Ильин Андрей. Универсальный солдатик

   “Во дают, — подумал начальник эмвэдэшной канцелярии, — в России Ивановых, как собак нерезаных. Как у них там каких-нибудь Жанов...”
   И переправил факс в Следственное управление.
   “Делать нам нечего, как каких-то Ивановых искать, — подумали в Следственном управлении. Если на все запросы, касающиеся художеств россиян за границей, отвечать, — то только и будешь делать, что отвечать... Работать некогда будет!”
   Но все же для очистки совести направили запрос к картотеку.
   В электронных картотеках преступных лиц, осужденных к различным срокам заключения, вышедших из заключения, заключенных под стражу и пока не заключенных, но находящихся в розыске, набрали в поисковых строках фамилию Иванов и имя Иван. Компьютеры отсеяли среди преступных элементов России всех Ивановых и среди них всех Иванов. Таковых оказалось несколько сотен.
   Если бы была известна кличка этого Иванова, было бы проще. Клички в отличие от фамилий повторяются реже. Но клички не было.
   И значит, нужно было проводить отсев по возрасту, месту жительства, срокам и статьям. Нужно было работать... Причем бесплатно.
   А кто же у нас, тем более в милиции, согласится работать за здорово живешь?
   Да шли бы они куда подальше, эти самые французы!.. Им нужно — пусть они и делают! Тоже, понимаешь, моду взяли — на других свою работу спихивать.
   И запрос французского министерства лег под сукно, хотя никакого сукна в милиции давно нет, а есть гладкие, как милицейская статистика, компьютерные столы...
   А вот хрен им, а не Иванова!..
   Напрасно старший следователь парижской криминальной полиции Пьер Эжени ждал ответ из России. Каждый день он справлялся, не пришел ли на его имя факс из русского МВД?
   — Нет, не пришел.
   — А подтверждение, что факс получен и вручен адресату?
   — Нет.
   Хм... Тогда непонятно...
   — А извещение, что письмо не дошло до адресата?
   — Тоже нет...
   Странно, даже извещения нет, хотя давно все сроки вышли.
   Может, в русское консульство позвонить?
   В русском консульстве у Пьера был приятель. Ну не то чтобы приятель, но хороший знакомый, с которым он контактовал, когда нужно было выслать из Франции какую-нибудь сбивавшую сложившиеся в Париже тарифы проститутку или укравшего чужой кошелек туриста. Может, он сумеет понять, куда могло пропасть то злополучное письмо?
   Знакомый был молодым веселым парнем и звали его Константин.
   — Что, опять наши что-нибудь натворили? — весело спросил Константин. — Не иначе у Эйфелевой башни что-нибудь открутили или в Лувре?..
   — Нет, нет, — торопливо сказал Пьер. — Я не по работе. Я просто хотел с вами встретиться, чтобы проконсультироваться по одному вопросу.
   — Ну встретиться — так встретиться...
   Встретились в одном из уличных кафе. Угощал как приглашающая сторона Пьер. Константин отчеркнул в меню половину блюд и сообщил, что так получилось, что скоро здесь мимо совершенно случайно будет проходить его жена.
   — Да, конечно, я буду очень рад, — заверил Пьер, прикидывая, хватит ли ему захваченных с собой денег.
   Жена подошла сразу после того, как он сказал: — Да, конечно... буду рад.
   Вначале беседа не вязалась, потому что у Константина был занят рот. И у его жены тоже. Но потом, к вечеру, Константин разговорился.
   — Ну, ты даешь! — хохотал он. — Так и написал?.. Кто же так пишет! У нас такие писульки отправляют знаешь куда? На гвоздик!.. Знаешь, что они подумали, когда твое послание получили?
   — Что?
   — Что он, то есть ты, на чужом горбу хочешь в рай въехать.
   — В рай? В какой рай?.. — не понял Пьер.
   — Да нет, это пословица такая. Когда кто-то не хочет работать и пытается заставить это делать за себя другого.
   — Я никого не пытаюсь за себя заставлять работать! — обиделся Пьер. — Я делаю свою работу! И они тоже должны делать свою работу...
   — Должны, да не обязаны, — опять непонятно ответил Константин. Потому что эти два слова были взаимоисключающими: если должны, то это и значит, что обязаны. А как может быть, чтобы должны и одновременно не должны?..
   — Еще как может, — подтвердил Константин. — У нас это запросто!
   — Извини, я, наверное, чего-то не понимаю, — извинился Пьер. — Я только хочу понять-, почему они не отвечают?
