Холт Виктория. Дорога на райский остров

   — Вы хотите сделать так, как будет лучше для него? — спросила я.
   — Да. И надо отбросить эгоистические чувства, — отозвалась Маргарита. — Мне так хотелось, чтобы мои дети всегда были рядом…
   — Увы, время идет. Возможно, вы приедете навестить нас все вместе. Бабуля будет очень рада. Надо просто сломать лед, забыть про эти нелепые разногласия.
   — Похоже, ты это уже сделала, Эннэлис, — заметил отец.
   — Надо убедиться в том, что это так.
   — А завтра вы уже уезжаете, — сказала Маргарита. — Твои друзья — очаровательные люди.
   Отец улыбнулся своей жене. Я знала, о чем они думают. Они уже решили, что я выйду замуж за Реймонда.
   Я промолчала. Однако, видя, какую радость черпают друг в друге отец и его жена, я снова задумалась, а не глупо ли я поступаю, откладывая замужество.
   Я постоянно думала о том, что сделал для меня Реймонд. Ведь даже эта поездка состоялась благодаря ему. Не будь Реймонда, сидеть бы мне сейчас в поместье в ожидании вестей, которые так и не идут. Все считали, что мне очень повезло, раз Реймонд влюбился в меня. Не могли же все ошибаться.
 
   Эксперимент, как я и ожидала, оказался успешным. Когда я приехала домой со сводным братом, Бабуля была ошеломлена и несколько задета, по-моему, тем, что все решилось за ее спиной. Однако радость скоро пересилила все остальные чувства.
   В короткое время Ян покорил ее сердце. Его сходство с Филипом одновременно печалило и согревало душу.
   — Он Мэллори с головы до ног, — поведала мне Бабуля. — Похоже, в нем нет ничего голландского.
   А я сказала:
   — Вам бы понравилась его мать, Бабуля. Она ласковая, домашняя и очень любящая.
   — Вижу, они тебя просто околдовали. — Бабуля была глубоко тронута и, вопреки себе, не могла не показать этого. — Ох, и отчаянная ты, Эннэлис, — почти сердито заявила она. — Потихоньку отправилась туда и все устроила. По-моему, ты замыслила это с самого начала.
   — Ну, Бабуля, мне это всегда казалось немного нелепым. Как и все семейные дрязги. Не забывайте, это моя семья — и ваша тоже.
   — Вижу, что мне надо быть настороже, не то ты скоро станешь управлять всеми нами.
   Однако она была действительно рада и восхищалась мной за то, что я сделала.
   Я сказала:
   — Давайте пригласим их всех приехать на Рождество.
   Ведь будет здорово, правда?
   — Не уверена. Посмотрим, как будет здесь себя чувствовать Ян.
   — Ему тут ужасно нравится. Бенджамин говорит, он так напоминает ему…
   — Я знаю. Сама вижу. У него это в крови. Один Бог ведает, что произошло с его отцом.
   — Яну вечно не терпится добраться до мастерской. Он вникает во все. Бенджамин говорит, что он постоянно забрасывает его вопросами.
   — Знаю. И он бесспорно к тебе привязан. Полагаю, что и бабушка не вызывает у него отвращения.
   — Он сообщил мне, что всегда хотел приехать в Англию, что отец рассказывал о нас и о поместье, и Ян всегда считал Англию своим домом.
   — Разумный мальчик.
   Ян оказывал на нас хорошее воздействие. Однако мы прятали от него свое горе и никогда не говорили о Филипе в его присутствии.
 
   Мы снова посетили Биллингтонов в начале мая. Ян поехал с нами. Он поразительно хорошо вписался в нашу жизнь. Правда, время от времени он с ностальгическим чувством вспоминал о своей семье, однако когда я спросила, не хочет ли он домой, Ян горячо заверил меня, что хочет остаться с нами.
   Вторую половину дня он главным образом проводил в мастерской.
