщины, как шахматные фигуры, двигались по кругу, менялись местами. Несколько глотков, легкое прикосновение и - дальше. Все, кроме Тамары, чей упругий и мягкий задок я чувствовал коленями в течение всего пира. Было неплохо, что она не шевелится: я не застенчив, но предпочитаю не выказывать галантный рефлекс, когда в этом нет необходимости. Я просто с удовольствием ощущал прикосновение ее дивного теплого тела, тогда как с Лазарусом сначала посидела Иштар, потом ее сменила Минерва, следующей на этом месте оказалась одна из близняшек, не знаю которая, и т.д.
   Не буду описывать пир, скажу лишь, что не знаток по части нравов молодых колоний, и добавлю, что в знаменитых ресторанах Нового Рима мне приходилось весьма дорого платить за гораздо худший обед.
   Все, кроме Лазаруса и его сестер, были одеты в цветные псевдогреческие одеяния. Лазарус был одет, как шотландский вождь две с половиной тысячи лет назад; килт, берет, сумка, кинжал etc. Меч он отложил в сторону, но держал под рукою, словно на всякий случай. Могу заверить, что по законам давно позабытых шотландских кланов, он не имел никакого права одеваться как вождь. Сомневаюсь даже в праве его вообще носить шотландскую одежду. Как-то старейший назвал себя шотландским виски пополам с содовой; в другой раз он рассказал Айре Везерелу, что впервые надел килт незадолго до полета "Нью Фронтирс", когда такой стиль был популярен на его родине, потом обнаружил, что одежда ему понравилась, и после этого носил килт там, где это допускалось местными обычаями. В эту ночь его роскошный наряд дополняли залихватские усы.
   Его сестрицы-близняшки были одеты в точности, как он. Я до сих пор гадаю, было ли это сделано в мою честь, или чтобы произвести на меня впечатление, или просто развлечения ради. Быть может, верно и то, и другое, и третье.
   Я бы с удовольствием провел эти три часа в уединении, угощал бы Тамару, а она угощала бы меня. Я бы наслаждался душевным покоем, который нисходит на меня, когда я касаюсь ее тела. Однако старейший рассчитывал, что мы, члены этого замкнутого счастливого кружка (а он действительно бы замкнут, и голос Афины доносился теперь из фонтана), сядем рядком да поговорим и послушаем ладком, как в салонах Нового Рима со всеми их протоколами. Так мы и поступили. То была общая мягкая гармония с неожиданными нотками изящества, которые добавляли близнецы, однако чаще им удавалось сдержать свое рвение, не проявляя излишней "взрослости".
   Разговор затеял старейший, обратившись к Айре:
   - Айра, а как бы ты поступил, если бы сейчас через эту дверь к нам вошел бог?
   - Я бы велел ему вытереть ноги. Иштар не пускает в этот дом богов с грязными ногами.
   - Но у всех богов глиняные ноги.
   - Вчера ты говорил совсем другое.
   - Айра, вчера - не сегодня. Я видел тысячу богов, и у всех были ноги из глины. И все они лгали, - Лазарус стал загибать пальцы, - во-первых, на радость шаманам, во-вторых, на радость королям, в-третьих, опять на радость тем же шаманам. Но я встретил тысяча первого бога. - Старейший замолчал.
   Айра взглянул на меня.
   - Предполагается, что я скажу: давай рассказывай! Или что-нибудь в этом роде, а все остальные примутся выкрикивать: да-да, Лазарус! Такой вариант обладает известными достоинствами, ибо нам достанется по крайней мере минут двадцать, чтобы как следует наесться и напиться. Но я собираюсь одурачить его. Он хочет нам рассказать, как убил всех богов Джокайры, воспользовавшись пугачом и своим моральным превосходством. Поскольку эта байка уже занесена в его мемуары в четырех противоречащих друг другу версиях, нам незачем выслушивать пятую.
   - Это был не пугач, а бластер. "Ремингтон-19", с полным зарядом. Более совершенного оружия в то время не было. А когда я перебил их, вони было больше, чем в Гормон-холле на следующий день после получки. Кроме того, мое превосходство никогда не бывает моральным, потому что я всегда успеваю первым, пока некто раздумывает, что делать со мной. Но главное в истории, которую Айра не дает мне рассказать, то, что эти жлобы были настоящими богами, потому что ни шаманы, ни короли не получили своей доли и были тоже одурачены. Этот собачий народ был собственностью своих богов богов в том смысле, в каком человек может быть богом для дворняжки. Впервые я заподозрил это после того, как они выгнали бедного Слейтона Форда из его мыслебака и едва не убили его. А через восемь или девять сотен лет мы с Энди Либби доказали, что так оно и было. "Каким образом?" спросите вы...
