Холт Виктория. Дорога на райский остров

   — Хочешь? — спросила мисс Гилмур.
   — Я бы с удовольствием выпила сидра.
   Мистер Фидерстоун подозвал одну из служанок — весьма хорошенькую девушку в кружевном переднике крест-накрест и белом чепчике.
   Мистер Фидерстоун сказал:
   — Сидр для юной леди, пожалуйста. Девушка улыбнулась мистеру Фидерстоуну особой улыбкой, словно была счастлива служить ему. Я уже начала замечать эти мелкие знаки, проскальзывавшие между лицами противоположного пола.
   Мистер Фидерстоун перенес свое внимание на меня. Казалось, его блестящие темные глаза стремятся проникнуть в мои мысли.
   Спустя несколько минут мисс Гилмур обрела равновесие и снова сказала:
   — Надо же, какой сюрприз. Сначала мистер Фидерстоун, потом Энн Элис… настоящая маленькая компания.
   Она так подчеркивала тот факт, что встретила мистера Фидерстоуна случайно, что я задумалась, а так ли все было на самом деле, и не назначили ли они эту встречу. Она ошиблась, как многие люди, принимая меня за несмышленого ребенка. Я же уже рассуждала как взрослая. И что-то подсказывало мне, что влечение, которое я замечала иногда между мужчинами и женщинами, существует и между мисс Гилмур и мистером Фидерстоуном.
   Принесли сидр.
   — Надеюсь, он вам понравится, мисс Мэллори, — сказал мистер Фидерстоун.
   — Он очень хорош, — сказал я. — Мне действительно хотелось пить. Он наклонился ко мне.
   — Я так рад, что вы решили зайти сюда, — произнес он. — Я был бы просто огорчен, если бы этого не случилось.
   — Если бы я не зашла, вы бы не знали о том, что была такая возможность, так чем же вы были бы огорчены? — спросила я. Мисс Гилмур рассмеялась:
   — Моя ученица — не какая-нибудь глупенькая малышка, — сказала она. — Могу вас заверить, что вам будет трудно опровергать ее доводы. Вспомните, ведь это я ее обучаю.
   — Запомню, — с нарочитой серьезностью отозвался мистер Фидерстоун.
   Он стал расспрашивать о составлении карт. Я сообщила ему, что один из моих предков плавал с Дрейком и что уже с тех пор в нашей семье всегда был большой интерес к картам.
   — Составление карт не только интересно, но и выгодно, — прибавила мисс Гилмур.
   Мистер Фидерстоун стал спрашивать меня об окрестностях и поместье. Я сообщила, что моя мать умерла и что я до сих пор очень тоскую по ней.
   Он сочувственно похлопал меня по руке. И сказал:
   — Но ведь у вас есть отец. Уверен, что он бережет вас, как зеницу ока.
   — Он меня едва замечает.
   — Ах, ну что ты, — запротестовала мисс Гилмур. — Он самый лучший из отцов. Со мной он очень много беседует о тебе.
   — С мисс Брей он много не разговаривал. Мисс Гилмур таинственно улыбнулась.
   — По-моему, он очень хочет, чтобы о тебе хорошо заботились.
   Мистер Фидерстоун подвинул свой стул поближе к моему. Время от времени он касался моей руки, словно желая подчеркнуть некоторые свои слова. Из-за этого я чувствовала себя немного неловко, мне хотелось, чтобы он этого не делал. Мисс Гилмур, похоже, это тоже не очень нравилось.
   — Вы остановились где-нибудь по соседству, мистер Фидерстоун? — спросила я.
   Он улыбнулся, глядя мне в глаза, и попытался задержать мой взгляд, однако я глаза отвела.
   — Мне было бы приятно думать, что это заботит вас, мисс Энн Элис, — сказал он.
   — Разумеется, я надеюсь, что вы удобно устроились.
   — А я надеюсь, что еще встречусь с вами во время одной из ваших верховых прогулок.
   — Энн Элис вечно нарушает приличия, — заметила мисс Гилмур. — Ей бы не следовало ездить одной. Хорошо, что мы встретились. Мы можем вернуться вместе, и тогда все решат, что мы и выехали вдвоем.
   — А вы часто нарушаете приличия, мисс Энн Элис? — спросил мистер Фидерстоун.
   — Некоторые приличия прямо-таки созданы для того, чтобы их нарушать… если они бессмысленны. Мне скоро будет семнадцать. Вполне взрослый возраст, чтобы ездить одной.
   — В самом деле. Семнадцать! Восхитительный возраст. Мне кажется, вы в своем роде мятежница.
   — А мне кажется, — заявила мисс Гилмур, — что нам пора возвращаться в поместье.
   Я поднялась. Мне хотелось отделаться от них обоих, оказаться в своей комнате и записать эту встречу в дневник во всех подробностях, пока я ничего не забыла. Мы вышли из гостиницы и сели на лошадей. Мистер Фидерстоун немного проехал вместе с нами, затем простился своим преувеличенно низким поклоном.
   — Как необыкновенно, — сказала мисс Гилмур. — Вот так наткнуться на старого друга моей семьи… совершенно случайно.
   Да, подумала я, что-то вы слишком подчеркиваете это, мисс Гилмур.
   Не доверяю я мисс Гилмур.
   Я отправилась прямо в свою комнату, чтобы записать все в дневник.