   Бабуля переписывалась с отцом, и теперь они писали друг другу регулярно. Отец хотел знать, как идут дела у Яна, а Бабуля была счастлива снова поддерживать с сыном добрые отношения. Некоторую тревогу внушало образование Яна, однако Бабуля договорилась со священником, имевшим хорошее образование и жаждавшим немного подзаработать, заниматься с Яном по утрам до тех пор, пока все не устроится и мы будем уже точно знать, сколько времени Ян пробудет с нами. Бабуля заявила, что если мальчик желает сделать картографию своей профессией, то самое время начинать, и уж, конечно, идеальная возможность — начинать в семейном деле.
   Отец согласился, однако было решено, что пока Ян будет заниматься со священником.
   — Вот видишь, — назидательно сообщила мне Бабуля, — когда люди принимают поспешные решения, они часто забывают о практической стороне дела.
   — Но это, — напомнила я, — всегда можно исправить позже.
   Бабуля кивнула, глядя на меня со смешанной нежностью и сердитым восхищением.
   Однако она считала, что я совершаю большую глупость, по-прежнему отказывая Реймонду.
   Я, как и прежде, заходила в комнату Энн Элис и сидела там, размышляя о ней. Мне уже исполнилось девятнадцать, но у меня по-прежнему было какое-то сверхъестественное ощущение, что наши жизни связаны между собой. Бабуля сочла бы такие мысли совершенно нелепыми и не задумываясь объявила бы об этом. Реймонд, наверное, тоже, но он бы попытался понять меня.
 
   Однажды мы с Яном и Бабулей поехали к Биллингтонам. На станции нас встречали Реймонд и Грейс.
   — У нас гости, — сообщил Реймонд. — Старые друзья семьи. Мисс Фелисити Дерринг и ее тетушка мисс Картрайт. Они вам понравятся.
   Он спросил у Яна, как дела, и тот стал с энтузиазмом рассказывать.
   — У Яна все дни заполнены, — заметила я. — Во второй половине дня мастерская, а по утрам — занятия с мистером Глисоном, священником.
   Ян скорчил гримасу.
   — Неизбежное зло, — напомнила я.
   — А мне бы хотелось целыми днями быть в мастерской, — отозвался он.
   — Вот это энтузиазм! — воскликнула я.
   — Стало быть, все хорошо. Я рад.
   Помогая мне выйти из экипажа, Реймонд шепнул:
   — Наш план сработал.
   — Тебе бы надо быть генералом.
   — С войнами труднее, чем с семейными примирениями.
   Мы вошли в дом, где были встречены всем семейством и представлены мисс Фелисити Дерринг и ее тетушке.
   Фелисити была хорошенькой, примерно моего возраста, как мне показалось. У нее были мягкие русые волосы и большие карие глаза. Она была тонка в кости и не очень высокого роста, хрупкая и исключительно женственная. Рядом с ней я чувствовала себя крупной и весьма неуклюжей. Тетушка тоже была маленькой и довольно суетливой.
   — Фелисити и мисс Картрайт — очень старые друзья нашей семьи, — сообщила миссис Биллингтон. — Я слышала о ваших приключениях на континенте. А это Ян. Как приятно познакомиться с вами, Ян. Я рада, что вы приехали навестить нас.
   В доме царила та же атмосфера уюта и довольства.
   За обедом я узнала кое-что о гостях.
   — Не собираетесь ли вы к жениху? — спросила у Фелисити миссис Биллингтон.
   — О да, — отозвалась Фелисити. — Я собираюсь отправиться к нему в сентябре. Если отплыть в начале месяца, плохой погоды можно избежать. Добираться туда очень долго, и когда я приеду, у них будет лето.
   — Потрясающе интересно, — заметила Грейс.
   — Мне бы так хотелось поехать в Австралию, — добавил Бэзил. — Повезло же вам, Фелисити.
   — Да, — ответила девушка, опуская глаза.
   — Жених Фелисити живет в Австралии, и она собирается поехать к нему. — пояснил мне Реймонд.
   — Надо же, как интересно! — воскликнула я.