   — Ты не это не понимаешь — ты, видать, вообще ни хрена не понимаешь, — посочувствовал Константин. — Ты когда отправил письмо?
   — Уже неделю назад, — ответил Пьер.
   — Ха, неделю! Если бы полгода... Раньше чем через полгода ответа можешь даже не ждать.
   — Как через полгода? — забеспокоился Пьер. — Через полгода будет поздно! Мне сейчас надо!
   — Да? — почесал затылок Константин. — Тогда по-другому нужно было писать.
   — Как по-другому? — удивился Пьер.
   — Ну, то есть писать так же, как писал, но добавить несколько строчек насчет того, что тебе требуется помощь российской милиции...
   — Но мне не нужна помощь русской милиции, — возразил Пьер. — Я сам...
   — Ну, естественно, не нужна, — согласился Константин. — Но только ты напиши, что нужна! Иначе твоему письму хода не дадут. Напиши, что приглашаешь в Париж для проведения совместного расследования их следователя. А лучше двух.
   — Но я никого не приглашаю!
   — Тогда тебе никто не ответит.
   — Не понимаю! — искренне недоумевал Пьер. — Почему если я кого-то приглашу — они ответят. А если не приглашу — то нет.
   — Да проще пареной репы! — начал заводиться Константин. — Если ты кого-то приглашаешь, то этот кто-то будет кровно заинтересован, используя свое служебное положение, добыть нужную тебе информацию. Он всех и все на уши поставит, чтобы добыть! Потому что тогда поедет в Париж. А если не добудет — то не поедет! Понял теперь?
   — Но я и прошу использовать служебное положение! — совсем запутался Пьер. — Для поимки опасного русского преступника.
   — А на кой им сдался твой преступник, когда у них своих девать некуда? Ты думаешь, ты их облагодетельствуешь, если им лишнего бандита поймаешь? А вот фига! Им же придется его старые дела поднимать... Ладно бы у него родственники богатые были... Кстати, у него есть богатые родственники?
   — Кажется, нет. А при чем здесь родственники?
   — Ну ты даешь?! Если у него есть родственники, а у родственников лишние “бабки”, то они смогут его отмазать. Тогда, конечно, тогда ты не зря его поймаешь. А если он гол как сокол, то на хрена он кому сдался!
   — Но они ведь полицейские! — выдвинул неоспоримый контраргумент Пьер. — Они должны!..
   — Это у вас полицейские преступников ловить должны, а у наших дела поважнее есть.
   — Какие? — шепотом спросил слегка испугавшийся Пьер, думая, что пытается узнать какую-то государственную тайну.
   — Наши “крышу” обеспечивают.
   — Какую крышу?
   — Вот эту, — положил Константин себе на голову ладонь и несколько раз стукнул по затылку.
   — А преступников они разве не ловят? — поразился Пьер.
   — Ну почему не ловят — ловят. Если они, допустим, на ту точку наезжают, где они “крыша”. Тогда конечно, тогда им мало не покажется.
   На растерянного, запутавшегося в русской специфике Пьера было жалко смотреть.
   — Ладно, не бери в голову, пиши, что приглашаешь кого-нибудь из министерства за счет принимающей стороны, и все дела. Ну что ты, командировку не пробьешь?
   — Наверное, можно попробовать...
   — Ну вот и все. Пробьешь командировку, и все будет тип-топ, — заверил Константин.
   Пьер не поверил. Но написал. Написал, что будет рад принять кого-нибудь из российских сыщиков у себя во Франции...
   Факс ушел в министерство. И на этот раз был замечен. Всеми.
   Начальник канцелярии прочитал факс, выделив из текста несколько ключевых слов — “приглашаем”, “за счет принимающей стороны” и “Париж”.
   Париж... Эх, черт, — Париж!
   И прикинул, может ли он чем-нибудь помочь следствию. Потому что вдруг очень захотелось помочь...
   Нет, не выходит, никак не выходит! Слишком далека канцелярия от живого дела. И слишком лакомый кусочек...
   Но можно попытаться использовать представившуюся возможность как-нибудь иначе.
   Начальник канцелярии набрал на внутреннем телефоне номер.
   — Васильев, ты? Слушай, хочу тут тебе одну командировочку сосватать... Нет, не во Владивосток. Совсем в другую сторону. В противоположную во всех смыслах. В Париж... Да ладно, рано еще благодарить...