1 ЯНВАРЯ 1791.

 
   Первый день Нового года.
   Как долго я ничего не писала в дневнике. Похоже, я подумала о нем только потому, что сегодня первый день Нового года и, конечно, из-за папы.
   Я держу дневник в глубине ящика, подальше от посторонних глаз. Я бы не хотела, чтобы кто-нибудь прочитал мои самые сокровенные мысли.
   Раз или два я встречала мистера Фидерстоуна. Похоже, у него вошло в привычку приезжать сюда «по делам», как он говорит. Интересно, что у него за дела и где. Если в Лондоне — а мне мажется, так оно и есть, — так это довольно далеко.
   Иногда я раздумываю, не «липнет» ли он, как говорят на кухне, к мисс Гилмур. Она из тех женщин, к которым мужчины «липнут» легко.
   Надеюсь, что это так. Тогда, возможно, он женится на ней и увезет ее отсюда, как мистер Эггертон увез мисс Брей. Тогда я избавлюсь от низ обоих, а отец наверняка скажет, что такая взрослая особа, какой стала его дочь, не нуждается в гувернантке.
   Что меня немного тревожит, так это отношение ко мне мистера Фидерстоуна. Похоже, он постоянно стремится оказаться поближе ко мне, и его руки вечно бродят. Это единственный способ, каким я могу описать их. Он жестикулирует, разговаривая, и его руки тянутся и ложатся мне на плечо, на руку, иногда на волосы. И задерживаются там. Его глаза блестят, глядя на меня. И под этим изучающим взглядом я чувствую себя неловко. По-моему, он немного зловещий. Но предположим, что как друг семьи мисс Гилмур он время от времени хочет видеться с ней. Это ведь вполне естественно, и, наверное, как говорила мисс Брей, у меня слишком буйное воображение.
   Рождество было непохоже на прошлое Рождество… или любое другое Рождество. Как обычно, у нас было несколько гостей, и мой отец предложил, чтобы мисс Гилмур присоединилась к нам.
   — Рождество есть Рождество, — сказал он мне. В этот день он был необычно общителен. — И мисс Гилмур теперь живет здесь. Мы не можем ее вычеркнуть. Может быть, ты предложишь, Энн Элис, чтобы она присоединилась к нам как член семьи. Если приглашение будет исходить от тебя, ты тем самым проявишь свою заботу и добрые чувства.
   С некоторых пор мисс Гилмур стала есть вместе с нами. Отец сказал, что пора мне уже перестать питаться в детской. Мне ведь почти семнадцать. Так что я должна присоединиться к нему вместе с мисс Гилмур. А мисс Гилмур заявила, что это прекрасная мысль. По ее мнению, молодых, людей не следует слишком долго держать в детской.
   Так что теперь мы сидим за столом вместе. Отец сильно изменился, и все это благодаря обществу мисс Гилмур. Она сияет, а отец много смеется тому, что она говорит. Мисс Гилмур демонстрирует великолепную смесь благопристойности и светскости. Она скромна и дерзка одновременно. Что это? Я не могу объяснить. Разве что дело в мисс Гилмур и в том, что особы противоположного пола находят ее очень привлекательной.
   Когда встал вопрос о Рождестве, мисс Гилмур казалась смущенной. Она колебалась, когда я пригласила ее присоединиться к нам, и я не стала настаивать. За обедом мисс Гилмур снова вернулась к этому вопросу.
   — Я была так тронута, — сказала она. — Но я подумала, что лучше мне не соглашаться. У вас свои друзья… ваши близкие друзья.
   — Но Энн Элис очень хотела бы, чтобы вы присоединились к нам. Разве не так, моя дорогая?
   Почему, если люди чего-то хотят, им надо, чтобы другие притворялись, что им на самом деле этого хочется?
   Я с минуту поколебалась, но, увидев, как лицо отца искажается гневом произнесла:
   — О да, конечно. — Я презирала себя за эту ложь. Почему я не сказала правду: «Нет, я не хочу, чтобы мисс Гилмур была здесь на Рождество. Рождество с ней будет совсем не то».
   И я оказалась права. Мисс Гилмур взяла Рождество в свои руки.
   Однажды она сказала отцу:
   — У меня есть друг… друг моей семьи… Он остановился в гостинице и не попадет на Рождество домой. Мне так грустно думать о том, что в Рождество он будет один.
   Отец тут же ответил, что она должна пригласить своего друга к нам.
   Я не слишком удивилась, когда этим гостем оказался мистер Фидерстоун.
   В общем, он был здесь вместе с ней, и если мисс Гилмур не испортила нам Рождество, то уж он этого добился.
   Он танцевал со мной. Его руки, эти блуждающие руки… Какое отвращение они у меня вызывали! Они снились мне в туманных снах, и я просыпалась с ощущением дурного предчувствия, хотя и не знала толком, почему.