   — Мне немножко страшно, — призналась Фелисити. — Мысль о том, что надо пересечь весь океан, а потом отправиться в незнакомую страну…
   — Я ведь поеду с тобой, племянница, — напомнила мисс Картрайт таким тоном, словно ее присутствие гарантировало, что все будет хорошо.
   — Девушкам надо обязательно иметь сопровождающего, — заметила Грейс. — И почему мужчины могут путешествовать сами по себе, а женщины — нет?
   — Видишь ли, дорогая, — отозвалась ее мать, — мужчины могут лучше защитить себя, чем женщины.
   — Некоторые мужчины очень слабы, — возразила Грейс, — а некоторые женщины очень сильны. — И она бросила взгляд на мисс Картрайт и меня.
   Я сказала:
   — К женщинам в нашем обществе относятся как к существам второго сорта.
   — О нет, — воскликнул Реймонд. — Если мы и чересчур опекаем вас, то лишь потому, что слишком дорожим вами и стараемся не допустить, чтобы с вами случилось какое-нибудь несчастье.
   — Все же я думаю, мы лишены многих возможностей.
   Всех заинтересовала эта тема, и скоро разговор превратился в дискуссию о правах женщин в современном обществе, что было типичным для обеда у Биллингтонов.
   Бабуля М с жаром включилась в нее, я тоже. Фелисити говорила мало. Я пришла к заключению, что она довольно робкое маленькое создание.
   Позже я попросила Реймонда рассказать мне о ней.
   — Это было стремительное ухаживание, — поведал мне Реймонд. — Уильям Грэнвилл приехал сюда на несколько месяцев, как я полагаю, в поисках жены и нашел Фелисити Она ведь не из тех, кто с легкостью может отправиться жить на задворки. Было бы другое дело, если бы Уильям Грэнвилл жил в Сиднее, Мельбурне или каком-то городе. И я как-то не могу себе представить Фелисити на огромной плантации, борющейся с засухами, лесными пожарами и прочими бедствиями, о которых мы столько наслышаны.
   — Да уж. Едва ли она для этого создана. Так она уезжает в сентябре?
   — Так она утверждает. Мисс Картрайт поедет с ней. Фелисити — сирота и, лишившись отца несколько лет назад, живет с теткой. В мисс Картрайт есть что-то от дракона, как ты уже заметила. Хорошо, что у Фелисити есть с кем поехать.
   — Насколько я понимаю, мисс Картрайт одобряет этот брак.
   — Уильям Грэнвилл — очень властный человек. Он уже немолод. Я бы сказал, он лет на пятнадцать старше Фелисити. Он просто сбил девочку с ног. И, полагаю, ей все это показалось страшно романтичным. Надеюсь, ей там понравится… Я вижу, Ян хорошо ладит с твоей бабушкой.
   — Она им очень гордится. Бенджамин тоже постоянно хвалит его, можешь себе представить, как ей это приятно. Я слышала, как она кому-то на днях рассказывала про «своего внука», и слышал бы ты, какая гордость звучала в ее голосе. Замечательная была мысль — привезти его сюда.
   — После твоего отъезда она чувствовала бы себя так одиноко. Когда же ты отправляешься, Эннэлис? Мои хотят знать. Считают это неизбежным и не могут понять, почему мы откладываем.
   — Они знают… про Филипа?
   — Конечно.
   — Но не понимают? Реймонд покачал головой:
   — Они считают, что я должен быть с тобой, чтобы утешить, если…
   — Ты говоришь «если». Но теперь это уже похоже на реальность. Где он? Почему до нас не доходят вести?
   — Не знаю.
   — Это терзает меня.
   — Выходи за меня замуж, и я отвезу тебя туда. Я все брошу, и мы уедем вместе.
   На мгновение меня охватило искушение. Это было то, чего я хотела. Мысль о том, чтобы поехать туда, куда отправился Филип, ослепляла меня.
   Не знаю, почему я колебалась. Все было так, словно я слышала голос Энн Элис:
   — Нет. Это не выход. Когда придет пора тебе выйти замуж за Реймонда, ты будешь знать об этом.
   — Почему нет, Эннэлис? — Реймонд обнял меня и прижал к себе. В его объятиях было так покойно. Я спрятала лицо в складках его сюртука.