   Ну вот, а теперь этот самый Васильев, если съездит в Париж, будет обязан ему по гроб жизни и сможет поговорить со своим приятелем Никифоровым, чтобы тот похлопотал насчет зятя, который в пьяном виде сбил гибэдэдэшный мотоцикл и, не разобравшись, набил морду инспектору, за что у него, погорячившись, забрали права. А если повезет, то, может быть, пробьет для зятя служебный пропуск, позволяющий безнаказанно нарушать правила дорожного движения...
   Васильев, мгновенно осознав все приятные перспективы командировки в Париж, засучил рукава мундира и рьяно взялся за дело. Очень быстро он разобрался, кто такой Иванов.
   Оказывается, Иванов был не каким-нибудь мелким воришкой или неплательщиком алиментов, а был матерым убийцей. И, честно говоря, плохо, что убийцей, потому что, если бы воришкой, то Васильев мог запросто просочиться в Париж один, а по поводу убийцы придется ставить в известность непосредственное начальство...
   — Ну, ты даешь! — возмутилось начальство. — Тут, понимаешь, наши маньяки Париж терроризируют, а ты молчишь, как рыба! Непорядок. Где твоя профессиональная солидарность? Ну-ка, покажи мне, что ты накопал на Иванова? Я, пожалуй, им сам займусь.
   Вот тебе и командировка!..
   — Или тебе с начальством поделиться жалко?
   — Ну что вы! Я сразу, когда увидел, подумал, что туда лучше вам лететь. С вашим опытом и авторитетом... И сразу стал собирать информацию.
   — Молодец, что стал! Правда, ехать мне теперь... И стал демонстративно листать календарь.
   — Но... но надо... А то они там без нас таких дров наломают!... Некогда, неохота, но надо! Придется!..
   И начальник Васильева отправился к своему начальству.
   — Вот, прошу подписать рапорт, — попросил он. — Служебная командировка, за их счет.
   — Куда? — рассеянно спросил полковник, уже было занеся перо над бумагой. — Куда-куда?!. В Париж?! Хм... А что это за дело?..
   И стал внимательно читать рапорт, приговаривая “так-так-так”...
   — Так тут, оказывается, матерый преступник. Киллер! А ты мне не докладываешь!
   — Не такой уж он матерый...
   — Узко мыслишь, подполковник!.. Русский убийца в Париже — это дело не криминальное, это дело политическое! А ну как они его не возьмут? Или того хуже, возьмут без нашего участия? Нашего убийцу — без нашего участия! Они же там развопятся, что их полиция — молодцы, а мы мышей не ловим! Непорядок! Видно, придется ехать самому...
   — Да, да, конечно. Я так сразу и подумал, товарищ полковник, — забормотал подполковник. — Хотя, возможно, с таким матерым убийцей, как этот Иванов, справиться будет непросто.
   — Что ты предлагаешь? — спросил полковник.
   — Предлагаю командировать туда нескольких человек. Вас и кого-нибудь еще из опытных следователей в помощь.
   — А средства?
   — Этот вопрос я беру на себя.
   — Ну, если на тебя...
   В Париж, на имя Пьера Эжени, ушел срочный факс. Министерство внутренних дел настаивало на участии в деле не одного, а двух следователей, ссылаясь на то, что Иванов крайне опасный преступник и что русский преступник!
   Пьер пошел испрашивать разрешение на вторую командировку.
   — Ты же говорил об одном!
   — Но Иванов очень опасен. Русские лучше знают особенности его характера и проще могут прогнозировать его действия.
   — Ну хорошо...
   Вызов переделали на двух человек и отправили в Россию...
   — Куда-куда? — спросил полковника генерал. — Я гляжу, у тебя губа не дура! Париж, девочки, кафешантан. То да се... Значит, я в Мордовию личный состав проверять, а ты в Париж? А не жирно будет?
   — Никак нет, — отрапортовал полковник. — Вы меня неправильно поняли. Вы тоже! Вернее, вы в первую очередь!..
   В Париж ушел факс с внесением изменений в список фамилий.
   Московскому генералу отказать было нельзя. И Пьер заказал билеты на самолет и столик в ресторане.
   Вот так всегда, злился про себя и по поводу себя вытесненный из списка подполковник. Ты таскаешь из огня каштаны, а они... Ну ничего, если нельзя войти в ворота, можно протиснуться в дырку в заборе.
   И подполковник связался с телевизионщиками.
   — Маньяк-убийца, оставивший кровавый след в России, — международный розыск — скандал — Париж, — кратко изложил он суть дела. — Но есть одно “но”... Надо включить в съемочную бригаду пару человек...