3 ЯНВАРЯ.

 
   Мне очень трудно писать об этом, потому что я никак не могу доверить в то, что это случилось. Я хочу написать о чем-нибудь другом, ибо знаю, что как только увижу это написанным в дневнике, мне придется с этим смириться. Но какой смысл притворяться?
   Отец позвал меня в кабинет и сообщил:
   — Я хочу, чтобы ты узнала об этом первой.
   Наверное, я обо всем догадалась, ибо мне вдруг захотелось крикнуть: «Нет! Не говорите этих слов! Этого не может быть!»
   Однако я просто стояла, спокойно глядя на отца, и ему в голову не пришло, что я мечтаю о том, чтобы он сказал что-нибудь другое, а не то, что я так я боялась услышать.
   — Прошло много времени с тех пор, как умерла твоя матушка, Энн Элис. Мужчина со временем начинает чувствовать себя одиноко. Ты понимаешь меня?
   — Разумеется, понимаю, — отозвалась я. Жаль, что мне постоянно намекают на то, что я не понимаю этого. Отец, казалось, был удивлен моим раздраженным ответом, однако продолжал:
   — Я намерен снова жениться. Мы с Лоис решили, что тебе надо сообщить об этом, не откладывая… До того, как будет сделано официальное объявление.
   — Лоис! Мисс Гилмур.
   — Все сложилось на редкость удачно. Я был удивлен, когда Лоис согласилась. Она значительно моложе меня и очень привлекательна.
   Я смотрела на отца с несчастным видом, надеясь, что все это — просто шутка.
   — Скажи мне, — продолжал отец, — ведь это прекрасно все решает?
   Я, запинаясь, выговорила:
   — Я… не знаю.
   — Для тебя это сюрприз. С тех пор, как здесь появилась Лоис, весь дом переменился.
   Да, переменился, и для меня так же, как для отца.
   — Он кажется светлее, совсем таким, как когда-то…
   — Вы хотите сказать, когда была жива матушка.
   — Такие трагедии случаются, Энн Элис. И мы должны с ними смириться. Это Божья воля. Однако не стоит замыкаться в своем горе. Это не угодно Господу. Мы должны стараться пережить свое горе. И попытаться стать счастливыми.
   Я кивнула и отвернулась.
   — Мне так приятно знать, что ты понимаешь, — сказал отец. — Я ведь делаю это не только ради себя, но и ради тебя.
   Я хотела крикнуть ему: «Не думайте обо мне! Я вовсе не этого, хочу. Я хочу, чтобы она немедленно уехала и увезла с собой мистера Фидерстоуна.»
   — Мы дадим званый обед в Двенадцатую ночь, — продолжал отец, — тогда и объявим о помолвке.
   Я ничего не могла сказать, не выдав своих чувств. Я просто кивнула и ускользнула, как только смогла.
   И вот теперь я сижу и смотрю на слова, написанные в дневнике. Мой отец женится на мисс Гилмур.
   Где-то в глубине души я знаю, что уже долгое время боялась именно этого.