   — Давай сообщим всем сегодня вечером, — сказал Реймонд.
   Я отстранилась:
   — Нет, Реймонд. Не думаю, что выход в этом. Ты не можешь бросить дела… просто так взять и бросить. Может быть, мне придется пробыть там долго. Подумай о путешествии туда…
   — Это мог бы быть медовый месяц.
   — Медовый месяц, который может раскрыть трагедию. Я просто знаю, что это не выход.
   — Подумай об этом.
   — Да, — ответила я. — Я подумаю.
   Не знаю, откуда у меня взялось ощущение, что Фелисити влюблена в Реймонда. Может быть, из-за того, как она смотрела на него? Как менялся ее голос, когда она разговаривала с ним?
   Реймонд, разумеется, был выдающимся человеком. Любая могла бы им гордиться. Я поняла, как глупо себя веду, не решаясь выйти за Него замуж. Я не всегда знала, почему отказываюсь. Это было как-то связано с дневником. Как и Энн Элис, я все время хранила его в глубине ящика с перчатками и шарфами. Это был какой-то порыв, наитие, словно Энн Элис руководила мною.
   И теперь то же наитие мешало мне сказать Реймонду «да».
   Я много думала о Фелисити. Я искала ее общества. Ее нелегко было разговорить. Казалось, она решительно замкнулась в себе, и это наводило на мысль, что ей есть что скрывать.
   Я узнала, что семья девушки много лет состояла и дружеских отношениях с Биллигтонами. Мать Фелисити умерла от лихорадки, когда девочке было три года, и мисс Картрайт, сестра ее матери, переехала к ним в дом вести хозяйство. Она заботилась о Фелисити с детских лет и после смерти отца девушки полностью взяла на себя опеку над ней.
   Я начинала верить, что Фелисити очень пугала перспектива отправиться в путешествие за море. В этом она призналась.
   — Но ведь это так интересно, — воскликнула я. — Так романтично. Стремительное ухаживание… помолвка, а потом — путешествие к мужу.
   — Он пока еще не мой муж, — заметила Фелисити, и тон ее голоса раскрыл мне ее переживания.
   Я спросила, долго ли она была знакома с мистером Грэнвиллом, и Фелисити сказала, что до помолвки всего месяц.
   — Не слишком долго, — произнесла я.
   — Все произошло так быстро, и в тот момент казалось, что так и надо.
   — По-моему, это будет просто восхитительно.
   Фелисити вздохнула:
   — Я не уверена в этом.
   — Но ведь с вами будет мисс Картрайт. Стало быть, рядом будет близкий человек.
   — А вы… выйдете замуж за Реймонда.
   — О, ничего еще не решено.
   — Но ведь он этого хочет; и вы наверняка…
   — Не думаю, что такие вещи надо делать в спешке. Девушка немного покраснела, и я поняла всю бестактность своего замечания.
   — Разве что, — быстро поправилась я, — человек абсолютно уверен.
   — О да, — согласилась Фелисити, — разве что совершенно уверен.
   Мне о многом хотелось спросить мисс Фелисити Дерринг, однако ее чувства были под замком, и она держала их в тайне, боясь, что мы узнаем о них.
 
   Реймонд сообщил мне:
   — У меня появилась идея. Почему бы тебе не поехать с Фелисити и мисс Картрайт?
   — Что? — вскричала я.
   — Это выход из положения. Никто не согласится отпустить тебя одну. А так ты можешь добраться до Австралии. Возможно, узнаешь что-нибудь там. Мисс Картрайт будет присматривать за вами. Она останется на какое-то время, а потом вы с ней можете вернуться.
   — О, Реймонд! — воскликнула я. — Твои идеи просто замечательны!