   — Но тогда в обмен на детали...
   — Детали будут...
   Подполковник отправился к полковнику.
   — Тут меня телевизионщики нашли — интересуются делом Иванова. Откуда узнали — ума не приложу. Но готовы оплатить лишние командировки. Мне кажется, дополнительные люди в таком деле не помешают. Все-таки киллер и маньяк.
   — Кого предлагаешь?
   — Кого-нибудь из следователей... В принципе, наверное, могу я. И, может быть, вашу супругу? Она ведь, кажется, дознаватель?
   — Жену, говоришь?.. И еще дочь с зятем. Два человека им слишком жирно будет! Это же сенсация. Мирового уровня сенсация!
   “А ведь верно”, — подумал подполковник. И добавил в список свою жену.
   — Как с женой? — удивился генерал. — Телевизионщики оплачивают? Ну, вообще-то милиция должна сотрудничать со средствами массовой информации...
   Подполковник вышел на телевизионщиков.
   — Да вы что, имейте совесть! — запротестовали те. — Больше не можем, ни одного человека! Мы так за все сметы вылезем.
   — Но генерал! — шепотом сообщил подполковник.
   — Хоть генералиссимус!
   — А я вам что-нибудь из горячих дел подкину, — пообещал подполковник. — Расчлененку или скотоложество.
   — Если только скотоложество с расчлененкой.
   — Без вопросов — сделаем!..
   И канцелярия МИДа подготовила для подачи в консульство список группы следователей, командируемых во Францию...
   В Париж срочно ушел факс с просьбой посодействовать в размещении работников милиции, командируемых в помощь работникам милиции, приглашенным для оказания помощи французской полиции...
   — Это же сколько их?!. — ахнул Пьер. И набрал номер Константина.
   — Знаете, сколько человек мне придется принимать в Париже?
   — Сколько?
   — Пятнадцать! Пятнадцать ваших следователей!
   — А чего так мало? — поразился Константин. — Должно было быть больше. Это же Париж, а не Улан-Батор какой-нибудь! Если бы вы приглашали в Улан-Батор, я думаю, приехало бы гораздо меньше. Что вы хотите...
   — Я ничего не хочу! — чуть не закричал Пьер.
   — Здрасьте-пожалуйста! Ты же сам сокрушался, что на ваш запрос не отвечают! Теперь ответили?
   — Теперь ответили, — честно признал Пьер.
   — Информацию дали?
   — Нет, обещали привезти с собой.
   — Ну так что тебе еще надо? Значит, все в порядке. И считай, что тебе еще повезло. Они могли сюда полк ОМОНа загнать.
   — Могли? — ужаснулся Пьер.
   — Да запросто! Как два пальца... Ладно, тебе все равно не понять... Ну, короче, могли. Как не фиг делать!..
   А ведь точно — могли! Потому что Париж — это Париж! Это тебе не Улан-Батор...

Глава 40

   К генералу Трофимову явился майор Проскурин.
   — В министерство внутренних дел пришел запрос на Иванова, — с порога доложил он.
   — На Иванова? — удивился генерал. — В связи с чем?
   — В связи с расследованием ряда уголовных дел французской полицией.
   — Господи! Там-то он что натворил?!
   — Натворил, .. Убил полицейского и еще нескольких человек...
   Вот так фокус! Выходит, наводка была верная, быстро сообразил генерал, Иванов действительно был в Париже! Теперь это очевидно. А он на этот факт никак не отреагировал. Прокол...
   — Мне нужны все подробности...
   Подробностей было немного — министерство внутренних дел Франции просило министерство внутренних дел России представить информацию по Иванову Ивану, который застрелил в Париже полицейского и еще семерых человек, по всей видимости, русских, и просило направить им в помощь российских следователей.
   — Получается, они его не поймали? — спросил больше себя, чем Проскурина, генерал.
   — Похоже, нет, иначе зачем бы они просили прислать им людей?
   — А раз не“нашли, то будут искать. Для них убийство полицейского при исполнении служебных обязанностей — ЧП министерского уровня. Это тебе не у нас... Они теперь там всех на уши поставят. И не исключено, что его найдут. Как думаешь — найдут или нет?
   — В принципе — могут. Если, конечно, он еще во Франции.
   — Там — где ему еще быть! Если он после пяти трупов не сбежал, то после еще двух вряд ли снимется. Что-то его во Франции держит. Накрепко держит! Что?..
   — Может, у него там деньги в банках остались?