1 МАРТА.

 
   Сегодня они обвенчались. Теперь в доме тишина. Она напоминает мне тигра… спящего тигра. Однако тигр проснется и нанесет удар. Он уничтожит все, что было, и построит новый дом.
   Я люблю свою маленькую комнатку. Я опускаю голубой полог над кроватью и отгораживаюсь от всего. Это мое маленькое святилище. Здесь я могу уединиться…
   Они уехали сегодня днем в свадебное путешествие. Отправились с Италию.
   — Я всегда хотела поехать в Италию, — заявила мисс Гилмур.
   Они отправились в замечательное путешествие. Во Францию они поехать не могут из-за тамошних беспорядков. Сейчас во Франции творятся ужасные вещи. Говорят, королю и королеве грозит опасность. Ни один человек в здравом уме не поедет сейчас во Францию, сказал папа. Так что пусть будет Италия — страна озер, гор и величайших произведений искусства в мире. Папа очень ими интересуется, а мисс Гилмур — только теперь она уже не мисс Гилмур, а моя мачеха — интересуется всем, что интересует папу.
   Она идеальная спутница.
   Прошло так мало времени с тех пор, как я распрощалась с моей дорогой мисс Брей. Ох, зачем она уехала? Теперь она ждет ребенка и пишет, что она счастливейшая из женщин на Земле. Как это эгоистично — жалеть о том, что она уехала со своим преподобным Джеймсом.
   Подумать только, твержу я себе, если бы мисс Брей не уехала, не было бы у меня сейчас мачехи. Все было бы по-прежнему. Может быть, и скучно, зато уютно.
   А теперь все так изменилось. В доме воцаряется новая атмосфера. Интересно, чувствует ли это кто-нибудь еще, кроме меня? Вряд ли, так что скорее всего я просто выдумываю. Такое ощущение, словно в доме поселилось что-то злое, безмолвное, следящее за всем, выжидающее, чтобы нанести удар.

2 МАРТА.