   — Я знаю, ты ни за что не успокоишься, пока не узнаешь, что случилось с твоим братом. Может быть, на месте тебе удастся что-то выяснить. Он ведь уехал в Австралию. Полагаю, в Сиднее о нем может быть что-то известно. Ты могла бы попробовать связаться с молодым человеком, с которым отправился Филип — Дэвид Гутеридж, так, кажется, его зовут? Если он поехал туда в экспедицию, он по-прежнему может находиться там. Ты сможешь составить компанию Фелисити. По-моему, она все больше тревожится, и хорошо, если с ней будет подруга. Тогда она не будет ощущать себя такой покинутой в чужой стране.
   — Это потрясающая мысль. Интересно, как к ней отнесется Фелисити. Она ведь едва меня знает.
   — Она будет рада иметь рядом друга. И мисс Картрайт тоже. Она будет очень довольна, что вернется домой не одна.
   — Ты необыкновенно изобретателен, Реймонд.
   — А я мог бы вырваться туда на время, чтобы принять участие в расследовании.
   — Правда?
   — Единственный способ отправиться нам туда вместе — это если ты выйдешь за меня замуж. Мы же не можем пренебречь условностями настолько, чтобы уехать вдвоем, не будучи женатыми.
   — Не знаю, что бы я без тебя делала, Реймонд. Как подумаю, до чего все изменилось с тех пор, как ты появился, так просто поражаюсь.
   — Это судьба, — отозвался Реймонд, целуя меня в лоб.
   — А как же Бабуля? Что скажет она об этом предложении?
   — Убедить ее, наверное, будет нелегко.
   Я засмеялась:
   — Уж в чем-чем, а в этом мы можем быть уверены.
   — Ты должна потихоньку подводить ее к этому. Она хорошо тебя знает и горячо любит. И хочет видеть тебя счастливой, а ведь она знает, каким грузом лежит на твоих плечах исчезновение Филипа. Твоя бабушка отдает тебе должное — ты способна позаботиться о себе. Пара намеков там и сям, пусть она привыкнет к этой мысли. Сделай так чтобы ей показалось естественным, что ты отправляешься в Австралию с Фелисити. А когда мисс Картрайт убедится в том, что ее племянница хорошо устроена, вы вместе вернетесь домой. Мне это кажется вполне приемлемым.
   — И кажется все более и более разумным, — ответила я — Когда ты впервые предложил, мне эта мысль показалась абсолютно из ряда вон выходящей.
   — Мы потихоньку будем работать над этим.
   — Ох, Реймонд, как я тебя люблю!
   — Тогда давай изменим планы. Поедем вместе. Я покачала головой.
   — Когда я найду ответ, куда исчез Филип, я вернусь и выйду за тебя замуж.
   — Ты обещала, — предупредил Реймонд.

В ОТКРЫТОМ МОРЕ

 
   В ясный сентябрьский день вместе с Фелисити Дерринг и мисс Картрайт я взошла на борт «Южного креста», отправлявшегося через мыс Доброй Надежды в Австралию. В прошедшие недели я была так занята, что у меня не было времени обдумать все происходящее. Когда я вспоминала об этом, все казалось невероятным: и приезд, Яна, и вот теперь — мой отъезд. Еще год назад я бы не поверила, что такое вообще может случиться.
   Мои чувства были в смятении. Я делала то, чего так хотела, что должна была сделать ради обретения душевного покоя, но, с другой стороны, я готова была броситься в авантюру, которая могла принести лишь разочарование.
   Убедить Бабулю М оказалось делом нелегким.
   — Погоня за воздушными замками, — таков был се вердикт. — И что ты собираешься делать, когда доберешься туда?
   Я отвечала:
   — Сначала придется подождать и посмотреть, что я обнаружу. Но я сердцем чувствую, что узнаю правду.
   — Удивляюсь Реймонду. Он поощрял тебя к этому. А я-то думала, он сделает все, чтобы удержать тебя.
   — Реймонд меня понимает. Он знает, что я не успокоюсь, пока не выясню всего. Филип — часть меня. Вы должны понять это, Бабуля. Мы всегда были вместе. Я не позволю ему просто так уйти из моей жизни и не знать, где он и что с ним.
   — Неужели ты думаешь, что я не чувствую того же самого? Или только у тебя одной есть чувства?