   - Не спросим.
   - Спасибо тебе, Айра. Потому что после этого Джокайра не изменилась ни на йоту. Речь, обычаи, дома, что угодно - все словно застыло. Такое может случиться только с домашними животными. А дикие звери, такие, как человек, подстраиваются под обстоятельства, они приспосабливаются. Я часто думал, неплохо бы вернуться назад, посмотреть, не рассвирепели ли эти собакоголовые, потеряв своих хозяев. Или они просто легли да померли. Впрочем, едва ли: нам с Энди повезло, что мы убрались с этой планеты, сохранив свои гонады, а ведь эти собаки так злобно щерились у наших пяток.
   - Понимаешь, что я имел в виду, Джастин? Эта версия номер три о том, как Джокайра погрузилась в кому в тот самый миг, когда он сжег ее хозяев но Либби в ней не фигурирует.
   - Папа Айра, ты не понимаешь нашего молодчину...
   - ...он не врет...
   - ...он просто артист...
   - ...он говорит иносказательно...
   - ...он освободил этих болтунов...
   - ...которых жестоко угнетали.
   Айра Везерел вздохнул.
   - Джастин, мне так трудно справляться с одним Лазарусом Лонгом - но как быть с тремя Лазарусами? Сдаюсь, иди сюда, Лори, я укушу тебя за ухо. Минерва, моя дорогая, омой свои дивные ручки и посмотри, не нужно ли Джастину еще вина. Джастин, здесь новости могут быть только у тебя. Что нового на бирже?
   - Стабильное понижение. Если у вас есть собственность на Секундусе, лучше передайте со мной инструкции вашему брокеру. Лазарус, я заметил, что вы назвали человека диким животным...
   - Это так. Его можно убить, но нельзя приручить. Попытка смягчить его норов закончилась самым жутким в истории кровопролитием.
   - Я не спорю, предок. Я математик-историограф и знаю об этом факте. Но дошли ли до вас вести о полете "Авангарда"? Настоящего "Авангарда", того, что улетел до Диаспоры.
   Лазарус вскочил так внезапно, что Иштар чуть по свалилась с кушетки. Он удержал ее.
   - Извини, моя сладкая. Продолжай, Джастин.
   - Я не собирался говорить об "Авангарде"...
   - А я хочу послушать. И не возражай. Такой здесь закон. Говори, сынок.
   Протокол пиршества мгновенно разлетелся на мелкие кусочки. Я начал с некоторых сведений из древней истории. Уже никто не помнил, что "Нью Фронтирс" не был первым звездолетом. У этого корабля был предшественник, "Авангард", оставивший Солнечную систему на несколько лет раньше, чем "Нью Фронтирс", под командой Лазаруса Лонга. "Авангард" полетел к альфе Центавра, но не добрался туда, поскольку на единственной планете системы не оказалось никаких признаков посещения, других планет земного типа вокруг альфы Центавра, единственной звезды спектрального класса в этой точке пространства, не было обнаружено.
   Но корабль нашли - совершенно случайно, на разомкнутой орбите, далеко от того места, которое рассчитали на основании всех разумных предположений о направлении его полета. Его обнаружили примерно сто лет назад, и таковы трудности историографии, когда звездолеты являются самыми быстрыми средствами связи - известие об этом добралось до Секундуса и архивов через пять колониальных планет. Это случилось через несколько лет после того, как Лазарус оставил Новый Рим, и незадолго до того, как я отправился в Добрую Пристань в качестве официального курьера исполняющей обязанности председателя. Впрочем, столетнее опоздание оказалось несущественным, поскольку новость заинтересовала лишь самых заплесневелых специалистов. Для большинства людей повесть эта явилась скучным подтверждением незначительного кусочка древней истории.
   Все на "Авангарде" оказалось мертвым, сам корабль находился в режиме сна, его преобразователь автоматически выключился, атмосфера почти вся утекла, записи оказались настолько невразумительными, неполными и бессмысленными, что незачем было пытаться их прочесть. То, что касалось "Авангарда", было интересно лишь антикварам. Однако для тех, кто свихнулся подобно мне, он останется сокровищницей, если только мы вновь не потеряем этот корабль... увы, пространство бесконечно.