 
   Сегодня я отправилась в одиночестве на верховую прогулку и, проехав совсем немного, встретила мистера Фидерстоуна.
   Это было настоящим потрясением. Когда он подъехал ко мне, меня пробрала дрожь. Мы находились совсем близко от леса, алее был довольно пустынным. Я не могла не задуматься над тем, что он, по-видимому, следовал за мной и дожидался именно этой минуты, чтобы подловить меня.
   — Какой великолепный сюрприз!
   — О… добрый день, мистер Фидерстоун.
   — Я собираюсь прокатиться с вами.
   — Надеюсь, ваши дела идут хорошо.
   — Лучше некуда.
   — Вам, должно быть, утомительно жить в гостинице. Полагаю, вы ждете не дождетесь, когда ваши дела закончатся и вы сможете вернуться домой.
   — Я нахожу здешнюю жизнь весьма интересной. В конце концов, мне удалось завязать здесь несколько восхитительных знакомств.
   Он подъехал совсем близко ко мне, и я обернулась, чтобы посмотреть на него. Мистер Фидерстоун устремил на меня взгляд, намекая, разумеется, на то, что я принадлежу к числу этих самых восхитительных знакомств. Я была рада, что он не мог до меня дотянуться, поскольку, если бы ему это удалось, его рука уже лежала бы на моей руке или не плече.
   — В этом месте я люблю скакать галопом, — сказала я и умчалась прочь. Но он, разумеется, поскакал за мной.
   Я была вынуждена придержать лошадь, ибо мы подъехали к дороге.
   — Должно быть, сейчас, когда ваш отец отправился в свадебное путешествие с молодой женой, у вас в доме тихо, — заметил мистер Фидерстоун.. — Я этого не замечаю.
   — Я подумал, что вам может быть одиноко.
   — Нисколько.
   — Без сомнения, у вас много друзей.
   — Достаточно, чтобы занимать меня.
   — Больше никаких уроков… Теперь, когда вы потеряли гувернантку и приобрели мачеху.
   — Я уже немного переросла уроки.
   — Вы совсем уже юная леди. Я это вижу.
   — Здесь мне сворачивать, мистер Фидерстоун.
   — Какая короткая прогулка.
   Я не ответила. Я едва сдерживалась, чтобы не сказать ему, что возвращаюсь, чтобы отделаться от его общества.
   — Теперь, когда вы… одна, может быть, мы могли бы встретиться?
   — О, у меня очень много дел.
   — Вы слишком заняты, чтобы встречаться с друзьями?
   — О нет. Для моих друзей у меня всегда найдется время.
   — О, мисс Энн Элис, я надеялся, что вы считаете меня одним из них.
   — Вы друг мисс Гилмур.
   — Мисс Гилмур? Ах, да, конечно, миссис Мэллори. Это было так любезно со стороны вашего отца — пригласить меня к вам. Полагаю, что теперь, когда мисс Гилмур стала его женой, я и дальше буду получать приглашения.
   — Полагаю, что теперь решать, кого приглашать, будет жена моего отца.
   — Что ж, в таком случае, я уверен, что меня ждет теплый прием.
   Мы добрались до городка. Поместье находилось в его южной части. Я была раздосадована тем, что мне пришлось прервать прогулку, однако была исполнена решимости не ехать с мистером Фидерстоуном.
   — Что ж, до свидания, мистер Фидерстоун. Я направилась к городку, однако он продолжал ехать рядом.
   — Вы не хотите пригласить меня в дом?
   — Боюсь, что не могу этого сделать… сейчас. Вид у него был опечаленный.
   — Ничего. Я заеду, когда у вас будет больше времени.
   Он снял шляпу и отвесил свой дурацкий преувеличенно низкий поклон, которому, должно быть, обучился в свите принца Уэльского — он намекал, что связан с принцем.
   — Я мечтала, чтобы он отправился в Лондон или в Брайтон — куда угодно к принцу Уэльскому, пусть там и упражняется в изысканных манерах.
   Я вошла в дом, разгоряченная и рассерженная.
   Мисс Гилмур — я отказываюсь называть ее как-то иначе — разрушила мою приятную жизнь всеми возможными способами.

6 МАРТА.