   — Знаю, Бабуля, — отозвалась я. — Но я только выясню и вернусь, а по возращении выйду замуж за Реймонда. Он все понимает. Поэтому-то и помогает мне уехать.
   — Замаешь, я ведь не хочу потерять вас обоих.
   — Вы и не потеряете, Бабуля. Я вернусь. И, может быть, привезу с собой Филипа.
   — И, где же он, по-твоему? Прячется от нас?
   — Не знаю, Бабуля. Но собираюсь узнать. Постарайтесь понять. Ведь теперь с вами Ян…
   — Гм. Полагаю, теперь настанет его черед загореться желанием уехать в Австралию. А как я буду знать о том, что с тобой происходит?
   — Бабуля, это же всего-навсего путешествие. Многие люди так ездят. Я буду с Фелисити и мисс Картрайт, и мне придется вернуться, когда мисс Картрайт поедет домой.
   Не могу сказать, что Бабуля одобрительно приняла этот план, однако она смирилась.
   Я еще несколько раз виделась с Фелисити и мисс Картрайт после того, как познакомилась с ними, и у меня появилось такое ощущение, словно я хорошо знаю мисс Картрайт. Она была из тех прямолинейных женщин, считающих, что они всегда правы, о ком так часто говорят, что они со временем становятся бесчувственными. Я даже часто угадывала, что она скажет прежде, чем она произносила это вслух.
   С Фелисити дело обстояло по-другому. С виду она казалась кроткой и весьма вялой. Однако я не была уверена, что на деле так оно и было. Я чувствовала, что у нее есть свои тайны. Интересно какие.
   Я размышляла и о том, что стану делать, попав в Сидней. Я полагала, что мне придется сопровождать их в место, именуемое ими «плантацией» и находившееся, как я узнала, в Новом Южном Уэльсе за много миль от Сиднея. Потом, как я считала, мне придется пожить там некоторое время, пока мисс Картрайт не соберется уезжать. Но что я там смогу узнать? Вряд ли будущий супруг Фелисити знал Филипа. Это было бы уж очень большим совпадением.
   И все же я собралась в путь с непоколебимой уверенностью, что появится нечто, готовое вести меня. Я по-прежнему думала об Энн Элис, и у меня было странное чувство, что она наблюдает за мной и помогает мне и хочет, чтобы я поехала.
 
   Бабуля приехала в Тилбери проводить нас в сопровождении Реймонда и Яна. Меня очень тронуло, как Ян обнял ее, словно стараясь утешить. Рот Бабули был крепко сжат от чувств. Однако в душе я знала, что она поняла и что будь она в моем возрасте и представься ей такая возможность, она была поступила точно так же.
   Я не думала, что она хоть на мгновение поверит в то, что я способна раскрыть эту тайну, однако понимала, что я должна что-то предпринять. Я не могла сидеть сложа руки. Я должна была сделать попытку, и если она окажется неудачной, я вернусь домой и даже если не смогу выбросить это полностью из головы, то, по крайней мере, буду знать, что больше ничего не могу сделать, и на этом успокоюсь.
   Я была рада, когда последние слова прощания были сказаны. Такие минуты всегда очень печальны. Человек всегда переживает эмоциональную обстановку вокруг него: родители, сыновья, дочери, возлюбленные — и все расстаются. Ощущает предчувствия тех, кто покидает родину и плывет в неизвестность, даже если делает это по собственной воле.
   Реймонд крепко сжал мои руки и произнес.
   — Когда ты вернешься…
   — Да, — повторила я. — Когда я вернусь.
   — Это будет недолго.
   — Наверное, нет.
   — Я буду встречать тебя здесь.
   — Да… пожалуйста. И спасибо тебе, Реймонд. Спасибо за все, что ты для меня сделал.
   Я на мгновение прижалась к нему. Потом еще раз поцеловала Бабулю и Яна и, не оглядываясь, поднялась на борт.
 
   Ну и шум! Ну и суета вокруг! Люди бегали по палубе, раздавались команды, ревели сирены.