   — Рисковать из-за денег он бы не стал. Денег у него — во! — чиркнул себя ладонью поперек горла Трофимов. — У него там какой-то другой интерес, крупный интерес, который даже соображения безопасности перевешивает... Те, последние, кажется, тоже русскими были?
   — Русскими.
   — А их фамилии ты знаешь?
   — Могу узнать. По линии МИДа.
   — Узнай. Сдается мне, что не удовольствия ради Иванов во Франции сидит. Сдается мне, что он зачистку начал.
   — Зачистку?!. Кого?..
   — Того, кого раньше недочистил! Возможно, не одни только мы с тобой о золоте прознали, возможно, кто-то еще, от кого он теперь избавляется. Или...
   — Что или?
   — Или это те, кто не узнал, а знал. Раньше знал!
   Когда выяснишь фамилии этих, последних, проверь, не работали ли они раньше в цековском аппарате, Минфине, КГБ или еще где. Если работали, то тогда...
   Фамилии узнали и проверили. Последние жертвы Иванова были бывшими гражданами СССР, а теперь Франции, и работали в аппарате ЦК партии, что на Старой площади.
   Вот так!
   А раз так, то есть надежда, что список не завершен. Что эти две жертвы не последние жертвы, что неизбежно будут еще другие... И есть шанс поймать Иванова за руку, когда он в очередной раз выйдет на дело. Тем более что ловить его придется не самим, не в одиночку, а придется в союзе с полицией Франции. И, значит, можно надеяться на успех...
   — Собирайся, — распорядился генерал Трофимов.
   — Куда? — спросил готовый ко всему майор Проскурин.
   — Во Францию! Будем ловить Иванова. Вернее, ловить будут они, а мы им помогать. Всем, чем можем.
   — Как поедем — туристами? — по-деловому спросил майор.
   — Нет, туристами не получится. Если туристами, то нас к следствию не допустят. Надо ехать по каналам МВД. Например, с теми милицейскими следователями. И под видом следователей.
   — Кто же нас туда возьмет?
   — За свой счет возьмут.
   — И за свой не возьмут. Там желающих будет... И наверняка одни генералы.
   — Я, между прочим, тоже генерал! — напомнил Трофимов.
   — Генерал-то, может, генерал, только не тот генерал. Не блатной.
   Это верно, нынче лампасами никого не удивишь и никого не напугаешь. Теперь не тот генерал, который со звездами, а тот, у которого связи.
   — Ничего, мы этот вопрос через наше командование продавим, — не очень уверенно заявил Трофимов. — В конце концов ФСБ мы или хвост собачий!..
   Оказалось — хвост собачий.
   — Какой Париж, ты что, рехнулся?! Вспомнила старушка молодость! Нынче времена другие — у нас валюты на все про все — с гулькин нос! На закуп спецтехники не хватает.
   — Мы за свой счет.
   — Как это за свой? За свой можно бутылку водки купить и с соседом по лестничной площадке на пару раздавить. И то с оглядкой — поздней ночью, с закрытой дверью и задернутыми шторами. Потому что ты не сам по себе, а генерал и должностное лицо. Ты на поездку в Моршанск должен разрешение испрашивать. А здесь Париж! Нет и точка! Категорически!..
   — Ну я же говорил, — обреченно сказал майор Проскурин. — Мы — в Париж, а начальство здесь останется? Никогда такого не будет! Не поедем мы. Никуда не поедем...
   Похоже на то.
   — Остается одно...
   Что остается, оба знали и так. Оставалось обратиться за помощью к Большому Начальнику. К которому обращаться за помощью хотелось меньше всего.
   И даже не из-за отдыхающих в неизвестном доме отдыха семейств — из-за вопросов, которые начнут им задавать: где, когда, почему не доложили сразу?.. Очень не хочется, но, кажется, придется...
   — Почему не доложили сразу? — строго спросил Петр Петрович.
   — Я должен был перепроверить полученную информацию.
   — Перепроверили?
   — Так точно! Иванов в Париже.
   — Мы знаем...
   Уже знают?
   Впрочем, другого ожидать не приходится. Наивно предполагать, что им доверяют настолько, чтобы не проверять. Вопрос — откуда они получили информацию — по линии МВД или непосредственно от них. Например, с записей прослушки.
   — Вам требуется какая-нибудь помощь?
   — Хорошо, если бы нас включили в группу следователей, отправляющихся в Париж...
   — Они просят включить их в группу следователей, которая едет в Париж, — доложил Петр Петрович Большому Начальнику.
   — Может, они хотят сбежать? — заподозрил неладное Большой Начальник.