 
   Неужели нет никакого способа отделаться от этого человека? Вчера он явился к нам в дом с визитом. Меня не было дома, а когда я вошла, он сидел в холле. Если бы мне сообщили об этом, я бы послала горничную сказать, что меня нет дома. Однако меня застали врасплох.
   Мистер Фидерстоун в присутствии горничной заявил, что хочет пить, и та бросила на меня вопросительный взгляд, так что мне больше ничего не оставалось, как предложить ему вина. Стало быть, пришлось выпить вместе с ним.
   Я провела его в маленькую гостиную, где мы принимаем случайных посетителей, и раздумывала, как скоро мне удастся улизнуть.
   — Как приятно, — сказал мистер Фидерстоун. Я промолчала, ибо была не в состоянии произнести очевидную ложь, а даже намек на согласие с мистером Фидерстоуном был бы ложью.
   — Я так рад, что приехал сюда, — продолжал мой гость. — Это такой восхитительный уголок, и до Лондона совсем близко.
   — Не было бы удобнее расположиться поближе?
   — Возможно, зато не столь приятно. Не могу передать, каким счастливым был для меня день, когда я встретил вашу мачеху, и она ввела меня в ваш дом.
   Я снова промолчала. Я вела себя как исключительно нелюбезная хозяйка, я вовсе не хотела принимать его.
   — Когда вы ждете назад счастливую чету? — поинтересовался мистер Фидерстоун.
   — Думаю, они пробудут в отъезде месяц. Вряд ли есть смысл ехать так далеко на более короткое время.
   — И в медовый месяц! — Его темные глаза попытались задержать мой взгляд, и, как ни странно, мне было трудно отвести глаза. Он определенно оказывал на меня некое воздействие. Я жалела, что не могу быть равнодушной, однако он каким-то ужасным образом завораживал меня. По-моему, так себя чувствует кролик, оказавшись лицом к лицу с удавом. — Вы можете себе это представить? Флоренция, .. Венеция… Рим… Полагаю, они посетят все эти города. А вам бы хотелось, мисс Энн Элис?
   — Уверена, что это было бы очень интересно.
   — Очень многое зависит от того, с кем едешь.
   Я пристально посмотрела на него.
   — В этом всегда все дело, — сказала я, — независимо от того, где находишься — в Венеции или в Венесуэле.
   — А вы откуда знаете? — со смехом спросил он. — Вы когда-нибудь были в Венесуэле?
   — Нет. И в Венеции тоже не была.
   — Но в один прекрасный день вы туда отправитесь, и, надеюсь, в самом подходящем обществе. Должен признаться, что никогда не был в Венесуэле, что же до Венеции — то этот прекрасный город мне знаком. Я был бы рад показать вам Венецию. Вам бы понравилось… плыть по каналам в гондоле… или, возможно, во Флоренции… отправиться по магазинам на Понте Веккио.
   — Наверное, все мы мечтаем повидать мир.
   — Самое важное — воплотить свои планы в жизнь. Вы не согласны?
   — Позвольте налить вам еще немного вина, — я пожалела, что сказала об этом, поскольку это означало подойти к нему. Когда я передавала ему бокал, пальцы мистера Фидерстоуна коснулись моих.
   — Для меня это очень счастливое утро, — произнес он. Я не отозвалась, и он продолжал:
   — Вы поедете со мной завтра верхом? Я знаю неподалеку очень милую харчевню. Там подают восхитительный ростбиф.
   — Это исключено, — заявила я. — У меня завтра назначена встреча.
   — Тогда послезавтра.
   — Мое время занято целиком.
   — Какая вы занятая юная леди! Но я полон решимости найти время, когда вы будете свободны. Мне бы хотелось посмотреть это заведение, о котором я столько наслышан.
   — О, вы интересуетесь картами?
   — Они меня просто завораживают. Мне так много надо объяснить.
   — В таком случае, вы обратились не к тому человеку, — торжественно объявила я. — Я почти ничего не знаю о картах. Вам придется отправиться в мастерскую и спросить там. Если бы мой брат был здесь, он бы поговорил с вами о картах.
   — Ах, значит, у вас есть брат? — Мне показалось, или он действительно немного растерялся?
   — О да. Он уехал в экспедицию. Исследует новые земли. Это очень важно для составления карт.
   — Понимаю.
   — Он рассказал бы вам обо всем, что вы хотите знать. Мой брат всегда относился к этому с огромным энтузиазмом.
   — Должно быть, он старше вас.
   — Да, и у него всегда не хватает времени для младшей сестры.
   — Бедная одинокая малютка!
   — Вовсе не одинокая. Меня столько вещей интересуют. Вообще-то мне никто особенно не нужен.
   — Надо же, какая самодостаточность. Хорошо быть такой.
   — Да.
   — Ну, так как же насчет нашей поездки?
   Он был так настойчив, что трудно было решительно отказать ему, не сказав правды о том, что мне не нравится его общество и что он немного пугал меня, причем так, что я сама не понимала, почему. Наверное, это было инстинктивно. И я уклонилась от прямого ответа.
   — Эта неделя исключается. А насчет следующей я не уверена.
   Он, разумеется, все понял. И окинул меня сардоническим взглядом.
   — Я полон решимости однажды поймать вас, — заявил мистер Фидерстоун.
   Его слова прозвучали зловеще.
   Как я радовалась, когда он ушел!