   Фелисити и мисс Картрайт оказались в одной каюте. Моя каюта располагалась рядом с ними, и я делила ее с девушкой-австралийкой, путешествовавшей в сопровождении родителей.
   Я оглядела узкое пространство, которому предстояло быть моим домом в течение последующих недель, и подумала, как же я тут справлюсь. В каюте были две койки, туалетный столик с несколькими ящиками и шкаф. Я пробыла в ней совсем недолго, как вдруг появилась моя спутница.
   Она была девушкой примерно моего возраста, загорелой, с густыми вьющимися светлыми волосами и живой манерой общения.
   — Привет! Стало быть, мы обе в одной конюшне, да? Тесновато тут малость, ну да ладно, как-нибудь справимся. Ты не против, если я займу верхнюю койку? Не люблю когда через меня перелезают.
   Я сказала, что нисколько не возражаю.
   — Надеюсь, барахла у тебя немного, — продолжала девушка. — Места-то маловато, а? Меня зовут Мейзи Уинчел. Па и ма — через несколько кают от нашей. А ты зачем едешь? Погоди, дай угадаю. Замуж собралась, да? Какой-нибудь австралиец прискакал сюда за женой, вот и подцепил тебя.
   — Вовсе нет, — возразила я. — Впрочем, я путешествую с подругой, едущей в Австралию именно с этой целью Меня зовут Эннэлис Мэллори.
   — Ох, надо же! Слушай, мне нравится. Эннэлис, а? А меня зови Мейзи. Меня все так зовут. И тебе придется научиться вести себя там свободно и легко.
   — Я к этому готова, Мейзи, — ответила я.
   Мейзи кивнула в знак одобрения, и мы стали делить шкаф и ящики.
   После этого я ушла в соседнюю каюту посмотреть, как устраиваются Фелисити и мисс Картрайт.
   Мисс Картрайт жаловалась на то, что мало места, а Фелисити сказала — хорошо, что ее сундуки, забитые вещами, которые она везла с собой, находятся в трюме.
 
   Мы вместе отправились в столовую.
   Там было мало народу. Капитана, естественно, не было, ибо, по моему предположению, он находился на мостике, выводя судно из гавани. Мы были слишком возбуждены, чтобы есть, хотя суп был вкусным и аппетитным.
   Я заметила сидевшего неподалеку от нас мужчину, внимательно изучавшего нас. Вид его поразил меня из-за его роста. Он был заметно выше шести футов и так же широк в плечах. В нем была некая дерзость, возмутившая меня, потому что его явно заинтересовала наша компания. У мужчины были очень светлые волосы, видимо выгоревшие на солнце, глубокие синие глаза, поразительно смотревшиеся на загорелом лице. Когда я встретилась с ним взглядом — а этого я избежать не могла поскольку стоило мне поднять глаза, он все время смотрел на меня, мужчина улыбнулся.
   Я опустила глаза и отвела взгляд.
   Мисс Картрайт заявила, что суп недостаточно горячий, и выразила надежду, что пища будет съедобной. Она слышала, что на кораблях скудный рацион.
   Фелисити говорила мало. Она казалась бледной. Несомненно, ее приготовления были особенно напряженными, и она предпринимала великий шаг, покидая родину ради мужчины, с которым была знакома всего месяц, прежде чем решила выйти за него замуж.
   Когда мы выходили из столовой, мужчина по-прежнему сидел за столиком. Нам надо было пройти совсем близко от него.
   Он поздоровался:
   — Добрый вечер.
   Ничего не оставалось, как ответить:
   — Добрый вечер.
   — По-моему, нас ждет бурная ночь, — заметил он. Я кивнула и поспешно пошла дальше. Мисс Картрайт возмутилась:
   — Какая наглость! Просто так взять и заговорить с нами! Да еще заявить, что нас ждет бурная ночь. Похоже, он очень доволен этим.
   — Возможно, он просто хотел быть приветливым, — ответила я.
   — Осмелюсь предположить, что капитан представит нас офицерам и тем, кого нам положено знать.
   — Сомневаюсь, что он станет разводить такие церемонии, — сказала я. — Поживем-увидим.