   — Нет, на них это не похоже. С ними работали психологи — все категорически заявляют, что семьи они под удар не подставят. Кроме того, вектор их и наших интересов пока совпадает. У них свои счеты с Ивановым. Так что пока от них ожидать сюрпризов не приходится. Но на всякий случай они находятся под постоянным наблюдением.
   — Но ведь они не сразу доложили об Иванове?
   — Практически сразу. Между первым упоминанием в разговоре об Иванове в Париже и их обращением к нам прошло не так много времени. Мы уточнили — они пытались решить вопрос о выезде во Францию самостоятельно по своим каналам. Когда им отказали, они пришли к нам.
   — Вы им верите?
   — Да. До момента, пока они не возьмут Иванова. Потом наши дорожки разойдутся. За голову Иванова мы обещали им вернуть близких. Если вернем — развяжем им руки. Если не вернем, то обозлим и подтолкнем к неадекватным действиям. Сегодня семьи их удерживают от опрометчивых поступков, завтра — станут к ним подталкивать. Поэтому наиболее целесообразным будет решить вопрос, когда они добудут Иванова.
   — Хорошо, согласен. Организуйте им встречу с семьями, чтобы они убедились, что мы играем честно. И отправляйте. Только не одних отправляйте.
   — Это само собой...
   И в и без того до невозможности разросшуюся группу работников российского МВД, командированную в помощь французским коллегам, было включено еще два никому не известных следователя — майор милиции Трофимов и лейтенант Проскурин. И полдюжины еще каких-то левых милиционеров, которые должны были присматривать за майором и лейтенантом...
   Знать не знал Иванов, сколько генералов, полковников, подполковников и просто майоров с капитанами благодаря ему съездят в Париж. Знать не знал старший следователь французской полиции Пьер Эжени, что, вызывая в помощь одного-единственного следователя, будет принимать такую представительную, которую непонятно где размещать, чем занимать и что с ней делать, делегацию.
   И уж тем более никто — ни Иванов, ни Пьер Эжени, ни пакующие чемоданы генералы с полковниками не догадывались, чем вся эта “турпоездка” закончится. Не предполагали, что скоро закончится. И очень неожиданно закончится...

Глава 41

   Очередное заседание совместной российско-франко-германо-швейцарской комиссии проходило в непринужденной и дружеской, после вчерашнего посещения ресторана и кабаре Мулен-Руж, атмосфере.
   — ...Итого семь человек, — закончил свое сообщение старший следователь парижской криминальной полиции Пьер Эжени.
   — Итого семь человек, — сказал по-русски прикрепленный к российской делегации переводчик.
   — И у нас пятеро, — взял слово следователь полицейского Управления города Франкфурта-на-Майне Карл Бреви. — Причем одного потерпевшего, известного в Европе бизнесмена, он убил из винтовки с оптическим прицелом, а четверых голыми руками.
   — Как голыми? — удивился Пьер Эжени.
   — Так голыми, — показал Карл Бреви свои голые руки. — При этом потерпевшие были вооружены огнестрельным оружием и были матерыми преступниками.
   Карл Бреви открыл кейс и вытащил и разложил по столу фотографии жертв.
   — Это Карло Пазоллини, сицилийский мафиозник, разыскиваемый полицией за совершение ряда тяжких преступлений, в том числе убийств. Это Ганс Краузе, известный в криминальном мире гангстер и убийца. Этот...
   — Он что, убийц убил? — перебил Пьер Эжени.
   — Выходит, так, — .подтвердил Карл Бреви.
   — Руками?! — не поверил Пьер.
   — И еще ногами. Что подтверждено актами экспертиз и свидетельскими показаниями. Его случайно видели пассажиры проезжавшего мимо туристического автобуса. Видели, как он добивал одну из жертв.
   — Но это невозможно — четверых человек! — воскликнул Пьер.
   — Ха, четверых... А четырнадцать не хочешь! — похвастался генерал, возглавлявший представительную делегацию российского министерства внутрених дел. — У нас он в поселке Федоровка убил четырнадцать человек, которые, между прочим, тоже не мальчиками были, которые сами мокрушники еще те!.. Так вот, он половину из них — тоже голыми руками!
   — Как? — ахнул Пьер Эжени.
   — Вот так! — скрутил генерал МВД голову воображаемому противнику. — Они его поймали и, похоже, хотели пришить, а он каким-то образом вырвался и всех их положил! Кого приемами уделал, а кого из их же оружия укокошил! Рембо, мать его!..