10 МАРТА.

 
   Он оказался прав. Наконец, он меня поймал. Жаль, что мне не хватает смелости сказать ему, чтобы он оставил меня в покое. Человека воспитывают в таком почтении, я бы сказала даже — в благоговении перед хорошими манерами, что он уже просто не в состоянии быть совершенно искренним.
   Так что я продолжала избегать мистера Фидерстоуна, ускользая так вежливо, как только могла. По-моему, он из тех людей, что любят вызов, и чем больше во мне решимости убежать от него, тем больше в нем решимости поймать меня.
   Вчера был чудесный день. Живые изгороди были золотыми от первоцветов, а на каштанах и платанах стали набухать почки.
   Дул свежий ветерок, а в воздухе витал тот восхитительный привкус, который считают предвестником весны. Я люблю это время года, когда птицы, кажется, сходят с ума от радости, и в полный голос распевают скворцы и дрозды. Чудесная весенняя пора! И как приятно скакать галопом по лугам, а потом замедлять ход и трусить по аллеям, разыскивая в изгородях и на склонах полевые цветы и пытаться вспомнить их названия — мисс Брей знала их все. Прошло десять дней с тех пор, как отец с молодой женой уехали в Италию. Они вернутся первого апреля. Тогда все изменится. Я с ужасом жду их возвращения. Иногда мне кажется, что надо качать строить какие-то планы. Как все будет, когда они вернутся? Я должна быть к этому готова. Но что я могу сделать? Мне не у кого попросить совета. Разве что у мисс Брей… миссис Эггертон, будущей мамаши. Она будет поглощена приготовлениям к появлению ребенка и совершенно неспособна думать о чем-либо другом. Нет, я не могу нарушать ее благословенный покой и довольство. Я должна подождать и посмотреть. Возможно, все сложится не так уж плохо. Возможно, я преувеличиваю. В конце концов, что плохого сделала мне мисс Гилмур? Она всегда была сговорчива. Никогда не заставляла меня много работать. Всегда держалась приветливо. В чем же дело? Откуда у меня эти дурные предчувствия? И с мистером Фидерстоуном то же самое.
   Я была неподалеку от гостиницы, где впервые встретила его с мисс Гилмур, когда мистер Фидерстоун подъехал ко мне.
   — Здравствуйте, — сказал он. — Какая неожиданная радость!
   — Я как раз собиралась домой.
   — Похоже, это ваше обычное направление, когда мы встречаемся. Как бы там ни было, никакой спешки нет, верно?
   — Мне бы не хотелось опаздывать.
   — Я знаю, что у вас много неотложных встреч, но хотя бы один раз, а? Как насчет того, чтобы немного освежиться? Ведь это здесь мы впервые встретились. Так что это, в общем-то, случай, не так ли?
   Я колебалась. Наверное, я вела себя глупо. Я была так резка с ним, а это невоспитанно. И какой мне вред от одного бокала сидра? Возможно, мне удастся тонко дать ему понять, что я предпочитаю ездить верхом в одиночестве.
   В общем, я согласилась. Мы спешились и вошли в гостиницу.
   Мы сели за тот же столик, где я увидела его с мисс Гилмур.
   — Наши новобрачные скоро возвращаются, — заметил мистер Фидерстоун. — За ваше вечное счастье и здоровье, мисс Энн Элис.
   — Благодарю вас. И за ваше.
   — Я рада, что вы желаете мне добра. Ибо у меня такое чувство, что в дальнейшем мое счастье зависит от вас.
   — Вы меня удивляете, мистер Фидерстоун.
   — Вы удивлены только от того, что так изумительно наивны. Вы стоите на пороге жизни.