   Когда баллистическую траекторию "Авангарда" с помощью компьютера проследили назад, обнаружилась занятная вещь: семь столетий назад корабль пролетел рядом со звездой, похожей на Солнце. Проверка этой системы выявила еще одну планету земного типа. Она оказалась населенной хомо сапиенс. Однако местных жителей породила не Диаспора, они прилетели на "Авангарде".
   - Лазарус, сомневаться не приходится. Эти несколько тысяч дикарей на планете, названной "Остров Питкерн" - никак не могу запомнить номер каталога, - происходят от тех, кто добрался туда предположительно на корабельной шлюпке за семь столетий до того, как их обнаружили. Они вернулись на стадию предшествующего цивилизации собирательства, и, если бы планету обнаружили раньше, чем корабль, пошли бы новые россказни о породе людей, не происходящей со старой Земли.
   Их арго, запущенный в лингвоанализатор-синтезатор, восходил к той самой версии английского, которой пользовались на "Авангарде". Конечно, набор слов сократился, появились неологизмы, синтаксис дегенерировал - но язык остался тем же.
   - А их мифы, Джастин, их мифы? - заинтересовался Галахад-Обадия.
   Я был вынужден признать, что не все помню, однако обещал сделать полную копию и послать ее с первым же кораблем.
   - Знаете, старейший, туземцы оказались настолько дикими и свирепыми, что при столкновении с ними погибло много ученых, гораздо больше, чем дикарей.
   - Ура им! Сынок, дикари занимаются своим делом на своей планете. Любой чужак должен рассчитывать, что получит по мозгам. Поэтому пусть пеняет на себя.
   - Полагаю, вы правы. Когда эти псевдоаборигены съели троих ученых, гости сообразили, как надо с ними обходиться. Пришлось использовать гуманоидных роботов с дистанционным управлением. Но я хочу сказать не об их свирепости, а об... интеллекте. Поверите вы мне или нет, но буквально каждый тест свидетельствовал о том, что эти примитивные люди намного превосходят норму. По шкале распределения они попадают в область от чрезвычайно одаренных до "гений плюс".
   - Ты хочешь, чтобы я удивился? Почему?
   - Они же дикари! И к тому же должны были выродиться в результате кровнородственных браков.
   - Джастин, ты дразнишь меня: сам знаешь... Хотя, возможно, это Айра науськал тебя. Хорошо, хватаю наживку. Термин "дикарь" определяет культурное состояние, а не уровень интеллекта. Аналогичным образом в предельных для выживания условиях инбридинг не повреждает генофонд. Ты сказал, что они каннибалы, - возможно, они съедают своих неудачников. Судя по состоянию корабля, их предки приземлились, не прихватив с собой ничего или почти ничего. С голыми руками и полной шляпой невежества. В этом случае могли выжить только самые способные и самые умные. Джастин, пассажиры "Авангарда" по уровню интеллекта превосходили говардианцев, собравшихся на "Нью Фронтирс"; их подбирали по уму. А нас, говардианцев, но возрасту. Твои дикари были потомками гениев. Что они пережили и сколько испытаний выпало ни их долю - а ведь в них погибают глупые и выживают только самые смышленые, - знает один аллах. Итак, к чему мы приходим?
   Я признался, что подбросил ему провокационный вопрос, чтобы посмотреть, как он ответит. Старейший кивнул.
   - Я знаю, ты не дурак, сынок: я велел Афине просветить меня по части твоих предков. Однако я часто удивлялся тому, как в меру сообразительные и в меру информированные - а под это определение но подпадает никто из присутствующих здесь, поскольку скромным никого из нас не назовешь, - как часто такие в общем-то смышленые люди не в состоянии разрешить извечный вопрос: что лучше - шелковый кошелек или свиное ухо? Если бы наследственность но была важнее внешней среды, то тебе пришлось бы учить считать лошадей.
   Когда я был молодым, среди самостоятельной "интеллектуальной" элиты кое-кто полагал, что лошадей действительно можно учить алгебре. Стоит только начать пораньше, потратить достаточно денег, знать методику обучения и быть при этом бесконечно терпеливым и стараться не ущемить лошадиное "эго". Эти люди были настолько искренни, что стремление лошадей оставаться лошадьми казалось им черной неблагодарностью. Впрочем, они были правы... только к обучению следовало бы приступить пораньше - лет миллион назад, а то и побольше.
   Но дикари справятся со своими проблемами; они не могут не победить. Куда интереснее обратная сторона проблемы. Джастин, ты понимаешь, что это мы, говардианцы, погубили старую Землю?
   - Да.
   - Нет, сынок, ты так говоришь, чтобы поскорей закончить разговор. Тогда нам ничего не останется, как пьянствовать и тискать девиц.
   - Давай! - завопил Обадия-Галахад. - А ну-ка! - Он схватил Минерву и уже навис над ней. - Эй, малышка, как тебя звать? Есть ли у тебя последнее слово?
   - Да.
   - Что "да"?
   - Просто "да". Таково мое последнее слово.
   - Галахад, - вмешалась Иштар, - если ты собираешься изнасиловать Минерву, ступайте с ней за фонтан. Я хочу дослушать Джастина.
   - Но как я могу изнасиловать ее, если она не сопротивляется? проворчал он.
   - По-моему, ты всегда был в состоянии разрешить эту проблему. И постарайся не шуметь. Джастин, я потрясена. Мне казалось, что мы поступаем достаточно благородно, поставляя старой Земле новые технологии - ведь больше мы ничего не можем дать ей. Последние эмигрантские транспорты возвращаются теперь лишь наполовину загруженными, не правда ли?
   - Я отвечу на этот вопрос, - буркнул Лазарус. - Джастин сможет подтвердить. Виноваты не все говардианцы, а только мы двое: Энди Либби создал оружие, а я нанес смертельный удар. Космические путешествия погубили Землю.
   - Дедушка, я не понимаю. - Иштар казалась обеспокоенной.
   - Она называет меня так, когда считает, что я плохо себя веду, сообщил мне старейший. - Потому что не может отшлепать меня. Иш, дорогая, ты молода, мила и всю свою жизнь изучала биологию, а не историю. Земля была обречена в любом случае, космические путешествия просто поторопили ее конец. Уже к 2012 году на ней стало невозможно жить, и следующее столетие я скитался, потому что нигде в Солнечной системе не мог найти пристанища. Я не видел, как погубили Европу, я не был на Земле, когда в моей родной стране правила гнусная диктатура. Вернулся, когда все как будто утряслось... как будто. Но это было не так, и тогда говардианцам пришлось бежать.
   Но космические путешествия не могут улучшить положение дел на перенаселенной планете. Даже нынешние корабли не помогут, а те, которые придумают в будущем, скорее всего тоже. Потому что глупые люди не желают оставлять склоны родного вулкана, даже когда он начинает громыхать и дымиться. На космические путешествия решаются лишь самые башковитые, те, кто достаточно умен, чтобы предвидеть катастрофу до того, как она разразится, и те, у кого хватает отваги бросить дом, добро, друзей, родственников, все на свете и бежать. Их немного - малая доля процента. Но этого достаточно.
   - Ну вот, опять распределение, - сказал я, обращаясь к Иштар. - Если, как полагает Лазарус, а его поддерживает статистика, каждая миграция осуществляется людьми, находящимися на правой ниспадающей ветви нормальной кривой человеческих способностей, значит, она действует, как сортирующее устройство, и на новой планете кривая развития интеллекта сдвигается в сторону более высоких значений, чем в исходной популяции. А старая планета сделается лишь чуточку глупее.
   - Чуточку-то чуточку, если забыть об одном! - возразил Лазарус. - Эта крошечная, едва заметная статистике доля представляет собой мозг. Помню, была такая страна, которая проиграла главную войну, потому что выгнала всего полдюжины гениев. Люди, в основном, не способны думать, по большей части они просто не хотят мыслить. Те же, кто использует свои мозги, в основном, делают это не слишком хорошо. И только крайне малая часть людей мыслит правильно, точно, созидательно и без самообмана. В общем-то лишь с ними и следует реально считаться - но именно они и мигрируют, когда предоставляется физическая возможность.
   Как сказал Джастин, статистика их не замечает, но качественно - в них вся разница. Отрубите голову цыпленку, и он умрет не сразу, а будет бегать, причем поначалу более прытко. Но недолго... Побегает и умирает.
   Космические путешествия отрубили Земле голову. В течение двух тысяч лет эмигрировали ее лучшие умы. А безголовая тушка бьет крыльями, но это бесполезно - она скоро умрет. Очень скоро, я полагаю. Но я не ощущаю себя виновным, потому что не вижу греха в том, что спасутся те, кто умнее, ведь поступь смерти была слышна на Земле еще в двадцатом столетии по земному счету, когда я был молодым человеком, а космические путешествия только начинались и еще не были межзвездными. Больше двух столетий ушло на то, чтобы все закрутилось. Первую миграцию говардианцев можно не считать; она была спонтанной и осуществлялась не лучшими умами.